Текст книги "Музыка ножей"

Автор книги: Дэвид Карной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Можно я вас спрошу? – говорит Керри.

– Давай.

– Почему вы не женаты?

– А что такое?

– Ну, просто мне всегда было интересно.

Обалдеть, думает Коган. Такой вот у нее уровень интеллектуального развития. Главный философский вопрос, можно сказать.

– Я был женат. Целых два года.

– И что случилось?

– Она меня бросила. Вернулась к своему бывшему парню.

– Почему?

– Он ей больше мог предложить. – Тон у Теда не снисходительный, но усталый, словно ему приходится объяснять очевидные вещи. – К этому мужику все прилагалось: большой дом, платиновая карточка «Америкен Экспресс», «мерседес» кабриолет. А еще преданность, моральная поддержка и бесплатные консультации психолога.

Мордочка у Керри становится недоуменная:

– А я думала, врачи много зарабатывают.

– Некоторые. Вот, например, мой приятель Ринхарт. Он пластический хирург. Но по сравнению с тем мужиком я вообще за спасибо надрываюсь.

Она улыбается до того сексуально, что изумленный Коган отводит взгляд. И смотрит на диск, который держит в руках.

– Вот это точно убойный парень, – говорит Тед. – Крауна играет Пирс Броснан. Спроси любую женщину за тридцать, и она тебе скажет, что он секс-символ. Я знаю одну медсестру, которая этот фильм раз двадцать смотрела. Это такой «Титаник» для тех, кому за тридцать. Его надо в школе изучать.

Она рассеянно смеется. Так смеются, когда вдруг вспоминают что-то давно забытое и очень приятное.

– А Гвен говорила, что вы похожи на Джорджа Клуни.

– Гвен? – Вот теперь Тед и вправду удивился.

– Она с нами в ту ночь приезжала, помните?

– А, да.

Еще как помню, думает Коган. Той ночью он взял у нее номер телефона, а через неделю с ней переспал. Один раз, но все-таки переспал. В классификации Теда Гвен попадала в категорию «красивые женщины, у которых есть парень и загадочные взгляды на измену, которых тебе все равно никогда не понять, нечего и пытаться». Гвен сообщила, что иногда неверность бывает даже полезна, вот ей, Гвен, например, сейчас очень полезно развлечься на стороне. Этого требует ее нынешняя стадия развития. Но разумеется, правило из этого делать нельзя. Гвен искала подходящую кандидатуру, и взрослый мужчина, врач, хирург, ни много ни мало, человек, никак не связанный с ее студенческим окружением, оказался первым номером в ее списке.

Когана удивило, что Гвен не призналась в этой связи, давая показания. Однако он рассудил, что девушка решила не рисковать, что она стремилась избежать ссоры со своим парнем. Нет, Коган ее не винил. Расскажи она об этом, и история заиграет новыми красками, Тед в ней будет выглядеть еще более непрезентабельно. Однако в правильности ее решения Коган все же сомневался, поскольку полагал, что правда все равно всплывет.

– Она это еще тогда сказала, – продолжает Керри. – Типа, вы на него похожи.

– Это она «Скорой помощи» в детстве пересмотрела.

– Может быть. Я этот сериал никогда не любила.

– Я слышал, Гвен давала Кристен юридические советы.

– Да. – Керри ужасно удивлена. – А вы откуда знаете?

– Я читал ее показания.

– У нее, по-моему, парень – студент юридического.

– И она никогда не задавалась вопросом, что же произошло?

– То есть?

– Как она отреагировала, когда Кристен заявила, что переспала со мной?

Керри пожимает плечами:

– Не знаю. Наверное, в шоке была, как и все мы. А что?

– Бог с ним. Это неважно.

Коган кладет «Аферу Томаса Крауна» на место.

– А вы знали?

– Что?

– Что жена вам изменяла?

Коган улыбается. Брат ему тот же вопрос задавал. И Ринхарт с Кляйном. «Подозревал» – так он им ответил. Но, если честно, это не совсем правда. Он утаил самую малость. А вот Керри, решает Тед, услышит все как было. Он не надеется на то, что его искренность заставит ее в свою очередь быть искренней с ним. Просто пусть знает, что он перенес. Перенес и выжил.

– Точно не знал. Но надеялся.

Ага, он добился, чего хотел. Керри изумленно моргает:

– Почему?

– Потому что я чувствовал себя жертвой. И мне нужны были доказательства того, что я жертва. Настоящие, стопроцентные.

– А Кристен как раз все наоборот говорила. – Похоже, эта часть его признания на Керри впечатления не произвела. – Она не чувствовала себя жертвой. Ни капельки. А все старались сделать из нее жертву.

– Отец старался?

– Начал он. А потом и мать подхватила. Она к его мнению очень прислушивалась. Знаете, я иногда думаю, она нарочно это сделала.

– Что?

– Эту историю раскрутила. Она все время придумывала для него какие-нибудь локальные кризисы. Типа, чтобы привлечь внимание. Так Кристен говорила. Миссис Кройтер знала, что мистер Кройтер с ума сойдет, когда увидит дневник Кристен.

– Вообще-то, ей надо было первой с Кристен поговорить.

– Вот-вот. Кристен это ужас как взбесило. Типа, что мама могла бы вообще отцу не говорить.

– И что бы она тогда сказала маме?

– То же самое, что она в конце концов сказала отцу. Что это она так в написании сочинений упражнялась. Вроде училась книжки писать.

– А отец ей не поверил?

– Он на нее просто как тигр набросился. Потребовал, чтобы она сказала, где это ей такое домашнее задание задали. Кто учитель? Как именно было сформулировано задание? Он же сам следователь. Расследует мошенничества по страховке. Он всегда чуял, когда она врала.

Забавный вариант истории, думает Коган.

– Он ей: ладно, раз тебе это миссис Брейкен задала, пойдем поговорим с миссис Брейкен.

Чем больше Тед ее слушает, тем грустнее ему становится. Как-то у него не получается сердиться на девочек. На мгновение он вдруг отстраняется от ситуации и ужасно негодует на врача, который посмел переспать со школьницей. Это все-таки выводит Когана из себя, и тон его внезапно становится враждебным:

– Надо было держаться этой истории. Стоять на своем. Что она все выдумала и правда писала сочинение. Ведь так оно и было, разве нет?

– Она вас защищала. Сказала, что вы ее не насиловали. Что она сама хотела.

– Отрицая изнасилование, она признавала, что я с ней спал.

– Она вас защищала, – повторяет Керри.

– Она не меня защищала. А себя. А ты, как ты могла сказать, что видела нас? Неужели ты меня настолько ненавидишь?

– Я вас не ненавижу! Я бы вообще тогда с вами разговаривать не стала.

– Ну давай, отомсти мне! Так, чтоб я с работы вылетел.

Наконец-то ему удалось ее расстроить. Она беспомощно смотрит на него.

– Я ни в чем не виновата, – бормочет Керри.

– Ага. Отличная отмазка. Придумай что получше.

Прежде чем она успевает ответить, звонит мобильный. Тед вытаскивает свой, но звонит ее телефон. Она смотрит на экран и говорит в трубку:

– Привет! Можно я тебе перезвоню? Я тут анкету на поступление заполняю.

Потом отключается и поворачивается к Теду:

– Мне пора. Мы с мамой встречаемся, и я уже на десять минут опаздываю.

Она убирает мобильник в сумочку и протискивается мимо него, направляясь к выходу.

– Керри, подожди!

Она не оборачивается.

– Постой!

Тед идет за ней и хватает ее за руку, несильно, но она все же оборачивается и сердито глядит на него.

– Ты никому не скажешь, что я с тобой разговаривал?

– Я сама первая с вами заговорила. – Она почти ухмыляется.

– То есть не скажешь?

– Думайте что хотите. Можно мне идти?

Он собирается ее отпустить, но тут из подсознания выбирается новая мысль.

– Кристен оставила мне записку. Ты говорила, она хотела что-то сказать. Что?

– Это неважно. Я вообще об этом забыла и вспомнила, только когда вы об этом заговорили.

– Мне важно.

Керри смотрит на него, пытаясь решить, насколько она перед ним виновата, если виновата.

– Что она хотела сказать? – уже мягче спрашивает Тед.

– Она хотела вам сказать, вам надо обязательно к врачу сходить.

Тед замирает.

– Что, прости?

– Я не знаю почему. Кристен не хотела рассказывать. Но вы-то наверняка знаете.

Понимает Керри, какое она произвела на него впечатление, или нет, она все же пользуется его растерянностью, чтобы сбежать. Девушка выворачивается из его рук и идет к выходу.

– Керри, подожди!

– Сэр, вам помочь?

Коган разворачивается. За его спиной стоит Джей-Ди. Доброжелательной улыбки как не бывало, вместо нее на лице хмурая озабоченность охранника, в заведении которого давно не наблюдалось беспорядков, и он бы предпочел не видеть их еще столько же.

– Нет, спасибо! Мне ничего не надо.

– Вы ведь тот самый парень?

– Какой? – Тед уже и сам знает ответ.

– Про которого в газетах пишут.

– Вы о чем?

– Вы тот, кто переспал с девушкой, которая потом покончила жизнь самоубийством.

– Ни одна девушка, с которой я переспал, не покончила жизнь самоубийством.

– А похожи.

– Нет, это не я. Слушайте, мне ничего не надо, – повторяет Тед. – Вы мне очень помогли. Правда! Большое вам спасибо!

Он в темпе вальса двигает к двери. Но Джей-Ди его все-таки задержал. Коган выходит на улицу, когда Керри уже и след простыл. Она скрылась за углом. Знать бы, за каким.

7
Сцены, не вошедшие в фильм

5 мая 2007 года, 10.56

«Она хотела вам сказать, вам надо обязательно к врачу сходить», – крутится в голове у Когана, пока он пробирается домой по пробкам. Он по привычке поехал той же дорогой, что и обычно, с Университетского на Палм-драйв, потом на Арборетум и налево, на Сенд-Хилл. Этот путь проходит мимо торгового центра Стенфорда. Сенд-Хилл приобрел известность в девяностых, во время технологического бума, когда цены на недвижимость в этом районе взлетели до небес. Шесть километров пути от торгового центра до 280-го шоссе забиты, как и всегда по субботам. Пробка в сторону шоссе даже больше, чем в сторону торгового центра, но Коган не раздражается. С тем же успехом он мог бы мчать со скоростью 140 километров в час по шоссе. Отчаяние потихоньку уступает место нервному возбуждению. Когана пьянит внезапная догадка. Такого с ним не было уже пару недель.

Что же она имела в виду? Керри собиралась передать ему эту фразу уже давно, почти месяц назад. Собиралась – и забыла. И тем не менее он был совершенно здоров – если не психически, то уж физически точно.

«Она хотела вам сказать, вам надо обязательно к врачу сходить».

Значит, с Кристен что-то было не так. Очень не так. И в данном случае – ему это на руку.

Когану ужасно хочется с кем-нибудь поговорить. С Кэролин? Не стоит. Как ему не жгло под хвостом, но Кэролин обязана будет передать всю информацию в прокуратуру, а Теду еще нужно эту информацию обдумать. И возможные осложнения.

Но вот Кляйн, его чудесный бесхребетный друг, вполне подойдет.

– О, привет! – отвечает Кляйн, взглянув на определитель номера.

– Ты где?

– В клубе. А что стряслось?

Отлично. Клуб гораздо ближе, чем дом Кляйна. Как только Тед доберется до развязки, пробка рассосется, и он на всех парусах домчится до места назначения минут за восемь.

– Надо поговорить.

Кляйн уныло вздыхает. Но не раздраженно, уже хорошо.

– Давай через полчаса? Я тут с Триш и мальцом обедаю. Мы с Ринхартом через тридцать минут в «Синий мел» подгребем, лады?

– Нет, Кляйн, ты мне нужен сейчас. Я ее видел.

– Кого?

– Девчонку. Керри.

– Тед, погоди…

Поздно. Он уже повесил трубку.

* * *

Коган въезжает на парковку клуба и удивляется тому, как он отвык от этого места. А вроде был совсем недавно. Похожее ощущение Тед испытал, когда приперся на встречу одноклассников много лет назад. Вроде все знакомое и в то же время чужое. И, как и тогда, его охватывает тоска по прошлому. Тед тяжело пережил отстранение от должности, но иногда ему кажется, что мелкие потери дались ему еще труднее. Простые радости: подкалывать Кима и Ринхарта во время игры или, развалившись в кресле рядом с бассейном, комментировать матч и способности теннисистов. Они оказались недоступны, и это все равно что лишиться одной из спиралей ДНК.

Обычно девушка на ресепшен даже не спрашивает его карточку члена клуба. Она просто улыбается и говорит: проходите, доктор, я вас записала. А сегодня та же самая девица с лицом, нисколько не обезображенным интеллектом, изумленно смотрит на него.

– Привет, Сандра. – Тед протягивает ей карточку. – Как дела?

– Нормально. – Она берет карточку, но явно не знает, что с ней делать.

Тед чувствует – что-то не так. Наверное, девушка слышала о его аресте. Он спрашивает, будет ли она прокатывать карточку или ему просто проходить.

Она смотрит на карточку, потом на него, потом на кард-ридер на столе. Тед все еще не догадывается, чем она так обеспокоена. И только когда Сандра прокатывает наконец карточку, он понимает, в чем дело.

– Простите, – говорит Сандра, – ваша карточка заморожена. – И через секунду: – А вам что, не сообщили?

– Заморожена? Что это значит?

– Приостановлена.

– Я ее не замораживал.

– Я знаю. Это руководство клуба. Погодите, я сейчас Билла позову.

Выходит Билл, менеджер клуба, вполне приятный парень. Был приятным. Биллу лет сорок, но он в отличной форме. Он появляется через несколько минут, как всегда в белой рубашке поло, которая подчеркивает накачанную мускулатуру. Он из тех, кто выглядел бы старше своих лет, если бы работал в офисе. Но в клубе Билл проводит на улице пять дней в неделю, и это позволило ему сохранить молодость тела и кожи. Впечатление усиливается еще и потому, что Билл пользуется каким-то средством для укладки волос, и от этого его темная шевелюра выглядит немного неестественно.

– Привет, Тед, как дела?

– Все отлично, Билл. Вот только я не могу пройти мимо вашей тронувшейся умом охранницы.

Билл улыбается Сандре, и она улыбается в ответ, радуясь тому, что теперь ее начальнику, а не ей придется бодаться с клиентом.

– Мне очень жаль, но ваше членство в клубе временно приостановлено. – Билл говорит ровным официальным тоном, каким обычно общается с теми, кто не смог заплатить вовремя членский взнос.

– Это вы его приостановили?

– Нет. Это дирекция. В соответствии с политикой клуба.

– Что-то я не помню такого пункта.

– Клуб может разорвать любой договор. В вашем случае он не разорван, а приостановлен до тех пор, пока… Ну, пока ситуация не разрешится.

– И почему мне об этом не сообщили?

– Мы сообщили. Мы послали вам письмо.

Да, такое вполне могло быть. После ареста Тед редко просматривал почту и сразу откладывал в сторону то, что казалось ему неважным. Он вполне мог решить, что это письмо с обычным ежемесячным обновлением услуг клуба.

– Скажите, Билл, разве вы не являетесь членом совета директоров?

– Ну… да…

– То есть вы тоже голосовали за то, чтобы приостановить членство?

– Мы… понимаете… Нам было трудно принять решение…

– Как поживает ваша матушка?

– Что?

Билл отлично знает, о чем речь, хоть и не хочет в этом признаваться. На лице появляется виноватое выражение.

– Спасибо, здорова, – отвечает он почти шепотом.

– И что, моя консультация помогла?

Билл смотрит в пол:

– Да.

– Простите, я не расслышал.

– Да. – Билл говорит уже громче, даже стоявшие рядом гости оборачиваются. – Слушайте, Тед, дело не только в директорах. У нас тут родители пришли жаловаться. Сюда же детей приводят.

– О господи! Вы чего, совсем с катушек съехали?

В этот момент из ресторана выходит Кляйн и, заметив Когана, двигает в его сторону.

– Все нормально, Билл, – говорит он. – Тед пришел ко мне. Дальше я с ним сам разберусь.

Кляйн берет Теда за локоть и тихонько говорит:

– Пошли, старик! Расслабься, оно того не стоит.

* * *

Они садятся в машину. Коган молчит уже несколько минут. Он не то чтобы в ярости от того, что сделал Кляйн, но достаточно зол, чтобы не разговаривать. А Кляйн переживает, потому что плохо разбирается в эмоциональных нюансах. Он предпочитает четкое и ясное изложение ситуации. Как и большинство женщин, с которыми встречался Коган. Вообще говоря, если бы Кляйн был женщиной, он бы как раз так себя и вел. Спрашивал бы постоянно: о чем ты думаешь? – или жаловался: я, мол, тебя не понимаю.

И самое смешное, как только Коган воображает Кляйна произносящим этот бред, тот немедленно выдает почти точно такую фразу, только в чуть более мужественном варианте:

– Как дела, а? О чем задумался?

– О том, что ты меня сейчас спросишь, о чем я думаю.

– Не, я серьезно.

Тед упорно смотрит на дорогу.

– И я серьезно.

Кляйн молчит пару секунд.

– Прости, – говорит он наконец. – Я думал, ты знал.

– Не парься.

– Я собирался тебе сказать, но совсем закрутился с этим переездом. Мы же новый дом купили. У нас уже залог приняли, и тут Триш вдруг на попятный. И мечется туда-сюда всю неделю. Ей кажется, что цены упадут и мы месяцев через шесть или через годик дешевле купим. Или больший за те же деньги. Мы только об этом теперь и говорим.

– Да, тяжелый выбор.

Кляйн не успокаивается. Ему надо оправдаться, надо объяснить, что он и сам только несколько дней назад узнал от другого члена клуба, который спросил, как у Когана настроение.

Кляйн нудит и нудит, вымаливая у себя же самого прощение, а Коган думает о том, как он вел себя в клубе. Справился ли он с ситуацией? Вроде да. Неплохо вышло. Он не позволил Биллу его унижать. Вот сукин сын! Да он Теду каждый день названивал, когда мать в реанимации лежала. И вот пожалуйста, только хвост припекло – тут же Теда с готовностью продал.

– Мы ходили на концерт, – говорит Кляйн.

Коган глядит на приятеля. Похоже, с темы приостановленного членства тот уже слез.

– На «The Chemical Brothers». С Розенбаумом. Пару дней назад. Это он билеты достал.

– «Будудоктором». Вот козел!

– Слушай, он, конечно, бестолковый, но парень хороший.

– Ладно, не заводись.

Розенбаум – последний человек на свете, кого Коган хотел бы сейчас обсуждать. Хотя тот наверняка распускает гнусные сплетни за его спиной. Вот им с Беклер счастье-то привалило!

– Это, короче, электронная музыка. Ты ведь знаешь эту группу?

Коган кивает. Знает, конечно. Он их иногда в операционной ставит. К чему это он?

– Там площадка такая странная, смахивает на огромный клуб. Мы все надрались в зюзю и давай плясать рядом с компанией девчонок. И я одну все время руками задеваю, а она вроде ничего, не против. Тогда я ее и вправду беру за талию. Ничего такого, просто держу аккуратненько. Она опять – ноль реакции, даже не оборачивается. Тогда я обнаглел и держу ее крепче, уже руку ей на живот кладу. А она ко мне назад отклоняется. А у меня руки ну как будто соскальзывают случайно иногда, и я уже чувствую край ее лифчика и тяжесть груди. Круто! Заводит, но при этом как бы ничего личного – она же не поворачивается.

Коган озадаченно смотрит на Кляйна. Ну надо же, Кляйн впервые за долгое время рассказывает такую интересную историю.

– И что, другие парни видят, как ты ее лапаешь?

– Ну да. И подбадривают меня.

– А дальше?

– Вот то-то и странно. Ничего. Концерт заканчивается, зажигают свет, и она мне говорит «пока»! И уходит! Как будто ничего и не было. Словно мы познакомились на вечеринке, поговорили пару минут и разошлись каждый своей дорогой.

– А ты уже губы раскатал.

– Да нет. Я бы так и так не стал ничего делать. И я подумал, может, с тобой тоже что-нибудь подобное было? Может, ты посидел на кровати с этой девочкой, поговорил, а она из этого раздула целую историю? Я уже давно об этом думаю. Могло такое быть? – неуверенно спрашивает Кляйн. – А?

– Думаешь, я ее трахнул?

– Я этого не говорил.

– Ага. Думаешь, девчонка лежит на кровати раздетая, чего бы Когану ее не пощупать? Он ведь всегда так делает. Он у нас дока по этой части. Заставить женщину снять одежду и пощупать ее так, чтоб ей понравилось. Ну а эта просто оказалась чуточку моложе.

– Сильно моложе, – вставляет Кляйн.

– Ладно, сильно моложе.

Коган ждет, когда же Кляйн спросит. Ведь должен же спросить! Заставить поклясться здоровьем близких. Вместо этого Кляйн выдает – как всегда вовремя – более предсказуемый и назидательный пассаж:

– Надо было тебе что-нибудь дельное мне ответить, когда я тебе звонил в ту ночь. Нечего было врать про старую подружку и ее приятельницу. Сказал бы правду, и разговора бы этого не было. Я бы тебе мозги на место вправил. Велел бы выкидывать их из дома к чертовой матери.

– Я знаю, – отвечает Коган, снова замедляя ход перед пробкой. – Я знаю, Кляйни.

* * *

Коган ведет машину и улыбается. Иногда, выпив вечером пару стаканов вина, он ложится в гамак и слушает диск, который ему подарила Кристен. Она его сама записала. На диске двенадцать музыкальных композиций, в основном саундтреки к фильмам. Кристен аккуратно выписала названия всех песен на коробке и даже вывела заглавными красными буквами: МУЗЫКА НОЖЕЙ.

Музыка играет громко, но не слишком громко, а он вспоминает то утро. Тед присел на краешек ее постели. Спросил девушку, как она себя чувствует. Его и самого мучило похмелье. Взял ли он ее при этом за руку? Он не помнит точно. Но вряд ли.

– Если узнают, что ты у меня ночевала, меня с работы вышибут, – сказал ей Тед. – Неприятностей будет – не оберешься.

Может, он слишком пристально и долго на нее смотрел? Тед всего лишь следил за выражением ее лица. Пытался понять, дошел ли до нее масштаб бедствия. Но что-то в ее взгляде зацепило его, отвлекло от темы. И его фраза просто повисла в воздухе вместо того, чтобы напугать Кристен. Они помолчали, и девушка спросила:

– А где Керри?

– Спит на диване в гостиной.

– Сколько времени?

На тумбочке стоял будильник.

– Семь утра.

– А знаете, вы ей очень нравитесь. Керри. Она в вас втюрилась.

– Я знаю. Ты мне уже раза три это сказала.

– Правда?

Кристен отвернулась, прикрыла рот ладонью и покашляла так, словно ее подташнивало.

– Ты как?

– Нормально. – Она с трудом улыбнулась. – Можно я душ приму?

– Конечно. Погоди, я полотенце принесу.

Да, ситуация подходящая, думал Коган. Легко вообразить себе что-нибудь лишнее. Когда он вернулся, она стояла в ванной. Дверь была открыта. Кристен уже разделась и разглядывала себя в зеркало. Тед так удивился, что застыл с полотенцем в руках. Она увидела его в зеркале, но даже не попыталась прикрыться. Просто спокойно посмотрела в глаза его отражению и сказала:

– Не очень-то я сексуальная сегодня, а?

Тед не ответил, и она повернулась к нему лицом. В ее глазах был вызов, призыв оценить ее тело.

– Держи! – Он протянул ей полотенце. – Потом просто повесишь на дверь. Там вроде есть шампунь. Насчет кондиционера не знаю. Тебе нужен кондиционер?

Тед размышляет, не зайти ли ему в «Синий мел» поздороваться с Ринхартом, но места для парковки поблизости от бара не находится, и он решает ехать дальше. И потом, говорит он Кляйну, у него еще полно дел.

– Каких таких дел? – спрашивает Кляйн. – С пацанами в компьютерные игрушки резаться?

– Нет. Есть дела, не беспокойся.

– Так чего ты меня позвал, Тед? – после паузы спрашивает Кляйн. – Ты мне что-то хотел сказать. Про подружку ее вроде. Или нет?

Сердитый Кляйн сидит, выставив локоть в окно. Видно, что новый, мрачный, непредсказуемый Тед надоел ему до чертиков и он бы с куда большим удовольствием выпил с веселым и суматошным «старым» Тедом.

– Хотел.

Еще несколько минут назад Коган и правда собирался рассказать Кляйну про встречу с Керри. Но сейчас до него доходит, что Кляйн не умеет хранить секретов и вываливать на него лишнюю информацию опасно. Не надо было ему звонить. Но прямо так и сказать Теду неудобно. А что-то сказать надо.

– Я хотел тебе сообщить, что неправильно представлял себе, как все было.

– То есть?

– Я слишком сконцентрировался на показаниях Керри. Почему она сказала, что видела нас, и все такое.

– И почему же?

– Знаешь, тут надо психиатра привлекать, чтобы разобраться. По-моему, у нее какой-то странный перенос случился. Или, может, она себя считает виноватой и страшно переживает. Но она явно свято убеждена в своей правоте.

– Тебе не кажется, что это очень плохо?

– Кажется. Но важно-то другое. Важно то, что Кристен говорила своим родителям.

Тед и вправду хочет, чтобы Кляйн сам дотумкал, но терпения ждать результатов мыслительной деятельности у него не хватает.

– И что она им говорила?

– Что она занималась сексом со мной по собственному желанию. Что я, конечно, свинья, потому что выкинул ее потом как котенка, но она это пережила и не обижена. Что она приняла решение и готова отвечать за его последствия. Что именно со мной она хотела трахнуться и потерять невинность. А дальше пошли все в сад, ничего другого я не скажу, как бы вы ни старались меня заставить.

– Но это же неправда?

– Судя по всему, она считала это правдой. У нее был выбор: сказать, что я ее изнасиловал, или сказать, что все было по обоюдному желанию. И она выбрала второе, потому что эта версия была ближе к тому, что Кристен считала правдой. На этом все и должно было закончиться.

– Я так понял, правда в том, что ничего не было?

– Да, доктор. А что, если было?

– Не понял?

– Что, если с кем-то она все-таки переспала?

Кляйн изумленно моргает:

– С кем?

– Не знаю. Ты смотришь бонусы на DVD-шных фильмах?

– Ну да.

– Помнишь, там бывают сцены, которые не вошли в фильм?

– Ага.

– Вот такую сцену я и ищу. И думаю, что знаю, где ее найти.