Текст книги "Ромашка (СИ)"
Автор книги: Дэвид Висман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
В субботу приехали Сергей и Анна. Встретили их как своих. Вообще, было такое ощущение, что семьи знали друг друга всю жизнь. Как ни сопротивлялись Ромкины отчим и мать, домой на ночь глядя их никто не отпустил. Натопили баньку, посидели по-свойски. Отчим, правда, не пил, а Анна немного выпила с Серёгиной матерью и женой. Обсудили планы на августовское прибытие Ромки и съём ему квартиры. Договорились, что квартиру всё-таки Сергей начнёт подыскивать заранее. Гости привезли и подарили Любови Ивановне шикарный столовый сервиз, и Анна сразу заявила, что если та его не примет, то Ромка к ним больше ни ногой. Машу одарили дорогими духами. Маша возражать против подарка не стала, чмокнула Ромкину мамку в щёчку и сразу надухарилась. Серёге же в подарок достался сборный мангал и шампуры. Он такой мангал давно хотел, поэтому от всего сердца поблагодарил за подарок.
Сергею очень хотелось хоть на пять минут остаться наедине с Романом. И, когда тот вышел ночью по нужде, не спавший Серёга выскочил за ним следом. Он зажал Ромку за стайкой и молчком впился в его губы. Ромка сначала пытался его оттолкнуть, но потом расслабился и ответил на поцелуй.
– Обещай, что будешь мне хоть иногда звонить, – шептал ему в губы Серёга. – Обещай, что приедешь в августе. Пожалуйста, обещай.
– Хорошо. Обещаю. Серёж, надо в дом идти, вдруг выйдет кто. Я, правда, позвоню, ты ведь мне столько помог. Я же не свинья неблагодарная. Давай потом поговорим, когда я в августе приеду и квартиру снимем. Я как раз обдумаю всё за это время. Да и у тебя время будет подумать и остыть немного.
Сергей ещё раз поцеловал его и отпустил. Ромка зашёл в дом, а он сел на траву возле стайки и схватился за голову: «Что я творю. Что за наваждение такое. Как жить-то теперь с этим?»
Утром Серёга с грустью смотрел вслед удаляющейся машине.
– Надо будет не забыть, как подальше отъедут, позвонить и сказать, чтобы в багажник заглянули, – пробормотала Любовь Ивановна.
Сергей согласно кивнул.
Мать втихаря туда всяких гостинцев насовала. Не пропали бы. Он ещё постоял на улице и с тяжелым сердцем зашёл в дом.
Всю дорогу до Новокузнецка Ромка пытался разобраться в своих чувствах. Его обуревали разные эмоции. То, что секс с мужчиной не вызвал у него отторжения и даже, напротив, ему понравилось ощущать себя желанным и слабым, он прекрасно сознавал. Но решить для себя, нравится ли ему именно Сергей, он не мог. Он попробовал представить на месте Сергея Саню, даже глаза закрыл. Но через две минуты такого представления его разобрал смех, и он вслух захихикал. Мамка с недоумением обернулась:
– Чего хорошего вспомнил?
– Да так, просто.
Ромка отвернулся к окну. Достал из сумки мешочек с кедровыми орешками и начал их грызть, всем своим видом демонстрируя, что он не намеревается разговаривать. Дальше ехали молча.
Ромке не хотелось обижать «родаков», отчима в «родаки» он зачислил автоматом. Но ему нужно было разобраться в себе и решить, рассказывать Саньку обо всём или нет.
В принципе, он знал, что друг гомофобом не был, а когда проходил практику в одном из ресторанов, то там был один официант – голубой, и Санька со смехом рассказывал, как тот ему глазки строил. Тогда ещё кто-то из пацанов спросил Санька, почему он этому гомику в рыло не дал, на что Саня ответил: «А на хрена? Ну, нравится ему дураком выглядеть, пусть. Мне он не мешает, внаглую не лезет. Меня работа в такой сфере ждёт, что я с ними ещё не раз столкнусь, и чего, всем рыло чистить, что ли?»
Ну, это к чужим гомикам Санька спокойно относился, а вот как он отреагирует, если узнает, что Ромка с мужиком переспал? Чем ближе подъезжали к дому, тем всё неспокойней было у Романа на душе.
Лена кошечкой выгнулась под Саньком. Он специально провёл по её животу и груди своей щетиной.
– Блин, Саня, как наждачкой. Бриться не пробовал?
– Ммм, какая у тебя кожа нежная. Киса ты моя. – Саня начал покусывать Ленку за сосочки. Рука уже залезла под кружевные трусики. – Сладенькая, вкусненькая, – он вел языком по коже на Ленкином животе, опускаясь все ниже и ниже.
Руки ласкали бедра и ягодицы девушки, а губы и язык попеременно грудь и живот. Санькина щетина больно кололась, но его поцелуи, его горячий язык доставляли Елене неимоверное удовольствие. Когда же его рука стянула с неё маленький кусочек кружев, называемый стрингами, и его палец начал ласкать её клитор, Ленка невольно раздвинула ноги, давая ему доступ к своему лону. Сашке нравилось ласкать её пальцами, там у неё было всё горячо и мокро. Он чувствовал, как половые губки и клитор припухают у него под рукой. Углубляясь в её жаркое лоно, он не переставал целовать и покусывать шею, грудь, всё тело, горячее, расслабленное, отвечающее на его ласки.
Елена уже постанывала и двигала бедрами навстречу Санькиным пальцам. Он убрал руку и, взяв её за ягодицы, резко ввел в неё свой уже изнывающий, пульсирующий член. Ленка выгнулась, охнула, а потом закинула свои длинные ноги ему на плечи и задвигалась под ним, подмахивая бедрами, вцепившись острыми ногтями в его спину. Его рык и её протяжный стон слились в единый звук.
Немного погодя Саня нехотя потянулся через Ленку к тумбочке за сигаретами. Потные и расслабленные, они отдыхали после секса.
– Что вечером делать будем? Скоро мать с работы придёт, надо убрать всё да сматываться. – Ленка вытянула из пачки сигарету и прикурила от Санькиной. Пепельница на его животе ходила ходуном, он ещё не отдышался после такого спортивного упражнения.
– Сегодня Ромик приезжает, так что я вечером занят.
– А я вам что, помешаю, что ли?
– Лен, я его месяц почти не видел. Теть Аня говорила, что его чуть не убили в этом Томске. Я могу с другом тет-а-тет посидеть? Не всё же для бабских ушек предназначено. У нас, у мальчиков, свои секреты. Вон к Алёнке лучше в гости сходи. Завтра вчетвером в клуб какой-нибудь сходим, отметим Ромахино поступление. Молодец всё-таки Ромка, молоток – на бюджет поступил.
Ленка надула для порядка губки.
– Целуй, тогда не буду дуться. – Она задрала свою красивую ножку.
Саня со смехом расцеловал её коленочку.
Глава 3
Вечером Санька запасся пивом с рыбкой и двинул к Ромке. Тот был разморённый после бани, ленивый, да к тому же уставший с дороги. Но, увидев друга, забыл и об усталости, и о своих страхах. У него было ощущение, что пришёл старший брат, по которому он очень соскучился. Сашка тоже, по-видимому, скучал: улыбка у него была на всю его красивую морду. Ромка и раньше знал, что он красавчик, но после случая с Серёгой вдруг увидел Сашку в другом свете. От этого ощущения стало неловко. И если бы раньше он ни за что не отстранился от дружеских объятий Санька, то сейчас его это почему-то напрягло, и он ограничился похлопывающим жестом по плечу и крепким рукопожатием. Александр его смущения не заметил и значения не придал.
Они сидели на веранде и пили пиво. Переговорили уже обо всём. Ромка рассказал другу, как он сбежал от похитивших его парней. Рассказал подробно, до мелочей, описал страх и панику, которую он тогда испытал.
– Сань, я ведь перетрухнул, честно тебе говорю. Как самый конченый хлюпик.
– Любой бы на твоём месте испугался. А ты ещё и сбежать смог. Бывает так, что страх парализует человека, ноги становятся ватными, люди от страха даже кричать иногда не могут. Это все в ужастиках орут. А если действительно испугался, то тебе только кажется, что ты кричишь. На самом деле горло спазм перехватывает. Когда батя в нас стрелял, я обмочился. А кричать не мог. Мать тоже не кричала. Я этого страха никогда не забуду. Когда у тебя над головой штукатурка сыплется, дыры в стене и от выстрелов уши закладывает.
Саня налил пива и выпил залпом, как водку. А Ромка успел увидеть, как блеснули глаза у друга. Оба замолчали. Каждый думал о своём. Захотелось просто посидеть в тишине, неторопливо прихлёбывая пиво, и наслаждаться тем, что вот они рядом и уже столько лет вместе. Знают друг о друге всё, не скрывают ни страхи, ни радости, ни печали. И у Ромки сжалось сердце – до боли, до спазма. Он вдруг отчётливо понял, что скрыть от Сашки он ничего не сможет, не сможет жить с такой ношей. Это как будто бы он его обманул. А друг не заслужил обмана.
И Роман не знал, что ему делать. Что выбрать: правду, которая могла отнять у него Саню, или молчание и полуложь, отодвигающие на время эту потерю. Ибо рано или поздно, но всё может всплыть, тем более Ромка не был уверен, что откажется от продолжения такого сексуального опыта.
– Ну, блин, чего-то мы с тобой скисли совсем. Хватит о плохом, давай о хорошем. – Сашка улыбался, с хитрецой поглядывая на Ромку. – Ну-ка давай, колись: засадил какой-нибудь деревенской тёлочке?
Ромка чуть пивом не поперхнулся. В голове сразу возникла мысль: «Да уж, это скорее деревенский бычок засадил городскому козлику».
– Когда бы? Я же готовился там, как оглашенный. Да и по деревне я не ходил. Серёга утром меня отвозил в город, а потом я на автобусе назад приезжал. От остановки до их дома – и всё.
– А Серёга этот, что хоть из себя представляет? Молодец ведь. Сейчас особо-то никто и не остановится, хоть помирай на дороге. А чтоб ещё подобрать да в дом притащить. И ведь ещё родственников своих каких-то напряг, и те, молодцы, приехали, нашли тёть Аню с дядь Серёжей. Есть всё-таки у нас хорошие люди. Молодой он?
– Молодой. Примерно двадцать пять – двадцать шесть лет. – Ромка напрягся, у него начался мандраж. Если всё рассказывать, то надо сейчас. А у него язык не поворачивался. Он даже представить не мог, как начать разговор.
Санёк вдруг поднялся:
– Ладно, хватит диваны давить. Пошли ещё пивка возьмём да к Михе зарулим.
– Сань, да я устал с дороги. Может, завтра?
– Да, кстати, завтра в «Стикс» идём с Ленкой и Алёнкой. У меня входные есть.
– Ну вот, завтра и к Михе заглянем, может, и он с нами пойдёт. А сегодня неохота.
– Тогда я сейчас за пивком ещё сгоняю. – Санька подхватил пустую тару и был таков, Ромка даже рта открыть не успел.
Назад Саня вернулся с Михаилом. И Ромка с облегчением оставил разговор на потом.
А Сергей места себе не находил после отъезда Романа. Мысль, что он запал на пацана, была невыносимой. Чем больше он её отгонял, тем крепче она укоренялась у него в голове. Воспоминания об армейском опыте, когда он вместе с другими пользовал того опущенца, добавляли соли на рану. Он вдруг начал понимать, что ему и тогда нравилось трахать парня. Не потому, что баб не было, а просто нравилось – и всё. И что часто в постели с Машкой мечтал об анальном сексе. От одной мысли о нём он всегда заводился, но не решался предложить это жене. И опять же, если сравнить анал с Машкой и с Ромкой, ему больше нравилось с Ромкой. Ему нравились его узкие бедра, его упругая, по-мальчишечьи худая задница, плоский твёрдый живот – от одного этого воспоминания член вставал колом. А если он начинал вспоминать Машкины мягонькие булочки и животик, такой реакции не было. И как теперь с этим жить, он не знал. Чтобы выдать себя – и речи нет: деревня – всё на виду. Опозорить мать, брата, жену – он даже думать об этом боялся. Но и как раньше, теперь не будет. Теперь он знал о себе правду. Ещё и мысли о Ромке не давали ему покоя. Как он там? Не клянёт ли его на чем свет стоит? Приедет ли в августе? От этих думок ум за разум заходил.
От громкого Машкиного голоса он чуть не подпрыгнул.
– Ты, блин, уснул что ли? Я с кем разговариваю? Ты последнее время ходишь, как хером пришибленный.
– Не ори, о кредите задумался. Чем платить в этом месяце будем? Я же с отпуска, ни хрена не получу.
– У Артёма займём.
– У него у самого два кредита, откуда ещё деньги?
– Ну, я не знаю! Ты мужик в доме или я? Привык, чтобы Маша всё за тебя делала. Ладно, у Павла спрошу.
– У какого ещё Павла?
– У Павла Васильевича, начальника нашего.
– А с какого загуляли он тебе занимать будет?
– Он нормальный мужик, понимающий. Вон Верка из бухгалтерии всегда у него занимает.
– Ну-ну. Только потом смотри, как бы кое-чем с ним рассчитываться не пришлось.
– Если ты такой умный, найди сам у кого занять. А ты, когда кому-нибудь занимаешь, с тобой потом натурой рассчитываются? Это ты по себе судишь? Катьке в прошлом году ты тоже занимал тогда? То-то она с тобой сполна рассчиталась.
– Ну всё, началось. Не было у нас с ней ничего. Я просто с работы её подвозил. Сколько тебе уже говорить об этом?
– Бабушке своей расскажи. Я что, дура, по-твоему? Думаешь, я не видела, как она тебе глазки строила? А ты, ****ь, чуть слюной не захлёбывался. Козёл вонючий. Ещё рот на меня разевает.
– Достала ты меня со своей Катькой. Долго ты меня ещё пилить с ней будешь?
– Не нравится – флаг в руки, барабан на шею. Без тебя как-нибудь проживу. На хрен я тебя вообще из армии ждала?
– Всё, завелась, хрен остановишь. – Серёга развернулся и пошёл к соседу.
Вслед ему летели смачные матюки, которые не каждый мужик знает.
Машка сегодня на работу вырядилась, как на праздник. Сергей с подозрением глянул на неё, когда она вышла наконец-то к машине, но ничего не сказал. Всю дорогу до города ехали молча, разговаривать вроде как и не о чем. Серёга попытался вспомнить, когда последний раз они с женой ходили в кино или просто гуляли по городу, как раньше. Катались по Томи на катере или с удовольствием лопали мороженое в какой-нибудь кафешке. И не смог – забыл уже, когда это было.
Их отношения пошли на убыль, когда Маша узнала, что у неё не будет детей. Она сама его оттолкнула, перестала к себе подпускать, замкнулась, как будто это касалось только её, а он здесь ни при чем. Стала раздражительной, нервной, цеплялась к каждой мелочи. А самое главное, выбрала тактику защиты от горя – нападение, сама этого не осознавая. Постоянно во всём винила Сергея, старалась каждый раз напомнить ему, что верно ждала его из армии и он просто теперь обязан ей по гроб жизни. Таким образом она, по-видимому, хотела привязать его к себе, боясь, что он её бросит из-за бесплодия. Серёга пытался ей объяснить, что дети его мало волнуют, ему было по большому счету всё равно, будут они у него или нет. Вон Артём родил двоих, внуки у матери есть – и ладно. Любовь к Маше потихоньку уходила, оставалась привычка. Он даже огрызался с ней, больше уже по привычке, чем от души.
Ему вдруг захотелось полюбить её снова, выкинуть из головы все глупости – и влюбиться в собственную жену. Серёга покосился на дремавшую Машку. Рядом с ним сидела молодая симпатичная женщина с пышными, аппетитными формами, не полная – в самый раз. Сочная, мягонькая, сладкая. Он почувствовал прилив нежности и, не отрывая взгляда от дороги, погладил одной рукой жену по коленке. Она шлёпнула его по руке:
– Платье помнешь, не лезь.
Серёга, игнорируя её реплику и шлепок, продвинул руку дальше, гладя уже бедро.
– На дорогу смотри, придурок! Убери руку, пока не оторвала.
Всю нежность как водой смыло. Он молча вцепился в руль обеими руками. Уже возле конторы, когда она стала выходить из машины, он схватил её за руку:
– Маш, давай я сегодня встречать тебя приеду, в кино сходим или на катере покатаемся. А то у меня отпуск уже заканчивается, а мы с тобой так и не сходили никуда.
– Я сегодня не могу. Ты за мной не приезжай, я на последнем автобусе приеду. У нас у сотрудницы день рождения, отмечать будем.
– Ну так я тебя после дня рождения встречу.
– Сказала – сама доберусь!
Она выдернула руку и вышла из машины.
Павел Васильевич уже давно положил глаз на симпатичную и весёлую расчётчицу Машу. Он недавно развёлся с женой и теперь решил вплотную заняться охмурением деревенской дивчины. Он знал, что она замужем, видел её мужа, когда тот приезжал за ней на работу, и считал, что этот здоровый парняга ему не конкурент. Муж – не стенка, можно отодвинуть.
Павел был представительным мужчиной, с этаким шиком. Всегда с голливудской улыбкой на лице, любил пошутить, знал уйму анекдотов и всевозможных историй, душа любой компании. У женщин по нему слюнки текли, и он пользовался этим без зазрения совести. Жена от него ушла, застукав его с очередной любовницей на их загородной даче, нагрянув туда не вовремя высаживать там какие-то саженцы. Бедная любовница выковыривала землю от саженцев из своей прически и пыталась застегнуть порванную блузку на одну пуговицу. А Павел успокаивал разъярённую жёнушку, чтобы дать возможность убежать своей пассии до автобусной остановки. Так сорокадвухлетний бизнесмен остался без жены и без любовницы.
И место теперь и на ту и на другую должность было вакантно. Машу он вчера пригласил в ресторан и сам не ожидал, что она согласится. Он не думал, что так быстро добьётся свидания.
И вот сегодня она пришла на работу красивая, как никогда. У него даже дух захватило.
Он весь день провёл в предвкушении романтического вечера.
Народу в клубе было много. Уже под утро уставшие от танцев, но возбуждённые и пьяненькие ребята пошли провожать девчат домой. Саня с Ленкой шли чуть вперёди, а Ромка лениво переговаривался с Алёнкой. Ленкина подружка ему не нравилась, но обижать её не хотелось. Ромка вообще не умел отказывать женскому полу. Он сам никогда не бросал своих девушек, они уходили от него первыми. Романа это совсем не смущало, напротив, он был даже рад. Не приходилось выслушивать истерики и слёзы, как иногда Сашке.
Саня сегодня всё время выяснял отношения с Ленкой. Ругаться начали ещё в клубе. Они с ней учились в одной группе. Санька перебрал полгруппы, пока дошёл до неё. Встречались уже полгода – это был просто рекорд для Сашки. По-видимому, он на неё действительно запал.
Их голоса становились всё громче и громче, затем Ленка залепила Александру пощёчину, развернулась и быстро пошла к дороге, останавливая первую попавшуюся тачку. Алёнка побежала за ней. Ни Сашка, ни Ромка даже не попытались остановить их, когда они садились в машину.
– Сань, чего вы сцепились?
– Да прикинь, ей какой-то фраер сообщений полный телефон наслал, и она с ним лихо так за моей спиной переписывается. Я к ней в телефон залез и увидел всё это дело. Она же решила мне лапшу на уши навесить: типа это друг её двоюродного брата, от которого она отвязаться не может. И то, что она ему «Спокойной ночи, зайчик. Целую» ради шутки написала. А когда я ей сказал, что тоже ради шутки с кем-нибудь переписываться начну, по морде мне съездила.
Ромка предложил Сане пойти к нему и попить ещё пива – видел, что Саньку всего трясёт.
Он так и не решился рассказать своему другу про Сергея. Оправданием было то, что тот и так сейчас расстроенный и сильно переживает из-за ссоры с Ленкой. «Перед отъездом обязательно расскажу», – дал себе слово Роман.
Когда Саня ушёл домой, было уже десять утра. Дома никого не было. Ромка взял телефон и набрал Серёгин номер – он и сам не знал, почему его вдруг потянуло позвонить. Долго не мог дозвониться, и, когда уже хотел было плюнуть, в трубке раздался голос Сергея:
– Алло, я вас слушаю.
Ромка вдруг растерялся, голос от волнения пропал, и он просипел в трубку:
– Серёж, это Роман.
– Ромка! Как ты? Как доехали?
– Нормально. За гостинцы спасибо. Зачем наложили?
– Мамка уже твоя звонила, возмущалась. – Серега рассмеялся и крикнул куда-то в сторону:
– Мам, Ромка звонит! – и уже в трубку: – Мама тебе привет передаёт. И Анне с Сергеем.
– Им с Машей тоже передай. – Ромка понял, что Серёга не один в комнате и говорить открыто не может.
Они поговорили ещё минут пять ни о чём, и Роман, попрощавшись, отключился. На душе было муторно. Он лёг на диван и тут же вырубился – бессонная ночь дала о себе знать.
А в деревне под Томском Сергей чуть ли не летал от осознания, что Ромчик всё-таки позвонил. И у него появилась надежда, что парнишка приедет в августе и остановится хоть ненадолго у них.
Середина августа была жаркой. Ромка с Сашкой валялись на каменистом берегу Томи.
– Блин, вот в Томске – Томь так Томь. А у нас один хвостик от неё. – Ромка подобрал камушек и запустил его в воду.
– Откуда ты знаешь, мы же в городской черте только на Томь смотрим, может, она дальше – о-го-го.
– Так в Томске она прямо в городе сразу огромная, не то что у нас. Ни пляжа, ни хрена. Там «Ракета» ходит, а у нас что? Захолустье.
– Ну вот и езжай в свой Томск. – Санька с обидой глянул на Романа. – Завтра укатишь из нашего захолустья.
– Сань, ты что, обиделся, что ли? Я же не про Новокузнецк, а только про реку говорю, что пляж как в захолустье. Но ведь это правда. Что – не могут нормальный пляж на реке сделать?
– Пошли купаться лучше. Я не собираюсь в последний день перед твоим отъездом с тобой спорить и обсуждать недостатки и достоинства городов.
– Иди ты, потом я пойду. Как вещи-то без присмотра оставлять? Голым домой топать хочешь?
– Ладно, я на тот берег и обратно.
На пляже яблоку упасть было негде. Казалось, весь город собрался на небольшом куске каменистой площадки. Ромка терпеть не мог эти камни. Пока до воды дойдёшь, все пальцы на ногах отобьёшь. Да и в воде не лучше – там вообще встречались довольно большие камешки, а течение так и норовило снести в сторону. Он прикрыл глаза и стал обдумывать, как же всё-таки Саньке сказать про Серёгу. Завтра он уже едет в Томск, и неизвестно, когда они с другом теперь увидятся. Не раньше зимних каникул, наверное. Про Сашкину реакцию на своё признание думать было страшно. Вечером пацаны решили устроить ему проводы. Девчонки, естественно, тоже будут. Ромка не хотел, если честно, никаких гулянок. Ему просто необходимо было побыть с Саней, выплеснуть ему эту треклятую правду о Томске, и если вдруг тот не поймёт и порвёт их дружбу, хотелось пережить это одному, без посторонних глаз. Хоть он и не знал, как сможет это пережить.
Сергей отвёз Машу на работу. Их шеф опять устроил субботник. Маша возмущалась весь вечер пятницы, что уже вторую субботу приходится работать. Но отказать она не может, Павел Васильевич выписал ей материальную помощь на оплату кредита. Она, конечно, благодарна ему, он молодец, хороший руководитель, но она так устала от этих «субботников». Сергей все её причитания слушал вполуха. В воскресенье приезжал Роман. Серёга скупил все газеты с объявлениями и теперь пытался дозвониться хозяевам сдаваемых квартир. Из-за плохой связи это было проблематично, и он психовал. И вот теперь, когда Маша зашла в свою контору, он, чуть отъехав в сторону, сидел в машине и пытался обзвонить всех, кто дал объявление о сдаче квартиры. Уже поднеся трубку к уху, поднял голову и застыл, не отвечая на «Алло, алло».
Маша и дородный мужчина в обнимку вышли из здания конторы и направились к «ленд-крузеру», стоявшему на стоянке у офиса. Сергей сразу понял, что это и есть начальник его жены. Он выскочил из машины и кинулся к ним. Но не успел до них добежать – они, не видя ни его, ни его «десятки», отъехали от стоянки. Первым желанием было поехать за ними следом. Он даже с места сорвал машину и чуть не врезался в иномарку. Потом так же резко затормозил и положил голову на руль. Отдышался и заехал в какой-то двор. Его била мелкая дрожь. Трясущимися руками он прикурил сигарету, через каждую затяжку приговаривая «сучка, вот сучка». Ударил со злостью несколько раз ладонями по рулю. Скрестив на нём руки, уткнулся в них головой, стараясь успокоиться и выровнять дыхание. Догоревшая сигарета обожгла пальцы. Прикурил ещё одну, достал телефон и стал обзванивать квартиросдатчиков.
– Ну что же, хочешь гулять? Давай, гуляй. Флаг тебе в руки. Только потом хоть слово мне вякни, – цедил он сквозь зубы между звонками.
Ромка напился. Пил целенаправленно, не пропуская ни одной кружки с пивом. Саня даже уже его одёргивать начал и пацанам запретил ему наливать.
– Ты что творишь, тебе же ехать завтра с утра, ты же всю машину заблюёшь. Подыхать же будешь.
– Не буду. Мне надо. Мне с тобой поговорить надо, а трезвый я не могу.
– О чём таком тебе поговорить приспичило, что ты нажрался?
– Надо. Все уйдут, и я скажу, – икал пьяный Ромка.
Саня, видя такое дело, быстро стал всех выпроваживать. Пили они у Ромки в бане. Благо, отец ещё при жизни отстроил такую баню, которая больше смахивала на дачный дом. Кроме Ромки, никто не напился. В их компании это вообще было редкостью. Пиво попить они любили, но всегда знали меру. И то, что Ромка наклюкался, было непривычно.
Тем более он обычно пил меньше всех, так только – компанию поддержать. И никто не желал встретиться с возмущённой тёть Аней, когда она увидит, в каком состоянии перед отъездом её сын. Так что упрашивать никого не пришлось. Пообнимав Романа на прощание и пожелав ему удачи в Томске, все смылись.
– Ну, давай, алкаш, говори. Что там у тебя за секрет такой?
– Ты, Сань, выпей и сядь.
– Да говори уже, не тяни резину.
– Сань, я голубой, – выпалил Ромка на одном дыхании. Хоть совсем не так всё хотел сказать. «Чёрт, надо же было так ляпнуть, без подготовки, объяснений». У него всё похолодело внутри, он даже протрезвел, кажется. Сашка сидел с каким-то застывшим взглядом. «Как кол проглотил», – мелькнула у Ромки дурацкая мысль.
– Саня, блин! Ну не совсем голубой, вернее, совсем не голубой. Блин! В общем, я с мужиком переспал. Нечаянно. – Ромка был готов провалиться под землю или ещё глубже.
Втянул голову в плечи и зажмурился. Он почувствовал, что Сашка встал и подошёл к нему, и зажмурился еще крепче. «Сейчас врежет».
– Сань, ну бей уже, что ли. Не молчи только.
– Ромка, Ромка. Как же ты жить-то с этим будешь? Тяжело же. Не поймёт ведь никто.
Вместо удара Роман почувствовал руки друга у себя на голове. Саня ерошил его волосы.
Ромка ошарашенно открыл глаза. Он ожидал любой реакции, но только не жалости. А Санёк жалел его.
– Саш, Саш, ты… ты не бросишь меня? Не откажешься? – Ком застрял в горле и мешал нормально говорить.
– Ромка, ты мне как брат. Я за тебя глотку любому порву. Если нарвёшься на какого-нибудь мудака и он тебя обидит, только скажи. Порву как Тузик грелку.
– Какого мудака? – шмыгнул носом Ромка, глядя на друга снизу вверх.
– Ну, если встречаться с кем начнёшь, а он тебя обижать вдруг станет.
– Саня, блин, ты такой дурак.
– Сам такой.
Ромка вскочил на ноги, и они обнялись. Крепко-крепко. Потом они выпили ещё пива, и Ромка рассказал Сашке про Серёгу, про свои чувства и сомнения. Про баню и последний их поцелуй во дворе. Его как прорвало, он ничего не утаил от Сани. И стало на душе так легко, так спокойно, как будто тяжёлый камень свалился с сердца. Он знал теперь цену этой поговорке.
– Значит, тебе понравилось?
Ромка хоть и покраснел, но отрицать не стал:
– Честно скажу – понравилось.
– Ну а с девчонками тебе нравится или у тебя совсем к ним тяги нет?
– Ну, нравится, конечно. Только я ещё не влюблялся ни в одну.
– Ну, влюбляться и я не влюблялся. Ром, так значит, ты не голубой. Ты – би.
– И что? Какая разница-то? Показывать это всё равно никому нельзя.
– Ну, это ясен пень. Ты и не показывай. Поосторожней там, в Томске. Здесь-то никто знать не будет. А там тоже шибко не пались. Мало ли на кого нарвёшься.
– Сань, а с Серым мне что делать, как думаешь?
– Я тебе советую с ним не связываться. Всё-таки они тебя в своём доме как родного встретили. Как ты его жене и матери в глаза смотреть станешь? Он что, тебе так сильно понравился?
– Если честно, не знаю. Но когда он на меня смотрит или обниматься лезет, у меня поджилки трястись начинают.
– Это у тебя сексуальное влечение. Недотрах.
– Я дома уже три недели, заниматься больше не надо, трахайся – не хочу. Алёнка чуть сама на меня не прыгает. А я не хочу. Прикинь? Не хочу. Как, по-твоему, это называется?
– А с ним хочешь?
Ромка прикрыл глаза. И вдруг Сергей нарисовался в его мыслях так чётко, так реально, что он даже вздрогнул.
– Хочу. С ним – хочу.
– Блин, Ромка, я не знаю тогда. А на других парней тебя тянет?
Ромка задумался.
– Не-а. Не тянет. Ну, пока, по крайней мере.
– А на меня?
– Саня, ты идиот!!! Ни хрена на тебя не тянет.
Сашка засмеялся и притянул к себе Романа. Обнял его за плечи и уткнулся ему в лоб.
– Не ссы, Ромашка. Всё будет хорошо. Пойдёшь проктологом работать, обязательно какую-нибудь геморройную задницу себе найдёшь.
– Саня, вот ты урод! Ты меня теперь подкалывать постоянно будешь? – Ромка, смеясь, отпихнул от себя ржущего друга.
– А то! Я думал, ты гинекологом станешь, а теперь на проктолога учиться придётся.
– Идиот! Я ни тем ни тем не буду.
Утром Ромка спал на заднем сиденье машины и улыбался во сне. Мать то и дело поглядывала на него и вздыхала.
– Как же я не хочу в такую даль его отпускать. Приспичило же в Томске учиться. В Кемерове тоже медицинский есть, так нет – его к черту на кулички потянуло.
– Не ворчи, мать. Гордись, что Ромка у нас умница такой. – Сергей приобнял жену одной рукой, не отрывая взгляда от дороги.
– Да я горжусь, – вздохнула она.
