Текст книги "Пепельный. Книга Ⅰ(СИ)"

Автор книги: Денис Стародубцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– У меня есть род! Я последний из рода Волковых! И у нас есть клан. Мы клан Пепла. И мы живее всех живых, когда другие – мертвы.

Молчание. Долгое, как время перед казнью.

Потом заговорил старик с Западных стен.

– Я видел твою речь, когда вы захватили порт. Видел, как ты кормил тех, кто умирал от голода. Видел, как ты не убил своего врага, когда мог это сделать.

Пусть другие дрожат – я голосую за признание.

– Я тоже, – сказал представитель доков. – Он вернул порту дыхание.

– И я, – хрипло добавила женщина с юга. – Может он конечно и не самого великого дома… Но в нём есть пламя.

Четыре из семи. Этого достаточно.

Совет признал: Клан Пепельного – законная сила столицы.

С правом на землю. С правом на защиту. С правом на возмездие.

И в тот вечер, когда на улицах города пели и пили, я стоял один у ограды порта.

Смотрел, как корабли уходят в чёрную воду.

И знал: теперь они смотрят на меня иначе. Теперь я – не просто угроза.

Но это только начало. Они думали, что это будет игра.

Что мальчик с парень с пепельными волосами устанет, сломается, исчезнет.

Что мы – пыль под сапогами знати, искра, которую можно затушить каблуком.

Но теперь пыль поднялась бурей. Ночь.

Я сидел на крыше старого дома у причала, смотрел на тёмную гладь залива.

Корабли качались по волнам, как сны. Город шумел – люди обсуждали бой, совет, наш клан. Одни восхищались. Другие – плевались. Но точно все боялись.

Рядом опустилась Варвара. Без слов. Просто села.

– Ты слышал, что в Западном квартале уже начали менять знамёна?

– Слышал.

– Думаешь, они примут тебя?

– Нет. Но теперь им придётся уважать нас.

Мы замолчали.

Тишина между нами не была тяжёлой – она была как оружие, что лежит на коленях: нужная, острая, живая сталь.

На следующее утро в порт пришли представители других кланов.

Некоторые – с подарками. Некоторые с интересом.

А один – с бумагой. Письмо от рода СЕРОВЫХ.

«Ты выиграл представление.

Но кровь на арене – это ещё не власть.

Мы не забыли.

Мы придём.

И когда пепел рассыплется – ты будешь первым, кого развеет ветер.»

Я сжал письмо. Оно тут же вспыхнуло у меня в руках и обратилось в тот самый пепел.

Я смотрел, как чёрные хлопья улетают вместе с ветром куда-то далеко.

– Пусть придут, я буду их ждать… – прошептал сквозь зубы.

В подземелье старого храма мы снова собрались.

Кир, Варвара, старик-оружейник, новые мальчишки – испуганные, но глаза у всех горящие.

Я встал перед ними. У нас власти.

Но теперь было громкое имя.

– Кто мы? – спросил я.

Молчание. Потом Кир сказал:

– Мы – Пепельные.

– Кто наш главный враг?

– Тот, кто правит без права на это.

– Что мы оставим после себя?

И тогда мальчик, тот, что раньше боялся даже меча, прошептал:

– Пепел… и вечную память.

Я одобрительно кивнул ему.

– Тогда идём в верном направлении, братья и сёстры. Пусть весь город узнает, как звучит имя тех, кто вышел из праха.

Пусть нас не любят. Пусть нас боятся. Пусть нас уважают.

Главное – чтобы нас запомнили! И я буду биться за каждого из вас до последней капли крови. До самого последнего вздоха! Я вам обещаю!

Глава 7: Турнир масок

Сегодняшняя ночь опустилась на столицу, как огромный чёрный плащ, обтянутый золотыми нитями из фонарей. Я стоял на крыше башни, где прятались мы с Варварой и остальными во время осады порта, и смотрел вниз – туда, где гуляли дети знати. Улыбались. Где старшие пили ежевичное вино. Смеялись во весь голос и наполняли свои животы различными яствами.

А в подвалах тех же улиц люди гнили заживо от болезней и нищеты, торгуя органами, телами и последней надеждой. Город был огромной гниющей рыбой, которую красили дорогими красками придавая внешний лоск. Но это всё была иллюзия. Самый большой обман. Истинное лицо Империи было скрыто на этих самых узких улочек столицы

– Они не видят ничего этого… – прошептала Варвара, подходя ко мне. – Для них ты не существуешь.

– А скоро не смогут не видеть. Я стану слишком жирным пятном на их белоснежной скатерти…

Внизу, в общей зале, шёл разговор. Кир спорил с девушкой из воительниц.

Я вошёл в тишине. Все замолкли.

– Братья и сёстры, принял важное для нас всех решение. Мы идём на Турнир Масок. – сказал я. – От Академии Магии.

Кир поднял голову:

– Это для знатных. Для магов с известными фамилиями, меценатами. Там не дерутся – там ведут смертельные бои. Но это витрина, конечно, хорошая витрина.

– Именно. И я стану трещиной на этой витрине

Варвара встала с места. Её голос был хриплым:

– Это опасно. Там будут те, кто помнит твоё лицо. И те, кто охотится за ним.

Я пожал плечами:

– Значит, наденем новое.

Рынок масок в столице – особое место. Здесь, среди лавок, которые меняются местами ночью, торгуют не тканью и кожей, а смыслами. Маски бывают не только лицом, но и судьбой.

Я нашёл свою у старой торговки, которая не называла цену – только смотрела.

Она достала её из шкатулки: угольная, шероховатая, как будто слеплена из пепла и давно потухших углей…

– Она будет жечь тебя изнутри, – сказала женщина. – Эта маска хочет говорить с миром.

– А я давно хочу, чтобы меня услышали.

Я надел её. Мир стал другим. Глухим. Тесным.

Я больше не был человеком. Я был голосом. И золой.

В Академии меня встретили в зале, где пахло лаком, мебельной кожей и властью. Судьи – трое магов, в мантиях, где цвета обозначали статус, смотрели внимательно.

– Имя участника?

– Прах.

– Источник магии?

– Пепел. И память.

Они не спрашивали герб. Не в этом турнире. Здесь – только сила и зрелище имели значение.

Здесь рождаются монстры под аплодисменты толпы.

– Ты не обязан идти, – сказала Варвара, когда я вернулся в комнату.

Я сел рядом, снял маску. Лицо горело – от гнева или от предвкушения.

– Я именно, что обязан. Знаешь почему?

– Потому что хочешь мстить…

– Потому что они мнят себя богами. А я покажу, как легко боги горят, как обычные простолюдины.

Ночью мне не спалось.

Я читал старые свитки, вдыхал запах чернил и крови, тренировался с тенью.

Иногда ко мне возвращался взгляд той судьи – не страх, нет. Узнавание. Как будто она знала, чьё имя я носил до Праха.

Утро турнира было воодушевляющим. Лёгкий туман окутал академию, как саван.

Я вошёл на территорию, будто отправился на собственные похороны – только вместо крышки гроба у меня была там самая пепельная маска.

Толпа собралась уже на первом раунде.

Кто-то шептал: «Кто это такой?»

Другие: «Может, сын Восточного Клана?»

А один мальчик, видимо новичок, прошептал:

– Он пахнет гарью, мама…

Я улыбнулся под маской. Это был правильный запах.

Арена была круглая, из резного камня, вымытая до блеска, будто предназначалась не для боя, а для жертвоприношения или празднования какого-то большого события.

Толпа на трибунах бурлила: юные аристократы, маги, преподаватели Академии, военные и даже пара судей Имперской Коллегии. Все ждали зрелища. Все ждали боли. Все – кроме меня. Я ждал исключительно тишины.

В первом раунде мне досталась магичка из западной школы стихий. Молодая, уверенная, с серебристым орнаментом на новенькой мантии.

Она не ждала сопротивления. А увидела напротив себя пустоту.

– Имя? – спросил маг, ведущий поединок.

– Прах.

– Прах? – Она фыркнула. – Неужели так быстро решил слечь?

Я молчал. Поединок начался.

Она вызвала ветер – яростный, как весенний шторм.

Я стоял. Пыль била по мантии, волосы метались, маска скрипела.

Я вскинул ладонь – и ветер задохнулся, как будто кто-то отключил всю её магию нажатием одной кнопки.

– Что ты сделал?! – Она запнулась.

Мой голос был ровным:

– Я сильнее, чем воздух. Ведь я то, что остаётся после него.

Я сжал кулак. Из трещины в земле поднялся рой чёрных искр – тлеющих, плотных. Они окружили её, облизали ткань, не сжигая, но оставляя пятна страха.

– Достаточно, – раздался голос судьи. – Победа – Прах.

Я поклонился. Она не двинулась. Только смотрела – уже по-другому. С большой тревогой.

Второй бой. Парень в золотом, с копьём света. Академия Востока.

Из хороших кровей. Явно сын какого-то важного рода.

На лице – маска льва.

Он не нападал сразу. Он присматривался.

– Ты из низов? – спросил он. – Или просто вышел из тени?

Я пожал плечами.

– Я – из тех, кого вы забыли.

Он атаковал быстро – копьё вонзилось в землю у моих ног, вспыхнуло, как молния. Я отступил на шаг. Затем провёл по ладони ногтем. Появилась кровь. Я прошептал:

– Говори, пепел.

Проклятые слова вплелись в воздух. Они не были громкими – но отозвались эхом в костях.

Копьё у него задрожало и взорвалось превращаясь в пепел.

Парень закричал – и упал на колени.

Судья поднял руку:

– Победа – Прах.

Я не смотрел на него. Я слышал только, как он выдохнул:

– Это… нечестно.

Нет. Это – старо. Древнее, чем ваша магия. Грязнее. Правдивее и точно сильнее.

После третьего боя, где я всего лишь рассыпал по земле соль из мёртвых озёр и противник внезапно забыл, где он находится, судьи переглянулись.

– Слишком мало информации, – сказал один. – Его школа не зарегистрирована.

– Неважно, – буркнул другой. – Пока он соблюдает правила.

Третий судья – женщина в чёрно-синих одеждах, с пронзительным взглядом – не сказала ничего. Только записала что-то в свиток.

Я чувствовал: она знает. Или догадывается кто я такой.

Но до полуфинала меня никто не тронет.

Ночью я сидел в своей комнате. Маска лежала на коленях. Варвара стояла у окна, закутавшись в плащ.

– Они начинают бояться тебя – сказала она.

– И это только пепел, – ответил я.

– А ты? Боишься?

Я взглянул на неё.

– Я боюсь только одного. Что забуду, зачем начал всё это. А так, конечно же нет! Если бы я боялся, всего этого бы не было и мы бы с тобой не прошли путь от того леса до столицы.

Она подошла, положила руку мне на плечо:

– Тогда я напомню.

Завтра – полуфинал. Завтра – сын великого дома. Завтра – слава или смерть. Но сейчас – тишина.

Я одел маску обратно на лицо.

Чёрная зола не горит. Но она помнит, как это было, когда пепел говорил с миром…

Толпа на арене уже не гудела как раньше – всё было иначе. На трибунах не просто ждали крови – ждали подтверждения легенд о новом маге пепла.

Многие не верили, что он настоящий. Что он – истиная угроза.

Что этот безымянный в маске из чёрной золы не просто странный боец, а нечто большее. И страшнее.

Полуфинал.

С другой стороны арены вышел юноша. Высокий, в серебристой мантии, на которой сиял герб Дома Валест. Один из древнейших родов Империи. Его звали Клер Валест – сын архимагистра, наследник политической школы Чистоты, любимец магической знати.

– Имя? – спросил судья.

Клер не ответил. Он просто посмотрел на меня и ухмыльнулся.

– Думаешь, если спрячешься за золой – она скроет твою грязь?

Я молчал.

– Ну что ж, – он поднял жезл, сделанный из слоновой кости и окованный пламенем, – сожжём её до конца.

Судья махнул рукой. Бой начался.

Он атаковал первым. Поток белого огня вырвался из жезла – не просто магия, а родовая сила, сформированная веками. Сила чистоты, изгнания проклятых, выжигания всякой тьмы.

Я отступил. И не спеша коснулся земли ладонью.

– Говори, пепел, – прошептал я.

Вокруг поднялась завеса дыма – тягучего, с запахом палёной земли. Огонь Клера прорезал её – но не добрался до меня. Он прошёл сквозь меня, как сквозь пыль.

– Иллюзии? – Клер нахмурился.

– Нет, – сказал я спокойно. – Истина во плоти.

Он взвёл жезл обеими руками и швырнул его в небо. Над ареной появился знак: круг света, охваченный лентами рун. Они начали вращаться, ускоряться. Заклинание высшей школы.

Толпа взорвалась от восторга. Я всё ещё стоял, будто ждал чего-то.

И вот – его огонь ринулся вниз.

Я закрыл глаза. Когда я снова их открыл – мир был чёрно-белым.

Время шло медленно. Я видел каждую искру, каждый клочок света. И видел, как они умирают, касаясь меня.

Пепел принял их. Проглотил. Пожрал.

Я раскрыл руки. Магия вышла из меня огнём.

Огромный силуэт из чёрного пепла поднялся позади меня – человекообразный, но без глаз, без лица. Он расправил крылья из пыли и закрыл ими небо.

– Что ты сделал?! – Клер отступил, впервые – в панике. – Это… это запрещено!

– Нет, – сказал я. – Это было давно забыто.

Я направил руку вперёд. Тень сгустилась. Воздух стал вязким.

Маска на моём лице треснула.Толпа увидела моё лицо.

Кто-то вскрикнул, кто-то встал, а кто-то – узнал.

– Это же он… – прошептала женщина на трибуне. – Тот самый глава… из дома Пепла…говорят он последний из рода Волковых

– Но они… они исчезли…

Клер снова атаковал – но руны не сработали.

Его жезл закоптился, как щепка. Он рванулся впритык, но я поймал его за запястье.

– Мы возвращаемся, – прошептал я. – Один за всех.

И разжал пальцы. Он упал. Не мёртвый. Но поражённый и не мог больше двигаться.

Судья долго молчал.

– Победа – Прах…

Толпа не аплодировала. Толпа молча смотрела.

Я надел треснувшую маску обратно. Она держалась. Пока.

А за мной шёл мой пепел и с каждой секундой он собирался крепче.

В этот день весь город узнал моё истинное лицо.

И понял: началось. После полуфинала арена словно онемела. Люди не знали – аплодировать или бежать.

Моё имя всё ещё не объявили. Только судья повторил:

– Победа – Прах.

Слово, будто случайно сказанное, стало символом.

Так и начали шептать в переулках:

– Ты видел Прах?

– Это он.

– Пепельный… Род Волковых вернулся.

В магической академии, что стояла над ареной, вспыхнули совещания. Архимаги, сивые старики с кольцами и регалиями, спорили громко:

– Это невозможно. Школа Пепла была уничтожена.

– Но он пользовался её заклинаниями. Прямо на нашей арене.

– Что за безумие! Он бросает вызов основам!

– Или возвращает то, что было утеряно.

В зале знати – другая паника.

Лорд Серов, глава клана Серых Псов, наблюдал бой из своей ложи. Его лицо не дрогнуло даже тогда, когда магия Пепельного расплавила воздух.

– Он хочет играть с нами на равных, – тихо сказал Серов, медленно наливая себе вино. – Что ж. Пусть приходит за своей судьбой. Мы её уже написали.

Я вернулся в старое убежище в подвале храма.

Варвара ждала меня, не скрывая волнения.

– Ты знаешь, что сделал?

– Да.

– Теперь они будут охотиться. Ты им не просто бросил вызов – ты ткнул пальцем в их лицо.

– И не отвернул глаза. Я всегда смотрю всем прямо в глаза.

Она хотела что-то сказать, но только сжала мою руку.

– Тогда мы пойдём до конца. Вместе. С самого начала и до самого конца. Весь путь

На следующий день в городских лентах появилась запись.

Анонимный маг, скрывавшийся под маской, допускается в финал Турнира Масок.

Но самое важное было не это. Внизу, мелким шрифтом:

«Горожане официально требуют открыть его имя.

Если он хочет бороться за сердце Империи – пусть не прячется».

И тогда я сам поднялся на трибуну и впервые сказал:

– Меня зовут Пепельный. Наследник школы, которую вы пытались забыть. Я – не угроза. Я – напоминание о былом прошлом.

Толпа испуганно молчала.

Но кто-то в глубине трибун выкрикнул:

– Да здравствует Пепел! Да здравствует Пепел! Да здравствует Пепел!

Один голос. Потом второй. И третий.

Да здравствует Пепел! Да здравствует Пепел! Да здравствует Пепел!

И в этот момент, где-то в ложе, советник Серова спросил:

– Что нам делать?

Серов только улыбнулся:

– Пепел летит по ветру. Но ветер – всё ещё наш. Мы им управляем, а значит укажем пеплу нужное нам направление…

Я стою на краю арены.

Под ногами – гладкий камень, холодный от утреннего тумана. Над головой – шепот толпы, что затаила дыхание. Тысячи глаз смотрят в центр, туда, где я – не просто воин, не просто тень, а символ того, что должно было остаться пеплом.

Моя маска треснула в прошлом бою. Теперь лицо открыто. И они знают, кто я такой на самом деле. И мне плевать на них. На каждого из этой толпы в данный момент.

Соперник выходит первым. Он – сын графа Синевича, знатного и старого рода. Его мантия расшита рунами, лицо спокойно. Он моложе меня. Точно богаче. И всё в его взгляде кричит: ты не должен быть здесь.

А я – здесь.

Он кланяется. Машинально. Без уважения. Просто чтобы соблюсти традиции турнира.

Я не кланяюсь. Я вспоминаю мальчика, умирающего на моих руках, чьи глаза уже стекленели, когда он прошептал:

– Пусть имя твоё станет проклятьем для них…

– Начнём! – раздаётся голос судьи.

Первый удар – пламя. Его магия – чистая, огранённая, академическая. Но я не двигаюсь. Я чувствую жар на коже, как пощёчину. И только тогда отвечаю.

Пепел взлетает с моих пальцев. Он обволакивает его заклинание, разъедает его форму, разрушает структуру. Магия пепла не просто атакует – она отрицает всё, что создано без боли.

Он отступает. В глазах – испуг.

– Ты не из школы, – шепчет он. – Ты используешь проклятия.

– Я из прошлого, которое вы пытались сжечь, но у вас так и не вышло – говорю я.

Он атакует снова – цепи молний. А я ухожу в дым. Я – вездесущий. Я – их страх. Я слышу крики толпы, но они как будто за стеклом. Сейчас я – только с ним. Я не сражаюсь, я наказываю за преступления против моего рода.

Каждый удар – напоминание. Каждое движение – урок.

Он падает на одно колено. Его перчатка тянется к сердцу – жест отчаяния. Я стою перед ним, ладонь пылает.

Я могу убить. Я должен.

Но… Я гашу пламя.

– Встань юноша…

И передай своему отцу, что огонь ещё не погас. Он ждёт за стенами.

Я поворачиваюсь к судьям. К толпе. К их ожиданию крови.

– Я не ваш палач. Я – ваше отражение.

Молча, я ухожу с арены. Ветер гонит за мной шлейф пепла. Кто-то тянется ко мне, кто-то шепчет моё имя, кто-то молится.

И вдруг – голос сверху, хриплый и старческий:

– Совет признаёт: Пепельный получает официальную победу в турнире масок…

Я не улыбаюсь.

Я просто поднимаю взгляд к небу.

Пусть видят меня. Пусть боятся. Пусть знают: я не просто пепел прошлого. Я – огонь будущего.

Я не успел ступить и трёх шагов за пределы арены, как воздух сгустился.

Сквозь шум толпы донёсся глухой, металлический звук – будто цепь прорезала небо. Все замерли. И тогда он появился.

На самом верху мраморной лестницы, что вела к креслам старейшин, стоял он – в чёрной мантии, без герба, без имени, но с лицом, которое знала вся империя.

Серов-младший.

Наследник рода Серых Псов. Легенда академии. Тот, кого уже прочили в личные маги императора.

– Пепельный, ты бросил вызов системе, – произнёс он, не повышая особо голоса, и всё же каждая буква врезалась прямо мне в мозг. – Теперь система ответит тебе.

Толпа ахнула. Судьи вскочили. Варвара сжала меч. А я просто смотрел на него.

Он бросил мне вызов этой перчаткой. И не дожидаясь ответа, исчез за колонной света. Как же это было пафосно, прилюдно бросить вызов и убежать. Фирменный стиль рода Серовых.

Я поднял эту брошенную перчатку.

Пламя внутри меня отозвалось где-то в груди.

Если они хотят войну – они её получат.

– И пусть весь город горит в пепле тогда. Но мы точно не дадим заднюю. Мы дойдём до самого конца, чего бы мне это не стоило. Клянусь своим родом и именем. Я Пепельный, последний из рода Волковых…

Продолжение следует…

Глава 8: Слуги огня

Когда дым зовёт

Я вернулся в место, которое стало нашим новым домом теперь, в Порт. Но в нём были незнакомые люди.

Не те, кого я знал, с кем вместе вёл жестокие и кровавые битвы. Не друзья. Пока ещё – не братья.

Просто – пришедшие по зову сердца и крови. Совсем недавно они были ни кем, а теперь хотя бы гости в нашем лагере.

Те, кто услышал, как треснула старая маска, и поняли: в трещину можно пролезть наружу.

Первым пришёл мальчишка лет семнадцати. Худой, с плащом до пят и пустыми глазами. В прошлом – ученик магической академии в западном округе.

Выброшен за использование крови в ритуале.

Имя – Сорен.

– Я не ищу прощения, – сказал он, глядя в трещину в полу – Я ищу место, где можно закончить то, что я когда-то начал.

Я посмотрел на его пальцы: на каждом – по ожогу. Не от боя. От чтения книг.

Я одобрительно кивнул.

Вторым был бывший городской страж. Седой, с перебитым носом и стальным наплечником, который носил больше для памяти о прошлом, чем для защиты.

Звали его Грид.

Он пришёл с медовухой и вяленым мясом.

– Я видел, как ты победил на арене. Видел, как не добил.

Он усмехнулся:

– Это страшнее смерти. Ты им в глотку залез.

– Ты чего хочешь?

– Чтобы всё горело! Но по делу, по суду!

Я протянул ему руку.

Он пожал её – сильно. И остался с нами.

А потом были двое. Они не разговаривали друг с другом, но пришли в один день.

Одна – девочка, на вид лет одиннадцать, в рваном халате, из-под которого выглядывали обугленные чертёжные перья.

На плече у неё сидел глиняный зверь – что-то между котом и танком.

Она назвалась Хаэль. И с порога заявила:

– Я умею оживлять глину. Убивать – тоже умею. Но лучше – строить. Если меня прогнать, мой голем растащит ваш храм на кирпичи.

Я рассмеялся. Она осталась.

Другой был немым. Руки у него – железные.

Сделаны топорно, но прочно. Он показал на них, потом на свою грудь, и повёл пальцем по горлу.

– Алхимик? – спросил я.

Он кивнул.

– Проклятие?

Он достал флягу. Внутри – жидкий огонь. Бросил в костёр. Пламя вспыхнуло синим.

– Нет, – произнесла Варвара, появившись за моей спиной. – Он – не проклят. Он – сгорел заживо. И выжил.

Я взглянул на него. Он посмотрел прямо, не отводя взгляда.

Я кивнул.

– С тобой – мы сожжём больше.

Каждого из них я не звал. Но каждый знал, что пришёл туда, куда надо.

Не ко мне – к силе нашего клана.

К тени, ставшей факелом.

Через неделю нас стало больше тридцати.

Некоторые приносили пищу, другие оружие.

Были старые ведьмы с юга, один однорукий лекарь, пара близнецов, которые говорили друг за друга.

Один вообще был вором, которого Варвара поймала – и оставила.

– Если можешь пролезть мимо моей стражи, – сказала она, – может, ты нам и нужен.

Я не давал им лекций.

Я не называл их учениками.

Я просто ставил перед выбором: идти дальше – или уйти.

И большинство оставались.

Потому что в мире, где им говорили: «Ты не достоин», – я говорил: «Стань сильнее вместе с нами».

Когда солнце встало над развалинами храма, я вышел к ним.

– Вы пришли ко мне. Но я не спаситель. Я не бог. Я – уголь от костра, который вы все когда-то видели.

Я не обещаю славы. Только огонь очищения.

– Клянусь, – сказал Сорен. – Клянусь своим сердцем.

– Клянусь кровью, – выдохнул Грид.

– Клянусь всем, что у меня есть – просипела девочка Хаэль.

Алхимик просто ударил железной рукой по земле.

И это был громче, чем любой крик.

Так начался наш клан. Не из родов.Из боли.

Порядок в пепле

Когда людей становится больше десяти – начинается беспорядок.

Когда больше двадцати – начинаются драки.

А когда их тридцать, и каждый пришёл с болью, с обидами, с прошлым – тогда пора вводить огонь не как оружие, а как закон.

– Мы не армия, – сказал я Варваре. – И не секта.

– Но мы клан, – ответила она. – А у клана должна быть кость.

Первую кость я вырезал сам. Не из тела. Из структуры.

Мы собрали всех внизу храма – в старой часовне, где стены всё ещё хранили запах ладана, вперемешку с гарью.

Посреди – круг из золы. В центре – я. Рядом Варвара и Кир.

Я посмотрел на них. Они ждали.

– Сегодня вы не просто выжили. Сегодня вы выбираете: быть пеплом – или стать огнём.

Я поднял руку – и из её ладони вспыхнул черноватый свет.

– Здесь нет богов. Только выбор. Нет крови – только пламя.

Вы не клянётесь мне. Вы клянётесь тому, что горит внутри вас.

Я шагнул в круг.

– Кто примет огонь?

Сорен вышел первым.

– Я не боюсь сгореть. Потому что я горел уже.

Он встал напротив меня. Я коснулся его груди пальцами – и оставил метку золы. Она не жгла. Но осталась.

– Ты будешь Искрой. Первой кастой. Ученики. Тот, кто учится гореть.

Следом был Грид. Он не говорил. Просто встал и выставил наперёд сжатый кулак.

Я коснулся его плеча.

– Ты будешь Углём. Второй кастой. Щит. Молчащий, но горячий.

Так и пошло.

Хаэль стала Плавильщиком – особой ветвью, отвечающей за ремесло и создание нового.

Алхимик – Тлеющим, кастой тех, кто владеет запрещённым знанием, но держит его под контролем.

Через день мы начертили первые знаки на стене:

• Искры – ученики и юные маги.

• Угли – защитники и бойцы.

• Тлеющие – алхимики, ведьмы, запрещённые мастера.

• Плавильщики – ремесленники, големостроители, кузнецы.

И над ними – Пепел. Лидер. Не выше – но в центре.

– Каждый может подняться, – сказал я. – Но каждый шаг имеет цену. За титул – гори до конца.

Мы ввели знаки – простые, выжженные.

Каждый носил его на шее в виде амулета.

Мы не прятались. Нас было мало – но мы были видимы.

Слово клан впервые прозвучало снаружи, когда патруль городской стражи остановил нашего разведчика и спросил:

– Из какого ты двора?

Он ответил:

– Из Пепла.

И больше его не трогали. Каждую ночь мы собирались у костра. Без молитв богам, но с разговорами.

Каждый мог высказаться. Каждый – вспомнить, за что он пришёл мстить.

– Я за брата, – говорил один.

– Я за сына, – шептала другая.

– Я – просто, потому что больше нигде не был нужным.

На третьей неделе Варвара принесла списки:

– Пять новых.

– Кто?

– Один шпион. Один вор. Два из старой гильдии магов. Один – изгнанный хирург.

– Берём всех.

Она кивнула.

– Но с испытанием.

Испытание было одно: ночь в кругу. Один. С огнём. Без слов.

Если не сбежишь – ты один из нас.

Если сбежишь – мы не догоним. Но ты уже никогда не забудешь, как горит тишина.

Структура родилась не из устава.

Она выросла из того, что каждый знал своё место – потому что его выбрал сам.

Мы были разными.

Но в темноте – все казались одинаково горящими.

Глина. Железо. Казалось бы, мёртвые материалы.

Но в их руках – они жили.

Хаэль была мелкой. И громкой. Даже когда молчала, была достаточно шумной.

Утром она появлялась в зале храма с лицом, перемазанным пылью и жиром, прижимая к груди новый кусок глины, как ребёнка. Вечером – сидела у стены, засыпая прямо на механизированной лапе своего нового «малыша».

– Он будет быстрее, – говорила она, щёлкая пальцами.

Иногда големы взрывались. Иногда – убегали.

Один раз один пытался сожрать собственную голову.

Но всё равно она продолжала.

Варвара морщилась:

– Эта девчонка снесёт нам крышу.

– Или построит новую, посмотрим… – отвечал я.

Когда пришла беда – первая проверка для Хаэль случилась не в теории.

Однажды ночью дозорный поднял тревогу. Двое головорезов пробрались на южный периметр – то ли на разведку, то ли убить кого-то из нас.

Мы выскочили – поздно.

Но пока мы поднимали мечи – на них уже летел ком из глины. Он шлёпнулся на одного, обволакивая его, как живой, и затянул его в землю. Второго подбросил в воздух, удержал в воздухе – и сломал ему спину о стену.

Когда мы добежали, врагов уже не было.

Была Хаэль. Грязная. Дышащая тяжело.

– Я… я просто не хочу, чтобы нас трогали.

Я посмотрел на неё.

На её голема. Он дымился. Но стоял.

– Сделай десять таких.

– Десять?

– И одного – с когтями.

Она расплылась в улыбке.

– Поняла, командир.

Алхимик был другой. Тихий. Многим он казался жутким, но не мне.

Он не издавал звуков. Даже когда горел.

Да, я видел. Один из экспериментов – что-то с паром – рванул. Он вылетел из своего подвала в огне. И просто катался по земле, пока Хаэль не кинула на него ведро воды.

Потом он встал, кивнул ей и вернулся в лабораторию. Как ни в чём не бывало.

Мы не знали, как его зовут. Он подписывался символом: ⛧.

Именно он придумал, как сварить живую ткань с металл-костяком. Именно он пришёл ко мне и показал амулет.

– Что это? – спросил я.

Он достал нож, порезал себе руку, приложил амулет.

Рана – затянулась.

– Регенерация?

Он кивнул.

– Цена?

Он указал на амулет, потом на себя, потом показал, как будто ломается внутри.

– Сжигает тебя?

Он кивнул снова.

Я долго смотрел на него.

Потом сказал:

– Дай мне один. И продолжай.

Если бы у нас была армия – они бы стали её ядром.

Но пока у нас был только Порт и 47 человек.

В одну из ночей я сидел у костра. Хаэль подошла ко мне, с глиной на руках.

– Ты веришь, что это… всё… взлетит?

– Уже летит. Просто крыло одно сломано, но скоро мы его починим.

– А кто чинит?

– Ты.

Она усмехнулась.

– Тогда я поставлю на него шипы.

Алхимик сел напротив. Протянул мне колбу. Там был порошок. Он показал жест – как будто вспышка, потом лёгкий дым. Потом – кровь.

– В бою?

Он кивнул.

– Одноразовое?

Он покачал головой.

– Живёт?

Он пожал плечами.

Я взял порошок.

Пепел – впитал его в ладонь. И что-то внутри меня зашевелилось.

Я встал.

– Вы оба – больше, чем просто «тлеющие». Вы – Ковчег.

– Что за каста? – спросила Хаэль.

– Те, кто несут пламя. Даже когда мы гаснем.

Она не поняла. Но запомнила.

Пламя нуждается в форме

Пока мы росли, росла и тень. Не внешняя – внутренняя.

Когда в клане появилось больше пятидесяти человек, стало ясно: нужно не только делить обязанности – нужно давать им имена.

– Люди идут не за идеей, – сказала Варвара. – Люди идут за местом. За званием. Даже за иллюзией власти.

– Значит, мы дадим им иллюзию, – ответил я. – А внутри положим железо.

Так родились титулы.

Не просто касты, а ранги в них.

Искра мог стать Пламенем.

Уголь – Клинком.

Тлеющим.

Каждый получал знак – выжженный узор, который вплетался в их старую одежду. Никто не носил золота. Только пепел, только уголь и пламя.

Варвара стала Рукой Пепла. Не заместителем, именно рукой. Той, что рубит, когда я думаю. Той, что говорит, когда я молчу.

Хаэль – Глиняной Матерью. Её големы теперь охраняли периметр.

Однажды утром ко мне пришёл Сорен. Он сжал кулаки – а на запястье был свежий порез.

– Кто-то испортил мой круг. Я почти завершил новое заклинание, и кто-то добавил соль в порошок. Это могло взорвать всё.

– Видел?

Он покачал головой.

– Знаешь, кто?

– Думаю… один из старых. Из тех, кто из Академии Южного леса. Они смотрят на нас, как будто мы какая-то грязь.

Я собрал совет.

– У нас нет гербов. Но у нас есть пламя.

– А пламя… – начал кто-то.

– Пламя должно гореть вверх, – закончил я. – Не вовнутрь.

Мы приняли правило: каждое обвинение – с проверкой. Каждое подозрение – с наблюдением.

Создали Тень Пепла – группу из трёх бойцов, которые следили не за внешним врагом – а за внутренним. Имя их не знал никто. Даже я знал только одного.

Но внутри всё равно начинало давить.

Некоторые Искры злились, что всё внимание – к алхимикам.

Некоторые Плавильщики считали себя нужнее, чем воины.

Один Клинок напал на младшего, чтобы «научить дисциплине».

Я вызвал его. Он стоял, гордый, руки в крови.

– Думаешь, ты закон и можешь по своему решению вершить правосудие? – спросил я.

– Думаю, я сила

Я подошёл.

– Сила – не тот, кто бьёт слабых. Сила – тот, кто может защитить их.

Я схватил его за плечо.

И сжёг метку.

Он кричал. Упал.

– С этого дня ты – никто.

– Но я…

– Молчать.

Он ушёл. А за ним – двое.

Мы их не догоняли.

В ту ночь Варвара подошла ко мне. Села рядом, глядя на огонь.

– Мы не вечны, – сказала она. – Даже горящие.

– Я знаю.

– Всё, что мы строим, можно сжечь.

– Да. Но если оно построено из пепла – оно и родится заново.

Она кивнула.

– Один из новых… я не уверена в нём. Он слишком много знает. И слишком мало говорит.