355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэвид Эддингс » Хроники Тамула. Трилогия » Текст книги (страница 65)
Хроники Тамула. Трилогия
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 14:51

Текст книги "Хроники Тамула. Трилогия"


Автор книги: Дэвид Эддингс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 65 (всего у книги 98 страниц)

– Разве тролли говорят по-тамульски? – прошептал Итайн.

– Разумеется, нет, – улыбнулся Берит. – Улаф слегка увлекся.

Косматое чудовище в дверях зала продолжало жутким рыком перечислять, каким именно неприятностям подвергнется отделение современной истории в полном своем составе.

– Есть еще вопросы о троллях? – мягко осведомился Улаф, однако достопочтенные академики не расслышали его за криками, воплями и грохотом опрокидываемых кресел.

После того как Улаф велел своей иллюзии удалиться, добрых полчаса понадобилось на то, чтобы восстановить порядок, и, когда Итайн снова вышел к кафедре, слушатели, как один, теснились поближе к первым рядам.

– Господа, я тронут вашим горячим желанием расслышать каждое мое слово, – усмехнувшись, сказал Итайн, – однако я в состоянии говорить достаточно громко, чтобы меня можно было услышать и в дальних рядах, так что вовсе незачем так тесниться. Я полагаю, визит друга сэра Улафа прояснил мелкое недоразумение по поводу троллей? – Он мельком взглянул на Квинсала, который все еще сидел на полу, скорчившись и что-то в ужасе лопоча. – Превосходно, – сказал Итайн. – Короче говоря, принц Спархок прибыл в Тамульскую империю. Эленийцы – народ изобретательный, а потому королева Элана предложила нанести в Материон официальный визит и скрыла сэра Спархока и его спутников в своей свите. Прибыв на место, они почти тотчас же обнаружили два факта, которые мы отчего-то проглядели: во-первых, что у императора Сарабиана есть мозги, и во-вторых – что правительство, возглавляемое Пондией Субатом, состоит в союзе с нашими врагами.

– Измена! – взвизгнул, вскакивая с места, тощий лысый профессор.

– В самом деле, Далаш? – спросил Итайн. – Кому?

– Но… э… – Далаш смешался.

– Вы все еще не понимаете, не так ли, господа? – обратился Итайн к отделению современной истории. – Прежнее правительство смещено – смещено самим императором Сарабианом. Тамульская империя отныне представляет собой монархию эленийского образца, и правит ею полновластно император Сарабиан. Прежнее правительство – и его первый министр – больше не стоят у власти.

– Первого министра нельзя сместить! – визгливо крикнул Далаш. – Он сохраняет свой пост пожизненно!

– Даже если это и так, у этой проблемы есть весьма простое решение, не так ли?

– Ты не посмеешь!

– Не я, старина. Это решать императору. Не сердите его, господа. Если вы выведете его из себя, он украсит вашими головами городские ворота. Итак, продолжим. Я хотел бы успеть сказать побольше перед тем, как наступит традиционный перерыв. Ход событий был ускорен неудавшимся мятежом. Пондия Субат был причастен к заговору и намеревался стоять в стороне, ломая руки, покуда пьяная толпа не перебьет всех его политических противников, включая, очевидно, и самого императора. Если профессору Далашу так хочется кричать «измена!», пусть он поразмыслит вот над этим. Мы многое открыли после провала мятежа, не только то, что касалось измены первого министра, но и предательство министра внутренних дел. Наиважнейшим, однако, было открытие, что весь мятеж был подготовлен и вдохновлен Заластой и что Заласта состоит в тайном союзе с Экатасом, верховным жрецом Киргона, бога якобы вымерших киргаев.

Теперь у принца Спархока не было иного выхода, как только извлечь Беллиом оттуда, где он был спрятан, и послать в Чиреллос за подкреплением. Привлек он к своему делу и других союзников, не последними среди которых были дэльфы – существующие на самом деле и во всем своем грозном сиянии.

– Что за чушь! – презрительно фыркнул главный забияка отделения современной истории, грубый и мускулистый профессор Пессалт. – И мы должны поверить всей этой чепухе?

– Ты уже видел сегодня тролля, Пессалт, – напомнил ему Итайн. – Хочешь дождаться и явления сияющего? Если пожелаешь, я могу это устроить – только, пожалуйста, снаружи. Мы в жизни не избавимся от вони, если ты превратишься в груду гниющей слизи прямо перед трибуной.

Декан Алтус многозначительно кашлянул.

– Да, сэр, понимаю, – кивнул Итайн. – Мне нужно еще несколько минут. – Он снова повернулся к слушателям. – Итак, – быстро продолжал он, – поскольку снова всплыла тема троллей, разберемся с ней раз и навсегда. Как вы уже заметили, тролли существуют. В Талесии Киргон, представившийся им одним из их богов, заманил их из родных гор в Дарезию. Настоящие Тролли-Боги были тысячелетиями заключены в Беллиоме, и принц Спархок предложил им свободу взамен за их помощь. Затем он повел большое войско в Северный Атан, где рыскали введенные в заблуждение тролли: Киргон надеялся этими беспорядками вынудить атанов вернуться и защищать родные земли, что сделало бы нас совершенно беззащитными, поскольку атаны составляют ядро нашей армии. Казалось, что ход Спархока на руку врагу, однако, когда Киргон и Заласта бросили на него троллей, Спархок призвал их настоящих богов. В отчаянии Киргон извлек из прошлого огромную армию киргаев – и тогда тролли, верные своей природе, сожрали их.

– Неужели ты думаешь, Итайн, что мы все это проглотим? – презрительно осведомился профессор Сафарон, глава отделения современной истории и шурин первого министра.

– Придется, Сафарон, – ответил Итайн. – Брат твоей жены больше не диктует официальную историю. Отныне император желает, чтобы мы давали нашим студентам чистую и неприкрашенную правду. В следующем месяце я намерен опубликовать свой доклад, и ты, Сафарон, позаботься сделать с него копию, потому что в будущем тебе придется учить студентов именно по моему докладу – если, конечно, у тебя есть будущее в этом учреждении. Как я понимаю, бюджет следующего года будет урезан, так что придется пожертвовать некоторыми отделениями. – Он мгновение помолчал. – Ты умеешь обращаться с инструментами, Сафарон? Я слыхал, что в Джуре есть небольшая и очень славная ремесленная школа. Тебе понравится Дакония, вот увидишь.

Декан вновь прокашлялся, на сей раз настойчивее.

– Прошу прощения, декан Алтус, – извинился Итайн. – У меня мало времени, господа, так что я сжато изложу вам последовавшие за тем события. Несмотря на сокрушительное поражение, Киргон и Заласта оставались еще могущественны. Они нанесли дерзкий удар – побочный сын Заласты, некий Скарпа, пробрался в имперскую резиденцию и похитил королеву Элану, требуя, чтобы Спархок отдал Беллиом в обмен на возвращение его жены живой и невредимой.

После перерыва, которого так терпеливо ожидает декан Алтус, я расскажу вам о том, что предпринял принц Спархок в ответ на такой поворот событий.

Часть 1
БЕРИТ
ГЛАВА 1

Стылый туман подымался от луга, и редкие тучи, наплывшие с запада, заволакивали колкое морозное небо. Теней не было, и промерзшая почва была не просто неподатлива – тверда, как железо. Зима неумолимо стискивала мертвой хваткой Северный мыс.

Многотысячное войско Спархока, облаченное в сталь и кожу, стояло широким строем на покрытой инеем траве луга, неподалеку от развалин Тзады. Сэр Берит, сидевший в седле среди массивных, закованных в доспехи рыцарей церкви, смотрел на отвратительное пиршество, что разыгрывалось в нескольких сотнях ярдов перед войском. Берит был молодым рыцарем, идеалистом, и ему трудно было примириться с некоторыми особенностями поведения их новых союзников.

Крики звучали отдаленным эхом, не более, да и те, что кричали, не были настоящими людьми – всего лишь тени, смутное напоминание о давно умерших людях. Кроме того, это были враги – жестокое дикое племя, поклонявшееся омерзительному богу.

Но от их тел исходил пар, и от этого ужаса сэр Берит никак не мог отмахнуться. Сколько ни повторял он себе, что эти киргаи – мертвецы, призраки, оживленные магией Киргона, живой пар, исходивший от их расчлененных тел, которые исступленно пожирали тролли, опрокидывал все заслоны, которыми Берит ограждал свои чувства от этого чудовищного зрелища.

– Проблемы? – сочувственно спросил Спархок. Черные доспехи Спархока тронул иней, и его покрытое шрамами лицо было мрачно.

Берит вдруг смутился.

– Ничего особенного, сэр Спархок, – поспешно солгал он. – Просто… – Он замялся, подыскивая нужное слово.

– Знаю. Мне и самому не по себе. Понимаешь, тролли вовсе не жестоки. Для них мы всего лишь пища. Они следуют своим природным наклонностям.

– В том-то и беда, Спархок. От одной мысли, что людей можно съесть, у меня стынет кровь в жилах.

– Поможет тебе, если я скажу: «Лучше их, чем нас»?

– Не очень, – Берит вяло усмехнулся. – Должно быть, я не слишком гожусь для этого ремесла. Все прочие принимают это как должное.

– Никто не принимает это как должное, Берит. Все мы чувствуем то же, что и ты. Потерпи немного. Мы ведь уже встречались с войсками из прошлого. Как только тролли прикончат киргайских генералов, остальные исчезнут, и это положит конец пиру. – Спархок нахмурился. – Давай-ка отыщем Улафа. Мне кое-что пришло в голову, и я должен посоветоваться с ним.

– Хорошо, – быстро согласился Берит. Оба пандионца развернули коней и поскакали по замерзшей траве вдоль передних рядов огромного войска.

Они нашли Улафа и Бевьера в нескольких сотнях ярдов дальше.

– У меня к тебе вопрос, Улаф, – сказал Спархок, осаживая Фарэна.

– Ко мне? Ох, Спархок, лучше бы его не было. – Улаф снял свой конический шлем и рассеянно натирал глянцево-черные рога огра краем зеленого плаща. – В чем дело?

– Всякий раз, когда прежде мы сталкивались с солдатами из прошлого, все они превращались в высохшие мумии, когда убивали их предводителей. Как отреагируют на это тролли?

– Почем мне знать?

– Ты же у нас знаток троллей.

– Пошевели мозгами, Спархок. Прежде такого никогда не случалось. Никто не в силах предсказать, чем может обернуться совершенно новая ситуация.

– А ты попробуй угадать! – раздраженно буркнул Спархок.

Мгновение они сверлили друг друга сердитыми взглядами.

– Спархок, зачем донимать Улафа? – мягко осведомился Бевьер. – Просто предупреди Троллей-Богов, что такое случится, а дальше уж пускай они сами разбираются.

Спархок бессознательно потер небритую щеку, и щетина зашуршала под его ладонью.

– Извини, Улаф, – сказал он. – Меня раздражает шум этой пирушки.

– Я вполне понимаю твои чувства, – мрачно ответил Улаф, – однако я рад, что ты заговорил об этом. Вряд ли тролли удовлетворятся сухим пайком, когда в полумиле от них столько свежего мяса. – Он водрузил на голову увенчанный рогами шлем. – Тролли-Боги не станут нарушать соглашения с Афраэлью, но все же нам стоит предупредить их насчет того, что рано или поздно случится с киргаями. Мне решительно хотелось бы, чтобы они придержали за шиворот своих троллей, когда их ужин вдруг превратится в сухари. Недоставало только закончить свою жизнь в качестве десертного блюда.

***

– Элана?! – вскрикнула Сефрения.

– Тише! – шикнула на нее Афраэль и огляделась. Они находились в отдалении от арьергарда войска, однако были не одни. Она коснулась ладонью выгнутой шеи Чэль, и белая кобылка Сефрении, послушно отойдя на несколько шагов от Келтэна и Ксанетии, принялась щипать подмерзшую траву.

– Я не знаю подробностей, – сказала Богиня-Дитя. – Мелидира ранена, а Миртаи в таком бешенстве, что ее пришлось заковать.

– Кто это сделал?

– Не знаю, Сефрения! Никто не хочет говорить с Данаей. Все, что мне удалось услышать, – слово «заложница». Кто-то пробрался в замок, похитил Элану и Алиэн и испарился бесследно. Сарабиан вне себя. Он наводнил коридоры стражей, и Даная даже не может выйти из комнаты, чтобы разузнать, что же случилось.

– Мы должны сказать Спархоку!

– Ни в коем случае! Спархок взвивается до небес, когда Элане грозит опасность. Пускай вначале благополучно доставит войско в Материон, а уж потом бушует, сколько угодно.

– Но…

– Нет, Сефрения. Он скоро сам все узнает, но прежде пусть уведет отсюда людей. У нас осталось не больше недели до того, как солнце совсем зайдет, и все и вся в этих местах превратится в лед.

– Пожалуй, ты права, – сдалась Сефрения. На миг она задумалась, рассеянно глядя на посеребренный инеем лес на границе луга. – Думается мне, что слово «заложница» объясняет все. Можешь ты как-нибудь определить, где сейчас твоя мама?

Афраэль покачала головой.

– Не смогу, не подвергнув ее опасности. Если я начну рыскать повсюду и разнюхивать, что к чему, Киргон мгновенно поймет, что я подбираюсь к его замыслам, и что-нибудь сделает маме прежде, чем начнет соображать. Сейчас наша главная цель – не дать Спархоку сойти с ума, когда он узнает, что произошло. – Она вдруг осеклась, ахнула, и ее темные глаза расширились.

– В чем дело? – встревоженно спросила Сефрения. – Что происходит?

– Не знаю! – почти крикнула Афраэль. – Что-то чудовищное!

Мгновение она дико озиралась, затем взяла себя в руки и наморщила лоб, сосредоточиваясь. Затем ее глаза гневно сузились.

– Кто-то произносит запрещенное заклятье, – наконец проговорила она. Голос ее был тверд, как промороженная почва.

– Ты уверена?

– Совершенно уверена. Самый воздух пропитан его вонью.

***

Джарьян-некромант и сам смахивал на оживший труп – тощий как скелет стирик с глубоко запавшими глазами. От него исходил затхлый смрад могилы. Как и других пленных стириков, его заковали в цепи и поместили под бдительную охрану рыцарей церкви, искушенных в отражении стирикских заклятий.

Стылые давящие сумерки опускались на лагерь неподалеку от развалин Тзады, когда Спархок и его друзья наконец решили допросить пленников. Тролли-Боги твердой рукой укротили своих приверженцев, когда оргия насыщения на поле боя вдруг прекратилась, и теперь тролли сгрудились на лугу у большого костра, в нескольких милях от лагеря. Судя по всему, они были заняты отправлением какого-то религиозного обряда.

– Действуй как при обычном допросе, Бевьер, – негромко сказал Спархок смуглокожему арсианцу, когда перед ними поставили Джарьяна. – Задавай не относящиеся к делу вопросы, покуда Ксанетия не подаст знак, что выпотрошила его дочиста.

Бевьер кивнул.

– Я могу тянуть время столько, сколько тебе понадобится, Спархок. Давай-ка начнем.

Ослепительно-белый плащ, на котором играли багровые отблески огня, придавал сэру Бевьеру вид настоящего церковника, и арсианец подчеркнул это впечатление, предварив допрос продолжительной молитвой. Затем он приступил к делу.

Джарьян отвечал на вопросы немногословно, гулким голосом, который, казалось, исходил из недр подземелья. Бевьер как будто не замечал угрюмости пленника. Он вел допрос излишне подробно, даже дотошно, и это впечатление подчеркивали шерстяные перчатки с обрезанными пальцами, какие носят в холода писцы и школяры. Он часто повторялся, перефразируя уже заданные прежде вопросы, а затем с торжеством указывая на несоответствия в ответах пленника.

Единственным исключением в немногословии и сдержанности Джарьяна был поток брани и проклятий, обрушенный им на голову Заласты – и Киргона, – которые бросили его одного на этом негостеприимном поле.

– Бевьер говорит точь-в-точь как законник, – едва слышно прошептал Келтэн Спархоку. – Терпеть не могу законников!

– Он делает это намеренно, – отозвался Спархок. – Законники любят задавать заковыристые вопросы, и Джарьяну это хорошо известно. Бевьер вынуждает его все время думать о том, что он пытается от нас скрыть, а это только на руку Ксанетии. Похоже, мы недооценивали Бевьера.

– Все дело в молитвах, – глубокомысленно пояснил Келтэн. – Когда человек все время молится, его трудно принимать всерьез.

– Мы рыцари церкви, Келтэн, – члены религиозных орденов.

– Ну и что?

***

– В разуме своем он скорее мертв, нежели жив, – говорила Ксанетия позднее, когда все они собрались возле одного из больших костров, разведенных атанами, чтобы отогнать пронизывающий холод. Лицо анары и одеяние из небеленой шерсти заливал алый отсвет огня.

– Мы были правы? – спросил Тиниен. – Киргон действительно усиливает чары Джарьяна, чтобы он мог оживлять целые армии?

– Истинно так, – ответила она.

– А этот приступ ненависти к Заласте был искренним? – спросил Вэнион.

– Весьма искренним, мой лорд. Джарьян и его приятели все более недовольны главенством Заласты. Не ждут они ни грана истинного товарищества от своего предводителя. Единства между ними более нет, и всякий стремится урвать себе поболе благ от сомнительного сего союза. Сильнее же всего алчет втайне каждый в одиночку завладеть Беллиомом.

– Разлад среди врагов нам только на руку, – заметил Вэнион, – однако нам не стоит упускать из виду возможности того, что после нынешних событий они снова придут к согласию. Удалось тебе, анара, узнать, каким может быть их следующий ход?

– Нет, лорд Вэнион. Никоим образом не были они готовы к такому повороту событий. Есть, однако, в разуме Джарьяна одна внятная мысль, коя указывает на немалую опасность. Отступники, что окружают Заласту, все, как один, страшатся Кизату из Эсоса, ибо среди них только он искушен в земохской магии и он один в силах проникнуть за дверь в преисподнюю, коя была открыта Азешем. Непостижимые ужасы таятся за сей дверью, и мыслит Джарьян, что, поскольку до сих пор все их замыслы неизменно шли прахом, в отчаянии может Киргон повелеть Кизате отвратительным своим искусством призвать в мир порождения тьмы, дабы обратить их против нас. Вэнион мрачно кивнул.

– Как подействовал на них недавний Праздник Урожая? – с интересом спросил Телэн.

– Сие событие нанесло им тягчайший удар, – ответила Ксанетия. – Весьма полагались они на тех, что ныне мертвы.

– Стрейджен будет счастлив узнать об этом. Для чего им нужны были все эти шпионы и доносчики?

– Поскольку нет у них силы, кою можно противопоставить атанам, замышляли Заласта и его подручные использовать тайных соглядатаев министерства внутренних дел, дабы убивать тамульских чиновников в различных провинциях Империи и тем внести разлад в действия правительства.

– Тебе бы стоило взять это на заметку, Спархок, – вставил Келтэн.

– Вот как?

– Император Сарабиан, одобряя план Стрейджена, мучился угрызениями совести. Ему наверняка станет легче, если он узнает, что Стрейджен на самом деле только опередил наших врагов. Если б он не убил их прихвостней, они перебили бы имперских чиновников.

– Это весьма шаткая моральная почва, Келтэн, – с неодобрением заметил Бевьер.

– Знаю, – согласился Келтэн. – Потому-то на ней и не стоит обосновываться.

***

Наутро небо было пасмурным, густые тучи, набежавшие с запада, заволокли его серой клубящейся пеленой. Поскольку стояла поздняя осень, да еще они оказались так далеко к северу, чудилось, что солнце восходит чуть ли не на юге, зажигая неистовым оранжевым пламенем небо над стеной Беллиома и робко выглядывая из-за нее, чтобы тронуть мазками багрового света колышущиеся чрева тяжелых туч.

Лагерные костры словно выцвели и съежились, бессильные справиться со всевластным холодом, царившим здесь, на макушке мира, и рыцари и их союзники кутались в меховые плащи и теснились поближе к огню.

Далеко на юге раскатился глухой рокот, и в небе заплясали вспышки бледного призрачного света.

– Гром? – не веря собственным ушам, спросил Келтэн у Улафа. – Но ведь сейчас неподходящее время года для грозы.

– Бывает, – пожал плечами Улаф. – Я как-то к северу от Хейда попал в грозу вперемежку с метелью. Незабываемое впечатление.

– Чья очередь готовить? – рассеянно вопросил Келтэн.

– Твоя, – тотчас ответил Улаф.

– Ты теряешь бдительность, Келтэн, – рассмеялся Тиниен. – Тебе ведь отлично известно, что этого вопроса лучше не задавать.

Келтэн что-то проворчал и принялся раздувать огонь.

– Полагаю, Спархок, мы должны сегодня же отправиться на побережье, – строго сказал Вэнион. – До сих пор погода держалась неплохая, но не думаю, что мы можем рассчитывать на это и впредь.

Спархок кивнул.

Раскаты грома становились все громче, и пелену туч, залитую багровым отсветом солнца, рассекли слепяще-белые всполохи молний.

А потом к громовым раскатам прибавился размеренный ухающий рокот.

– Что такое? – встревоженно воскликнул Кринг. – Опять землетрясение?

– Нет, – ответил Халэд. – Чересчур ритмичный звук – как будто кто-то молотит в громадный барабан. – И вдруг осекся, указывая на гребень стены Беллиома. – Что это?

Из леса, окаймлявшего острый, как лезвие ножа, край стены, проступал огромный холм – вернее, это можно было бы счесть холмом, если бы оно не двигалось.

Оно находилось как раз против солнца, а потому невозможно было рассмотреть его в подробностях, однако по мере того, как оно поднималось выше, рыцари сумели разглядеть подобие сплющенного купола, по обе стороны от которого расходились, точно огромные крылья, две заостренные выпуклости. Оно росло и росло, и стало ясно, что это вовсе не купол – скорее гигантский перевернутый конус, сужающийся книзу, и из боков его торчат те самые странные выпуклости, похожие на крылья. Заостренное основание конуса опиралось – так показалось им – на некую массивную колонну. Заслонившее собой солнце, это нечто было кромешно-черным как ночь и продолжало расти, разбухая чудовищным сгустком тьмы.

Наконец оно остановилось.

И открыло глаза.

Две узкие пылающие щели раскрывались все шире, раскосые и злобные, точно глаза дикой кошки, и пламя, пылавшее в них, было ослепительней самого солнца. Самое пылкое воображение в бессилии отступало перед жуткими размерами этой твари. То, что прежде казалось огромными крыльями, на самом деле были ее глаза.

А затем чудовище разинуло пасть и взревело, и стало ясно – то, что они слышали прежде, был отнюдь не гром.

Оно взревело вновь, обнажая клыки – гигантские подобия молний, с которых, точно кровь, капало пламя.

– Клааль! – взвизгнула Афраэль.

И тогда над острым срезом стены, словно пара округлых холмов, поднялись огромные плечи, и черными парусами развернулись над ними перепончатые, как у летучей мыши, громадные крылья.

– Что это такое? – крикнул Телэн.

– Клааль! – снова взвизгнула Афраэль.

– Что такое Клааль?

– Не что, болван! Кто! Азеш и другие старшие боги его изгнали, а какой-то идиот вернул его!

Гигантская тварь все подымалась над стеной, и уже видны были огромные руки со множеством пальцев. Тело твари было непостижимо громадным, и вспышки молний кишели под его кожей, освещая омерзительные подробности.

А затем гигант поднялся в полный рост, едва ли не на сотню футов возвышаясь над краем стены.

Сердце Спархока стремительно ухнуло в бездну. Неужели они могли решиться…

– Голубая Роза! – крикнул он. – Сделай что-нибудь!

– В сем нет нужды, Анакха. – Голос Вэниона, устами которого вновь завладел Беллиом, прозвучал на удивление спокойно. – Клааль лишь на миг ускользнул из-под власти Киргона. Не решится Киргон выставить слугу своего в открытую схватку со мною.

– Это принадлежит Киргону?

– Сейчас – да. Скоро, однако, сие переменится, и Киргон будет принадлежать Клаалю.

– Что оно делает? – закричала Бетуана.

Чудовище, нависавшее над стеной, вознесло громадную лапу и принялось молотить по земле слепящими молниями, отчего вокруг разлетались брызги пламени. Отвесный склон задрожал, пошел трещинами, с ревом и грохотом осыпаясь на лес у подножия стены. Гигантский камнепад ширился, становясь все мощнее.

– Клааль никогда не доверял мощи своих крыльев, – хладнокровно заметил Беллиом. – Явился бы он сей миг сражаться со мной, однако высота стены страшит его. Так готовит он себе ступени, дабы спуститься вниз.

С гулким грохотом, напомнившим о землетрясении, которое и породило стену Беллиома, добрая миля отвесной скалы угрожающе накренилась и рухнула на лес, прибавив высоты груде камня у подножия.

А чудовище продолжало терзать стену, обрушивая вниз все новые камнепады, которые ложились крутой насыпью, тянувшейся все выше и выше к вершине стены.

И вдруг гигантская тварь по имени Клааль исчезла бесследно, и лишь пронизывающий ветер, визгливо завывая, хлестал по изуродованному склону стены, разгоняя клубы пыли, поднятые камнепадами.

За воем ветра был слышен и другой звук. Спархок стремительно обернулся. Тролли, как один, пали ниц, скуля от ужаса.

***

– Мы всегда знали о нем, – задумчиво говорила Афраэль. – Мы пугали друг друга рассказами о Клаале. Есть какое-то извращенное удовольствие в баснях, от которых мороз по коже. Я, пожалуй, даже не верила до конца, что он действительно существует.

– Собственно, что он такое? – спросил Бевьер.

– Зло, – пожала она плечами. – Сами мы воплощение добра – во всяком случае, таковыми себя считаем. Клааль – наша противоположность. Его существованием мы объясняем существование зла. Не будь Клааля, нам пришлось бы взять ответственность за зло на себя, а мы для этого чересчур себя любим.

– Значит, Клааль – властелин ада? – спросил Бевьер.

– Можно и так сказать. Впрочем, ад – это не определенное место, а состояние ума. Рассказывают, что когда старшие боги – Азеш и остальные – явились в мир, Клааль уже был здесь. Они хотели сами владеть миром, а он стоял у них на пути. После того как некоторые из них попытались избавиться от него в одиночку и были уничтожены, они объединились и вышвырнули его из мира.

– Откуда он взялся? Изначально, я имею в виду? – не отставал Бевьер. Арсианец любил докапываться до первопричин.

– Мне-то почем знать? Меня тогда еще не было. Спроси у Беллиома.

– Меня интересует не столько то, откуда взялся Клааль, сколько то, на что он способен, – сказал Спархок, вынимая Беллиом из кошеля, висевшего на поясе. – Голубая Роза, – сказал он, – думается мне, должны мы поговорить о Клаале.

– Сие было бы неплохо, Анакха, – ответил камень, вновь завладевая Вэнионом.

– Откуда он – или оно – взялся?

– Ниоткуда, Анакха. Подобно мне, Клааль был всегда.

– Что он – или оно – такое?

– Необходимость, Анакха. Не желал бы я оскорбить тебя, однако необходимость существования Клааля непостижима твоему разуму. Богиня-Дитя дала уже достаточное тому толкование – сообразно ее способностям.

– Ну знаешь ли! – фыркнула Афраэль. Слабая усмешка тронула губы Вэниона.

– Не гневайся на слова мои, Афраэль. Воистину, при всей твоей ограниченности я все же люблю тебя. Ты еще молода, однако лета принесут тебе мудрость и понимание.

– Так не годится, Голубая Роза, – предостерегла Сефрения.

– Что ж, хорошо, – вздохнул Беллиом. – Приступим к делу. Истинно, как сказала тебе Афраэль, Клааль был изгнан старшими богами – хотя дух его и поныне таился в самых камнях сего мира, равно как и прочих миров, сотворенных мною. Более того, что старшие боги сделали, то могли они также и переделать, и заклятие, коим возвращен Клааль, вплетено было в заклятие, коим был он изгнан. Видимо, некий смертный, искушенный в заклятиях старших богов, обратил вспять заклятие изгнания – и Клааль вернулся.

– Можно ли его уничтожить?

– Сие не «он» и не «оно», Анакха. Клааль есть Клааль. Нет, Анакха, Клааль не может быть уничтожен, не менее, чем могу быть уничтожен я. Клааль вечен.

Сердце Спархока упало.

– Похоже, нам грозят серьезные неприятности, – пробормотал он, обращаясь к своим друзьям.

– В некоторой мере сие моя вина. Так увлечен был я рождением новой моей дочери, что внимание мое отвлеклось от всегдашних моих обязанностей. Всегда имею я обыкновение, сотворяя новый мир, изгонять из него Клааля. Сие же дитя привело меня в такой восторг, что я все откладывал и откладывал изгнание. Затем столкнулся я с красной пылью, что заключила меня в темницу, и обязанность изгнать Клааля легла на старших богов. Поскольку сами они несовершенны, то и изгнание, ими осуществленное, оказалось несовершенным, и так Клааль получил возможность вернуться.

– С помощью Киргона? – мрачно уточнил Спархок.

– Заклятие изгнания – и возвращения – Клааля стирикское. Киргон не мог произнести его.

– Значит, это сделал Кизата, – заключила Сефрения. – Он наверняка мог знать заклятие. Не думаю, правда, что он сделал это по доброй воле.

– Скорее по принуждению Киргона, матушка, – сказал Келтэн. – В последнее время дела для Киргона и Заласты оборачивались не лучшим образом.

– Но призвать Клааля!.. – Афраэль содрогнулась.

– Люди в безнадежном положении совершают безрассудные поступки, – пожал плечами Келтэн. – Думаю, это относится и к богам.

– Что же нам делать с Клаалем, Голубая Роза? – спросил Спархок.

– Ты ничего не в силах сделать, Анакха. Отменно управился ты с Азешем и, вне всяких сомнений, так же отменно управишься с Киргоном, однако против Клааля ты бессилен.

– Значит, мы обречены, – упавшим голосом пробормотал Спархок.

– Обречены? Конечно же нет, Анакха. Отчего ты так легко падаешь духом и поддаешься безутешности, друг мой? Я не стану принуждать тебя сражаться с Клаалем. Сие мой долг. Клааль причинит нам некоторые хлопоты, как то в обыкновении Клааля. Затем, как было заведено, мы с Клаалем встретимся в поединке.

– И ты изгонишь его?

– Сие никогда не ведомо заранее, Анакха. Заверяю тебя, однако, что приложу я все силы, дабы изгнать Клааля, – так же, как и Клааль приложит все силы, дабы изгнать меня. Поединок между нами лежит в будущем, а будущее, как я часто говорил тебе, сокрыто для всех. Однако же выйду я на поединок уверенно, ибо всякое сомнение ослабляет решимость, а робкая неуверенность отягчает дух. В битву надлежит идти с легким сердцем и радостною душою.

– У тебя склонность к нравоучениям, Творец Миров, – с легким ехидством заметила Афраэль.

– Не вредничай, – мягко укорил ее Беллиом.

***

– Анакха!

Это был Гхворг, бог убийства. Великан шагал по тронутому инеем лугу, оставляя темные следы на морозно-серебристой траве.

– Я слушаю слова Гхворга, – ответил Спархок.

– Это ты призвал Клааля? Ты думаешь, Клааль поможет нам причинить боль Киргону? Это плохая мысль. Прогони Клааля.

– Это сделал не я, Гхворг, и не Камень-Цветок. Мы думаем, что это Киргон призвал Клааля, чтобы причинить нам боль.

– Камень-Цветок может причинить боль Клаалю?

– Мы не знаем. Сила Клааля равна силе Камня-Цветка.

Бог убийства присел на корточки на стылом дерне, громадной лапой почесывая косматую морду.

– Киргон – ничто, Анакха, – проворчал он бесцеремонно. – Мы можем причинить боль Киргону завтра – или потом. Мы должны причинить боль Клаалю сейчас. Мы не можем ждать потом.

Спархок опустился на одно колено.

– Твои слова мудры, Гхворг.

Губы Гхворга раздвинулись в чудовищном подобии ухмылки.

– Это слово не в ходу у нас, Анакха. Если Кхвай скажет: «Гхворг мудр», я причиню ему боль.

– Я не хотел вызвать твой гнев, Гхворг.

– Ты не тролль, Анакха. Ты не знаешь наших обычаев. Мы должны причинить боль Клаалю, чтобы он ушел. Как мы сделаем это?

– Мы не можем причинить ему боль. Только Камень-Цветок может прогнать его.

Гхворг, оглушительно зарычав, хватил кулаком по мерзлой земле.

Спархок поднял руку.

– Киргон призвал Клааля, – сказал он. – Клааль вступил в союз с Киргоном, чтобы причинить боль нам. Мы причиним боль Киргону сейчас, не потом. Если мы причиним боль Киргону, он побоится помогать Клаалю, когда Камень-Цветок причинит боль Клаалю и прогонит его.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю