Текст книги "Шпионы и осведомители на скамье свидетелей"

Автор книги: Деннис Ноэль Притт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

представит доказательства, предлагалось освобождение

или было обещано более легкое наказание. Один чело¬

век, признанный виновным в том, что он сломал моло¬

тилку, был приговорен лишь к одному году тюремного

заключения потому, что, как сказал судья, «после того,

как он был заключен под стражу, он дал очень ценную

информацию, которая во многом способствовала осуще¬

ствлению целей правосудия». Под правосудием, однако,

понималась в данном случае не социальная справедли¬

вость, а содействие вынесению обвинительного пригово¬

ра людям, которые, движимые отчаянием и голодом,

разрушали машины, угрожавшие еще большей нуждой

им и их семьям. Данные под страхом ссылки за море

(что на практике означало пожизненное изгнание из

своей родной страны, вечную разлуку со своими женами,

детьми и друзьями) показания несчастных молодых лю¬

дей, которых вынуждали свидетельствовать против тех,

кого правительство больше всего хотело обвинить и со¬

слать, конечно, не заслуживали доверия. Никто точно

не знает, в какой мере показания были получены таким

образом, поскольку по большей части «переговоры» с

людьми, ожидавшими суда, не велись открыто. Но не¬

которые случаи все-таки стали достоянием гласности.

Один из них касался фермера по имени Дикл, которого

судили в Винчестере за участие в одном из выступле¬

ний рабочих. Он смог должным образом подготовиться

к защите и пригласить адвоката, что дало очень хоро¬

шие результаты. Один свидетель, выступавший против

него, признал на перекрестном допросе, что «он пола¬

гал, что был бы осужден, если бы не пообещал дать по¬

казания против господина Дикла». Другой заявил на

перекрестном допросе, что, когда при слушании преды¬

дущего дела его привели в суд, который должен был за¬

няться рассмотрением обвинения против него, тюремщик

Беккет вызвал его в комнату, где находился «Уолтер

Лонг, судья, и еще один человек... которые сказали ему,

что он не будет привлечен к суду, если выступит свиде¬

телем против Дикла».

Правда, отраден тот факт, что, когда собирались

подвергнуть перекрестному допросу следующего свиде¬

теля, представитель обвинения прекратил дело. Но если

бы обвиняемый не мог пригласить адвоката или найти

кого-либо, кто показал бы, каким образом добывались

свидетели, он, без сомнения, был бы осужден, возможно

к Очень жестокому наказанию, на основе показаний,

о ненадежности которых достаточно ясно говорит хотя

бы то, что, когда обнаружилась правда, обвинение было

вынуждено прекратить дело.

Один из образчиков использования соучастников,

«выступавших со стороны короля» содержится в офи¬

циальных отчетах министерства внутренних дел, отно¬

сящихся к этому периоду. Речь идет о сухой статистиче¬

ской справке гражданского чиновника о 19 лицах, осу¬

жденных Чорикским ассизным судом за нанесение ран

леснику, который не давал им возможности путем бра¬

коньерства добыть для своих голодающих семей немно¬

го дичи, предназначавшейся для забавы помещика.

Судьба всех 19 описывается в четырех рубриках, среди

которых нет простой и ясной – «оправдан». Четыре руб¬

рики носят названия: «пожизненная ссылка», «ссылка

на 14 лет», «тюремное заключение с каторжными рабо¬

тами на два года» и «допущен к даче показаний». К по¬

следней категории относились два человека. Не вполне

ясная фраза «допущены к даче показаний» в вежливой

форме выражала то, что они «выступили со стороны ко¬

роля». Необходимо напомнить, что в те времена никто

не мог давать показаний по своему собственному делу;

для того чтобы быть «допущенным к даче показаний»,

человек должен был получить прощение, либо вообще

не быть преданным суду. При этих чрезвычайных и

чрезвычайно ненадежных обстоятельствах два свиде¬

теля дали показания, истинные или ложные, которые

погубили их 17 земляков, в то время как они остались

ненаказанными, хотя (как говорят супруги Хаммонд) и

«приговоренными к худшему виду изгнания» 2.

Казалось бы, можно было надеяться, что люди,

стоящие у власти, сделают из этого периода нашей исто¬

рии вывод, что показания осведомителей ненадежны и

их использование вредит обществу; к сожалению, эта

надежда не оправдалась.

1      То есть со стороны обвинения.– Прим. перев.

2      Речь идет о реакции со стороны общественного мнения.—

Прим. перев.

ГЛАВА

IV

Шпионы в промышленности

Хотя правительства часто использовали осведомите¬

лей и шпионов в борьбе с промышленными рабочими,

однако в XIX веке, вследствие роста промышленных

предприятий и профсоюзов, в борьбе с рабочими и их

объединениями осведомителей и шпионов стали исполь¬

зовать для дачи показаний не только правительства, но

и предприниматели. Эта практика хронологически со¬

ставляет следующую часть нашего повествования. Она

возникла в Соединенных Штатах в 70-х годах XIX века.

К этому времени как в Великобритании, так и в США

быстро развивался капитализм, выросло профсоюзное

движение. В США антагонизм между предпринимате¬

лями и рабочими принял более острый характер. С де¬

кабря 1874 года и до середины 1875 года в стране прохо¬

дила знаменитая «долгая забастовка» пенсильванских

угольщиков. Она была объявлена в связи с намерением

владельцев шахт во главе с «угольным королем»

Франклином Гоуэном сократить заработную плату,

когда вследствие депрессии, начавшейся в 1873 году,

упали цены на уголь. Долгая забастовка проходила

чуть ли не как настоящая гражданская война, и в ре¬

зультате судебного процесса, который прямо относится

к теме нашей книги, 10 ирландцев, лидеров забастовки,

были повешены и 14 приговорены к длительным срокам

тюремного заключения под тем предлогом, что они яко¬

бы принадлежали к тайной террористической организа¬

ции, носившей наименование «Молли Магвайрс». Назва¬

ние «Молли Магвайрс» было выдумано: сомнительно,

имелась ли когда-либо в Филадельфии организация

с таким наименованием, хотя каждый активный шахтер

мог быть обвинен в принадлежности к ней. Во всяком

случае, Гоуэн решил не только сломить забастовку, но

и разгромить профсоюз. С этой целью он призвал не¬

коего Роберта А. Пинкертона, и, таким образом, нача¬

лась длительная и мрачная история участия организа¬

ции Пинкертона в борьбе с забастовками.

Пинкертон запросил в качестве предварительного

вознаграждения 10 тыс. долларов, поскольку «его голо¬

ва не могла без этого работать»,– и он получил их. На

роль главного шпиона им был избран некий Джеймс

Мак-Парлан – 29-летний уроженец Ирландии, который,

по мнению Пинкертона, не стал бы особенно тревожить¬

ся из-за того, что его жертвы подвергнутся преследова¬

нию за приверженность к тред-юнионизму. Мак-Парлан

приступил к выполнению задачи «срыва забастовки» и

разрушения профсоюза. Он вступил в Древний орден

ирландцев и добыл либо сфабриковал доказательства,

на основе которых были повешены или заключены в

тюрьму лидеры профсоюзов.

Другой вехой в истории использования фальшивых

доказательств для борьбы с профсоюзами явился эпи¬

зод, известный под именем «хеймаркетских мучеников».

Он произошел в результате массового митинга на пло¬

щади Хеймаркет в Чикаго, созванного в знак протеста

против убийства шести забастовщиков. Как выяснилось

впоследствии, выступление было спровоцировано поли¬

цией, и 4 мая 1886 года большое жюри, состоявшее из

состоятельных чикагских дельцов, обвинило Альберта

Парсонса, Августа Спилса и шестерых других активных

профсоюзных деятелей в том, что они во время этого

собрания будто бы бросили бомбу. Все были признаны

виновными. Четверо были повешены и четверо осужде¬

ны к 15 годам тюремного заключения.

Однако спустя 6 лет губернатор штата Иллинойс

Джонс Альтгельд вскрыл истинный характер доказа¬

тельств, фигурировавших на суде, и освободил остав¬

шиеся в живых жертвы из тюрьмы, заявив:

«Когда судья, разбиравший дело, заявил, что

родственник убитого человека является беспри¬

страстным присяжным, причем после того, как он

сам чистосердечно заявил о своей крайней преду¬

бежденности... процесс потерял всякое подобие

справедливого суда».

Здесь можно отметить одно обстоятельство, которое

часто встречается и в других случаях,– именно обвине¬

ние, которое является совершенно необоснованным, так

как оно покоится на показаниях осведомителей, позднее

снимается не по этой причине, а в связи с другими на¬

рушениями процесса; эти нарушения – частое явление,

поскольку судебные процессы такого рода часто ведут¬

ся неряшливо, без большой заботы о соблюдении норм

права и процесса. Но по Хеймаркетскому делу губерна¬

тор уделил некоторое внимание и показаниям осведоми¬

телей, ибо он заявил далее, что «значительная часть до¬

казательств, представленных в суде, была просто сфаб¬

рикована» и что показания были получены от «террори¬

зованных, невежественных людей, которым полиция

угрожала пытками, если они откажутся поклясться

в том, что ей будет нужно».

Именно эти свидетели, все до единого запуганные, а

некоторые подкупленные, дали показания о том, что об¬

виняемые были участниками заговора, составленного

с целью насильственного свержения правительства Со¬

единенных Штатов. Это обвинение, очень далекое от об¬

винения в бомбометании, оказалось относящимся к делу

потому, что на суде доказательства настолько противо¬

речили друг другу, что обвинение в середине процесса

было вынуждено отказаться от первоначальной версии

и стало утверждать, что бомба была брошена неизвест¬

ным лицом, которое толкнули на это высказывания

и взгляды обвиняемых! Так суд превратился в суд над

мыслями и книгами, что было затем повторено в 30-х

и 50-х годах XX века.

Следующий заслуживающий внимания случай свя¬

зан с известной и колоритной фигурой американского

профсоюзного движения – Большим Биллем Хейвудом.

Длительные классовые бои, развернувшиеся в промыш¬

ленности в 90-е годы XIX века и первое десятилетие

этого века, достигли своего апогея в крупной забастов¬

ке 1903 г., руководимой Хейвудом. После забастовки

союз очень усилился и Ассоциация владельцев шахт

была более чем когда-либо озабочена тем, чтобы разру¬

шить профсоюз и отделаться от Хейвуда. Она прибегла

к помощи довольно странной фигуры, некоего Гарри

Орчарда, работавшего на шахтовладельцев во время

вышеупомянутой стачки, в ходе которой он убил не¬

сколько человек, взорвав железнодорожную станцию.

После окончания стачки у него было мало возможно¬

стей для того, чтобы проявить свои таланты, однако он

вновь появился на сцене, когда с помощью набора ин¬

струментов для взлома и динамита совершил убийство

губернатора Колорадо Стенненберга. Затем он всячески

старался добиться, чтобы его арестовали за убийство,

хотя не был замечен ни одним свидетелем!

И тогда, и теперь трудно сказать, в чем именно за¬

ключались цели Орчарда, хотя его связи с шахтовла¬

дельцами и тем более обвинение, с которым он высту¬

пил впоследствии против Хейвуда, делают в высшей

степени вероятным, что он все время действовал в их

интересах. Он не был особенно умным человеком и впол¬

не мог полагать, что будет более ценен для беспринцип¬

ных предпринимателей, если у него в «активе» будет

убийство; он мог также считать, что отсутствие свидете¬

лей поможет ему избежать наказания.

Каковы бы ни были его мотивы, то, что произошло

далее, достаточно известно и достаточно странно. Ор-

чард познакомился с Джеймсом Мак-Парланом, кото¬

рого мы уже знаем как шпиона – свидетеля по делу

«Молли Магвайрс», и, как сказал Орчард, Мак-Парлан

убедил его заявить, что он был орудием в руках проф¬

союза – Западной федерации горняков, что он совер¬

шил убийство по приказу этого профсоюза и что он со¬

вершил также другие убийства, ограбления и мошенниче¬

ства, являясь орудием этого профсоюза.

На основании этого рассказа Хейвуд и другие были

привлечены к ответственности, а Орчард выступил в ка¬

честве свидетеля и под присягой рассказал эту фанта¬

стическую и лживую историю. Однако надо еще раз

с удовлетворением отметить, что для присяжных заседа¬

телей это было уже слишком, и Большой Билл Хейвуд

и его товарищи были оправданы.

Следует остановиться теперь на деятельности шпио¬

нов и осведомителей, использовавшихся организацией

Пинкертона и тому подобными организациями в ходе

промышленных конфликтов в последние три четверти

прошлого века, поскольку она составляет важную черту

истории этого периода. В 1939—1941 годах роль этих

организаций была изучена в США комиссией Конгрес¬

са, известной под названием Комиссии гражданских сво¬

бод Ла Фоллета. В соответствии с докладом этой ко¬

миссии система шпионажа среди рабочих, возникшая

в 1870 году, распространилась на всю американскую

промышленность. Один из национальных лидеров рабо¬

чих заявил: «Если члены профсоюза собрались в доста¬

точно большом числе, чтобы их можно было назвать

собранием, то такое собрание никогда не бывает на¬

столько маленьким, чтобы исключалась возможность

присутствия на нем шпиона». А один агент Пинкертона

признал: «За последние двадцать лет я установил, что

в каждой профсоюзной организации имеются подослан¬

ные шпионы».

Такие организации предпринимателей, как Органи¬

зация национальной торговли металлом, Ассоциация

нанимателей города Акрон (Огайо) и другие группы

предпринимателей использовали свою собственную сеть

шпионов точно так же, как некоторые большие органи¬

зации сами осуществляют страхование. Однако многие

обращались за помощью к агентствам. Среди многих

сотен таких агентств в США наиболее известными были

Пинкертоны, У. Д. Бернс, Нэшнел корпорейшн сервис,

Корпорейшнз оксилиари и Рейлроуд аудит энд ин-

спекшн. Широко распространено мнение, что большая

их часть занималась шпионажем среди рабочих. Они

одинаково действовали в Американской федерации тру¬

да, бывшей тогда одной из двух или трех основных фе¬

дераций профсоюзов в США (обычно именуемой АФТ),

и в Комитете (позднее Конгресс) производственных

профсоюзов (КПП), другой основной федерации, ныне

объединенной с АФТ, в независимых профсоюзах и даже

в профсоюзах компаний. Агентства отказались передать

комиссии Конгресса имена кого-либо из своих агентов,

но Пинкертоны признали, что их агенты занимали в раз¬

личных профсоюзах самые различные посты, начиная от

председателя местной организации и кончая вице-пре-

зидентом национального профсоюза.

Доклад Комитета Ла Фоллета характеризовал их

деятельность следующим образом:

«Шпионы являются членами профсоюза только

номинально. Даваемая ими клятва поддерживать

профсоюз и оказывать ему помощь не имеет ника¬

кого значения. Они выдают тайны профсоюзов, по¬

хищают их протоколы, способствуют занесению

в черный список их собственных товарищей. Они

подстрекают к проведению ненужных забастовок.

*      Они призывают к насилию. На деле они привер¬

женцы только детективных агентств и их клиентов,

а не профсоюза».

«Черный список» один член Национального управле¬

ния трудовых отношений описал комиссии так:

«Я никогда не слышал о чем-либо, что было бы

более трагически антиамериканским, чем рассказы

об уволенных служащих, жертвах шпиона, за ко¬

торыми охотятся, как за самыми отъявленными

преступниками, а затем выбрасывают, как беспо¬

лезные отбросы, на свалку».

Те, кто сомневается в том, насколько широко осуще¬

ствлялся шпионаж против промышленных рабочих,

должны прочитать восемь томов доклада Комиссии Ла

Фоллета. Они узнают оттуда, как шпионы выступают

в роли организаторов профсоюзов и вербуют членов,

чтобы доносить на них их нанимателям. Один из таких

шпионов рассказал, каким образом он получил два де¬

сятка имен, даже не поговорив ни разу с их обладате¬

лями:

«Некоторые имена я списал с табельных карто¬

чек в проходной, и многие адреса имелись в теле¬

фонной книге».

Лица, названные таким образом, были, вероятно,

уволены за вступление в профсоюз – «преступление»,

которое они, возможно, даже и не совершили.

Шпионы проникали на закрытые собрания профсою¬

зов, собирали тайную информацию и директивы и на¬

правляли их предпринимателям. Некоторые участвовали

в пикетировании и передавали полученную таким обра¬

зом информацию полиции предпринимателей. Они неот¬

ступно следовали за посредниками правительства, од¬

нажды даже за посредником, который был губернато¬

ром штата.

Доклад Ла Фоллета полон примерами морального

разложения этих агентов. Например, один шпион пы¬

тался снискать расположение КПП, обвинив добросо¬

вестного организатора в том, что тот шпион. Другой

сообщил, как он «подправлял» отчеты о расходах как

финансовый секретарь профсоюза и как шпион компа¬

нии. Доклад комиссии – это скандальный документ, и

любопытно отметить, что многие доклады о действиях

шпионов, которые он цитирует из прошлого, сформули¬

рованы в терминах, совершенно идентичных с теми, ко¬

торые фигурировали на многих судебных процессах 50-х

годов нашего века. Например, жалоба одного шпиона

на то, что на первых собраниях профсоюзов в Питтсбур¬

ге рабочие употребляли только имена, так что он не мог

получить полную информацию, неоднократно повторя¬

лась шпионами, дававшими показания на многочислен¬

ных процессах в США в период маккартизма.

ГЛАВА

V

Использование осведомителей

в период войны

Обычно считают, что первая мировая война ознаме¬

новала собой окончание одной эпохи и начало другой.

Однако веками выработанная практика использования

шпионов и осведомителей и полная никчемность их по¬

казаний нашла свое яркое выражение в ряде принадле¬

жащих теперь истории судебных дел как военного вре¬

мени, так и послевоенного периода.

Одним из наиболее известных из них было дело Тома

Муни, начавшееся в 1916 году и окончившееся в 1939 го¬

ду. Чтобы полностью оценить значение этого дела, необ¬

ходимо принять во внимание как общую обстановку,

в условиях которой оно было создано, так и положение

и деятельность обвиняемых.

В это время первая мировая война достигла своего

апогея. Соединенные Штаты еще не вступили в нее, но

крупные американские промышленники получали боль¬

шие прибыли. В стране существовало, с одной стороны,

сильное пацифистское или изоляционистское движение,

которое выступало против участия США в войне, и,

с другой стороны,– сильное противоположное движе¬

ние. Полным ходом шла борьба в промышленности.

Муни был известным профсоюзным организатором,

и во время событий, которые будут описаны ниже, он и

его жена возглавляли энергичную забастовку с целью

вовлечь рабочих-трамвайщиков Сан-Франциско в проф¬

союз.

Предприниматели хотели отделаться от Муни тем

или иным способом, и этот случай представился, или

был сфабрикован, когда в Сан-Франциско произошел

взрыв динамита во время парада в «День готовности»;

при взрыве было убито 10 человек и ранено 40. Без ма¬

лейшей попытки найти тех, кто действительно совершил

это преступление, окружной прокурор арестовал Тома

Муни.

На суде главным свидетелем против него был некто

Франк Оксман, «честный скотовод». Он показал, что во

время совершения преступления Муни был в Сан-Фран¬

циско. Позднее было доказано, что в это время он в дей¬

ствительности находился в городе, отстоявшем в 4 ча¬

сах езды поездом от Сан-Франциско. Но взрыв был при¬

писан Муни, и в 1916 году он был осужден за убийство

с отягчающими обстоятельствами и приговорен к смерт¬

ной казни. Был осужден также и другой молодой рабо¬

чий лидер Уоррен К. Биллингс.

Вскоре после окончания процесса основной свиде¬

тель обвинения признался в лжесвидетельстве, и было

также доказано, что другие свидетели, которые давали

показания против Муни, получили за это деньги. Име¬

лись и другие неудовлетворительные моменты в самом

судопроизводстве, и во всем мире поднялись протесты

по поводу ведения суда и против вынесенного пригово¬

ра. Это привело к тому, что в 1917 году смертный при¬

говор Муни был заменен пожизненным заключением.

Однако только в январе 1939 года, то есть после того,

как Муни отбыл 22 года в тюрьме, он был окончательно

помилован незадолго до этого избранным губернатором

штата Калифорнии Калбертом Ольсеном и освобожден.

Судья, который рассматривал дело Муни, заявил позд¬

нее, что только показания Оксмана имели какой-то вес,

но что, конечно, суд не знал, что Оксман лжет, хотя,

добавил он, «обвинение должно было об этом знать».

И когда Муни был, наконец, освобожден, губернатор

Калифорнии заявил, что за последние два дня, предше¬

ствовавшие освобождению, он получил дополнительные

сведения, которые подкрепили его убеждение в том, что

Муни был невиновен.

В то же время в Англии в феврале 1917 года в Лон¬

доне шел любопытный процесс. Он был интересен тем,

что правительство использовало в связи с делом двух

шпионов, и один из них давал показания на суде. Вы¬

ставить другого шпиона в качестве свидетеля прави¬

тельство отказалось.

Это было дело Алис Уилдон, ее двух дочерей Гар-

риет Энн Уилдон и Винифред Масон и мужа последней,

Альфреда Масона. Они были обвинены в заговоре с

целью убийства премьер-министра Давида Ллойд-

Джорджа и одного из ведущих министров его кабинета

Артура Гендерсона, а также в том, что склоняли не¬

коего Герберта Уолша Бута совершить эти убийства.

Обвинение утверждало, что заговор был составлен в де¬

кабре 1916 – январе 1917 года.

Дело было представлено суду присяжных бывшим в

то время генеральным атторнеем сэром Фредериком Сми¬

том, который позднее получил титул лорда Биркенхеда.

Возможно, он обладал достаточно высокой квалифика¬

цией, чтобы вести дело об изменническом заговоре,

ибо всего лишь за 4 года до этого он сам вместе с дру¬

гими видными деятелями принимал активное участие

в изменническом заговоре, связанном с так называемым

Ульстерским восстанием. Правда, он был достаточно

благоразумен, чтобы отойти от него, когда началась

первая мировая война.

Излагая дело со стороны обвинения, генеральный ат¬

торней заявил, что обвиняемые – это «отчаянные и опас¬

ные люди, которые во время кризиса делают все, что

в их силах, чтобы нанести вред Великобритании». Одна¬

ко, как мы увидим далее, кроме показаний шпионов,

против подсудимых не было никаких улик.

Генеральный атторней заявил, что Алис Уилдон была

активной суфражисткой, принимала участие в деятельно¬

сти организации, известной под названием «Индустри¬

альные рабочие мира» – организации, которая, кстати

сказать, всегда была менее влиятельной в Англии, чем

в США,– и открыто выражала свои антивоенные на¬

строения. Она помогала избежать призыва в армию ли¬

цам, которые по своим убеждениям уклонялись от про¬

хождения военной службы. В то время, когда возник

заговор, ее собственный сын был заключен в лагерь для

таких лиц. Уилдон также призналась, что она неодно¬

кратно высказывала мысль, что Давид Ллойд-Джордж

вследствие своей военной политики ответствен за ги¬

бель миллионов людей.

Главным свидетелем обвинения был Герберт Уолш

Бут, о котором в обвинительном акте говорилось, что

его склоняли к совершению убийства. Он заявил, что,

как агент правительства, он прибыл в Дерби 27 декабря

1916 года по просьбе другого шпиона по имени Алекс

Гордон. Гордон был послан в Дерби в сентябре 19l6 ro-

да для того, чтобы расследовать деятельность членов

организации «Индустриальные рабочие мира» и других

аналогичных организаций.

Во время пребывания в Дерби Гордон познакомился

с семьей Уилдон, отрекомендовал себя в качестве ак¬

тивного противника военной службы, занимающегося

оказанием помощи в организации побегов находящихся

в лагерях единомышленников.

По показаниям Бута, Гордон представил его семье

Уилдон как «товарища Берта» и сказал им, что «Берту

можно полностью доверять». Бут заявил далее, чтоУил-

доны намеревались получить яд от Альфреда Масона

(мужа дочери Алис Уилдон), фармацевта в Саутгемп¬

тоне. Яд должен был быть использован, по словам Бута,

для убийства премьер-министра и Гендерсона, и он, Бут,

получил от Уилдонов указание о совершении этого пре¬

ступления с помощью Гордона. После этого, сказал Бут,

он вызвал своего начальника, майора Ли, в Дерби. Ли

прибыл туда и договорился с почтовым управлением,

что переписка Уилдонов будет перехватываться прави¬

тельством и что Бут будет ее читать перед тем, как она

будет передаваться Алис Уилдон.

Вторым свидетелем обвинения был майор Ли, кото¬

рый подтвердил эту часть рассказа Бута.

Давала показания и Алис Уилдон. Она заявила, что,

с тех пор как ее сын был арестован и заключен в тюрь¬

му как противник военной службы, она была всегда

готова дать убежище его единомышленникам, находив¬

шимся «в бегах», и что Гордон представился ей как

один из таких людей и остановился в ее доме. Гордон

очень резко отзывался о Ллойд-Джордже и Гендерсоне

и даже заявил, что было бы очень хорошо, если бы их

«убрали». Он сказал ей, что он помогал заключенным бе¬

жать из лагерей и что он поможет ее сыну выбраться из

лагеря и в безопасности добраться до Америки. Все это

должно было сохраняться в глубокой тайне, и она не

имела права обсуждать это с кем-либо. Он также ска¬

зал ей, что в лагерях для охраны содержат собак и это

затрудняет побег, и спросил ее, не может ли она до¬

стать яда, чтобы отравить собак. Она дала свое согла¬

сие на этот план, понимая, что ей необходимо быть

очень осторожной, поскольку все это было незаконно.

Она установила контакт с мужем своей дочери, чтобы

получить от него яд для собак. Необходимо отметить,

что поскольку обвинение не вызвало Гордона в суд, ни¬

кто не оспаривал показания Алис Уилдон о том, что

целью, для которой Гордон предлагал достать яд, было

отравление собак, а совсем не та зловещая цель, о ко¬

торой говорилось в обвинении.

В это время, заявила Уилдон, она начала подозре¬

вать, что ее письма вскрываются, и поэтому догово¬

рилась с мужем дочери, что яд будет послан из Саут¬

гемптона родственнику в Дерби. Переписка, поскольку

были подозрения, что она просматривается, состояла из

коротких записок с описанием того, как надо использо¬

вать яд. Бут сказал ей, чтобы она уничтожала получен¬

ные письма.

После того, как в Дерби появился Бут, Гордон сооб¬

щил ей, что все будет вестись через Бута, который, до¬

бавил он, является весьма активным противником воен¬

ной службы.

Показания давала также Гарриет Энн Уилдон, кото¬

рая сказала, что она несколько раз говорила с Гордо¬

ном и во время одного из разговоров она начала подо¬

зревать, что он был пресловутым убийцей Стейни Мор¬

рисоном. Она сказала, что когда она спросила Гордона

о так называемом клафамском убийстве, за которое

был осужден Моррисон, Гордон сказал ей, что это убий¬

ство было совершено по указаниям анархистов и что

Моррисон сейчас не в тюрьме и не в больнице. У нее

появились сильные подозрения, что Гордон на самом

деле – Моррисон и что он, таким образом, одновремен¬

но и убийца и полицейский шпион, посланный в Дерби

для того, чтобы, имея в виду политические взгляды ее

матери, втянуть ее в преступление. Адвокат неоднократ¬

но требовал, чтобы Гордон выступил в качестве свиде¬

теля, однако обвинение отказалось вызвать Гордона; от

обвинения не потребовали также, чтобы оно обосновало

причины своего нежелания представить его в качестве

свидетеля.

Итак, на основании показаний Бута и предполагае¬

мых заявлений Гордона Алис Уилдон и супруги Масон

были признаны виновными и приговорены к длительным

срокам тюремного заключения. Гарриет Уилдон была

оправдана. Алис Уилдон была в конце концов освобо¬

ждена в очень тяжелом состоянии на четвертом году

тюремного заключения.

Надо отметить, что единственным доказательством,

которое сколько-нибудь подтверждало показания поли¬

цейского шпиона, использовавшего другого полицейско¬

го шпиона или агента-провокатора, которого обвинение

не сочло возможным выставить на суде в качестве сви¬

детеля, было то, которое относилось к получению яда.

Решающее значение приобрел вопрос о том, было ли это

сделано для достижения зловещей цели убийства двух

видных министров или же с тем, чтобы отравить собак.

В обстановке военной истерии присяжные приняли вер¬

сию шпиона, вынеся решение против обвиняемых.

Вследствие первой мировой войны и русской револю¬

ции использование шпионов и осведомителей всех видов

снова возросло. Среди многих дел, показывающих, ка¬

ким образом осведомители используются для обеспече¬

ния ложного или, в лучшем случае, необоснованного

приговора в отношении тех, чьи взгляды и деятельность,

не будучи противозаконными, тем не менее являются не¬

желательными для лиц, которые в данное время стоят

у власти, следующим по времени было знаменитое дело

Сакко и Ванцетти, начало которого относится к 1920 го¬

ду. Оно вызвало огромный интерес во всем мире и такое

большое количество жалоб всякого рода, что прошло

более шести лет между вынесением смертных пригово¬

ров и приведением их в исполнение в 1927 году.

Общественное значение и важность этого дела со¬

стояли главным образом в том всеобщем и вполне обо¬

снованном убеждении, что эти два человека были «при¬

тянуты» к преступлению, к которому они не имели ни

малейшего отношения, только потому, что их рассматри¬

вали как важных профсоюзных деятелей и политических

«агитаторов».

Сакко и Ванцетти оба были иммигрантами и оба —

бедными иммигрантами. После их появления в США

они проявили активность, в частности как защитники

«родившихся за границей» во время «рейдов Пальмера»,

о которых будет сказано ниже. Они состояли в списке

«нежелательных» министерства юстиции и находились

под наблюдением правительственных агентов.

В мае 1920 года они были арестованы в вагоне трам¬

вая, когда ехали для того, чтобы принять меры к изъя¬

тию литературы из различных домов, чтобы перенести

ее в более безопасное место. В это время был произве¬

ден целый ряд арестов людей, занимавшихся аналогич¬

ной деятельностью, причем в одном случае дело кончи¬

лось трагически: человек по имени Сальседо был выбро¬

шен либо выбросился сам из окна здания министерства

юстиции, где он незаконно содержался. Встревоженные

этим и другими событиями, Сакко и Ванцетти начали

прятать печатную литературу, которая могла бы при¬

чинить людям неприятности в случае ареста.

После того как Сакко и Ванцетти были арестованы

за эту «радикальную деятельность», они были обвинены

в насильственном ограблении, сопровождавшемся убий¬

ством двух сторожей. Обвинение было вздорным, и даже

агенты министерства юстиции в Бостоне пришли к вы¬

воду, что преступление было совершено профессиональ¬

ными преступниками.

Это дело, по существу, только «граничит» с темой на¬

шей книги, касающейся осведомителей и шпионов, по¬

скольку основными свидетелями, хотя и дававшими лож¬

ные показания, были не осведомители и шпионы в обыч¬

ном смысле этого слова, а просто темные личности, го¬

товые лгать за хорошее вознаграждение. Однако это де¬

ло заслуживает здесь краткого упоминания, поскольку