Текст книги "Яшмовая долина (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Девни Перри
Яшмовая долина
1. ЭЛОИЗА
Фонтан Белладжио разбрызгивал воду высоко в воздух, в то время как огни освещали струи. Белый отель гордо возвышался на заднем плане, а вода кружилась и танцевала в такт музыке, драматическому скрипичному концерту.
– Это похоже на лунные лучи, – я вздохнула, положив голову на плечо Лайле. – Волшебно. Надо бы поставить в «Элоизе» фонтанчик.
Моя сестра хихикнула.
– Удачи в убеждении папы.
– Можешь предоставить? – фыркнула я. – Сначала он скажет мне нет. Потом он сделает такое насупленное лицо, его брови сойдутся вместе, и он наклонит голову в сторону.
– Всякий раз, когда он делает насупленное лицо, он начинает часто и выразительно моргать, – сказала она.
– О, да. Моргающие глаза. Я и забыла про них, – папа моргал десять, одиннадцать или двадцать раз подряд, словно пытаясь понять, шучу я или говорю серьезно. – Знаешь, что я считаю нечестным? Я ни разу не видела, чтобы папа делал совмещенное насупленно-моргающее выражение лица Гриффину, Ноксу или Матео.
– Скажи? Он бережет его для нас, девочек.
– Несправедливо.
По словам отца, наши братья обычно не вызывали у него такого стресса, какой, по его словам, бывает с дочерьми. Что бы это ни значило.
– Ты пьяна? – спросила Лайла.
– Да, – я кивнула. – А ты?
Лайла икнула.
– Это значит да.
Я обхватила её руками, прижимаясь ближе, и на моем лице появилась мечтательная улыбка.
Мои конечности немного расслабило. В голове было немного туманно. Моё сердце было немного легким, словно парило в воздухе, как туман. Пьяное и счастливое, как шоу водяных фонтанов.
– Сегодня было весело, – пробормотала я.
– Очень весело. Я рада, что мы пришли. И рада, что Фостер выиграл свой бой.
– Я тоже, – я отпустила её руку и встала во весь рост, затем прижала ладони ко рту. – Вперед, Фостер Мэдден!
– Элоиза, – Лайла шлепнула меня по руке, а люди, столпившиеся вокруг нас, одарили меня взглядами. – Может, заткнешься?
Я рассмеялась.
– И что с того, что я громкая? Мы больше никогда не увидим этих скучных хейтеров.
Завтра мы улетаем домой в Монтану. Мы попрощаемся с лунным светом и поздороваемся с реальностью.
Мы с Лайлой приехали в Лас-Вегас, чтобы посмотреть соревнования UFC. Фостер Мэдден, парень нашей сестры Талии и действующий чемпион мира в среднем весе, защитил свой титул и победил соперника в сегодняшнем бою.
Он удивил Талию тем, что привез нас на самолете – не хотел, чтобы она сидела на арене одна. Но это была лишь короткая поездка. В понедельник нам с Лайлой нужно было возвращаться в Куинси на работу, и завтрашний ранний будильник будет жестоким.
Но мы всё равно решили повеселиться сегодня. Выпить немного. Потанцевать. Чтобы по максимуму использовать наши милые наряды. Лайла надела темно-синий комбинезон на одно плечо, который подчеркивал синеву ее глаз. Я выбрала простой черный топ без бретелей с обтягивающими джинсами и туфли на высоком каблуке. В последнее время мы редко наряжались – требовательная работа была сущим адом для социальной жизни.
Сегодняшний вечер был столь необходимой передышкой. Жаль только, что он подойдет к концу.
Финал шоу фонтанов закончился слишком рано, и толпа у озера Белладжио рассеялась.
Чейз, парень, которому было поручено провести с нами эту ночь, стоял в паре метров и покорно ждал нас с Лайлой, сцепив руки перед собой, словно он был нашим личным телохранителем. Формально, так оно и было.
Перед тем как Фостер увез Талию праздновать победу в их гостиничном номере, он настоял на том, чтобы Чейз сопровождал нас сегодня вечером. Он работал у менеджера Фостера помощником и выглядел не старше восемнадцати лет. Я подозревала, что удостоверение личности, по которому он пришел в клуб сегодня вечером, было не совсем легальным.
Если учесть, что его перевели в няньки, то он, вероятно, находился в самом низу пищевой цепочки UFC. Бедный парень. Он безропотно следовал за нами всю ночь, но еле держался на ногах.
– Готовы ехать в отель? – спросил он.
Я наклонилась поближе, чтобы шепнуть Лайле на ухо.
– Думаешь, он заплачет, если мы откажемся?
Она прикрыла рукой свой смех.
– Ага.
Чейз зевнул. Из-за этой чертовой зевоты мы покинули клуб до полуночи.
– Как ты думаешь, Джаспер всё ещё в клубе? – спросила Лайла.
Я пожала плечами.
– Не знаю.
Джаспер Вейл был тренером и лучшим другом Фостера. Он рассказал нам о вечеринке после боя в клубе и пригласил нас. Там были в основном парни из мира UFC, знакомые Джаспера и Фостера ещё с тех времен, когда они жили в Вегасе. Но было приятно узнать хотя бы одно лицо в толпе, кроме лица Лайлы.
– Хочешь вернуться и выяснить?
Скажи да. Больше танцев. Больше выпивки. Скажи да, скажи да, скажи да.
Лицо Чейза вытянулось. Он обратился ко мне с этой жалкой, беспомощной мольбой.
Черт бы тебя побрал, Чейз.
В клубе, после его двадцатого зевка, я сказала ему, что он может уйти, но он отказался. И, несмотря на то, что мы отрывались по полной, я сказала Лайле, что нам пора возвращаться в отель. Я ненавидела, когда другие люди плохо проводили время.
Чейз, может быть, и молод, но он был очень умен. Всего за несколько часов он понял, что я – сердце семьи Иден. Он использовал эту зевоту, чтобы отправить нас спать.
Буууу.
– О, неважно, – пробормотала я. – Нам пора идти.
– Да, в этих туфлях мои ноги меня убивают, – сказала Лайла.
– Вперёд, Чейз.
Когда мы двинулись к отелю, от прохладного ночного воздуха у меня по предплечьям побежали мурашки. Этой ночью было холодно даже для пустыни. В начале марта, после захода солнца, температура падает.
– Брр. Как холод… – я ахнула, похлопывая себя по рукам. – Твою мать. Где мой пиджак?
Мы возвращались в отель из клуба, когда проходили мимо фонтана, и я заставила нашу группу свернуть в сторону, чтобы посмотреть шоу. Развернулась, осматривая место, где мы стояли, но моего пиджака нигде не было видно.
– Наверное, я забыла его в клубе, – простонала я. Глупая Элоиза. – Мне он нравился.
Это было мой любимый черный кожаный пиджак. Не слишком толстый. И не слишком тонкий. Рукава были даже достаточно длинными для моих рук, что было редкостью.
– Мы можем вернуться и забрать его.
На этот раз зевнула Лайла.
У неё дома в Куинси была кофейня, и, учитывая, что обычно она просыпалась задолго до рассвета, я гордилась тем, что она так долго продержалась. Обычно она ложилась спать в девять. Возможно, утром Лайле даже не понадобится будильник. Между тем, существовал вполне реальный шанс, что ей придется вытаскивать меня из постели.
– Мы пойдем в номер, чтобы ты могла лечь спать, – сказала я. – Потом я вместе с Чейзом отправлюсь в клуб за моим пиджаком.
– Ты уверена?
Я кивнула, взяла её за руку и подала сигнал Чейзу.
– Веди, Крутон.
Чейз поджал губы.
– Не думаю, что ему нравится моё прозвище, – сказала я Лайле.
Она хихикнула, и мы зашагали в ногу, щелкая каблуками по тротуару, пока шли к нашему отелю, остановившись перед лифтом. Фостер снял для нас на эту ночь отдельный номер с двумя отдельными спальнями. Слава Богу. Лайла просто обожала перетягивать одеяло на себя.
– Никуда не ходи без Чейза, – Лайла ткнула пальцем мне в нос.
Я подняла руку в знак покаяния.
– Мэм, да, мэм.
– Фу, – она сморщила нос. – Давай без этого.
– Мадам?
– Королевы Лайлы будет достаточно.
Она попыталась присесть в реверанс, но споткнулась, так как была слишком пьяна, чтобы удержать равновесие.
– Боже мой! – я подскочила и схватила её за руку, помогая встать прямо.
– Каблуки – мои враг, – она хмуро посмотрела на свои ноги, затем шагнула в открытый лифт. – Увидимся через некоторое время?
– Мигом вернусь, – я помахала рукой, когда двери закрылись, а затем одарила Чейза своей самой лукавой улыбкой. – Давай по паре шотов.
У него отпала челюсть.
– Шучу, – пропела я, возвращаясь по нашим следам через вестибюль и на улицу.
Мы только успели снова пройти мимо фонтана, вода в котором была темной и спокойной, как впереди на тротуаре появилось знакомое лицо.
– О, смотри. Это Джаспер, – я указала на него.
Чейз поднял руку.
Джаспер сделал то же самое. И в его руке была мой пиджак.
– Ура! – я хлопнула в ладоши и остановилась, когда Джаспер присоединился к нам на тротуаре. – Ты мой герой. Спасибо.
– Не за что.
Он протянул мне черный кожаный пиджак, помогая надеть его на руки.
Я улыбнулась ему, напрягая шею, чтобы удержать его взгляд. Ух ты, какой он был высокий. Почему я раньше не замечала, какой он высокий? Он был примерно такого же роста, как и мои братья.
– Ты высокий. Какой у тебя рост?
– Метр восемьдесят восемь.
В его глубоком голосе слышалась хрипотца, как будто он недостаточно пользовался им, поэтому он не был мягким.
– У тебя приятный голос.
Уголок его рта приподнялся.
– Ты пьяна?
– О, да.
Даже после всей этой прогулки я была навеселе. Буду ли я чувствовать себя прекрасно через шесть часов, когда мне нужно будет ехать в аэропорт? Неа.
Глаза Джаспера сощурились, как будто он подумал, что я смешная. Не настолько, чтобы засмеяться вслух, конечно же, но достаточно забавно.
Была ли я смешной? Я думала, что я смешная.
– Чейз, ты считаешь меня смешной?
Он посмотрел на меня и моргнул слишком много раз.
Я нахмурилась.
– Мой отец так делает. Хмурится и часто моргает. Мне это не нравится. Может быть, это мужская особенность. Я много говорю, когда пьяна.
– А? – Чейз повернулся к Джасперу. – Я ничего из этого не понял.
– Ты можешь идти, – сказал Джаспер, приходя на помощь Чейзу.
– Но мистер Мэдден сказал, что я должен оставаться с ними, пока они не вернутся в свой номер.
– Я прослежу за ней. – Джаспер дернул подбородком. – Иди, развлекайся.
– Я пойду спать. – Чейз сделал шаг назад. Потом ещё один. Затем повернулся, и пошел так быстро, что это было почти бегом.
– Пока! – крикнула я. – Спасибо, что нянчился с нами!
В этот момент Чейз действительно начал бежать.
– Не думаю, что ему нравилось нянчиться с нами, – сказала я Джасперу. – Может, мы ещё посмотрим шоу фонтанов?
– Конечно.
Джаспер подошел к бетонной стене, окаймлявшей озеро, в поисках свободного места.
Я втиснулась рядом с ним, положив предплечья на плоскую поверхность. Затем просунула ногу между округлыми колоннами внизу.
– Мне нравятся фонтаны.
– Тогда ты в правильном месте.
Джаспер смотрел вперед, на тихую воду, а я смотрела на его профиль.
Это был самый красивый профиль, который я когда-либо видела. У него был идеальный лоб. Не слишком круглый. Не слишком плоский. Его темно-каштановые волосы были длиннее сверху и короче по бокам, несколько прядей торчали вверх. У него был сильный подбородок, квадратный в нижней части. Мягкие полные губы. Классический нос, только на переносице была шишка, как будто его уже сломали.
– Больно, когда ломаешь нос?
– Да.
Он посмотрел на меня сверху вниз, его карие глаза загорелись огнями Вегаса и заискрились.
Джаспер уже несколько месяцев жил в Монтане. В моем маленьком родном городе было не так много одиноких красивых мужчин, поэтому, когда Джаспер приехал в Куинси, он не остался незамеченным.
А может, и остался.
Серьезно, он был горяч. Потрясающе горяч. Я должна была сохнуть по нему уже как несколько месяцев.
Это всё из-за пивных очков? Раньше у меня их не было. Вот только сегодня я не пила никакого пива. Только водку с тоником и шоты, которые мы с Лайлой выпили перед тем, как покинуть клуб, но они еще не успели подействовать на меня.
– Ты очень сексуальный.
Ладно, может быть, шоты всё таки подействовали.
Джаспер изогнул бровь такого же темного оттенка, как и его волосы.
– А ещё, ты какой-то ворчливый и задумчивый. И горячий.
– Ты всегда говоришь то, что у тебя на уме?
– Только когда пьяна, помнишь? Я много болтаю.
Джаспер уставился на меня сверху вниз, что-то промелькнуло в его взгляде, но я не смогла разобрать, что именно. Неясные грани моего сознания начинали расплываться.
– Что ещё? – спросил Джаспер.
Я изучала его рот, пока он говорил; то, как он формулирует слова. Изгиб его острой, точеной челюсти.
– А, что ещё?
– Что ещё у тебя на уме?
– Ааа, – я позволяю своему взгляду скользнуть вниз по его груди, отмечая его широкую фигуру, обтягивающую черную рубашку, которая была на нём вместе с потертыми джинсами. Хлопковая ткань облегала его бицепсы и плечи, как вторая кожа, но была более свободной на животе. У него было шесть кубиков? Держу пари, у него было шесть кубиков. – Я бы всё отдала, чтобы увидеть тебя без рубашки.
Джаспер звонко рассмеялся. Смех был хриплым, как будто он редко это делал.
Грустно. Может, мне его обнять?
Задумавшись над этим вопросом, я не поняла, что он делает, пока не стало слишком поздно.
Джаспер завел руку за голову, сжимая в кулаке рубашку. Фшух.
Рубашка исчезла.
– Святые. Мать его. Кубики, – у меня отпала челюсть. – Шесть. Определенно шесть.
– Восемь, – поправил он. – Посчитай ещё раз.
– Вау.
Я протянула руку, чтобы погладить мышцы, просто чтобы убедиться, что они настоящие. И они напряглись под кончиками моих пальцев.
– Щекотно.
– Ты боишься щекотки? Оооо. Это очаровательно.
Он нахмурился.
– Думаю, мне больше понравилось, когда ты называла меня сварливым и задумчивым
– Ой, ой! – Женщина, идущая позади нас, окликнула нас. – Милая, если ты не собираешься тащить этого мужчину в свой номер, пожалуйста, отправь его в мой. Планета Голливуд. Номер 1132.
Мои щеки вспыхнули.
Джаспер был лучшим другом Фостера. Я не могла притащить его в свой номер, верно? Верно. Это могло бы вызвать неловкость. Но мне очень хотелось, чтобы он также сбросил эти джинсы. Как выглядели его ноги? Были ли его бедра такими же объемными, какими кажутся? Были ли они усыпаны теми же темными волосами, которые тянулись от его пупка до пояса джинсов? И как далеко тянулась эта дорожка?
– Элоиза.
Мой взгляд метнулся к его лицу.
– Мне нравится, как ты произносишь мое имя.
– Ты краснеешь.
Голос Джаспера упал до едва слышного шепота. В его взгляде промелькнуло что-то еще, может быть, дразнящее, может быть, флиртующее, но это произошло слишком быстро, чтобы мой заторможенный мозг успел уловить.
– Я пьяна, – пролепетала я.
– Я тоже.
– Не может быть, – мой рот приоткрылся. – Правда?
– Да.
Он наклонился ближе, его глаза, слегка расфокусированные, переместились на мои губы.
– Эээм, ты собираешься меня поцеловать?
Джаспер хмыкнул.
– Думаю об этом.
Впервые за сегодняшний день я потеряла дар речи.
Он наклонился ко мне.
Я подняла подбородок.
Но затем воздух наполнился бульканьем, и рядом с нами тихий водоем превратился в струи лунного света.
Люди вокруг нас хлынули вперед, прижимая нас к бетонному барьеру и нарушая момент.
Облом. Я вздохнула, поворачиваясь, чтобы посмотреть шоу.
Джаспер надел рубашку и тоже наклонился вперед, наши плечи соприкоснулись, когда музыка заполнила воздух.
На этот раз песня была другой – интенсивная симфония с быстрым темпом и тяжелым барабанным боем. Музыка, свет и движения были синхронизированы безупречно.
– Это идеально, – пробормотала я. – Как ты думаешь, сколько попыток им потребовалось, чтобы добиться такого совершенства?
– Я не знаю.
Я прислонилась к его руке, моя голова коснулась его плеча. Он не отодвинулся и не оттолкнул меня, поэтому я не сдвинулась с места.
– Думаю, идеальность переоценивают.
– Согласен.
– Когда я была ребенком, я очень злилась, когда что-то было неидеально. Например, если я рисовала картинку и ошибалась, я не могла просто стереть ошибку или жить с ней. Мне приходилось брать новый лист бумаги и начинать всё сначала.
Вокруг меня лежали кипы скомканной бумаги, а по лицу текли слезы, потому что я не могла сделать правильный рисунок.
– Я не знаю, что произошло, и почему я это сделала, – сказала я. – Однажды я пыталась нарисовать папе открытку ко дню рождения. Он любит лошадей, и когда я спросила его, что он хочет получить в подарок на день рождения, он сказал, чтобы я нарисовала ему лошадь. Ты когда-нибудь пытался нарисовать лошадь?
– Нет.
– Ну, поверь мне. Это трудно. У меня не получалось. Я всё пыталась и пыталась. Я просто хотела подарить ему эту лошадь и порадовать его. И у меня была специальная бумага, очень плотная. Как они называют такую бумагу?
– Картон.
– Да, картон. Его трудно скомкать, поэтому я разрывала свои поделки пополам. В общем, я была на последнем листе и испортила лошадь. Но бумаги у меня больше не было. Поэтому я стащила коробку с красками Талии из ее спальни и закрасила свою уродливую лошадь. Это были просто беспорядочные цветные вихри, но я покрыла всю страницу, до самых краев. К тому времени, когда я закончила, краска была повсюду. Талия рассердилась, потому что я использовала ее совсем новые краски. Мама рассердилась, потому что я устроила беспорядок и размазала краски по полу. Но я любила эту открытку. Папа повесил ее в своем кабинете, хотя это была не та лошадь, которую он хотел. Она и сейчас там висит. И он не знает, что под всеми этими красивыми цветами скрывается очень уродливая лошадь.
Шоу фонтанов подходило к концу, струи воды всплескивали брызги так высоко в воздух, как только могли.
– Мне нравится совершенство, – пробормотала я. – Мне нравятся и несовершенства. Мне нравятся дикие и безрассудные моменты, которые ты никогда не забудешь.
Как сегодня.
И снова шоу закончилось слишком быстро, вода потемнела и медленно успокаивалась. Но я не была готова к спокойствию. В кончиках моих пальцев бурлила энергия. Гудела под кожей. Поэтому я отошла от барьера, вращаясь по кругу с вытянутыми в стороны руками. У меня подкосились ноги, но прежде чем я успела споткнуться, сильная рука схватила меня за локоть, помогая сохранить равновесие.
– Ух ты! – я хихикнула. – Больше я не буду кружиться. Опьянение и высокие каблуки не сочетаются.
– Хочешь вернуться в отель?
Я надулась.
– Не очень.
Мне было весело. Это была лучшая ночь за последние годы. Что-то в Вегасе, в толпе, в энергии, было освобождающим.
Сегодня не было никаких обязанностей. Никаких ожиданий.
– Ты правда пьян? – я положила руки на бедра, изучая лицо Джаспера. – Ты не выглядишь пьяным.
Он хихикнул.
– А как я должен выглядеть?
– Не знаю. – я вскинула руку. – Я никогда не видела тебя пьяным. Но большинство людей… расслабляются.
– Я расслаблен.
Я закатила глаза.
– Ты весь скован. Мы же должны веселиться.
– Я снял для тебя рубашку.
– Это правда. И это было весело для меня, – я постучала себе по подбородку. – Сделай что-нибудь. Прямо сейчас. Докажи, что ты пьян.
Глаза Джаспера снова прищурились.
– Например?
– Ну не знаю. Это же ты раньше здесь жил. Что такого спонтанного можно сделать в Вегасе?
За Джаспера ответил проходящий мимо мужчина.
– Пожениться.
Я фыркнула.
– Мы не можем пожениться.
– Почему нет? – спросил парень, продолжая идти, подняв руки.
– Да, – сказал Джаспер. – Почему нет?
2. ДЖАСПЕР
Шорох одежды, которую запихивали в чемодан, наполнил спальню отеля. Затем послышался топот босых ног, когда Элоиза на цыпочках направилась в ванную. Через несколько секунд она также на цыпочках вернулась обратно. Затем раздался приглушенный хлопок, вероятно, ее косметичка присоединилась к ее одежде. За этим последовал щелчок молнии, каждая выемка застегивалась так медленно, что было больно слышать.
Моя жена тайком сбегала.
Моя жена.
Я боролся с желанием выругаться в подушку. У меня кружилась голова. Головная боль, пульсирующая в висках, была не столько от вчерашнего алкоголя, сколько от сегодняшней утренней ситуации.
Но я не смел пошевелиться и лежал совершенно неподвижно, дыхание было неглубоким и почти бесшумным.
Элоиза думала, что я еще сплю. Пусть будет так. До поры до времени. Пока я не пойму, как все исправить.
О чем я, черт возьми, только думал?
Я женился на Элоизе. Женился.
Это слово уже несколько часов вертится у меня в голове. Несколько часов, которые я должен был провести во сне.
Вот только прошлой ночью я спал не более нескольких минут за раз. Каждый раз, когда я засыпал, Элоиза прижималась к моему боку или прижималась к моей спине. Большую часть ночи я провел, оттесняя её к противоположному краю кровати. Но каждый раз, когда я отодвигался, она следовала за мной.
Любительница обниматься. Конечно, я женился на женщине, которая любит обниматься.
Я ненавидел обниматься.
Блять. Блять. Блять.
Моя голова раскалывалась от каждого беззвучного проклятия. Из всех глупых решений, которые я принимал в жизни, вчерашнее было, безусловно, наитупейшее.
Элоиза снова прошла в ванную и закрылась там, прежде чем включить свет.
Когда я открыл глаза, из-под двери показался свет. Кран включился, и я поерзал, зарываясь лицом в подушку, и издала стон.
Могло ли это быть еще большей катастрофой?
Прошлой ночью я около часа размышлял о том, как бы улизнуть, пока она спит, чтобы оттянуть неизбежный неловкий разговор о распутывании этого бардака. Но все уже было кончено. Это была не какая-то случайная женщина, с которой я потрахался прошлой ночью.
Это была Элоиза.
Поэтому я остался. Я обнимался.
Проклятье. Фостер сдерет с меня шкуру живьем. Я был покойником из-за того, что женился на сестре Талии. Что, если я просто не вернусь в Монтану? Если спрячусь в Вегасе на следующее десятилетие, простит ли он меня?
Соблазнительный план. Чертовски соблазнительный.
Совсем как Элоиза.
В ванной выключился свет. Я закрыл глаза, снова притворяясь спящим, как гребанный трус. Дверь открылась почти бесшумно, лишь слегка скрипнула петля. Затем ее босые ноги снова пересекли комнату.
Ещё одна молния. Еще один шорох.
Аннулирование брака. Это был ответ.
Может быть, мне повезет, и Элоиза согласится, чтобы это дерьмо осталось между нами. Никому ведь не нужно знать, что мы поженились, верно? Мы могли бы просто разобраться с этим тайком.
Вроде того, как она пытается улизнуть.
Если она хотела исчезнуть этим утром, я позволю ей. Разговор об аннулировании брака мог подождать, пока я не вернусь в Монтану.
На заднем плане доносился шум транспорта и городской суеты. Приглушенный свет проникал в окна. Слишком занятые раздеванием друг друга, мы забыли закрыть жалюзи, когда зашли в комнату прошлой ночью.
Мы трахались. Жестко. Без презерватива. Мой член зашевелился под простынями. Я уже давно не обходился без презерватива, но когда Элоиза сказала мне, что принимает противозачаточные, и прошло некоторое время, ну… Я нарушил своё собственное правило предохранения. Для меня это тоже было в новинку.
Элоиза ответила на мою страсть своей собственной. В этом не было ничего мягкого или нежного. Мы вцепились друг в друга, грубо и необузданно. Это был лучший секс за… ну… ахренеть какое долгое время.
Почему я не мог просто трахнуть её? Зачем я повел ее в эту гребаную часовню?
Слишком далеко. Я зашел слишком далеко.
Она ведь не захочет оставаться замужем, правда? Элоиза должна была знать, что это несерьезно. Что это была пьяная ошибка.
Она снова задвигалась, и даже с закрытыми глазами я почувствовал, как она приблизилась. Ее ноги, едва слышно ступая по ковру гостиничного номера, остановились рядом с кроватью. Воздух изменился, когда Элоиза присела на корточки.
Я открыл глаза.
И увидела синеву.
Синеву, от которой замирает сердце. Изысканную синеву.
Ее взгляд был цвета сапфиров. Кобальт рассвета. Лазурь самого жаркого пламени.
Я потерялся в этой синеве прошлой ночью. Сначала у фонтана Белладжио. Потом в этой самой постели.
Мы смотрели друг на друга, и тяжесть содеянного осела между нами, как тонна кирпичей.
На красивом лице Элоизы было написано сожаление. Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут раздался стук в дверь. Она дернулась, едва не упав на задницу.
Я протянул руку и схватил её, чтобы удержать в вертикальном положении.
Взгляд Элоизы остановился на моей руке. Ее пальцы сжались на мгновение, затем она стряхнула мою руку с себя. Она подняла палец и прижала его к своим губам.
Шшш.
Значит, она действительно хотела сохранить меня в секрете.
Почему это так обжигало? Разве это не то, чего я хотел, в чем нуждался?
– Ты уже готова идти? – позвала Лайла из-за закрытой двери.
– Сейчас, – ответила Элоиза, но не сделала ни шагу к двери. Она еще долго стояла рядом со мной, словно пытаясь сообразить, что сказать.
Нас таких было двое.
– Мы опоздаем, – сказала Лайла.
Плечи Элоизы опустились.
– Секунду.
Затем она грустно улыбнулась мне и пробормотала: – Мне очень жаль.
Как будто это была её вина.
Почему она должна извиняться? Это была моя идея. Это я вызвал нам такси. Это я направил водителя к часовне и бросился внутрь, как раз перед полуночью, и попросил разрешение на брак.
Я.
Вся эта, блять, катастрофа была моих рук дело.
А все потому, что Элоиза рассказала мне историю о том, как она рисовала лошадь.
Черт бы ее побрал. Не ей следовало извиняться. Но прежде, чем я успел сказать хоть слово, она исчезла, бросившись в угол комнаты.
Она натянула пару кроссовок, затем подняла чемодан, который она упаковала, и протянула ручку. Её резкий щелчок был похож на удар по грудной клетке.
Я переместился, лег на спину и быстро натянул одеяло до подбородка, надеясь спрятаться от Лайлы. Затем уставился в потолок, наблюдая, как смещаются тени, когда Элоиза приоткрыла дверь настолько, чтобы выскользнуть наружу.
– Готова.
Попытка Элоизы взбодриться вышла вынужденной. Слишком яркой и слишком громкой.
– Почему ты кричишь? – поворчала Лайла. – У меня похмелье. А у тебя?
– Эээм, ага. Идем.
Колеса их багажа затихли, когда их протащили через общую комнату люкса. Затем наружная дверь захлопнулась, оставив меня в одиночестве.
Фостер снял этот номер для Элоизы и Лайлы. Он позаботился о том, чтобы Талии не пришлось сидеть одной во время вчерашнего боя. Он рассказал мне все об этом сюрпризе для Талии. Ни разу, пока он объяснял мне логистику, я не подумал, что буду спать в комнате, которую он для них зарезервировал.
– Сукин сын, – я перевернулся на живот, зарываясь носом в простыни.
Духи Элоизы впитались в хлопок. Ваниль с землистой глубиной. Цветочный, но пряный, почти как мужской одеколон. За исключением того, что он был полностью женским. Полностью Элоизин.
Единственным положительным моментом в том, что она спала так близко, был этот запах. Это, и обнаженное тело моей невесты, прижатое к моему собственному.
Блять. Блять. Блять.
Я приподнялась на локтях, устраиваясь поудобнее. Простыня запуталась вокруг моих ног, закрывая меня до пояса. Провел обеими руками по волосам, потирая глаза и боль в черепе. Затем посмотрел в окно, на рассвет, ползущий над пустыней.
Как я мог позволить этому случиться? Как я мог зайти так далеко? Из всех спонтанных поступков, которые можно совершить в Вегасе, почему именно брак?
Что теперь?
Элоиза возвращалась в Монтану.
Я планировал остаться в Вегасе на некоторое время. Теперь, когда бой Фостера закончился, он взял перерыв в тренировках. Он проводил время с Талией и своей дочерью Каденс. В Монтане меня не ждало ничего, кроме арендованного треугольного дома-шалаша и снега.
Поскольку мы со снегом не очень-то ладили, я решил, что месяц в Неваде будет приятной переменой. Это даст Фостеру немного времени, чтобы определиться со своими дальнейшими действиями.
Он упоминал о завершении карьеры, и как бы мне не хотелось проводить с ним время, я бы не стал винить его за то, что он бросает это дело. У него была невероятная карьера в UFC. Для меня было честью быть небольшой частью этого путешествия.
Но если он все-таки решил прекратить драться, тогда мне нужно было принять несколько решений. Вернуться в Вегас? Тренировать другого бойца? Попробовать что-то новое? Было намного легче думать, когда зима не пыталась отморозить мне яйца.
Вот только я не мог оставаться в Вегасе слишком долго, не так ли? У нас с Элоизой была проблема, которую нужно было решить.
А у меня даже не было ее номера телефона.
– Дерьмо.
Я ударил кулаком по матрасу. Как я мог быть таким глупым?
Быстрым движением простыня была сорвана с моих ног. Я встал с кровати и направился в ванную. Заглянул в душ, собираясь включить струю, но изменил направление и вернулся в спальню, чтобы собрать свою одежду, разбросанную по полу.
Запах Элоизы, всё ещё прилипающий к моей коже, будет моим сегодняшним наказанием. Напоминанием о той грандиозной ошибке, которую я совершил прошлой ночью.
Я натянул боксеры и джинсы, затем надел рубашку. Рубашку, которую я снял возле фонтана, потому что Элоиза хотела увидеть меня без неё.
Кто снимает рубашку на людях? Твою мать, если бы она попросила меня снять джинсы, я бы и это сделал.
Вот почему я не пил.
Пьяным, я был полным, блять, идиотом.
– Уф… – я провел руками по лицу, как будто это могло повернуть время вспять. Стереть это унижение.
Когда мне в последний раз было стыдно? Годы назад. В последний раз я чувствовал себя так тоже из-за женщины.
Но Элоиза не была виновата в неприятном чувстве, пробирающем меня под кожу. Нет, это все из-за меня.
Мне нужно было убраться к чертовой матери из этого гостиничного номера.
Мне нужно было убраться с Лас-Вегас-Стрипа1.
Мне нужно было никогда больше не пить текилу.
Мы с Элоизой оба были пьяны. Не до потери сознания. Не до такой степени, чтобы говорить невнятно и быть неряшливыми в своих движениях. Нет, мы были пьяны в опасной степени, когда тебе кажется, что ты все еще контролируешь ситуацию. Когда сдержанность на низком уровне, а смелость – на высоком. Когда ты достаточно глуп, чтобы поверить, что дикая, безрассудная идея – это вызов всей жизни.
– Ебаная текила.
Надев ботинки, я вышел из комнаты, доставая бумажник из кармана джинсов. Затем спустился на лифте на два этажа вниз и поспешил в свой собственный гостиничный номер. Постель была заправлена, белые простыни хрустели, не были потревожены вчерашней уборкой.
У меня был дом в часе езды отсюда, но Фостер хотел, чтобы мы все были поближе к Стрипу во время боя, поэтому он забронировал для меня комнату. Возможно, мне следовало настоять на том, чтобы спать в своей гребанной кровати. Тогда я бы не пошел в клуб прошлой ночью. Я бы и близко не подошел к Элоизе Иден.
Мой рюкзак лежал на стуле в углу, и я поспешил собрать его, запихнув туда одежду и туалетные принадлежности. Затем перекинул его через плечо и вышел из отеля, пройдя через холл к главному выходу.
Там стояли такси, но я прошел мимо них, так как мне нужно было немного пройтись, прежде чем идти домой. Чтобы сжечь энергию. Подумать.
Утренний воздух был свеж. Хрустящий и прохладный. Я вдохнул, чувствуя запах воды, которой утром поливали вход. В некоторых местах бетон был еще влажным, не тронутым солнцем. Чистым, пока что. Позже кто-нибудь, наверное, наблевал бы на него.
Ничто никогда не оставалось чистым.
Особенно в Вегасе.
Это всегда было частью привлекательности Вегаса. Независимо от того, сколько сверкающих неоновых ламп они добавили на Стрип, всегда оставалась грязь. Гравий, похожий на песок, который ждал за пределами города.
