Текст книги "Повелители Владений (ЛП)"

Автор книги: Дейл Лукас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава восемнадцатая

Альвы потратили время, чтобы освободиться из плена, и теперь это сыграло им на руку. Основная толпа схлынула, и путь был практически свободен.

Остатки воинства Асториссы все еще метались в поисках спасения, но их осталось сравнительно немного, и никто из страшилищ не обращал никакого внимания на Ферендира и его товарищей. После смерти предводительницы эти жестокие, но жалкие существа пеклись только о том, чтобы хоть как-то, пусть ненадолго, продлить свое никчемное существование, и искали способы избежать неминуемой гибели. Их больше не заботили ни присутствие врагов, ни желания мертвой госпожи. Они старались только протянуть время и уцелеть в шквале беспорядочных молний и огня.

Сераф бежал впереди, за ним – Ферендир, Фальцея, Меторра и Таурвалон. Они углубились в главный коридор и начали подъем – он казался невыносимо медленным и изматывающим. Наверху их ожидала сравнительная безопасность. Позади раздавались крики и вопли, отчаянный визг, мольбы и призывы о помощи. Периодически оттуда доносился гул огня и клекот молний – тогда вопли частично умолкали. Коридор, по которому спешили альвы, сотрясался, в стенах и потолке возникали широкие трещины, то и дело крупные глыбы отваливались и падали в облаке пыли.

– Быстрее! – крикнул Сераф. – Бегите быстрее!

Ферендир и все остальные повиновались. Они бежали, лавируя между обезумевшими мутантами, которые прежде служили Асториссе, а теперь растерялись и демонстрировали полную беспомощность. Впереди раскололась и стала рушиться большая резная каменная колонна – Сераф первым увидел это, остановился, развернулся и преградил остальным путь. Колонна в клубах пыли повалилась на пол и расплющила парочку незадачливых демониц. Когда пыль улеглась, стало видно, что проход оказался серьезно завален. Сераф сразу же подпрыгнул и полез на гладкую и скользкую колонну. Это ему удалось не сразу, но в конце концов он высмотрел незаметные зацепки для рук и ног. Усевшись наверху колонны, он протянул руку и помог подняться остальным. Эта возня отняла много сил и времени.

Вдруг коридор позади обрушился и похоронил под завалом десятки слаанешитов. Оттуда вырвалось огромное облако пыли и дыма, которое окутало все вокруг непроницаемой для взгляда пеленой. Стало невозможно дышать. Ферендир заморгал, закашлялся и тут увидел, что в глубине пылевой завесы что-то сверкнуло. Из мрака заваленного коридора наверх двигалась искристая буря, прожигавшая себе путь сквозь камни и трупы.

– Кетраксис поднимается к нам! – сказал он.

Альвы уже перелезли через упавшую колонну, и тогда кто-то потянул Ферендира за руку. Это оказался Сераф.

– Нечего глазеть! – прокричал он. – Беги!

Юноша послушно побежал. Больше ничто не преграждало им путь. Однако нервы были так напряжены, что бегство казалось альвам – или по крайней мере Ферендиру – невыносимо медленным. Изогнутый коридор постепенно поднимался, а юный аларит все время ждал, когда же появятся знакомые пять арок, за которыми лежала просторная пещера-вестибюль. Горные недра за спиной по-прежнему ревели и сотрясались, изрыгая клубы пыли и пепла – это Кетраксис сжигала все на своем пути, медленно, но верно поднимаясь на поверхность. Рычали, вопили и визжали испуганные демоницы, неуклюжие шестиногие дьяволы и прочие глупые твари, которые пытались спастись бегством от Кетраксис и гибли от ее смертоносных молний.

Наконец появились пять арок. Завидев их, Сераф и его отряд прибавили ходу. Всем хотелось, чтобы от поднимавшейся из недр разрушительной стихии их отделяло как можно больше каменных препятствий. Когда альвы выскочили из-под арок и беспрепятственно побежали по полу обширного вестибюля, одна из древних стен где-то слева затряслась, и оттуда на землю посыпались мелкие камушки и булыжники, словно изнутри на скалу налегала какая-то исполинская рука.

– Бегом! – закричал Сераф. – Быстро наружу!

Ферендир послушался. Ему потребовались все самообладание и сила воли, чтобы не оборачиваться и не смотреть на приближение живого смерча. Вскоре альвы добежали до выхода, выскочили из Берлоги Кетраксис, перебрались сквозь завал камней, оставшийся от битвы с Охранительницей, и бросились прочь по дну ущелья, желая оказаться как можно дальше от надвигавшегося стихийного бедствия.

Ферендир остановился только тогда, когда понял, что Серафа впереди больше не было. Оказалось, что Каменный Страж одиноко застыл посереди ущелья и смотрел назад – на скалы, где скрывалась Берлога Кетраксис. Юноша крикнул остальным, что Сераф отстал, а сам подбежал к наставнику и пристально взглянул на него.

Сераф с непроницаемым лицом рассматривал то место, откуда они только что в спешке выбрались, и что-то явно обдумывал.

– Наставник! – обратился к нему Ферендир. – Мы будем биться здесь?

Сераф едва заметно покачал головой и ответил:

– Это я останусь здесь. А ты беги с остальными.

– Нет! – воспротивился Ферендир. – В бою с Кетраксис нам надо…

– Вы сошли с ума! – перебила его Фальцея. Юноша и не заметил, когда приблизились остальные члены отряда. – Как можно сражаться с Кетраксис?!

– Моя сестра права, – сказала Меторра. – Надо убираться отсюда. Может, потом, когда с нами будет группа люминетов, разбирающихся в духах природы царства Хиш…

– Боюсь, одной группой тут не обойтись, – мрачно сказал Таурвалон.

– Нет уж! – усмехнулся Сераф, по-прежнему не сводя глаз с пещеры. – Алариты моего храма создали Эйдолит, чтобы смирять Кетраксис и управлять ею. Это значит, что она существует и действует только с нашего соизволения, благодаря нашей магии и по нашей воле. Получается, остановить Кетраксис сможет только аларит. И я готов попробовать.

– А если она все-таки тебя уничтожит? – спросил Таурвалон.

– Тогда настанет очередь Ферендира, – ответил Сераф и посмотрел на своего бывшего послушника.

– Моя?.. – пролепетал ошеломленный Ферендир.

– Да-да, именно твоя, – кивнул Сераф. – Дезриэля больше нет, и остались только ты и я, мальчик мой! При жизни Дезриэль закалял мою силу в пламени своего сострадательного сердца и гибкого ума. Я делал его стойким, а он умягчал меня. Без него мне будет трудно обуздать Кетраксис.

– Но, наставник, – пробормотал Ферендир, – если твоих сил недостаточно, то куда уж мне…

– В тебе воплощены лучшие качества нас обоих, – сказал Сераф.

На его обычно бесстрастном лице заиграла какая-то грустная и добрая улыбка. Почему-то она заставила Ферендира похолодеть от страха. Сераф продолжал:

– Ты всегда считал себя слабым и недостойным, потому что не был до конца похож ни на одного из нас. Ты подражал моей решительности и силе, но при этом всегда смягчал их добротой, мягкостью и гибкостью духа, которые почерпнул у Дезриэля. Знай же, что ты, Ферендир, вовсе не хуже нас. В тебе воплощено все самое лучшее, чему мы могли научить тебя…

Утес со входом в пещеру содрогнулся, и вместе с ним затряслись близлежащие скалы. Кетраксис стремилась кратчайшим путем на свободу и сокрушала все на своем пути. Клубы пыли и дыма вырывались из проема под каменным портиком.

Ферендир покачал головой и сказал:

– Давай мы попробуем сделать это вместе…

– Нет! – безапелляционно заявил Сераф. – Нельзя рисковать сразу обоими. Если я погибну, вся надежда только на тебя. Ты понял меня, Ферендир? Ты обязан победить! Иначе всему царству Хиш настанет конец.

– Тогда я лучше попробую первым! – сказал Ферендир. – Если что, ты довершишь начатое…

– Нет! – решительно отрезал Сераф. – Первым буду я. Попробую ослабить ее буйство, прежде чем погибну. Тогда ты справишься. По-другому никак! Наставник должен идти первым, принять на себя самый страшный удар. Только потом за дело примешься ты. Понятно?

В глазах у Ферендира потемнело, и он внезапно понял, что заплакал.

– О наставник!.. – негромко пробормотал он. – Сераф!..

Потом Сераф внезапно сделал то, чего от него никак нельзя было ожидать: ласково потрепал Ферендира по щеке мозолистой рукой. Суровый, беспощадный и хладнокровный Каменный Страж устремил на ученика прощальный взгляд, в котором колыхалось море искренних чувств, удивительных и трогательных. В тот момент словно пробудилась любовь, которую он долгие годы в себе подавлял: любовь к ученику, послушнику, приемному сыну.

Земля под ногами содрогнулась, утес начал разваливаться на глазах.

– Я был суров с тобой, так как знал, что не смогу охранять тебя вечно, – сказал Сераф. – Ступай! Я попытаюсь… А потом настанет твой черед.

– Наставник!..

По щекам Ферендира текли слезы.

– Не называй меня больше наставником, – попросил Сераф. – Ты теперь равен мне во всем.

Потом он повернулся к остальным и сказал:

– Мне пора! А вы готовьте Ферендира.

Ферендир почувствовал, как руки друзей оттаскивают его прочь. Сераф отважно повернулся лицом к грядущей катастрофе. Утес раскололся, как переспевший арбуз. Со страшным грохотом посыпались каменные глыбы, над долиной взвилось обширное облако пыли и щебня.

Потом возникла окутанная огнем и молниями Кетраксис – одновременно ужасное и прекрасное воплощение бури, буйство магической энергии и разрушительной силы в чистом виде. Сераф твердым шагом, бесстрашно двинулся ей навстречу.

«У него может получиться! – подумал Ферендир. Достаточно вспомнить, как они с Дезриэлем угомонили подземного червя. Я, конечно, помогал, но только как дополнительный разум в беседе с неразумной тварью. Сераф – герой. Он силен и непоколебим, как сама гора».

Сераф уже вошел в зону поражения яростных молний Кетраксис. Его длинная тень на земле плясала и извивалась в сверкании грозных вспышек.

На широкой пустынной площадке перед заваленным входом в гору двигался колоссальный живой смерч, из которого беспорядочно сыпали молнии и поражали землю так часто, будто это сеятель разбрасывал зерно на вспаханном поле. Время от времени из смерча вырывались языки пламени. Воздух в ущелье пропах дымом. Иногда молнии находили цель: сначала расплавили груду щебня на ближайшем склоне, потом раздробили крупный валун, на котором держалась большая груда камней, из-за чего произошел обвал.

– Ферендир, – спросила Фальцея, держа его за локоть, – как ты думаешь, на что надеется Сераф?

– Алариты способны на многое, – ответил Ферендир. – Мастера Текламентари с самых первых дней учили нас общаться с существами, столь же древними, сильными и неукротимыми, как Кетраксис. Это духи гор, а также более подвижные духи магмы, которые обитают еще глубже. Сейчас Сераф попробует поговорить с Кетраксис, подчинить ее своей воле или, по крайней мере, как-то утихомирить ее.

– Подчинить своей воле или как-то утихомирить? – воскликнул Таурвалон. – Да вы только взгляните на Кетраксис! Вы хоть представляете, на что она способна?!

Ферендир ничего не ответил, но подумал: «Конечно, Сераф прекрасно представляет, на что способна Кетраксис. Мы же алариты! Мы общаемся с богами, и те благоволят к нам за наше смирение и несгибаемую волю!»

Сераф наконец остановился, преклонил колени, сложил на них руки и опустил голову – принял молитвенную позу просителя. Теперь ему предстояло разыскать в глубине души свою истинную суть, облечь ее в сосредоточенность и уверенность, вооружить чистыми помыслами. Только тогда можно будет обратиться к Кетраксис.

– Слушайте, друзья, – сказал Ферендир. – По-моему, вам лучше сейчас отступить.

– Это еще зачем? – возмутилась Меторра. – Если у Серафа ничего не выйдет, мы…

– Если у Серафа ничего не выйдет, следующим буду я, – перебил Ферендир, удивившись уверенности в собственном голосе. – У меня должно все получиться… И все же, если я паду, будет лучше, если вы к тому времени окажетесь подальше отсюда. Успеете всех предупредить. И тогда можно рассчитывать на крохотную вероятность, что кто-то из вас все-таки найдет на нее управу…

– Что за глупости, мальчишка?! – рявкнул Таурвалон. – С чего ты взял, что справишься там, где не смог Сераф? В чем же, интересно, ты превзошел своего наставника?

– Да в чем угодно! – уверенно выпалил Ферендир, хотя через мгновение уже устыдился сказанного. Впрочем, слово не воробей… – Сераф – мой учитель. Он воспитал меня, ему я обязан всем. Если он счел, что я способен обуздать Кетраксис, я и сам должен в это поверить.

Тем временем Кетраксис содрогнулась от верха до самого основания, словно внутри живого смерча взорвалась бомба. На мгновение языки пламени и стрелы молний все разом полыхнули в холодном горном воздухе, озарив унылые окрестности ярким светом. Ферендир посмотрел на коленопреклоненную фигурку Серафа вдалеке: тот воздел руки в запрещающем жесте и тем самым давал понять двинувшейся вперед Кетраксис, что ей пора одуматься и вернуться на место.

Как ни странно, Кетраксис послушалась его. Смерч трескучих энергетических разрядов вроде бы начал истончаться и слабеть. Разноцветный блеск немного померк. Потом, к удивлению Ферендира, смерч стал пятиться – сначала медленно и еле заметно, а потом все быстрее. Живая стихия поддавалась несгибаемой воле возникшего перед ней крохотного существа из плоти и крови. Как смущенный ребенок, столкнувшийся с более сильным противником, Кетраксис отступала под уверенным напором Серафа.

– Сработало! – сказал Ферендир и шагнул вперед.

– О Тирион и Теклис, у него получается! – пробормотала Фальцея.

– О да! – пробормотал Таурвалон себе под нос. – Получается…

Магический смерч стихал и отступал все дальше и дальше. Молнии истончились и поредели, а языки пламени стали ниже. Кетраксис оставляла после себя раскуроченную землю, расплавленные камни, клубы дыма и груды пепла, но все-таки пятилась к горе и своей берлоге.

Ферендир сделал еще один шаг вперед и внезапно понял, что означала возможная победа Серафа.

Если наставник усмирит Кетраксис, ему придется остаться здесь в качестве ее нового хранителя.

Значит, даже если Сераф не погибнет, он отсюда не уйдет. Открытие наполнило Ферендира невыносимой тоской. Нет! Только не это! Неужели придется покинуть долину сиротой? Только так, по представлениям аларитов, мог называться послушник, у которого не осталось ни учителей, ни наставников…

«Хватит ныть! – рявкнул внутренний голос. – При чем тут твои чувства и желания? Важна только победа! Надо любой ценой водворить Кетраксис обратно в пещеру и усыпить! Пусть даже для этого придется пожертвовать сотней обожаемых наставников!»

Внезапно Кетраксис разъярилась.

Ферендир не понял, что именно вывело ее из себя, но последствия были мгновенными и ужасными. Огонь и молнии вспыхнули с новой силой и яростью, смерчевой столп раздался вширь. Кетраксис беспорядочно металась по усеянной трупами каменистой земле и изрыгала в небо пламя и разряды энергии. Через мгновение раздался оглушительный треск и рев, ущелье озарили почти непрерывные вспышки. Свет был так ярок, что Ферендир закрыл лицо руками. Сераф неподвижно стоял на коленях перед сверкающим чудовищем и отбрасывал длинную четкую тень, словно вырезанную из обсидиана.

Потом Кетраксис нанесла удар: прямо в коленопреклоненного Серафа из недр беснующегося смерча ударили три сверкающие молнии и мощная струя пламени.

Ферендир увидел, как Сераф воздел руки – не заслоняясь, a угрожая. И тут наставника накрыл огонь и поразили стрелы чистой разрушительной энергии. В одно мгновение Каменный Страж обратился в пепел и разлетелся под порывом ревущего ветра, который подняла вокруг себя Кетраксис.

Ферендир хотел кричать, но будто онемел от горя. Сердце бешено билось. Оставалось только смотреть в ужасе – и не верить своим глазам.

Сквозь панический хаос мыслей в голове вдруг прозвучали недавние слова Серафа:

«По-другому никак! Наставник должен идти первым…»

Глава девятнадцатая

Уничтожив Серафа, Кетраксис взбудоражилась. Как только пепел Каменного Стража развеялся по ветру, огромный смерч распух, вырос и начал непрерывно плеваться во все стороны молниями и пламенем. Ярость стихии плавила камни, калила и крошила валуны, выплескивалась в небо, заставляла серые тучи кружиться вслед за собой. При этом бушевавшие над ущельем ветра, как ни странно, больше не дули в какую-либо сторону света, а словно втягивались в бешеную воронку магического смерча.

Кетраксис явно вознамерилась поглотить весь мир и упиться его страданиями.

Ферендир посмотрел на остальных и сказал:

– Идите!

– Остаться здесь будет самоубийством, парень, – говорил Таурвалон. – Пойдем лучше с нами!

– Никуда я не пойду! – заявил Ферендир. – А если вы попытаетесь меня увести силой, узнаете, на что способен настоящий аларит!

Лишь пару секунд спустя до него дошло, что он выразил твердое намерение отправиться навстречу разбушевавшемуся чудовищу и усмирить его, а если надо, то погибнуть. Удивительно, но Ферендиру было совсем не страшно. Вернее, страх больше не был безотчетным и всепоглощающим, он не подстегивал бурление эмоций, а просто лежал холодной липкой массой где-то на глубине и с терпением стервятника ждал момента слабости, чтобы вновь завладеть разумом Ферендира.

Нет, прямо сейчас юноша был исполнен только мрачной решимости и желания отмстить за своих наставников – сделать то, что они не сумели. А еще – несмотря на ничтожность его личных умений и способностей, он должен был встать на защиту царства Хиш.

«Да, я не очень подхожу на роль героя: не самый смелый или сильный, – подумал Ферендир. – Не самый быстрый, не самый хитрый и ловкий, не самый умный… Однако так уж вышло, что здесь есть только я. Придется довольствоваться этим. Меня должно хватить».

– Полное безумие! – заявил Таурвалон сестрам-воительницам. – Этого нельзя допустить!..

– А что мы можем поделать? – воскликнула Фальцея. – Аларит сам решил. Он будет поступать так, как ему велели наставники. Мы можем только принять его выбор.

Ферендир встретился глазами с Фальцеей и увидел в них понимание. Она знала, на что он шел и почему, но, самое главное, поверила в него – и в его великое предназначение, которое даже он сам не до конца осознавал. В благодарность за поддержку Ферендир молча склонил голову, а Фальцея понимающе кивнула ему в ответ.

– Кетраксис приближается! – заявила Меторра, показывая на скалы.

Ферендир повернулся и убедился, что Кетраксис действительно надвигалась, оставляя после себя на дне долины глубокий ров из расплавленного камня и спекшегося песка. Ветер задувал в ее сторону все сильнее – приходило ощущение, что скоро весь мир засосет в какой-то бездонный колодец.

– Идите! – поторопил друзей Ферендир. – Ступайте в самый конец ущелья, заберитесь повыше и смотрите оттуда. Если я погибну, поспешите к войску Хирвы и предупредите обо всем.

– Ты останешься один! – настаивал Таурвалон. – Что тут можно сделать в одиночку?

Он получил на это единственно возможный ответ:

– Я – Ферендир из горного храма аларитов. Я – ученик Серафа и Дезриэля. Я служу горе, а она – моя мать и заступница. Наши сердца и наша отвага сотворены из камня, который древнее всех Владений Смертных. Мой наставник Сераф считал, что во мне есть что-то способное тронуть Кетраксис, обуздать, успокоить и даже переубедить ее. Он верил в это, и значит, я буду поступать так, как он хотел.

С этими словами Ферендир обвел всех теплым прощальным взглядом и произнес:

– Мне выпала честь сражаться вместе с вами, но теперь идите и расскажите всем о том, что здесь увидите.

С этими словами Ферендир повернулся и пошел навстречу Кетраксис и своей неизвестной судьбе.

Живой смерч, воплощение разрушительных сил, ошибка, совершенная некогда высокомерными люминетами, Кетраксис возвышалась перед юным аларитом, заслоняя собой небо. Она была похожа на гибкую вихреобразную колонну, переходящую в воронку мрачных облаков. Время от времени ее озаряли яркие вспышки всех алементорных природных цветов: раскаленно-красного, льдисто-синего, сумрачно-фиолетового, бирюзово-зеленого, огненно-оранжевого и тепло-золотистого. Пока Ферендир шел к Кетраксис, из нее вылетали струи пламени и молнии, которые били в землю совсем рядом с ним. От этих мощных разрядов плавились камни и земля с обеих сторон от тропы, в воздух взлетали клубы дыма и тучи пепла, в ноги отдавала ударная волна. Ферендир даже подумал, не совершил ли он ошибку, идя напрямик… Впрочем, нет. Почему-то сейчас это казалось правильным.

«Пожалуй, Кетраксис похожа на того лесного червя, – размышлял Ферендир. – Она зла и напугана. Ей кажется, что опасность – со всех сторон… Не надо ее еще больше пугать. Пусть твоя сила идет рука об руку с твоей добротой, а несгибаемая воля соседствует с пониманием!..»

В землю прямо перед Ферендиром ударила молния. Он застыл на месте и закрыл лицо руками. Налетела волна горячего воздуха, и посыпал дождь из мелких, добела раскаленных камешков, от которых остались ожоги на коже. Юноша ждал, что вот-вот будет испепелен и тогда все закончится, но этого не произошло.

Опустив руки, он посмотрел на возвышавшуюся над ним огромную Кетраксис – ревущий столп энергии и древнего огня, воплощение бушевавших эмоций. Она жаждала уничтожать и разносить в клочья все сущее.

Ферендир поднял руки ладонями наружу, словно показывая мирные намерения.

Bсe! Пора! Сейчас или никогда!

Он опустился на колени, не сводя глаз с бури цветных огней и вихря чистой кинетической энергии перед собой. При желании Кетраксис легко могла его уничтожить – хватило бы одной-единственной молнии или языка пламени. Можно было просто направить на него ураганную силу смерча и разорвать на куски.

Юный аларит задышал медленно и ровно, глядя на Кетраксис, и надеялся, что она в этот момент так же пристально изучала его. Потом он закрыл глаза и склонил голову.

«Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…»

Мысленно Ферендир повторял защитные заклинания и мантры против всего темного и злого, а также заговоры против видимых и невидимых напастей. Излучать миролюбие и запрет на насилие – так его когда-то учили.

«Любой момент может стать последним. Она тебя просто задавит… Впрочем, неважно! Сосредоточься на том, что происходит прямо сейчас. Это и есть последняя надежда», – думал он.

Сознание и сущность Ферендира стали истончаться. Окружающий его мир сделался приглушенным, а потом и вовсе исчез. Ветер больше не дул, молнии не сверкали, огонь не полыхал. Не было ни жарко, ни холодно, а смерч больше не пытался затянуть его внутрь. Ферендир перенесся из реального физического мира в мир мыслей и идей, природных сил и чистой, ничем не ограниченной воли.

Он врос в гору под бескрайним небом. От него отрывались частицы, которые сразу же поглощала бездна внутри вечно голодной Кетраксис. Душе Ферендира приходилось нелегко – ее почти полностью истерли и истрепали алчные ветра, дувшие сзади. Краем глаза он еще видел своих убегавших спутников – три полупрозрачных силуэта, которые явно хотели убраться подальше отсюда.

На что же походил он сам? Какое-то черное пламя внутри запертого помещения… Он был сразу всем и ничем: духом и волей в чистом виде.

А вот у Кетраксис была форма. В этом измерении она предстала не просто каким-то кружащим смерчем, а совершенно определенным существом, твердо стоящим ногами на земле, в центре бури. У нее, как и у Ферендира, были тело и самосознание.

Точнее, у Кетраксис было не одно тело, а целых два. Первое – ребенок: маленький, беспомощный, слабый, вместилище бурных страстей и смутных желаний. Второе – взрослый: высокий альв, похожий на товарищей и наставников Ферендира, но только надломленный и истерзанный. Детская сущность – желания и потребности, взрослая – сплошные травмы и шрамы. Скорбь, отвращение к себе, злость и страх смерти отравляли существование Кетраксис! Стоя перед ней на коленях, Ферендир заметил, что обе половины ее природы мерцали – то и дело сменяли друг друга. Видимо, они боролись за право находиться здесь и сейчас, потому что не могли сосуществовать одновременно. Каждая из двух форм жаждала взять верх и подчинить другую.

Тут Ферендир вспомнил, что Сераф говорил о происхождении Кетраксис:

«Лариэль впустил Кетраксис внутрь себя и попытался укротить ее. Однако она практически сразу преодолела все естественные и магические преграды… Так Лариэль, поглощенный Кетраксис, стал проклятием царства Хиш. В его поврежденной душе разрушительные силы дремали до поры, а потом внезапно высвобождались и опустошали край, который были призваны защищать…»

Значит, внутри Кетраксис жил поглощенный Лариэль! И теперь его неустойчивая психика могла управлять разрушительными силами стихии!

Две души противоборствовали. Одна – воплощение природного очищающего разрушения – была, по сути, ребенком, знала только страхи и желания, легко впадала в гнев и во всем подозревала опасность. Вторая – душа Лариэля – успела осознать масштаб своего злодеяния и практически обезумела.

«Ты кто?!» – спросила Кетраксис. Она общалась не словами – Ферендир скорее почувствовал ее жгучее желание, потребность знать, что за дерзкая букашка осмелилась бросить ей вызов.

Ферендир вспомнил доброту Дезриэля и нащупал в глубине себя нечто подобное. Он даже представил себе добрые глаза наставника, приятную улыбку и то, как нежно прикасались его руки, когда залечивали рану. Ферендир собрал все эти образы воедино и постарался как можно точнее донести их до Кетраксис.

«Я тебе помогу! Позволь мне тебя исцелить! Я чувствую твою боль, знаю, чего ты хочешь…» – мысленно проговорил он.

Буря усилилась. Даже здесь, в эфирном пространстве, вокруг Ферендира бушевали страшные силы. На какое-то мгновение ему показалось, что стихия сейчас сотрет его в порошок и безвозвратно уничтожит его сознание, но он не сдавался и по-прежнему был сосредоточен на цели.

Он держался за образы наставников.

«Негодяй! – зазвучал в темноте чей-то голос. – Не тяни свои грязные руки к Кетраксис! Она моя! Это я нашел ее и выпустил!»

Явился бывший хозяин и создатель Кетраксис, Лариэль. Он все еще страдал от своих неудач, потерь и ошибок! Он так ненавидел себя и не мог простить за содеянное, что практически утратил разум.

Ферендир представил сильного, гордого, невозмутимого Серафа, который всегда держался отстраненно и был всем недоволен. Второй наставник очень страдал из-за своей ошибки – а точнее, из-за того, что он за нее принимал. Его терзали чужие промахи, которые он воспринимал как свои собственные. Он не мог себя переубедить и простить.

Ферендир постарался поведать об этом Лариэлю. Он рассказал ему не только о сильном и гордом Серафе, но и о том, как тот страдал.

Это не пошло на пользу. Две души Кетраксис снова сцепились в битве за главенство. Ледяной ураган чужой воли опять грозил развеять дух Ферендира в эфире до полного исчезновения. Молодой аларит видел в глубине смерча отчаянную схватку двух начал, которые то бились, как борцы, то вертелись, как плясуны под звуки призрачной музыки, то переплетались, как истекающие смертельным ядом змеи, стараясь задушить друг друга в объятьях.

Ферендир вновь постарался врасти в землю, хотя сделать это под усиленным напором было совсем непросто.

Доводы Ферендира только сильнее разожгли войну внутри Кетраксис.

«Для испуганного ребенка у меня нашлись доброта и вера Дезриэля, а для снедаемого чувством вины взрослого – сила и решимость Серафа… Что же не так?» – подумал Ферендир.

Внезапно юноша ужаснулся и мысленно воскликнул: «О Тирион и Теклис, простите меня за глупость!»

Он вспомнил встречу с червем и слова Дезриэля: «Стань связующим звеном. Пропусти через себя обе идеи – как два луча света через линзу!»

«Но ведь Дезриэля и Серафа уже нет! – подумал Ферендир. – Дезриэль пронзен мечом, а от Серафа остались одни воспоминания и пепел! Как мне объединить силы моих мертвых наставников?!»

Кетраксис гневалась все больше и больше. Смерч, форму которого она приняла, крутился все быстрее и быстрее, беспорядочно осыпая все вокруг дождем молний, не заботясь о том, куда они попадут и какой урон нанесут.

Ферендир почувствовал приближение сомнений и страха. Он знал, что, если не поборет эти чувства, всему конец. Кетраксис его тут же испепелит какой-нибудь шальной молнией или поджарит в столбе огня, а может, затянет в смерч и разорвет на куски.

«Спокойно! – скомандовал сам себе Ферендир. – Дыши ровно!.. Обратись за помощью к горе! Она тебя не покинет. Она здесь. Это же ее кряж! Да, каждый момент может стать последним, но я не буду бояться! Не погибну из-за своих же сомнений и дурацкой паники! Мой долг – сражаться до самого конца, как учили Сераф и Дезриэль!»

Дух Ферендира погрузился на самое дно. Он направил призыв по подземным рекам и по невидимым тектоническим потокам, соединявшим в недрах царства Хиш все горы друг с другом.

Сражающиеся души внутри Кетраксис разделились, их стало лучше видно. Оказалось, что ни одна из них не была сама по себе дурной, злой или безумной. Обе просто сильно пострадали от ран и терзаний, а теперь срочно нуждались в лечении и умиротворении.

«Мать Гора! – воззвал Ферендир к темным глубинам. – Объясни, ради мира во Владениях Смертных, где мне найти сущности двух моих мертвых наставников и как объединить их в одно целое?»

Ответ был довольно тихим – Ферендир вполне мог его пропустить, отчаянно умоляя гору о помощи.

«Они внутри тебя самого, – ответила гора. – Они всегда были там».

Разгадка оказалась такой простой, что Ферендир чуть не выпал из транса.

«Теперь они оба живут в тебе. Их далеко искать не надо».

Ферендир погрузился на дно своего сознания – казалось, глубже было некуда, но он устремился вниз, пробил насквозь это дно и попал в собственное подсознание. Там он словно открыл неведомый источник энергии – два отдельных начала, унаследованных от наставников. Доброта Дезриэля и непоколебимая решительность Серафа здесь буквально фонтанировали и изливались бурными потоками – не чета тем ручейкам, которые нужно было слить воедино при встрече с лесным червем. Впрочем, только Ферендир обладал достаточной силой, чтобы направлять эти потоки.

«Они несутся, бурлят, впадают друг в друга, объединяются, и из двух потоков возникает один – это я. Я обрыв, с которого они низвергаются. Я пруд, где они смешиваются. Я река, которая несет их воды. Я берега, изрытые этой рекой», – осознал юноша.

И тогда в сердце Ферендира две противоборствующие силы, унаследованные у наставников, слились в единый мощный поток, прозрачный и чистый. Молодой аларит направил его на Кетраксис и мысленно обратился к ней:

«Вижу, что без мудрого руководства ты боишься собственных бурных порывов. Не бойся – я буду руководить тобой. Чувствую твое горе, вину, постоянную нелюбовь к самой себе и непрерывные страдания. Успокойся – я тебя прощу и исцелю».

Она ответила страшным ревом, который было слышно во всех измерениях сразу:

«НЕТ!»

В землю перед Ферендиром и по бокам от него ударили молнии. Камни раскалились докрасна и мгновенно расплавились, но юноша не дрогнул.