Текст книги "Убить сёгуна"
Автор книги: Дэйл Фурутани
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава шестнадцатая
Пять немых теней
пересекают темную ночную улицу.
Смерть одета в черное.
Момоко смотрела на Кадзэ. Ее глаза блестели. Кадзэ снимал свой нелепый грим. Он решил, что прятаться лучше всего у всех на виду, привлекая при этом к себе общее внимание. Только следует изменить свой облик. Подобно другим воинам, Кадзэ обучался искусству классического театра Но и довольно часто, как и подобает образованному человеку, участвовал в спектаклях. Прежде чем стать сёгуном, Иэясу тоже танцевал на сцене и исполнял всякие роли. С его брюшком он по большей части играл комических персонажей, неизменно вызывая смех у зрителей. Разумеется, такое шутовство служило еще одной цели. Разыгрывая из себя клоуна, Иэясу успокаивал своих врагов, рассеивал их подозрения и заставлял недооценивать незаурядного человека, валяющего дурака на сцене.
Он поступал так для Ходзес, клана, который в итоге был низвергнут и изгнан Токугавой и Хидэёси из Эдо и богатой долины Канто. Впоследствии Иэясу дурачился перед Хидэёси, чей дом он тоже в конце концов одолел. Порой хитрец выступал в роли клоуна прямо перед тем, как начать серьезное дело.
Кадзэ разыграл сценку из одной известной пьесы театра Но, добавив от себя непристойные слова и действия. Актриса Момоко тотчас поняла намерения Кадзэ и исполнила свою роль просто блестяще. Правда, ее удивило то, что ронин захотел выступить в театре Кабуки. Еще больше поразил девушку актерский талант самурая. Она не знала, что его желание выступить на сцене проистекало из намерения ввести в заблуждение преследователей. Весь комический эффект игры Мацуямы был порожден холодным рассудком человека, находящегося в непростой ситуации.
Сняв грим, Кадзэ взглянул на Момоко, которая смотрела на него, не отрывая глаз.
– Ну как? – спросил он.
Момоко все еще была в гриме, который подчеркивал ее курносый нос и простые черты лица. Однако Кадзэ казалось, что недостаток в красоте девушки с лихвой возмещается блестящей, искрометной личностью. Сегодня она играла красавицу и, войдя в роль, создала очень правдоподобный образ.
– Сабуро, это лучший вечер в моей жизни, – ответила девушка.
Кадзэ поднял бровь, несколько сбитый с толку таким заявлением. Да еще она обратилась к нему, назвав другим именем, которым, впрочем, он сам ей назвался.
Видя удивление самурая, Момоко сказала:
– Я всегда хотела заняться чем-то особенным, именно поэтому и пошла в Кабуки. Понимаю, что я не красавица, не обучена игре на музыкальных инструментах и плохо владею кистью. Мои стихи просто отвратительны. – Она опустила глаза. Кадзэ показалось, что он видит сквозь толстый слой грима на ее лице, как девушка краснеет. – Я и готовить толком не умею, да и вообще нехозяйственная. Так и не смогла завести себе парня. Однако сегодня у меня праздник. Все было просто здорово. Когда я услышала хохот зрителей во время твоей игры, то тоже решила попробовать рассмешить их. И мне удалось! После каждого взрыва смеха казалось, будто меня обливают из бочки с сакэ. Я опьянела от счастья. А причиной тому – только ты. – Момоко глубоко поклонилась. – Спасибо тебе.
Кадзэ собирался сказать «пожалуйста» по японскому обычаю, однако решил, что тем самым умалит торжественность момента. И вместо этого просто ответил глубоким формальным поклоном.
Ниндзя пребывал в замешательстве. Ему казалось, что поиски жертвы в районе Нингё-то людьми Ёсиды положат конец его стараниям выполнить свое задание. Разумеется, он не думал, что Кадзэ поймают, потому что хорошо знал воинов Ёсиды и был осведомлен о способностях объекта их преследования. В этой игре в кошки-мышки самурай выйдет победителем. Так что его вовсе не удивило сообщение о том, что розыски в Нингё-то не дали никаких результатов.
После ухода стражников Мацуяма покинул театр и двинулся по улицам Нингё-то. Ниндзя смутило, что за ним следовала какая-то девушка. Выйдя из театра сразу же после Кадзэ, она шла по пятам за ронином, прилагая неимоверные усилия быть незамеченной им. Ниндзя подал знак напарнику, который прятался в конце улицы, чтобы тот собрал остальных. Напарник, как и все остальные убийцы, был одет в черные штаны и рубашку с капюшоном, что делало его невидимым в ночи. После этого ниндзя стал красться за своей жертвой и за девушкой.
По дороге ему пришла в голову мысль, что подобное развитие событий ему на руку. Девушка, спешащая за жертвой, может послужить хорошим щитом. Ниндзя был уверен в своих способностях следить за кем-то, оставаясь при этом невидимым. Однако когда преследователей пятеро, сколь бы искусны они ни были, им будет трудно избежать глаз такого опытного самурая, как Мацуяма. А эта девушка непременно привлечет внимание ронина, и он не заметит, как вокруг собираются те, кто намерен убить его.
Создавалось впечатление, что Кадзэ специально петляет по улицам, пытаясь утомить идущую за ним девушку. Чья-то рука легла на плечо ниндзя, и он понял, что появились его товарищи. Он вложил два пальца в ладонь одного из них, давая тем самым понять, чтобы тот взял с собой двух напарников и забежал вперед жертвы. Таким образом самурай окажется в западне. Еще он также велел напарнику крикнуть цугуми, дроздом, когда все будут готовы.
Другой ниндзя коснулся рук двух своих товарищей, и вся троица бесшумно побежала по переулку.
Старший ниндзя и его помощники продолжали вести жертву. Внезапно Кадзэ остановился и оглянулся. Возможно, его утомило преследование актрисы и он решил переговорить с ней. Главарь ночных убийц тотчас замер и слился с темнотой ночи, чтобы жертва не поняла, что ее преследует кто-то еще. Напарник ниндзя, молодой и не совсем опытный, продолжал свой путь. Он ушел слишком далеко и старший уже не мог подать ему сигнал прикосновением. Кричать же было слишком опасно.
Внезапно вдалеке раздался крик дрозда. Мацуяма моментально выхватил меч и отскочил к обочине улицы, чтобы на него не могли напасть со спины. Ниндзя оказался не в лучшем положении: товарищ ушел слишком далеко. Про себя он отметил высокую бдительность Кадзэ, который понял, что птичий крик в центре такого города, как Эдо, может предвещать только опасность.
Более не таясь, все ниндзя выхватили из-за спин короткие мечи и кинулись к жертве. Когда главарь подбежал к девушке, та, услышав топот, обернулась, и его молодой товарищ, находившийся рядом, нанес ей удар открытой ладонью по основанию шеи, как этому учат на Окинаве. Девушка тотчас осела на землю.
Старший ниндзя уже собирался крикнуть своему напарнику, чтобы тот не спешил, потому что нужно дождаться остальных, однако понял, что горячего юнца не остановить.
А потенциальная жертва воспользовалась ошибкой во времени сбора всей группы.
Удар молодого ниндзя был парирован. Затем, вместо того чтобы напасть на юношу, Кадзэ резко повернулся и атаковал первого из бегущих к нему врагов. Этот ниндзя полагал, что без труда убьет Мацуяму, который вступит в бой с его напарником, и получил неожиданный скользящий удар по животу.
После такого удачного начала Кадзэ стал развивать успех. Он снова резко развернулся и вовремя парировал второй удар молодого ниндзя. И опять-таки не стал продолжать бой, а атаковал тех, кто находился с другой стороны, ударив ночного убийцу, который склонился над своим поверженным товарищем. И, не обращая внимания на смертельно раненного ниндзя, вновь кинулся на юнца и отбил третий удар.
– Назад! – приказал старший ниндзя. И его молодой напарник, и тот, кто находился на другой стороне, мигом подчинились и отступили.
Главарь выхватил нож. Ниндзя славятся своим умением обращаться с метательным оружием. Кадзэ отреагировал на это довольно странным образом. Обычно самураи бьются, держа меч обеими руками. При виде ножа ронин взял меч в одну руку и отскочил в сторону. Теперь он был менее уязвим. Ниндзя улыбнулся. Настоящий мастер сумеет попасть метательным ножом хоть в сливу. Жертва сделала первую ошибку в схватке.
Неуловимым движением руки ниндзя метнул нож, но самурай неожиданно отступил на шаг назад в момент броска. Нож задел кимоно, однако не попал в цель.
Удивленный главарь ночных убийц только сейчас осознал, что перемещения самурая не были ошибочными – напротив, они стали отличной защитой. При броске опытный метатель ножей будет целить в центр мишени, то есть в грудь или спину, так что надо лишь сделать небольшое движение в сторону, чтобы орудие убийства пролетело мимо.
– Дай мне твой нож! – крикнул ниндзя своему молодому товарищу. Тот тут же выполнил приказ.
Теперь главарю нужно было угадать, куда сместится самурай – назад или вперед. Если он ошибется, нож пролетит далеко от цели. Если угадает, самурай будет ранен или убит. В прошлый раз Кадзэ отступил назад. Ниндзя полагал, что он снова поступит так же. Резко взмахнув рукой, ниндзя бросил нож, который слегка задел кимоно самурая, не причинив никакого вреда Мацуяме. Кадзэ оставался на месте. Он, очевидно, понял замысел убийцы.
Похоже, ронин умел читать мысли и предугадывать движения. Впервые в жизни ниндзя испугался боевых качеств соперника.
Подавив внутренние сомнения, он закричал:
– Действовать по моему сигналу!
Его товарищи знали, что имеет в виду командир. Однако и самурай все понял. Он отступил назад и прижался спиной к стене дома. Теперь трое нападающих должны атаковать его не с двух сторон, а только спереди.
Ниндзя колебался, оценивая изменившуюся ситуацию, однако прежде чем он подал сигнал к атаке, самурай ринулся вперед, к самому молодому из своих противников. Тот попробовал нанести удар, но Кадзэ легко парировал его, сместился в сторону и рубанул врага по шее.
Не теряя ни секунды, Мацуяма повернулся и блокировал удар ниндзя, находящегося у него за спиной. Один, второй… третий удар достиг своей цели. Смертельно раненный ниндзя упал на землю.
Кадзэ передвигался, словно танцуя. Меч стальным змеем вился в его руках.
Старший ниндзя поджидал удобного момента, чтобы нанести удар. Самурай, опустив меч до уровня колен, как бы приглашал последнего из врагов к нападению.
Внезапно за спиной ниндзя раздался женский голос:
– Сабуро!..
Но имя жертвы – Мацуяма Кадзэ. Главарь убийц замешкался, сбитый с толку криком женщины, которая, очевидно, пришла в себя после нанесенного ей удара. Он быстро оглянулся – а вдруг сзади подбегает этот самый Сабуро? И тотчас в его живот вошел меч самурая. Ниндзя пошатнулся и подался назад. Затем упал на колени, чувствуя, как его покидают силы. Даже умирая, он не мог не восхищаться Мацуямой, который думает и действует не колеблясь, использует всякую возможность для атаки и делает моментальные умозаключения.
– Превосходно! – произнес ниндзя и умер.
Глава семнадцатая
Влюбленный до безумия
вздыхает и смотрит грустно, как щенок.
Любовь пришла!
– Сабуро!..
Момоко бежала по улице. В темноте раздавался характерный шаркающий звук, который при ходьбе издают женщины, носящие узкие кимоно. Девушка переступила через лежащие на земле тела и обняла Кадзэ.
Удивленный самурай похлопал ее по спине:
– Не волнуйся, Момоко. Убийцы мертвы. Они уже не причинят тебе вреда.
Девушка подалась назад.
– Я беспокоюсь вовсе не за себя, – сказала она возмущенно. – Я знала, что ты их всех убьешь, но боялась, как бы тебя не ранили!
Кадзэ улыбнулся:
– Ты слишком веришь в меня. А ведь мне пришлось биться с пятью ниндзя.
– Они сбили меня с ног, так что я не знала, сколько их. А когда пришла в себя, то увидела, что ты уже победил всех, кроме одного. Уму непостижимо!
Кадзэ снова улыбнулся:
– Ты очень юна и чересчур восторженна.
– Не такая уж я молодая, – с напускной обидой сказала Момоко, а потом, пользуясь тем, что ее руки обнимали шею самурая, крепко поцеловала его. Опыта у нее было явно маловато, зато энергии – хоть отбавляй.
Кадзэ осторожно отстранился от девушки.
– Только что здесь погибли пятеро, – произнес он. – Ужасно, как могут молодые люди потворствовать своим желаниям, невзирая на мертвые тела рядом.
Момоко выпрямилась с видом придворной дамы, оскорбленной в лучших чувствах.
– Я поцеловала тебя потому, что рада видеть тебя в живых, – сказала она. – При чем тут похоть?
– Ладно, надо убираться отсюда, пока нас не увидели стражники. Будет довольно трудно объяснить, почему мы обнимаемся возле кучи трупов.
Момоко кивнула и быстро зашагала вперед.
– Не торопись, – сказал Кадзэ. – Если мы побежим, то привлечем к себе внимание прохожих. Лучше идти не спеша.
Девушка замедлила шаг и покорно пошла вслед за самураем, будто верная жена. Ее лицо раскраснелось от пережитого волнения, однако она идеально играла роль благовоспитанной супруги.
– Почему ты пошла за мной? – спросил Мацуяма, когда они покинули улицу с мертвыми ниндзя.
– Мне не хотелось, чтобы столь чудесная ночь так быстро закончилась. Когда ты ушел, я решила посмотреть, куда ты направляешься. Просто из любопытства…
– Из какого такого любопытства?
– Думала посмотреть, не идешь ли ты к женщине. Или даже…
– Что – даже?
– Ну, может быть, ты посещаешь мальчиков. Многим самураям это нравится. Мне хотелось знать, не занимаешься ли ты такими вещами.
Кадзэ покачал головой:
– Современная молодежь меня удивляет. Девочки твоего возраста должны быть скромнее.
– Я вовсе не ребенок, – уже всерьез обиделась Момоко.
– Тогда тебе следует притворяться скромницей. Ты ведь не проститутка.
– Всего несколько недель назад в театре Кабуки женщины танцевали весьма неприличные танцы. А после представлений они развлекали зрителей. Иногда прямо за кулисами. Мне приходилось там бывать. Я помогала им одеваться и развешивала костюмы. Большого опыта у меня нет, однако видела я немало.
– Может быть, слишком много.
Кадзэ покинул театр, чтобы придумать способ, как попасть на крышу «Маленького цветка». Ему было необходимо проникнуть во внутренний двор, чтобы оценить планировку здания. Как только Мацуяма вышел на улицу, то сразу понял: за ним следят. А через несколько секунд уже знал, кто именно. Момоко. Боги одарили ее талантом актрисы, однако не дали способностей к тайной слежке. Кадзэ полагал, что пешая прогулка в итоге утомит девушку, но та оказалась весьма упорной в своих намерениях. Тут не обойтись без соответствующей беседы, решил ронин.
Однако получилось, что самому Кадзэ был преподан весьма поучительный урок. Опытный ниндзя может спрятаться где угодно, даже за женской юбкой. А Кадзэ так сосредоточился на Момоко, что не заметил, как его окружают несколько убийц, пока не услышал крик дрозда. Он не был городским жителем, но все же прекрасно понимал: птичий крик в таком большом городе, особенно глубокой ночью, – это ненормально.
Кадзэ и Момоко вернулись к театру. Его несколько раздражало то обстоятельство, что девушка словно взяла на себя роль его жены. Когда они пришли на место, она сразу начала шевелить угли в глиняной печке, потом занялась приготовлением ужина. Момоко налила воду, которую брали из общего колодца, в чайник и поставила его на огонь. Кадзэ покачал головой. Неужто девушке каждый день случается наблюдать схватку самурая с пятью ниндзя, которые на ее глазах превратились в пять трупов? Как можно после всего этого как ни в чем не бывало прийти домой, расслабиться и спокойно выпить чашку чая?
Момоко занималась по хозяйству, а Кадзэ рылся в театральном реквизите, пока не нашел подходящую деревяшку – часть какой-то декорации. Вынув свой меч, он обрезал ее до нужных размеров. Затем достал ко-гатана, маленький нож, сел у огня и начал заниматься резьбой по дереву.
Момоко распирало любопытство, однако она не приставала к Кадзэ с вопросами. Дерево под рукой мастера быстро обретало нужную форму. Вскоре стала вырисовываться какая-то фигурка. Закончив работу, ронин положил перед собой на пол статуэтку Каннон.
– Ты будешь пить чай? – робко поинтересовалась Момоко. Все время, пока Кадзэ работал, она хранила молчание.
Мацуяма кивнул, и девушка протянула ему щербатую чашку с горьковатым зеленым напитком. Кадзэ глотнул обжигающей жидкости и вздохнул.
– Можно мне посмотреть на нее? – спросила Момоко, указывая рукой на статуэтку.
Кадзэ передал ей Каннон. Девушка стала так внимательно рассматривать ее, словно та могла что-то сказать о душе резчика.
– Каннон. Какая красивая…
Кадзэ принял комплимент как должное и кивнул.
– У нее есть портретное сходство с кем-то?
Самурай вновь кивнул.
– С твоей женой?
Кадзэ отрицательно покачал головой.
Момоко снова посмотрела на статуэтку.
– Очень красивая.
– Была.
– Она состарилась?
– Она уже никогда не состарится.
– Разве такое возможно?
– Эта женщина умерла.
– О, какая жалость… Она была такая же нежная и умиротворенная, как ты ее изобразил?
– Да. Она обладала удивительной способностью дарить людям счастье и спокойствие духа. Большинство женщин осчастливливают мужчин, возбуждая их, а она умела даровать всем окружающим чистую любовь.
– Ты был влюблен в нее?
Кадзэ вздохнул.
– Я не мог влюбиться в жену своего господина.
– Но, Сабуро…
– Момоко, я не Сабуро. Меня зовут Мацуяма Кадзэ. Когда-то я был воином на службе у даймё. А сейчас я простой ронин, «человек волны», странствующий самурай.
– Мацуяма Кадзэ… – На лице Момоко отразился испуг. – Ты тот самый человек, который покушался на жизнь сёгуна? – выпалила она.
– Нет.
Кажется, ей стало легче.
– Однако власти ищут меня по обвинению в покушении.
– Но…
– Они полагают, что я пытался убить Иэясу и застрелил господина Накамуру. Только я этого не делал.
– Если они ищут тебя, почему ты не покинешь Эдо? Сабуро… то есть Кадзэ… тебе нужно скрыться в безопасном месте!
– Где во всей стране может найти безопасное место человек, которого подозревают в том, что он пытался убить сёгуна? Кроме того, в Эдо у меня важное дело.
– Никакое дело не стоит твоей жизни!
– Для меня – стоит.
– Прошу, немедленно покинь город! Я пойду с тобой. Просто ради того, чтобы тебе не было скучно одному. Власти не станут подозревать путешествующих мужа и жену.
Кадзэ улыбнулся. Хотел сказать что-то о наивности молодежи, однако выражение личика Момоко, исполненное страха за его жизнь, да еще ее смелое, хотя и косвенное признание в любви заставили его смягчить свои слова.
– Мне не помешает на время покинуть Эдо, но не по той причине, о которой ты говоришь. В городе хорошо, только я не могу здесь нормально думать. Хочу податься в такие места, где пение птиц не означает сигнала к нападению. Хочу дышать чистым воздухом и смотреть на деревья, которые принадлежат всем людям, а не спрятаны за стенами замка.
– Я пойду с тобой.
– Нет, ты останешься здесь. Я скоро вернусь, потому что мне нужно закончить мое дело в Эдо. Я дал обет. Но прежде мне необходимо хорошенько все обдумать и побыть одному. Кроме того, в тебе нуждаются Горо и Хандзо. Они ничего не смыслят в денежных делах. Театр прогорит, если Горо и Хандзо будут им управлять одни. Они – хорошие люди, но невеликого ума. А вот у тебя доброе сердце и острый ум. Ты всей душой любишь Кабуки и сможешь создать настоящий новый театр. Тебя ждет большой успех. Твоя судьба состоит в том, чтобы находиться здесь, а не бродить со мной по дорогам.
– Но…
Кадзэ встал.
Момоко схватила статуэтку Каннон:
– Позволь мне оставить ее на память о тебе.
Кадзэ наклонился и осторожно взял богиню из рук девушки.
– Нет. У нее свое предназначение. Покидая город, я остановлюсь в том месте, где погибли ниндзя. Пусть богиня смотрит на них и утешает грешные души убитых мною. – Видя, что Момоко вот-вот заплачет, Кадзэ нахмурился: – Не плачь. Не люблю грустных людей!
Момоко вытерла слезы рукавом кимоно и изобразила на лице улыбку. Получилось слишком по-актерски.
– Я вернусь через несколько дней, – сказал самурай, убирая меч в ножны. Потом добавил: – Когда-нибудь я вырежу тебе из дерева что-то еще. То, что больше подходит такой талантливой девушке.
Наигранная улыбка Момоко превратилась в настоящую.
– Вот и хорошо, – усмехнулся Кадзэ.
Он взял фигурку богини милосердия и ушел.
Глава восемнадцатая
Взгляни в глубь своей души.
Гони все мысли и печали.
Слушай стук своего сердца.
Тояма был в ярости. Все утро он провел в своем доме, где писал письма с указаниями слугам, постоянно живущим в его родовом имении, и записки родственникам. В этих посланиях не было ни слова о его опасениях по поводу службы у Иэясу. Такие даймё, как Ёсида, Хонда и Окубо, похоже, обходят его при новых порядках, установленных сёгуном.
Тояма с нетерпением ждал сведений от ниндзя, которых он нанял для убийства Мацуямы Кадзэ. Как только он узнает, что Кадзэ мертв, сразу же доложит об этом Иэясу, скрыв свою связь с наемными убийцами. Однако шли дни, а никаких сообщений не поступало.
Единственным утешением являлось то, что Ёсида со своими людьми также не преуспел в деле поимки самурая. Тояма был рад неудачам соперника, солдаты которого хоть и прочесали Нингё-то, заглянув в каждый дом, но Мацуяму не нашли.
Слегка приободрившись от таких мыслей, Тояма решил позволить себе прогулку в саду. День выдался просто чудесный. Говорят, летом в Эдо жарко и влажно, а зимой очень холодно. Однако сегодня, в последний день осени, погода стояла замечательная. Облака в небе походили на белые шелковистые завитки. В этом роскошном саду человек не слышит шума большого города.
Освежившись, Тояма вернулся в свой кабинет. На низком столике, за которым он писал, лежало письмо. Странно. Перед его уходом здесь находились лишь личные бумаги, несколько лисьих кисточек да каменная чернильница.
Тояма позвал стражника, который тотчас появился в дверях.
– Слушаю, господин!
– Кто принес сюда это письмо? Слуга?
– Нет, господин. Никто мимо меня не проходил.
Махнув рукой, Тояма отпустил стражника, опустился на низкую подушку перед столиком и взял письмо. Оно было не запечатано, как официальные послания, а просто плотно свернуто в трубочку. Сверху отличным почерком и очень тонкой кисточкой выведено «Господину Тояме». Даймё развернул бумагу. Внутри находилось послание, написанное все той же рукой.
Господину Тояме.
Пятеро погибли, однако жертва все еще жива. Контракт выполнен, хотя удача и не сопутствовала нам.
Письмо не было подписано, однако Тояма догадался, кто является отправителем. Ниндзя! Он издал такой громкий и гневный вопль, что стражник вновь приоткрыл дверь.
– Что-то случилось, господин?
– Нет! Убирайся прочь, идиот!
Стражник поспешно скрылся.
Эти жалкие убийцы ответят за все, кипя от злости, думал Тояма. Он вновь взглянул на фразы «контракт выполнен» и «удача не сопутствовала нам» и бросил письмо на пол. Надо идти к Иэясу, объяснить ему, что произошло, и сообщить, сколько денег он заплатил жалким ниндзя. А потом заручиться поддержкой сёгуна в деле искоренения клана убийц и шпионов. Не станет сюрпризом, если именно они покушались на Токугаву. Ведь именно ниндзя бьют из-за угла в тот момент, когда жертва менее всего ожидает удара. Он покажет им, что с Тоямой шутки плохи! С помощью Иэясу он выследит их всех до единого и сначала вырвет кишки у их жен и детей, а потом уж казнит мужчин. Тояма будет безжалостен! Пусть они сколько угодно умоляют о пощаде, он отомстит им страшной местью и сотрет их с лица земли.
Взгляд Тоямы упал на смятое письмо, лежащее в углу комнаты. Внезапно ужасная мысль пришла ему в голову.
– Стража!
Дверь тотчас открылась. Напуганный самурай проговорил:
– Слушаю, господин!
– Ты уверен, что никто не проникал в мой кабинет?
– Да, господин. Нас тут двое. Мы бы заметили, если бы кто-то вошел в комнату.
Холодок пробежал по спине Тоямы.
– Хорошо, – сказал он, весь дрожа. Стражник продолжал стоять и смотреть на господина, которого, должно быть, обуяли демоны. Тояма взмахом руки велел ему уйти.
Да, даймё действительно был не в себе. Он почувствовал ужас. Ниндзя удалось проникнуть в его дом. Ночной убийца незаметно и неслышно доставил письмо в те несколько минут, пока Тояма гулял по саду. Ему приходилось слышать много легенд о волшебстве ниндзя. Да и без всякого колдовства они довольно упорные ребята.
Он вспомнил рассказы о том, как умер Уэсуги. Ниндзя, который получил заказ на его убийство, забрался в уборную знатного господина и сидел там по горло в нечистотах, временами опускаясь в вонючую жижу с головой и дыша через соломинку, пока Уэсуги не пришел туда, чтобы облегчиться. Тогда убийца ударом снизу проткнул жертву копьем насквозь.
Сначала слуги думали, что с их господином случился ужасный приступ. А потом увидели кровь, хлещущую из его ягодиц. Через некоторое время они обнаружили подземный ход, прорытый ниндзя к уборной, и поняли, каким образом погиб их господин. Согласно официальной версии, Уэсуги умер в результате припадка, однако шесть стражников совершили сэппуку. Тояма считал, что они сделали это совершенно напрасно, ибо только ниндзя могли придумать такой необычный способ убийства.
Если Тояма начнет мстить ниндзя, они непременно ответят ему тем же. Он до конца своих дней будет бояться войти в уборную. И даже такие необычные меры предосторожности не спасут его от мести коварных убийц.
Даймё снова посмотрел на смятое письмо и понял, почему оно доставлено именно таким необычным способом.
Чтобы послужить предостережением.
Тояма взял письмо дрожащей рукой. Развернул его и уставился на фразу «пятеро погибли». Что за демон этот Мацуяма? Как ему удалось убить пятерых ниндзя, которым сам черт не страшен?..
«Дьявол» Мацуяма сидел на сосне и созерцал цветок. Он шел всю ночь и почти все утро. Эдо – огромный город и становится все больше с каждым днем. Однако он не настолько велик, чтобы человек не смог покинуть его и дойти до ближайшей деревушки пешим ходом. Кадзэ было все равно, куда идти. Он выбрал путь по направлению к горе Фудзи-сан, чей великолепный покрытый снегом склон виден даже из столицы.
Поздним утром ронин вышел к покатым холмам, густо покрытым деревьями. Именно такое место он и искал.
Мацуяма ощущал запах деревьев. Сосны опьяняюще пахли смолой. Но больше всего Кадзэ любил запах вишни, которая благоухает, распространяя аромат по всей округе.
По детской привычке он сорвал полевой цветок, затем залез на сосну и уселся на суку в позе лотоса, положив меч на колени. Потом сосредоточил все свое внимание на цветке. Этот трюк он проделывал уже много лет.
Созерцая какой-либо предмет, человек освобождается от суетных мыслей. После этого процесс мышления как бы прекращается. Подобное состояние бездумности ведет к пониманию высшей сути бытия. Парадоксальным образом бездумность открывает путь свежим мыслям, новым подходам к решению различных проблем и способствует проникновению в суть вещей. Таким образом вы соприкасаетесь с необъятной вселенной просветления, побеждая свое эго, которое ограничивает ваши мысли.
Вдоволь насмотревшись на цветок и потеряв счет минутам, самурай бросил растение вниз, сопроводив взглядом его медленное падение. Подхваченный легким ветерком, цветок красиво вращался. «Такова наша жизнь, – размышлял Кадзэ. – Все мы находимся во власти обстоятельств: нам грозят болезни, войны, мы зависим от волн других людей». Низко склонив голову и отдыхая душой, он рассеянно смотрел вниз. Затем проделал дыхательные упражнения канки-иссоку: спокойно выдыхал воздух через рот, используя мускулы живота, а затем вдыхал через нос. Он медитировал, открывая сознание для решения стоящих перед ним задач, полагаясь не на ум, а на обширнейшие ресурсы духа.
Когда Кадзэ закончил медитацию, наступила ночь. Он с удивлением обнаружил, что уже стемнело, а на небе появились звезды. Если бы кто-то приблизился к Мацуяме во время созерцания, самурай сразу же насторожился бы. Однако он не обращал никакого внимания на такие явления, как смена дня и ночи.
Кадзэ спрыгнул с дерева и приземлился мягко, словно кот. Мышцы ныли оттого, что он слишком много времени провел без движения. Однако правильная поза дзадзэн, которую он принял, спасла от более тяжких последствий.
Самурай нашел полянку, покрытую густой травой, и плотнее закутался в кимоно. Сжимая меч в руках, приготовился отойти ко сну, ощущая радость: наконец-то ему удалось покинуть город и вновь оказаться на природе, под вольным небом.
