Текст книги "Принесите мне дракона"

Автор книги: Денис Субботин

Соавторы: Сергей Косов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Прам словно почувствовал беду своих хозяев – пока ничего не ломалось, а что было сломано – о себе не напоминало. И, хотя темнело стремительно, на какой-то миг все поверили: проскочить всё же возможно.

Боясь спугнуть удачу, трапперы не позволяли себе даже намеком выказать вспыхнувшую вдруг надежду: старательно прятали заблестевшие глаза, с удвоенным вниманием вглядываясь в серый полумрак, и тщательно хранили каменно-невозмутимое выражение на лицах.

Уловки не помогли. Раздался громкий треск и нос прама подлетел кверху, потом, со страшным скрежетом, корабль перевалил через что-то твердое и еще раз подлетел вверх, когда через препятствие переваливались гребные колёса. Все это время экипаж отчаянно цеплялся за все возможные выступы, в попытках устоять на ногах и не рухнуть в темную, холодную воду. Как всегда Рок оказался самым неуклюжим – его в очередной раз сбило с ног и хорошо приложило о стену блокгауза.

– Проклятье! – проорал Вилли от картечницы, резко толкая рукояти вверх и открывая огонь. -Ян! Тролли! Тролли!!!

Почти тут же огонь открыл и Ян: обычно в две картечницы можно осадить первый натиск водяных троллей, а разогнавшийся прам может и уйти. Вот только их прам уже не разгонится – не уйти ему от мелькающих в звездном свете быстрых, блестящих спин, покрытых черной чешуей.

Ян попытался забыть о больных ребрах, не дающих ему нормально вздохнуть, и сосредоточился на стрельбе. Стиснув зубы, короткими очередями бил по воде, стоило только там появиться «бревну» – телу водяного тролля.

– У меня на пол очереди! – крикнул ему Вилли. Стрелял он редко – скорее огрызался – берёг патроны. Иногда вроде бы попадал.

Впрочем, несмотря на огонь, тролли упрямо пёрли к праму, стараясь быстрей добраться до вожделенной добычи.

Вот один, улучив момент, изогнулся дугой и забросил своё почти трёхметровое тело на палубу. Тут не сплоховал Наката: скользнул к голове твари, пока та приходила в себя и пыталась сориентироваться, коротким скупым ударом вонзил меч в затылочную кость – как раз в том месте, где был расположен маленький мозг. Все так же ловко и экономно, ниппонец отскочил назад, вовремя избегнув судорожного, предсмертного удара хвостом.

– Молодец, Наката! – крикнул Ян, поддевая плечом картечницу и опуская ее ствол как можно ниже. Тролли подплыли уже вплотную и лезли на палубу. Прам нехотя вываливался вправо, к берегу, – и, как ни орал Ворчун, как ни налегал на руль, похоже, на этот раз «Гонец» было не спасти. Наката меж тем полоснул по морде очередного тролля, заставив того свалиться обратно в воду. Но в одиночку уберечь весь прам от назойливых гадин конечно не мог: то там, то здесь тяжелые, неуклюжие тела переваливались через борт и тяжело плюхались на доски настила. Похожие на ожившие брёвна, длинные и коротколапые, они были не очень ловки на палубе, но их было много, и, даже не в своей родной стихии, они были смертельно опасны.

– Рок! Рок, зараза, где ты бродишь?! – заорал Ян. – На левый борт давай!

Рок не отозвался. Даже крепкая гоблинская башка не выдержала встречи со стеной. Он так и лежал тёмной грудой в углу мостика.

– Вилли!

Маленькому гному не потребовалось повторять дважды, тем паче и патроны в его картечнице уже закончились. Проорав что-то бессвязное по-гномьи, он прыгнул прямо с блокгауза. Мгновением спустя, что-то рыкнув, схватился за топор и Ворчун. Понятно: прам неумолимо валился к берегу, а это значит, что теперь цена их жизням – горсть медяков. Вода вокруг «Звездного гонца» кипела под мощными ударами лап и хвостов – одними мечами да арбалетами тут не отобьешься.

– Ворчун, держи мостик! – прикрикнул Ян на раздухарившегося гнома. Ему пришлось выдержать яростный, полный обиды и скрытого осознания собственной бессилия, взгляд друга. Ну куда ему в драку – обожжённому и израненному?

– Так надо, Ворчун, – сказал упрямо, вытаскивая меч из ножен.

Ворчун понимал, что вожак говорит это для успокоения его души, но не спорить же сейчас, когда внизу уже не кричит – хрипит Малыш, а клинок Накаты, не поет – допевает последнюю песню, как безнадежный звон одинокого набатного колокола.

– Удержу, – пообещал Строри, судорожно сжимая секиру в правой руке, а другой намертво вцепившись в правило.

Ян коротко и сумрачно глянул на него, прощаясь. И прямо с блокгауза спрыгнул на спину очередному чуду водяному, вскарабкавшемуся на палубу.

Бой не запоминался. Руки механически управляли мечом, тело послушно проводило уклоны, болезненно сжималось под ударами могучих хвостов. Шаг за шагом Ян проходил левый борт до повреждённого колеса, разворачивался и шёл обратно к носу.

Там было самое тяжёлое место. Там был Наката – с его непревзойдённым мастерством ближнего боя, с его остро отточенными клинками, поющими для троллей предсмертную песню столь часто, что, наверное, он в их глазах обретал черты бога смерти. Если, конечно, они знали Бога…

Скольких ниппонец убил за эту ночь, вряд ли бы сказал и он сам – незачем, да и некогда считать. Скольких-то завалил Ян. Вот и Вилли нет-нет принимался хрипло и радостно вопить, когда удавалось зацепить очередную гадину. Вопли эти были слышны отчётливо, несмотря на грохот колёс, на шум паровой машины, нудный свист атакующих троллей и яростный плеск воды за бортом. Маленький гном был ещё жив – в одиночку держал всю корму, не пуская врагов наверх – к Строри. А вот для Рока, похоже, это был последний поход. Так и не сумел оклематься гоблин – теперь уже и не оклемается.

Впрочем, трапперы ни о чем не жалели и никого не винили. Все там будут – чуть раньше или чуть позже.

Словно подтверждая эту нехитрую истину, усталый, подставился Наката: оступился на скользкой палубе, неловко повернулся и не успел мечом увести в сторону хлёстко припечатавший из темноты шипастый хвост. Упал, как подкошенный, бесполезно зажимая широкую рваную рану на бедре, из которой толчком выплеснулась кровь. Заорал в голос – скорее от обиды, чем от боли: боль придет позже.

Тролль полез добивать, но наткнулся на Яна. Тому уже было всё равно, где умирать – потому что умирать все одно придется: Накату он не оставит, а утащить его – вряд ли получится. Хотя бы и тролли не позволят. Их уже трое на палубе, действуют согласовано и напористо: двое заходят спереди, третий шуршит по правому борту, целя атаковать со спины.

Наката обессилено рычит и хрипит, понимая, что сейчас произойдёт, пытаясь встать, пытаясь что-то подсказать вожаку.

Ян опустил меч. И стал ждать.

На какое-то время наступила пауза. Тролли, тупые кровожадные твари, как ни удивительно, не нападали. Замерли. Чёрные кругляши глаз, никогда, похоже, не мигающих, были почти не видны в темноте – факел, торчавший понакось над палубой, почти догорел, и почти не давал света.

Впрочем, долго так продолжаться не могло.

Тот, что шуршал по правому борту, внезапно ринулся вперёд. На тесной палубе троллю было тяжело развернуться, но тут у него было преимущество: Ян не мог сдвинуться с места, имея за спиной неподвижного Накату. Пришлось принимать морду тролля на поставленный торцом, упёртый в палубу меч.

Удар был силён, рукоять чуть не вывернуло из мокрых ладоней. Ян чудом удержал клинок, но вот вытащить его, вколоченный ударом в брёвна, оказалось задачей нерешаемой. Вмиг оставшись безоружным, он только и сумел, что сделать два шага назад, уходя из-под удара хвоста бьющейся в агонии твари.

Пусть и не получилось – убить, но удар мордой о клинок не прошёл для тролля бесследно. Кровь хлестала обильно, зверь метался по палубе, бешено колотя хвостом, уже не разбирая, кто там – люди или такие же как он твари разлетаются от ударов.

Ян, упершись в своём нежелании оставлять Накату, улетел едва не за борт. Уцепившись за леера, успел остаться на праме. Наката остался один и беззащитный, вот только нападать на него было некому, и единственное, что ему угрожало – получить случайный удар от мечущегося по палубе подранка. Два других тролля, пусть и невредимые, были выброшены за борт могучими ударами его хвоста. Не зря говорят, двум троллям в одной яме не ужиться. А уж троим – и подавно.

Накате, конечно, досталось – не могло не достаться, – но меньше, чем можно было ожидать. Ему не прилетело хвостом, и он не попал на зуб одуревшей от боли зверюге – тролль просто наступил ему на ногу лапищей. Хрустнуло, ниппонец бранно заорал и саданул по лапе мечом. Получилось удачно: лапа повисла на толстой шкуре да паре жил.

Тролль как-то странно хрюкнул, дернулся яростно, но, видно, сил уже не осталось. Крови из него выхлестало столько, что вся палуба покрыта густым слоем – чёрного, угольного цвета. Медленно подогнулись оставшиеся лапы, ещё несколько раз – но уже плавно и вяло – вздрогнул хвост. Морда с костяным стуком упала на брёвна.

И, почти одновременно с этим, прам, наконец, доковылял до берега и плотно воткнулся в кустарник. Наступила тишина, тем более неожиданная, что только что на палубе кипел яростный бой.

– Ворчун, – окликнул Ян товарища. – Мы ход дать можем?

Ворчун пробормотал что-то, кажется не шибко дружелюбное. Потом соизволил ответить:

– Хрен! Куда ты собрался без колёс и руля? Хорошо, до берега добрались – живые. Да и то, надолго ли? Вон, видишь, твари, кружатся…

Ворчун говорил быстро и громко, короткими отрывистыми фразами. Словно лаял, а не говорил.

– Тролли не полезут на отмель, – тускло, чуть живой, возразил Наката. – Боятся мелководья.

– И вовсе здесь не мелко, – возразил Вилли радостным голосом, каковой у него всегда приключался сразу, как только спадало напряжение боя. – Добычу не захотят упустить – полезут!

Если б Ворчун мог до него добраться, получил бы Вилли свою очередную затрещину от дядюшки. Однако Ворчун находился на мостике, так что пока младший гном оставался в относительной безопасности. В относительной и временной, потому что каждый знал: потом припомнит всё.

Впрочем, Ворчуну было не до того – он что-то напряженно решал для себя, усиленно морща лоб и беззвучно шевеля губами. Через минуту-другую размышлений он пристально взглянул на Вилли, и тот откликнулся от борта, отвечая на невысказанный вопрос:

– Приближаются!

Веселья в его голосе существенно поубавилось. Да и неудивительно: сколько их там – в воде, угадать не представлялось возможным, но то, что стая водяных троллей редко насчитывала менее дюжины тварей, трапперы знали. И то знали, что сейчас те покрутятся недолго в отдалении, да и атакуют. Все разом – как обычно.

– Вилли, за мной, – буркнул Ворчун, и поковылял вниз по лестнице.

Ян переглянулся с Накатой. Уловив вопрос в глазах наставника, молодой воин пожал плечами – мол, сам не знаю, что на старину Строри накатило.

Гномы исчезли за блокгаузом. Их не было видно и слышно не менее четверти часа: за это время Ян успел перевязать Накату и найти Рока. Как он и предполагал, юный гоблин не пережил боя.

– Тролли на подходе, – ясным голосом, как о приглашении на пирушку, сообщил вдруг Вилли, появляясь из-за угла. – У нас минут пять. Ворчун велит укрыться за бортом. Говорит, там не должно достать.

– Достать? – удивился Ян, невольно посмотрев на корму в поисках гнома. И, наткнувшись взглядом, медленно попятился. В руках Строри была ракета, обычная ракета, каковых у них в крюйт-камере после гибели пусковой установки оставалось ещё несколько штук. Тонкий хвост направляющей, цилиндрическое оголовье. К нему что-то было привязано, но при лунном свете попробуй, разгляди – что!

– Ага, – подтвердил его худшие опасения Вилли. – Строри решил, что пора показать этим сволочам, что такое настоящая гномовская взрывчатка.

– И много там… настоящей гномовской взрывчатки? – это уже Наката. Он не видел, что именно решил применить Ворчун в качестве бомбы, поскольку стоять не мог, и, устроившись, как мог удобно, в дальнем углу, только со слов друзей узнавал о событиях.

Вилли пожал плечами.

Между тем, тролли закончили свой нагоняющий тоску танец и построились в нечто напоминающее боевой порядок. Постепенно набирая ход, они рванули к праму. Ян насчитал семь тварей. Хотя вряд ли это была вся стая – часть из них вполне могла скрываться под водой и вынырнуть возле самого борта.

Он перевёл взгляд на старшего гнома. Тот что-то колдовал над ракетой, и, судя по приглушённым проклятиям, пока без особого успеха. Потом, внезапно, от кормы донёсся восторженный рык, прерывистое шипение бранд-трубки, плюх… Ракеты в его руках больше не было. Могучим броском гном умудрился закинуть её саженей на семь от кормы.

Секунду-другую Ян тупо смотрел на переливающиеся в лунных лучах волны, кругами разбегающиеся от места падения заряда. Потом осознал и, срывая голос, заорал:

– Строри!!!

Видимо Ворчун вложил в бросок все свои силы. Наверх он даже не подумал лезть, нырнув в нижний блокгауз – в крюйт-камеру.

Потянулось томительное ожидание, когда уже ничего не исправишь, не изменишь, и остаётся только сидеть и ждать.

Тролли, набравшие приличный разгон, находились буквально в пяти саженях, когда вода встала столбом. Звук был потом. Но сначала река, расступившись почти до самого дна, поднялась в небеса, как щепку швырнув на берег казалось бы намертво заклиненный в иле прам. Все попадали – никто не удержался. А вместе с людьми было сорвано со своих мест и всё, что плохо держалось или уж вовсе не было закреплено.

Ян всей спиной впечатался в противоположную стену. Удар выдавил из легких последние остатки воздуха. И пока он, немо раскрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег, корчился на бревнах стены, внезапно ставшей палубой, прам преодолел в воздухе те немногие сажени, что отведены были для первого подобного полёта в истории Таронского порубежья, и грянулся оземь.

Второй удар был даже хуже первого. После него на берегу установилась мертвая, неестественная тишина, звенящая, казалось, далеким отзвуком лопнувшей гитарной струны. Трапперов разметало по всей палубе и надолго погрузило в беспамятство.

Спустя какое-то время кто-то зашевелился в обломках, что-то грохнуло, и тишину разорвал хриплый голос Вилли:

– Мы живы? Или как?

– Если мертвы, то почему ж так больно? О боги!… – проговорил сквозь накрепко стиснутые зубы Ян. Завозился, приподнявшись на локте, спросил тревожно: – Наката, ты как?

Наката отозвался чередой шипящих звуков, в которых, при известной доле воображения, можно было предположить непереводимую игру ниппонских слов. Говорить сейчас нормально он вряд ли бы смог.

– Подъём, Вилли, – приказал Ян, цепляясь за поручень в яростной попытке встать. – Враг рядом.

Вилли смог подняться быстрее, и даже помог вожаку, вовремя подав руку. Кое-как утвердившись на ногах, Ян огляделся и… застонал.

Воевать было не с кем. Водяным троллям они вряд ли были доступны – куда тем лезть на сухое, они и отмели-то не особо жалуют! Да и не осталось ни одного живого тролля окрест. Тиха была водная гладь – тиха и пустынна. Даже рябь куда-то исчезла. Река – сытый зверь, гладкая, словно масло, с еле слышным ворчанием несла мимо них свои воды. И лишь самого прама на воде не было: взрывом его почти целиком вынесло на сушу, аккуратно впечатав носом в прибрежный кустарник и нависающие над берегом деревья.

Ян неверяще закрыл глаза. Открыл. Нет, ничего не изменилось: их «Звёздный гонец» стоял на земле, намертво утвердившись на ней всем корпусом – в сотне с лишним миль от Трампа, в глубине враждебной территории. Случился худший кошмар траппера: они остались без транспорта, без нормального оружия, с раненными на руках.

Тут Вилли, окончательно пришедший в себя, вдруг грязно выругался и, прогрохотав каблуками по ступеням, сбежал вниз по трапу. Миг – и вот он уже внутри блокгауза. А потом дикий вопль радости дал знать товарищам, что Ворчун жив.

Что ж, значит, у них ещё есть шанс.

Под утро Ян не был уже так в этом уверен: прам стоял на земле крепко, и шансов вытащить его не было никаких. Да даже и вытащи, что дальше? Колёса – в хлам, руля нет, машина сошла с фундамента, поплавки частью разбиты, частью вырваны из-под днища.

Ворчун, слегка оклемавшись, ругался до хрипоты. В глазах стояли слёзы. Но даже он, охрипнув, угрюмо глядя в ноги, признал:

– Всё!..

Ян стоял у двери в блокгауз, оглядывая водную гладь. Светало. Тролли вполне могли показаться вновь. Покосившись на товарищей, сидевших кружком вокруг спиртовки с кипящим чайником, сказал:

– Надо уходить.

Все угрюмо промолчали, признавая и так всем понятное. Бросить прам, ставший им за долгие годы вторым домом, и уходить в Трамп – за сотню миль сушей, через земли, кишмя кишащие орками. Имея к пистолям и штуцерам едва ли два десятка зарядов.

Чего у них было вдосталь, так это арбалетных болтов и пороха.

Пороха было целых четыре бочонка, хорошо запакованных, увесистых. С собой не захватить, но и орки не будут гулять по палубе «Гонца». Все уже подготовлено: два бочонка заложены так, чтобы с одного фитиля запалить. И еще один фитиль отдельно – в крюйт-камеру: там и порох оставшийся, и ракеты, что так и не удалось использовать – с «настоящей гномовской взрывчаткой».

Рванёт прам. И полетит его душа – ведь есть же душа у боевого корабля! – куда-то в корабельный рай…

Вилли неожиданно шмыгнул носом. И тут же, устыдившись минутной слабости, вскочил на ноги. Огляделся. Схватил свой мешок, связку оружия. Начал обряжаться – суетливо и сумбурно.

Встав медленно, делая всё куда неспешней, стал собираться Ворчун. Накату не нагружали из понятных соображений: ему и так ковылять, опираясь на самодельный костыль. И совершенно не ясно, как он это будет делать в лесу, перебираясь через завалы. Ну да там что-нибудь придумают.

– Пора, – сказал Ян.

Внезапно совсем, его голос потерял силу и решимость. «Звёздный гонец»… Его первый прам, и, наверное, последний. Сложно, немыслимо будет купить новый. А даже если получится – кабала на годы.

Один за другим они прошли по палубе. Помогли спуститься Накате, потом и сами спрыгнули на твердую землю. Последним шел Ворчун, тянувший запальный шнур. Отошли шагов за сто, так что из-за ветвей уже даже видно корабля не было. Встали.

– Что смотрите?! – заорал Ян придушенным шепотом, отвечая на невысказанную просьбу остальных. – Почему я?!

– Потому что это твой корабль, – просипел Наката. – Так надо, Ян.

– Не могу, – горячо откликнулся тот, порывисто повернувшись к ниппонцу. – Это же «Гонец», Наката. Это же наш «Звёздный гонец»!

– Там Рок, – тихо сказал Ворчун, не глядя на командира. – Мы должны похоронить его. Думаешь, мы сможем похоронить его в земле? Сейчас?

Ян не ответил, невидяще глядя перед собой, с силой сжав кулаки – аж костяшки побелели от напряжения. Постоял с минуту, кривя губы в застывшей усмешке, вытащил спичку и поднёс её к запальному концу. Шнур тут же задымил – завоняло какой-то гномовской дрянью.

Так они и стояли – молча. Смотрели, как убегает к праму спорый дымный след. До тех пор, пока страшный взрыв не поднял прам и Чёрного Рока над землёй и не швырнул обломки обратно, и во все стороны.

Вот тогда и выяснилось, что сто шагов – слишком близко к тому месту, где в одной вспышке взрываются порох и «настоящая гномовская взрывчатка».

Трапперы повалились на землю, кто где стоял. Тут и ударная волна поработала, и инстинктивное стремление любого человека укрыться от опасности, и врожденная трапперская осторожность. В основном, удар приняли на себя деревья, но немало щепы и каменных осколков долетело и до них.

Отплевались. Пришли в себя. Прочистили заложенные взрывом уши.

– Уходим, – приказал Ян.

На то место, где еще несколько минут назад стоял прам, он даже не взглянул.

4.

Трудно маленькой группе людей на враждебной земле. Трудно, даже когда эта группа закована в броню, хорошо вооружена, экипирована, и – все здоровы. Куда труднее, когда в ней нет ни одного, вышедшего из переделки более или менее целым. И уж совсем беда, когда на руках у двух чуть более целых – двое тяжёлых.

Двое, ибо к Накате, который, пройдя чуть менее двухсот сажен по буреломам, без сил рухнул на прелую листву, добавился Ворчун. Старший гном был упёртым до безумия, но даже его упёртости хватило ненадолго. Ожоги горели огнём, кожа кое-где воспалилась. Вот и ругался по-чёрному, лежа на животе и сжимая бессильно пудовые кулачищи, когда его спину смазывали какой-то мазью из запасов Яна. Терпел, надеясь на облегчение.

Ян, оглядев его раны, покачал головой и отозвал в сторону Вилли. Маленький гном, хоть и носил прозвище Простак, дураком не был.

– Совсем плох? – спросил тихонько.

– Хуже, чем у Накаты, – честно признался Ян. – У того хотя бы рана не загноилась – вовремя мы её обработали. А у Строри на левом боку явные нагноения.

– Так мазь же! – встревожился Вилли. – Подумаешь, ожоги! Что нам, гномам, ожоги?

– Мазь поможет там, где гноя нет, – терпеливо пояснил Ян. – Там, где есть воспаление, поможет его снять. Гною поможет выйти. Но не при обширных ожогах. Ворчун же – одна сплошная головешка. И, посмотри, он прошёл-то чуть, а лежит пластом, как будто ему, а не Накате ногу переломали.

Вилли издал тяжелый вздох.

– И что делать?

– Костёр запали. Сегодня мы уже никуда не пойдём, – Ян огляделся. – Место подходящее, орки, если даже близко подберутся, под нашими стрелами будут. Чует моё сердце, Наката с Ворчуном – не ходоки на сегодня.

Вилли отправился выполнять приказ, а Ян задумался. Усевшись на коряге и старательно изображая из себя часового, он лихорадочно искал выход.

Прорываться сушей с двумя тяжёлыми на плечах? – Безумие. Невыполнимо. Все погибнут.

Бросить друзей и прорываться самим? – Немыслимо. Даже если друзья сами об этом попросят.

Оставаться на месте, всего в трёхстах саженях от берега, в местах, где орки бродили всегда? – В конце концов, те на них наткнутся. И дай бог, чтобы смерть их была быстрой! После пребывания в башне Ян теперь несколько сомневался в расхожей байке о принадлежности орков к «неразумным и бездушным тварям».

Трапперы порой практиковали временные лагеря, но народу там бывало поболе четырёх калек. Как правило, такие лагеря закладывали два-три прайда. Часто – больше…

Вдвоём им с Вилли не отбиться. Они и сами далеко не в порядке. Ян в последнем полёте так приложился грудью обо что-то круглое, до сих пор дышать больно. Может и рёбра треснули – кто ж их смотрел…

Он засунул руку в распахнутый ворот кольчуги. Пальцы наткнулись на нечто твёрдое, округлое, покрытое тканью. Ян удивился: что это могло быть такое, он представлял себе весьма смутно. Вытащив наружу увесистый мешочек из тёмно-бурой холстины, несколько мгновений непонимающе его рассматривал.

– Что за…

И тут же вспомнил. Ну да, тогда, в орочьей башне, он что-то схватил со стола – что-то небольшое, но тяжёлое. Это оно и было – «небольшое, но тяжёлое». С туго затянутыми завязками. В калейдоскопичном мелькании последующих событий он и думать забыл о своей нечаянной добыче, а тут, гляди-ка, сама о себе напомнила!

Ян попытался развязать мешочек, но, как ни примерялся к грубой волосяной верёвке, только ногти ободрал. Чертыхнувшись, вытащил из-за сапога короткий нож, поддел верёвку и зло, короткими резкими рывками её расчехвостил. Мешок наконец раскрылся, и стало понятно, отчего прежний хозяин столь туго затянул его – внутренний объем был несколько больше, чем содержавшийся в нём предмет. Когда верёвка спала, из плена грубой орочьей ткани прямо на землю гулко шмякнулся странного, тусклого металла, даже на вид тяжёлый и прочный, диск.

– Во как! – пробормотал Ян и позвал коротко. – Ворчун!

Тут он вспомнил, что Ворчун, обессилевший, лежит на земле, виновато кашлянул, поднял «диск» и потопал к гному сам. Тот дремал, похоже, но, взбудораженный окликом вожака, очнулся, и сейчас сонно моргал глазами, глядел вопросительно, непонимающе.

– Ворчун, – чувствуя себя последним мамуком, сказал Ян. – Глянь, что я в деревне у орков взял-то.

Ворчун принял диск, глазом не моргнув. Покрутил его так и этак. Хмыкнул в остатки растительности на лице.

– Не наша работа, – пробурчал задумчиво. – И не человеческая, однако… Чужая работа… Совсем чужая… У нас тут так чисто сделать не смогут. Смотри, какие петельки – их и не заметно вовсе! А вот и кнопка… Оп!

Ян слегка ошалело смотрел, как короткие, толстые гномьи пальцы ловко чего-то где-то нажали, чего-то где-то поддели – и диск буквально распался надвое. Вернее, с одной – верхней – половины откинулась крышка, обнажив плоскую дюйма четыре в диаметре поверхность с чёрным квадратом посредине. Квадрат этот недолго оставался тёмным. Экран – а это был именно экран, и ничто иное – вдруг замерцал, стал опаловым. Потом опаловое сияние сменилось светло-серым, и вдруг как-то неожиданно, без видимого перехода, на нем возникли разноцветные линии, какие-то значки, пятна.

– Это что еще за хрень? – пробормотал Ворчун, вертя «диск» из стороны в сторону, при этом не отрывая глаз от экрана. Закрыл крышку. Открыл. И снова они наблюдали пробуждение экрана, возникновение рисунка на нём. Мерцающую красную точку посредине.

Точку!!!

– Ворчун, – голос у Яна сорвался. – Ворчун, это же…

– Карта это! – вот уже и Наката приковылял к ним. Нависал над левым плечом Ворчуна, глядя поверх него. Ян, соответственно, нависал над правым.

Быстрый умом ниппонец первым определился с увиденным. Выдал заключение и теперь продолжил раздумчиво:

– Странно, у нас карты на коже делают, чтобы в воде не размокали, да на бумаге, если для богатея. А здесь – видишь как! Инопланетная это карта, Ян! Опять какой-нибудь придурок потерял, вроде нашего друга Сувона. А наши наниматели-то про неё ни сном, ни духом.

– Наката прав, – буркнул Ворчун, устраиваясь поудобней, зубовным скрежетом заглушая треск кустов, когда причинил себе нечаянную боль неловким движением.

– А красная точка? – уточнил Ян.

– Ты когда на карте своё положение отмечаешь, что ставишь? – вопросом на вопрос ответил Наката.

Ян осторожно взял из рук Ворчуна неожиданное сокровище. Изумительная была вещичка: тёплая на ощупь, даже на вид – очень прочная. На экране было видно всё, и Сильвана, и лес, и овражек, в котором они разместились на отдых. По краям экрана располагались четыре плоских рифлёных клавиши. Нажав на одну из них, Ян увидел, как красная точка медленно съехала в сторону. Карта сдвинулась, обнажая новый участок. Потом ещё раз. И ещё. Сколько раз нажимал Ян на клавишу, столько раз сдвигалась карта, показывая очередной квадрат четыре на четыре дюйма.

Ян что-то сказал. Вслух. Кажется. По крайней мере, тихий разговор двух инвалидов прервался, к нему подобрались поближе…

– Какая-то другая точка, – тихо сказал Ян. – Чёрная.

– Чёрная? – зачем-то переспросил, будто не видел своими глазами, Наката.

– Чёрная… – тупо повторил Ян. – И, мне кажется, она не так чтобы далеко…

– Эх, – вздохнул Ворчун. – Вот кабы сходить туда, глянуть, что там к чему. Вдруг она на еще какую инопланетную хрень указывает. Да не, точно указывает! Я не я буду, если не так!

– А вот пусть Ян и сходит, – предложил, воодушевляясь, Наката.

От осторожного и благоразумного Накаты подобного даже Ян не ожидал, хотя знал того, почитай, всю свою недолгую, но бурную и опасную жизнь. Покосился изумлённо, почти обиженно:

– А вы как же? Вас же сейчас мамук болотный хвостом походя завалит!

Наката остался невозмутим, ну а Ворчун… Гном просто продемонстрировал непристойный жест. Неясно только, в адрес ли мамука бедного, или же в Янов.

– А что такого? – вот и Вилли встрял в разговор, незаметно подобравшись к компании «старейшин». Увлеченный рассматриванием нечаянного богатства, Ян совсем забыл об осторожности. Так что при первых звуках голоса младшего гнома вздрогнул и чуть не выронил диск. – Давай сходим, Ян! Всё одно нынче делать нечего. Инвалидов наших сейчас разве только на тележке везти – негодные совсем. А место здесь тихое, удобное. Если что – отобьются! Да и недолго мы – обернемся на раз. Зато посмотрим, что за точка такая. Голые да босые возвращаемся, Ян!

Что верно, то верно. Забрать с «Гонца» весь груз целиком им было не под силу. Что можно было, снесли и закопали на берегу. Место ещё долго будет приметным с реки, не промахнутся. Остальное – троллиты да желчь – разложили по вьюкам. Вот только… разложили на четверых, а нести, похоже, предстояло двоим. Заодно с раненными.

– Сходим, – решился Ян. – Собирайся, Вилли. Пока рассветёт совсем, мы дотуда как раз дотопаем. Орки, если еще остался кто, в лесу поутру вряд ли болтаться будут – всё шанс проскочить.

– А чего тут собираться, – пожал плечами Вилли. – Всё моё – со мной. Пошли уж, чего тянуть?

5.

– Сэр, срочное сообщение с поста наблюдения 1724.

– Что там у вас стряслось, Келлер?

– Наблюдают «пробуждение» объекта X05. Регистрируют изменения параметров во всех диапазонах. Объект явно начал какую-то деятельность. Похоже, у него запустились процессы отладки и самодиагностики.

– Что? Вы в своем уме, капитан? Эта железяка мертва уже бог знает какую тысячу лет!

– Никак нет, сэр. Объект не «мертв». Производит активное сканирование окружающего пространства, разворачивает наружные блоки… Произвел постановку силового поля.

– Так, капитан, признаки взаимодействия с поверхностью?

– Зарегистрирован кратковременный узконаправленный импульс в пси-диапазоне в направлении поверхности. Косвенные данные, сэр. Вряд ли удастся определить район, даже примерно.

– Плохо, Келлер. Продолжайте наблюдение. Ничего не предпринимайте без моего прямого указания. Не пытайтесь вступить с объектом в контакт. Активируйте «Сферу молчания» в районе местонахождения объекта. Про пост 1724 тоже не забудьте. Отслеживать любую, повторяю, любую активность объекта, направленную к поверхности Тарона.

– Разрешите вопрос, сэр. Это как-то связано с…

– Ни слова больше, капитан! Выполняйте приказ!

– Есть, сэр!

6.

Сходили…

Лёжа в кустах на берегу реки и наблюдая за проходящими колонной пирогами с орками, Ян с Вилли приходили во всё большее изумление. Ладно бы, по Великой шел десяток-другой пирог. Пусть даже и полсотни, как бы невероятно это ни прозвучало в прежние времена. Но они лежали в кустах уже минут пятнадцать, если не больше, а пироги все так же шли – плотным строем, сопровождаемые совершенно мирными водяными троллями.

В самом начале трапперы договорились, что Ян считает пироги, Вилли – троллей. Со счёта они сбились, когда первые перевалили за сотню, а вторые подошли к седьмому десятку.

– Кто сказал бы, ни за что… – начал было Вилли, но Ян резким тычком под бок заставил его замолчать. Не время сейчас было болтать. Совсем не время.

Пироги всё шли и шли, и в каждой было по десятку орков. Тут были и черные, и коричневые, и зеленоватые, и опять – чёрные! Их – свирепых горных обитателей, редких в прибрежных к Великой лесах и особо ценимых трапперами, – здесь было никак не меньше четверти. Огромное число, если считать общее количество голов в тысячу. Тысяча орков вместе! А скорее даже больше – ибо и после того, как Ян сбился со счета, все новые и новые пироги продолжали выплывать из за поворота. И все так же сопровождаемые троллями.