Текст книги "Шпионы и осведомители на скамье свидетелей"

Автор книги: Деннис Ноэль Притт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

теорией, но представлял собой настоящий бой цитат. По¬

сле того как свидетели обвинения показали, что обвиня¬

емые являются членами коммунистической партии (что

было в этом случае справедливо), они заявили, что ви¬

дели, как на собраниях и на занятиях продавали и рас¬

пространяли коммунистическую литературу. Эта литера¬

тура была представлена в качестве доказательства, ис¬

ходя из того, что она дает возможность установить

«существо, характер, цели и задачи коммунистической

партии». Суду было представлено не менее 500 печатных

изданий, главным образом книг по различным вопросам

истории, философии и экономики, имеющихся в любой

крупной библиотеке. Чтобы изучить их, потребовалась

бы целая жизнь. Не было сделано никакой попытки до¬

казать, что обвиняемые, сидевшие на скамье подсудимых,

понимали и истолковывали эту литературу как пропаган¬

дирующую насильственное свержение правительства

Соединенных Штатов. Книги просто «свалили» перед при¬

сяжными. Им потребовались бы целые годы, чтобы толь¬

ко прочесть их, не говоря уже о том, чтобы, разобраться

в них.

Платных профессиональных свидетелей просили рас¬

сказать, о чем говорил тот или иной преподаватель тео¬

рии коммунизма или тот– или иной член партии (не из

числа обвиняемых) на занятиях или собраниях, на ко¬

торых не присутствовал ни один из обвиняемых. Св-иде-

тель затем рассказывал о toM, что некое третье лицо, ко¬

торое нельзя было вызвать в суд для перекрестного до¬

проса, говорило на занятиях или митинге, происходив¬

ших, как правило, далеко от места судебного разбира¬

тельства, о «диктатуре пролетариата», «революционном

перевороте» и т. д. Никаких доказательств того, что

обвиняемые знали об этих выступлениях или хотя бы о

том, что эти выступления были санкционированы комму¬

нистической партией, не было представлено.

Ни на процессе Денниса, ни на других процессах,

связанных с законом Смита, не было доказательств того,

что кто-нибудь из обвиняемых намеревался войти в за¬

говор с целью «проповедывания и отстаивания насильст¬

венного свержения» и т. д. А когда тот или иной обви¬

няемый представлял доказательства того, что он прямо

выступал против силы и насилия и ссылался на програм¬

му коммунистической партии, которая прямо запрещает

применение силы и насилия, обвинение представляло

профессионального свидетеля, утверждавшего, что это

было «иносказание» или «двойная игра» и что в действи¬

тельности имеется в виду обратное. Таким образом,

смысл выхолащивался и заменялся тем, что говорил

платный профессиональный свидетель.

Из тринадцати свидетелей обвинения четыре были

ренегатами, ранее состоявшими в коммунистической

партии. Для целей настоящего исследования ренегаты

могут рассматриваться как особая разновидность сообщ¬

ников и осведомителей. Семь других были осведомите¬

лями, подосланными в коммунистическую партию, и два

свидетеля являлись «специальными агентами» ФБР.

Один из ренегатов уже был до этого платным профес¬

сиональным антикоммунистическим свидетелем. Свиде¬

тель из числа «подосланных» в коммунистическую пар¬

тию во время перекрестного допроса признал, что он

вовлек в коммунистическую партию родственника жены

и двух двоюродных братьев, чтобы выдать их Федераль¬

ному бюро расследований. Другой свидетель признал,

что он проделал то же самое со своим шурином, но вме¬

сто того, чтобы действительно вовлечь его в партию

методом убеждения, он просто подделал его подпись на

заявлении о вступлении!

В тех случаях, когда людей судили за то, что они при¬

держиваются известных взглядов, разделяемых миллио¬

нами других людей во многих странах мира, и, больше

того, судили в стране, которая гордится тем, что она

возникла, свергнув иностранное господство силой и наси¬

лием, государственное обвинение сталкивалось с труд¬

ностями в связи с положениями первой поправки к кон¬

ституции Соединенных Штатов, принятой в 1789 году.

В ней сказано, что «Конгресс не имеет права издавать

законы... ограничивающие свободу слова или печати».

Верховный суд произвольно истолковал как эту поправ¬

ку, так и ограничения к ней, выработанные длинным

рядом прецедентов, и признал закон Смита имеющим

силу и, следовательно, действительными приговоры, вы¬

несенные ряду руководителей компартии в соответствии

с этим законом.

Излишне подчеркивать серьезность такого положения

с точки зрения свободы слова; однако для целей настоя¬

щей книги важно иметь в виду, что для осведомителей

и для тех, кто их использует и оплачивает, это законо¬

дательство предоставило большие возможности.

Первая поправка к конституции недвусмысленно и

безоговорочно охраняет право придерживаться любых

верований и убеждений. Единственное ограничение сво¬

боды слова, которое было установлено, если не считать

случаев измены, нарушения благопристойности или под¬

стрекательства к преступлению, было правило «об оче¬

видной и непосредственной опасности». Это правило

можно сформулировать следующими словами: свобода

слова или печати ограничивается только в тех случаях,

когда ясно доказано, что прямым результатом сказанного

или написанного является непосредственная опасность

серьезного вреда. Оно было выработано решениями

Верховного суда США на протяжении многих лет, что¬

бы дать возможность справляться с возникающими вре¬

мя от времени конфликтами между правом на свободу

слова и опасностью, которая в периоды особой напря¬

женности или беспокойства может возникать для прави¬

тельства и системы правления в Соединенных Штатах в

результате полного использования этого права.

Большинство юристов в США и в других странах ду¬

мали и многие надеялись, что Верховный суд сочтет за¬

кон Смита противоречащим конституции или по меньшей

мере решит, что не было приведено доказательств того,

что деятельность обвиняемых создала «очевидную и не¬

посредственную опасность». Но в сложившейся в то

время обстановке шесть из восьми судей, рассматривав¬

ших дело, подтвердили виновность обвиняемых и таким

образом продлили владычество осведомителей – печаль¬

ный, но яркий пример того, что время и обстановка вли¬

яют даже на самых выдающихся судей. Однако двое из

них, Блэк и Дуглас, остались при особом мнении. Я при¬

веду краткую выдержку из их выступлений.

Судья Блэк заявил:

«Прежде всего я хочу остановиться на том, ка¬

кие действия охватываются и какие не охватывают¬

ся понятием этого преступления. Апеллянтам не ин¬

криминировалась попытка свержения правитель¬

ства. Им также не инкриминировались какие-либо

действия, направленные на свержение правитель¬

ства. Они даже не обвинялись в каких-либо выска¬

зываниях, устных или письменных, направленных к

свержению правительства. Их обвинили в том, что

они договорились собираться, обсуждать и преда¬

вать гласности некоторые идеи в дальнейшем. В об¬

винительном акте указано, что они сговорились ор¬

ганизовать коммунистическую партию и впоследст¬

вии использовать живое слово, газеты и другую

литературу для проповеди и пропаганды насильст¬

венного свержения правительства. Независимо от

формулировки это является опасной формой пред¬

варительной цензуры над словом и печатью; я по¬

лагаю, что такую цензуру запрещает первая по¬

правка. Я счел бы статью 3 закона Смита, санкцио¬

нирующую такое предварительное ограничение,

противоречащей конституции – как самое по себе,

так и в практике ее применения...

Учитывая нынешнее состояние общественного

мнения, немногие выступят с протестом против

осуждения этих коммунистов. Однако есть надежда,

что в более спокойное время, когда теперешняя на¬

пряженность разрядится и страхи исчезнут, Верхов¬

ный суд в этом или другом составе восстановит сво¬

боды, гарантированные первой поправкой к кон¬

ституции США, и отведет им то почетное место,

которое принадлежит им в свободном обществе».

Судья Дуглас, несмотря на сделанные им резкие вы¬

пады против коммунистов, заявил:

«Если бы перед нами были люди, которые, тре¬

буя защиты своих прав, гарантированных им пер¬

вой поправкой, в то же время пропагандировали

технику диверсии, призывали к убийству президен¬

та, похищению государственных документов, бро¬

санию бомб, обучали ведению уличных боев и т. п.,

у меня не было бы никаких сомнений. Свобода сло¬

ва имеет свои границы; пропаганда террора и дру¬

гие формы подстрекательства к мятежу должны

быть запрещены наравне с нарушением благопри¬

стойности и аморальным поведением...

До сих пор никто никогда не думал, что старый

закон о заговоре можно с соблюдением конститу¬

ции использовать для того, чтобы объявить слово

мятежным действием. Однако нам предлагают

именно это. Я повторяю, что в данном случае мы

имеем дело только со словами, а не со словами

плюс диверсии или противозаконные действия. В об¬

винительном заключении обвиняемым не инкрими¬

нируется ни одно мятежное действие. Превратить

законную речь в незаконную только потому, что ее

составили два человека, значит раздуть закон, ка¬

рающий заговоры, до небывалых размеров. Идти

по этому пути – значит полностью порвать с преж¬

ними традициями и нарушить один из основных

принципов нашей конституции...

Свобода слова – это правило, а не исключение.

Чтобы ввести ограничения, не противоречащие кон¬

ституции, должны быть более веские основания, чем

чувство страха, более веские основания, чем страст¬

ное несогласие с тем, что говорится, более веские

основания, чем отвращение к содержанию того, что

говорится. Должна быть непосредственная опас¬

ность того, что, если не установить ограничений,

будет причинен вред обществу...

Веления первой поправки настолько ясны, что

мы не должны позволять Конгрессу ограничивать

свободу слова, за исключением чрезвычайных слу¬

чаев, когда опасность вытекает из самого этого

слова».

К сожалению, на протяжений йекоторого времени sfo

отступление от принципов конституции имело место, но,

как мы увидим дальше, основы этой практики уже под¬

тачиваются.

ГЛАВА

IX

В наши дни и в наш век

К сожалению, никогда шпионы и осведомители не ис¬

пользовались так широко и основательно в качестве сви¬

детелей с целью противодействия или содействия опре¬

деленной линии в политике или в руководстве промыш¬

ленностью, как в наши дни и в наш век. В небольшой

по объему книге можно только суммировать основные

моменты некоторых наиболее известных процессов, в ко¬

торых фигурировали эти люди. И вновь, к сожалению,

нам приходится обратиться за примерами к Соединенным

Штатам, которые, по крайней мере теоретически, приме¬

няют строгие и похвальные англосаксонские принципы

доказательственного права.

Каким бы кратким ни было наше изложение, мы не

можем не упомянуть о деле Гарри Бриджеса, которое

начиная с 1934 года на протяжении двадцати лет возоб¬

новлялось около двадцати раз, каждый раз с целью вы¬

сылки Бриджеса из страны. Гарри Бриджес, австралий¬

ский гражданин, прожил большую часть своей жизни в

Сан-Франциско. На протяжении многих лет он является

председателем активного и боевого профсоюза порто¬

вых грузчиков и складских рабочих. Вот уже долгие годы

пароходные компании добиваются его изгнания из Соеди¬

ненных Штатов. Многие осведомители за это время да¬

вали показания против него, но до сих пор безуспешно.

Один осведомитель, некий Джон Фергюсон, в пись¬

менном показании под присягой рассказал следующую

любопытную историю:

«Примерно в декабре 1938 года я давал показа¬

ния перед комиссией палаты представителей и в

ходе показаний заявил под присягой, что Г. Брид¬

жес является членом американской коммунистиче¬

ской партии и что я присутствовал вместе с ним на

различных собраниях, коммунистической партии.

Теперь заявляю, что эти показания были полностью

ложными.

Я совершил ряд преступлений, которые стали из¬

вестны иммиграционным властям... некоторым паро¬

ходным компаниям и полицейскому управлению

Портленда, штат Орегон... Они заставили меня дать

ложные показания под угрозой, что иначе они от¬

дадут меня под суд. Сталкиваясь с ними, я знал,

что на протяжении ряда лет они пытаются сфабри¬

ковать ложное обвинение против Бриджеса и тех,

кто связан с ним, путем использования ложных по¬

казаний– моих и других людей – о том, что Брид¬

жес и его товарищи являются членами коммунисти¬

ческой партии Соединенных Штатов Америки».

Другой свидетель по делу Бриджеса, выступивший

против него совсем недавно, матрос Джеймс Стюарт,

позднее дал под присягой письменное показание о том,

что его неоднократно вынуждали дав*ать ложные показа¬

ния против Бриджеса «под угрозой того, что иначе меня

отдадут под суд».

Еще один свидетель против Бриджеса, некий Ман¬

нинг Джонсон, являлся профессиональным осведомите¬

лем. Он около двадцати раз выступал в качестве сви¬

детеля в судах и на многих заседаниях комиссий по

расследованию антиамериканской деятельности. Джон¬

сон под присягой заявил, что Бриджес присутствовал на

съезде коммунистической партии, состоявшемся в июне

1936 года в Нью-Йорке, тогда как шесть свидетелей и ряд

документальных доказательств точно устанавливали, что

Бриджес в то время находился в Калифорнии. Но Джон¬

сона не привлекли к судебной ответственности за лож¬

ные показания, несмотря на то, что, выступая в качестве

свидетеля по другому делу, он под присягой заявил, что

«готов солгать в суде даже под присягой», но не нару¬

шит указаний, данных ему Федеральным бюро рассле¬

дований, «если интересы моего правительства постав¬

лены на карту»; выступая свидетелем, он еще в одном

случае признал, что дал ложные показания, «потому что

не мог... разгласить, что снабжал информацией Феде¬

ральное бюро расследований». Он добавил: «Я считаю,

что безопасность Соединенных Штатов превыше... всех

других соображений». И все же Бриджес до сих пор пре¬

бывает в Соединенных Штатах!

Еще одним современным примером является дело

пенсильванского профсоюзного деятеля Стива Нельсона,

подвергшегося целому ряду преследований, в которых

осведомители все время занимали почетное место.

Еще в 1948 году на основании показаний разных осведо¬

мителей Нельсон предстал перед комиссией по рассле¬

дованию антиамериканской деятельности по обвинению

в «атомном шпионаже» и, в частности, в том, что видели,

как он получал «секретные данные» об атомной бомбе от

«ученого Икс». На протяжении шести с лишним лет об

этом неоднократно упоминалось в прессе, но судебное

дело против Нельсона не было возбуждено. Позднее не¬

коего доктора Джозефа Вайнберга, оказавшегося этим

«ученым Икс», опять-такй на основе показаний осведо¬

мителей, привлекли к судебной ответственности за дачу

ложных показаний, выразившихся в том, что он отрицал

передачу Нельсону «секретных данных об атомной бом¬

бе» и даже знакомство с ним; однако он был оправдан.

Тем самым была доказана и невиновность Нельсона.

Однако предъявленные Нельсону обвинения все же вы¬

звали враждебное отношение к нему, сыгравшее важную

роль во время ряда преследований, которым он подвер¬

гался впоследствии.

25 июля 1950 года началась война в Корее. Здесь не

место вдаваться в подробности спора о том, как она на¬

чалась. Достаточно напомнить читателю, что борьба, в

которой многочисленные силы индустриального Запада,

имевшего в своем распоряжении высокомеханизирован¬

ные армии и все достижения современной науки, пыта¬

лись уничтожить силы одной отсталой азиатской «ком¬

мунистической» страны, которой помогали добровольцы

из другой азиатской страны, оказалась серьезным и до¬

рогостоящим уроком и окончилась компромиссом, кото¬

рый никакая пропаганда не смогла представить как

победу Запада.

Как только началась эта война, обстановка напря¬

женности, страха, подозрительности и паники в Соеди¬

ненных Штатах, да и в других странах, усилилась во сто

крат, и в такой обстановке преследования противников

войны стали особенно легким делом. Кроме того, в этот

момент упомянутая выше забастовка шахтеров находи¬

лась в самом разгаре.

В августе 1950 года Стив Нельсон и два его товари¬

ща были арестованы и привлечены к ответственности за

нарушение закона о подстрекательстве к мятежу штата

Пенсильвании. Этот закон был принят в 1919 году и

сформулирован весьма широко по образцу закона о под¬

стрекательстве к мятежу, изданному в 1798 году.

2 января 1951 года начался процесс против Нельсона

и его товарищей. Основными свидетелями против них

выступили уже известный читателю осведомитель Мэт

Цветич и судья Майкл Мусманно, сумевший сочетать

высокую должность судьи с активной «антикрасной

деятельностью». В своих показаниях эти свидетели приво¬

дили выступления руководителей коммунистической пар¬

тии, направленные против войны в Корее, воспроизводи¬

ли мирные воззвания, призывающие к запрещению атом¬

ного оружия, цитировали коммунистическую литературу,

призывающую к миру и к установлению торговых связей

с Советским Союзом и Китаем, а также приводили мно¬

го цитат из произведений классиков марксизма!

Спустя четыре месяца после начала процесса Нель¬

сон тяжело пострадал при автомобильной катастрофе и

на некоторое время совершенно вышел из строя. Поэтому

его дело было выделено, и в результате, когда показания

против Нельсона и двух его товарищей были изъяты из

дела, дело приняло плачевный для обвинения оборот.

Что же было делать Выход нашли в том, что Нельсона

стащили с постели, арестовали без ордера и предъявили

ему обычное обвинение об участии в заговоре по закону

Смита.

Таким образом, Нельсона одновременно судили и за

нарушение закона штата и за нарушение федерального

закона, по существу за одни и те же действия, а имен¬

но – за высказывание своих взглядов.

Шум в связи с арестами по закону Смита по всей ве¬

роятности облегчил признание Нельсона виновным по об¬

винению в подстрекательстве к мятежу. Так или иначе,

26 июня 1952 года, когда забастовка сталелитейщиков

была в разгаре, его приговорили к 20 годам тюремного

Заклк)чения, штрафу в размере 10 000 долларов и уплате

судебных издержек в сумме 13 000 долларов, включая —

как это ни смешно – и издержки на свидетелей – Цве-

тич и судью Мусманно. Судью Мусманно избрали в со¬

став верховного суда штата.

В ноябре 1952 года начался процесс над Нельсоном

по обвинению в нарушении закона Смита. Федеральный

судья, назначенный председателем суда, решил судить

Нельсона и с ним еще четырех обвиняемых, соблюдая

«установленные правила процесса» 19 и поэтому опросил

каждого присяжного в отдельности. Но, опросив 200 воз¬

можных присяжных, он увидел, что создавшаяся вокруг

процесса атмосфера и сопутствовавшие ему обстоятель¬

ства почти полностью исключали возможность такого

состава присяжных, которые могли бы беспристрастно

оценить доказательства. Сам Нельсон заболел и процесс

был отложен. Он возобновился 24 февраля 1953 года под

председательством другого федерального судьи. Нельсо¬

ну снова предъявили обвинение и вынесли приговор на

основании показаний осведомителей, включая того же

Мэта Цветич и некоего Алекса Райта, который в тече¬

ние нескольких лет фигурировал как один из руководи¬

телей прогрессивной партии в Пенсильвании.

С удовлетворением можно отметить, что когда в

Соединенных Штатах начали развиваться более здоро¬

вые тенденции, то Нельсон оказался среди тех, кто вы¬

играл от этого. В апреле 1957 года Верховный суд

Соединенных Штатов Америки снял с Нельсона обвине¬

ние, вынесенное на основе пенсильванского закона о под¬

стрекательстве к мятежу, на том основании, что этот за¬

кон является антиконституционным. Что касается

жалобы Нельсона на приговор, вынесенный на основа¬

нии закона Смита, то Верховный суд постановил пере¬

смотреть его дело потому, что обвинение было вынесено

на основании настолько сомнительных показаний осведо¬

мителей, что они не могли быть приняты в качестве дока¬

зательства. В частности, Алекс Райт признал, что с

1940 года он был «подослан» в прогрессивную партию

Федеральным бюро расследований, а правительственные

1      Формула конституционной нормы, гарантирующей каждому

гражданину судебное разбирательство предъявленного ему обвине¬

ния в соответствии с установленными правилами процесса.—

Прим. ред.

органы подтвердили, что выплатили ему за его работу

856 долларов. Во время пересмотра дела Нельсона,

когда выяснилось, что показания свидетеля Райта явля¬

ются совершенно недостоверными, генеральный атторней

сам просил вычеркнуть их из протокола, и в конечном

счете дело было полностью прекращено.

Затем последовал нашумевший процесс Алджера Хис-

са. Видный государственный чиновник Алджер Хисс, ра¬

ботавший на протяжении ряда лет в государственном де¬

партаменте и занявший затем пост председателя Фонда

Карнеги для содействия всеобщему миру, был привлечен

к ответственности – формально за дачу ложных показа¬

ний, а по сути дела —за передачу секретных сведений

государственного департамента Советскому Союзу. Об¬

винение было основано главным образом на показаниях

двух профессиональных осведомителей – Уиттекера

Чеймберса и некоей Элизабет Бентли.

Дело Хисса имеет так много любопытных деталей и

сам Алджер Хисс, отбывший свой срок наказания, на¬

столько уверен в окончательной реабилитации, что под¬

робно комментировать это дело в настоящей книге не¬

легко и, пожалуй, неразумно. Однако можно определен¬

но сказать, что оно во всяком случае представляет собой

образец дела, где главным основанием для вызвавшего

сенсацию обвинительного приговора послужили показа¬

ния профессиональных осведомителей, обладающих все¬

ми описанными выше качествами.

Уиттекер Чеймберс и Элизабет Бентли

участвовали во многих процессах, аналогичных тем, кото¬

рые рассматриваются в настоящей книге, и доверие к их

показаниям значительно подорвано дальнейшими собы¬

тиями. В процессе Розенбергов (см. ниже) Элизабет

Бентли выступала как второстепенный свидетель. На во¬

прос, сколько раз она выступала со свидетельскими пока¬

заниями, она ответила: «О, господи, да я и не помню!»

Кстати, о характере ее деятельности свидетельствует то,

что, будучи по крайней мере с 1945 года заведомым осве¬

домителем Федерального бюро расследований, она в

1948 году начала кампанию против чиновника министер¬

ства торговли, некоего Вильяма Ремингтона, «назвав» его

в числе тридцати вашингтонских чиновников, которые, по

ее словам, являются членами «коммунистической шпион¬

ской организации». В июне 1950 года Ремингтона при¬

влекли к ответственности за дачу ложных показаний и

признали виновным только на основании заявлений этой

осведомительницы. Он подал апелляционную жалобу, и

вердикт был отменен на том основании, что присяжным

не разъяснили точно, что понимается под членством в

коммунистической партии. Позднее комиссия по проверке

лояльности реабилитировала его, а в 1952 году, когда

Элизабет Бентли в выступлении по радио повторила неко¬

торые из выдвинутых ею прежде обвинений по адресу

Ремингтона, он возбудил против нее иск за клевету, и ей

пришлось уплатить Ремингтону 3000 долларов, чтобы не

доводить дело до суда. Однако в конечном счете дело

Ремингтона завершилось трагически и довольно странно.

В январе 1953 года его снова судили, суд признал его ви¬

новным и приговорил к трем годам заключения в феде¬

ральной тюрьме. В конце 1954 года во время пребывания

в тюрьме он был убит.

Еще один пример из длинного списка – дело бывшего

служащего Международного валютного фонда Вильяма

Генри Тейлора. О нем – он не был признан виновным

в совершении уголовного преступления, но был уволен

правительственной комиссией по проверке лояльности —

мы упоминаем здесь потому, что его увольнение про¬

изошло главным образом на основании показаний все

той же Элизабет Бентли. Ему приписывали шпионаж.

О несостоятельности показаний против Тейлора можно

судить по тому, что не прошло и шести месяцев после

его увольнения, как комиссии по проверке лояльности

пришлось восстановить его на работе и реабилитиро¬

вать. Статья о Генри Тейлоре братьев Джозефа и Стю¬

арта Олсопов, напечатанная в январе в газете «Нью-

Йорк геральд трибюн», является одним из признаков

наметившейся тенденции к улучшению и возвращения

к здравому смыслу, о которой говорится в последних

главах нашей книги. Они писали:

«Как же насчет показаний мисс Бентли Кто все

это начал Как же насчет подготовки правительст¬

вом обвинения против Тейлора, которое, по призна¬

нию самой комиссии по проверке лояльности, было

построено на грубой клевете и злобных письмах

Как насчет генерального атторнея Браунелла, кото¬

рый несет ответственность за подготовку этого де-

ла Браунелл публично обвинил Тейлора в шпиона¬

же на основании грубо сфабрикованных и подтасо¬

ванных данных, которые комиссия по проверке ло¬

яльности теперь так решительно изъяла из суда. Что

он будет говорить теперь Вот вопросы, на которые

нужно ответить, если американское правосудие во¬

обще что-нибудь еще значит».

ГЛАВА

X

Дело Розенбергов

Процесс Этель и Юлиуса Розенбергов, которые в ап¬

реле 1951 года были приговорены к смертной казни за

участие в заговоре о передаче секретных материалов об

атомной бомбе Советскому Союзу, то есть за шпионскую

деятельность, и были в конце концов казнены 19 июня

1953      года на электрическом стуле, вызвал во всем мире

столько споров, произвел столь тяжелое впечатление и

память о нем еще настолько свежа, так как огромное мно¬

жество людей убеждено, что произошла ужасная судеб¬

ная ошибка, что этому процессу следует уделить специ¬

альное внимание. В настоящей книге я касаюсь этого про¬

цесса только с точки зрения вопроса о показаниях со¬

участников.

В этом смысле процесс представляет большой инте¬

рес. Единственным действительно обвинительным до¬

казательством против супругов Розенбергов или любого

из них были показания, данные Давидом Гринглассом и

его женой Рут. Последние признали себя виновными во

всей «шпионской деятельности», о которой говорило

обвинение, и таким образом стали «свидетелями-соуча-

стниками», причем их показания не были подтверждены

ни показаниями каких-либо других свидетелей, ни доку¬

ментами.

Перед тем как выступить в качестве свидетеля, Давид

Грингласс уже признал себя виновным в преступлениях,

инкриминировавшихся Розенбергам, но не был ни осуж¬

ден, ни помилован, а ждал приговора, который суд выне¬

сет по его делу после того, как он даст показания против

Розенбергов. У него были основания надеяться, и, как

следовало из его показаний, он и в самом деле надеялся,

что, дав эти показания, он получит некоторую выгоду для

себя. Когда дело дошло до приговора, он и в самом деле

был на пятнадцать лет отправлен в тюрьму, несмотря на

красноречивое выступление его адвоката, заявившего, что

если такие, как Грингласс, не будут в какой-то мере уве¬

рены в снисходительном к ним отношении, они не станут

предавать своих сообщников и правительство не сможет

тогда обеспечить вынесение обвинительных приговоров;

жена Грингласса находилась в таком же состоянии тре¬

воги и надежды. Хотя в обвинительном заключении она

значилась в числе участников заговора, ей самой не было

предъявлено обвинение, но его можно было предъявить

ей в любую минуту.

Ценность Грингласса как свидетеля, безусловно, не

повысилась от того, что, будучи младшим братом Этель

Розенберг, он, надеясь смягчить наказание себе, по су¬

ществу отправил сестру и шурина на смерть. Его, несо¬

мненно , нужно отнести к категории самых ненадежных

свидетелей, еще более ненадежных, чем оплачиваемые

профессиональные осведомители. И, как было указано од¬

ним из апелляционных судов, разбиравшим это дело, со¬

вершенно ясно, что если бы показания Грингласса не

были приняты в качестве доказательства, то обвинитель¬

ный приговор Розенбергам никак нельзя было бы оста¬

вить в силе.

В этом процессе выступил еще один свидетель, некий

Макс Элитчер, чьи показания имели очень отдаленное

отношение к делу Юлиуса Розенберга. Этот свидетель

также признал, что он был соучастником совершенного

преступления, в чем бы оно ни заключалось, что он дал

ложные показания под присягой и что, будучи «запуган

до смерти», рассказал ФБР «все, что знал» (хотя он и в

этом случае лгал), «в надежде на то, что ему-де удастся

выпутаться» и что «с ним ничего не случится». Не было

дано никаких разъяснений, почему он был освобожден

от обвинения и почему, в обвинительном заключении он

не числился как участник заговора. Как бы то ни было,

он не был привлечен к ответственности.

Рут Грингласс также не привлекли к суду, и в течение

длительного периода времени по этому поводу не было

дано никаких разъяснений, хотя не трудно было дога¬

даться, в чем было дело; однако спустя несколько лет в

инспирированной правительством статье в журнале «Лук»

от 29 октября 1957 года, имевшей целью оправдать перед

мировым общественным мнением казнь супругов Розен¬

берг, указывалось, что Рут Грингласс не судили потому,

что в противном случае правительство могло бы «потерять

своего основного свидетеля – Давида Грингласса». Если

для дискредитации Давида Грингласса нужны были еще

какие-либо доказательства, они содержались в этой

статье.

ГЛАВА

XI

Атмосфера проясняется

После многих разочарований, которые история послед¬

них лет принесла тем, кто верит в то, что развитие циви¬

лизованного общества имеет в целом прогрессивный

характер, в общественном мнении начался поворот к луч¬

шему. Далее, так как за последнее время показания осве¬

домителей больше всего использовались в Верховном

суде США, можно с удовлетворением отметить, что

именно в Верховном суде, репутацию которого не улуч¬

шили некоторые ранее вынесенные им решения, принятые

большинством голосов, эта более здоровая тенденция

проявилась ярче всего.

Правда, Верховный суд еще не оправдал ни одного из

тех, кто был осужден по закону Смита, на том прямом

основании, что было нарушено его право на свободу

слова, гарантированное первой поправкой к конституции.

Он также не отменил своего решения по первому делу,

рассмотренному на основании закона Смита.

Причина заключается в том, что в условиях

действия прецедентной системы, то есть в странах, где

право развивается путем судебных решений, которые рас¬

сматриваются как прецеденты, обязательные для судов,

трудно произвести такой прямой пересмотр решений выс¬

шей судебной инстанции самой высшей судебной инстан¬

цией.

Однако в некоторых из принятых недавно решений

Верховный суд США в значительной мере склоняется в

пользу подсудимых, основываясь на различных процес¬

суальных соображениях, а также на том, что не были со¬

блюдены «те самые установленные правила процесса»,

которые в течение длительного времени хорошо служили

американскому правосудию.

Хотя это еще не все, на что мы вправе надеяться, но

и это немало. Тенденция ясна, и она уже воспрепятство¬