Текст книги "Ромашка (СИ)"

Автор книги: Дэвид Висман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 17

Всё казалось нереальным: кровавая маска вместо Серёгиного лица. Булькающие, хрипящие звуки его дыхания. Пропитавшаяся кровью одежда. Тихий плач Натальи за спиной. Судорожные рыдания Маши. Незнакомый парень, без конца звонивший в «скорую» и рычащий в трубку: «Где машина?! Вы что, уроды, не понимаете, что здесь человек умирает?»

«Умирает» – при этом слове Артёма скрутил спазм страха, до тошноты, до шевеления волос на голове, до тряски в ногах и судороги, током прошедшей от руки, державшей холодную кисть брата, до самого мозга – так, что в глазах стало темно от боли.

Работники ГАИ приехали быстрее «скорой». Он не заметил, как оказался в стороне от Серёгиной машины, вместе с Натальей и Машей. Парень что-то объяснял гаишникам, показывал на свою машину, на Серёгину. Один из сотрудников попытался перелезть через сугроб обочины и открыть дверь с Серёгиной стороны. Артём слушал их как издалека.

– Заклинило. Надо «спасов» ждать. Здесь у него сучок в шее, думаю, тянуть через пассажирскую нельзя. Пусть вырезают.

– Он там хоть живой ещё?

– Да живой вроде. Сипит.

Артёма сорвало: он кинулся к гаишнику, спокойно стоящему рядом с машиной и рассматривающему след от протекторов.

– Вызывай! Херли ты на дорогу-то пялишься? Он же кровью изойдёт!

– Ты чего глотку дерёшь? Вызвал уже. Едут. Ты тоже участник ДТП? Или свидетель?

– Я брат! Скоро они? – Голос сорвался. Артём вцепился в рукав формы и зачем-то начал дёргать гаишника за рукав. – Он не умрет? Не умрет же? А?

– Ну, живой же. Значит, всё нормально будет. Успокойся. Он у тебя в рубашке родился, от такого удара обычно… Вон, смотри, аккумулятор куда улетел. А он молодец – пристёгнутый. Ты следом ехал? То твоя машина стоит?

– Моя. Не следом. Мы позже с женой выехали. А он уже… Господи, где эта «скорая» грёбаная!

В «скорой» с Серёгой поехала Маша. Артём же, пересилив себя, постарался успокоиться и сел за руль своей машины, предварительно узнав, в какую больницу везут Серёгу.

Машкин парень остался с гаишниками, пообещав Маше подъехать, как только освободится.

В больнице, в приёмном покое, Артёма начало трясти. Сергея сразу же увезли в операционную. Он же сидел перед медсестрой и диктовал его данные. В коридоре тихо плакали и переговаривались Маша с Натальей.

На все его вопросы к медсестре, что будет с братом и как его состояние, та холодно отвечала:

– Ждите. Выйдет доктор, всё скажет. А ещё лучше – езжайте домой, не мешайтесь здесь. Завтра позвоните и всё узнаете.

Ему хотелось схватить эту невозмутимую сестричку за ворот её синей форменной рубашки и закричать ей в лицо: «Что же ты, сука такая, а если бы с твоими такое? Ждала бы ты дома спокойно новость, что с родным тебе человеком?»

Санитарка, пожилая уже женщина, с сочувствием на него посмотрела, угадав, по-видимому, его мысли:

– У нас врачи хорошие. Вытянут. Только долго всё это. Вам бы правда лучше домой.

Он курил на улице. Маша с Натальей тоже вышли. Тяжело было сидеть и ждать.

– К своей, видать, мчался так. Как сумасшедший на встречную выскочил. Ещё бы немного, и нас бы с Андреем тоже здесь собирали. А может, и в морге уже бы все были.

Артём зло зыркнул на Машку:

– Типун тебе на язык.

– Тём, не ругайтесь, и так тошно. Как матери-то говорить будем? Утром все на работу поедут, увидят Серёгину машину. Надо ей как-то сказать, пока кто-нибудь чужой не ляпнул. – Наталья держалась руками за голову, пытаясь унять головную боль.

– Подождём ещё. Узнаем всё, тогда и скажем. Пошли, зайдём, может, известно уже что-нибудь. – Артём выбросил окурок, направляясь в больницу.

Маша вздохнула:

– Вряд ли. Там пока сучок удалят, пока в челюстно-лицевом заштопают, пока гипс наложат. До утра, наверное, сидеть придётся. Вы телефон новой его знаете? Тоже, наверное, переживает, что домой не приехал. Сообщить бы надо.

Артём споткнулся, а Наталья метнула в него предупреждающий взгляд и твёрдо сказала:

– Надо. Артём, у тебя есть номер?

– Откуда? Он мне на хрен не нужен был.

– Ты что, опять за своё? Тебе мало, да? Не успокоишься никак? – Жена дёрнула его за подол куртки, разворачивая к себе.

– Нет у меня его номера. У матери есть. Может вон у Машки. – Он как-то сник сразу и устало кивнул на Машу, стоявшую в полном недоумении и не понимающую, о чём они говорят.

– Чей номер у меня есть? Я что, знаю её? Это не Катька, случаем? – Слово «его» она, по-видимому, приняла за оговорку.

– Без меня ей расскажешь. Я пошёл. – Артём кинул на жену усталый взгляд и зашёл в санпропускник.

– Так, давай, колись. Кто это такая? – насела на Наталью Маша.

– Подожди, ключи у Тёмки от машины возьму, в ней поговорим. А то я уже все ляжки поморозила. – И Наталья метнулась за Артёмом, озадачив Машу ещё больше.

Новостей о Серёге ещё не было, так что Артём сам открыл машину и завёл, включив обогреватель. Оставил женщин одних, взвалив на жену неприятный разговор.

– Ну, Нат, это Катька, да?

– Нет, Маш, не Катька. Вообще я не знаю, правильно ли делаю, рассказывая всё тебе. Но думаю, что сейчас выбора уже нет, и ты всё равно узнаешь. Да и Любовь Ивановна тоже.

– Он мне что, изменял, что ли, пока мы жили? Так когда бы успел? Говори уже, а то меня мандраж бить начинает.

– Дай слово, что не будешь орать и что о том, что я тебе сейчас скажу, никто больше не узнает.

У Маши глаза расширились от такого заявления, она уже вообще ничего не понимала. Потом до неё дошло:

– Что, замужняя? Из наших кто-то, из деревни?

– Маш, я не знаю, как ты отнесёшься к тому, что я сейчас тебе скажу. Но только помни, что он сейчас в больнице и ещё неизвестно, что с ним будет. Что вы с ним прожили не один год и он всё-таки был неплохим мужем, согласись.

– Может, хватит уже вокруг да около ходить? Не буду я орать. И говорить никому не собираюсь. У него своя жизнь, у меня своя. И он правда мне всё же не чужой, я за него переживаю.

– Так, подруга, учти, ты дала слово.

– Ну? Говори уже.

– Серёга не с женщиной живет, а с парнем.

– В каком смысле?

– В самом прямом. С Ромкой он живёт, из Новокузнецка который.

– Не поняла. Ну, снимают они вместе квартиру, правильно, так дешевле. А орать-то я тогда почему должна?

Наталья тяжело вздохнула. До Маши явно не доходил смысл её слов.

– Маш, они не просто квартиру снимают, они живут вместе. Как любовники.

– Что? – Машка даже про больницу забыла, смеялась до слёз.

Её Серёга и Ромка как любовники, надо же такое выдумать. Но вдруг поперхнулась смехом, встретив сочувствующий Натальин взгляд.

– Охренеть! Мама дорогая! Я что, с педиком, выходит, жила? Да ну на хрен, бред какой-то!

Наталью как прорвало. Она плакала и рассказывала – про Серёгу с Ромкой, про Артёма, ненавидящего гомиков и пожелавшего смерти родному брату. Про инцидент в бане и про то, почему Серый так гнал.

Маша сидела пришибленная всей этой информацией. Слов не было. В голове полная каша и неверие. Она просто не могла, не могла поверить, что её Серёга – такой МУЖИК – любит парня. Потом вдруг вспомнила, как Серёга не раз просил её попробовать «туда» и как он её почти изнасиловал. И резануло – а ведь Ромка у них тогда жил. Значит, это всё началось ещё при ней. Серёгу уже тогда зацепило!

Обида, боль, злость просто нахлынули горячей волной, заставляя кровь стучать в висках, а сердце сжаться. Спазмом перехватило горло, в глазах защипало. И она, не сдерживаясь, разревелась. Наталья тихонько гладила её по плечу.

Ромку после первой же бутылки пива накрыло. Сразу сказались те рюмки, выпитые, как вода. Он еле добрался до дивана и вырубился. Парни посидели ещё немного, и Саня со Славкой, выпившие больше Макса, тоже быстро стали пьянеть. Максим собирался вызвать такси, но Славка выдернул у него из рук телефон.

– Саня, вали спать. Я матрас буду надувать, мы с Максом здесь упадём.

– А я где?

– С Ромиком, где ещё?

– А если Серый приедет? Учти, я к вам приползу.

– Да время два уже. Он в деревне, походу, остался. Мог бы и позвонить Ромке, предупредить.

Максим выдернул у Славки назад свой мобильник и начал набирать Серёгу.

– Сейчас узнаем, приедет или нет.

– Да не звони, он дрыхнет уже, наверное. Устал, поди, и вырубился. Я знаю, что такое хозяйство. Держали. – Саня пошёл в комнату.

– Выключен. Точно дрыхнет уже. – Макс стал помогать Славке убирать со стола.

Когда они улеглись, Славка хохотнул:

– У меня скоро войдёт в привычку с тобой спать.

– Это хорошо или плохо?

– А хрен его знает. Лишь бы не заразиться вашей голубизной.

– А что, есть симптомы?

– Да пошёл ты!

– Куда?

– Ну не в задницу, это точно.

– А я согласен.

– Чего ты согласен?

– А пойти согласен.

– Ну ты и извращенец! Я тебя в баню послать собирался, а ты о чём?

– Не чеши.

– Допрыгаешься! Что, с Саней спор продул, на меня решил переключиться?

– Ага. Как ты угадал? А что, был бы шанс выиграть?

– Ну не знаю. Смотря как бы ты соблазнял. – Славке нравилась эта игра в подначки. Он же понимал, что Макс это не всерьёз. «А вдруг всерьез?» – промелькнула мысль перед тем, как сонный мозг отключился.

Глава 18

Артём измучился в ожидании. Наталья и Маша всё ещё были в машине. Он снова заглянул в кабинет санпропускника.

– Девушка, узнайте, пожалуйста, как там Захаров.

– Молодой человек, я сейчас вас выпровожу, а дверь закрою. Ждите. В операционной он ещё. Выйдут врачи, всё скажут. А если вы мне надоедать будете, я вас за дверь выставлю.

Ему так хотелось ей нагрубить, сорвать на ней свой страх. Сдержавшись, Артём вышел на улицу. Сигареты закончились, а далеко отходить от санпропускника он боялся. И правда, закроет ещё, подумав, что уехали. Он уже было собрался просить девчат сходить за сигаретами, когда увидел подъезжающую машину парня, что был с Машей.

Они все стояли на крыльце больницы. Парни курили. Маша то и дело вытирала набегающие слёзы и громко сморкалась, наплевав на культуру и окружающих. Наталья гладила её по плечу, тихо приговаривая:

– Ну всё, тихо, успокойся.

– Ладно, всё. Успокоилась. Поедем мы с Андреем. А то ведь в деревню возвращаться. Мои спят уже, наверное.

– Зачем в деревню? А в городе что?

– Да в городе негде. Андрей с мамой живёт.

– К нам езжайте. Детей дома нет. Места полно. Бери ключи. А мы попозже подъедем. Правда, Артём?

Артём вздрогнул при упоминании своего имени.

– Что?

– Я говорю, чтобы Маша с Андреем у нас заночевали. Чего в деревню-то опять ехать. Поздно уже.

– Конечно, вы езжайте, чего всем здесь торчать. А я останусь. Ты, Наташ, тоже езжай. Тебе на работу завтра.

Маша взяла Андрея под руку, отводя его в сторонку.

– Мы сейчас. Поговорим и решим. Ладно?

– Хорошо, мы вас в фойе ждем. – Наталья подпихнула мужа к двери.

Оставшись наедине, Маша прильнула к Андрею. Он обнял её, поцеловал в мокрые глаза.

– Выкарабкается он. Не переживай. Вот увидишь, всё будет нормально. Если хочешь, я вас отвезу, а сам домой поеду. Тебе, наверное, не до меня сейчас.

– С ума сошёл? Не мели ерунды. Ты мне сейчас знаешь, как нужен! – Маша ткнула кулачком в бок Андрею и уткнулась носом в его грудь.

– Маш, ты его любишь до сих пор? И ты ему нужна, сейчас. Кто о нём ещё позаботится, как не жена?

– Я его ненавижу! И я бывшая жена. У него есть кому о нём заботиться.

– Ревнуешь?

– Андрей, дело не в ревности. И я правда больше его не люблю. Просто мы всё же шесть лет вместе прожили. А знаем друг друга всю жизнь. Он мне как родной, понимаешь? Только вот не всё я знала о своём бывшем, оказывается. И такое о нём узнала, что ненавидеть впору. Больно, невозможно больно.

– Что бы ты ни узнала, прости. Ему сейчас это очень нужно. Он сейчас за свою жизнь борется. Ему поддержка нужна. Не надо сейчас его ненавидеть. Вот оклемается, потом ненавидь.

Маша засмеялась сквозь слёзы.

– Ты вот всегда так, даже когда тошно, обязательно рассмешишь. Ладно, уговорил, буду ненавидеть Серёгу потом. Я тебя обожаю! Ты мой самый-самый. Поехали к Тёмке с Натальей? Они хорошие. Будем семьями дружить.

– Угу. А потом Серёга ещё со своей присоединятся. Будем вместе на шашлыки ездить. А что, есть же люди, которые мирно расходятся. А мужья потом, бывший и нынешний, водку вместе пьют. А жены им косточки перемывают.

– Да уж, со своей. Если бы со своей. Позвонить, кстати, надо.

Маша достала свой телефон. У неё где-то был записан Ромкин номер.

– Маш, утром позвонишь. Там уже известно всё будет. Зачем сейчас человека полошить. Она уже спит, наверное. Тем более раз не со своей. Мужу ещё подставишь.

Машку разобрал смех. Она ведь тоже сначала подумала, что Серёга замужнюю нашёл. Вот разве, глядя на него, можно подумать, что он педик?

– Ладно, пойду Наталью позову. Тёмку сейчас бесполезно домой тащить. Хотя что толку сидеть? До утра ему всё равно никто ничего не скажет.

– На, сигареты ему отдай.

Леонид дежурил уже вторые сутки. Спустившись в санпропускник, тяжело опустился на кушетку, прислонившись спиной к стене. Глаза закрывались, хоть спички вставляй.

– Оленька, сделай крепкого кофе, пожалуйста. А то я прямо здесь сейчас засну.

Медсестра встала из-за стола, зевнув и потянувшись.

– Угу. Сейчас. Я тоже на ходу засыпаю. Там вас брат Захарова дожидается. Вы бы вышли к нему, а то он достал уже. Как, кстати, прошло всё?

– Нормально. Жить будет. Его сейчас травматологи штопают. Я своё дело сделал, им его передал. Кстати, надо родственникам сказать, чтобы кровь сдали. У него редкая, первая отрицательная.

– Сами выйдете или мне?

– Выйду. Покурю, пока кофе сделаешь. Только свари, терпеть растворимый не могу. Я бы сейчас коньячка в него плеснул. Ох, давно что-то никто коньячок не задаривал. Устал я, зараза. Началась зима! Сейчас аварийные попрут. Да и не аварийные тоже.

– Сильно Захаров переломался? А с шеей что?

– Да в рубашке Захаров родился. Ни артерия, ни трахея не задеты. Хорошо никто не полез сучок вынимать, а то бывают на авариях сердобольные, безголовые. Переломался, конечно. Двусторонний оскольчатый перелом нижней челюсти, скуловой кости… Язык прошить пришлось, зафиксировать. Открытый перелом костей и хрящей носа, рваные раны мягких тканей лица и надбровных дуг… Это по моей только части. А там у него рёбра переломаны, рука – пальцы, ушиб головного мозга, скорей всего. Позвонки надо проверять. Ну и ушиб брюшной полости и грудной клетки. Без внутреннего кровоизлияния, слава богу. В общем, до фига, но не смертельно. Выкарабкается.

– Лицо сильно изувечено?

– Ну, дай бог, всё срастётся как надо, без деформации будет. Зубки вставлять, конечно, придётся. Шрамы останутся, никак без них, но я аккуратно шил. Квазимодой не станет, не обгорел же. Это вот если бы обгорел…

– Да ну вас! Всё у вас легко и просто. Человеку же жить с этим. Вдруг жена бросит.

– Шрамы украшают мужчину. Кофе делай давай. Всё, иду курить да родственников Захарова успокаивать. Может, вздремнуть чуток, а? Как думаешь? Завтра на рапорте засну ведь.

Не дождавшись ответа, Леонид вышел.

Ромка проснулся от головной боли и сушняка. Полежал, приводя мысли в порядок. Рядом дрых Санька. Значит, Серый домой не приехал. Не позвонил даже, не предупредил, что в деревне остаётся. Стало обидно.

«Правильно, я ему кто? Жене бы позвонил, а мне зачем?»

Гадость во рту была невыносима. Ромка тяжело перевалился через Сашку и поплёлся в ванную. Почистив зубы и смыв с себя запахи вчерашней попойки, стал искать таблетки от головной боли.

– Ты чего там шуршишь-гремишь? Чего не спится? Сколько времени? – заворочался проснувшийся Саня.

– Башка трещит, таблетки ищу.

– На кой тебе таблетки?.. Вон пива выпей. Легче станет.

– Не хочу я пива. Я на него смотреть не могу, не то что пить.

– А ты не смотри. Хлебни через не могу. Серьёзно говорю. Сразу полегчает.

– Отстань. Всё, я уже ацетилку нашёл. Сейчас выпью, полежу чуток, и всё пройдет. Двигайся к стенке, чтобы мне через тебя не перелазить.

– Глянь время.

– Зачем тебе? Собрался, что ли, куда-то?

– Тебе тяжело, что ли? Просто хочу знать время.

Ромка нашёл свой телефон.

Пять пропущенных вызовов с неизвестного номера. Вот он дрых, ни черта не слышал. Звонили в восемь утра. Сейчас десять. Кто это в такую рань? Может, Серёга не со своего? Точно! Его телефон, наверное, разрядился.

Ромка набрал Серёгу. Абонент выключен. Нажал на вызов незнакомого номера. Трубку долго не брали. Но как только он услышал первое «Алло», ему захотелось отбросить трубку, он узнал голос Маши.

– Алло! Ром, это ты? Я тебе звонила утром. Узнал? Это Маша. Ром, ты что молчишь?

– Узнал. Привет. – Ромка лихорадочно соображал, с какой стати Машка вдруг ему звонит. Первая мысль – она всё узнала. Вторая – они помирились с Серёгой.

– Ром, Сергей в аварию попал. Он в больнице сейчас. – До Ромки не сразу дошёл смысл сказанных Машей слов. Он молча пялился на стену, пытаясь переварить услышанное.

– Рома, ты слышишь меня?

– Да. Слышу. Он… он жив?

– Я же говорю, что он в больнице, значит, жив.

– Сильно разбился? – Голос у Ромки задрожал. В горле запершило. Ещё немного, и он разревётся прямо в трубку.

– В реанимации. Но врачи сказали, что опасности для жизни нет. Переломов много. Ушиб головного мозга, но не тяжёлый. Средней тяжести. Ну и челюстно-лицевые травмы. А в реанимацию всех после операции кладут.

– В какой он больнице? – Ромка сел на пол, облокотившись на диван. Сашка сжал его плечо, словно говоря – держись.

Маша сказала номер больницы.

– Только ты не ходи сегодня к нему. Артём поехал за матерью, потом они вместе туда приедут. Мне про вас жена Артёма рассказала. Мать не знает ничего. Да и с Тёмкой нечего лишний раз сталкиваться.

Ромка, не сдержавшись, разревелся. То, что ему позвонила именно Маша, сделало эту страшную новость ещё больней. Боль, стыд, страх – он просто не мог выдержать всё зараз.

– Маш, прости меня. Ты такая хорошая. Прости, пожалуйста.

– Ладно, всё. Давай сейчас не будем об этом.

– Я видеть его хочу. Мне нужно к нему. Что мне делать?

– Не знаю, но в больницу ехать не советую. Увидит Артём, будет скандал. Да и матери неприятно будет. Что ты ей скажешь? По-дружески приехал? С зарёванной мордой? Я тебе Натальин телефон скину. Позвонишь ей вечером, она тебе скажет, как он. Тебя всё равно не пустят к нему. Никого не пускают.

– Спасибо тебе, Маш. И прости меня.

– Всё, давай.

Сашка встал и пошёл на кухню за водой. Ромку трясло. Он смотрел на телефон в своих руках, словно не верил, что только сейчас позвонила Маша. В глазах всё расплывалось.

Саня вынул у него из рук телефон и сунул ему полотенце и стакан с водой.

– Хватит реветь. Слезами горю не поможешь. Вставай давай. Сейчас в больницу поедем. Ты в такси посидишь, а я всё узнаю.

Славка и Максим тоже встали. Славка кому-то звонил.

– Ну наконец-то! Привет! Дрых, что ли? По делу звоню. Очень надо. В долгу не останусь. Тим, ты в какой больнице практику проходишь? А в каком отделении? А в реанимации есть кто? Да друг вчера в аварию попал, к вам привезли. Узнать надо, как там и что. Захаров Сергей. Двадцать шесть лет. Срочно. Жду. Давай. И узнай насчёт посещений? По блату пустят, может? Сумку соберу без базара, если что.

Славка присел возле Ромки. Обнял его, ткнулся лбом ему в висок.

– Всё нормально будет, вот увидишь. Серёга, он здоровый, справится. Так что нечего киснуть и слёзы лить. Ты же мужик, в конце концов. Ему сейчас поддержка нужна будет, и моральная и материальная. Вот переведут его из реанимации в отделение, ты туда санитаром устроишься. И будешь с ним рядышком. Дежурства ночные. Больница уже закрыта, так что ни Артём, ни мать тебя не увидят. Да и деньги, хоть какие-то. Опять же уход за Серёгой.

Ромка встрепенулся. Вытер слёзы. Посмотрел на друзей и вздохнул.

– Точно. Так и сделаю.

Телефон Славки завибрировал. Все с напряжением ждали, когда он поговорит.

– В общем так. Он в челюстно-лицевом лежать будет. Сегодня и завтра ещё в реанимации, потом переведут в отделение. Опасного для жизни уже ничего нет. Главное, чтобы раны не загноились. Говорить, есть не может. Сломана челюсть. Кормить будут пока внутривенно. Ушиб мозга есть, но не тяжёлый. Перелом рёбер, сломаны пальцы на руке. Трещина голени. Лежать будет долго. И ещё, надо сдать кровь. Первую отрицательную. Чем больше, тем лучше. Так что сейчас едем в Центр, сдаём кровушку, ищем обмен, ищем доноров. В больницу соваться нечего. Тимур сказал, в реанимацию никого не пускают. Передачек не надо. Лекарства родственники привезли. Переведут в отделение, тогда сходим.

Ромка покачал головой:

– У нас кровь не возьмут, мы вчера пили.

– Значит, завтра сдадим. Переливание ему уже сделали. Надо просто вернуть кровь назад. Надо ещё доноров найти. Группа-то редкая. Есть среди нас с такой группой кто?

– У меня первая. Только вот не помню, положительная или отрицательная. У мамки моей точно первая отрицательная, наверное, и у меня такая. – Саня в задумчивости осмотрел свои вены на руке.

Максим тоже задрал рукав на рубашке.

– А я не знаю, какая у меня. Надо в карте посмотреть.

Славка снова взялся кому-то звонить. На вопросительные взгляды пояснил:

– Ольге позвоню. У неё подруг много, может, кто и найдётся. Вообще, надо всех знакомых обзвонить. Я пока звонить буду, вы пожрать соорудите. На голодный желудок плохо думается.

Саня рывком поднял Ромку на ноги. Развернул его, подтолкнул к ванной.

– Иди умойся и бери себя в руки. Если ты заявишься послезавтра к Серому опухшим, то он расстроится. А расстраиваться ему нельзя.

– Слушаюсь, командир, – вздохнул Ромка и пошёл в ванную.