Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 10"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Артур Чарльз Кларк,Владимир Гаков,Джек Лоуренс Чалкер,Дмитрий Караваев,Уильям Сандерс,Арсений Иванов,Александр Алексеев,Людмила Щекотова,Игорь Кветной,Джеймс Патрик Хоган
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Агент проследил взглядом за пальцем полковника и снова замолчал.

– То, о чем упоминал полковник Бэрлинг, реально, – сказал Брозлан. – Не надо обладать особым воображением, чтобы представить, какой хаос затопит цивилизацию. Вся суть жизни – какой мы ее представляем – может оказаться перевернутой с ног на голову.

– Совершенно верно, – согласился Бэрлинг. – Другой пример. Представим крупную промышленную или исследовательскую корпорацию… или любую организацию, если на то пошло. Зачем им тратить десятки тысяч на обучение различных специалистов, когда гораздо проще выбрать нескольких самых способных кандидатов, обучить их, а затем создать нужное число копий?

Он на секунду задумался и заговорил более низким, убедительным голосом:

– И подумайте еще вот над чем, Хэдли: код, управляющий процессом дупликации, можно передать из одной точки в другую самыми обычными средствами связи – по проводам, по радио, по лучу лазера… Следовательно, сканирующая оригинал машина и та ее часть, что воспроизводит аналог, вовсе не обязаны находиться рядом! Можно мгновенно переслать кого угодно и куда угодно! Это станет осуществлением старой научно-фантастической идеи, но с одним отличием – оригинал так и останется в точке передачи.

Заверяю вас, Хэдли, я не шучу. Забудем пока о проблемах экономики. Можете ли вы представить размеры социального, морального и административного хаоса, который наступит, если такого джинна выпустить на волю? Как можно сохранить рассудок в мире, где каждый человек существует в десятках экземпляров? Это не технический прогресс – это взрыв! – Он на несколько секунд смолк и посмотрел на агента словно не сомневаясь, что подобный поворот разговора спровоцируй новый протест. Однако агент лишь слабо покачал головой.

– Я марсианин, – сказал он. – Вы не сможете это остановить – будет в результате взрыв или нет. Человек всегда найдет ответы на вопросы. Это в его природе.

– О, можно подумать и об ответах, – охотно отозвался англичанин. – Возьмем для примера мгновенные перемещения, о которых я только что говорил. Вот вам идеальный способ послать кого-нибудь на Марс или в другое место… если бы не тот факт, что в результате мы получим двух одинаковых людей – одного здесь, а другого там. Ситуация еще больше усугубится, если человек решит вернуться тем же способом. Так почему бы попросту не устроить так, чтобы передатчик, сделав свое дело, еще и уничтожал оригинал? В конце концов, с точки зрения остальной Вселенной, результат будет выглядеть так, словно человек «перешел» с места на место, верно?

Неожиданный вопрос застал агента врасплох. Он беспомощно обвел взглядом комнату и пожал плечами:

– Возможно.

Полковник потер руки и едва заметно улыбнулся.

– Ага… Но ведь это будет самое настоящее убийство, Хэдли, – возразил он. – Наша юридическая и моральная системы такого просто не выдержат. Позвольте проиллюстрировать свой вывод, задав один вопрос. Допустим, я вам скажу, что мы собираемся переслать вас через подобную систему, и очень скоро вы выйдете из приемника, скажем, в Париже. Ну как, нравится вам подобная перспектива? Осчастливит ли вас такое путешествие? – Он понаблюдал за сменой выражения на лице агента. – М-м-м… нет… вряд ли. Тот факт, что некий индивидуум, который выглядит и мыслит, как вы, материализуется где-то в другом месте, не представляет для вас интереса. Ведь вы-то умрете. Вам претит мысль о том, что между вами и вашим аналогом не будет непрерывности, разве не так? И подобное решение проблемы кажется ошибочным, верно?

Агент вновь промолчал, но выражение его глаз оказалось красноречивее всяких слов. Бэрлинг удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Допустим, я приведу другой довод – нам надо лишь слегка ускорить некий естественный процесс, и тогда каждая молекула вашего тела будет со временем заменена на другую в ходе нормальной регенерации Клеток. В теле того Хэдли, который будет жить через шесть месяцев, не останется ни единой молекулы той персоны, что лежит сейчас передо Мной. Так с какой стати вам испытывать меньшее чувство непрерывности по отношению к вашему синтетическому аналогу, чем к «натуральному аналогу», каким вы станете через полгода? Логически разницы никакой. Оба процесса идентичны, только один из них протекает несколько дольше. – Полковник дал время обдумать свои слова и намекнул: все же что-то здесь не так. Мой аргумент вас не убедил. Правильно?

Наконец-то агент слабо кивнул.

– Хорошо, согласен, – отозвался он. – Так что же? К чему подводит этот разговор?

– Он подводит к более ясному пониманию того, какие ставки сделаны в этой игре. Мой аргумент не смог вас убедить потому, что в обществе, в котором вы выросли, не существует ничего, что могло хотя бы настроить вас на его восприятие. – Полковник на секунду отвлекся чтобы выглянуть в окно. – Сама эта идея абсолютно чужда идеалам, ценностям культуры, к которой вы принадлежите. Она противоречит вашему воспитанию, мотивам, психологии.

– Но когда-нибудь, возможно…

– Да, Хэдли, когда-нибудь… Но это уже другое дело. Как вы сами го-ворили, человек всегда находит ответы на вопросы. Быть может, когда-то подобные вещи будут восприниматься совершенно нормально – столь же естественно, как воспринимаются сегодня подстройка генетического кода эмбрионов или искусственно выращенные конечности. Быть может, мы заселим другую звездную систему, послав туда корабль с приемной аппаратурой и переслав информацию о нескольких тысячах оригиналов. Возможно, мы станем перемещать людей по всей планете с той же легкостью, с какой передаем сообщения по инфосети. Не исключено, что стандартной практикой станет хранение информационной копии каждого человека в банке данных, и никто из людей не будет больше утрачен безвозвратно.

Но не сегодня, Хэдли, и не при жизни нашего поколения. Господи, да лет пятьдесят уйдет только на выработку планов разумного использования подобных технологий. Нельзя же попросту выпустить их в мир безо всякой подготовки.

– Видите ли, это именно то, что намерена сделать Федерация, – добавил Брозлан, подавшись вперед. – В первый раз нам удалось уговорить их не пороть горячку, но теперь они даже не желают нас слушать Марс намерен отделиться и искать собственную судьбу. Они представляют себя кем-то вроде потенциальных богов, способных творить реальность усилием воли, и в каком-то смысле бессмертных. Ни одно из традиционных преимуществ Земли больше не имеет значения: ее военное превосходство, экономическая мощь, огромное население, изобилие ресурсов – все это ничего не значит. Марс вступит в новую эру, а Земля превратится в бледную и жалкую тень былого могущества.

– И вы, марсианин, не захотели этого? – потрясенно спросил агент.

Брозлан медленно покачал головой:

– К тому времени я стал старше. Я увидел будущее не с точки зрения Марса или Земли, а всего человечества. Я и мои коллеги решили, что если при помощи открытого нами нового знания человек возвысится до уровня полубога, то сделает это только объединенным в одну расу. Эта новая мощь не должна быть использована в таких целях, которые могут привести к войне. Поэтому мы приняли решение доставить это знание на Землю.

– И вы сбежали, – закончил за него агент. Он кивнул, словно показывая, что об остальном догадался сам. Брозлан перед ответом долго колебался.

– И да, и нет, – произнес он наконец. Агент взглянул на него с удивлением.

– К тому времени я был вынужден работать под постоянным наблюдением службы безопасности Федерации. Прямой побег был невозможен. Поэтому… – он набрал в грудь воздуха, – один Брозлан остался для прикрытия на Марсе, другой прилетел на Землю.

– Профессор создал аналог самого себя, – подтвердил Бэрлинг. – Два года назад один из них прибыл сюда, а другой остался. По каким-то своим причинам он так и не открыл нам, кто из них кто. Но другой Брозлан до сих пор работает на Марсе, а Федерация только через год узнала, что произошло.

Смятение все еще не отпускало агента. Он уже пришел к выводу, что описанный Брозланом процесс дупликации и был объяснением «реинкарнации» ученого, но только что услышанное вновь завело его в логический тупик. Один Брозлан несомненно мертв. Второй столь же несомненно на Марсе. Тогда кто же перед ним? Он с отчаянием переводил взгляд с профессора на Бэрлинга, но прежде чем успел облечь сомнение в вопрос, англичанин сказал:

– Для подстраховки тот из них, кто прилетел на Землю, привез с собой «носитель» микропамяти с копией компьютерной программы, использованной для создания аналога. И теперь, смонтировав в Андерсклиффе нужное оборудование, мы сумели регенерировать Брозлана. Раз в неделю профессор пользовался сканнером для обновления программы свежими воспоминаниями.

Брозлан задрал подбородок и оттянул воротничок, обнажив шею:

– Видите – шрама нет. Да, я аналог, созданный в Андерсклиффе, после того как вы добрались до Брозлана, прилетевшего с Марса.

– И не волнуйтесь по поводу своего рассудка, старина, – ободряюще посоветовал полковник. – Брозлан, которого вы оставили в кабинете, был мертв. – Он сухо улыбнулся и добавил: – И нет никакого смысла набрасываться на того, кто сидит перед вами. Мы просто сделаем еще одного.

Агент откинулся на подушки и закрыл глаза, медленно осознавая весь смысл того, что произошло. Все напрасно. Его миссия окончилась крахом. Беспрецедентный пример компьютерного шпионажа – и все впустую!

Он долго лежал молча, потом его губы медленно сложились в слабую улыбку. Грудь вздрогнула от сдерживаемого смеха. Он открыл глаза и посмотрел на англичанина.

– Но вы проиграли, старина Артур, – передразнил он полковника. – Ведь теперь Федерация знает, что моя миссия провалилась. Они поймут, что Брозлан до сих пор работает на Земле, и очень скоро Земля тоже получит подобную технологию. А это означает, что Федерация будет вынуждена сделать свой ход сейчас – пока разрыв не сократился. Получится противоположное тому, чего вы добивались. Земле нужно время для разработки технологий. Как только Земля догонит Марс, ее традиционные преимущества уравновесят ситуацию. При наличии технического равенства Марс будет вынужден вести себя дружелюбно, потому что Земля, если придется, сумеет вышвырнуть его из солнечной системы.

И агент снова рассмеялся, теперь уже громко:

– Вы снова все испортили. Знаете, как вам следовало бы поступить? Не надо было мне ничего рассказывать. Нужно было позволить мне каким-то образом скрыться с мыслью о том, что моя миссия оказалась успешной… Я вернулся бы на Марс и предоставил соответствующий отчет. А вы тем временем спокойно продублировали бы Брозлана и работали бы себе дальше, убаюкав Федерацию фальшивым ощущением безопасности. Они снова поверили бы, что обладают полной монополией, и у них в запасе столько времени, сколько им нужно. А когда узнали бы истину, то было бы уже поздно: Земля успела бы подготовиться. – Агент покачал головой, изображая притворное сочувствие. – Вот как вам следовало бы поступить, Артур.

Полковник посмотрел на него и задумчиво пригладил усы. Потом с мягким упреком произнес:

– Но, мой дорогой Хэдли, мы именно так и поступили.

На лице агента отразились смятение и непонимание.

– Я должен извиниться, – сказал полковник. – Я не все успел вам рассказать. – Он развернул терминал инфосети в сторону кровати и набрал несколько команд. – Это некоторые видеозаписи из наших архивов. Полагаю, они ответят на все ваши вопросы.

На экране появилась стоянка аэромобилей.

– Узнаете? – поинтересовался полковник. – Это публичная стоянка международного аэропорта в Канзас-Сити. Мы узнали, что вы направляетесь туда, запросив сеть управления движением, – ведь вы вводили в нее пункт прибытия. Мы просто разместили на каждом этаже стоянки по агенту, чтобы выяснить, куда вы направитесь после приземления. А вот и вы… видите, в сером плаще?

Агент со всевозрастающим изумлением наблюдал на экране, как он сам подходит к одному из мобилей, достает из стойки шасси спрятанные ключи, садится и улетает.

– Разумеется, мы быстро выяснили, что этот мобиль был взят напрокат Полом Лэнгли в космопорту имени Рузвельта. Далее уже не составило труда узнать, что Лэнгли прибыл с Марса, заказал билет на Лондон и в английском космопорту забронировал обратный билет до Марса.

Британские агенты службы безопасности проследили за тем, как вы прошли регистрацию перед посадкой на орбитальный челнок. Мы даже послали кое-кого на промежуточный спутник, чтобы вы не пропустили случайно свой рейс на Марс. Вот… – Бэрлинг коснулся другой клавиши, и на экране появилась короткая очередь перед стойкой регистрации.

– Это пассажиры рейса 927 на Марс. А это вы – четвертый в очереди. Корабль вылетел по расписанию, и больше мы вас не видели… вернее, не вас, а Пола Лэнгли.

Полковник выключил терминал и с сочувствием посмотрел на агента. Тот яростно замотал головой:

– Но… эти записи… откуда?

Англичанин нахмурился и пощелкал языком:

– Хэдли, вы меня разочаровываете. Неужели вы не поняли? При захвате вас оглушили транквилизаторами. И вы очень долго не приходили в себя. Боюсь, за это время мы взяли на себя смелость…

Лицо агента перекосил ужас.

– Ага! Кажется, наконец-то дошло. – Полковник одобрительно кивнул. – Да, все верно. Вы не настоящий Хэдли – тот, который прилетел с Марса. На экране вы только что видели настоящего. А вы его аналог.

Он очнулся, помня в точности то же, что и вы – все, что случилось До того момента, когда его оглушили на крыше Андерсклиффа, включая, Разумеется, воспоминания об успешном убийстве Брозлана. Однако ему, в отличие от вас, удалось скрыться. Невероятное событие – даже представить не могу, чтобы наша служба безопасности могла бы так опростоволоситься… Остальное вам известно. Думаю, Земля получит передышку, которая ей так нужна.

– Но зачем? – прохрипел агент. Его лоб взмок. – Зачем все это?

– Я же все объяснил в самом начале, старина, – невозмутимо пояснил полковник. – Вы можете нам помочь. К примеру, рассказать об организации, сумевшей взломать одну из наших совершенно секретных компьютерных систем. Где они взяли фальшивую информацию, которой напичкали ее файлы. Как узнали коды доступа. И еще многое другое.

– Нет. – Агент угрюмо стиснул зубы. – Я и сейчас марсианин. И помощи вы от меня не дождетесь.

– Ах, мой дорогой Хэдли. – Полковник печально покачал головой и вздохнул. – Ну как бы вам попроще объяснить… – Он помолчал, подбирая слова. – Вам нет никакого смысла запираться. У следователей прошлого имелась одна серьезная проблема – они могли работать только с одним субъектом. И так легко было разрушить надежду на правильный подход, испробовав сперва неправильные. – Англичанин подмигнул. – Но с вами у нас такой проблемы не возникнет, верно, Хэдли? Мы сможем вернуться к началу много раз, просто изготовив новую вашу копию. И рано или поздно мы добьемся успеха. Может, чуточку узнаем от одного Хэдли, чуточку от другого. Но со временем мы будем знать все.

Он сделал паузу, словно ему в голову пришла забавная мысль:

– А если подумать, то у вас нет способа узнать, первый ли вы вообще Хэдли. И единственный ли? Откуда вам знать, а вдруг сейчас в этом же здании находится десять ваших копий? И с того рокового дня в Андерсклиффе прошел уже год?

Теперь я уверен, что вы сможете понять – мы очень занятые люди и гораздо охотнее потратим время на беседы с разумным и сотрудничающим Хэдли, чем с Хэдли-упрямцем. И вам самому решать, каким Хэдли вы станете. Для нас, в сущности, ваш выбор не имеет особого значения, но для вас разница окажется весьма существенной.

С губ рухнувшего на подушку агента сорвался стон отчаяния, а разум онемел от затопившего его предчувствия абсолютного поражения и безнадежности. Его упорно тренировали и учили распознавать и парировать любую стандартную ситуацию допроса. Все трюки следователей он знал назубок.

Но о такой ситуации никто из его наставников не подумал…

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

Игорь КВЕТНОЙ,
_{доктор медицинских наук}
ОТКРЫТКА ИЗ НОВОГО ВЕКА
или МЕДИЦИНА НА ПОРОГЕ XXI СТОЛЕТИЯ

*********************************************************************************************

Наверное, шесть лет назад, когда Д. Хоган писал свой рассказ, проблемы, поднятые в нем, казались фантастикой.

Недаром действие произведения развивается в конце XXI столетия – автор предусмотрительно дал своим героям весьма солидную «фору». И не учел, что время в конце нынешнего века приобрело немыслимое ускорение…

*********************************************************************************************

НЕОБЫЧНОЕ ДИТЯ

В Обнинск часто приходят письма со штемпелями Лос-Аламоса, крупнейшего научно-физического и медицинского центра Америки. Специалисты обмениваются научной информацией, посылают друг другу оттиски своих статей, но такой необычной подписи на новогодних открытках, которые получили многие сотрудники в прошлом году, обнинские почтальоны и адресаты не видели никогда. После традиционных пожеланий счастливого Нового Года стояла подпись: «Ваш Хьюмтрен».

Профессора с такой фамилией, работающего в Лос-Аламосе, не знал никто. И лишь позже выяснилось, что за таинственный персонаж скрывается за этой фамилией.

Вот выдержки из репортажа американского журналиста: «В Лос-Аламосе кто-то не спит и круглые сутки ест, дышит, работает, потеет, выделяет всевозможные шлаки, растет, достигает половой зрелости, стареет и когда-нибудь – наступит и такой день – умрет. Вот только не спит. Это единственное «живое» существо, несущее круглосуточную вахту в запутанных и стерильно чистых помещениях Национальной лаборатории, все сотрудники которой одной ногой стоят в настоящем, а другой – в будущем, денно и нощно следя за ходом одного из самых поразительных научных экспериментов».

Существо зовут Хьюмтрен. Это первая в мире абсолютная копия человека. Хьюмтрен – сложная компьютерная программа, и пока он «неосязаем», но недалек тот день, когда Хьюмтрен получит тело.

Путь от идеи до появления Хьюмтрена на свет составил 20 лет. Все было задумано в 1974 году, когда группа математиков и программистов под руководством Энтони Гальегоса получила задание выразить в цифрах возможные последствия ядерного конфликта между СССР и США. Специалисты принялись за работу, но очень скоро возникли проблемы: слишком много физиологических факторов не поддавалось анализу (возраст и пол человека, состояние его здоровья, биоритмы химических процессов, уникальность генетического кода и т. п.). Иными словами, было очень много разных переменных величин, которые следовало учесть. Обратились за консультациями к биологам в университет штата Миссури, чьи сотрудники в течение тридцати лет собирали архив о всех важнейших достижениях в области физиологии и накопили целую гору данных, касающихся того, что происходит с человеком на протяжении его жизни при учете любых изменений окружающей среды. Несколько лет пришлось потратить математикам, чтобы обработать эти данные и написать очень сложную компьютерную программу, не один год ушел на ее доработку и совершенствование, потом начались испытания, и, вот, наконец в 1994 году на свет появилось долгожданное дитя.

От неожиданного проникновения в организм какого-либо микроба или вируса до страшного радиоактивного облучения тела в результате ядерного взрыва – все учтено и запрограммированно на компьютерном диске, управляющем жизнью и судьбой Хьюмтрена. «В сущности, – говорит один из создателей этой модели, профессор Г. Венцель, – Хьюмтрен это все мы вместе и каждый из нас в отдельности».

Хьюмтрен не спит, хотя ему регулярно «прописывается» необходимая доза сна. Кроме того, он лишен психики. Г. Венцель утверждает: «Снабдить его психологическим аппаратом – дело нехитрое, мы могли бы это сделать хоть завтра, но в настоящий момент нас интересуют только его физиологические реакции. Мы знаем уже, например, что, если бы на него обрушился поток радиоактивных частиц, он испытал бы страх, но нас пока интересует только одно: какой вред принесет это его внутренним органам».

Все, что получает Хьюмтрен (то есть то, что поступает в человеческий организм – вода, пища, воздух), вызывает определенную реакцию. Ученым интересно выяснить, какую именно. Компьютерный человек пьет (естественно, в кавычках) воду, вино и молоко, ест мясо и овощи, мучные изделия, рыбу, даже курит и занимается любовью, его эндокринные железы выделяют гормоны, он может опьянеть, разозлиться и даже почесаться, если, конечно, захочет…

Создатели относятся к своему детищу очень серьезно. «Наш Хьюмтрен – это великий «Если» человечества, – говорит Г. Венцель. – С его помощью мы можем сказать, что будет с человеком, если…»

Хьюмтрен – дитя конца XX века, но расти, получать воспитание и знания он будет в XXI тысячелетии. «Ребенок» воплотил в себе весь опыт многовековой науки о Жизни. Ученые возлагают на него большие надежды, ибо предсказать то, что будет – значит, знать, что надо делать. Сознавая, что делать, будем думать и учиться, как это делать. Когда видишь перед собой путеводную звезду, всегда легче продвигаться вперед.

ПОГОВОРИМ О СВЕТИЛАХ

Много путеводных звезд зажглось на научном небосводе на рубеже веков, и в одном очерке невозможно объять необъятное, поэтому выберем только два созвездия проблем, решение которых в наступающем столетии аккумулирует в себе практически все остальные. Это – искусственное управление функциями мозга и продление человеческой жизни.

У мозга очень много разнообразных функций, и одна из них, пожалуй, во многом определяющая весь ход жизни, – память. Когда мы поймем, как мозг обрабатывает и сохраняет ту лавину впечатлений, которая вливается в него каждую секунду жизни, мы, возможно, научимся управлять памятью с помощью сознания или искусственных внешних воздействий. Тогда воспоминание станет устойчивым, а слово «забыть» исчезнет из человеческой речи.

Не менее важной, чем стимулирование воспоминаний о прошлом, является возможность введения в память новой информации. Писатели-фантасты уже придумали десятки вариантов «машины-педагога» – своеобразного автомата, который, подобно старомодному устройству для завивки «перманент», работает над материалом, находящимся внутри человеческой головы. Такой автомат мог бы за считанные минуты запечатлеть в мозгу знания и навыки, на приобретение которых иным способом у человека уходит вся жизнь. Чтобы зримо представить это, американский писатель Артур Кларк приводит пример с записью музыкального произведения: исполнение симфонии может длиться час, а пластинка с ее записью штампуется за секунды, и при этом пластмасса идеально «запоминает» все, что исполнил оркестр.

Подсчитано, что объем знаний, накапливаемых в мире, удваивается каждые десять лет. В XXI веке этот темп еще более ускорится. При существующем объеме знаний уже недостаточен и двадцатилетний срок обучения, при еще более бурном потоке информации в XXI веке мы будем умирать от старости, не успев научиться жить. Поэтому «машина-педагог» или ее аналог в любой форме – насущная необходимость.

В память человека можно ввести и ложные воспоминания, причем он будет полностью убежден в их достоверности. Искусственные воспоминания, если их научатся создавать, можно будет записывать на ленту и вводить в мозг электрическими и иными сигналами, чтобы они стали формой восприятия чужих ощущений и чувств.

Уже сейчас доказано присутствие в мозге многих зон скопления нервных клеток (так называемых «центров удовольствия» или, наоборот, «неудовольствия»). Показано, что поведением животного и человека можно управлять, воздействуя слабыми электрическими импульсами на определенные участки мозга. При этом индивидуальные особенности личности можно изменить настолько, что злобный пес станет ласковым и общительным, а волк начнет бояться зайца (почти как в известном мультфильме).

Еще одно пока загадочное состояние человеческой психики – сон, на который мы тратим треть нашей и без того короткой жизни. Пока никто не смог доказать, что сон необходим, хотя бесспорно и то, что человек не может прожить без сна больше нескольких дней. Однако известно, что некоторые морские животные никогда не спят, хотя, возможно, отдыхают как-нибудь иначе. Большинство акул, например, должно непрестанно двигаться, иначе прекратится ток воды через жабры, и они погибнут от недостатка кислорода. У дельфинов положение еще труднее – они должны подниматься на поверхность каждые 2–3 минуты, чтобы дышать, и поэтому не могут даже на минуту забыться во сне…

Давно предполагалось, а недавно было доказано, что сон больше психологическая, чем физиологическая необходимость. Некоторые особо одаренные личности, например Эдисон, тратили на сон всего два-три часа в сутки. Науке известны люди, которые после тяжелой травмы мозга не спали по несколько лет подряд без видимых последствий для здоровья. Уже сейчас, в конце XX века, а в XXI и тем более, спутниковое телевидение, общедоступные всемирные компьютерные и телефонные сети, охватывающие все пояса времени, перестроят всю жизнь мира на основе круглосуточного общения. Это, естественно, потребует сокращения времени сна. Поэтому, даже если нельзя совсем отказаться от сна, огромным достижением было бы сокращение его времени до 2–3 часов глубокого отключения сознания, причем необязательно ночью, а по выбору человека – тогда, когда ему это удобнее.

МИР БЕССМЕРТНЫХ

Существует ли вообще предел человеческой жизни? Хотя сейчас мы живем в среднем намного дольше, чем наши предки, но абсолютный предел жизни, по существу, не изменился с тех пор, как до нас дошли первые письменные свидетельства. Библейские семьдесят лет и по сей день остаются средним пределом, как и четыре тысячи лет назад. Смерть (но не старение!) явно необходима для прогресса, как социального, так и биологического. Мир бессмертных, даже если он и не погибнет от перенаселенности, неизбежно вскоре остановится в своем развитии. И все же смерть, подобно сну, видимо, не является биологически неизбежной, даже если она и необходима для эволюции. Анабиоз, если его рассматривать как своеобразное проявление глубокого общего наркоза, не представляет собой большой опасности для человеческой жизни и может быть вполне доступен уже в начале следующего столетия. Развитие его имело бы большое значение для общества. Люди, страдающие от неизлечимых сейчас болезней, могли бы «перескочить» в то время, когда будут созданы средства для их выздоровления.

Эксперты полагают, что приблизительно в середине следующего века будут разработаны технологии, при помощи которых станет возможным восстанавливать организмы из генетического материала. Возвращать к жизни не только исчезнувшие формы животного и растительного мира, но и людей с их памятью о прошлом и со всеми присущими им чертами личности. Первым шагом на пути к этому является создание хранилища информационного материала биологических объектов. Оно требует специального проекта, и работы в этом направлении уже ведутся, как в развитых странах запада, так и в России.

Продлить молодость, а значит, активную жизнь – достойная задача для будущих биологов и врачей. В XXI веке предполагается развитие двух направлений для достижения этой цели. Первое – молекулярно-клеточная терапия заболеваний, исправление дефектов генетического кода, пересадка органов, микрохирургия, психотерапия, включая биохимическую коррекцию деятельности головного мозга. Вторая группа разработок включает в себя «киборгизацию» – остеопластику, создание искусственных органов с электронным управлением, биоэлектронных органов зрения и слуха, микрокомпьютерных стимуляторов деятельности сердца.

Трансплантация органов – очень перспективное и многообещающее направление в сегодняшней, а тем более и в будущей медицине. Во многих случаях это единственный шанс спасения человеческой жизни. Одно из главных препятствий на пути широкого использования этого направления – нехватка донорских органов, пригодных для использования в качестве трансплантата. Только в США около трех тысяч пациентов умирают ежегодно, так и не дождавшись операции по пересадке органов. Около ста тысяч человек уходят в мир иной, даже не попав в «список ожидания».

Однако уже появились надежды, что в самом начале XXI века все может измениться. Три американские компании («Некстран», «Алексион фармасютиклс», «Биотрансплант») и одна английская («Имутран») работают над генетической подготовкой и разведением свиней, чьи сердце, печень, легкие и почки были бы пригодны для пересадки людям. Первая операция планируется в следующем году, а лет через десять пересадка органов от «специальных» свиней может стать обычным явлением.

Каждый год в США выполняется около 18 тысяч операций по трансплантации органов, а 40 тысяч больных живут в ожидании таких операций. Врачи утверждают, что если бы в их распоряжении было достаточное количество органов для пересадки, число операций можно было бы увеличить в десять раз. Исследователи, занимающиеся ксенотрансплантацией (от греч. «ксенос» – чужой) – пересадкой органов, когда донор и реципиент относятся к разным видам животного мира, – считают, что свиньи могут стать идеальным источником органов, потому что многие их анатомические, иммунные и биохимические показатели почти идентичны человеческим, они быстро размножаются и свободны от болезней, когда выращиваются в стерильных условиях.

По предварительным подсчетам, приведенным в газете «Нью-Йорк тайме», рынок, созданный внедрением ксенотрансплантации, оценивается примерно в один миллиард долларов ежегодно. Это даст возможность только в США производить каждый год примерно 100 тысяч операций при стоимости одного органа для пересадки около 10 тысяч долларов. Ранее уже предпринимались попытки использования органов от животных для пересадки их людям в тех случаях, когда ждать с подбором соответствующего донора не было времени. Так в декабре 1996 года костный мозг бабуина был пересажен больному СПИДом Джеффу Гетти, чтобы усилить его сопротивляемость смертоносному вирусу (известно, что бабуины не подвержены СПИДу). Гетти выписался из клиники в хорошем состоянии, и врачи считают, что в случае успеха операции можно будет объявить о важном прорыве в лечении СПИДа.

По прогнозам специалистов в области врачебной футурологии, к 2020 году прогресс медицины достигнет такого уровня, что мы почти приблизимся к осуществлению мечты о создании общества без больных людей. Бурный прорыв ожидается в области медицинской генетики. Будет полностью расшифрован генетический код, люди научатся изучать зародыш еще в организме матери для определения наследственных заболеваний и замены пораженных генов. Сейчас это уже делается при гемофилии или серповидноклеточной анемии. Однако еще не менее четырех тысяч заболеваний, вызванных дефектом лишь одного гена, можно предотвратить подобным образом.