Текст книги "Убийство в Чесапикском заливе"

Автор книги: Дэвид Осборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 26

В полицейском участке мне ответили, что Майкла нет, и я попросила передать ему, чтобы он позвонил мне как можно скорее. Потом переоделась и стала думать, как мне следует поступить с моим вещественным доказательством.

Было бы нелепо оставить альбом где-нибудь на виду, взять же его с собой, как кассету, я тоже не могла. Надо было где-нибудь его спрятать. Но где? Я подумала было о номере Ады Берк, находившемся рядом с моим, но потом решила, что если убийца пожелает наведаться в Коптильню, то обыщет не только мой, но и ее номер.

В конце концов мой выбор пал на туалет. Я перекрыла воду, опорожнила бачок, завернула альбом в пластиковый пакет, чтобы предохранить его от попадания влаги, и положила на дно теперь уже пустого бачка. Затем взяла сумочку с хранившейся в ней кассетой и отправилась на прием в сопровождении Ады, которая вырядилась в неподдающееся описанию платье из ткани кошмарной расцветки.

Столовая, холл на первом этаже и актовый зал были заполнены родителями и их чадами, а также выпускницами всех годов, так что мне без труда удалось улизнуть от Эллен и, таким образом, избежать комментариев, которые она могла снова начать по поводу постигшего меня «несчастного случая». Однако меня поймали бывшие мои соученицы, теперь уже бабушки вроде меня, которые, казалось, очень удивились, увидев меня здесь. Я с трудом их узнала. Никакие дорогие туалеты не способны скрыть ни явной безвкусицы, ни образа жизни, усвоенного смолоду.

– Маргарет! Мы не видели тебя целую вечность! Где же ты все это время пропадала?

Я удержалась, чтобы не сказать: «Жила!» – и сумела найти пристойное объяснение своему отсутствию на встречах выпускниц. Я сумела держаться и разговаривать подобно великовозрастной приготовишке, точь-в-точь как мои собеседницы.

Но моего чувства нетерпимости значительно поубавилось, когда я встретила еще нескольких бывших соучениц совершенно иного типа. Они весьма преуспели в жизни. Одна занималась научными изысканиями в области медицины, вторая завоевала высокую репутацию на политической арене и в настоящее время являлась вице-губернатором штата Висконсин, третья стала довольно известным скульптором. Из школ, подобных «Брайдз Холлу», выходит множество совершенно бездарных женщин, принадлежащих к сливкам общества, которые тратят уйму энергии только ради того, чтобы числиться «добровольными» участницами каких-нибудь «соответствующих их социальному статусу» движений или кампаний – «соответствующий» следует понимать как «не противоречащий». Но из стен почти всех этих школ выходит также горстка совершенно замечательных людей.

После приема я вернулась к себе в номер. Мой телефонный индикатор не горел, значит, Майкл не звонил мне. В ожидании его звонка я допустила оплошность – легла на кровать и тотчас же заснула. Когда же наконец он все-таки позвонил, я проснулась, поначалу не понимая, где нахожусь, и, казалось, целую вечность на ощупь искала в темноте телефон, пока наконец не сняла трубку.

– Алло!

– Вы мне звонили?

– Звонила кому? Когда? Я звонила? Зачем?

Потом я пришла в себя и вспомнила.

– Да, – сказала я. – Да, звонила. Кассета у меня.

– Вот как! Тогда я приеду за ней, – сказал он довольно сухо.

Я не почувствовала в его голосе даже намека на радость. Он был предельно лаконичен и даже не поинтересовался, как мне удалось ее заполучить. Я была совершенно обескуражена и сказала, что у меня есть кое-что еще.

– Да? Что же?

Но я не сказала, полагая, что в полной мере оценить то, что я обнаружила в альбоме, можно лишь увидев собственными глазами. Но не только поэтому, а главным образом потому, что я была раздражена его небрежной реакцией и, поддавшись какой-то ребячливой мстительности, решила: расскажу, когда захочу.

– Это вполне может подождать до нашей встречи, – сказала я.

Он не стал настаивать.

– Тогда встретимся через полчаса.

– Где?

Последовала минутная пауза, потом он сказал:

– В церкви. Воспользуйтесь дверью, ведущей в ризницу. Я оставлю ее открытой.

Церковь была опечатана полицией после гибели Мэри; вечерние и воскресные службы проводились в актовом зале. Мне не понравилось его предложение, и я возразила:

– Но почему именно в церкви?

– Если я не ошибаюсь, наехала уйма родителей, и Морни их принимает. Так?

– Да, но…

– Я не хочу, чтобы она видела, как мы беседуем с вами, а церковь – как раз такое место, куда она не придет.

– Но она может увидеть, как мы входим туда.

– Нет, из Главного Корпуса дверь в ризницу не видна, а если даже она и увидит меня, у нее не возникнет никаких подозрений.

– А как быть с Адой?

– С кем?

– Я имею в виду офицера Берк.

– Она может подождать вас в Коптильне. Я ей позвоню.

Спустя полчаса я уже покидала свой гостевой номер с кассетой Мэри в сумочке. Если бы Майкл увидел альбом и согласился с тем, в чем я теперь была совершенно уверена, он ни за что не разрешил бы мне участвовать в парусных состязаниях. Я же была полна решимости не упустить такую возможность. Поэтому я не только не захватила с собой альбом, но и не сочла возможным до поры до времени упоминать о нем.

Едва переступив порог церкви, я ощутила специфический затхлый запах, присущий большинству церквей. А когда я закрыла за собой дверь, запах этот стал еще гуще, он словно окутывал меня плотной пеленой – ведь церковь не проветривалась целых две недели.

Ризница представляла собой небольшую комнатку, видимо служившую для хранения риз и различной церковной утвари. Обстановку ризницы составляли ничем не покрытый стол, стулья и дубовый буфет, в котором хранились молитвенники, а также чайник и чашки с блюдцами, – зачем они понадобились здесь, одному Богу известно. Я уверена, что за все время существования школы никому из воспитанниц не довелось отведать здесь чаю.

Дверь, ведущая из ризницы в молитвенный зал, была открыта, и там царил мрак, несмотря на то, что ясный дневной свет просачивался сюда сквозь стекла витражей. Мрак и сырость. Тишина была настолько глубокой и всепоглощающей, что малейший звук изнутри мог кого угодно повергнуть в страх.

Я приказала себе не валять дурака и решительно шагнула внутрь. Единственное, о чем я могла думать в этот момент, это о гибели Мэри Хьюз. Казалось, сам церковный воздух был напитан ужасом от того, что здесь случилось. Я не успела дойти до первого ряда скамеек, когда услышала сверху: «Я здесь» – и буквально подскочила от радости.

Я подняла голову и сквозь сумрак увидела глядящего на меня с балкона Майкла.

Находиться в пустой церкви достаточно неприятно, а мысль о том, что здесь была убита Мэри, была просто невыносима.

– Я не пойду наверх, – сказала я.

– Сейчас я спущусь. – Майкл мгновенно растворился в царившей на балконе тьме и через минуту был уже внизу.

– Мы могли бы расположиться прямо здесь, – сказал он.

Мы сели на скамейки для прихожан друг против друга. Я достала из сумочки кассету и протянула ему со словами:

– Первые минут десять можно опустить, и только потом вы услышите голоса.

– Вы не знаете – чьи?

– Нет. Сначала я даже не могла понять, сколько голосов: один или два.

Он повертел кассету в руках, задумчиво глядя на нее. О чем он думал, я не знаю. Потом поднял глаза к балкону и сунул кассету в карман.

– Надо, чтобы специалисты по электронике занялись ею, – сказал он и впервые за все время улыбнулся. – Несколько дней назад я незаметно записал Морни. Теперь мы отпечатаем оба эти голоса и посмотрим, совпадает ли один из них с голосом Морни. Тогда мы получим полное доказательство того, что в газебо была она.

Я подумала о втором человеке в синем берете, которого, я была уверена, видела в альбоме, и спросила:

– А как насчет ее собеседника?

– Если они не называют друг друга по имени, то можно, конечно, записать голоса всей школы и путем сравнения с этой пленкой искать похожий; это вполне реально, но на это уйдет уйма времени.

«На это уйдет целая вечность, – подумала я. – А с помощью альбома можно выявить преступника всего за несколько дней».

Тем временем Майкл спросил:

– Ну, а что еще вы имели в виду?

Я надеялась, что он забыл.

Поскольку все, кроме Эллен, подозреваемые нами лица будут находиться во время предстоящих состязаний на судне, мне, чтобы заманить волка в западню, в сущности предстоит сыграть роль ягненка. Я не желала давать Майклу повод отговаривать меня от участия в состязаниях, а он непременно сделал бы это, если бы я рассказала ему про альбом. В какой-то степени мне даже хотелось вступить в единоборство с убийцей. Если этому суждено случиться на борту «Королевы Мэриленда», значит, так тому и быть. На сей раз я надеялась, что это произойдет не в темноте и я смогу разглядеть нападающего. Я знала, кто это будет, знала наверняка и поклялась себе постоянно быть начеку.

Я ответила Майклу как можно более беззаботным тоном:

– Да нет, ничего особенного. Так, некоторые соображения.

Видимо, тон у меня был не такой уж беззаботный, потому что он взглянул на меня как-то подозрительно.

– Соображения насчет чего?

– Да просто мне пришла в голову дурацкая идея. Мне лучше ее не излагать.

Он снова не поверил мне.

– Вы лукавите со мной, Маргарет.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Прекрасно понимаете! Вы хотите что-то скрыть от меня.

– Майкл, мы партнеры, а не конкуренты. По крайней мере, я так считаю, – сказала я, широко улыбаясь, в надежде, что это развеет его подозрительность.

Он посмотрел на меня долгим, испытующим взглядом. Думаю, он знал, что я говорю неправду. Но если специалисты по электронике не смогут идентифицировать убийцу, останется последнее – заняться этим мне.

Майкл внезапно взглянул на часы.

– Ну, вам пора на ваше дурацкое судно.

– Нам предстоит тщательный осмотр парусов, – сказала я. – Проверить прочность холста, не нуждается ли он в ремонте.

– И не только, – заметил он. – Вы уже опоздали на пять минут.

Я не поинтересовалась, откуда ему известно, когда и где я должна быть, пожелала успеха в расшифровке кассеты и выразила надежду, что мы увидимся после состязаний.

Десять минут спустя я на четвереньках ползала вместе с Тэрри, Онзлоу Уикесом, Сисси и Гейл Сандерс, проверяя сантиметр за сантиметром желто-белые полотнища парусов, кливеров и стакселей, расстеленные на спортивной площадке рядом с пристанью. И, забыв об убийстве, увлеченная работой, я начинала испытывать радостное возбуждение в связи с предстоящими состязаниями.

Глава 27

На следующий день в восемь утра мне предстояло быть уже в школьной столовой, чтобы помочь Тэрри с получением и погрузкой необходимого нам провианта. Я встала вовремя, о чем позаботилась Ада. В семь она принялась бесцеремонно барабанить в мою дверь.

– Миссис Барлоу!

В полусонном состоянии я добрела до двери, соединяющей наши номера. Она предстала передо мной в своем зеленовато-голубом спортивном костюме, готовая отправиться хоть сию минуту.

– А вот и мы. Ведь мы хотели быть на месте пораньше, не так ли?

Это «мы» и сюсюкающий тон, словно она разговаривала с ребенком, свидетельствовали о том, что она совещалась с Майклом и тот велел ей быть начеку. Значит, меня будут пасти и охранять особенно тщательно. Я мысленно возблагодарила свою звезду за то, что мы будем находиться на судне, в непривычной для нее обстановке, весьма ограничивающей сферу ее деятельности.

– Спасибо, – сказала я и поспешно захлопнула дверь.

Спустя пятнадцать минут, приняв душ, подкрасившись и облачившись в свой любимый, видавший виды желтый комбинезон, я направилась к Главному Корпусу в сопровождении неотступно следовавшей за мной Ады.

В столовой все еще было много родителей с дочерьми, и я предпочла зайти с тыльной стороны, где находился служебный вход в кухню.

Кухня была похожа на шумный улей, и Тэрри нигде не было видно. Один из поваров, что-то резавший в спешке, ответил мне не слишком любезно: «Она там» – и махнул огромным ножом в сторону подсобки. Тэрри и капитан с первым помощником выглядели восхитительно в своих ярко-синих свитерах и брюках и в синих же беретах с белой кокардой – у всех остальных членов команды были обыкновенные береты. Провизия для команды на предстоящие двадцать четыре часа с некоторым запасом была разложена на двух длинных прилавках подсобки. Мы проверили отпущенные нам продукты по имевшейся у Тэрри ведомости, попросив сделать некоторые замены. После этого две девушки сложили провизию в коробки, водрузили их на две большие тележки и вывезли во двор, где все это было погружено в небольшой школьный фургон и вместе с девочками доставлено на пристань.

Ада, сподобившаяся в знак особого расположения повара заполучить огромную порцию яичницы с беконом, вынуждена была прервать трапезу, когда мы с Тэрри быстро проглотили свой кофе и направились к выходу.

Со всех сторон к пристани спешили воспитанницы с приехавшими родителями, чтобы присутствовать при отплытии «Королевы Мэриленда» и пожелать успеха ее команде. Мы по возможности старались обходить их стороной, разумеется, не делая это демонстративно или нарочито. Почему-то родители, дети которых учатся в школах с пансионом, пребывают в убеждении, что учителя обязаны целыми днями беседовать с ними. Поэтому мы изображали невероятную спешку.

Когда мы подошли к причалу «Королевы Мэриленда», я увидела стоявшую на якоре в глубоких водах Литтл-Чоптэнка яхту «Сэм Хьюстон». В сотне метрах от нее находилась еще одна яхта, поменьше. Это старомодное вместительное судно с огромным салоном и необычайно просторным баром ежегодно арендуется попечительским советом по случаю парусных состязаний.

Выпускники и родители нынешних учащихся «Брайдз Холла» и школы Святого Хьюберта, а также репортеры светской хроники будут на этой яхте сопровождать состязающиеся суда до наступления сумерек. Затем яхта вернется и встанет на якорь, а родители отправятся на традиционный обед, устраиваемый сообща двумя школами, на сей раз в помещении Святого Хьюберта. На следующий день яхта все с теми же пассажирами отправится навстречу соревнующимся судам и будет сопровождать их до финиша.

Третье судно – тридцатишестифутовый моторный катер, оснащенный спасательным снаряжением и всем необходимым для оказания первой помощи, включая быстроходный надувной паром, питаемый от динамика, установленного на борту катера, который можно задействовать в считанные минуты. Катер будет сопровождать состязающиеся суда на всем протяжении маршрута, от старта до финиша. Это судно стало неотъемлемым атрибутом гонок после печального события, имевшего место семнадцать лет назад, когда во время разыгравшейся ночью свирепой бури у «Королевы Мэриленда» снесло паруса. Одну девочку со сломанной ногой подобрало тогда и доставило на берег случайно оказавшееся рядом рыболовное судно, а еще двух девочек, смытых волной в море, удалось через некоторое время отыскать катеру береговой охраны.

В десять часов мы с Тэрри добрались до пристани, где я заметила как всегда теперь элегантную Эллен в обществе Хайрама Берджесса, Джона Рэтигена и какой-то женщины, судя по всему, тележурналистки.

У причала уже стоял моторный катер, который должен был доставить их вместе с другими избранными гостями на яхту Берджесса. Другой катер, более вместительный, но и более скромный, спешил к берегу, чтобы забрать всех приглашенных на яхту, арендованную попечительским советом.

Я уже собиралась вслед за Тэрри подняться по трапу на борт «Королевы Мэриленда», когда почувствовала, что кто-то тянет меня за рукав. Это была Ада, воспринимавшаяся в этой обстановке как нечто совершенно инородное.

– Миссис Барлоу! Если не возражаете, я хотела бы минутку поговорить с вами. – Это была не просьба, приказ.

– В чем дело?

– С вашего позволения, мадам, у меня конфиденциальный разговор к вам, очень короткий. – Она кивнула в сторону школьного фургона. Коробки с провизией были выгружены, и он стоял чуть поодаль, в стороне от людского потока.

Ну вот, так и есть, подумала я. Не иначе как сейчас она объявит мне приказ Майкла. Это будет несомненно официальный приказ, запрещающий мне ступать на борт «Королевы Мэриленда».

Я покорно последовала за Адой к фургону, а когда она указала мне взглядом на переднее место, я тотчас же села.

Она села рядом, оглядываясь по сторонам, желая убедиться, что нас никто не слышит и не видит, и только после этого заявила:

– Лейтенант Доминик велел мне не позволять вам ступать на борт школьного судна вот без этого.

С этими словами она открыла висевшую у нее на плече сумку и извлекла из нее миниатюрный автоматический пистолет, как я выяснила позже, – марки «беретта» 28 калибра, и, держа его за дуло, протянула мне.

Я не могла скрыть удивления.

– Почему вы решили, что я умею им пользоваться?

– Лейтенант говорит, что умеете. Он заряжен и поставлен на предохранитель.

Я проверила, все было именно так. В случае необходимости мне требовалось только снять пистолет с предохранителя и нажать на курок. Я мысленно улыбнулась, подумав, что Майкл навел необходимые ему справки обо мне, как и обо всех остальных в школе. Очевидно, ему известно, что муж купил мне лицензионный пистолет, когда мы жили на ранчо неподалеку от Санта-Фе, в Нью-Мехико, где он работал в течение года.

Первым моим побуждением было сказать: «Я не возьму его», – но я воздержалась. На сей раз я дала себе труд подумать, прежде чем говорить. Майкл не имел права неофициально снабжать меня оружием, и, поступая таким образом, он в сущности ставил на карту свою карьеру. И то, что Майкл решился на это, свидетельствует, во-первых, о том, что он беспокоится обо мне, а во-вторых, – что он уверен: я воспользуюсь оружием только в случае крайней необходимости.

Я молча взяла пистолет и опустила его в глубокий, на толстой подкладке карман моего комбинезона на правой стороне бедра. Подкладка была достаточно толстой, так что догадаться о наличии в кармане пистолета было абсолютно невозможно.

– Что-нибудь еще? – спросила я.

– Нет, это все, – сказала Ада и в знак признательности широко улыбнулась. Я поймала себя на том, что смотрю на размазанную по губам помаду. Почему-то порой в серьезной ситуации обращаешь внимание на подобные мелочи.

– Ну, тогда пошли, – сказала я и выскочила из фургона первой. Едва успели мы подняться на судно, как Сисси Браун дала два коротких свистка, означавших, что членам команды, находящимся на причале, следует немедленно явиться на судно и занять свои места.

Члены команды, состоящей из восемнадцати человек, размещаются на судне следующим образом: двое – у лебедок фалов грот-мачты и фок-мачты; двое – у парусных тросов грот– и фок-мачт; один – у кливеров фалов, двое – у лебедок кливерных тросов и один – у самой мощной лебедки киль-колодца, находящегося в кормовой части сразу же за грот-мачтой.

Плюс Сисси Браун за штурвалом. Итого – девять четко обозначенных постов. Из десяти оставшихся восемь девочек выстроились в ряд вдоль леера на корме лицом к берегу, а двое находились на причале – им предстояло отдавать швартовы. Когда судно выйдет из бухты, восемь девочек спустятся вниз и будут ждать своей вахты. До 8 часов вечера вахта будет сменяться каждые два часа. По существующим правилам, членам команды, свободным от вахты, запрещается чем-либо помогать тем, кто несет вахту, за исключением случаев, когда на судне возникают какие-то технические неполадки или кто-то оказывается за бортом. Таким путем достигалась максимальная эффективность действий каждого члена экипажа в отдельности и всей команды в целом. Коль скоро свободным от вахты девочкам на палубе делать было нечего, они отправлялись вниз, чтобы обрести вожделенный отдых, поесть и отдохнуть.

Я должна была помочь Тэрри в камбузе, но задержалась наверху, чтобы посмотреть, как «Королева» ляжет на курс. Сисси уверенно отдавала команды поднять оба паруса и главный кливер. Когда эта команда была исполнена, последовала новая – обстенить главный кливер и замедлить вращение лебедок на парусных тросах грот– и фок-мачт. От легкого ветерка коричневая солоноватая вода в Бернхемской бухте покрылась рябью. Когда остененный главный кливер напрягся и нос «Королевы Мэриленда» медленно отвалил от причала, оба наши паруса поймали ветер, и мы двинулись вперед под восторженные возгласы провожавшей нас публики, гортанный рев сирены на «Сэме Хьюстоне» и пронзительный свисток на яхте попечительского совета.

На этих двух яхтах царило безмятежное веселье, и трудно было поверить, что в школе, находившейся совсем рядом, всего несколько дней назад произошло два жестоких убийства. Словно Мэри Хьюз и Гертруда Эйбрамз были либо забыты, либо просто выброшены из памяти, как нечто не достойное внимания.

Но этого нельзя было сказать поголовно обо всех. Было еще одно судно, без какой-либо шумихи скромно следовавшее за нами на почтительном расстоянии. Черного цвета, по размеру едва ли превосходящее катер Хайрама Берджесса, только с кабиной и, видимо, пригодное к использованию при любой погоде. Я сразу же догадалась – это был полицейский катер.