Текст книги "Часовня "Кловер" (СИ)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

Отсутствие суда и длительное пребывание в исправительном учреждении означали, что шансы на то, что я когда-нибудь снова увижу лицо этого чокнутого, были равны нулю.

– И еще одна хорошая новость, – сказал он. – Угадай, кто собрал вещи и переехал в Вайоминг на этих выходных?

– Тетя Кира? – с надеждой спросила я.

– О, да.

– Прощааай. – Я улыбнулась и помахала рукой в воздухе.

– Хорошая работа, Эмми, – сказал Ник.

Мой нос сморщился.

– Папа звонил мне весь гребаный день. Даже заставил Дэша попробовать пару раз. Он давит на меня, чтобы я помог.

– Ты рассматриваешь такой вариант?

– Нет, – сказал он. – Но телефонные звонки и визиты – это только начало. Папа чертовски упрям и редко не добивается своего. Он начнет совершенствовать свои методы убеждения.

– Что это значит? – спросила я.

– Угрозы. Он, вероятно, найдет какой-нибудь способ использовать тебя против меня. Заставит меня сделать это.

– О боже мой, – прошептала я.

– Не волнуйся пока, – сказал он.

– Слишком поздно.

– Он не причинит тебе вреда, Эмми.

– Ты только что сказал, что он будет угрожать мне.

– Да, он так и сделает. Но не с помощью физического насилия. Я предполагаю, что он уже кое-что раскопал и выяснил, что у тебя есть деньги. Вероятно, именно с этого он и начнет. Я уже вижу, как он шантажирует меня. Вероятно, пригрозит взломать твой банковский счет и опустошить его.

– Удачи, Дрейвен.

Мой отец был параноиком по поводу безопасности и кибератак. Он потратил сотни тысяч долларов на обеспечение физической безопасности всех нас. Но, защищая свое состояние и состояние своих детей, Трент Остин потратил миллионы. Несмотря на то, что он лично не унаследовал состояние от моего дедушки, он всегда заботился о том, чтобы мои деньги и деньги моего брата были в безопасности.

– Его хакер хорош. Это действительно может произойти, – сказал Ник.

– Очень сомневаюсь, – сказала я. – Но пусть попробуют. На самом деле, я надеюсь, что они действительно попытаются, и что, когда они наткнутся на блоки безопасности моего отца, это выведет их из себя.

– Если у них получится, ты никогда больше не увидишь этих денег.

– Если это то, что нужно, чтобы тебе не пришлось совершать уголовное преступление, я не против.

– Ты сейчас серьезно, Эмми? Я не думаю, что смогу допустить, чтобы до этого дошло и рисковать тем, что ты потеряешь все ради меня.

– Он мудак-манипулятор. Не смей поддаваться ему, Ник, – сказала я. – Это неправильно. И если ты не будешь противостоять ему, он никогда не уйдет и не оставит нас в покое.

– Я знаю. – Он испустил долгий вздох, и его плечи опустились. Ник так много взвалил на себя. Я хотела, чтобы его семья перестала усугублять это бремя. Мне было ненавистно видеть его таким, побежденным.

– Я презираю твоего отца! – Я вскочила с дивана и начала расхаживать перед камином.

– Он тоже не мой любимый человек.

– Что еще? Кроме того, что он охотится за моими деньгами, что еще он может сделать?

– Я не знаю, – сказал он, проводя рукой по волосам. – Он проявит творческий подход.

– Можем ли мы что-нибудь сделать, чтобы заставить его отступить?

– Не думаю. Когда я сегодня разговаривал с Дэшем, я попросил его помочь объяснить папе, почему я этого не сделаю. Я думаю, он понял, но, в конце концов, Дэш всегда будет верен папе и этому гребаному клубу.

– Тогда нам просто придется иметь дело со всем, что он нам приготовит. Я не боюсь Дрейвена. Он может давить так сильно, как хочет, я не сдамся. И ты тоже. – Я продолжала расхаживать по комнате, мысленно отмечая все, что собиралась сказать Дрейвену, когда увижу его в следующий раз.

– Иди сюда, Эмми, – сказал Ник.

– Нет. Я слишком зла, чтобы сидеть.

Ник схватил меня за запястье и дернул через разделяющее нас пространство прямо к себе на колени.

– Мне нравится твой характер, Эмми. Мне нравится, что это для меня. Я рассказываю тебе все это, чтобы ты была готова. Но я не хочу, чтобы ты изводила себя и волновалась. Мы сделаем, как ты сказала. Мы будем разбираться со всем по мере поступления проблем. Хорошо?

Я кивнула.

– Для меня очень важно, что ты отдала бы свои деньги только для того, чтобы я мог избежать добавления еще одной черной метки. Но я не думаю…

Прижав пальцы к его губам, я заставила его замолчать.

– Это просто деньги. Они не имеют значения. Это имеет, – сказала я, кладя руку ему на сердце. – Пожалуйста, не поддавайся ему.

– Не буду.

– Обещаешь?

– Обещаю.



Пасхальное воскресенье. День, который напомнил мне о пастельных платьях с оборками. Мой отец всегда настаивал, чтобы я надевала какой-нибудь сложный ансамбль будучи маленькой девочкой на ежегодный бранч, который моя семья устраивала в нашем поместье в Нью-Йорке. Наши сотрудники провели бы неделю, готовя сады со скрытыми угощениями. Все дети, включая моего брата, выбегали на улицу посмотреть, где были спрятаны пасхальные лакомства.

Все дети, кроме меня.

Я была вынуждена оставаться на нашей веранде с заранее наполненной корзинкой конфет, чтобы мои платья не пострадали. Охота за яйцами потеряла свою привлекательность в подростковые годы, а студентам колледжа и в голову не пришло бы участвовать в таком детском занятии.

Итак, в этом году я наконец-то была свободна делать то, что хотела делать всю свою жизнь: ползать по траве и грязи, разыскивая повсюду пластиковые яйца, наполненные конфетами.

И я заручилась помощью Ника. В данный момент он был снаружи и прятал яйца, в то время как я стояла у окна столовой и подглядывала.

Мы проводили вместе тихие выходные. Глазированная ветчина в данный момент находилась в духовке вместе с потрясающим картофельным блюдом, приготовленным Ником. Еще у нас был слоеный салат, который я приготовила вчера вечером. Джиджи дала мне рецепт и заверила, что я не смогу его испортить.

– Эммелин! – крикнул Ник, отпугивая меня от стекла. Он указывал на меня через окно гостиной. – Прекрати подглядывать!

Я высунула язык и оставила свой пост, чтобы взять диетическую колу. Почему я думала, что это будет приятно? Предвкушение убивало меня.

Пока я ждала Ника, зазвонил его телефон. Дрейвен.

– Отклонить! – сказала я в телефон, нажав на красную кнопку.

Прошла неделя с нежелательного визита Дрейвена, и Ник продолжал игнорировать телефонные звонки своего отца. Каждый час телефон Ника звонил и оставался неотвеченным. К пятнице Дрейвен решил начать звонить и на мой телефон.

Довольно самоуверенно. В ту секунду, когда телефон Ника перестал звонить, зазвонил мой.

– О, ради всего святого… – вот только мне звонил не отец Ника. А мой.

Я не разговаривала со своим отцом месяцами, с тех пор как он позвонил, чтобы отругать меня за прекращение моих отношений с Логаном. Наше единственное общение было по электронной почте и обновлениям через Стеффи. Я отправила ему записку, поздравляя с помолвкой. Он переслал мне квитанцию об оплате Фреду Эндрюсу за подготовку моих документов о разводе.

– Привет, отец.

– Эммелин. Привет.

– Счастливой Пасхи. Стеффи написала, что твой ежегодный бранч прошел хорошо.

– Именно так. У тебя есть планы на праздники?

– Мы с Ником скоро устраиваем приятный ужин. После, я полагаю, мы будем валяться.

– Конечно. Твой муж, – сказал он. – Именно это и послужило причиной моего звонка. Фред Эндрюс сказал мне, что он еще не получил твои документы о разводе. Когда ты планируешь покончить с этим твоим нелепым браком?

Я напрягла спину и сделала глубокий вдох. Пришло время сказать моему отцу, чтобы он держался подальше от моей жизни. Нервная энергия пробегала по моему телу, но я напомнила себе сохранять спокойный голос.

– Это не твое дело, отец. И прежде чем ты начнешь кричать, я хочу внести ясность. Я не буду обсуждать это с тобой. Мои отношения – это моё дело. Моё. То, что я решу делать со своим браком, тебя не касается. Теперь я рада буду поговорить с тобой, если у тебя есть другие темы, которые ты хотел бы обсудить. Но эта тема закрыта. Понял?

– Ты меня удивляешь, Эммелин, – ответил мой отец своим ледяным голосом. – Ты и твоя глупость. И то, что ты осмеливаешься говорить со мной таким образом. Я могу уничтожить тебя.

– Делай то, что должен, отец. Уничтожь мою репутацию среди своих друзей. Мне все равно. Я не вернусь в Нью-Йорк. Моя жизнь здесь, и ты ничего не можешь сделать с этим.

– Я тебя не понимаю, – отрезал он.

– Нет! Потому что никогда и не пытался! – крикнула я. – Я всегда хотела отношений с тобой. Всегда. Но жить на твоих условиях для меня больше не вариант, и я не хочу, чтобы ты продолжал угрожать и ругать меня только потому, что я живу жизнью, которая наконец-то делает меня счастливой. Прощай, отец. Счастливой Пасхи.

Я закончила разговор и бросила телефон на стойку.

Я сделала это. Наконец-то. Я поставила своего отца на место. Мне следовало сделать это много лет назад, вместо того чтобы постоянно убегать от него и избегать конфронтации.

Я быстро вышла на улицу. Мое сердце бешено колотилось, и я все еще дрожала, но в моих шагах была гордость.

Я спрыгнула со ступенек крыльца и направилась прямо к Нику. Он склонился над деревом, но выпрямился, когда услышал мои шаги. К тому времени, когда я была в нескольких ярдах от него, я уже бежала. Он встал и напрягся, раскрывая объятия, когда я навалилась на него всем телом. Мои ноги обвились вокруг его талии. А руки вокруг плеч.

– Что не так? – спросил он, крепко обнимая меня. При внешнем освещении шалфейно-зеленые сердцевины его ярких глаз казались очень яркими.

Широкая улыбка расплылась по моему лицу.

– Впервые в жизни я не сдержалась и просто отчитала своего отца. – Мои руки взлетели в воздух, и я запрокинула голову назад. – Да!

Потом мы оба начали смеяться.

Тридцать минут спустя у меня под ногтями была грязь. На коленях моих джинсов были пятна от травы. В моих волосах была веточка. И улыбка на моем лице казалась постоянной. Я нашла все спрятанные яйца, кроме одного.

– Я сдаюсь, – сказала я Нику.

– Прямо там, – сказал он, указывая подбородком на крыльцо. И действительно, на самом видном месте пряталось ярко-желтое яйцо.

– Спасибо.

– Все, что пожелает твое сердце, Эмми.

Мои щеки порозовели. Мне действительно нравилось, когда он так говорил.

Завершив охоту за пасхальными яйцами, мы с Ником вместе поработали на кухне, готовя наш праздничный ужин. Нагрузив тарелки, мы сели за обеденный стол и принялись за еду.

– Так чего же хотел твой отец? – спросил Ник.

Я была так воодушевлена своей личной победой, что он не спросил, пока мы были снаружи. Но теперь, когда он это сделал, это был мой шанс сказать ему правду. Правду о том, что я думала, что развод был бы благом для наших отношений.

Я набралась смелости поговорить с ним об этом на прошлой неделе, но отвлеклась, когда он сказал мне, что его отец давит на него с клубом. С тех пор я так и не нашла подходящего времени, чтобы поднять этот вопрос. Но теперь я пожалела, что не заставила себя сделать это раньше. Сегодняшний разговор наверняка испортил бы нашу Пасху.

Ну, что ж, поехали.

Я открыла рот, а затем закрыла его, когда наверху включилась его рация. За этим последовал пронзительный звуковой сигнал с его пейджера пожарной станции и звонок на его мобильном телефоне.

– Черт, – пробормотал он, бросаясь к своему пейджеру.

– Все в порядке?

– Кинотеатр горит.

Глава 20

– Возьми свое пальто, Эмми. Поторопись. – Ник пытался найти свои ключи, натягивая ботинки.

– Ты иди. Я поеду за тобой, – сказала я, хотя уже спешила к вешалке для одежды.

– Я не хочу беспокоиться о тебе здесь одной, не сейчас, когда у папы творится такое дерьмо. Мне нужно сосредоточиться на огне, а я не смогу, пока ты здесь.

Десятиминутная поездка в город заняла три. Пока Ник мчался по дороге, он принимал звонок за звонком, отдавая приказы мужчинам, которые опередили его и уже были в пожарной части.

Когда мы выехали на Мэйн-стрит, я увидела дым, выходящий из парадных дверей кинотеатра. Бронзовый грузовик Джесса был припаркован, перегораживая дорогу, с мигающими полицейскими огнями.

Ник резко свернул с главной улицы направо, лавируя по боковым улочкам, чтобы избежать блокады. Когда мы выехали обратно на шоссе, мимо пронеслись две патрульные машины шерифа, двигавшиеся в противоположном направлении.

Затормозив перед станцией, Ник выскочил и вбежал внутрь. Я заглушила грузовик, схватила свою сумочку и бросилась за ним.

Большинство пожарных-добровольцев уже прибыли, и те, кто был одет в защитное снаряжение, забирались в грузовик. Остальные стояли у шкафчиков, натягивая куртки, ботинки, перчатки и шляпы. Ник надел свое снаряжение за считанные секунды.

– Запри дверь! – крикнул он, пробегая по бетонному полу, запрыгивая в грузовик, и отъезжая от станции. В ту минуту, когда колеса пожарной машины коснулись подъездной дорожки, взвыла сирена, и она понеслась вниз по дороге.

Я посмотрел на свои часы.

Семь минут.

Казалось, что мы ужинали несколько часов назад, а не минут. Я просто надеялась, что это было достаточно быстро и мужчины смогут спасти кинотеатр.

Звук сирены исчез и сменился жуткой тишиной. Возбуждение вокруг меня исчезло, но в голове все еще царил сумбур.

Когда двери были заперты, я обхватила руками живот и направилась в дежурную часть. Опускаясь на один из потрепанных диванов, я позволила себе запаниковать.

Что, если Ник пострадает? Или еще хуже? Мысленный образ того, как он вбегает в горящее здание, поглотил мой разум.

У Ника была опасная работа, но в течение нескольких месяцев ничего не происходило. Я обманывала себя, полагая, что его работа – это тренинги для волонтеров, завтраки с блинчиками и демонстрации в начальной школе.

Теперь я столкнулась с уродливой реальностью. Он мог серьезно пострадать при пожаре. Пожарные погибали. Что, если он не вернется?

– Перестань психовать, – сказала я себе. Я должна была остановить негативные мысли. Я сходила с ума. И тишина в комнате только усугубляла это. Я гордилась Ником за то, что он боролся с пожарами. Это было героично и отважно. Но прямо сейчас, в этот момент, беспокойство было всепоглощающим. Мне нужно было отвлечься. Что-нибудь, чем можно было бы занять мой разум, пока я ждала. И у меня было как раз то, что нужно.

В течение следующих трех часов я сидела за компьютером Ника и изучала стоимость открытия гаража. По моим подсчетам, за триста тысяч можно было бы купить «Станцию Слейтера».

В воскресенье вечером было слишком поздно переводить какие-либо деньги с моего трастового счета, но завтра утром я позвоню своему финансовому менеджеру. К концу недели эти деньги будут доступны в банке Долины Джеймисон. Если Дрейвен действительно в конечном итоге придет за моим состоянием, я хотела успеть снять деньги на гараж Ника.

Я выключала компьютер, когда дверь гаража начала со скрипом открываться.

Пожарные Прескотта медленно завозили пожарную машину. Все они были покрыты сажей и потом. Я чуть не упала на колени, когда Ник направился ко мне.

– Ты в порядке, – вздохнула я, проводя руками по его грязной куртке. Мне было все равно, если мои руки испачкаются, пока я могла прикасаться к нему.

– Да. У нас все в порядке, – сказал он.

Я закрыла глаза и заставила себя не плакать. В течение нескольких часов я с тревогой представляла себе наихудшие из возможных сценариев.

– Я в порядке, – успокоил меня Ник.

Я кивнула и сделала еще один успокаивающий вдох.

– Я могу чем то помочь?

– Нет. Мы должны разгрузить грузовик. Подготовить оборудование и убрать его. Я, наверное, приму душ здесь, чтобы избавиться от запаха, прежде чем мы поедем домой.

– Ладно. Я буду держаться поблизости, – сказал я.

Дотронувшись до его заросшей бородой щеки, я приподняла подбородок, чтобы Ник мог наклониться и слегка коснуться своими губами моих.

От него действительно плохо пахло. Как подгоревший попкорн и дым от костра. Вонь скорее всего прилипнет к моим волосам, и я всю ночь буду ловить ее запах. Но мне было все равно.

Было темно, когда мы отъехали от станции.

Ник быстро принял душ, но все еще был в беспорядке. Его волосы требовалось еще как минимум два раза промыть шампунем, и сажа, въевшаяся в грубую кожу его рук, скорее всего, будет оставаться там всю неделю.

– Все плохо? – спросила я, когда он свернул на Мэйн-стрит. Я не знала, смогу ли вынести зрелище превращения кинотеатра в пепел.

– Нет. Снаружи все выглядит так же. Внутри чертов бардак, но хорошо, что мы добрались туда быстро. Большая часть ущерба была нанесена на территории фудкорта. Владельцы должны быть в состоянии все восстановить.

– Это хорошо. Ты знаешь, что стало причиной пожара?

– Гребаные дети. Один из старшеклассников, который работает в кинотеатре, решил пойти туда сегодня со своей девушкой.

– На Пасху? – спросила я.

– Да. Кинотеатр был закрыт. Им нужно было пустое место, чтобы заняться сексом.

– Что заставляет тебя так думать?

Ник не ответил, но вместо этого начал посмеиваться. Через несколько мгновений его смешки превратились в настоящий хохот. Его живот вздымался, а руки хлопали по рулю, когда он ревел.

– Ник! – крикнула я. – Скажи мне! – Его смех был заразительным.

Его смех стих к тому времени, как мы проезжали мимо кинотеатра. Один оставшийся патрульный автомобиль заместителя все еще находился снаружи, но все зрители и другие официальные лица разошлись по домам.

– Этот парень был достаточно глуп, чтобы остаться внутри. Он выбегал из туалета, кашляя и задыхаясь от дыма, с двумя стаканами кока-колы, наполненными водой. Я схватил его за рубашку, готовый вытащить его задницу наружу, когда посмотрел вниз и увидел, что его крошечный клюв торчал наружу.

Ник снова начал смеяться.

– Клюв? – спросила я.

– Да. Ну знаешь, его барахло.

– Я поняла. Нет необходимости в дальнейших объяснениях. Я просто не думаю, что на самом деле когда-либо слышала, чтобы кто-то произносил слово «клюв». – Я рассмеялась.

– Тогда, возможно, мне придется повторять его чаще.

– Не надо, спасибо.

У Ника не было «клюва». У него был член. Он был большим и толстым. Это доставляло мне неизмеримое удовольствие, и если он когда-нибудь назовет его клювом, я откажусь от минета по пятницам.

– Так что же он сделал такого, что вызвало пожар? – спросила я.

– Включил машину для приготовления попкорна. Должно быть, он добавил слишком много масла. Он и его девушка зашли в кинотеатр и забыли, что чертов аппарат включен. Он нагрелся слишком сильно и загорелся. Это в значительной степени разрушило территорию фудкорта. Одну из стен придется демонтировать и заменить.

Я испытала такое облегчение, что всю оставшуюся дорогу молча держала Ника за руку. Я была измотана, но так счастлива, что все закончилось хорошо. Как только я поставила посуду для ужина в посудомойку, я сразу же отправилась наверх, в постель.

Может быть, в следующее воскресенье мы могли бы провести целый день без драмы. Ничего бы мне так не хотелось, как начать понедельник с полноценного ночного сна.

– Эмми?

– Да?

– В следующее воскресенье мы отключаем все наши телефоны и запираем дверь.

Он не услышал от меня ни одного протеста.



Ник

– Мне нужно пойти к себе домой сегодня вечером, – сказала мне Эмми по телефону. – Прошел месяц с тех пор, как я убиралась, и я уверена, что там уже дюйм пыли.

– Ладно. Я подумывал о том, чтобы забрать свой байк из гаража. Сегодня довольно тепло. Я хотел быстро прокатиться на нем, узнать, нужно ли мне что-нибудь настроить до лета.

– У тебя есть мотоцикл? – спросила она.

– Мой отец – президент мотоклуба.

– Клуба, который тебе не нравится.

– Мне не нравится клуб. Я никогда не говорил, что мне не нравятся байки, – сказал я.

– Верно. Так ты будешь кататься, пока я убираюсь?

– Нет. Я помогу тебе убраться, а потом мы вместе покатаемся.

– Я на заднем сиденье мотоцикла? Нет. Ни за что. Этого не произойдет.

Я открыл рот, чтобы бросить ей вызов, но резко остановился. Эмми сказала мне, что она простила меня за Вегас, но она также вздрагивала всякий раз, когда я делал что-то, что напоминало ей о том времени.

Может быть, со временем мы смогли бы добраться до того места, где ей нравились напоминания, когда ей хотелось бы вспомнить о том, какой особенной была та ночь. Но не прямо сейчас.

Я наконец-то отвез ее в хорошее место, туда, где мы вели себя как муж и жена. Все, что мне оставалось сделать, это заставить ее постоянно жить под моей крышей и вернуть ей на палец мое кольцо.

Черт, я надеялся, что наши кольца все еще у нее. Что каким-то чудом она хранила их в течение десяти лет.

Если бы мы снова надели их на наши пальцы, это во многом помогло бы мне успокоиться. Исцелить ран, которые я нанес нам. Если бы мне пришлось покупать нам новые, я бы сделал это, но мне бы это не понравилось.

Вторым моим самым большим сожалением после Вегаса было то, что я оставил ей свое кольцо. Я положил это поверх своей записки с одним словом «прости», а затем вышел за дверь. Пройдя пять шагов по коридору, я повернулся, чтобы вернуть его, но комната принадлежала Эмми и ключа у меня не было.

В течение многих лет я прикасался к тому месту, где оно покоилось. Я носил его всего несколько часов, но все равно всегда чувствовал его вес. Я все еще чувствовал прикосновение кончиков пальцев Эмми, когда она надевала его мне на палец.

И временами это место ужасно болело, черт возьми. Каждый раз, когда я был с другой женщиной, не то чтобы их было много, это место горело и чесалось. Но я заслужил это наказание за то, что предал свою жену.

– Ник? – позвала Эмми, отрывая меня от моих мыслей.

– Да. Извини.

– Тебе нужно, чтобы я тебя отпустила?

– Нет. Давай договоримся встретиться у тебя дома около половины шестого. Я заеду домой и возьму свой байк. Ты можешь купить нам что-нибудь на вынос.

– Ладно. Что тебе хочется съесть?

– Неважно. И Эмми, не заходи в дом без меня. Подожди в джипе.

– Хорошо, – сказала она.

Я не мог этого видеть, но был совершенно уверен, что она закатила глаза.

В ту секунду, когда я повесил трубку, позвонил мой отец. Снова.

– Черт, какой же ты упрямый.

Последние десять дней я в основном игнорировал его звонки, но они мне надоели, и я хотел повторить свою точку зрения. Ни при каких обстоятельствах я не стал бы помогать Tin Gypsies в их войне против Arrowhead Warriors.

– Ты не в духе, сынок, – пророкотал папа.

– Я не буду помогать тебе.

– Я звоню не по этой причине, – сказал Дрейвен.

– Что случилось?

– Просто предупреждаю. Прошлой ночью случилось дерьмо. Прикрывай свою спину.

Прежде чем я успел спросить, что случилось, я услышал гудки.

Блядь.



– Это твой мотоцикл? – спросила Эмми с широко раскрытыми глазами.

– Ага.

Мой байк был чертовски хорош. В прошлом году я купил «Dyna Low Rider», а затем обновил его. Хром. Красная матовая краска с соответствующими ободами. Цвет был почти такого же оттенка, как волосы Эмми, цвет, который я видел во сне девять лет и теперь вдыхал каждую ночь перед сном.

– Мне нравится, – сказала она, затаив дыхание.

Ага. Ей нравится. Румянец на ее щеках и то, как ее плечи опустились, сказали мне, что ей это чертовски нравится.

Мой член дернулся в джинсах. Перед ужином я трахну ее в гостиной.

Затем, после уборки, я возьму ее покататься. Я жду не дождусь посадить ее на заднюю часть моего байка. Я хочу, чтобы ее бедра прижались к моим. Ее грудь против моей спины. Ее маленькие руки обхватавшие мою талию.

– Внутрь, Эмми, – сказал я, забирая у нее из рук пакеты с китайской едой.

Секс. Китайская еда. Уборка. Поездка. Секс.

Не плохой способ провести вечер.



– Где твои принадлежности для уборки? – крикнул я наверх Эмми.

Я прекратил поиски после того, как открыл пять шкафчиков, включая тот, что под раковиной, и нашел только кофейные кружки.

– У холодильника!

– У холодильника, – пробормотал я. – Конечно, когда я ищу стакан, чтобы налить немного воды, самое логичное место для начала – под раковиной. Конечно, не в шкафчике на уровне глаз, прямо здесь, рядом с диспенсерами для льда и воды.

Я нашел чистящие средства и принялся за работу. Вскоре после того, как я начал, столешницы были очищены от пыли, а приборы из нержавеющей стали протерты.

– Черт, она получает много рекламы. – В течение нескольких недель я наблюдал, как Эмми собирает свою почту и засовывает ее в ящик. Теперь ящик был переполнен, и на мокрой стойке громоздилась огромная стопка.

– Могу я выбросить ненужную почту? – крикнул я.

– Хорошо!

Каталоги. Срань господня, у моей женщины есть каталоги. Каталоги по украшению дома. Каталоги купальников. Каталоги одежды. Еще каталоги одежды. Мне собирался понадобиться еще один мусорный бак, просто чтобы было куда выбрасывать чертовы каталоги после того, как она переедет.

Я покопался в куче и решил начать с ящика. Мой взгляд упал на большой конверт из плотной бумаги с грифом «СРОЧНО». Почтовый штемпель был датирован концом января, почти три месяца назад.

Я что-то проворчал и вскрыл печать.

Обычно Эмми была такой организованной. Я был поражен тем, что она так плохо относилась к просмотру своей почты. Я просто надеялся, что то, что было внутри, на самом деле не было срочным.

Первые слова, которые бросились мне в глаза, были «Указ о разводе». Вторыми были мое имя и Эмми, оба написанные полностью.

У меня так закружилась голова, что я чуть не упал. Схватившись за прилавок обеими руками, я уронил голову на руки, пытаясь вдохнуть побольше воздуха.

Почему они все еще у нее? Хотела ли она развода? После всего, через что мы прошли за последние несколько месяцев?

Я ломал голову, пытаясь сообразить, где мы были в январе. Она вернулась из Италии. Мы ходили на нелепую вечеринку в честь годовщины похищения Джиджи и Мейзи.

Было ли это до или после того, как она пообещала дать нам второй шанс по-настоящему?

До. Это должно было быть раньше, так что, по крайней мере, это было хоть что-то.

Она не мешала своему адвокату составлять их, но, возможно, это было просто из-за выбора времени. Она не хотела разводиться со мной сейчас, не так ли? Как она могла хотеть расторгнуть наш брак, когда мы наконец-то собирали его воедино?

Все это, должно быть, было недоразумением.

Но это не облегчило боль в моей груди.



Эммелин

– Я думала, ты хотел прокатиться?

– Больше нет. Кроме того, ты сказала, что ни за что не сядешь на заднее сиденье моего байка. Так что, нет. Не поеду, – отрезал он.

Где-то между сексом на диване в моей гостиной, китайской едой и уборкой Ник разозлился на меня. Я просто не была уверена, почему.

Я уже прониклась идеей прокатиться с Ником. Его байк был таким большим и блестящим. И когда Ник оседлал его, я покраснела от того, каким сексуальным он выглядел.

– Хорошо, – сказал я. – Если ты уверен.

– Я уверен. Давай убираться отсюда к чертовой матери.

Поездка к Нику была напряженной. Что я могла такого сделать, чтобы разозлить его? Было ли это из-за уборки? Он сам предложил свою помощь, в противном случае я была бы счастлива сделать это сама. Не было никакого смысла в том, что он разозлился, но у меня все еще было это ужасное болезненное чувство в животе.

Он загнал свой байк в гараж, пока я припарковалась и ждала его у входной двери. Его длинные шаги вокруг дома и вверх по ступенькам были сделаны без зрительного контакта.

– Что не так? Почему ты злишься на меня? – спросила я, когда мы оба оказались внутри.

Он протопал в гостиную и сунул руку за спину, под пальто. Из-за пояса джинсов он вытащил конверт из плотной бумаги и помахал им в воздухе.

Дерьмо.

Он нашел документы о разводе. Вероятно, когда он просматривал мою почту. Почему я не подумала об этом?

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Пришло время для обсуждения. Немного запоздало. Сейчас я пожалела, что была трусом и сама подняла этот вопрос. Возможно, у меня был шанс удержать Ника от ярости, но сейчас на это было мало шансов. Я практически могла видеть жар, исходящий от его тела, и пар, идущий из его ушей.

– Я как раз собиралась поговорить с тобой об этом.

– Почему? – спросил он. – Зачем тебе это? Скажи мне, что это просто потому, что твой адвокат не знает, что мы вместе.

– Ты позволишь мне объяснить? – спросила я, садясь на диван. – Сядь. Пожалуйста.

Он фыркнул, но сел.

Я уверена, что существовали лучшие подходы к этому разговору, и если бы я была тем, кто поднял этот вопрос, я бы попробовала один из них. Но теперь было слишком поздно, поэтому я решила сразу перейти к делу.

– Я думаю, нам следует развестись.

Он вскочил на ноги.

– Ты, блять, издеваешься надо мной!

– Пожалуйста, сядь, чтобы я могла объяснить свою точку зрения. – Я пыталась сохранять спокойствие, но мой голос надломился.

– Я, блять, не собираюсь садиться. Почему? Ты сказала, что не бросишь меня, потому что у меня не было денег. Или из-за моей семьи. Итак, почему?

– Я не бросаю тебя, – сказала я. – Я просто не хочу быть замужем.

– В этом нет никакого гребаного смысла. Как ты можешь не бросать меня, если хочешь развестись?

– Я хочу остаться вместе. Чтобы продолжать встречаться. Ты будешь моим парнем.

– Парнем? Нам не по шестнадцать лет!

– Мы все еще будем вместе, Ник.

– И что? Мы будем встречаться вечно? – спросил он.

– Нет. Может быть. Я не знаю. Мы будем встречаться, как и другие пары. Если мы решим когда-нибудь снова пожениться, мы сделаем это. Это было бы просто новым началом для нас. Как нажать кнопку сброса.

– Начать все сначала? Как ты думаешь, чем, черт возьми, мы занимались с тех пор, как ты переехала сюда, если не начинали сначала? – Он запустил руки в волосы и потер лицо.

– Я не чувствую, что мы женаты, – призналась я.

– Что? – Его рука потерла его сердце, и выражение его лица раскололо мое.

Все шло совсем не так, как я надеялась. Да, я ожидала, что Ник разозлится. Но что я причиню ему боль? Я не хотела причинять ему боль.

– Как ты можешь не чувствовать, что мы женаты, Эмми? – спросил он. – Неужели та ночь в Вегасе ничего для тебя не значила, что ты смогла все это выбросить?

– Та ночь значила для меня все! Все! Я хочу избавиться от девяти лет после нее. Это то, что я хочу выбросить. Девять лет нашей разлуки. Девять лет сердечной боли. Девять лет ты трахал других женщин. В течение девяти лет я притворялась, что, возможно, однажды смогу найти кого-то другого, потому что любовь всей моей жизни сломала меня.

– Мы никогда этого не забудем, – сказал Ник. – Ты не простила меня.

– Я простила тебя, не обвиняю тебя и не держу зла. Я хочу сказать, что я не хочу оглядываться назад на нашу совместную супружескую жизнь и переживать разрыв. Я хочу настоящую первую годовщину. Ни ту, что десять лет спустя. – Теперь слезы текли по моему лицу. Глаза Ника были полны тоски и боли. – Я делаю это не для того, чтобы причинить тебе боль. Я делаю это для того, чтобы у нас был реальный шанс.

– Ночь, когда я нашел тебя, – сказал он, – ночь, когда мы поженились, была лучшей ночью в моей жизни. Я запер каждое мгновение в своем сердце, чтобы никогда не забыть ни одного из них. Теперь ты забираешь их у меня.