Текст книги "Принесите мне дракона"

Автор книги: Денис Субботин

Соавторы: Сергей Косов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Те, кого колонисты назвали эльфами, и сами-то крайне редко обретались числом более двух. А уж когда к тебе в компанию навязывается сразу полдесятка чужаков – для них это было страшнее самой жуткой зубной боли. Этот эльф ничем не отличался от своих собратьев. К трапперам, прибывшим на остров, он отнёсся очень подозрительно и настороженно, если не сказать – враждебно.

В руках его был короткий эльфийский лук – оружие достаточно могучее, чтобы наводить трепет даже на видавших виды трапперов с их прекрасным, по меркам Тарона, оснащением. Если учесть все те слухи, что ходили в трапперской среде, про отравленные стрелы, про застревающие в ране наконечники, которые невозможно вынуть целыми уже хотя бы потому, что они сделаны из закалённого особым способом стекла…

В общем, Ян поспешил вскинуть ладонь в общепринятом знаке миролюбивых намерений, и только тогда вздохнул с облегчением, когда эльф последовал его примеру и назвался.

– Иг-ку-бака, – приблизительно так звучало его имя на грубом для их гортани всеобщем языке. Всеобщий давался эльфам с заметным трудом, примерно как русский немцам или китайцам. Когда эльф говорил, это именно так и выглядело.

– Ян, – ответил траппер, и тут же со стыдом вспомнил, что короткими, односложными именами у эльфов зовут если не рабов, так низкорождённых. Поправляться было поздно, и Ян испытал смешанное чувство раздражения и восхищения, когда Наката умудрился разбить своё имя аж на целых четыре слога. И, пусть ни один нормальный человек никогда не произнёс бы его имя так, Н-ак-а-та был все же выше родом, чем Иг-ку-бака. Поэтому эльф немедленно отвесил ниппонцу церемонный поклон. Мол, признаю твое превосходство, готов служить в меру сил.

– Интересно, на сколько слогов можно разбить прозвище Ворчуна? – прошептал Ян.

Произнесено это было тихо, на пределе слышимости, но Наката услышал. Он должен был оставаться серьёзным – ломать комедию перед их нечаянным попутчиком, но удержаться не смог: ухмыльнулся почти открыто.

Эльф, на их счастье, этого не заметил.

Иг-ку-бака был из той немногочисленной, очень отчаянной и крайне непопулярной среди обычных трапперов братии, которая именовалась вольными трапперами, или следопытами. Вооружённые штуцерами или другим дальнобойным оружием, они выходили на тропу и начинали преследование орков и водяных троллей. Убитых обдирали как липку… в прямом смысле этого слова. То бишь сдирали кожу, имеющую промысловую ценность. Обычно добыча их составляла порядка десяти-двадцати марок, лишь изредка – сотни. Но тут уж ничего не поделаешь…

Кстати, среди вольных трапперов всегда было много эльфов. Наверное, в первую очередь потому, что они все были одиночками. Вот как этот эльф, к примеру. Проведя их в свой лагерь, он этим уже оказал прайду и лично Яну величайшее доверие. Правда, сильно нервничал и руку от пояса, с висевшим на нем кинжалом, почти не отнимал. Тонкие «музыкальные» его пальцы нервно перебирали узкий, троллячей кожи ремешок, ни разу не убежав далеко от рукояти.

Видя это, Ворчун, эльфов всегда недолюбливавший, откровенно переложил поудобнее карабин. Мол, можем и потягаться, кто быстрее. Ян – тот старался просто не обращать внимания на нервную обстановку. Пройдясь по небольшому временному лагерю эльфа и обнаружив поодаль два связанных воедино каноэ, он вернулся обратно, к горящему без дыма и излишнего света костру.

– Твои там? – кивком указав на каноэ, дружелюбно спросил он.

Эльф чуть заметно вздрогнул, ответил после небольшой заминки:

– Мо… мо-и…

– Да не бойся ты! Мы своих не трогаем! – дружелюбно приложив эльфа по плечу своей лапищей, заверил беднягу Вилли. – Небось, шкурки там лежат? Так мы не за шкурками идём. Мы, ежели всё получится, такие деньги огребём, по сравнению с которыми твои жалкие марки…

В этом был весь Вилли. Он и не собирался хамить, но – нахамил крепко. Однако эльф, представитель самой холодной и рассудочной расы Тарона, стерпел и смолчал. Только глаза в землю уткнул, да губы сжал так плотно, что их и не видно стало почти. Широко улыбающийся Вилли, даром что Простак, почуял неладное и руку убрал. И замолчал неловко, не зная, что делать дальше.

– Нам и в самом деле нет интереса в твоей добыче, – присев у костра и глядя в огонь, заметил Ян. – Скажи лучше вот что… Ты давно по Тропе идёшь?

– Семь д-ней… – умудрившись выговорить всю фразу удивительно чисто, ответил ему эльф. – Семь ночей!

Ян бросил быстрый взгляд на Ворчуна. Тот лишь плечами передёрнул. Да, этот эльф прошёл по реке Великой, иначе говоря – по Тропе, в самое горячее время. Должен был что-то видеть. Вот только как хоть слово из него вытянуть, если говорить вдруг не захочет?

Эльф, однако, и сам понял невысказанное и недосказанное.

– Я с тобой говорить… – ткнув Н-а-ка-те в грудь сказал он решительно. – Быстро-быстро!

Наката, виновато покосившись на Яна, поплёлся следом за эльфом.

– Ждать! – велел Ян, нисколько не обескураженный. По крайней мере, внешне этого никак не выказывая. – Рок, я не вижу ужина!

5.

Юный гоблин Чёрный Рок, был поваром просто изумительным. Как раз таким, каким должен быть повар в походных условиях. Его кухня, быть может, не отличалась разнообразием или каким-то особо там изысканно тонким вкусом, но в вопросе питательности ей не было равных. Единственная проблема заключалась, как ни странно, в самом Чёрном Роке. Он, как и большинство гоблинов, являлся существом едва ли не всеядным, а значит, ел и то, от чего воротило даже гномов. Впрочем, гномы вообще мало отличались вкусовыми пристрастиями от людей, разве что ели намного больше мяса…

Сегодня Рок решил не изгаляться и приготовить что-нибудь попроще. Меню было достаточно скудным в выборе блюд – точнее сказать, выбора не было вовсе, так как блюдо было одно, – но, как всегда, представляло собой вкусную и полезную смесь: гороховая размазня с мелко нарезанным варёным мясом, некоторым количеством перца и чем-то ещё, отдалённо напоминавшим эльфийскую травяную приправу. Если бы Ян не знал, сколько та приправа стоила, так и решил бы, что это она и есть. Но представить себе, что Рок насыплет в обычный гуляш нечто стоимостью в десяток марок, было совершенно невозможно.

Впрочем, как бы то ни было, блюдо оказалось не просто съедобным, но крайне вкусным и приятным. Мясо таяло во рту, горох был в меру разварен и посолен. Подсохшие гоблинские лепёшки были похожи на сухари, но Яну они такими и нравились. Вот дня через два их можно будет есть, только предварительно вымочив в воде. Это не улучшит их вкуса, но есть их будут все. Сейчас же гоблинское варево поедали с аппетитом и удовольствием.

Как раз к тому моменту, когда все наелись, из-за холма вышли эльф и Наката. Спокойный, как всегда невозмутимый эльф, и мрачный, задумчивый Наката. Бок о бок, только что за руки не держась, они спустились к лагерю. И всё бы было хорошо, но на подходе эльф вдруг споткнулся, повёл тонким длинным носом. Закричал внезапно – яростно и свирепо – и, выхватив кинжал, бросился к ним. На лице его были написаны негодование, обида, но ярче всех – жажда убийства.

Сидевший к нему ближе всех остальных, Ян даже на ноги встать не успел, так быстро всё произошло. Спас его всё тот же Наката. В длинном невозможном прыжке он настиг распластавшегося в беге эльфа и с доворотом всадил кулак ему в затылок. И успел ещё подхватить оседающее на землю тяжелое в беспамятстве тело – чтобы не расшибся при падении.

Ян, признаться, сплоховал. Зная миролюбие и сдержанность эльфов, он настолько сильно удивился происшедшему, что на некоторое время и вовсе выпал из событий. Когда же пришёл в себя, минуло несколько десятков секунд, и свирепый Наката уже закончил «разбор» и теперь ругался тише и спокойней – вроде как для порядку. При этом ниппонец не забывал прижимать коленом брыкающегося эльфа – ударил он его несильно, ровно настолько, чтобы только обездвижить на некоторое время. Ян услышал только последние слова:

– …юный безмозглый мудак! Подумать только, взять без спроса эльфийскую вещь! И чему вас там учат в школах!

– Дык… – промычал расстроенный, но не слишком напуганный Чёрный Рок. – Я, ведь, в школе-то не учился!

– И впрямь, Наката, хватит уже, – тихо сказал Ян. Но был услышан.

Наката всегда был подчёркнуто послушен своему бывшему воспитаннику. Не изменил он этому правилу и сейчас. Враз замолчал, а если и подумал что недоброе, так вслух возражать всё равно не стал.

Ян, походя испепелив взглядом смущённого и растерянного Рока, подсел к эльфу.

– Уважаемый, мой человек виновен, но в вине его есть некоторые смягчающие обстоятельства. Он привык, что у трапперов всё едино. Ты должен был знать – на привалах у трапперов пища не разделяется.

– У вас не разделяется! – вновь на достаточно чистом всеобщем языке полупридушенно прохрипел эльф. На Яна пахнуло сладковатым перегаром, какой бывает от долгого жевания чарда – любимой эльфийской жвачки, а на самом деле – смолы какого-то там куста, густой и вязкой.

Более-менее регулярное и длительное употребление его вёло к очень неприятным последствиям. Хотя, если использовать только изредка, то и приятных моментов хватало. Например, мужчины любой расы – что эльфы, что гномы, что человеки, от одной только крупинки обретали поистине неиссякаемые силы… в некоторых областях. Впрочем, как бы то ни было, вряд ли последствия того стоили…

– Он, похоже, сбрендил! – мрачно сообщил Ян, поднимая взгляд на товарищей.

– Таддан шот! – выругался Ворчун и подошёл ближе, как будто мог с одного взгляда определить, прав Ян или нет.

Его уныние было вполне понятно: если в составе их маленького, но ужасно «героического» отряда кого и недоставало – так это съехавшего с катушек эльфа.

Сумасшедший или нет, но эльф оказал немалую помощь трапперам. Сам опытный траппер, он успел многое порассказать Накате.

Например, что орки сейчас в панике и, хотя пока не откочёвывают толпами на север, к Трампу, близки к тому, чтобы принять такое решение. Сказал и о том, что практически не осталось в лесах одиночек. Орки ходят крепкими отрядами по десятку человек, и даже просто подойти к ним близко – уже проблема.

Потому-то в самый разгар сезона, не успев даже толком набрать добычи, Иг-ку-бака вынужден был повернуть свои каноэ назад. Пока добирался до острова, трижды проклял свою горячность. Орки нападали на него раз за разом всё яростнее. В общем итоге, убив только шестерых и содрав промысловую кожу только с троих, да добыв ещё с десяток клыков и когтей – мелких, коротких да сточенных, он и оказался здесь, на Спокойном острове.

Трижды за время его вынужденно длительной стоянки, мимо проходили прамы с трапперами. Два раза он укрывался и не был замечен, третий раз трапперам было не до него – сами спешили на юг… Те, что поспешали, потом возвратились обратно. По словам эльфа – уже на одном праме, который и прамом-то назвать грешно. Не каноэ даже – плот! Плот этот до самого острова преследовали два водяных тролля. Одного Иг-ку-бака подстрелил. Второй сам ушёл, почуяв нового соперника, – водяные тролли, они к таким вещам чувствительны.

Ещё эльф видел что-то вдали, но не смог разобрать что именно, даже несмотря на исконно острое эльфийское зрение. Понял только – что-то опасное, и очень испугался. К сожалению, уйти с острова немедленно он не мог – шкуры требовалось правильно выдубить…

При этих словах пересказывавшего историю эльфа Накаты, Ворчун скривился и шумно, густо сплюнул в костер. Гном до мозга костей, он был непоколебимо убежден, что орочью шкуру можно правильно выделать только и исключительно в промышленных, заводских условиях. Иное же всё – просто испортит отличную бронную ткань…

Впрочем, эльфы ведь и не использовали орочью кожу как бронную ткань. Они шили из неё великолепную одежду, обувь и даже каноэ. Отличные получались каноэ, устойчивые, не тонущие и плохо горящие…

Только вот у любого траппера при виде такого безобразия волосы дыбом вставали. Во всех местах.

6.

Эльфа оставили связанным на всю ночь – по общему мнению прайда, и в первую очередь не на шутку испуганного гоблина, Иг-ку-бака был слишком безумен и опасен. Опасен лично для него – Чёрного Рока. Побоялись даже ослабить путы, всерьёз опасаясь, что спятивший представитель лесного народа сумеет каким-то образом развязаться. И при этом совершенно позабыли про сверхъестественные способности эльфов, про гибкость их суставов и слабую чувствительность к боли.

Ночью, стоило всем заснуть, а Простаку, дежурившему на часах, отправиться вдоль берега, эльф вывернулся из пут и бежал. Хорошо хоть, не напал ни на кого. Впрочем, и оружия он не взял, а значит – был сейчас в беде. Места вокруг были неспокойные: случались, пусть даже и редко, водяные тролли и отряды орков. Одинокий траппер для них – желанная добыча…

Вилли, честь ему и хвала, не стал тратить времени впусте. Уже через четверть часа, он поднял усталых и мало что соображающих со сна трапперов и сообщил им новость. Конечно, получил сполна – словесно. А от Строри и подзатыльник схлопотал. Но смолчал. Вина была, как не быть, – прозевал…

Собрались быстро. «Позавтракали» остывшим кофе с сухарями – на всё про всё встревоженный Ян отвёл меньше пяти минут – и, прихватив оружие и оставив в лагере одного только провинившегося Вилли, бросились на поиски.

Поиски их были до?лги, но совершенно бесплодны. Не было на острове ни единого признака пребывания разумного, кроме тех, которые оставили они сами. Ближе к рассвету, когда сил почти не осталось, а терпение и вовсе изошло на нет, Ян сдался.

– Всё! – смахнув со лба назойливого комара размером с горошину, решил он. – Возвращаемся! Не хочет с нами дело иметь, дурила, так и пусть себе не имеет!

Комары, меж тем, совсем распоясались. Злых и настойчивых, их становилось всё больше, и лезли они густо и нагло. Ничего удивительного или нового, впрочем. Золотарские – по названию ближнего болота – комары эти были бичом и для разумных, и для неразумных – одинаково. Лютые кровососы, укусы которых были крайне болезненны и после которых на теле вздувались огромные волдыри, не знали удержу только ночью. На счастье! Иначе куда больше крови вдоль течения Великой проливалось бы в бою с ними, а не с орками и не с водяными троллями.

– Возвращаемся! – повторил Ян, могучим ударом кулака смахнув прочь очередного четырёхкрылого наглеца.

Ближе к рассвету, когда большой диск Сильмарилля поднялся над рекой, осветив всё ярко-жёлтым светом, затаившийся в воде, замёрзший и несчастный, Иг-ку-бака увидел, как прам отошёл от берега и отправился дальше на восток. За кормой прама было каноэ, но лишь одно: то, что было положено ему для спасения команды.

Трапперы ушли, не тронув товар и оба каноэ эльфа, каждое из которых стоило немалых денег. Более того, когда прам скрылся за поворотом, вернувшийся в лагерь эльф нашёл там не только своё добро, но и два мешка с припасом и флягу неплохого, хотя и несколько кисловатого эльфийского вина. Все, что Ян распорядился оставить в качестве платы за ночлег и извинений за причиненные неудобства.

Извинения он принял. Вино выпил.

– А жаль всё же, что не удалось его найти, – сказал Вилли, мечтательным взглядом окидывая берег. Впрочем, это только казалось, что мечтательным. На самом деле маленький гном видел и двух орков, засевших в кустах в тщетной надежде спрятаться, и их каноэ, притопленное у берега.

Закончив фразу, Простак вдруг резко развернул картечницу и всадил короткую точную очередь в кусты, где прятались орки. С полдюжины тяжёлых свинцовых пуль вряд ли их убили – твари были крайне живучие. Однако с такими ранами им вовсе не так легко будет вернуться домой.

Простак дал еще очередь уже назад – по каноэ. Едва ли пули достанут прикрытую толщей воды лодку, но если есть шанс – им надо воспользоваться.

– Ты чего палишь в белый свет, как в копеечку? – зло вызверился на него Ворчун, выскочивший из блокгауза на звук стрельбы. – Подумаешь, два орка! Не за ними идём.

Вилли передёрнул плечами и, задрав нос, независимо уставился в небо.

– И насчет того, что эльфа этого не нашли… – продолжил Строри уже спокойней. – Так и не искали мы его. Чего его искать, если он у тебя под носом все время сидел?

– Это как? – Вилли чуть в воду не свалился от неожиданности. – Почему же никто его не заметил?

– Так это смотря кто «не заметил», – невозмутимо сказал Наката, который нес вахту на па?ру с гномом. – Я, например, заметил. Он в воде спрятался – нырнул и через соломинку дышал.

– Так какого же?.. – взвыл Вилли, разворачиваясь и едва ли не бросаясь с кулаками на товарища.

– Уймись, Простак, я тоже его видел, – одёрнул его поднявшийся наверх Ян. Он щурился, морщился и тёр покрасневшие, словно только что со сна, глаза. – Ишь, разорались олухи! Поспать не дадут… Толку-то с того, что видел? Не хочет человек с нами общаться, так чего его насильно тащить? Все, что надо, он уже Накате выложил.

Ян посмотрел на обалдевшего гнома и добавил, добивая:

– А то, что тебе не сказали… Так ты бы, чего доброго, в воду полез его вытаскивать. Драку бы затеял. Вот и подумай, кому та драка нужна была, если ты сам пленника и прошляпил?

Вилли зло посмотрел на всех них, шумно сплюнул за борт и, нарушив все установления, покинул место вахты. Или, по-простому – ушёл вниз.

Глава 2 «Дракон летит»

1.

Прам, как бы быстр он ни был – а самый быстрый прам даёт не больше шестнадцати узлов, – всё же никогда не обгонит идущего сушей. Ну, хотя бы потому, что идущий по земле всегда может срезать путь, благодаря чему окажется в нужном месте быстрее, чем корабль, вынужденный огибать мыс или проходить весь длинный изгиб реки.

Сейчас, например, прам проходил именно такой изгиб, поименованный трапперами Чёртов зуб. Здесь, на орочьей территории, да ещё в водах, кишащих водяными троллями, особенно часто гибли траперы. А порой – и целые прайды. Здесь, к слову, и прицепились тролли к тем двум прамам, ошмётки команд с которых добрались до Трампа спустя несколько дней. Неудивительно, что с момента, когда прам пересёк некую незримую черту, Ян велел удвоить осторожность. Удвоили бы и без его приказа…

Прам плёлся теперь с самой малой скоростью. Наката – самый опытный их рулевой – стоял у руля. Ян с Вилли замерли у картечниц, Чёрный Рок, как всегда – на подаче. Ворчун, никому не доверив, устроился у ракетницы. Не слышно было разговоров. Даже дыхания слышно не было. Только ровный, слава Богу, перестук мотора, да плеск воды у борта. Да плюхали лопастями по воде оба приводных колеса. Прам, словно готовый к прыжку зверь, уверенно, но осторожно крался по реке.

И ведь скажи, пожалуйста! Ни один человек, не бывавший ранее на тропе, не поверил бы, что можно вот так, настороже, идти всего в десятке миль от Спокойного острова! Но на остров орки не заходили, а здесь ими всё кишело. И, кстати, здесь лучше было бы пройти тихо, без пальбы и кровопролития. Дальше – миль через тридцать, а если быть точным – через тридцать четыре с половиной, начинается спокойная вода: можно забыть про напряженное ожидание и ограничиться обычной вахтой в два человека. А кое-где можно и одного оставлять.

Сейчас же лучше забыть про сон и еду, и, даже если с чем другим припрёт, терпи! В любой момент спокойная и пустынная река может взорваться звуками и движением, наполниться мельканием орочьих тел и каноэ или голодным клацаньем зубастых пастей водяных троллей.

– Справа на три часа! – заорал вдруг Рок, совершенно впустую надсаживая глотку.

Накаркали! Пусть даже и в мыслях. Четыре каноэ – двадцать-двадцать пять орков поспешали к ним от берега.

– К бою! – скомандовал Ян и первым развернул картечницу навстречу врагу.

Четыре каноэ – пусть даже маневренных и быстрых – для прама не соперник. Вблизи, угрожая абордажем, они ещё хоть как-то опасны. Но на расстоянии – определяющим фактором становится огневая мощь. Каноэ разнесли бы и из картечниц, но Ворчуну не терпелось испробовать в деле свою ракетницу. Он не стал экономить ракеты, а всадил от щедрот своих всей огневой мощью, всеми шестнадцатью штуками – залпом!

Когда шестнадцать ракет, весом в полпуда каждая, разом срываются с направляющих, стартуя в направлении цели, – это страшно. Хоть и приходилось команде видеть уже пуск ракет, – но не всех одновременно. Даже хладнокровного Накату проняло – прам резко вильнул, и далеко не сразу выправил ход.

Палубу заволокло клубами дыма. Из этих клубов, отчаянно кашляя и ругаясь, выскочил чумазый как чёрт Ворчун. Настроение его, впрочем, было великолепным, и ничто сейчас не смогло бы его испортить. Гном сиял как начищенный самовар. Впрочем, если учесть его закопченный вид и чумазую, в пятнах пороха рожу, сияние это вряд ли было кому заметно – особенно издали. С удивительным для коротышки-гнома проворством он, словно чертик из табакерки, взлетел на мостик и жадно уставился на дело рук своих.

А посмотреть было на что: полет ракет занял буквально несколько секунд, после чего над тихой гладью воды вспух ярко алый огненный пузырь. Через мгновение-другое он лопнул, выбросив во все стороны струи пламени и горящие обломки. Оглушающий грохот взрыва стеганул по ушам, отдавшись в голове у каждого мучительным звоном.

Более впечатляющую демонстрацию трудно было придумать. Даже если и были еще орки, готовые прийти на помощь высланному вперед авангарду, то, устрашенные мгновенным исчезновением своих соплеменников в ревущей огненной стихии, они и помыслить не могли о дальнейшем нападении.

На несколько секунд все стихло. Лишь ровное пыхтящее урчание двигателя да шлепанье колесных плиц нарушало идиллическую тишину. Даже птицы смолкли.

В некотором обалдении Ян и Наката посмотрели друг на друга, на радостно скалящего зубы Строри, на место гибели орковских каноэ, на изумленно выпучившего глаза Вилли. На их памяти не случалось ещё такого, чтобы следов вообще не оставалось. Не трупы, так хотя бы щепа или там обломки какие!

– Ворчун… – хрипло откашлявшись, просипел Ян. – Ворчун, твою мать!

– Здесь я, – нехотя отозвался гном, сам потрясённый.

– Ты чем ракеты снаряжал?! – Яна трясло.

– Ничем я их не заряжал, так и купил, – буркнул малость обиженный Ворчун. – Да обычная горючка там, больше ничего. Ты ж сам сто крат её в деле видел!

– Так какого ж?… – Ян не мог больше говорить и просто ткнул пальцем в сторону догорающих масляных пятен на воде.

Что мог ответить Ворчун? Только руками развёл, да буркнул в бороду что-то нелицеприятное про своего командира, направляясь обратно к ракетнице.

Прам, меж тем, волей одного лишь Накаты развернулся в сторону места падения ракет. Просто интересно было посмотреть, всё ли оно так вблизи, как показалось издали…

Вблизи всё было ещё веселее. От каноэ и впрямь не осталось даже щепок – по крайней мере, щепок крупнее мизинца. Зато всплыл один орк…

Наката еле успел отыграть рулём влево, чтобы прам не придавил его. Заблокировал колеса. Сбросил ход.

– Подымай! – рявкнул Ян, сам бросаясь вниз. Ворчун подцепил тело багром, но втянуть орка на борт ему одному, несмотря на всю свою силищу, не удалось – даже вдвоём еле вытащили.

Орк был огромен – гораздо выше обычного орочьего роста, широкий в плечах и мордатый. К сожалению, бездыханный…

– У-у, отродье! – рявкнул Ворчун, со всей дури поддав подкованным железом сапогом под дых орку. Того тряхнуло и перевернуло на спину. И Яну показалось – вздохнул орк.

– Тихо, Строри! – заорал он. – Жив…, кажется!

Ворчун спорить не стал и приказу подчинился. Тут Наката подоспел, а за ним – Вилли Простак и Чёрный Рок.

– Чего припёрлись? – вызверился на них Ян. – Ну-ка быстро к картечницам! Бегом, я сказал!

Повторять не пришлось. Хотя обратно «молодые» возвращались отнюдь не бегом – нарочито, не иначе. Ну а старшие склонились над пленником.

Теперь можно было уже уверенно сказать, что орк дышит. К тому же он пошевелился. Стало быть, у них появился «язык». Памятуя о неудачном допросе в прошлом походе, его тут же заковали в ручные и ножные кандалы, предварительно ободрав всю одежду.

Голый орк выглядел ещё отвратнее, чем одетый. К тому же его тело – что, впрочем, было давно известно людям и гномам – имело некоторые особенности. Оно было более защищено: кожный покров, плотный и жесткий, больше напоминающий толстую шкуру животного; костяк – более крепкий и тяжелый, чем у людей или эльфов; массивные надбровные дуги и глубоко запавшие маленькие глазки. Кой-какой ответственный орган у орка был также упрятан в специальный кожаный мешочек, что позволяло сохранить его в целости. На всякий случай, Ворчун решил испытать прочность этого гульфика, вновь засадив сапогом, но на этот раз – промеж ног. Удар был силён! Орка подбросило над палубой на пару дюймов как минимум. Он застонал и изогнулся дугой – то есть проявил несомненные признаки жизни и готовность к «беседе».

– Ну вот ты и ожил, – присев рядом с ним на корточки, на очень трудном орочьем просвистел-прочирикал Ворчун. – Поговорим, коричневомордый?

Достаточно долго «коричневомордый» просто лежал и не шевелился, старательно изображая бессознательное тело. Устав ждать, Ян со вздохом достал пистоль и навёл его в голову орка. Счетверённый блок его стволов выглядел достаточно страшно, чтобы орк правильно всё оценил сквозь тонкие щелочки век. И сдался – открыл глаза.

Орк оказался ещё менее разговорчивым, чем его предшественник. Впрочем, их мало что различало, кроме этого. Рослый крепыш, он не был сломлен ни разгромом отряда, ни пребыванием под водой, ни даже пленом. По-прежнему выглядел совершенно невозмутимым, разве что жёсткое воздействие Ворчуна несколько поколебало его уверенность. Но – лишь самую малость.

Ян дождался, пока их пленник окончательно не придёт в себя, и только тогда начал задавать вопросы. Интересовало его многое, но главное – есть ли рядом ещё орочьи банды. Орк, как и следовало ожидать, послал его куда подальше.

– Значит, по-нашему ты точно говоришь, – с мрачным удовлетворением сказал Ян. – Что ж… Ворчун, ты как-то похвалялся, что сможешь развязать язык даже трупу. Сможешь?

– Смогу, – невозмутимо подтвердил Ворчун, оценивающе глядя на распростертое перед ним тело. – Вы бы только подальше отошли… На корму там, что ли. Наши способы, гномовские, они не для человеческих глаз. Худо вам будет.

– Брось, Ворчун, – пренебрежительно бросил Ян. – Что такого ты можешь показать, что испугает настоящего траппера?

В шутку, конечно сказал. Жаль, что сам про это позабыл и остался. Методы Ворчуна и впрямь были… Сказать про них «грязные», значит ничего не сказать. Орк орал и бесновался в путах, раз даже почти достал гнома скованными ногами. Ворчун оставался невозмутим, делал своё дело спокойно и даже размеренно. В результате, он затратил всего четыре минуты – Ян засёк время – на то, чтобы заставить пленника говорить. В конце процедуры тот, дрожа и всхлипывая, болтал уже без умолку – выкладывал всё подряд, и, в конце концов, сообщил всё, что трапперов интересовало.

Других банд в округе не было – его была единственной…

…

Орков здесь вообще мало, потому что в небесах появился чёрный демон, сжигающий всё живое…

…

Ближайшая деревня находится в четырёх часах ходу на север по левой, самой заболоченной пойме…

…

Количество бойцов в деревне ему неизвестно…

Ну и так далее.

Чтобы избавить себя от боли, орк рассказывал обо всем, о чем знал или даже просто догадывался, и уже не мог остановиться. Его было даже жалко. Хоть и не человек, даже не гном или эльф, он всё же был воином. Для орка – наверное, даже неплохим воином.

– Кончай с ним, – сухо и устало обронил Ян, почуяв, что больше не выдержит. – Слышишь, Ворчун, кончай!

Ворчун не заставил себя повторять дважды. Короткий взмах ножом, и орк уже не говорил. И даже не дышал.

2.

Ян был настроен решительно – двигаться только вперёд! Иное дело – Ворчун. В нём взыграл охотничий, трапперский инстинкт, и гном своим хрипастым голосом отстаивал поиск. Конечно, он проиграл, на всех разобиделся, плюнул на чисто выскобленный пол и ушёл к своей ракетнице. Остальные восприняли это вполне спокойно. Привыкли…

Прам, несмотря на все возражения Ворчуна, шёл прежним курсом. Из опасной зоны он вышел, так что скорость хода возросла, и уже не было необходимости всей команде пребывать в состоянии боевой готовности. Вахта по-прежнему состояла из двоих, но теперь только рулевой постоянно находился на мостике. Второй вахтенный, которым сейчас добровольно вызвался быть Ворчун, должен был находиться на палубе четыре часа – но в состоянии вольном. Потом вахтенные сменялись. Остальная троица – в том числе и Рок, свободный от вахт в силу отсутствия напарника и собственной неопытности, в это время полноценно отдыхала. Держа оружие под рукой – на случай внезапного нападения.

Дежурить с Ворчуном «повезло» Вилли. Не самый худший получился вариант – Вилли, воспитанный на безусловном почтении к старшему, подходил для роли его напарника куда лучше, чем, допустим, Наката. Или тем более вспыльчивый и зачастую несдержанный Ян. Но сейчас даже Вилли был как никогда близок к демонстрации непочтительности.

Сквозь бойницы в стенах до трапперов доносились раскаты громового рыка Ворчуна, разошедшегося не на шутку и костерившего на все лады маленького гнома за какую-то мелкую провинность. Вроде бы, Строри уже выдыхался…

Но и выдыхаясь, поспать он не дал никому. Даже Наката, у которого нервы были как стальные канаты, и тот все никак не мог умаститься на своём лежаке. Ворочался, ерзал, шипел что-то под нос, ругательски ругая сварливого гнома…

Наконец не выдержал, сел.

– Ну, он меня достал! – сказал с чувством. – Ян, разреши…

Ян уже готов был согласиться – Ворчун и его достал тоже, но тут с палубы донёсся такой рёв, что всех трапперов словно могучим порывом ветра вымело с лежанок.

Глядя в небо, Ворчун восторженно орал:

– Дракон!! Дракон летит!!!

Во всю свою лужёную гномью глотку.

Дракон летел. И было это совершенно удивительно, хотя, вроде бы, никого удивлять не должно было – ведь они уже видели его полёт раньше в той чудной вещице, которую Заказчик называл голопроектор. Но тот дракон, как бы правдоподобно он ни выглядел и как бы страшен ни был, являлся всего лишь плохонькой копией того, что они сейчас видели собственными глазами. К тому же, и казался меньше.

Этот же…

Размах его крыльев, как на глаз – то есть не слишком точно – определил Наката, составлял не меньше десятка ярдов или саженей – уж кто как привык считать. В длину огромное тело дракона было ещё больше, и притом выглядело совершенно несокрушимым.

Ворчун, впрочем, тут же вознамерился это проверить и решительно потопал к ракетнице – не с той ноги встал Ворчун с утра, не иначе. Еле удержали его от дурного дела, повисли на плечах и не дали выстрелить. Дракон же будто не замечал людей. И ведь недалеко был, и летел не слишком высоко – можно даже сказать, совсем низко. И прам торчал посреди реки. Вернее – двигался так медленно, что и стой он на месте, было бы одинаково. Дракон его видел, не мог не видеть. И тем не менее…