Текст книги "Конец войны (СИ)"
Автор книги: Денис Старый
Соавторы: Валерий Гуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 15
Гомель оказался полуразрушенным. Но было видно, что война откатилась далеко. В городе отстраивались и восстанавливались дома, улицы были очищены от строительного мусора. В целом, относительно Минска, Гомель выглядел уже менее потрепанным войной, скорее потому, что его освободили на пять месяцев раньше, чем столицу белорусской ССР.
Мы с Ольгой достаточно быстро нашли тот дом, в котором, согласно предписанию, нам предстояло некоторое время прожить.
– Притронешься ко мне, горло перегрызу! – шипела Ольга, когда мы получили разрешительную бумагу на заселение в одну из комнат коммунальной квартиры.
Я не стал отвечать на очередную угрозу со стороны девушки. Я уже почти перестал её подначивать, почувствовав некую боль, связанную со взаимоотношениями с мужчинами. В деле Ольги, вынужденной отыгрывать роль моей жены, был лишь намёк на то, что с ней, грубо говоря, не стоило бы ложиться в одну постель. Учитывая пикантность предупреждения, мне с трудом удалось побороть свое любопытство и не начать настойчиво расспрашивать девушку. И всё равно, было непонятно, почему, если Особому Отделу известно о жизни и способностях Ольги, всё это не отражено в её личном деле. Или из него просто вынули некоторые документы.
Дом, в котором нам приходилось социализироваться, располагался буквально в трехстах метрах от вокзала и был самым, как мне после расскажут, элитным жилым комплексом в областном центре. У нас жилье в так называемом «Доме Коммунаров». Вот только все квартиры, которые были в доме, разделены были перегородками и санированы на более мелкие комнаты, не больше чем в двенадцать-тринадцать квадратных метров каждая.
Наверное, иметь собственную комнату в разрушенном войной городе – на данный момент это то, о чём мечтают многие, но мало кто такое жилье получает. Но мне было сложно сдержать свой скепсис. Нам, людям из будущего, такие стеснённые условия кажутся убогими.
– Вот, прошу вас, товарищ капитан госбезопасности, это на данный момент это единственная отдельная комната во всём доме, – сказала управдом элитного дома, при этом в её тоне прослеживался упрёк, может, где-то и обида.
Наверняка, подобные жилые помещения она имела возможность сдавать с некой прибылью для себя. А тут ей позвонили, что придёт капитан госбезопасности и ему нужно предоставить жильё. И ладно бы какой иной капитан, а не из ведомства НКВД, которому и не намекнешь на некий презент.
Моя форма – это ещё пока только лишь наполнение легенды. Присвоения нового звания пока не было, я предполагал, что меня хотят ещё показать специалистам, инструкторам, чтобы те выявили способности уже не связанные с Альфой, а то, как я могу управлять малой тактической группой. Всё же, если создавать из нашей группы действительно боевое подразделение, способное решать уникальные задачи, то и командовать должен человек знающий и умеющий. Был бы капитан Игнатов чуть более сильным иным, думаю, что у нашего руководства не оставалось бы никаких сомнений, чтобы назначить его командиром. Но я намного сильнее.
Управдом, или как там всё-таки звучит её должность, ушла, чтобы принести нам постельное бельё, одеяла и подушки, а мы так и стояли у порога нашей маленькой комнатушки.
Заметив, куда именно направлен взгляд Ольги, я поспешил сказать:
– Учти, что я спать на полу не буду. Но и настаивать на том, чтобы э… – я замялся, подбирая слова.
Таких слов, как «секс», «трахаться» и им подобным, наверняка, в этом времени нет. «Сношаться» – звучит, как по мне, еще более похабно. Но Ольга прекрасно поняла, что я имею в виду.
– Нам никак нельзя спать вместе. Тем более на такой узкой кровати, – сказала девушка каким-то умоляющим голосом.
– Мы с тобой молодожёны. Если эта кровать не будет скрипеть, если на полу будет свидетельство того, что кто-то на нём спал, – всё это просто выдаст нас, – сказал я и почувствовал, что где-то неподалеку, метрах в десяти от нас кто-то был.
Ольга укоряющим взглядом посмотрела на меня, потом вновь посмотрела на кровать, снова на меня…
– Спим валетом, – решительно прошептала Ольга.
– Как скажешь, любимая! – нарочито громко ответил я.
По привычке, выработанной годами, я сразу же окинул всё помещение взглядом на предмет выявления видеокамер. Но быстро опомнился. В этом времени, наверное, подобных устройств ещё не существует. А вот то, что могут быть какие-то подслушивающие устройства, я был уверен. Но и убирать их никак нельзя, хотя обнаружить было бы правильно, чтобы иметь возможность в какой-то момент не говорить ненужного.
Уже минут через десять мы раскладывали свои два не сильно больших узла, а также два чемодана и вещмешки. И практически всё это было наполнено либо едой, либо женскими вещами.
У капитана госбезопасности должен быть серьёзный продуктовый паёк, а также его жена не может выглядеть неухоженной, и лишь с одним потрепанным платьем. Но, всё равно, все пожитки, которые представлялись как условно неплохими и даже статусными, мне казались почти нищенскими. И всё же, насколько в этом времени люди могут отличаться от тех, кто живёт в будущем? Чтобы у капитана ФСБ жена имела только три платья, и это были не вечерние, купленные в дорогом бутике, а словно шитые самостоятельно – это нонсенс. Или я не о капитане сейчас говорю, а о полковнике ФСБ?
– Так, жена моя ненаглядная, есть хочу! – сказал я, снимая форму, чтобы облачиться в потрёпанные галифе, которые, видимо, по соображениям неизвестных мне «стилистов», должны были быть чем-то вроде домашних треников.
– Это приказ? – процедила Ольга. – Отчего бы тебе самому не приготовить? Или приказывай в письменной форме!
Понимая, что каждое моё слово, каждое моё действие может на постоянной основе оспариваться, что будет вредить и легенде, и даже нормальным рабочим отношениям, я решил превентивно показать, кто в доме хозяин. Это женщин бить нельзя. А когда женщина ещё является и сотрудником спецслужбы, то джентльменство нужно использовать дозированно, пока оно не мешает делу.
Резко схватив за руку девушку, я заломал её конечность за спину, опрокидывая на кровать, возвышаясь над Ольгой сзади.
– Отставить все препирания! Сказано отыгрывать легенду, значит, ты будешь это делать. И я не хочу провалить будь какую проверку, только лишь потому, что ты возомнила себя королевой, – опершись на спину девушке, я шептал ей в ухо.
Впервые я её касался, тем более вот так, налегая сзади всем своим телом. Почти сразу я начал ощущать неимоверное желание сделать с ней то, о чём подспудно не перестаю думать с первой нашей встречи. Оля томно задышала, чем усиливала мое желание.
– Отпусти и отойди! – сжав зубы, будто сдерживая неимоверный гнев, скорее, предупредила, чем попросила меня Ольга.
Я не стал отходить, предполагая, что сейчас могут раскрыться некоторые особенности девушки. Да и было чертовски приятно ощущать страсть. Даже бороться с желанием доставляло мне удовольствие. Люди пожилого возраста меня поняли бы.
Тем временем, тело женщины будто стало нагреваться. Или не «будто», а натурально грелось. Оля пыталась ещё что-то сказать, но не могла этого сделать, что-то из неё рвалось.
– Бум! – отлетев в сторону от мощнейшего ментального удара, я ударился головой о ножку стола, разламывая этот предмет мебели.
Удар был неожиданным, я просто не успел к нему подготовиться, но, не сказать, что я не сдержал бы вырвавшуюся силу девушки, если бы был к этому готов. Я сидел на пятой точке у повалившегося стола, а Ольга встала, и, смотря на меня с укором, начиная плакать. Она в первый раз проявила себя, как девушка, слабая, которую хочется защищать. Вот оно – совершенное оружие женщин – слезы и слабость, которая, на самом деле, сила.
– Ты считаешь, что та Альфа, которая в тебе есть – это дар? – всхлипывая, говорила девушка. – А для меня это проклятие. Я обречена быть одинокой, я убийца! Я должна была это тебе сказать, но только вот после такого случая, когда ты мог бы и не выжить. Это еще один эксперимент. Под внутренней тканью чемодана есть бумага, где описывается, в чем именно моя Сила, в чём моё Проклятие!
Ольга свернулась в клубочек, будто, потрёпанный большими злыми котами, котёнок, и тихо плакала.
– Ты прости, ну и сама виновата, нужно было как-то объяснить, а не постоянно меня раздражать, – сказал я, подходя к чемодану, чтобы найду найти ту самую бумагу.
– А мне запретили. Я ведь была начинающей актрисой, из хорошей благополучной семьи. Меня воспитывали так, что я и не знала, как выглядит голый мужчина А. потом… после спектакля, в гримёрку пришли двое… Они насиловали меня, и никто не откликался на мой крик. Это были какие-то важные люди. Сначала один… потом второй… после… а я их убила, как и всех остальных мужчин, которые прикасаются ко мне и хотят меня, – сказала Ольга и зарылась в подушку, продолжая её увлажнять своими слезами.
– Будет тебе. Вон я прикоснулся. Выжил же! – сказал я.
Ольга повернулась, оценивающе посмотрела на меня, улыбнулась.
– Это ничего не значит. И эксперимент закончился. А то будешь приставать… – сказала девушка, вытирая слезы. – Не надо этого делать.
– Меня оскорбляет даже мысль быть женщиной без ее желания, – сказал я.
Ольга, сморщив лоб, посмотрела на меня.
– А какие женщины у тебя могли быть? Сколько лет-то тебе? Странно все это, – сказала Ольга.
– Сама знаешь, что у нас главнее, что внутри, а не во внешности, – заметил я.
– Скажешь тоже! Была бы я какая дурнушка, так смотрел бы ты таким кабелем! Ладно, п0ойду еду тебе готовить, муж, – с упрёком, при этом, или мне показалось, или игриво сказала Оля.
Выбрав куль с крупой и взяв две банки американской тушенки, Ольга направилась на кухню. Я так же решил, переодеться и осмотреть квартиру, в которой нам довелось жить.
До этого управдом сказала, что собственными примусами нежелательно пользоваться. Да, у нас и не было подобного прибора для приготовления еды. Нужно бы купить примус, чтобы хотя бы чай готовить. А то на кухню не набегаешься, тем более с той сложной системой приготовления еды.
Вообще, благо хоть какая кухня была. Даже, если она такая, что я на ней вряд ли бы что-то без долгой подготовки смог бы приготовить. Эх! И где же ты моя старенькая кофеварка с твоим кофе с привкусом пластика и жжёного сахара⁈ Где ты моя мультиварка, плита⁈ Здешняя кухня на дровах – это, наверное, даже звучит как-то странно. Вот только реальность такова, что странностей в ней больше, чем можно осмыслить.
Вслед за своей супругой вышел и я, так, пройтись по коммуналке, посмотреть вообще, где находятся туалет с ванной, Ну, и на кухню зашёл. Увидел здесь большой агрегат условно на шесть конфорок и печку под ними, куда нужно было кидать дрова, и таким образом, на этом агрегате, готовить еду. Своё холостяцкое мастерство по приготовлению мясных блюд я здесь точно показать не смогу. Огонёк убавляется в течение минут десяти, если не больше, прибавляется примерно так же. И всё несомненно горит. Будем есть варёную пищу, здоровую, ее спалить сложнее, чем жареное.
Вот и не курю я, а вышел на кухню, так секунд за десять, словно скурил сразу несколько сигарет. Дым стоял коромыслом, не помогало даже и открытое окно. Как же, мужики выпивали! А, к слову, по времени где-то полдень.
– Кто такие будете? – спросил меня один из мужиков, который сидел за столом с ещё двумя собутыльниками.
На столе немудрёная закуска из огурцов, сала, хлеба. Ну и бутылка водки, содержимое которой подходило к концу. Я выглядел экстравагантно. Хотя, по местным меркам, вполне себе. Потёртые солдатские штаны галифе, свежевыстиранная гимнастёрка, но никаких знаков различия. Словом, распознать во мне капитана госбезопасности было определенно невозможно. Может потому мужики и вели себя слишком вольготно.
– Да вот, с супругой временно поживём у вас, – не стал я представляться, да и вовсе, демонстрировал, что не очень хочу продолжать общение.
– Ну что на время к нам, то добре. Садись служивый к нам, не тушуйся! Эку кралю отхватил! – мужик смотрел на Ольгу, чуть ли не пуская слюни.
Вот интересно – это постановка такая, чтобы проверить меня на стрессоустойчивость, или же передо мной сидит слегка зарваший бесстрашный мужик, который явно верховодит всей этой коммунальной квартирой? Я активизировал свою Силу, внутренне прислушался… Ни у кого из выпивох Альфы не почувствовал, лишь только я обратил внимание на лежащий на столе серебряный портсигар, от которого исходила слабенькая эманация энергии.
Мужик увидел мой интерес к вещи.
– Друга моего, как под Киевом ранили, так я его на своём горбу из окружения вывел, вот он мне и подарил, – кратко поведал мне историю портсигара мужик.
– Да, жарко было в первые годы войны, – громким голосом сказал один из мужиков.
– Так ты садись. За знакомство выпить надо, проставишься обществу. Временно или нет, всё едино – соседи! – видом столетнего мудреца сказал вожак пьяной стаи.
– Не, мужики, не положено мне. Ещё на службу вызовут, – отказался я, стараясь сделать это предельно дружелюбно.
– А не шибко ли ты молодой, чтобы тебя на службу вызывали! Тебя люди, фронтовые товарищи, за стол приглашают. Оцени, парень, али ты не уважаешь старых фронтовиков? – угрожающе сказал вожак.
Да я собственно и не был особо против с мужиками посидеть. Мне только не нравился тот пренебрежительный тон, которым меня приглашали. А еще, начав уже вторую свою жизнь, я прекрасно понимал, чем вся эта пьянка закончится.
Сейчас они начнут разливать остатки водки, хватит максимум на одного. После начнут напрягать меня, чтобы я принёс проставу за новоселье. Принесу одну бутылку, отправят за другой, и так будут доить, сколько буду носить той самой водки. Как только откажусь, сложится конфликтная ситуация. У меня есть бутылка водки и две бутылки коньяка. Понятно, что в тот паёк, который нам был положен, давали этот самый продукт, без которого социализация в нашем обществе мало возможна. Но не хотел я пить! Я даже подумал, что та Сила, которая внутри меня, протестует против, чтобы я вливал в свой организм яд. Может, где-то оно так и было.
– Да пусть идёт, кралю свою оставит, и идёт! – уже казалось, что третий собутыльник чуть поник, но присутствие женщины его взбодрило.
Ольга молчала и чуть искоса, явно не без интереса, посматривала, как развиваются события.
– Ещё раз кто-нибудь назовёт мою жену кралей, сломаю нос, – с металлом голосе сказал я.
Ольга посмотрела на меня с одобрением, даже, может, с какой-то теплотой. А мне вдруг подумалось: а не применила ли она свою Силу, очарование, что они готовы теперь наплевать на то, что перед ними замужняя женщина, и вступить в первобытную схватку с самцом за самку?
– Краля она и есть краля. А ты молод ещё, чтобы старшим перечить. Я всю войну прошёл! – с вызовом сказал вожак стаи, вставая со своего стула.
Большой он, ничего не скажешь. Как-то не вериться, что так раскормился на войне. Хотя и там люди жили, а те, кто рядом с кухней, так и сытно. Правда, у меня закрались некоторые сомнения, что он всю войну прошёл. Как бы война еще не закончилась, и такие удальцы, если только не на словах, очень пригодились бы в Берлине.
– Фух! – резкий, выверенный удар свалил громилу.
Я ударил вожака в нос, так как обещания свои нужно выполнять.
– Вопросы? – спросил я.
– Нет, – дружно ответили двое оставшихся за столом соседа.
– Пошли, любимый, кастрюлю одолжила, воду поставила. Кашу сварим с тобой, но не обязательно над водой стоять, – сказала Оля, демонстративно взяла меня под руку, и, гадина такая, вильнув задницей, поспешила увести меня с кухни.
– И чего ты с ними не посидел не выпил? – укоряла меня Ольга, как только мы зашли в комнату.
– Иные жёны всегда против таких посиделок. А ты…
– Так и не жена я тебе, – вкрадчиво, будто нас могут подслушивать, сказала Оля.
Хотя могли и подслушивать. Между тем, понимая, что конфликт может разрастись, мужики, особенно на подаче, захотят сатисфакции, я накинул на себя капитанский китель, на котором красовался Орден Красной Звезды, взял бутылку коньяка, и пошёл к мужикам.
– Капитан госбезопасности Александр Иванович Томилин, – представился я по легенде. – Не держите, мужики, обиды. А вот мой вклад в общее дело. Выпейте за здоровье товарища Сталина и за нашу Победу. А я с вами как-нибудь в иной раз. На службу могут вызвать.
– Вот то другое дело, – вытирая кровь под носом, будто бы ничего и не произошло, сказал вожак стаи.
Интересный мужик. Даже получив по морде, всё равно продолжает вести себя как альфа-самец. Ну, да ладно. Разрулил ситуацию и будет. Меня ещё ждёт красавица жена, а минут через тридцать и сытный ужин из гречневой каши с мясом.
А мне определённо начинает нравиться эта жизнь. Уж точно лучше, чем сидение в офисе за монитором. Здесь, несмотря на то, что видны последствия смертоносной войны, настоящая жизнь.
От автора:
Новинка от Дмитрия Иванова
Ещё сегодня ты обычный комерс в Российской глубинке, а завтра ты дворянин, владелец деревни, земель и крепостных, одним словом барин
/work/421381
Глава 16
– А ты, оказывается, ещё и неплохая хозяйка? – сказал я, уплетая уже вторую миску удивительно вкусной каши.
– Немудрёная наука кашу сварить, да в доме прибраться. Особенно, если дом, – Оля окинула взглядом наши «хоромы». – Столь маловаты.
– Не скажи. Не все умеют и это, – сказал я, отгрызая кусок от заокеанской коровы.
Ленд-лизовская тушенка была неплохой, с цельными кусками мяса. Или такое качество только в спецпайке, где все лучшее? У нас даже две банки консервированных крабов есть.
– Повезет же кому-то с женой! – сказал я.
– Скажешь тоже! – фыркнула девушка, по после суккуба вспомнила свои особенности и приуныла.
– Все будет! – сказал я, отставляя тарелку.
Ольга взяла посуду и поспешила в ванную ее мыть. Мне и самому не сложно, но если кто увидит, так только лишний повод будет промыть нам кости.
Между тем, было видно, что Ольге похвала понравилась. Ну, да кому не будет нравиться, когда тебя хвалят. Более того, у нее с души слетел груз, получилось рассказать свою самую сокровенную тайну, при этом получить адекватную реакцию на то, что она неким образом, мягко сказать, не простая девушка. Вот и произошли метаморфозы и передо мной уже не Снежная Королева, а нормальная девушка.
Мне нравилось, что у Оли то и дело появлялась улыбка на лице, а брови хмурились все реже. Оказалось, что кроме тех колючек, которые она демонстрировала ранее, у девушки имеется и женский набор эмоций и чувств. Может, в некотором роде в этом и был замысел нашего командования, чтобы именно я или геройски погиб, похабно домогаясь Ольги, или же стал для неё своего рода психиатром.
– Мда, – философски произнес я. – Если так будем есть, то нам пайка дня на два только и хватит.
Оля как-то даже стыдливо потупила глаза. Ведь она съела только лишь ненамного меньше, чем я. Понятно было, что с нашими особенностями полноценное питание может стать определённого рода проблемой. В Советском Союзе нынче не так и хорошо с продовольствием. Более того, я прекрасно знал, что в сорок пятом и сорок шестом годах разразится голод. Не повсеместно люди будут голодать, по масштабам несравнимо с тем, что происходило в тридцатые годы в Поволжье и других чернозёмных районах страны, но всё же ситуация серьезная. Страна не без последствий перестраивалась на мирный лад, ликвидировала последствия ужасной войны. Хотя был ли для Советского Союза за всё время его существования полноценный мир?
Немаленькая кастрюля, в которой был сварен целый килограмм гречки, да ещё с тремя банками тушёнки, более чем наполовину опустела. За окном солнце уже окончательно сдало позиции тьме, да и мы в последнее время крайне мало спали. Вряд ли в скором времени получиться отдохнуть, так что нужно ловить момент.
Я с игривой улыбкой мартовского похотливого кота подошёл к Ольге, обнял её.
– Не делай этого! – прошипела девушка.
– Не бойся меня! Подыграй! Пусть у тех, кто за нами наблюдает в окно проснётся зависть, – сказал я, и с осторожностью прильнул к таким соблазнительным чуть пухловатым губам, совершенной в своём внешнем облике девушки и притягательной своими необъяснимыми способностями.
Оля чуть дёрнулась, однако, то ли чисто практичный интерес, то ли что-то иное, но девушка неловко стала пытаться отвечать на мой поцелуй. С моей стороны, к сожалению, то, что я делал, было сугубо практичным интересом. Нельзя расслабиться и наслаждаться нежными губами девушки, когда от неё начинает распространяться сила, а мне приходится концентрироваться, чтобы заглушить боль в висках, а также держать некий ментальный барьер, чтобы не пропустить удар и не поломать ещё и тот стул, который, если не считать шкафа и кровати, оставался единственным предметом мебели в относительно устойчивом состоянии. Стол-то я худо-бедно починил, но так… будто скотчем перевязал.
– Сейчас ты встанешь и медленно начнёшь раздеваться. А я подойду и задвину шторы на окне, – прошептал я.
Удивлённая, даже можно сказать, что шокированная, девушка, поступила так, как я и просил. Она встала, с какой-то волшебной грацией стала расстёгивать пуговицы на своём платье. Когда пуговицы были уже расстёгнуты, для снятия платья его нужно было задрать, тем самым оголив значительную часть своего идеального тела. Но девушка замерла. Её лицо безмолвно говорило мне, что стоило бы поспешить завесить шторы, так как полноценно раздеваться Оля не собиралась.
Я же замер, и не от того, что залюбовался приоткрытыми плечиками, чуть более открытого декольте, я предвкушал развитие событий. Но желание узреть красоту женского тела перекрыло иное. Я ощутил, как что-то очень далёкое, словно кричащее в километре, когда понимаешь, что человек кричит, но при этом не слышишь его слов, в голову стучались мысли и образы. Что это? Телепатия? Впрочем, как я не силился приблизить эти образы, услышать то, о чём думает Ольга, мне это не удалось. Но… раньше не было и этого!
Я встал, медленно подошёл к окну и, глядя не на то, что происходит за стеклом, а на девушку, зашторил тот вид, который позволял наблюдателям смотреть и видеть, что происходит внутри нашей комнаты.
Подслушивающих устройств в комнате я не обнаружил. Было бы, конечно, неплохо иметь и такие способности, позволяющие чувствовать любую технику и выявлять жучки. Но, увы, ничего похожего я не ощущал. Между тем, наше жилище было столь скудным, что не представляло особого труда проверить каждый сантиметр стены, пола, нехитрую мебель и понять – за нами наблюдают лишь в окно из стоящей напротив каланчи. Периодически подслушивают из соседней комнаты, но и все. И пусть теперь наблюдатели гадают, фантазируют и завидуют, что у меня будет… назовём это «актом любви» с очаровательной суккубой.
– Как? Почему ты даже не упал? Я понимаю – ты сильный, но все равно… После того случая с изнасилованием я пыталась поцеловаться с парнем, который нравился. Его чуть спасли, – говорила Ольга, поглаживая свои губы.
– А вот так! – игриво говорил я. – Представляешь, если тебе будет возможно создать семью только со мной? Придётся смириться!
– Вот ещё! – сказала Ольга, застёгивая пуговицы на платье, скрывая от моего вида плечики и своё соблазнительное декольте. – Есть другие. Вольф Григорьевич Мессинг интересный мужчина.
– Безнадёжно влюблённый в свою жену, – сказал я.
– Игнат? Мужчина достойный, хоть и старше меня, – подхватила мой шуточный разговор Ольга.
Я рассмеялся.
– И чем вызван твой смех? – с весельем в голосе спросила девушка.
– Просто представил, как ты бы сейчас Игната ты тянула пьяного из кухни. Он точно с мужиками не преминул бы выпить за новоселье, – ответил я.
Ольга улыбнулась.
– Ты уверен, что нас все слушают? – спросила девушка, намекая на то, что мы стали слишком громко говорить.
– Нас иногда подслушивают. В соседней комнате, скорее всего, никто не живёт, но туда заходят два человека. Они пробыли в комнате ровно час, после того как мы заселились, и ушли, когда мы поели, перед тем представлением, которое мы показали наблюдателю на каланче напротив наших окон, – выдал я результат своих наблюдений.
– Я была уверена, что за нами будут следить более тщательно, – чуть растерянно сказала Ольга.
– А зачем? Уверен, что старший лейтенант Вороной, или комиссар госбезопасности Сенцов при надобности могут зачистить всю квартиру, – сказал я, пожав плечами.
– Ты меня обвиняла, что я строю предложения не так, как многие. Так у меня семья профессорская. Но откуда у тебя это? – спросил я.
– Семья не профессорская, но… Давай не будем об этом, – сказала Оля, намекая на свое, скорее всего, дворянское происхождение.
Я уже почти был уверен, сто соглядатаев мы пока и не видели. Среди пьянствующих мужиков их точно не было. Женщина-управдом вела себя откровенно трусовато в отношении нас, а ещё и с плохо скрываемой обидой. Такие эмоции можно сыграть, если бы управдомом была, например, Фаина Раневская. У управдома, как и всех жильцов спросят про нас, но после. Так что определённую свободу нам дали.
Причём, я был практически уверен, что командование пошло на подобные вольности сугубо из-за того, что они понимают: если я захочу уйти, я это сделаю. А чтобы не допустить моего бегства, впрочем, и ухода Ольги, им нужно мало того, что привлекать кого-то ещё, обладающего Альфой, или же пробовать брать в осаду то здание, в котором мы будем находиться, с применением чуть ли не артиллерии и авиации. Ну, и смотреть за нами, давая вольность, проверяя степень лояльности, на мой взгляд, вполне профессионально в сложившихся обстоятельствах. Это не может не радовать, что наше командование вполне адекватное и не готово работать только через принуждение.
– Как спать будем? Может, продолжим эксперименты с поцелуями? – не стесняясь девушки, я стал раздеваться.
– Не порти о себе впечатление! – сказала девушка, при этом чувствовалась некоторая недоговорённость.
– Ну же? О чём хотела попросить? – поинтересовался я, беря одну из подушек и перекладывая её в противоположный край кровати.
– А поцелуй меня ещё раз, пожалуйста, – пряча глаза, смущаясь, даже краснея, попросила Ольга.
– Хорошо. Раздевайся! – сказал я, ложась в кровать.
– Забудь! – сказала Ольга, и от нее случился кратковременный, но существенный выброс энергии.
Мне удалось без особого труда отбить этот ментальный удар. Всё же девушка была значительно слабее меня.
– Контролируй себя! – жёстко сказал я. – Помни, что среди нормальных людей, мы обязаны держать под контролем свою Силу. Если на каждого похотливого самца ты будешь реагировать подобным образом, то тебя закроют в какое-нибудь спецучреждение, изолируя от всего мира.
– Кто ты такой? Ты говоришь, будто прожил целую жизнь, а выглядишь, как только что сошедший со школьной скамьи, – спросила Ольга.
– Ложись спать! Как ты и говорила, будем спать валетом. А уже утром я тебя поцелую, – сказал я, поворачиваясь на бок.
Ольга ещё постояла некоторое время, посомневалась. По звукам, доносящимся у меня за спиной, я понял, что она разделась, с десяток секунд постояла вот так, лишь в нижнем белье, после надела ночную рубашку и стала укладываться кровать.
– Ноги с моей подушки убери, бугай, – пробурчала Ольга.
И всё-таки, наверное, за прошлую жизнь я немножечко, но смог разобраться в женской психологии. Девушка сейчас ожидала от меня грязных приставаний, что я обязательно повернусь в тот момент, когда она стояла посреди комнаты почти раздетая. Наверняка, готовилась уже дать мне, такому нахалу, отпор. А тут, облом вышел. Я не повернулся, и оттого неизменно должна была возникнуть некоторая обида на это моё бездействие.
Прав был «наше всё» незабвенный Александр Сергеевич Пушкин: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Но мне стоило определенных усилий умерить собственное либидо и не схватить сейчас в охапку красотку, не зацеловать её до смерти.
В отношениях прекрасной суккубы, «зацеловать до смерти» – отнюдь не метафора. Вопрос стоял только в том, до чьей смерти. Но я хотел поблагодарить наше командование, которое, среди прочих экспериментов, придумала и этот: наши с Ольгой возможные отношения. Хотя, это они должны быть мне благодарны, ведь я мог бы поступить иначе и не пойти на службу.
Уснуть долго не получалось ни мне, ни девушке. И речь даже не о том, что на полуторной кровати сложно спать двум взрослым людям, и что то мои ноги мешали голове Ольги, что её ножки то и дело, но ударяли меня по голове. Мало того, так ещё и ощущалась некая аура, которая возникла вокруг этой кровати. Возможно, мы оба были не прочь углубить, так сказать, эксперимент. Но сон, всё же взял своё.
– Нас утро встречает прохладой, – напевал я, при этом старался не сбить дыхание, во время выполнения зарядки.
Оля ещё спала, а её присутствие позволяло мне проводить более интенсивную тренировку. Вчера я смог отжаться пятьдесят раз, сейчас уже сделал три подхода по семьдесят отжиманий. Прогресс, однако.
Я вот думаю, что, если подростков-спортсменов на тренировках мотивировать тем, что если они будут хорошо выполнять задания тренера, то красивые девушки, наблюдавшие за этим, начнут снимать какой-то элемент своей одежды, то Россия или Советский Союз станет лидером в спортивном мире. Сложно придумать себе наиболее сильную мотивацию, чем инстинкт размножения.
– Вставай, соня, В здоровом теле здоровый дух! – начиная в своей круговой тренировке приседать, говорил я.
– Я и так хорошо выгляжу, – пробурчала Ольга, переворачиваясь на другой бок. – Дай хоть полчаса поспать без твоих ног у моего лица.
Я улыбнулся. Прямо жить хотелось! Я в здоровом молодом не запущенном теле. Рядом в постели нежится очаровательнейшая девушка. Разве же это не жизнь!
Стук в дверь прервал и мою тренировку, и чуть сбавил эйфорию.
– Кого там черти принесли? – недовольно сказала Оля, накрываясь одеялом с головой.
Я отметил для себя, что если есть некоторое увлечение и распыление внимания на девушку и тренировочный процесс, то могу пропустить то, что ко мне могут подобраться. Стук в дверь был для меня неожиданностью. Но это и хорошо. Постепенно, но я признаю свои способности и возможности. А также это и тренировка контроля.
Подойдя к двери, крутанув два оборота ключом, я начал открывать дверь. С удовлетворением заметил, что Ольга, будто моментально проснулась, довела патрон в патронник и была готова стрелять из пистолета по вошедшему. Это хорошо, что она не забывает, что мы на службе. Почему-то за девушку хотелось радоваться. Не сложно догадаться, почему!
На пороге стоял младший лейтенант госбезопасности.
– Товарищ капитан госбезопасности, пакет! – строго сказал младший.
Я взял запечатанный конверт, расписался в получении. Младший лейтенант резко представил руку к виску, по-строевому развернулся и пошёл прочь. Похоже, что долго нам прибивать в неге и радоваться жизни, не придётся.
