Текст книги "Сотрудник агентства "Континенталь""

Автор книги: Дэшилл Хэммет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 76 страниц)

Убийство в Фэавэлле

«The Farewell Murder». Рассказ напечатан в журнале «Black Mask» в феврале 1930 года. Переводчик М. Банькин.

1

Я был единственным, кто сошел с поезда в Фэавэлле.

Сквозь дождь из под навеса для пассажиров ко мне шагнул человек небольшого роста, с хмурым плоским лицом. На нем была серая непромокаемая шляпа и пальто военного покроя того же цвета.

На меня он не смотрел. Взгляд его был прикован к чемодану и сумке у меня в руках. Он торопливо подошел, и ни слова не говоря, взял их у меня.

– Вас послал Кавалов? – спросил я.

Он повернулся ко мне спиной и, нагруженный моим багажом направился к автомобилю коричневого цвета марки «Стутц», который был припаркован на подъездной гравийной дорожке рядом с перроном. Вместо ответа он пару раз кивнул, даже не оглянувшись, и не прерывая своей целеустремленной рыси к автомобилю.

Я последовал за ним к машине.

За три минуты мы миновали поселок и дорога углубилась в холмы на западе. Асфальт под дождем блестел как спина тюленя.

Плосколицый спешил. Мы помчались так быстро, что вскоре потеряли из виду последние дома разбросанные по склону.

В это время мы покинули черное, блестящее шоссе и свернули свернули на более узкий, серый проселок, следовавший на юг вдоль поросшего лесом гребня холма. То тут, то там густые кроны деревьев сплетались у нас над головами, образуя подобие тоннелей длиной футов по сто и более. На ветвях собирались капли дождя и тяжело падали на крышу автомобиля. Под сводами тоннеля вечерний сумрак сгущался до ночной темноты.

Плосколицый зажег фары и еще прибавил скорости.

Он сидел прямо и напряженно, вцепившись в руль, а я занимал место на заднем сидении. На воротнике пальто и на стриженных волосах на затылке водителя блестели капельки влаги. Может это были капли дождя. А может пота.

Мы проносились как раз через один из тоннелей.

Внезапно плосколицый дернул руль влево и закричал:

– Аааааа!

Это был долгий, дрожащий, пронзительный визг, полный ужаса.

Я вскочил как пружина, чтоб посмотреть, что с ним случилось, но машина вдруг рванула вперед и меня бросило на заднее сиденье.

Сквозь боковое стекло я краем глаза заметил что-то темное, лежащее у дороги.

Я обернулся и посмотрел через заднее, менее залитое дождем стекло.

На краю придорожной канавы, слева, лежал на спине негр. Его тело выгнулось дугой, и, казалось, опиралось о землю только пятками и затылком. В его груди торчала рукоять ножа, по крайней мере шести дюймов длиной. Мы повернули и вынырнули из тоннеля.

– Стой! – крикнул я водителю.

Он сделал вид, что не слышит меня. «Стутц» мчался как вихрь.

Я положил руку на плечо водителю, и он снова завопил, будто мертвый негр схватил его за горло.

Я протянул руку и заглушил двигатель. Он отпустил руль, и, вцепившись в меня, стал что-то бормотать. Издаваемые им звуки не походили ни на одно известное мне слово.

Я навалился на водителя, схватился обеими руками за руль и прижал к нему плосколицего весом всего своего тела. Только благодаря этому и Божьей помощи «Стутц» не вылетел с дороги и остановился.

Я перестал расплющивать водителя и спросил:

– С ума сошли?

Он посмотрел на меня совершенно белыми глазами, вздрогнул и замолчал.

– Поворачивайте, – сказал я. – Давайте вернемся.

Он отчаянно замотал головой и снова издал звуки, которые были бы более понятны, будь они разборчивее.

– Знаете его? – спросил я.

Он покачал головой.

– Знаете.

И снова отрицательно замотал головой.

Я убедился, что единственное, чего от него добьюсь – это кивки.

– Отпустите руль. Я поведу.

Он распахнул дверь и выскочил из машины.

– Вернитесь! – закричал я.

Он попятился качая головой.

Я выругался, сел за руль и сказал:

– Хорошо. Ждите здесь, – и захлопнул дверь.

Он медленно отступал, глядя на меня испуганными побелевшими глазами, пока я разворачивал машину назад.

Чтоб вернуться, мне пришлось проехать больше, чем мне сперва казалось, по крайней мере милю.

Мне не удалось найти труп негра. Тоннель под деревьями был пуст. Если бы я знал точное место, где заметил его, я, возможно смог бы найти следы, как его унесли. Но я не успел запомнить никаких примет, чтоб отличить то место, которое искал, и нашел четыре или пять похожих.

В свете фар я прошел по левой обочине от одного конца тоннеля до другого.

Я не нашел крови. Я не нашел никаких следов. Я не нашел никаких доказательств того, что несколько минут назад на асфальте лежал труп. Я не нашел ничего.

Было слишком темно, чтоб пытаться искать в лесу.

Я вернулся туда, где оставил водителя.

Его там уже не было.

Я начал думать, что мистер Кавалов был не так уж был не прав, считая, что ему нужен детектив.

2

Чуть меньше чем в миле от того места, где оставил плосколицего, я остановил машину перед воротами из железных прутьев, преградившими дорогу. Ворота были заперты изнутри на замок. Высокая ограда и два ряда кустов терялись по сторонам в лесу. Над ними, слева, возвышалась коричневая крыша небольшого дома.

Я нажал на клаксон.

Почти сразу с той стороны ограды появился высокий парнишка, лет пятнадцати-шестнадцати в вельветовых брюках и полосатом свитере крикливой расцветки. Он не вышел на дорогу, а остался стоять в стороне, пряча от моего взгляда руку, в которой казалось что-то держал.

– Это усадьба мистера Кавалова? – спросил я.

– Да, сэр, – ответил тот каким-то неуверенным тоном.

Я ждал, что он откроет ворота, но он не двигался. Он остался стоять там же, подозрительно поглядывая то на меня, то на машину.

– Пожалуйста, – сказал я, – Можно въехать?

– Кто вы?

– Меня пригласил мистер Кавалов. Если вы не собираетесь открывать, дайте мне знать и я успею вернуться в Сан-Франциско на поезде, отходящем без десяти семь.

Он закусил губу и сказал:

– Подождите. Я попробую поискать ключ, – и скрылся за кустами.

Он отсутствовал достаточно долго, чтоб успеть посоветоваться с кем-то.

Когда он вернулся. Он распахнул ворота и сказал:

– Въезжайте. Вас ждут.

Когда я миновал ворота, то увидел огни на вершине холма, примерно в миле слева.

– Там дом? – спросил я.

– Да, сэр. Вас ждут.

Рядом с местом, где стоял паренек, к изгороди была прислонена двухстволка.

Я поблагодарил его и двинулся вперед.

Дорога поднималась на холм, петляя между сельскохозяйственными угодьями. По сторонам дороги росли два ряда высоких тонких деревьев, посаженных на равных расстояниях друг от друга. Наконец я очутился перед зданием. В неясном свете сумерек оно показалось мне помесью барака с фабрикой. Это было сооружение из бетона. Возьмите несколько приземистых конусов с закругленными остриями и расставьте все это вплотную друг к другу так, чтоб самый большой конус был примерно в центре, в итоге Вы получите модель дома мистера Кавалова. Окна были защищены железными решетками и ни одно не располагалось с другими на одной горизонтальной или вертикальной линии. В некоторых из окон горел свет.

Когда я вылезал из машины, узкая дверь дома отворилась и на порог вышла низенькая женщина лет пятидесяти, с румяными щеками и светлыми волосами, обмотанными вокруг головы. На ней был шерстяной костюм с высоким воротником и узкими рукавами. Она улыбалась во весь рот.

Женщина задала вопрос:

– Вы приехали из города?

– Да, я потерял вашего водителя на дороге.

– Благослови вас Бог, – приветливо сказала она. – Не беспокойтесь.

Тощий человек, с темными, набриолиненными волосами над узким хмурым лицом вышел вперед, взял мой багаж и отнес в дом, пока я замешкался у автомобиля.

Женщина шагнула в сторону, пропуская меня и сказала:

– Я полагаю, вы желаете умыться перед ужином. Они подождут, если вы поспешите.

– Спасибо, – ответил я. Я надеялся, что она покажет мне дорогу, и последовал за ней вверх по винтовой лестнице в одном из бетонных конусов.

Она привела меня в спальню наверху, где тощий человек распаковывал мои чемоданы.

– Мартин подаст вам все, что потребуется, – произнесла она, стоя в дверях. – Когда будете готовы, просто спускайтесь вниз.

Я ответил, что так и поступлю, и она ушла. Я снял верхнюю одежду. Между тем слуга закончил с моим багажом. Я заверил его, что ни в чем не нуждаюсь, умылся в ванной рядом со спальней, надел чистую рубашку, свежий костюм и спустился вниз.

В просторном холле никого не было. Через приоткрытую дверь до моих ушей донесся звук разговора.

Гнусавый голос жаловался:

– Я не буду это терпеть. Я этого не выдержу. Я не ребенок и не хочу этого терпеть больше.

«Т» произносилось невнятно, но все же отличимо от «д».

Бодрый, но немного хрипловатый баритон отвечал:

– Зачем давать обещание, если его не будете выполнять?

Третий голос был женский, мягкий, но лишенный интонации и бездушный:

– Может его действительно убили.

Плаксивый голос:

– Мне все равно. Больше не буду.

Баритон, бодро и весело как прежде:

– Точно нет?

Где-то в коридоре скрипнула дверная ручка. Не желая быть застигнутым за подслушиванием, я шагнул к приоткрытой двери.

3

Я оказался на пороге овальной комнаты с низким потолком. Помещение и мебель имели серые, белые и серебристые цвета.

Внутри были двое мужчин и женщина.

Старший из мужчин, лет пятидесяти, поднялся из глубокого серого кресла и приветствовал меня торжественным поклоном. Это был коренастый мужчина среднего роста, полностью лысый, смуглый и со светлыми глазами и тонкой седой бородкой. Острые кончики его седых усов были напомажены.

– Мистер Кавалов? – спросил я.

– Да, – плаксивый голос принадлежал ему.

Я представился. Он протянул мне руку и познакомил с остальными. Женщина была его дочерью. Ей было около тридцати, рот с полными губами были как у отца, темные глаза, короткий и прямой и почти бесцветная кожа. В ее лице было что-то азиатское. Она была привлекательна, вяла и выглядела глупышкой.

Человек с баритоном был ее мужем. Его звали Рингго. Он был лет на шесть или семь старше своей жены. Не высокий, не толстый, но хорошо сложенный мужчина. Его левая рука была загипсована и висела на перевязи, костяшки на правой руке были в синяках. Лицо вытянутое, скуластое, в нем угадывался незаурядный ум. Темные глаза с морщинами, волевой рот.

Он протянул ушибленную руку, пошевелил гипсом, улыбнулся и сказал:

– Жаль, что я пропустил, но следующие удары достанутся ему.

– Как это случилось? – поинтересовался я.

Кавалов поднял пухлую руку.

– Будет время поговорить об этом после еды. Давайте сперва поужинаем.

Мы перешли в небольшую комнату, где преобладали зеленый и коричневый цвет и где нас дожидался квадратный стол. Я сидел напротив Рингго. В центре стола стояла серебряная ваза с орхидеями, по ее бокам располагались два подсвечника, также из серебра. Миссис Рингго сидела справа от меня, слева – мистер Кавалов. Когда он садился, я заметил очертания автоматического пистолета в его заднем кармане.

Двое слуг подали нам обильную и хорошо приготовленную еду. Нам предложили икру, консоме, камбалу с картофелем и огуречным желе, жаркое из баранины с кукурузой, стручковой фасолью и спаржей, утку с кукурузными тортильями, салат из помидоров и артишока и апельсиновое мороженое. Ко всему этому шли белое вино, кларет, бургундское и кофе с мятным ликером.

Кавалов ел и пил без меры. Остальные старались не отставать. Он же был первым, кто нарушил собственное распоряжение, не говорить о деле до конца ужина. Покончив с супом, он положил ложку на тарелку и сказал:

– Я не ребенок, и не позволю запугать себя.

Он моргнул и вызывающе посмотрел на меня своими светлыми глазами, в то время как его рот подергивался. Рингго улыбнулся мне. Его жена оставалась все такой же спокойной и невозмутимой, как будто никто ничего не сказал.

– Что должно вас запугать? – спросил я.

– Ничего, – ответил Кавалов. – Ничего, за исключением кучи идиотских трюков и фокусов.

– Пусть говорят, что хотят, – пробормотал кто-то позади меня, – но я знаю, что я видел.

Голос принадлежал одному из обслуживающих стол слуг. У него было молодое, но болезненно бледное лицо с вялым ртом. Он говорил с кроткой покорностью, не поднимая глаз от тарелки, которую ставил передо мной на стол.

Никто из присутствующих не обратил внимания на то, что один из слуг что-то сказал, и я повернулся к Кавалову, который занимался тем, что складывал рыбные кости на край тарелки вилкой.

– Что за трюки и фокусы вас беспокоят? – поинтересовался я.

Кавалов отложил вилку и положил ладони на край стола. Он поджал губы и склонился над тарелкой ко мне.

– Давайте предположим, – сказал он так нахмурившись, что кожа на его голове сдвинулась, – что вы нанесли кому-то вред десять лет назад. – он быстро перевернул лежащие на белой скатерти руки ладонями кверху. – Нанесли вред по самой обычной причине, бизнес и ничего личного, понимаете? Вы даже не знаете его как следует, но через десять лет, в один прекрасный день, этот человек приходит и говорит: «Я пришел посмотреть, как ты умрешь». – и он снова повернул руки ладонями вниз на скатерть. – Что бы вы сказали на это?

– Я не думаю, что помчался бы помирать ему на радость, – ответил я.

Напряжение исчезло с лица Кавалова, и оно стало непроницаемо. Он моргнул и начал есть рыбу. После того как последний кусок камбалы был отправлен в рот, он посмотрел на меня и покачал головой. Уголки его рта опустились.

– Этот ответ не годится. – Он пожал плечами и развел руки. – Но именно вы займетесь этим капитаном, любителем игры в кошки-мышки. Для этого я вас и нанял.

Я кивнул.

Рингго улыбнулся и похлопал по гипсу.

– Желаю быть удачливее меня.

Миссис Рингго на мгновение коснулась своими пальцами запястья мужа.

Я спросил Кавалова:

– Тот ущерб, о котором Вы говорили, он был серьезным?

Он поджал губы, покачал правой рукой и сказал:

– До тла...

– Мы можем считать тогда, что этого капитана надо принимать всерьез?

– Господи! – воскликнул Рингго бросив вилку на стол. – Как вы думаете, я сломал себе руку просто от скуки?

За моей спиной болезненный слуга сказал товарищу:

– Он еще спрашивает, полагаем ли мы, что все всерьез.

– Ага, – сказал другой мрачно. – Нашли кого просить о помощи!

Кавалов постучал вилкой о тарелку и сердито глянул на этих двоих.

– Тихо! – сказал он. – Где жаркое? – он указал на свою дочь, – и наполните даме бокал. – Затем он показал вилку. – Гляньте, как они обращаются со столовым серебром, – сказал он, размахивая вилкой перед моим лицом. – Они их не начищали уже месяц.

Он бросил вилку на стол, отодвинул тарелку и скрестил руки на скатерти. Затем пожал плечами и нахмурившись вздохнул и посмотрел на меня умоляющим взглядом своих светлых глаз.

– Выслушайте меня внимательно, – жалобно сказал он. – Вы думаете я глупец? Разве я стал бы нанимать детектива в Сан-Франциско, если бы мне этого не требовалось? Как вы думаете, я мог бы нанять детективов за вдвое меньшую плату, чем запросили вы, если бы мне не требовался самый лучший? Я бы нанял лучшего из детективов, если бы не понимал, насколько опасный тип этот капитан?

Я не отвечал. Продолжал спокойно сидеть и демонстрировал свое внимание.

– Послушайте, – продолжал он жалобным голосом. – Это не первоапрельская шутка. Этот капитан намерен меня убить. Это то, зачем вы приехали сюда. И что в итоге случится, если никто его не остановит.

– Что происходило до этого момента? – спросил я.

– Это не важно, – Кавалов нетерпеливо покачал головой. – Я не прошу исправить все то, что он уже натворил. Все, чего я хочу – чтоб вы предотвратили покушение на мою жизнь. Хотите знать, что происходило до этого момента? Он запугал слуг. Он сломал руку Дольфу. Это то, что произошло до этого момента, если вы хотите знать.

– Как давно это началось? – продолжил я задавать вопросы.

– Одна неделя и два дня.

– Ваш водитель рассказал вам о негре, которого мы видели на дороге?

Кавалов поджал губы и утвердительно кивнул.

– Когда я вернулся, негр исчез, – сказал я.

Он глубоко вдохнул и с фырканьем сердито воскликнул:

– К черту этого негра и эту дорогу! Мне важно, чтоб не убили меня!

– Вы обращались по этому поводу в полицию? – спросил я, стараясь подавить нарастающее во мне раздражение.

– Я говорил им, но это совершенно бесполезно. Он ведь мне не угрожал, только сказал что пришел посмотреть, как я умру. Это выглядело как угроза, но шериф посчитал иначе. Он запугал всех моих слуг. Есть ли у меня доказательства? Шериф считает, что нет. Что взять с идиота! Вам нужны улики? Вы не знаете какие? Разве страх оставляет отпечатки пальцев? В конце концов шериф сказал, что установит наблюдение. Мы присмотрим! У меня двадцать человек работников на полях. Смотрят все время в сорок глаз, а тот приходит и уходит, когда ему заблагорассудится. Мы присмотрим!

– А как насчет руки Рингго? – спросил я.

– Кавалов нетерпеливо помотал головой и начал короткими стремительными движениями резать ягненка.

Ответил Рингго:

– Тут ничего не поделаешь. Я его ударил первым, – и он посмотрел на сбитые костяшки пальцев. – Я не подозревал, что он так силен. Или может это я теряю сноровку. Во всяком случае человек десять видели, как я ударил его, прежде чем он ответил мне. Мы столкнулись с ним средь бела дня перед почтовой конторой.

– Кто он, этот человек?

– Это не человек, – проворчал слуга с болезненным лицом, – а темный демон.

Рингго продолжил:

– Его зовут Шерри, Шерри Хью. Когда мы впервые встретились, он был капитаном британской армии, служил интендантом при штабе в Каире. Это было в 1917 году, двенадцать лет назад. Коммодор[33] 33
   Звание во флотах Великобритании и США (сейчас упразднено). Выше чина капитана, но ниже контр-адмирала.


[Закрыть], – Дольф кивнул в сторону тестя, – спекулировал военным имуществом на черном рынке. Шерри должен был предотвратить это. У него не было администраторских способностей и он не был достаточно решителен. Кто-то решил, что коммодор не заработал бы столько денег, будь Шерри повнимательнее к своим обязанностям. Они знали, что Шерри не заработал на этом ни пенни, но все таки подкинули ему толстый сверток и изгнали из армии, в то время как коммодора попросили уйти по-тихому.

Кавалов оторвался от тарелки, чтоб пояснить:

– Так уж ведутся дела на войне. Если бы у них были на меня улики, меня бы просто так не отпустили.

– И вот теперь, двенадцать лет спустя, после того как его по вашей вине опозорили и изгнали из армии, он приезжает сюда, – сказал я, – сеет панику среди ваших людей и угрожает вас убить, как вы полагаете, не так ли?

Нет, – жалобно сказал Кавалов, – совсем не так. Это не я его изгнал из армии. Я бизнесмен. Я добываю деньги, где удается. Если кто-то позволяет мне получить прибыль, и это не нравится его начальству, что я с этим могу поделать? Кроме того, я не полагаю, что он хочет убить меня. Я это знаю наверняка.

– Я хочу составить ясное представление об этом деле, – сказал я.

– Нет надобности составлять себе представление о чем-либо. Есть человек, он хочет меня убить, и я нанял вас, чтоб остановить его. Разве это не достаточно понятно?

– Да, достаточно, – ответил я и прекратил дальнейшие расспросы.

Когда мы потягивали мятный ликер и курили: Кавалов с зятем сигары, мисс Рингго и я – сигареты, появилась одетая в серое женщина.

Она ворвалась в комнату с широко открытыми, потемневшими от страха, глазами.

– Энтони сказал, что горят верхние поля.

Кавалов перегрыз сигару и уставился на меня.

Я встал и спросил:

– Где эти поля?

– Я покажу дорогу, – сказал Рингго, поднимаясь со стула.

– Дольф, – запротестовала его жена, – твоя рука.

Он улыбнулся:

– Я не собираюсь вмешиваться во что-либо. Просто хочу посмотреть, как поступают профессионалы в подобных случаях.

4

Я заскочил к себе в комнату взять шляпу, пальто, фонарик и револьвер.

Когда я спустился, супруги стояли у входной двери.

На Рингго, поверх загипсованной руки был накинут плащ, один из рукавов висел пустой. Правой рукой он обнимал свою супругу, которая висела у него на шее. Наклонившись к ней, он поцеловал ее.

Я отступил и вернулся громко топая. Когда я подешел, они уже стояли порознь и ждали меня. Рингго тяжело дыша, как после бега, открыл дверь.

Его жена попросила меня:

– Прошу, не позволяйте моему мужу сделать какую-либо глупость.

Я ей это пообещал и спросил Рингго:

– Не стоит ли взять с собой кого-либо из слуг?

Он отрицательно помотал головой.

– От тех кто еще не спрятался, столько же пользы как от тех, кто уже успел. Они все напуганы до смерти.

Мы оставили глядящую нам вслед миссис Рингго у двери. К этому времени дождь уже прекратился, но чернота, что скапливалась у нас над головами, обещала новый ливень.

Рингго повел меня вокруг дома, и вышел на тропинку, вившуюся между кустов по направлению к подножию холма. Мы миновали группу небольших домов в неглубокой долинке и по менее крутому склону поднялись на возвышенность.

Земля раскисла. Добравшись до вершины холма, мы покинули тропинку и через сетчатую калитку и пересекли пустой участок с перекопанной и вязкой почвой. Мы спешили. Налипавшая на обувь земля, сильная влажность ночного воздуха, от которой наши пальто отяжелели, заставили нас взмокнуть.

Мы пересекли поле и увидели огонь, беспокойное оранжевое пламя за рощицей. Мы перепрыгнули низкую проволочную ограду и побежали между деревьями.

Сильный шорох пронесся у нас над головами, в ветвях слева направо, что-то с громким стуком врезалось в дерево и упало на мягкий грунт у корней.

Слева от нас раздался глухой и зловещий смех. Источник его не мог быть далеко. Я побежал в ту сторону. Огонь был слишком мал и далеко, чтоб помочь мне в темноте. Под деревьями стоял почти полный мрак.

Я несколько раз споткнулся о корни, налетел на пару веток и стволов и ничего более не нашел. Фонарик поможет больше убегающему, который продолжал смеяться, чем мне, и я держал его в руках не выключая. Вскоре мне надоела эта игра в прятки-догонялки, и я направился по кратчайшей дороге к огню.

Это был костер, сложенный в пяти-шести футах от ближайшего дерева из сухих веток и сучьев, которые чудом избежали дождя. Когда я подошел, он уже почти догорел. По обе стороны от костра в землю были вбиты две палки с развилками наверху, на них над огнем лежал длинный ствол молодого деревца, с насаженной на него тушкой какого-то животного, с содранной шкурой, вспоротым животом, без лап, головы и хвоста.

В нескольких футах далее на земле, в луже крови, лежали голова, шкура, лапы, хвост и внутренности щенка.

Рядом с костром лежало несколько сухих веток. Я подбросил их в огонь, поджидая Рингго. Он вышел из рощи неся камень размером с грейпфрут.

– Видели его? – спросил он меня.

– Нет. Он засмеялся и убежал.

Он показал мне камень.

– Это то, что швырнули в нас.

На сером гладком камне были нарисованы красным большие глаза, треугольный нос и полный пилообразных зубов рот – напоминало череп. Я поскреб ногтем один глаз и сказал:

– Карандаш.

Рингго рассматривал тушку, шипевшую над огнем и кровавую кучку на земле.

– Что об этом думаете? – спросил я.

Он сглотнул и ответил.

– Микки был милым пёсиком.

– Ваш?

Он кивнул головой.

Я обследовал землю вокруг с помощью фонаря. Там было несколько следов.

– Что-то нашли? – спросил Рингго.

– Да, – я показал ему один из отпечатков. – Обувь обмотана тряпками. Для нас они бесполезны.

Мы снова вернулись к огню.

– Это еще одна подделка. – сказал я. – Тот, кто зарезал и содрал шкуру с собаки знал, что он делает... Он знал, что так животное прилично не зажарить. Снаружи все обгорит, а внутри останется сырым. И насадили на вертел кое-как, она упадет в огонь, если попытаться перевернуть тушку.

Мрачное лицо Рингго немного оживилось.

– Что сделано, то сделано, – сказал он. – То, что Микки убили, уже гнусно. Но мне противна сама мысль, что кто-то будет его есть, или даже думать об этом.

– Этого делать и не собирались, – уверил я его. – Фарс и только. Ранее происходили вещи именно такого рода?

– Да.

– И какова цель?

Рингго мрачно повторил слова Кавалова:

– Капитану нравится игра в кошки-мышки.

Я дал ему сигарету, взял себе и поджег от лучины, что поднял из костра.

Рингго поднял голову и посмотрев на небо сказал:

– Снова пошел дождь. Пойдемте домой, – но сам остался стоять у огня, глядя на тело пса. Вокруг сильно воняло горелым мясом.

– Все еще не принимаете это всерьез, так? – спросил он меня тихим бесцветным голосом.

– Редкий случай.

– Он совершенно обезумел, – продолжил Рингго тем же тоном. – Постарайтесь это понять. Честь была для него всем. Поэтому в Каире нам пришлось его обмануть, а не подкупить. Десять лет позора! Любой другой с подобными идеалами свихнулся бы из-за меньшего. Для таких людей обычная реакция – спрятаться и пережевывать свои страдания. Либо так, либо пуля в лоб. Сначала я думал так же как Вы, – он пнул костер. – Это нелепость. Но сейчас я только для вида шучу перед Мариам и коммодором. Когда он впервые появился, я даже не представлял, что контролировать его невозможно. В Каире с этим не было никаких проблем. Когда я обнаружил, что он выскользнул из моих рук, я потерял голову и отправился его искать, готовый избить. Ничего хорошего из этого не вышло. Это только усложнило ситуацию. В Каире он был из того типа людей, которые причесываются перед бритьем, чтоб не выглядеть в зеркале неряшливо. Вы понимаете, что я хочу вам сказать?

– Сперва надо поговорить с ним, – ответил я. – Он живет в поселке?

– Он живет в бунгало на холме. Это первый дом слева, после выезда на шоссе. – Рингго бросил окурок в огонь и задумчиво посмотрел на меня, кусая нижнюю губу. – Не знаю, как у вас выйдет с коммодором. Не шутите с ним. Он шуток не понимает и перестанет вам доверять.

– Я постараюсь быть осторожным, – пообещал я. – Могу ли я предложить Шерри деньги?

– Не думаю, – ответил он тихо. – Он слишком ослеплен.

Мы сняли с костра останки пса и разбросали ногами догоравшие угли по грязи. Сделав это мы вернулись в дом.