Текст книги "Музыка ножей"

Автор книги: Дэвид Карной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

8
Орать шепотом

17 февраля 2007 года, 23.12

Может, его имя и было в списке первым, но трахнул-то он ее вторым. Воткинс предложил уступить ему свое место, но Джим был не готов. Не стояло у него. Это его и погубило. Иногда Джим думает, что, если бы он пошел первым, может, эта скотина вообще бы Кристен не тронула. И тогда все еще можно было бы исправить. Но Воткинс был первым.

Больше всего ему запомнился голос Воткинса. Сразу после того, как Джим кончил. Воткинс не кричал. Он орал шепотом.

– Соберись, чувак! – Си-Джей встал рядом с ним на колени, в неприятной близости от его лица. – Ты чего тут, в обморок падать собрался?

Джим сидел на полу, прислонившись к кровати Воткинса и закрыв глаза руками. В одной рубашке и носках. Над ним лежала Кристен. Без сознания. Джиму ее было не видно, но он и так знал, что там, на постели, большое пятно крови.

Джим приподнял голову и посмотрел на Воткинса. Накатила тошнота.

– А когда ты Бекки Гофман отымел, тоже столько крови было?

«Отымел» получилось как-то обвиняюще. Воткинс даже обиделся.

– Нет, мудила. Столько крови не было. Но может, ей кто-то другой уже целку порвал?

– Ты думаешь?

– Да какая разница? Надо ее отмыть и выставить отсюда. Давай, поднимайся, хватит сопли жевать!

Воткинс схватил его за грудки и поднял с пола.

– Иду, иду, – ответил Джим.

– На, – Воткинс открыл маленький холодильник и протянул Джиму бутылку минералки, – хлебни. – Потом достал из ящика стола пузырек с аспирином и еще какой-то, без наклейки. – И запей вот это.

– Это для чего?

– Чтобы в башке прояснилось.

Джим оделся, выпил таблетки, и тут вдруг Воткинс схватил его за горло. И впечатал в стену.

– Если ты меня утопишь, Пенек, из-за того, что ты такая нюня, я от тебя мокрого места не оставлю. Ты понял? Я тебя убью. Я из-за такой ерунды в тюрягу садиться не желаю.

– Не буду я тебя топить, – прохрипел Джим, и Воткинс ослабил хватку. – Не буду.

– Я знаю, – приятно улыбаясь, ответил Воткинс. – Теперь давай-ка, ищи ее белье. А я выйду на минуточку. Никому не открывай, я постучу три раза.

Воткинс подошел к двери, снял с крючка большое синее полотенце, выглянул наружу и выскользнул в пустой коридор.

Джим быстро отыскал ее белье. Оно валялось на полу между столиком и кроватью. Джим подобрал лифчик и трусики, скатал их в комок и зажал в кулаке, не зная, что еще с ними делать. На полу по-прежнему гремел магнитофон, «The Chemical Brothers», технобит. Джим хотел было его выключить, но решил, что Воткинс разозлится. Джима снова затошнило, и он сел в кресло в углу.

Как же это вышло? Как такое могло получиться? Только что они играли в «бутылочку». Воткинс задавал ей глупые вопросы. Она показала на него пальчиком и сказала: «Тебе? Да тебе лет тридцать, наверное». И все же она наклонилась к нему, и Джим изумленно наблюдал, как они присосались друг к другу. Он даже улыбался, хотя на самом деле ужасно расстроился.

А потом была его очередь. Она подошла к нему и почти упала рядом с ним на кровать. Джим помог ей лечь поудобнее, а она наклонилась и поцеловала его. Поцелуй был мокрый и пьяный. А потом она отрубилась. Воткинс заржал и сказал:

– Гляди-ка, Пенек, да ты титан!

Почему Джим не остановился в тот момент? Почему зачарованно смотрел, как Воткинс стаскивает с Кристен одежду? Как он входит в нее? Почему, когда Си-Джей уступил ему место, послушно снял штаны и забрался на кровать?

Правда, он старался, чтобы все выглядело, как обычный секс. Смешно, конечно, но Джим даже ее поцеловал. И погладил по лицу. Как будто все по-настоящему. На секунду Кристен открыла глаза, и Джим и правда поверил, что у них любовь. А потом где-то рядом заржал Воткинс.

– Эй, Казанова, ты чего делаешь?

Джим сначала никак не мог войти, и Воткинс смазал ее каким-то гелем. Джим поднатужился и попал. Он ее трахал. Все должно было быть совсем не так. Но было именно так. Он трахал Кристен.

Воткинс трижды постучал в дверь. Джим вскочил и отпер замок. Воткинс проскользнул в комнату и снова заперся. Он намочил половину полотенца, но Джим решил, что так они пятно не отмоют. Тут нужна химия посильнее. «The Chemical Brothers».

– Значит, так, – сказал Воткинс. – Я ее сейчас отмою. Проверь, чтобы у нее на одежде не осталось пятен крови. Ни капельки. Все понял?

Воткинс зажег лампу на прикроватном столике.

– А с простыней что делать будем? – спросил Джим.

– Не парься. С этим я потом сам разберусь. Сначала надо ее отмыть и выставить вон.

9
Как правильно подавать мяч

13 мая 2007 года, 12.05

Воскресенье. Полдень. Мэдден поначалу не замечает посетителя, занявшего место на скамейке зрителей. Он слишком сосредоточился: его сын вот уже две игры подряд никак не может правильно подать мяч с первой попытки. В лучшем случае с двенадцатой. Не то чтобы все мимо, но за круг вылетает постоянно. И сегодня у него получается не лучше. Мэдден расстроен: всякий раз, как он что-нибудь говорит сыну, даже хвалит или подбадривает, тот словно съеживается, и выходит еще хуже. Мальчишка бросает слишком сильно, почти вверх, или, наоборот, мяч летит в грязь, Мэддену под ноги.

– Держи левый локоть и плечо повыше.

Чико поворачивается на голос. Единственный зритель стоит у первой базы, сунув руки в карманы.

– Что?

Парень выходит из-за ограждения и идет мимо судейского места. И тут Хэнк наконец узнает его.

– Когда бросаешь, – говорит Коган, – локоть и плечо повыше задирай. У тебя левая сторона опускается. Ну-ка, давай еще раз.

Чико послушно бросает снова, на этот раз внимательно следя за своими движениями. И все равно мяч летит высоко и мимо площадки.

– Ну вот, видишь, ты опять то же самое делаешь. – Коган подходит поближе. – Давай покажу, как нужно. Вы не возражаете?

Мэдден и рта раскрыть не успевает, а Чико уже стаскивает перчатку и отдает ее Когану вместе с мячом. Тед встает прямо перед мальчиком.

– Значит, так, выпрямись и расслабься. Старайся стать повыше. Головой не верти. Ось симметрии по центру. Теперь отступи шаг назад под углом сорок пять градусов влево.

Мэдден ошалело наблюдает за этой сценой, не веря своим глазам. Голос Когана гипнотизирует. Все движения Тед выполняет медленно, подчеркивая каждую деталь. Ставит стопу параллельно краю резинового коврика площадки, опускает левую кисть к правой лодыжке. Потом начинает повторять то же самое быстрее, комментируя все этапы:

– Главное, помни, сначала двигается нижняя часть тела. Бросай всегда с дальнего конца коврика, так тебе лучше видно отбивающего. Перемещайся вверх-вниз, направо и налево, чтобы сбить отбивающего с толку.

Коган сначала просто показывает и подает мяч только на третьей попытке. Чико ловит. Каждый следующий раз Коган бросает мяч сильнее. Под конец скорость становится нормальной, только все мячи ложатся куда надо.

На десятый раз он поворачивается и спрашивает у Чико:

– Кто твой любимый питчер?

– Мэддокс, – быстро отвечает Чико.

– Да, он классный. А я любил Сивера. Тома Сивера.

И тут Коган прикрывает рот бейсбольной перчаткой и что-то шепчет мальчику.

– Папа, готовься! – кричит Чико. – Он сейчас тебе подаст.

Мэдден не успевает возразить. Коган размахивается, подает, и мяч уже в перчатке. Хэнк бросает мяч обратно, сердито глядя на Когана. Как он смеет так вести себя при сыне? Мэдден приседает чуть пониже и выставляет перчатку точно перед собой.

Ба-бах! Коган попадает точно в цель.

Мячи ложатся в перчатку один за другим, бах, бах, бах. Мэдден и слова сказать не успевает между бросками. У Когана сосредоточенное выражение лица, одновременно возбужденное и спокойное. Он и в самом деле увлечен игрой. Подает по-настоящему.

Бросив около дюжины мячей, он отдает перчатку Чико, чтобы тот сам попробовал. Мальчик повторяет движения Когана. Бросает чуть выше, чем надо.

– Отлично, – говорит ему «тренер», – теперь еще раз повтори про себя все, что я сказал, и потом выброси из головы все инструкции.

Чико секунду смотрит вверх. Потом собирается и начинает движение. Бах! Мяч ложится точно в перчатку отцу. Мэддену даже бегать за ним не пришлось.

– Ты молодец, – говорит Хэнк и бросает мяч обратно.

Вторая подача проходит точно так же. И третья. Из следующих десяти восемь попадают точно в цель, а два проходят достаточно близко, чтобы отбивающий по крайней мере замахнулся и попытался ударить битой.

Чико решает, что этот урок он уже выучил, и просит Когана показать, как подавать «витой».

– В другой раз, – отказывается Коган. – Мне надо с твоим папой поговорить. Но я тебе все запишу, чтобы ты не забыл.

Тед вынимает конверт и начинает писать на его обороте. Он похож на тренера, решающего, не произвести ли замену питчера. Мэдден подходит ближе, отдает сыну перчатку:

– Иди посмотри, как твоя сестра играет. Мне надо с доктором Коганом поговорить.

– Пап, там же еще не началось!

Действительно, на дальнем конце поля девчонки выстроились в ряд и по очереди подают мяч отбивающему – разогреваются. Свисток прозвучит только минут через пять.

– Чико, я последний раз говорю. Поблагодари доктора Когана и шагай.

– Спасибо большое, доктор Коган!

– Не за что!

Мэдден ждет, пока сын отойдет подальше, а потом спрашивает:

– Откуда вы знали, где меня искать?

Коган поднимает руку:

– Сейчас, секундочку. – Он продолжает писать, потом протягивает Мэддену конверт: – Вот, возьмите. Там написано: «Как правильно подавать мяч, 4 шага». И все четыре шага подробно расписаны.

– Спасибо! – бурчит Мэдден.

– Сколько ему?

– Одиннадцать.

– У него хороший бросок.

– Да, его тренер тоже так говорит.

– А тренер ему показывал, как правильно бросать?

– Да нет. Не так, как вы, это точно. Вы, видимо, профессионально играли?

– Давно. Еще когда в колледже учился.

– Спасибо! У него никак не получалось в последнее время.

– Да что вы! Я был рад помочь.

Они неловко молчат.

– Так вы мне не ответили. Что вы здесь делаете?

Коган улыбается:

– Я следил за вами от церкви. Приехал сказать, что все кончилось, инспектор.

– Простите, не понял?

– Ваше обвинение развалилось. Не знаю, кто так на вас давил, чтобы вы меня прижали, прокурор или отец девочки, но я теперь полностью оправдан. Вы упустили несколько важных деталей.

– Я знаю.

– Правда?

– После того как вы провернули этот фокус в бесплатной клинике, мы поняли, что искать. На следующий день после происшествия Кристен обращалась туда.

Коган ужасно удивлен. Мэддену даже приятно становится.

– То есть вы в курсе, что она подхватила венерическое заболевание?

– Нет. Пока нет. Мы еще не запрашивали ее историю болезни. Если честно, нам хотелось посмотреть, что вы будете делать с добытой информацией. А уж потом действовать.

Коган смеется:

– Значит, собирались просто сидеть и ждать? И сколько же?

– Недолго.

– Но я бы успел уже вляпаться в какую-нибудь неприятность.

– Мы же не знали, что вы задумали. Может, вы что-то пытались скрыть. Скажите, как вы узнали, что ее лечили от венерического заболевания?

– Мне Керри сказала.

Вот теперь мяч ударил Мэддена точнехонько в грудь. Такое, во всяком случае, у него было впечатление.

– Керри?

– Ну, не так прямо. А, кстати, вот что еще. Я знаю, кто это сделал. У меня есть доказательства. Насильник – Джим Пинклоу. У вашего главного свидетеля те же диагнозы.

– И какие же это доказательства?

– Они в конверте. – Коган показывает на тот самый конверт, на обороте которого он написал инструкцию для Чико. – Там результаты его обследования. Кристен обратилась в клинику под вымышленным именем, но если вы немножко покопаетесь в этой теме – хотя я понимаю, что вы, ребята, ужас как заняты слежкой за мной, – то сможете сложить два и два.

Мэдден открывает конверт. Внутри три листочка. На первом – выписка из истории болезни Джима с упоминанием диагноза «хламидиоз». На других двух страницах – история осмотра Крисс Рей в бесплатной клинике. Дата рождения изменена, и получается, что на момент обращения Кристен было семнадцать, а не шестнадцать лет. Указаны две даты обращений, первая – на следующий день после происшествия, вторая – ровно через две недели после этого. Диагноз совпадает. В остальной медицинской абракадабре Мэдден разобраться не может.

Страница первая:

Пациентка, белая, возраст – 17 лет. Обратилась для гинекологического осмотра. Сообщила, что накануне вечером впервые вступила в сексуальную связь. Контрацептивами не пользовалась. Обратилась на 14-й день менструального цикла. В анамнезе спленэктомия, проведенная 6 месяцев назад. Жалобы на кровавые выделения и вагинальные боли. Пациентка просит назначить ей экстренные гормональные средства контрацепции.

Результаты осмотра:

АД – 116/78, пульс 88, темп. 36,7.

Гинекологический осмотр:

Мелкие (2–3 см) кровоизлияния на слизистой вагины и в промежности. Наружные половые органы и вагина слегка отечные, небольшая эритема, серьезных повреждений не обнаружено. Целостность девственной плевы нарушена. В вагине обнаружен серрозно-геморрагический дренаж, разрывов нет. Шейка матки рыхлая. Матка не увеличена, ненапряженная. Придатки не увеличены, не напряжены.

В мазке: эритроциты – умеренно, лейкоциты – мало, грибковые инф. – нет, трихомонадии – нет, сперма – небольшое количество, сперматозоиды подвижные, неприятного запаха нет.

Анализ мочи на беременность – отр.

За исключением отечности и кровоизлияний, других нарушений не обнаружено. Девственная плева нарушена. Пациентка факт изнасилования отрицает.

Назначения: показано назначение средств экстренной гормональной контрацепции (Овралл – 2 т. немедленно, 2 – через 12 ч.). Побочные эффекты пациентке разъяснены. Биохимия мазка. Анализы на венерические заболевания, в особенности хламидиоз. Проведена беседа о необходимости использования презервативов. Предложен курс психотерапии в связи с возможной психологической травмой (насилие не осознано?). Рекомендован повторный осмотр через 2 недели, повторная диагностика венерических заболеваний и тест на беременность.

Страница вторая:

Повторный прием:

Жалобы на вагинальные боли и воспаление слизистой, небольшие выделения. Затруднения мочеиспускания, боли в животе и тазовой области не подтверждает.

При осмотре кровоизлияний в области промежности не обнаружено. По-прежнему наблюдается небольшая эритема, трещин и повреждений нет. Отмечаются небольшие пенистые выделения и эритема вагины. Шайка матки не увеличена, не напряжена. Матка не увеличена, не напряжена.

В мазке: эритроциты – умеренно, лейкоциты – умеренно, трихомонадии – есть, грибковая инф. – не обнаружено. Анализ мочи на беременность – отр.

Диагноз: трихомонадный вагинит? Цервицит. Хламидиоз.

Назначения: ацитромицин 2 мг, анализы на венерические инфекции, в особенности хламидиоз, повторить.

Мэдден заканчивает просматривать бумаги и спрашивает Когана:

– Был еще один осмотр. Где его запись?

– У меня ее нет.

– А эти как ты добыл?

– Это неважно. Важно, что ты теперь будешь делать.

– Ты знал, что я за тобой слежу, когда сидел в «Джоаниз» с адвокатшей?

– Может, и знал. А что?

– То есть адвокатша тоже в курсе?

– В курсе чего?

– В курсе этой твоей дурацкой шутки со статьей про меня?

– Нет, не в курсе. И про эти документы не в курсе. Но я ей скоро расскажу.

– Так о чем тогда ты с ней разговаривал?

– Когда?

– Когда показывал ей статью?

– О твоем предубеждении.

– Каком предубеждении?

– Предубеждении в этом деле. Против меня.

– Не понимаю, о чем ты.

– Инспектор, к тебе приставал врач.

– Он не приставал ко мне. Он меня изнасиловал.

– Примерно это я и имею в виду.

Мэдден разъяренно глядит на Когана. Внезапно накатывает приступ паранойи. Ему кажется, что доктор его специально загоняет в ловушку. Может, он с микрофоном пришел?

Хэнк с трудом подавляет желание вмазать Теду.

– И давно у тебя эти бумаги?

– Недавно.

– А ты пиццу любишь?

– Чего?

– Это ты послал Керри пиццу два дня назад?

– Пиццу? На фига мне ей пиццу посылать?

Похоже, он и правда удивлен. Как-то уж слишком натурально у него вышло.

– Ей доставили пиццу. А до этого ты с ней встречался и разговаривал.

Коган пожимает плечами:

– И чего, она отравленная была?

– Да нет, не совсем.

– Тогда я вообще ничего не понимаю. Зато я знаю, что завтра в девять утра у меня назначена встреча с адвокатом. Я передам ей эти бумаги. И если вы не снимете обвинение против меня в течение двадцати четырех часов, то мы все сольем прессе. Думай, инспектор. До завтра.

– Доктор! – кричит ему вслед Мэдден.

Тед поворачивается:

– Что?

– Никто на меня не давил. И нет тут никакого заговора.

Коган улыбается и задумчиво ковыряет ботинком землю.

– Знаешь, инспектор, мне попадались очень тяжелые пациенты. Не в медицинском смысле. С ними тяжело было договориться. Были такие, от которых меня прямо тошнило. И все равно я их лечил. И хорошо лечил.

– Да не охотился я на тебя! И не мстил! Это ж было сто лет назад.

– Может, и так. Но я тебе с самого начала не понравился.

– Как ты и сказал, это не имеет никакого значения. На работу это не влияет.

Коган снова улыбается, на этот раз уже шире:

– Хорошего дня, инспектор.

10
Паршивое дело

13 мая 2007 года, 21.30

Во время футбольных матчей в «Гусе» по воскресеньям полно народу. Если же игры нет, то после девяти в зале остаются лишь несколько безнадежных холостяков лет по сорок с гаком и дымящие как паровоз женщины, которые каждые полчаса выходят на улицу покурить. Мэдден в эту теплую компанию как-то плохо вписывается, хоть у него уже и галстук развязался, и волосы растрепались.

– Я вообще-то не часто хожу в кино, – растягивая слова, громко говорит Хэнк, – но вот сегодня мне один фильм вспомнился.

Они с барменом Эдди затеяли игру. Эдди ирландец, весьма обходительный, чуть за сорок и уже почти совершенно лысый. Посетители припоминают цитаты из фильмов, а Эдди должен угадать, что это за фильм. К сожалению, сейчас очередь Мэддена.

– «Хьюстон, у нас проблема», – говорит он.

– Ну-у, так неинтересно, – тянет пергидрольная потасканная блондинка Пегги, сидящая на табурете рядом с Хэнком. В глубоком вырезе футболки на левой груди виднеется татуировка мультяшного дьяволенка. А еще Пегги обещала Хэнку, что, если он будет себя правильно вести, она ему и другие свои татуировки покажет.

– «Аполлон-13», – говорит Эдди.

– Да, хороший был фильм, – хрипло смеется Пегги. – С Томом Хэнксом. Ему пришлось жутко похудеть перед съемками «Выжившего».

– Привет, Хэнк!

На плечо ложится тяжелая рука. Мэдден оглядывается и видит Пасторини.

– А, привет, Пит! Тут у нас импровизированная отвальная по случаю моего выхода на пенсию.

– Двадцать четыре года херней страдал. Хватит уже! – говорит Пегги.

– Четырнадцать, – поправляет ее Хэнк.

– Ох, простите, пожалуйста, – ржет она в ответ. – Я все перепутала. Это моему бывшему было двадцать четыре. Бесперспективная скотина. Но в постели очень даже.

– Ну еще бы! – Мэдден поднимает стакан.

Блондинка игриво прижимается к инспектору.

– Эдди, сколько он выпил? – спрашивает Пасторини.

– Это уже пятый.

– Да он трезвый совсем, – ухмыляется Пегги.

– Наоборот, уже сильно поддатый, – возражает Эдди. – Я как раз хотел ему такси вызывать. А он сказал, что вы сюда приедете.

– Пошли, Хэнк! Нам надо поговорить, – зовет Пасторини.

Мэдден вдруг замечает, что старший инспектор одет в велюровый адидасовский спортивный костюм, словно хипхопер какой-нибудь. Начальник почему-то тянет его за локоть, пытаясь стащить с табуретки.

– Йо, чувак, а где ж твои цацки? Тебе только цацек к костюму не хватает.

– Хэнк, на два слова.

– Эй, слоняра, осторожнее! Он же хромой, – предупреждает блондинка.

– Я в курсе. Заткнись, а то я тебя тоже хромой сделаю!

– Какие мы нежные! Ты чего, кофеина перебрал?

Мэддену удается наконец слезть с табуретки, не без помощи босса, конечно.

– Знаешь, Пит, я надрался, – раскачиваясь, серьезно сообщает Хэнк.

– Да что ты? Не может быть! Эдди, принеси нам парочку банок диетической колы, ладно? Льда не надо.

Пасторини ведет Мэддена к столу и аккуратно пристраивает на диванчик. Эдди приносит две огромные пивные кружки с колой.

– Пей, – командует Пасторини. – И покажи мне эти документы.

Мэдден отхлебывает колы. На вкус она гораздо лучше пива.

– Что случилось, Хэнк? С утра все было нормально. Ты сказал, у тебя даже есть его отпечаток на осколке стекла.

Мэддена накрывает волна тошноты – то ли от выпитого пива, то ли от того, что он вдруг вспомнил события сегодняшнего дня. Он закрывает глаза, потом открывает и таращится на инициалы и бессмысленные слова, вырезанные на столе. Особенно его поражает надпись «мочилово». Это к чему? Кто кого мочит?

– Не надо было так близко к сердцу все принимать, Пит, – бормочет Мэдден. – Я себе обещал, что не буду. И все-таки переживал. Говно я, а не коп.

– Хватит.

Мэдден откидывается на спинку диванчика, сражается некоторое время с карманом штанов, наконец вытаскивает сложенный втрое конверт и протягивает его Пасторини. Пасторини внимательно изучает надпись и удивленно читает:

– Как правильно подавать мяч, 4 шага.

– Не, ты внутри посмотри.

Пасторини вытаскивает листки. Пока он проглядывает их, Мэдден допивает колу.

– Как он их достал? – спрашивает старший инспектор.

– Я же тебе сказал. Не знаю. – Мэдден обводит пальцем букву «Б» в слове «Боб». «Боб + Лиз». Интересно, где сейчас эти Боб и Лиз?

– Хэнк!

Мэдден поднимает голову:

– Чего?

– Что он тебе сказал?

– Сказал, что я не инспектор, а говно. И главное – он ведь прав!

– Хэнк, я этого не слышал. Ты пьян и городишь ерунду.

– А ты послушай. Я тебе говорил, что в этом деле все не так. С самого начала говорил. Паршивое дело. А ты меня не слушал. Ну вот, теперь мне конец.

– Ты преувеличиваешь.

Мэдден печально качает головой:

– Она забыла. Вылетело из головы.

– Что?

– Так мне Керри сказала. Я ее спросил, чего она мне-то не рассказала про Кристен. Про то, что та посоветовала. Что Когану надо сходить к врачу. «Я забы-ы-ла. Столько всего навалилось, вот у меня из головы и вылетело». – Он передразнивает ее тоненьким противным голосом. – «И вы же меня об этом не спрашивали»! И она права! Нет, ну не кретинизм, Пит, а? Я ее не спрашивал, это правда. Знаешь почему?

– Из-за дневника, – отвечает Пасторини. – Ты мне уже говорил.

Мэдден икает, заглядывает в кружку, обнаруживает, что она пуста, и тянется к кружке Пасторини.

– Вот теперь я понимаю, почему тебе это пойло так нравится. – Он залпом выпивает половину. – Очень бодрит.

– Ладно, Хэнк, давай подведем итоги.

– Давай.

– Что у нас есть? Есть куча улик, добытых незаконным путем. Есть пострадавшая, дневнику которой, оказывается, нельзя верить. Есть съехавший крышей инспектор, решивший, что он не коп, а говно. И есть главный свидетель, вполне вероятно занимавшийся сексом с жертвой. Которая при этом была в отключке.

– Вроде так. – Мэдден весело поднимает кружку, словно произносит тост. – Дело наше сильно запаршивело. Псина нам с тобой шелудивая какая-то попалась. Может, пристрелим, чтоб не мучилась?

– Ну уж нет.

На поясе Мэддена начинает вибрировать телефон. Он смотрит на экран и протягивает мобильник Пасторини.

– Это жена звонит. Поговори с ней сам, а? Я сейчас не в кондиции. А она уже два раза звонила.

Пасторини берет трубку.

– Мария, это Пит. – И через секунду: – Нет, я его таким еще ни разу не видел. Ну ничего. Доставлю в целости и сохранности. Не переживай.

Он возвращает телефон Хэнку и продолжает:

– Короче, мы отходим на исходную позицию. Ничего не изменилось. Просто нам заново нужно вычислить придурка.

– Придурок – это я.

– Нет, не ты. Вот он – наш главный придурок. – Пит показывает Хэнку выписку из истории болезни Джима.

– Может быть. Но теперь все вообще запуталось. Я навалял такого! Кроули нас с говном съест, когда увидит, что в газетах напишут. Не, я уже не выплыву.

– С Кроули я сам поговорю. А ты пока сделай так, чтобы мальчишка признался.

Мэдден смеется:

– Я думал, это у меня интоксикация.

– Я серьезно.

– Ты просто не понимаешь. Мы никогда концов не найдем. Они слишком глубоко спрятаны. В этом деле дна нету.

– А мы девчонку заставим с нами сыграть. Будет еще одна «шире ширинку».

– Это ж ее брат! С ума сошел?

– Ладно, тогда дока подключим. – Пасторини быстро осознает свою ошибку. – У него шкурный интерес. Хочет сорваться с крючка – пусть сначала поработает.

Мэдден обдумывает это предложение. Он и раньше его обдумывал, еще когда трезвый был. И оно ему не понравилось. Теперь он пьян, а предложение все равно ему не нравится.

– И что? Как он заставит сопляка сознаться?

– Это уж я не знаю, – отвечает Пасторини. – Ты уж как-нибудь сам придумай. Он ведь тебя в этом деле обскакал? Значит, умеет людей раскалывать. Ладно, допивай и пошли.