Текст книги "Грядущая буря"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)

Мэллори, который бы был связан с Прогрессивной партии, в течении по крайней мере трех десятилетий и являлся одним из общественных представителей теперь уже исчезнувшей Декро, перед ее захватывающим падением, сердито вспыхнул.

* * *

– По-моему, он не плохо схлопотал, не так ли? – заметила Эмилия Александр-Харрингтон.

– Да, не плохо, – согласилась Хонор. Она подумала, вытянувшись на удобном диване в личных покоях Эмили, что это было удивительно глупо от него. Нимиц лежал, удобно устроившись у нее на груди, и она мысленно спросила его мнение. Даже полный новичок должен был увидеть, куда это приведет!

– Это потому, что, несмотря на имеющийся внешний лоск, он произошел, говоря умными словами, из ограниченного, из очень ограниченного, а в его случае – вырожденного генофонда… – заявила Эмили из кресла жизнеобеспечения, находящегося рядом с диваном. Она проследовала за логикой рассуждений Хонор почти так же легко, как и кот, и они обе взглянули друг на друга с понимающими улыбками.

Хэмиш застрял в Лэндинге, погрузившись в повседневный поток дел Адмиралтейства, но Хонор решила, что она заслужила хотя бы один день побыть у себя дома в Белой Гавани, особенно после своего участия в политическом марафоне Елизавета и Притчарт. Она провела большую часть этого дня вместе со своими родителями, ее младшим братом и сестрой, и ее семья по-прежнему ощущала острую боль утраты, особенно из-за этих потерь переживал ее отец, и за нее и за Нимица. Но сейчас, по крайней мере, у Альфреда Харрингтона начали, наконец, зарубцовываться эмоциональные шрамы, это было ему необходимо, чтобы просто выжить. Но на этот раз Хонор была благодарна, что с ней была Эмили. Ей было нужно спокойствие старшей женщины в такие моменты, тем более, что она была одним из наиболее проницательных политических стратегов во всей Звездной Империи.

Которые могут быть еще более полезными, чем обычно в течение ближайших нескольких недель, подумала она, наблюдая трансляцию передачи, когда Мэллори ответил Алверсону.

* * *

– Где предел тому, как долго правительство Грантвилля будет продолжать обвинять Высокого Хребта в своих текущих проблемах. – Тон Мэллори мог расплавить свинец, он ненадолго прервался пока не убедился, что держит свои эмоции на коротком поводке. – Никто не утверждает, что не было допущено ошибок в период правления Высокого Хребта, хотя некоторые из нас продолжают подвергать сомнению мудрость приговора к тюремному заключению экс-премьера за действия своего правительства. Я знаю, что это не очень популярная позиция, но прецедент уголовного преследования политических противников, приведет, скорее всего, к непредвиденным последствиям, ведущим к краху системы. А привычка вытаскивать «привычных подозреваемых» и махать ими, как некий отвлекающий маневр, когда кто-то начинает критиковать политику нынешнего правительства, вряд ли является аргументированным ответом на эту самую критику господин Алверсон!

– Да неужели? – ехидно спросила Мадлен Рихтер. – Я была под впечатлением, когда он был признан виновным во взяточничестве, подкупе избирателей, лжесвидетельстве, вымогательстве, и препятствованию отправления правосудия, а не за действия своего правительства. Или я неправильно прочитала отчеты новостей о судебном процессе. Кифер? – Она улыбнулась. – Что же касается высказывания Иеффая, то я согласна, что он не является исключительно аргументированным ответом, в данном случае он имеет ввиду необходимость выделения сути дела. И мне не нравится, что Ваша критика была направлена именно на какие-то тщательно продуманные нюансы.

От внезапного прилива крови лицо Мэллори потемнело, а Розалинда Дэвидсон покачала головой. Рихтер, будучи членом Парламента от Восточной Таннертона, являлась одним из руководителей Центристской партии. Таким образом, она поддерживала Правительство Грантвилля столько же времени, сколько находился в оппозиции к нему Мэллори. Дэвидсон, с другой стороны, была депутатом от Либеральной партия пока не вылетела из парламента от цунами, поднявшемся вслед за отставкой Высокого Хребта. С тех пор она зарабатывала себе на жизнь, как журналист и преподаватель, и, хотя они с Мэллори точно не являлись закадычными друзьями, они были едины в своей неприязни к нынешней власти.

– Вы знаете, – сказала она, несколько многозначительно, – избиение людей в зависимости от их прошлой или настоящей политической принадлежности не является главной целью того, что мы здесь сегодня вечером обсуждаем, Мадлен. Или, как мне показалось, это не так, если конечно то, что вы говорите, соответствует теме дискуссии, Минерва?

Она повернулась, чтобы Минерва Принс, которая вместе с Патриком ДюКейном, были одними из организаторов пугающе популярного и продолжительного ток-шоу «В огонь». Одновременный показ шоу по различным каналам был только одной из наводнивших ГВ программ пытающихся справиться с сенсационным открытием присутствия Элоизы Притчарт в двойной системе Мантикоры, но у этого ток-шоу была самая большая зрительская аудитория из всех.

– Вы, конечно, правы Розалинда, – ответила Принс. – С другой стороны, вы знаете, что Патрик и я обычно позволяем нашим гостям, по крайней мере немного отклоняться от основной темы дискуссия.

* * *

– И правда достаточно позволяют – согласилась Эмили, улыбаясь Хонор еще шире. – Все, что угодно, вплоть до кровопролития, им нужны только рейтинги!

– Я помню, – сказала Хонор с чувством, вспоминая свое появление на шоу «В огонь», когда она была списана на берег Адмиралтейством Яначека. – И они также не особо регулируют «голоса» своих гостей, когда эти гости не являются друзьями «не разлей вода».

* * *

– Рискуя подорвать свою собственную репутацию нарушителя спокойствия, – сказал Абрахам Спенсер по ГВ, – Я предлагаю всем нам забыть о наших политических пристрастиях на данный момент и сконцентрироваться на обсуждении нашей официальной темы. – Фотогеничный и невероятно богатый финансист очаровательно улыбнулся. – Я не знаю никого, кто бы поверил, что я не прячусь в кустах, собираясь настучать кому-нибудь по голове, когда наступит подходящий момент, но в то же время, есть это небольшое дело о предлагаемом договоре Императрицы с Хевеном. И другое незначительное открытие об этом «Согласовании» Мезы.

– Вы подразумеваете, это так называемое открытие, не так ли? – фыркнул Мэллори. – Это не так, пока кто-нибудь не предоставит такого рода доказательств, которые мог бы принять суд!

– Независимо от того являются ли эти утверждения точными или нет, не существует так уж много вопросов об их взрывоопасности, Кифер, – отметил ДюКейн.

– Это если предположить, что кто-нибудь во всей Галактике за пределами Звездной Империи, по крайней мере, хоть на минуту, поверит в этот огромный межзвездный заговор, – ответила ударом на удар Дэвидсон. Она бросила на Алверсона уничтожающий взгляд. – Особенно с учетом общеизвестных связей между некоторыми членами парламента и Одюбон Баллрум.

В свою очередь в глаза Алверсона опасно сузились в ответ на очевидный выстрел в адрес Кэтрин Монтень, но Рихтер вмешалась прежде, чем он успел открыть ответный огонь.

– Вы можете удивиться, как много людей поверит в это, Розалинда, – холодно произнесла она, взмахом руки указав на ее темно синие волосы. Эти волосы не были окрашенных или выращены искусственно, они были наследием ее предков, которое было разработано по специальному заказу богатого Солли со своеобразный вкусом на «слуг при господах» в приличном доме.

– Я не буду утверждать, что дьявола нельзя очернить, – продолжила она, – но я скажу, что любой, кто смотрит на Мезу с открытым сердцем, должен признать, что вся звездная система, а не только Рабсила, так и не заслужила ничего, кроме проклятий, и так думает о ней вся остальная часть исследованной галактики.

– Вы знаете, мои собственные чувства обеспокоенности действиями Баллрум, Розалинда, – продолжил Спенсер с застывшим выражением лица. – Неважно, насколько я сочувствую генетическим рабам и терпеть не могу все эти отвратительные организации, я никогда не приветствовал любого рода акты прямого терроризма, к которым слишком часто прибегал Баллрум. Я никогда не скрывал своих чувств по этому вопросу. На самом деле, вы даже можете вспомнить, нашу небольшую размолвку с Клаусом Гауптманом, которая была и у меня с ним при обсуждении этой темы после освобождения Факела.

Один или двое гостей громко фыркнули на это. «Небольшая размолвка» имела место прямо здесь, на передаче «В огонь», и столкновение двух таких мощных и богатых титанов достигло на ней просто эпических вершин.

– Но, сказав, это, – продолжил он, – и даже допуская, что эта информация, похоже, дошла до нас хотя бы частично при помощи Баллрум, я верю в ее достоверность. Большое количество тайн и неясных необъяснимых «совпадений» внезапно стали иметь намного больше смысла. И, как говорит Мадлен, если и имеется такая звездная система в галактике, испорченная настолько, чтобы породить что-то вроде этого, то я уверен, что этот ад – Меза!

– И на этом основании мы должны верить, что существует какой-то многовековой заговор, направленный против нас и Республики Хевен? – Дэвидсон закатила глаза. – Пожалуйста, Абрахам! Я полностью готова признать, что мезанцы – ужасные люди и генетическое рабство является ужасным извращением, но они в основном ни что иное, как пример зла необузданного капитализма. О нет, я не говорю, что капитализм автоматически производит в конечном счете зло. Я просто говорю, что там, где Рабсила имеет свои интересы, и, глядя на все другие межзвездные корпорации со штаб-квартирами на Мезе, мы говорим о чем-то, что делает этих самых худших баронов-грабителей в истории Старой Терры похожими на слишком робких игроков. Нет, такие люди не будут пытаются дестабилизировать что-то вроде Соллерианской Лиги, когда они так хорошо умеют плавать в этой коррупционной клоаке!

– Тогда зачем вы думаете, президент Притчарт сделала это беспрецедентное, драматическое путешествие на Мантикору? – спросила Принс, и Дэвидсон повернулась к ведущей шоу, пожав плечами.

– Здесь может быть любое количество причин. Возможно даже, хотя я считаю это маловероятным, что она искренне верит, что Меза нацелилась на нас обоих. С другой стороны, я думаю, а это вполне возможно, что она и ее типы из разведки, возможно, в сотрудничестве с Одюбон Баллрум и его… союзников – она демонстративно не смотрела в направлении Алверсона – просто придумал всю эту историю. Или, как минимум, приукрасили ее, скажем так?

– По какой возможной причине? – требовательно спросил Спенсер. Дэвидсон посмотрела на него, и на этот раз была его очередь пожимать плечами. – Как Кифер указал сам минуту назад, республика выступила вместе с нами против Соллерианской Лиги. Можете ли вы предложить мне какой-нибудь логический мотив для людей, с которыми мы боролись в течении двадцати лет, чтобы вдруг решить, внезапно решить, как гром среди ясного неба, чтобы помогать нам в войне с кем-то размерами с Солли, да еще в момент, когда мы более уязвимы, чем были когда-либо за последнее десятилетие? Простите меня, если я покажусь Вам слишком тупым, Розалинда, но за всю свою жизнь я не смогу понять, в чем смысл для какого-нибудь Макиавелли, или в данном случае для нее, размахивая значком хитрого Дьявола желающего совершить такую глупость!

* * *

– Я считаю, что Абрахаму следовало воспользоваться восхитительной фразой Хэмиша, о готовности разорвать кому-то новое анальное отверстие, – заметила Эмили.

– Странно, – сказала Хонор – Я, кажется, не припомню, когда он использовал именно эти два слова.

– Это потому, что он не их использует, – ответила Эмили с улыбкой, затем подняла свой нос и понюхала. – С другой стороны, я гораздо более благородна, чем он.

– А это один из способов, чтобы описать эти слова.

– Тише! – Эмили слегка шлепнула своей действующей рукой по голове Хонор. – Я хочу, посмотреть, чтобы убедиться, что Розалинду хватит удар на общесистемном ГВ.

– Как пожелаете, – пробормотала Хонор.

* * *

– Я только что признала, что Притчарт может искренне верить во все это, – резко ответила Спенсеру Дэвидсон. – Я думаю, что существуют и другие возможности, например, убеждая нас, что мы оба находимся в чужом «расстрельном списке», добиться того, чтобы выторговать у нас наиболее благоприятные условия мира, это первое, что приходит мне на ум, но, конечно, она может в это проста верить. Это не означает, что кто-то другой не подсунул ей сфабрикованную информацию и использовал ее, чтобы всучить ее нам. Вы только что упомянули Баллрум. Конечно, если это и пойдет на пользу кому-нибудь в галактике, чтобы мы и Республика обвинили во всем систему Мезы, то это могут быть только Баллрум и его идеологические союзники, вам так не кажется?

– Это самая параноидальная вещь, которую я когда-либо слышал! – вспыхнул Алверсон. – И я не могу поверить, что Ваши эмоциональные предрассудки заставляют Вас цепляться за любую мыслимую возможность только бы избежать того варианта, что МакБрайд мог говорить правду! Впрочем, по этому вопросу древесные коты убеждены, что, по крайней мере, доктор Симойнс точно говорит правду. А это значит…

– Если вы готовы принять на веру слово древесных котов… – Мэллори вдруг прервался. Некоторые из гостей передачи недоверчиво посмотрели на него, и он нахмурился. – Я имею в виду, что у нас было много опыта работы с людьми, которым были тщательно промыты мозги, или они были просто введены в заблуждение, искренне веря в то, что было явно ложным. Насколько мне известно, что даже самые горячие поклонники древесных котов утверждали, что коты не могут точно определить, когда это действительно так. Возможно верным является замечание Розалинды о ком-то вроде Баллрум желающего протолкнуть такую версию событий. Я не говорю, что это обязательно то, что случилось в действительности, я просто прошу Вас рассмотреть такую возможность. В этом случае, зная, что вы собрались скормить свою версию событий Звездной Империи, разве не имело смысла промыть мозги вашему «главному свидетелю», чтобы он с абсолютной и искренней верой рассказал нам все, что вы в него заложили?

– О, для любви к!.. – начала было Рихтер.

– И на этой ноте, мы вынуждены прерваться, – прервала на полуслове Принс, ярко улыбаясь в камеру, а в это время ДюКейн боролся с сильным приступом смеха. – Не уходите! «В огонь» вернется всего лишь через несколько минут, чтобы продолжить эту… оживленный обмен.

Июнь 1922 После Расселения

«Я хочу, чтобы ему вбили крепко накрепко, даже до Солли должно дойти это послание, что это… это война, их война, а войны имеют последствия!»

Адмирал Леди Дама Хонор Александер-Харрингтон

Землевладелец и Герцогиня Харрингтон

Глава 12

«Ну, это неожиданно.»

Адмирал Стефания Гримм Мантикорской Службы Астроконтроля взглянула на капитана Кристофера Домбровски и подняла голову.

– Поскольку это все, что вы мне показываете, – продолжила она, не отводя взгляда от него, когда она ткнула пальцем в краткое сообщения, которое он переслал на ее дисплей, – и поскольку вы достаточно компетентный, я допускаю, вы запросили у них дополнительные сведения, и они отказались предоставить их?

– Совершенно верно, мэм. Они были вежливы, но не сказали ни слова о том, кого посылают. Они просто повторили, что помещают «незапланированного дипломатического курьера» в очередь. Они принесли извинения за любые «неудобства», но не более того. Учитывая все, что происходит, я подумал, что должен привлечь к этому ваше внимание.

«Ясно.»

Гримм посмотрела снова на свой дисплей. Небольшое объяснение было бы лучше, подумала она, но это вряд ли его вина, раз он его не получил.

Официальное звание Домбровски в организационной структуре Службы Астроконтроля Центрального Узла было «старший офицер отдела управления движением». Это делало его ответственным по наведения порядка в тысячах переходах Центрального Узла, и его обычно невозмутимое спокойствие начинало сдавать. Гримм даже не искушалась потребовать это от него, учитывая то, какой лихорадочной стала его задача. Сначала был поток отозванных торговых судов. Затем, когда Лакоон Два сделал свой ход, было множество судов с соларианской регистрацией – большинство с неописуемо разгневанными шкиперами – которые вдруг обнаружили, что им предстоит сделать длинный путь домой. И как будто этого было недостаточно, настала необходимость согласования движения всех боевых кораблей и мобильных ремонтных платформ флота, жонглирующего в результате Удара Явато.

Нет, это не удивительно, что Домбровски выглядел немного напряженным в эти дни.

Она нахмурилась, пытаясь разобрать канцелярский стиль сообщения. На первый взгляд, оно было достаточно простым, но времени едва хватало для новостей о присутствии Элоизы Притчарт на Мантикоре – и о сенсации, что она принесла с собой – чтобы вернуться через Центральный Узел к людям, которые послали их.

И это означает, что оно было каким угодно только не «простым», подумала она.

– Хорошо, Крис, – наконец сказала она, – я прослежу, чтобы проинформировали Маунт Роял. По крайней мере, они дали нам пару часов форы, прежде чем они вскочили в очередь. – Она философски пожала плечами. – Я знаю, это усложнит дела, но это не создаст слишком много волн.

– Мэм, они предполагали рассказать нам о такого рода вещах, только когда ад разверзнется раньше времени. – В голосе Домбровски чувствовалось сильное раздражение. – Они знают это, и я сомневаюсь, что это просто выскочило у них из ума.

– Я знаю об этом, Крис, – терпеливо сказала Гримм, напоминая себе о той нагрузке, с которой он трудился в последнее время. – Для них нет правового требования, чтобы предупреждать нас, хотя, какие-либо стандартные процедуры могут быть.

Она взглянула прямо на него. Если он требовал какой-то официальный протест, он не получил бы его, как бы сильно она не сочувствовала. Она удерживала его взгляд, пока не стала уверенной, что он получил сообщение. Затем она снова пожала плечами.

– Я признаю, что это нарушение хороших манер, – сказала она ему немного иронично, – но мы должны предположить, что у них есть свои причины. И даже если у них нет, Беовульф случайно оказался суверенным звездным государством.

* * *

– Я не понимаю, почему я должна быть здесь, – жаловалась Хонор Александер-Харрингтон. – Я уже слишком долго нахожусь вдали от пути на Звезду Тревора. – Она беспокойно прошлась к окну, разглядывая на той стороне ландшафт земель Маунт Роял. – Элис контролирует ситуацию, но я содрогаюсь при мысли обо всем, что еще может пойти не так на том фронте. И восхитительная фраза Хэмиша о выделяющихся кирпичах, вероятно, довольно справедливое описание того, как Служба Астро Контроля будет реагировать, когда Тейсман начнет доставлять две или три сотни республиканских носителей подвесок через Центральный Узел!

Она услышала жалобливость (это никогда не следовало называть раздражительность) в своем собственном голосе и поморщилась. Элис Трумэн, командующая Оперативным Соединением 81 и вторая в командовании Восьмого Флота была полностью способна держать все в руках в ее отсутствие, и она это знала. Фактически, если она хотела быть честной, что действительно выводило ее из себя, скорее было то, что она далеко от Белой Гавани, чем то что она здесь, в Лэндинге. Не то, чтобы у нее были намерения признаться в этом любой живой душе.

– Если бы я могла рассказать тебе, почему ты здесь, я бы рассказала. – Была определенная резкость в ответе Елизаветы Винтон. – К сожалению, я уже сказала тебе все, что знаю. Беовульф конкретно попросил твое присутствие, но их записка удивительно скупа на подробности. Она не говорит почему. Она даже не говорит кто. Она просто просит тебя быть здесь, чтобы встретить эту «специальную делегацию». – Глаза императрицы сузились. – Если бы я была любительницей пари, я была бы готова поставить, что это связано с твоими родственникам, но это только предположение, Хонор.

Хонор опять поморщилась и оперлась обеими руками о подоконник, наклоняясь ближе к кристалопласту. Для нее это был эквивалент сильного ерзанья, и Нимиц тихо замурлыкал ей в ухо. Она взглянула на него, и его пальцы быстро задвигались.

«Беспокойся больше о плохих новостях», показали те гибкие пальцы. «Хуже того, беспокойся, что бы это снова не стало омрачать мыслесвет Глубоких Корней.»

Хонор посмотрел на него, затем, почти против воли, кивнула. С тех пор как она узнала имя своего отца, данное котами, она думала, что оно даже более подходящее, чем большинство. Его корни действительно уходят глубоко, и он был возвышающимся королевским дубом, под которым она укрылась больше раз, чем могла рассчитывать во время своего детства. Но те его корни, именно то что закрепляли его так надежно против жизненных бурь и объясняющие так много того кем и чем он был, было его чувство семьи. Его осведомленность о том, кем он был, откуда он пришел, и всех, кто ушел перед ним.

Это было богатство, укрепляющее почву, из которого он брал свою силу, и слишком многого из этого уже нет, опаленное Ударом Явато. Его корни начинают восстанавливаться, но исцеление было совсем другим делом, тем, что она считала далеким от того, чтобы когда-либо завершиться.

И Паршивец тоже прав, подумала она. Это не имеет смысла на любом рациональном уровне, впрочем, чего я действительно боюсь. Боюсь какого-то сообщение от дяди Ала или кого-либо еще на Беовульфе, которое откроет его кровотечение вновь. Что довольно глупо, когда ты подумала об этом. У меня есть сомнения, что Совет Директоров будет посылать официальное дипломатическое представительство – особенно при таких странных обстоятельствах – просто доставить семейное сообщение. Она покачала головой. Я действительно сама такая хрупкая? Становлюсь достаточно напуганной, чтобы шарахаться от любой тени?

– Ты прав, – призналась она вслух, наклоняясь вперед, пока ее щека не коснулась носа древесного кота. – И я догадываюсь, что это довольно глуповато. Это просто…

– Просто то, что ты человек, – сказала Елизавета тихо. Хонор посмотрел на нее, и императрица пожал плечами, поглаживая уши Ариэля, который лежал поперек ее колен. – Я тоже могу читать знаки, ты знаешь. И я знаю вас обоих достаточно хорошо, чтобы понять подтекст. – Она грустно улыбнулась. – Вы не единственный человек, кто пострадал достаточно сильно, чтобы быть немного нелогичным. Иногда мне кажется, чем мы умнее, тем легче мы находим пути, чтобы ударить себя, воображая бедствия раньше времени.

– Я не знаю, насчет умнее, – сказала Хонор, идя обратно через комнату к дивану перед креслом Елизаветы. – Я думаю, люди с большим воображением, все же, лучше выполняют работу по пропусканию себя сквозь мясорубку.

– Ладно, я допускаю это. – Улыбка Елизаветы превратилась в озорную. – Но если я делаю это, то тебе придется допустить…

Сдержанный, музыкальный перезвон прервал императрицу, и она взглянула на небольшое коммуникационное устройство на кофейном столике между ними.

– Ах, наши таинственные гости прибыли! – сказала она. – Мне интересно, Эллен и Спенсер позволят ли им присоединиться к нам без требования проходить некоторую идентификацию?

Она причудливо улыбнулась, и Хонор хихикнула.

– Я сомневаюсь в этом, – сказала она вслух, покачивая головой. – Эллен единственный человек, которого я знаю, кто еще более параноидальна, чем Спенсер. В настоящее время.

Ее голос упал, и ее глаза потемнели с тремя последними словами, и Елизавета резко посмотрела на нее. Императрица начала отвечать, но Хонор быстро покачала головой. Воспоминание о покровительстве Эндрю ЛаФолле (Лафолле) – за все годы, что он служил ей и о том, как он умер, когда ее даже не было там – еще могло нападать на нее из засады безо всякого предупреждения. Но теперь становилось лучше, сказала она себе твердо. Теперь становилось лучше.

– В любом случае, – продолжала она с решительно более живой интонацией, – если один из них не настоит на полной идентификации, ты знаешь, это сделает другой. И Эллен не собирается пропускать никого в твое общество, без полного инструктажа о…

Дверь открылась, и полковник Эллен Шемэйс, которая возглавляла подразделение личной охраны императрицы с тех пор, как она была маленькой девочкой, появилась, как будто упоминание ее имени вызвало ее. Елизавета посмотрела на нее, подняв брови, но полковник лишь поклонилась ей.

– Ваше величество, ваша милость, – она сделала поклон точно в направлении Хонор, – э… специальная делегация с Беовульфа.

Елизавета бросила удивленный взгляд на Хонор. Все шутки над их сотрудниками безопасности в сторону, последнее, что ожидала императрица, было то, что таинственный посланник покажется прямо в ее присутствие. Но Хонор была такой же озадаченной, как и она. Все, что она могла сделать, это пожать плечами императрице, и они обе поднялись, встав лицом к двери небольшого приемного зала.

Возможно с десяток человек прошли через нее, и Хонор почувствовала, что ее глаза становятся шире, когда она узнала большинство из них.

– Ваше величество, – Чиянг Бентон-Рамирес(из 7 главы), председатель и главный исполнительный директор Планетарного Совета Директоров Беовульфа, сказал с небольшим поклоном, когда своего рода главы государств поприветствовали друг друга, – я прошу прощения за неортодоксальность этого визита, но есть несколько вещей, которые мы должны обсудить неофициально. Очень неофициально.

* * *

– Я полагаю, – сказала Елизавета Винтон несколько часов спустя тоном сильного преуменьшения, – что я должна привыкнуть к тому, что главы иностранных государств заглядывают без предупреждения, но я продолжаю думать, что мы должны установить небольшую… я не знаю, регулярность, я полагаю, в такого рода вещи.

– Регулярность? – Вильям Александер, барон Грантвилль и премьер-министр Звездной Империи Мантикора, покачал головой. – На данный момент, я остановился бы на рациональности! Не кажется ли вам, ваше величество, что мы как-то оказались в зазеркалье?

– Похоже на то – призналась она. – Я думаю, вопрос в том, каких сюрпризов будет больше: хороших или плохих? Я помню, отец говорил что истинное лидерство – это не способность выполнять то, что вы планируете, а способность справляться с тем, что никогда никто не видели. – Она улыбнулась немного неровно. – Мне кажется что за последнее время Вы получали много практики в этом.

– Всех из нас получили, ваше величество, – сэр Энтони Лангтри, министр иностранных дел Звездной Империи, согласился с усмешкой. – Мои люди должны иметь, по крайней мере, некоторое смутное представление о том, как другие звездный государства думают – особенно те, с кем мы в хороших отношениях! – но это совершенно нас ошеломило.

– Было много всего происходящего в последнее время, Тони. – Тон баронессы Морнкрик был сухой как пустыня. Она и дородный, светловолосый Брюс Видженберг были единственные другие два члена кабинета Грантвилль за столом. Хэмиш Александер-Харрингтон тогда присутствовал, но он и сэр Томас Капарелли в настоящее время проводили отдельную встречу с Габриэлем Кадделл-Маркхамом и Джустиной Митерновски-Циянг.

Хонор уже не было в Лэндинге. Она пыталась остаться, но Елизавета и Хэмиш давили вмести очень сильно. Это было довольно близко к цели, даже так, а поддержка генерального директора Беовульфа завершила дело.

– Франсина права, Тони. – Видженберг кивнул в сдержанном согласии с Морнкрик. – И я сомневаюсь, что ты больше удивлен, чем она и я! Казначейство и министерство торговли имеют свои собственные контакты на высоком уровне с Беовульфом, а мы никогда не думали, что может произойти такое.

Ну, теперь, когда мы все выразили наше удивление, что нам делать? – Спросила Элизабет.

– Ваше величество, простите меня, но это просто элементарно, – сказал Грантвилль. – Если кто-то за этим столом может представить что-либо более ценное, чем добавление Беовульфа в наш список «объединенных сил», пожалуйста, скажите мне сейчас, что это!

* * *

– Жак!

Одна из вещей, которая у Хонор всегда ассоциировалась с матерью, была ее способность принимать сюрпризы спокойно. Не было ничего флегматичней, чем доктор Алисон Харрингтон. Действительно, то что больше всего впечатляло людей, которые встречали ее, было ее озорное чувство юмора (не зря древесные коты назвали ее «Танцовщица Смеха») и энтузиазм. Ее способность концентрироваться с полной интенсивностью на всем, чем ее нынешний проект мог быть, при этом перескакивая легко с одной цели на другую. Она не была эксцентричной; она просто мультизадачная с радостной несдержанностью, чему любой ИИ мог только позавидовать. Но при всей этой живости, был спокойный баланс, подобно чувству самообладания древесных котов, который встречал даже самые неожиданные события, не пропуская ни одной детали.

Но не сегодня.

Она бросила один взгляд на маленькие, миндалевидные глаза человека, который следовал за ее дочерью от воздушного лимузина в цветах лена Харрингтон, а затем бросилась в его объятия, и ее дочь могла попробовать невероятный блеск ее покрытых печалью радости и удивления.

– Привет, Алли. – Голос Жака Бентон-Рамирес-и-Чоу был хриплым, когда он отчаянно обнял свою сестру-близнеца. Она положила голову ему на плечо, и он прижался своей щекой к ее. – Я тоже рад тебя видеть.

* * *

– Я сожалею, что не оказался здесь раньше, – сказал Жак некоторое время спустя.

Он посмотрел на стакан в руке, потом поднял голову и откинулся назад. Он сидел со своей сестрой, зятем и племянницей на террасе с видом на бассейн Белой Гавани. Солнце садилось, и в конце местного года (и далеко на севере) вечера были холодными, даже на Мантикоре. Облачка пара вырастали над бассейном с подогревом, сверкая золотом в косых лучах солнца, и он был благодарен своей легкой куртке.

– Я сожалею, – повторил он, глядя в глаза Альфреда Харрингтона, – но с таким разразившимся кромешным адом, я просто не мог оправдываться, беря личное время. – Он покачал головой. – Ал рассказал мне, как было плохо, но я знал, что ты и Алли были друг с другом, и я подумал, что…

Он замер в молчании, и Альфред пожал плечами.

– Мы получили твои письма, Жак. Это не похоже, мы не знали, что ты думаешь о нас. И я понял, ты, вероятно, очень занят дома. Кроме того, – его тон помрачнел, несмотря на все усилия, – как ты говоришь, Алли и я были друг у друга. И близнецы. И Хонор, как только она вернулась из Нового Парижа, если на то пошло.

Жак начал говорить что-то еще, потом остановился. Это не дало бы ничего хорошего… и нет необходимости на самом деле говорить это, в любом случае. Он и Альфред были друзьями почти восемьдесят стандартных лет. Фактически, это был Жак, кто (к большому удивлению остальной его слишком известной семьи) представил высокого молодого мантикорского офицера флота, йомена, и экс-сержанта морской пехоты своей младшей сестре.