Текст книги "Убийство в Чесапикском заливе"

Автор книги: Дэвид Осборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 28

Тэрри и Гейл Сандрес находились в носовом кубрике, представлявшем собой узкий отсек перед камбузом, который при необходимости мог использоваться для отдыха судовой команды. Для спанья во время движения судна это место довольно неудобное. Даже если освободившийся от вахты член команды чувствовал такую усталость, что почитал за великое благо уже саму возможность лечь и вытянуть ноги. При волнении или зыби на море качка более всего ощущалась в носовой части судна.

На «Королеве Мэриленда» носовой кубрик служил также для хранения парусов, поэтому помимо восьми коек там находились четыре огромных открытых бункера, в которых были сложены упакованные в синие нейлоновые мешки запасные паруса и кливера с четкой надписью, свидетельствовавшей о содержимом мешков. Одна из коек предназначалась мне, а другая, напротив, – Тэрри. На шести других будут располагаться освобождающиеся от вахты шесть девочек, а остальные три смогут разместиться в кормовой части кают-компании.

Тэрри и Гейл стелили мне постель и только рассмеялись, когда я запротестовала, желая сделать это сама. Сейчас «Королева Мэриленда» шла уже полным ходом и когда нацелилась идти в крутой бейдевинд, то стала основательно кренговать. При этом Тэрри потеряла равновесие и ударилась о койку, продолжая тем не менее заправлять свое одеяло.

– Отдохните, Маргарет, – сказала она. – Вы и так уже вдоволь натрудились.

Она хотела сказать что-то еще, но увидела стоявшую позади меня в дверях Аду и добавила:

– Ваша телохранительница на посту, так что можно не беспокоиться.

Я слегка повернула голову и увидела Аду. Я просто посмотрела на нее. Говорить что-либо не было необходимости. По крайней мере сейчас я была в полной безопасности. Но тут наше судно внезапно нырнуло носом в воду, оказавшись в кильватере прошедшего мимо моторного катера, и Ада, прислонившись к перегородке кубрика, прямо на глазах позеленела.

– Вам станет лучше, если вы подниметесь на палубу, – сочувственно проговорила Гейл.

Ада сурово взглянула на нее, начала было что-то говорить, но потом, позеленев еще больше, сдалась и убежала.

Гейл рассмеялась.

– Она – настоящий тролль, миссис Барлоу. Я видела, как на причале она завлекала вас в фургон. Как только вы ее выносите?

Я мгновенно ощутила в кармане комбинезона тяжесть автоматического пистолета, навязанного мне Домиником.

– Она здесь с самыми добрыми намерениями, – снисходительно заметила я.

Я помогла Тэрри и Гейл заправить их койки, а потом мы с Тэрри пошли в камбуз, чтобы выложить провизию из коробок. На это ушло добрых сорок минут. За это время «Королева» миновала Литтл-Чоптэнк и вышла в Чесапикский залив.

Судя по движению судна, ветер существенно усилился. Мы основательно кренились вправо, вздымались и перекатывались на огромных волнах, а это означало, что в заливе дует сильный южный ветер. Я надела свитер, а поверх него – легкую нейлоновую зюйдвестку, которая способна защитить от ветра и воды. Вооружившись хронометром и картой с нанесенным на ней нашим маршрутом, я приготовилась заступить на вахту, которую буду нести поочередно с Тэрри. В мои обязанности входило считать галсы, делая соответствующие отметки на карте. Поднявшись на палубу и заняв свой наблюдательный пост перед грот-мачтой, я рада была убедиться в правильности своего предсказания. Все признаки наступающего лета были развеяны дождем и холодными брызгами, которые обрушивались на палубу каждый раз, как мы врезались в более крутую, чем обычно, и высокую волну. Я испытывала радостное возбуждение, знакомое всем, кто любит море и парусный спорт, когда вы с упоением мчитесь вперед, влекомые какой-то могучей, неведомой силой, а над головой у вас – надутые ветром тугие паруса, которые, кажется, затмевают собою небо; натянутые, словно тетива, металлические тросы, шипение воды, пенящейся вокруг корпуса судна, и восхитительный соленый воздух.

Сейчас мы подходили к острову Джемса, и я впервые после многолетнего перерыва увидела нашего традиционного соперника, – родственное нам судно «Чесапик». Оно шло тем же галсом, примерно в ста метрах от нас с наветренной стороны. Я навела бинокль. Члены команды юношей в ярко-красных костюмах яхтсменов несли вахту каждый на своем посту. Я наблюдала за ними несколько секунд. Но вот рулевой – высокий мускулистый юный викинг с копной непокорных светлых волос отдал команду ложиться на другой галс. Команда действовала с восхитительной точностью, словно часовой механизм, судно развернулось носом к ветру, паруса, кливера и стаксели с треском и грохотом перекинуло на другой борт.

И почти точас же я услышала спокойный голос Сисси: «Приготовиться к повороту!», а вслед за тем и саму команду: «Поворот!» Если бы Сисси сумела быстрее развернуть судно круче к ветру, мы смогли бы опередить наших соперников и первыми достигнуть красного буя у северной оконечности острова Джемса – крайней точки нашей стартовой линии. Другой конец этой линии находился на расстоянии трехсот метров от нас, там, где сейчас была яхта попечительского совета. Издали буй казался черным и был похож на конец высунувшейся из воды палки, но когда я посмотрела на него в бинокль, но увидела красный цилиндрический предмет высотой около двух метров с заостренным верхом, похожий на головку огромного артиллерийского снаряда.

Я стала считать галсы. С момента подачи команды до полного наполнения нашего главного кливера прошло семь секунд. Я сделала соответствующую отметку на карте маршрута и обратила взгляд к «Чесапику» – мне было интересно понаблюдать и за ними. Минуты через две шкипер «Чесапика» решил встать против ветра прежде, чем это сделает «Королева Мэриленда», и блестяще лег на другой галс. Я не спускала глаз с юного викинга, слышала, как он завопил: «Приготовиться!» А когда раздалась команда: «Поворот!», – включила свой хронометр и выключила его в тот момент, когда главный кливер «Чесапика» наполнился снова. Шесть секунд. Нам следовало действовать проворнее.

Я мысленно прикинула, что пройдет пятнадцать секунд, прежде чем мы ляжем на другой галс. И оказалась близка к истине. Через двенадцать секунд после того, как «Чесапик» изменил галс, мы сделали то же, и на сей раз за шесть секунд, невзирая на то, что Ада опять чуть было не оказалась сброшенной за борт гиком грот-мачты – снова пришлось кричать, чтобы она опустилась на колени.

На моих часах было одиннадцать сорок. Минутой позже Онзлоу Уикес подал громкий сигнал свистком и произнес первые за все время после выхода из Бернхемской бухты слова, сказав:

– Двадцать минут.

Мы находились достаточно близко от яхты попечительского совета, и можно было без труда разглядеть лица толпившихся на борту пассажиров. Сисси как раз сменила галс, и я заметила женщину, с которой – могу поклясться, – жила целый год в одной комнате.

Затем при ветре, почти перпендикулярно по отношению к стартовой линии, мы не спеша направились к красному бую.

Наш соперник на противоположном нашему галсе держал путь к яхте попечительского совета. Я начинала испытывать прилив бурной радости, которую пыталась умерить, говоря себе, что в гонках, которые продолжатся в лучшем случае до завтрашнего полудня, и в самом деле не важно, какое судно опередит другое на несколько секунд, стартовав первым.

В течение следующих пятнадцати минут мы всеми средствами добивались выгодного положения, при этом Уикес вел счет по минутам.

Когда с палубы попечительской яхты прогремел пушечный выстрел и черный стартовый вымпел взвился на верхушке мачты, мы шли правым галсом на полной скорости. Я была уверена, что мы пересечем стартовую линию раньше времени. А если так, то нам придется вернуться назад и миновать линию вторично, потеряв на этом не только несколько минут, но и нечто значительно более ценное для команды – престиж.

Но мы не оплошали. Позже на фотоснимках было отчетливо видно, что на старте мы отстали от «Чесапика» всего лишь на одну секунду, возможно, на половину длины носовой части судна. Мы шли со скоростью двенадцать узлов, так что перила с подветренной стороны находились в воде, и мы опередили «Чесапик» на целый корпус. Я оглянулась на Сисси Браун. Она абсолютно расслабилась, ее сильные руки твердо, но спокойно держали руль; безмятежный вид, на лице никаких эмоций, но при этом она пытливо наблюдала за движением грот-мачты, улавливая малейшие звуки, свидетельствовавшие о выходе судна под ветер. Пожалуй, мне никогда в жизни не доводилось встречать человека, который в подобной напряженной обстановке проявлял бы такое спокойствие и самообладание

Нам предстояло пройти около шестидесяти миль по зыбучим водам Чесапикского залива до буя, который находится дальше на юго-восток за островом Танджер, преодолев, таким образом, ровно половину нашего маршрута. При юго-восточном ветре на обратном пути нам придется двигаться против ветра, без конца меняя галсы вверх-вниз на всем пути через Чесапик, протяженность которого с учетом обхода вокруг острова Танджер составляла примерно тридцать миль. Бюро погоды предсказывало дождь, как это прогнозировала и я, судя по постепенно сгущавшемуся над землей слою перистых облаков. А тут еще поднявшийся ночью ветер. В Чесапикском заливе между тем кипела жизнь: огромные океанские лайнеры направлялись в Балтимор; повсюду сновали частные моторные и парусные суда. Нам предстояли дождливый день и трудная ночь без сна и отдыха.

Я уже вознамерилась было наслаждаться первым этапом гонок, черпая вдохновение в том, что пока нам удалось опередить соперника, пусть даже чисто символически. Но когда я увидела черный корпус полицейского катера, следовавшего за нами на расстоянии примерно пятисот ярдов, от моего хорошего настроения не осталось и следа. Катер напомнил мне о подстерегающей меня опасности, и я снова ощутила свинцовую тяжесть в кармане комбинезона.

Когда Тэрри появилась в дверном проеме камбуза с кружкой горячего кофе, мое лицо, видимо, все еще выражало тревогу.

– Маргарет, как вы себя чувствуете? – сразу же спросила она, пытливо заглядывая мне в глаза.

– Прекрасно.

– Точно?

– Точно.

– Если это способно вас развеселить, могу сообщить, что полицейский офицер Берк только что отдала морю свой завтрак.

Я засмеялась и, принимая кружку с кофе, сказала, что я просто немного расслабилась после всех треволнений, предшествовавших старту. Она послала мне воздушный поцелуй и снова умчалась. Разумеется, я не могла ей сказать, какие думы меня одолевали. Я не могла сказать об этом никому, кроме Ады. Но с ней я вообще ничего обсуждать не собиралась. При всей моей решительности я чувствовала себя не вполне уверенно.

Глава 29

Где-то в середине первой дневной вахты действительно поднялся ветер. На воде появились белые барашки, и палубу буквально захлестывало брызгами. А когда время от времени «Королева» зарывалась носом в волну, судно основательно погружалось в воду; вода обрушивалась на палубу уже стеной. Сисси уверенно вела судно вперед. Она была из числа азартных соперников, одержимых волей к победе, и старалась выжать из шхуны все, что только можно. Она твердо решила не только не брать рифы, если в этом не возникнет необходимости, но идти с развернутыми стакселями, всеми тремя кливерами и, естественно, парусами. Порой судно кренилось так сильно, что перила с подветренной стороны почти полностью уходили под воду.

У меня было много дел. Я помогала Тэрри обслуживать команду во время ленча, потом занималась разными делами в кают-компании, не переставая при этом нервничать. Вахту я несла на своем посту с картой маршрута и хронометром, который теперь держала от дождя в пластиковом пакете и вынимала только для работы.

День прошел быстро, и вскоре уже закончилась вторая вахта. С наступлением сумерек небо затянули тучи, и видимость значительно ухудшилась. Сисси Браун и ее первый помощник Гейл Сандерс по очереди несли вахту на капитанском мостике и занимались счислением пути. Было нелегко вести судно под парусами в такую погоду по намеченному курсу и в точном соответствии с расчетным временем. По ходу дела в первоначальные расчеты приходится вносить всевозможные коррективы с учетом направления и силы ветра, времени прилива и отлива, скорости судна при попутном ветре и при буксовании или дрейфе в подветренную сторону. При том что я не сомневалась в прекрасной подготовке и сноровке девушек, мне было приятно сознавать, что Уикес находится в контрольной кабине и тщательно следит за движением судна.

Тревога, которая не покидала меня с того самого момента, как я взошла на борт, воплотилась в реальность в десять часов вечера.

Была как раз середина первой четырехчасовой вахты. С наступлением темноты мы потеряли из виду «Чесапик». Когда я видела его в последний раз, он шел, как и мы, с ходовыми и клотиковыми огнями примерно в восьмистах метрах от нас с подветренной стороны. Другие суда, следовавшие за нами, в том числе и полицейский катер, я тоже с некоторых пор не видела.

Я находилась в навигационном отсеке кают-компании по левую сторону массивного киль-колодца, наблюдая, как Гейл Сандерс делает расчеты очередного участка маршрута, когда стоявшая у штурвала Сисси Браун резко положила лево руля. «Королева», почти лежавшая на боку, мгновенно встала, зарылась носом в волны, но в следующую же минуту завалилась на другой бок. Но потом снова нырнула под ветер и легла на курс. Секундой позже на палубе, у нас над головой, послышался глухой удар, пронзительный крик, судно снова развернулось под ветер, переходя в бейдевинд, при этом наши грот– и фок-мачта невероятно загромыхали. Очевидно, произошло что-то непредвиденное.

Я накинула зюйдвестку и поспешила наверх. Гейл немедленно последовала за мной, а Уикес и Тэрри были уже там.

После яркого света кают-компании, хотя он был всегда затенен, чтобы легче адаптироваться к темноте, на палубе царила кромешная тьма. После тишины и спокойствия кают-компании на палубе было страшно: сильный ветер, потоки дождя, шум полощущихся парусов; судно то отчаянно раскачивалось из стороны в сторону, то задирало нос кверху, оседая на корму.

Во время вахты члены команды пользовались водонепроницаемыми фонарями. И такой фонарь в руке Уикеса высветил четыре смутных фигуры, пригнувшиеся книзу, а над ними, на расстоянии каких-нибудь нескольких дюймов, раскачивался гик грот-мачты. Луч фонаря скользнул по блестящей поверхности лебедки самого большого грот-паруса. Уикес взялся за ручку и понял, что лебедка вышла из строя, отпустив шкот грот-мачты, и теперь огромное полотнище паруса свободно развевалось по ветру.

Парус грот-мачты на почтовых шхунах Чесапикского залива очень большой, до шестисот квадратных футов, диаметр гика – восемь дюймов, а длина – свыше двадцати пяти футов. Он очень тяжелый, и, чтобы натянуть паруса, требуются усилия по меньшей мере троих членов команды. И хотя шкот закреплен на двух шарнирах, натянуть его одной девочке было не под силу, особенно если учесть, что парус мокрый, а судно идет в крутой бейдевинд.

Все стояли молча, не двигаясь, казалось, целую вечность, а в действительности всего лишь несколько секунд. Просто смотрели. Видимо, пытаясь понять, что произошло. Вики Олкотт, школьный тяжелоатлет, пришла в себя первой. Она ухватилась за раскачивавшийся в воздухе шкот грот-мачты, натянула его изо всех сил и, подставив под него спину, стала наматывать его на «утку». Нос судна опустился, паруса грот– и фок-мачт снова наполнились, и мы опять легли на курс.

– Натяни шкот потуже, Вики, – сказала Сисси.

– Слушаюсь, шкипер, но тогда придется еще раз привести «Королеву» под ветер. И мне нужна помощь.

Член команды, отвечающий за лебедку грот-мачты, и я выступили вперед. Но Тэрри нас остановила.

– Минутку, – сказала она. – Здесь требуется физическая сила.

Луч ее фонарика скользнул по лицам собравшихся на палубе и остановился на Аде Берк, которая до этого «умирала» от морской болезни, но превозмогла себя и последовала за мной на палубу. Тэрри схватила ее за руку.

– Сюда! – скомандовала она. – Держи канат. – И потащила Аду за руку к Вики.

Ада привыкла подчиняться приказам и с готовностью ухватилась за шкот своими сильными руками. Сисси крутанула штурвал, и мы снова пришли под ветер, парус спал, когда мы пошли в бейдевинд.

– Ну! Раз-два, взяли! – крикнула Вики.

И вместе с Адой начала травить шкот.

Гик встал на место, и парус натянулся.

– Хорошо! – крикнула Сисси.

Не успела Вики закрепить гик, как одна из девочек, стоявшая на вахте у лебедки в носовой части палубы, крикнула:

– Вышел из строя кливер!

– О Господи! – воскликнула Тэрри и сразу же бросилась туда, освещая себе путь фонарем.

Не раздумывая, я поспешила по качающейся палубе ей на помощь.

Оказывается, гик главного кливера, единственного, у которого имеется гик, зацепился за подвижный треугольный фал. Тот в свою очередь запутался в тросах фок-мачты на правом борту. Посветив своим карманным фонариком, я увидела, что Тэрри пытается высвободить кливер с помощью багра. Однако кливер представляет собой довольно большое полотнище, а Сисси все еще вела судно в бейдевинд, поэтому попытки Тэрри высвободить гик были явно обречены на неудачу.

Тут требовались руки, а не багор. Обе девочки оставались на своем посту, готовые как можно быстрее вытягивать шкот, лишь бы он освободился. Я просунула одну ногу в петлю каната, чтобы не сорваться за борт, а другой ногой встала на планшир, пытаясь дотянуться и распутать образовавшийся узел. Казалось, это не кончится никогда. Я дважды по пояс оказывалась в воде. Моя задача осложнялась еще и тем, что я вынуждена была держать фонарик на том самом узле, который распутывала. Но так или иначе в конце концов мне удалось высвободить гик кливера, и теперь он свободно раскачивался взад и вперед над палубой.

И тут Тэрри крикнула:

– Выбрать шкоты!

Надо сказать, что это спасло меня, потому что, высвобождая ногу из петли, я совсем забыла о Тэрри.

Итак, я услышала крик Тэрри и повернулась в ее сторону. Девочки у лебедок стояли спиной и к ней и ко мне, сосредоточенно вращая рукоятки. Я направила фонарик на Тэрри и увидела ее лицо как раз в тот момент, когда она занесла багор над моей головой. Ужасное, звериное лицо, искаженное злобой и ненавистью.

У меня не было возможности избежать удара. Тяжелое древко багра обрушилось мне на руку, которой я инстинктивно заслонила голову. Удар был оглушительный, фонарик улетел в воду, рука беспомощно повисла.

В подобных ситуациях думать некогда, надо действовать. Я высвободила наконец свою ногу и попыталась здоровой рукой достать из кармана автоматический револьвер. И тогда она обрушила на меня второй удар. Избежать смерти при этом мне удалось исключительно благодаря «Королеве». Девочки у лебедок выбрали шкот кливера, Сисси повернула штурвал, и судно резко накренилось.

Потеряв равновесие на внезапно качнувшейся палубе, Тэрри слегка промахнулась. Удар пришелся в плечо. Было больно, но я все-таки сумела достать пистолет, хотя мне так и не удалось им воспользоваться. Мои пальцы совершенно онемели от возни с канатами и веревками, и, пока я нащупывала предохранитель, она набросилась на меня и выбила пистолет из рук.

Тем временем «Королева» зарылась носом в мощную волну. Могучий вал обрушился на носовую палубу, Тэрри не удержалась на ногах и, увлекая меня за собой, откатилась к планширу.

Сила удара при падении чуть не оглушила меня. Когда я приподнялась на коленях, то увидела, что Тэрри неподвижно лежит в шпигате лицом вниз. Я услышала крик. А когда «Королева» снова зарылась носом в накатывающийся на нее вал, меня приподняло огромной, обрушившейся на палубу волной. Я почувствовала сильный толчок, и в следующую минуту очутилась за бортом вместе с Тэрри.

В какой-то момент я увидела свет, мелькнувший возле штурвала, и силуэты людей, а потом все утонуло в кромешной тьме.

И на сей раз я осталась в живых благодаря воспитаннице «Брайдз Холла». На этот раз – Сисси Браун. Она видела, как мы скатились за борт, резко затормозила ход, крикнув: «Люди за бортом!» Стоило ей чуть замешкаться, и я бы погибла.

Все свободные от вахты члены команды мгновенно высыпали на палубу. Команда действовала молниеносно. В считанные минуты на воду были спущены два самонадувающихся спасательных плота, оснащенных опознавательными огнями и радиолокационной установкой. Два прожектора рыскали взад-вперед по воде, но их лучи миновали меня. «Королева Мэриленда», находившаяся всего в нескольких ярдах, казалась мне бесконечно далекой.

Однако благодаря прожекторам «Королевы» меня обнаружил другой прожектор, помещавшийся на носу полицейского катера. В мгновение ока катер был рядом, как раз тогда, когда я уже окончательно выбилась из сил. Ведь мне приходилось не только самой держаться на плаву, но еще и поддерживать Тэрри. И это при том, что одна рука у меня была повреждена, а намокший комбинезон камнем тянул меня вниз.

Сильные руки подхватили нас обеих и втащили на борт. Потом все смешалось в моем сознании – вода, темень, боль, пронизывающий до костей холод и мужские голоса. Меня отнесли в кабину, уложили на топчан и укутали одеялами. Двое дюжих полицейских стояли рядом, сочувственно глядя на меня, а Майкл Доминик протягивал мне кружку с горячим чаем.

– Вы можете сказать, что случилось? – тихо спросил он.

Я ответила не сразу. Я смотрела на Тэрри, лежавшую на спине напротив меня. Глаза у нее были закрыты, а из головы сочилась кровь.

Казалось, она безмятежно спит, и ее лицо в тусклом свете кабины было неподражаемо прекрасным.

– Она скончалась сразу же, как мы вытащили ее из воды, – сказал Майкл. – У нее оказался поврежден череп. Должно быть, она ударилась при падении в воду.

Я вспомнила, как мощная волна обрушилась на палубу и отбросила нас к планширу. И ее лицо, когда она занесла над моей головой багор.

– Она пыталась меня убить, – сказала я.

Я вспомнила групповые снимки в альбоме, посвященном «Королеве Мэриленда». И улыбающееся лицо Тэрри среди членов судовых команд, ежегодно сменявших одна другую. Тэрри неизменно в голубой замшевой куртке и синем берете. Тогда-то меня и осенило, что Тэрри – как раз тот человек, у которого всегда мог найтись повод для появления в любом месте на территории кампуса, потому что она имела на это право.

– Вы знали, что это была она? – спросил Майкл. – Именно это вы и собирались мне сказать, упрямица, а потом передумали?

Я ничего не сказала Майклу тогда в церкви. Хотя и знала, кто убийца. Но мне и сейчас не хотелось в это верить. Все время я молила Бога, чтобы убийцей оказался кто-то другой, только не Тэрри. Даже сейчас, глядя на нее, я безумно желала, чтобы свершилось чудо, и она оказалась невиновной и вновь стала прелестной молодой Тэрри, полной жизненных сил и энергии.

Но увы. Она хладнокровно убила двоих людей и дважды пыталась убить меня.