Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №9"

Автор книги: Денис Чекалов

Соавторы: Владимир Анин,Сергей Борисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Шорок два рубля.

Мужчина бросил на транспортер деньги и, забрав кефир, ушел.

Ну что ж, вот, пожалуй, и все, подумал Антон. Неужели он больше никогда не придет в этот замечательный магазин, никогда не услышит эту надоевшую и в то же время такую родную музыку кассового сканера, когда вечером в будни, а тем паче в выходные магазин наполняется покупателями и несколько стоящих рядом касс перекликаются этими звонкими «пипами»?

Он полез в карман и извлек из бумажника пластиковую карту «VISA». Каким-то непонятным образом именно с ее появлением начались все эти неприятности. Антон грустно посмотрел на карту и машинально положил перед собой.

– О! Это, кажется, моя!

Возле кассы стоял давешний старичок. Он ловко подхватил карту и сунул ее в карман.

– А я-то думал, куда она запропастилась?

Он хитро улыбнулся Антону и подмигнул. Пышкин ничего не ответил, он даже не посмотрел на удаляющегося бодрым шагом старика. Он просто тупо глядел перед собой и уже ничего не замечал, ни о чем не думал, ему просто хотелось побыстрее дожить до конца этого дня, и тогда все кошмары закончатся. Закончится все, раз и навсегда. Он медленно прикрыл глаза.

– Молодой человек, вы пробивать будете? – раздался рядом визгливый женский голос. – Или так и будете спать?

Пышкин вздрогнул и оглянулся.

– Да-да, я к вам обращаюсь, чего головой крутите? – Рыжая толстая тетка сверлила его взглядом и раздраженно фыркала, брызгая слюной.

Пышкин схватился за лицо – оно было гладким, без единой морщинки. Посмотрел на руки – такие же, какими они были несколько дней назад.

– Пробивать? – Антон подскочил и, перегнувшись через транспортер, чмокнул ошарашенную покупательницу в нос. – Зачем? Берите так! – Он улыбнулся. – Бесплатно! Даром!

Денис Чекалов
ШЕСТЬ ВЫСТРЕЛОВ

«Ощущение власти, которое дает оружие, может быть сильнее наркотика. Право решать, кто имеет право на жизнь, а кто должен умереть, делает человека подобным Богу. По крайней мере, в его глазах. Поэтому насилие, как социальное явление…»

Я отложил книгу.

– Доктор Берлах?

Передо мной стоял высокий человек в штатском. Серый, слегка помятый костюм. Усталые глаза. Я слышал, как за стеной переговариваются полицейские. Кто-то сказал: «Можете уносить тела».

– Я комиссар Монтальблан. Вы убили того человека, в кабинете?

– Да.

Я попытался встать, но он остановил меня. Предпочитал смотреть сверху вниз.

– Как это произошло? – спросил он. Знаю, вы уже много раз рассказывали моим коллегам. Но все же повторите еще.

– Хорошо, – я не смотрел на него. – Мое имя Чарльз Берлах; я психолог. Преподаю в Стенфордском университете. Моя специализация – насилие в человеческом поведении. В вашу страну я приехал пять дней назад, на конференцию…

– Это я знаю, – прервал меня комиссар. – Переходите к главному.

В комнате сгущались сумерки. Я не заметил, как это произошло. Давно следовало подняться и включить верхнюю люстру, но что-то удерживало меня. Глупо, конечно. Я чувствовал себя как маленький мальчик, которого привели в гости и велели пока посидеть здесь, на стуле. И теперь, из робости, он не решается шевельнуться.

Ждать мне приказали полицейские.

– Завтра симпозиум закрывается. Мне предложили сделать совместный доклад с моей здешней коллегой, профессором Хулией Мартинес. Я никогда раньше не встречался с ней и даже не переписывался. Она изучает проблему детской преступности, так что наши темы лишь немного пересекаются. Идея выступить вместе с ней оказалась для меня полной неожиданностью: Думаю, для нее тоже, хотя не уверен. Можете спросить у организаторов.

– Я спрошу.

– Мы договорились встретиться вечером, в ее кабинете. И у меня, и у профессора Мартинес хватало материалов для доклада. Но все же работа предстояла большая. Несколько часов мы кор-

пели над текстом. Она сидела за своим столом, а я отошел к книжным полкам. Тогда все и произошло.

Он усмехнулся, и мне отчего-то стало противно.

– Вы говорите так, доктор, словно речь идет о сексе. Кстати, об этом. Сеньора Хулия – молодая, красивая женщина. Вы с ней одни, вечер, непринужденная обстановка – у вас не возникало мысли?.. – Комиссар не договорил.

– У нее – нет. – Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно. – Поверьте, я же психолог. Могу определить, когда женщина хочет тебя, а когда нет. Впрочем… Мне достаточно посмотреть в зеркало. Я не урод, у меня есть деньги. Но девушек такие мужчины не интересуют.

– Отчего же?

– Вам не понять. До сих пор помню один случай. Наверное, не стоит вам об этом рассказывать, но все же… Я защитил диссертацию очень рано. Гордился собой. Начался банкет. Я был счастлив. Один из моих прежних учителей встал, чтобы сказать несколько слов. Искренне хвалил. И между делом добавил обо мне: «типичный ботаник».

– Вы обиделись?

– Не на само слово. Больно ранило другое. Я понял – это правда. Скучный книжный червяк в толстых очках. Думаю, у сеньоры Мартинес не возникло и мысли, что она осталась с мужчиной наедине. Я для нее не существовал.

– Ладно, оставим это. Вы не слышали, как открылась входная дверь? Щелканье замка?

– Нет. Я слишком погрузился в работу. Этот человек ворвался в комнату, как зверь. Он размахивал пистолетом и что-то кричал.

– Вы знали, что это бывший муж Хулии Мартинес?

– Нет. Он что-то говорил, очень громко, но я плохо знаю испанский. В первое мгновение я не знал, что мне предпринять. Я был растерян. Потом, не прекращая кричать, он в нее выстрелил. Три раза. Она упала на стол.

– И тогда вы схватили статуэтку?

– Не скажу, был это приступ смелости или мной руководил страх. Я стоял позади него. Удар пришелся по голове, и он упал. Пистолет заскользил по полу – вы сами видели, там очень гладкий паркет. Остановился у моих ног. Я поднял его, почти инстинктивно. Потом он встал. – Я печально улыбнулся. – На моих глазах он только что убил женщину. Этот безумец даже не обратил внимания на оружие в моей руке. Он просто бросился вперед. Вы видели его, и видите меня. Он сломал бы мне шею голыми руками. Я выстрелил.

– Тоже трижды?

– Не помню. Все произошло, как в ужасном сне. Я слишком много писал о насилии, но никогда не сталкивался с ним сам. Потом я выронил пистолет и присел на пол.

Комиссар кивнул:

– А затем, конечно, позвонили своему адвокату?

– Да. Он посоветовал мне своего коллегу в вашей стране. Этот человек уже едет сюда. Я хотел сообщить в полицию, но не знал ни номера, ни языка. Впрочем, это не имело значения. Соседи слышали выстрелы и вызвали патрульных.

– Остальное я знаю. Вы впустили их и ответили на вопросы. А потом просто уселись в кресло и стали читать книгу – в ожидании, когда появится адвокат и вытащит вас, рассуждая о необходимой обороне?

На этот вопрос нечего было ответить, и я промолчал.

– Хорошая история, доктор, – сказал Монтальблан.

Он сел на рукоятку кресла.

– Это правда, – возразил я.

– Нет.

Полицейский рассматривал меня так, как ученый подопытного кролика. Мне пришло в голову, что, наверное, я сам порой смотрю так на других людей. И поклялся себе никогда так больше не делать.

– Что вы имеете в виду?

– Вы убили эту женщину, доктор. Хладнокровно и безжалостно. Вот что я имею в виду.

Я покачал головой:

– Комиссар, но это нелепо. Я никогда раньше ее не видел. Вы не найдете ни одного факта, ни одной улики, которые бы нас связывали.

– В это я верю.

– Тогда откуда эта безумная теория?

Он наклонился ко мне:

– Ваши глаза, доктор.

– Мои – что?

– Глаза. Они редко лгут. Сейчас в них должно быть потрясение. Да-да – шок. Причин тому много. Вы видели, как убили женщину. Сами пристрелили человека. Звуки выстрелов тоже слышите не каждый день. А потом набежали полицейские, начали вас допрашивать, тормошить, суетиться… Вы ведь простой кабинетный ученый. Все это должно было сбить вас с ног, ошарашить. А знаете, что вместо этого я вижу в вашем взгляде?

– Скажите мне.

– Подростка. Юного сопляка, который давно мечтал оттрахать девчонку и вот наконец сумел.

Я встряхнул головой.

– Я плохо знаю испанский, комиссар, но вижу, что ваш английский тоже не идеален. Я вас не понимаю.

– Прекрасно понимаете, доктор. Но могу и пояснить. Всю жизнь вы рассуждали о насилии. Я просмотрел несколько ваших книг, прежде чем зайти к вам. Они лежали на столе профессора Мартинес. В них говорится о том, как приятно ощущать власть. Быть судьей, богом, судьбой – и все это благодаря маленькому черному пистолету.

– Эта одна из причин, подпитывающих тягу к насилию, – согласился я. – Впрочем, не я придумал эти теории. Я лишь развиваю их.

– Это неважно. – Полицейский наклонился еще ближе. – И вот вы стоите там, с пистолетом в руке. У ваших ног лежит человек. Он выше вас. Гораздо сильнее. Но вы оказались победителем – одно движение пальца, и ему конец. Что вы при этом чувствовали?

– Не помню.

– Ложь!. В этот момент вы ощутили все, о чем писали в своих ученых книжонках. Власть, удовлетворение – что еще? Вы так долго говорили об этом, думали, писали – и вот наконец вам представился шанс убить кого-то самому.

– И?

– И вы не смогли остановиться. Одного убийства вам оказалось мало. Вы только пригубили ощущение силы, а хотелось испить его полностью. И что же вы видите? Перед вами женщина, с которой вы только что познакомились. Сами сказали, вас с ней ничто не связывает. Так убедительно описали себя – тихоню, которого не замечают девушки. И я уверен, здесь вы ничего не приукрасили. Нет ни общего прошлого, ни быстрого бурного романа. Никакого мотива. Идеальное убийство, доктор.

Я снова взял в руки книгу.

– По-вашему, я убил ее просто так? Ради удовольствия? Или из мести за ее невнимание?

– Верно. А еще от ощущения безнаказанности. Соседи слышали три выстрела. Потом еще три. Криков мужчины слышно не было – стены слишком толстые. Никто не сможет доказать, в каком порядке были убиты жертвы. Вы стояли там же, где рухнул ее бывший муж. Баллистикам не подкопаться – пули вылетели почти точно оттуда, откуда и должны были, согласно вашей версии. Конечно, вы немного ниже его, и направление выстрела было немного иным. Но в суд с этим не пойдешь, верно.

Я открыл книгу там, где остановился.

– Скоро приедет мой адвокат, – сказал я. – Можете пока что арестовать меня. Потом станете посмешищем.

– Хулиане Мартинес было всего тридцать шесть. Вся жизнь впереди. Ответьте, доктор, вы думали об этом, когда спускали курок?

– Хорошая история, – кивнул я. – Пусть даже это правда. Но сможете ли вы ее доказать? Подшить к делу выражение моих глаз?

– Нет, – сказал комиссар. – Но вы не остановитесь, доктор. Я знаю таких, как вы. Сейчас вам кажется, что все позади, ваше постыдное желание исполнилось, и жизнь вернется в прежнее русло. Нет. Не пройдет и трех месяцев, как вам опять захочется ощутить эту власть. Снова и снова. И с каждым разом вы будете менее осторожны. И вот тогда – тогда я появлюсь.

– Для этого вам придется переплыть Атлантику.

– Не беспокойтесь – переплыву.

– Тогда мы еще увидимся.

Я вновь погрузился в книгу.

Три месяца, сказал он. Как можно быть таким наивным…