Текст книги "Принесите мне дракона"

Автор книги: Денис Субботин

Соавторы: Сергей Косов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

И тем не менее, пока не нападал, как будто выжидая чего-то.

– Рок, тащи штуцера! – сиплым голосом велел Ян. – А ты, Ворчун, даже не вздумай из своей ракетницы садить!

– Делать мне больше нечего, – остыв, вполне мирно огрызнулся Ворчун. – Всё одно он в воздухе, стало быть, ракеты до него не дойдут. Нет уж! Подождём, пока подойдёт поближе, а потом…

Гном мечтательно прищурился, не договорив до конца. Однако же всем и так было ясно, что он имел в виду. Ян не зря велел доставить штуцера – мощные нарезные ружья гномьей работы способны были пробить насквозь толстенную шкуру горного тролля. Можно было надеяться, что пробьют и шкуру дракона. Ну, а если не выйдет, пожалеть уже вряд ли успеют.

– В конце концов, мы для того и подряжались! – ободряюще крикнул Наката, устраиваясь поудобнее у носовой картечницы.

Дракон летел. Он, несомненно, заметил прам, но атаковать не спешил, что опять-таки говорило в пользу его разумности. Вместо этого, дракон взмыл повыше, практически на границу досягаемости выстрела из самого дальнобойного штуцера. Да и рассеивание пуль на такой высоте гарантировало ему практически полную неуязвимость. Пока что и не улетал – черной кляксой кружился в небе, наблюдал. И в любой момент был готов ударить – в этом никто на праме и не сомневался.

– А если всё же попробовать, Ян? – не выдержал Ворчун. – Пожалуй, я смогу достать его из своей игрушки!

Под «игрушкой» он подразумевал, разумеется, ракетницу. И получил совершенно определённый ответ. Вожак молча отрицательно мотнул головой и вскинул штуцер.

У него был отличный штуцер. Не самый лучший в этом мире, но надёжный, дальнобойный и точный – неплохое сочетание для ружья, изготовленного в полукустарных условиях оружейной мастерской. Из такого ружья на четыреста саженей можно свалить наверняка матерого орка, а на восемьсот – в половине случаев. Беда была в том, что дракон не подлетал ближе тысячи саженей, а на такое расстояние пуля хоть и долетала уверенно, но сильно отклонялась от цели.

– Пустая трата пороха, – проворчал Ворчун, но слова его заглушил трескучий грохот выстрела.

Пуля ушла вверх, а Ян, даже не пытаясь увидеть результат, принялся лихорадочно перезаряжать свое оружие. Стрелки у картечниц как можно выше задрали стволы вверх, готовясь встретить пикирующего дракона шквалом свинца.

Ян попал. Не то, чтобы очень хорошо, но видно было – попал. Дракон вдруг вскрикнул пронзительно – от крика его мороз ударил по коже. Он накренился на левое крыло, заполошно взмахнул правым… Левое, кстати, несколько долгих мгновений шевелилось еле-еле. Но стоило лишь Чёрному Року и Вилли издать радостные вопли, как дракон выровнял полёт и развернулся, наконец, в их сторону.

Крики враз смолкли. Приказ Ян отдавал уже в полной тишине.

– Огонь!

Самые совершенные картечницы – восьмиствольные, калибра в три четверти дюйма – дают до двухсот выстрелов в минуту. Достаточно высокий темп стрельбы, учитывая, что каждый снаряд способен в клочья разорвать небольшого зверя или нанести серьёзные ранения практически любому живому существу на планете. Надёжность их оставляла желать лучшего даже через четверть века после их изобретения, но на этот раз ни одна не подвела.

Обе ударили слитно, и две дымные струи, совсем не страшные, если глядеть со стороны, скрестились там, где через мгновение должна была появиться цель. Можно было не сомневаться – урон будет нанесён крайне серьёзный. Однако дракона почему-то не оказалось в том месте. Резко развернувшись практически на пятачке и уйдя, таким образом, из зоны обстрела импровизированных зениток, он крутанулся вниз через крыло и стремительно атаковал. Атаковал, откуда его никак не ожидали – с левого борта, от покрытого густым и высоким лесом берега, разом вдвое сократив количество стволов, которые могли по нему «работать». И хотя Чёрный Рок очень старался, и даже несколько раз попал, этого было мало. Пули картечницы ударяли в жесткое, покрытое черной блестящей шкурой тело безо всякого видимого вреда.

Меж тем, сам он подлетел на расстояние «плевка» и раззявил страшную, даже отсюда видно, зубастую до жути пасть. Ян выстрелил в него скорее для очистки совести. Штуцерная пуля по силе не могла сравниться с пулей картечницы. И – в горячке боя – не сразу понял, отчего сама вода вспыхнула вокруг дракона – вернее там, куда секундой спустя он влетел. Ярчайшая вспышка ударила по глазам, уши заложило от оглушительного свиста, и всё вокруг укрылось за вонючей дымной пеленой.

Тут, наконец, пришло осознание того, что случилось на самом деле, и Ян, кашляя и чихая, проорал в полную глотку:

– Ворчун, мать твою!..

Новоявленный ракетчик, очень довольный собой, немедленно появился из дыма – в дыму и полной темноте он ориентировался не хуже, чем при свете. Рожа его, чумазая и даже как будто опалённая, тем не менее, лучилась самодовольством.

– Каково?! – гордо воскликнул он. – С одного залпа, всего четырьмя ракетами…

Не договорил. Голос сорвался на петушиный визг, а сам Ворчун плашмя рухнул на палубу. Скорее повинуясь инстинкту, чем сообразив что-то, Ян рухнул рядом.

И вовремя! Обдав их жаром, запалив борт, в ракетницу врезался огненный шар. И очень хорошо, наверное, что ракетница была разряжена. Обошлось без взрыва. Но тяжелого вооружения у них больше не было!

Зато был дракон. Опалённый, заметно пострадавший, но, тем не менее, живой, он парил в небесах шагах в трёхстах южнее прама. Нападать, вроде бы, не собирался. Улетал.

Преследовать его было некому.

3.

– …дракона мать! – очень выразительно завершил свою мысль Ворчун.

Ян потер лоб – голова раскалывалась, как будто по ней целый день лупили молотком, устало спросил:

– Всё?

– Всё, … через колено! – уверенно ответил Ворчун.

– Так, стало быть, ты за возвращение? – уточнил Ян.

– Да какого!!!… – Ворчун взвился как ужаленный. Успокоился. Сел. – Ну да, конечно, за возвращение. Ты погляди, нет, ты погляди, Ян, этого крылатого чёрта даже ракеты взять не смогли! Я всадил четыре штуки ему чуть ли не в самую пасть, а он не только улетел, но ещё перед этим и ракетницу нашу снёс! Он не только живуч как чёрт, он ещё и умён. И он по-прежнему живой.

– Он не живой, – возразил Вилли.

– Что?!

Четверо его товарищей с одинаковым изумлением воззрились на маленького гнома.

– Он созданный, – всё так же спокойно сказал Вилли. – Его сделали, уж не знаю из чего. Забыли, что ли? Нам же рассказывал тот, инопланетник…

– Повадились же к нам на Тарон! Жизни без них будто не было…, – рассерженным котом прошипел Наката и сплюнул за борт.

Ян покачал головой. Многое, ох многое должно было пойти наперекосяк, чтобы спокойного и невозмутимого, будто изо льда сделанного, ниппонца вот так прорвало. Раньше Наката служил им примером для подражания. Нынче же… трудно сказать. Он, Ян, себе самому казался куда как спокойней и рассудительней.

– Он не живой, – монотонно, будто урок заучивал, повторил Вилли. – А раз так, нам нет нужды его бояться. Это… нечто, которое можно убить. И за это дают хорошие деньги. Будь это орк, кто бы нам заплатил за него… столько?! Тридцать пять тысяч – это столько, сколько мы не заработали за весь прошлый, к слову очень удачный, сезон. За четыре выхода на тропу…

– …С которых мы вернулись живыми! – рявкнул выведенный из себя Ворчун, никак не ждавший столь гнусного предательства от соплеменника. – А ты, Вилли, дурья твоя башка, лучше бы старших слушал больше…

– Спокойно, Строри Ворчун, не заводись, – жестко осадил его Ян. Повернулся ко второму гному. – Так, Вилли, ты за продолжение похода, правильно?

Пристыженный Вилли только головой кивнул упрямо, пряча глаза от старшего сородича.

– Ясно. Ты, Наката?

– Против, – произнес ниппонец, спокойно и твердо глядя в глаза воспитанника. – Сдается мне, лимит везенья мы вычерпали. До донышка. И, повторюсь, я по-прежнему не вижу способа добыть эту «птичку».

Ян прикусил губу. Два голоса против двух – ибо ещё в самом начале он озвучил своё решение: продолжать погоню. Оставался один лишь член команды – совсем сопливый траппер Чёрный Рок. Ученик! На советах прайда он сиживал, но раньше ни разу не голосовал. Чаще всего решения принимались если и не единогласно, то большинством абсолютным. А в таких случаях голос ученика никого не интересует. Он никому не нужен. И вот теперь…

Рок взмок в одно мгновение. Испуганно воззрился на Яна, ища поддержки или совета. Однако тот специально отвернулся, не желая давить на младшего. Ищуще посмотрел на Ворчуна, на Накату, даже на Вилли…

Нет, никто не желал ему помогать. Более того, старательно игнорировали даже взгляд его.

– Ну…, эта…, – голос, поначалу хриплый, сорвался на фальцет, пискнул испуганным мышонком. Пришлось прокашляться. – В общем, прайду деньги нужны…

И, увидев багровеющее в припадке ярости лицо старшего гнома, закончил почти скороговоркой:

– А ракетницу мы новую с них купим. Ещё лучше, Ворчун! Так что я, это, за то, чтобы продолжить поход!

Ворчун взревел, подобно раненному троллю или тому же дракону – едва своим ором стену блокгауза не снёс.

Ян довольно ухмыльнулся и встал.

– Выступаем немедленно! Рок, ты чего тут расселся? Палуба грязнее грязи, не видишь что ли?

«Вот и помогай после этого», – уныло подумал Рок, вздымаясь на ноги и ища глазами швабру.

Доказательства правоты Яна найдены были даже раньше, чем прам прошёл первые сто саженей по следам дракона. Вернее, по курсу его полёта. Внезапно заорал от носа Ворчун, колупавшийся с обломками ракетницы. Заявился и сам вскоре, да не с пустыми руками, а с выловленным из воды гостинцем. Гостинец был странный – обугленный, но сохранившийся почти целым кусок чего-то, очень напоминавшего толстую кожу, но оной не являвшийся. В одном месте, где-то на трети от края, кожу пересекали тонкие, не толще полудюйма, тростиночки. Больше всего это было похоже на птичьи кости.

Пока Вилли и Рок разглядывали находку, Ян оттащил гнома в сторону и спросил:

– Ты думаешь, это крыло? Крыло дракона?

– Кусок крыла, – с полным правом встряв в разговор, поправил его Наката. – Кусок крыла, отбитый осколком ракеты Ворчуна, и опалённый напалмом. Так, кажется, называется у инопланетников эта горючка внутри?

– Так, – кивнул Ян. – Так что, Ворчун?

– Я согласен с Накатой, – мрачно сказал гном. У него не прослеживалось и тени эйфории, вообще не заметно было победного настроения.

– Что мрачный-то? – спросил Ян, когда возникшая по окончании речи гнома пауза чересчур уж затянулась.

– Не нравится мне всё это, – честно признался Ворчун. – Ты представляешь, сначала он такой неуязвимый, что жуть берёт, а потом с него шкура клочками осыпается. Ведь это – шкура?

– Кусок крыла, – меланхолично поправил его Наката. – Видимо, вместе с сочленениями или жилами… Должен сказать, любезный гном, ты потряс меня своей меткостью. Страшно подумать, что сталось бы, если бы ты не попал.

Ворчун вдруг встрепенулся. Взял шкуру, отнёс её на нос прама и установил в обломках ракетного станка. Потом, не поленился самолично сбегать в блокгауз, вышел оттуда со штуцером в руках…

– Ты что задумал, Ворчун? – окликнул его Ян, всерьёз заинтересованный.

Наката промолчал, но на всякий случай положил ладонь на плечо Яна. Мол, обожди малость…

А спустя секунду грянул оглушительно громкий выстрел. Шкуру вышибло из импровизированных фиксаторов и унесло за борт.

– Лови её! – заорал в голос Ворчун, бросаясь к корме, куда мишень должно было вынести. Благо ещё, что прам еле шел, лопасти гребных колёс, двигаясь еле-еле, толкали его вперёд. Они не перемололи, а лишь подтолкнули кусок шкуры к корме, где Ворчун и ухнул за ней в воду. Прямо в одежде.

Мокрого, но довольного Ворчуна извлекли из воды спустя несколько минут. Ещё из реки гном торжествующе махал куском, в котором зияла почти дюймовая по диаметру пробоина.

– Победа! – рявкнул он, выбравшись на палубу. – Его шкуру можно пробить из штуцера!

– Крыло можно, – поправил Ян. – И совсем непонятно, как подойти на убойную дистанцию…

4.

Дракон не ощущал боль, как ощущали её люди. Его мозговой центр, расположенный вовсе не в голове, а в самой середине туловища, за толстым слоем металлопластика и герметика, сообщал о повреждениях. Лишь одно из них было серьёзным – осколок, разорвавший левое крыло, лишил его маневренности.

Летать он мог, но уже не так быстро и легко как раньше. Стало быть, следовало отлежаться и запустить процесс регенерации на полную мощь. Для этого требовалась органика – много органики. Однако дракон приземлился в овраге, прямо посреди мелкой речушки, и вокруг не было ничего подходящего. Подниматься же дракон по-прежнему считал опасным – существа, лишившие его возможности полноценно двигаться, всё ещё кружились на одном месте, словно чего-то ожидая. Возможно – его. Их оружие оказалось для него достаточно опасным. Привыкнув к легким, почти не оказывающим сопротивление жертвам, он утратил осторожность…

Повреждения случались и раньше, но никогда – столь масштабные. И всё же, дракон готов был к полёту. Надо только зарастить перепонку.

Глухой хлопок, донёсшийся от реки, слуховые сенсоры восприняли и оценили правильно – как выстрел. Это немного встревожило Дракона, но лишь немного. Вытянув шею и уложив голову на короткие, мощные передние лапы, дракон приготовился отдыхать. Глаза его были прикрыты прозрачными перепонками, не уступающими по прочности бронестеклу восьмого класса защиты. Он не спал – оценивал информацию, анализировал свои и вражеские ходы, находил в действиях ошибки и искал методы их исключения.

Впрочем, его «мозг» позволял делать два и три дела одновременно одинаково успешно. Небольшой зверёк, размером не крупнее крысы, пытался проскользнуть мимо него к своей норке, оказавшейся как назло в зоне досягаемости. Зверек этот даже не успел почувствовать, как умер. Увы, но для восполнения истраченной энергии он был слишком мал – и десятой доли не восполнил. Энергии могло не хватить даже на регенерацию крыла – про остальные раны пока что можно было забыть.

Совсем по-человечески вздохнув – хотя ему и не требовался воздух и вообще дышать – дракон поднялся и пошёл вглубь леса. Ему неизвестны были эмоции, такие как раздражение и гнев. И, тем не менее, дракона можно было назвать разгневанным и раздражённым.

5.

Теперь прам шёл днём и ночью – шёл у самого берега. И вновь стоять вахту приходилось по двое. И бдить пуще прежнего. Иначе орки – великолепные пловцы – могли запросто прокрасться на прам и устроить резню. Такое случалось… поначалу.

Тогда, правда, водяных троллей в реке было намного меньше. Водяной тролль, он ведь такой – ему совершенно всё равно, человек попадается ему на зуб, или же орк, или же его собрат по крови – тролль земной. С одинаковым аппетитом ухомякает любого.

Ночью, с полуночи и до четырёх часов, время было особенно опасное. Именно в этот период у водяных троллей начинается период спаривания, когда они ничего не видят и не слышат вокруг себя, уходят глубоко под воду, и проводят там, не высовываясь на поверхность, все четыре часа. С одной стороны, хорошо – хотя бы от этого врага трапперы оказываются избавлены, с другой – орки вовсю пользуются этими ночными часами для совершения вылазок.

Но на этот раз всё было как нельзя лучше – и на берегу было темно, и на праме спокойно. Никто не рвался из воды на палубу, никто не стрелял из темноты из дальнобойных орочьих арбалетов. Лес был тих и мёртв.

Впрочем, никого это не радовало – даже вечно напряжённого в этих местах Ворчуна. Последний вообще валил всё на дракона – мол, его испугались. Может быть, и прав был гном. Даже наверняка прав! Вот только у Яна совершенно не было желания сообщать ему об этом. Ворчуну только дай повод обвинить тебя в неосторожности…

Что-то устал Строри за последнее время. Так, глядя, можно ведь подумать, что не хочет он больше шкурой своей рисковать. На тропу выходить не хочет! И, хотя в жизни каждого траппера наступает такой момент, когда пора вешать меч или там секиру на гвоздь, Яну всё же хотелось надеяться, что он ошибается. Без Ворчуна его прайд мало того, что сократится в числе – станет просто неполноценным, даже вырастя до семёрки. Ворчун, он неповторим, как может быть неповторим только гном. Великолепный боец, отличный товарищ, надёжный и крепкий. И вдруг – такой надлом! Никогда раньше Ворчун не был против похода! А сейчас… как будто испугался!

Ян порадовался, что на вахте он стоит с младшим гномом. Лёгкий в общении, добродушный, не обижавшийся даже на хлёсткую и недобрую кличку «Простак», Вилли был отличным товарищем. Хотя, всё же, на взгляд Яна, уступал Ворчуну куда как значительно.

Прам вильнул.

– Руль держи! – рявкнул Ян, оскалившись.

– Тролли! – сообщил Вилли.

Тролли – настоящие бурые тролли, то бишь ещё молодые недоросли, – стояли шагах в трёхстах выше по течению. Кажется, они так и не заметили прам, занятые друг другом. Как и пристало горным троллям, жутчайшим одиночкам, не способным ужиться на одной территории, они дрались. Треск там, в трёхстах шагах выше, стоял страшнейший – кулаки троллей больше походили на малых размеров кувалды или булавы, вставленные в локтевые суставы. Только шкуре тролля было под силу выдержать удары, нанесенные эдакой дурой.

Ян, прильнувший к «подзорке», вынужденно признал: зрелище, виденное им доселе всего дважды, сколь завораживающее, столь и страшное. Шагающие башни, дерущиеся врукопашную и напрочь игнорирующие имеющееся у них оружие – что может быть более удивительным? Ну, разве что продолжительность боя. У этих бой длился уже, наверное, больше получаса. По крайней мере, оба тролля махали кулаками с заметно меньшей скоростью, а в двух-трёх местах на их шкурах были видны жутковатого вида бугры – это где троллячий жир заращивал раны.

Ян покосился на Накату, стоявшего рядом и также наблюдавшего в подзорную трубу за всем этим безобразием.

– Что скажешь? – спросил тихонько.

– Скажу, что я бы попытался, – так же тихо ответил Наката. – Неизвестно, чем закончится наша охота на дракона, однако я совершенно уверен, что цена на троллячьи шкуры, тролью желчь и особенно на троллит в этом сезоне будет высока, как никогда раньше. Попробуем?

– Попробуем, – согласился, неслышно подкравшийся к блокгаузу Ворчун. Хотя его никто и не спрашивал пока что.

Ян ещё две-три секунды – безумно долго – обсчитывал всё и прикидывал варианты. А потом кивнул и взмахом руки отдал всем приказ – начинаем охоту.

Уже спустя несколько минут прам воткнулся в берег – атаковать троллей в открытую, с воды, было совершеннейшим безумием. Против двух их «встроенных» прямо в грудную клетку огнемётов могла не сдюжить и достаточно толстая защита блокгауза, тем паче большая часть оружия находилась вне его пределов. А вот проползши по болотине четверть мили, они почти наверняка добирались до троллей незамеченными.

Умелые, свирепые и безжалостные бойцы, тролли бывали совершенно беспечны, не находя для себя достойных и равноценных соперников в лесном мире Тарона. Именно по этой причине они были совершенно не искушены по части засад и партизанской войны. Вот в открытом бою – да-а… Но дело-то как раз в том, что люди редко ходили в полный рост на огнемёты. Как и сейчас.

Ползти по болоту, да ещё волочь на себе тяжёлый штуцер с зарядами и прочий боевой снаряд – занятие из тех, которые называют необходимыми. Говорят при этом сквозь крепко сжатые зубы, глядя исподлобья и очень мрачно. Вонь прорывающихся наружу из-подо мха газов, тяжёлый аромат гниющих водорослей, а, может, и не только их… – ничего романтического или героического в этом нет. Есть лишь тяжелая нудная работа и бесконечное терпение.

Ян, однако, привык, притерпелся к запаху. Сколько он болот исползал за неполные двадцать пять лет своей жизни – и не сосчитать! И винтовку научился не мочить – как в первый раз, и настроение теперь уже не так понижалось. Вот Ворчун, тот не упустил шанса, крыл сквозь зубы направо и налево, злой как черт, – кабаном пёр вперед, мрачный и решительный. Впрочем, проползти им оставалось вряд ли больше сотни саженей.

Доползли, наконец. Вид с выбранной ими позиции открывался неплохой – разве что мешало обзору невысокое, с воды не видное дерево. Скорее даже – большой куст. Поросль эта не позволяла точно разглядеть троллей: лишь изредка из-за него появлялся второй – тот, что покрупнее; тот же, что помельче, был виден хорошо.

На него Ян и показал Ворчуну. Сам же принялся выцеливать из штуцера второго. Беда тут была в том, что тролль, существо по природе своей малоуязвимое, стоял к нему боком. Самые его чувствительные места – лицо и горло, были для Яна недосягаемы. Тут оставался единственный вариант, но Ворчуну говорить о нём не стоило. Гном мог не понять, крайне серьёзно относясь к охоте.

По его нерушимому убеждению выходило, что охотиться любой траппер должен так, как установлено. Впрочем, сам же он нередко и немало отходил от этого. Когда надо, гном умудрялся действовать не только быстро, но умело и ловко. Его выстрел, кстати, был первым. Ян отстал только на несколько невесомых мгновений.

Пули ударили разом, примерно туда, куда и метили стрелки. В случае с другими мишенями, уже этого попадания надрезанных, и потому особенно опасных для бездоспешных жителей леса, пуль были бы если не смертельны, то крайне вредны – точно. Но тролли… Что им какие-то пули, ударившие одна – в плечо, другая – в боковую часть шеи, закрытую толстым броневым щитком.

Ян лихорадочно откинул крышку затвора, запихал латунный цилиндрик внутрь казенника. Сейчас главное было – стрелять. О худшем подумать успеют. А лучше бы и вовсе не думать! Благо, стрельба занимала сейчас всё время.

6.

Самый неуязвимый тролль всё же имеет несколько мест, попадание в которые влечёт за собой неприятные для него последствия. Так, на голенях, на пальцах и на локтевых и коленных суставах кожа его чуть тоньше, и под ней нет, как в других местах, слоя жира, способного затопить и перекрыть любую рану. Попасть в них, в эти уязвимые точки, крайне сложно – тролли осторожны, быстры и в меру разумны. О своих слабостях тролль знает не хуже охотника и редко позволяет последнему их использовать.

Но шанс выпадает всегда. Ян это знал, потому и не удивился, увидев оголённый локоть. И с выстрелом ни секунды не промедлил.

Пуля калибром чуть меньше дюйма вошла в кость с гулким, слышным за сотни саженей хрустом. Это переломился прочнейший троллячий локоть. Выстрел, само собой, не стал смертельным – ещё ни один тролль не умирал от попадания в локоть.

Беда их заключалась в том, что они почти не чувствуют боли, и не способны реалистично оценить полученные повреждения. Вот и этот тролль, даже если что и почувствовал, то для него это было чем-то вроде шлепка. Потом, мгновением спустя, обильно потекшая кровь должна была привлечь его внимание и спровоцировать ответную реакцию…

Но им, уже в который раз, повезло. Тролль-соперник, которому Ворчун отстрелил ухо в тщетной попытке вышибить глаз, заорал яростно и напал на раненного сородича. Они вновь принялись мутузить друг друга почём зря, а трапперы получили возможность спокойно, не спеша обстреливать их.

После четвёртого удачного попадания, когда уже оба тролля истекали кровью, притом потоки были обильны, Ян сплюнул и с досадой произнёс:

– Молодь!..

– Да, – согласился Ворчун, также раздосадованный. – Думаю, на нормальные троллиты нечего и расчитывать.

– Но шкуры-то ничего, – глубокомысленно сообщил Ян. – Марок двести можно выручить… Или попортим чуток?

Особого смысла в его предложении не было, поэтому Ворчун даже не удостоил его ответом. Все, что им сейчас оставалось – просто немного подождать. Если тролли по какой-то, одним им известной, причине не прекратили свой поединок даже при появлении трапперов, значит нет необходимости, добившись кровотечения, высовываться ещё раз. Тролли уже трупы, даже если бодры и понятия не имеют о своей беде. Стоит ли рисковать лишний раз?

Тут, наконец, тот тролль, которого выбрал себе мишенью Ворчун, качнулся и упал на колени. Этим не преминул воспользоваться его соперник, нанесший ему несколько сокрушительных ударов в голову. Однако рухнули на землю – вернее, в лужу натекшей с них крови, – оба почти одновременно. Спустя ещё несколько минут бурных конвульсий, обе жертвы затихли окончательно.

Нет ничего более неприятного, чем разделывать мёртвого тролля. Мало того, что сама эта работа крайне грязна, так ещё попробуй оприходовать его огромную тушу! Не меньше часа пройдёт, прежде чем удастся вскрыть толстенную троллью кожу. И это учитывая то, что каждая минута на счету – очень уж быстротечны у дохлого тролля процессы распада тканей…

Впрочем, многие забывают обо всём, прорываясь сразу к мочевому пузырю и почкам. Там, и только там встречаются алмазной твердости отложения, проще говоря – камни. Те самые камни, которые жадно скупают на Тароне барыги-перекупщики, чтобы потом за совершенно безумные деньги продать их модницам со всех планет. Так на рынке Империи появляются троллиты – камни, являющиеся предметом мучений троллей и, зачастую, причиной их гибели.

Растут они долго и медленно. Чем старше тролль, тем больше шансов обнаружить в нем нечто действительно ценное. Тут и условия играют свою роль – говорят, чем выше в горах тролль живет, тем ярче и красивей в нем камни. Ян в горах не был, поэтому точно уверен не был, а всем слухам верить…

Вот почему у убитых трапперами молодых самцов не могло быть больших камней. Максимум – в десяток карат, из которых половина уйдёт на огранку. Впрочем, и такой он стоил около пятисот марок. Ах, если бы хотя бы раз удалось найти троллит карат на пятьсот размером! Говорят, такой стоил целое состояние.

В этом походе их «троллит», с крылышками и изрыгаемым из пасти огнём, стоил больше – намного больше. Только поймай. Или убей.

Но по пути сойдет и такая добыча, как эти два молодых недоумка под пять саженей росту в каждом.

За разделку трупов взялись гномы – у них любое дело получалось как-то легко, без натуги. К тому же молодая шкура тролля, как известно, несколько тоньше. Как бы там ни было, первого тролля вскрыл Ворчун – через сорок пять минут. Вскрыл, оставшись чистым и незапятнанным. И тут же, специальным инструментом, в простонародье именуемом «черпаком», полез в нижние пределы. Всхлипнув, отвернулся Рок. Даже Ян поморщился. Всё же самое неприятное только начинается.

Но тут заорал радостно Вилли, вскрывший своего, и вскрывший классно – так, что дорогая вещь, шкура тролля сама сойдёт, чуть подсохнув.

– Ищите камешки, да пошли! – рявкнул Ян, тревожно озираясь. – Или вы тут до ночи собрались прохлаждаться?…

Тут он был прав – в ночное время здесь, может быть, и не слишком опасно, однако неприятные соседи вполне могут появиться, и очень быстро. Притом речь идет не о понятных, как плевок, орках и троллях – с ними, в конце концов, можно справиться, хоть и не быстро. Есть еще каменные жабы, которых пуля берёт ещё хуже, чем троллей; комары, размером с крупную горошину; наконец, ползуны – добродушные зверушки, тянущиеся к людям – обладают обжигающей кожей и ядовитым дыханием. Да мало ли кто или что может явиться на запах свежей тролльей крови и внутренностей под покровом темноты. Стоит ли рисковать?

Поэтому нервничал Ян. Поэтому замер у картечницы Наката, готовый в миг изрешетить ближние кусты или перенести огонь на дальние. Поэтому так напряжен был Черный Рок, сжимающий арбалет и внимательно вглядывающийся в копившийся в зарослях мрак…

На этот раз пронесло: ничего так и не случилось.

Добыча, как и полагали трапперы, была невелика – в свете ожидающей их суммы за выполнение основного задания. В другие же времена на неё не могли бы нарадоваться. Ворчун и Вилли – на пару, нарезали из шкур под тридцать саженей подходящей для дальнейшей обработки кожи, в специальный резервуар слили огненосную тролличью жидкость, повыламывали клыки, вырвали когти. Ну и главное – уже отчистили и уложили в несгораемую шкатулку четыре небольших, меньше чем по десятку карат каждый, камешка.

Троллиты были пепельно-серого цвета, дешёвые – даже жаль, что троллей пришлось убить в столь «юном» возрасте. Новорожденные троллиты показывали неплохую динамику роста. Глядишь, потом из них могли бы получиться совсем неплохие экземпляры. Уже не получатся…

Но вечером разговор зашёл вовсе не за них. Вечером говорили об огненной жидкости троллей. Вернее, о ней в сравнении с огнём, изрыгаемым драконами. Спорили, не зная толком, о чём. И ещё…

Первым начал Ворчун. Сидя с довольным видом за столом и хлебая окрошку с кровяной колбасой вприкуску, гном внезапно встрепенулся и воззрился на Яна. Тот чуть не подавился квасом:

– Что?

– А если… – раздумчиво сказал Ворчун. – Если тролльей жидкостью дракона полить, что будет?

Все воззрились на него даже не изумлённо – обалдело.

– Чего? – просипел Ян, мучительно откашливаясь. На его счастье, у него не было во рту ничего – иначе точно бы подавился.

– Я говорю, если тролльей жидкостью полить дракона – что будет?

– И как ты его польёшь? – ухмыльнулся Вилли. – Строри, он же летает, а ты – нет.

Ворчун промолчал, сопя и морща лоб.

– И правда, Ворчун, – поддержал младшего гнома Наката. – Как?

Ворчун молчал, смотрел на Яна. Тот тоже помалкивал – думал.

– Нет никакой уверенности, что шкура дракона… – начал он в раздумии, и осекся. – Напалм!…

– У тролля в кишках не напалм! – отрезал Ворчун. – Не знаю, что, но – не напалм. Тот, как нам объяснили, от соприкосновения с воздухом загорается, а троллячье дерьмо – нет. Мы его из той кишки в бачок перелили, и ничего не загорелось. А от огня – я знаю точно – загорается. Стало быть, оно может на дракона подействовать. Ну, а что он летает – так, ведь, не круглый же день с ночью напролёт. Нет? Нет! Нам всего-то и надо – найти его логово, дождаться, когда ляжет баиньки, и залить его нору огненной жидкостью троллей. Потом – поджечь. Чего сложного?!

Вилли исподтишка крутанул пальцем у виска, за что и схлопотал от всевидящего Ворчуна подзатыльник. Наката молчал – думал, поглядывал на Яна.

Молчал и Ян. Долго. Потом всё же сказал, но совсем не то, что ждал Наката.

– Придётся тролля побольше найти. Жидкости той нам много потребуется!