Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №9"

Автор книги: Денис Чекалов

Соавторы: Владимир Анин,Сергей Борисов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Денег я с вас не возьму. Воздаяние негодяю по делам его должно быть бескорыстным. Лишь тогда оно справедливо.

– Значит, вы беретесь?

– Берусь. Однако, мистер Баро, сказанное мной вовсе не означает, что у вас не будет расходов. Мне понадобится специальное оборудование, также вы будете оплачивать мои поездки в Портсмут. Сообщать о проделанной работе я буду при личных встречах. Тогда же мы будем обговаривать следующие этапы операции.

– Но существует мобильная связь. Есть электронная почта… Это вполне надежно.

– Разумеется. Но личные контакты – мое категорическое условие. К тому же это обойдется вам много дешевле, нежели почасовая оплата программиста моей квалификации.

– И все же я не понимаю.

– Все просто, мистер Баро, проще некуда. Думаете, вам одному хочется сбежать отсюда? Мне тоже здесь душно. Меня тоже тянет на волю. А тут такая возможность…

Говард рассмеялся:

– Принимается. Только, пожалуйста, предупреждайте загодя о своих визитах. Я не собираюсь сидеть в четырех стенах. Подозреваю, что большую часть времени я буду проводить на яхте. Звоните на мобильный телефон или на спутниковый, присылайте «мыло» – и я в вашем распоряжении. Кстати, жить в Портсмуте вы можете у меня. Опять же экономия.

– Вы, белые, так расчетливы, что это не внушает уважения. – Хьюэлл ухмыльнулся, давая понять, что шутит.

Час спустя Говард вышел из кафе, провожаемый неприязненным взглядом негра, то бишь афроамериканца в зеленом пиджаке. Машины у тротуара не было.

– Жалко? – спросил Хьюэлл, появляясь в дверях. – Автомобиль вам вернут. Об этом я позабочусь; в конце концов, мы теперь партнеры.

Программист подозвал к себе паренька, сосредоточенно поглощавшего чипсы около тележки мороженщика, и что-то ему сказал. Паренек скрылся за углом, и через минуту оттуда появился «Мустанг» Говарда.

– Чикаго, – сказал Нельсон Хьюэлл. – Тут свои законы.

Говард сел за руль. Он был доволен. Он не ожидал, что его план, казавшийся сырым, хлипким и в силу этого трудноосуществимым, так быстро начнет обретать стройность. Он даже начинал верить в то, что ему удастся выполнить задуманное.

Атлантика взбесилась. Волны взлетали вверх, ветер неистовствовал, молнии полосовали небо, и ни конца ни края этому безумию видно не было. Но смешной – в голубой цветочек, еще Мэри подарок, – спальный мешок оберегал «Снежинку» от самого худшего. До поры.

Говард спустился в каюту. Спутниковый телефон без тарелки – груда дорогого железа, и он подсел к рации. Надев наушники, Говард еще раз взвесил все «за» – их было много – и «против», которых практически не нашлось, потом повернул рукоятку включения, подумав, что проигрывать тоже надо уметь и что он таким умением похвастаться не может.

Он хотел подать сигнал «SOS». Но, конечно, не сейчас, чуть погодя, когда альтернативы не будет. А пока надо проверить, как работает рация.

Судьба распорядилась по-своему, избавив человека от терзаний нелегким выбором. Рация безмолвствовала.

Говард проверил питание – ток шел. Снова покрутил верньеры настройки – тишина. Отогнув пружинные пластины, он ухватился за хромированные скобы по бокам рации, потянул… Тяжелая металлическая коробка нехотя вывернулась из обклеенного пористой резиной углубления, и Говард увидел стальной стержень, насквозь пропоровший стенку рубки и изуродовавший заднюю стенку рации. Откуда он взялся, оставалось лишь догадываться. Ничего даже отдаленно похожего Говард на «Снежинке» не встречал. Вот, пожалуйста, еще один фокус океана, еще одна загадка, на которые он такой мастак.

Яхта накренилась, рыскнула в сторону и, соскользнув с волны, получила сильнейший удар в левый борт. Говард еле устоял на ногах, тем не менее уже пять секунд спустя он был в кокпите. Так и есть: сорвало плавучий якорь. Прощай, ткань в цветочек.

Говард снова завел движок. Развернул яхту. Готовый в любой момент кинуться к румпелю, он смотал трос, нацепил на раму парусиновый чехол от генуи и бросил импровизированный якорь в воду. Тот исчез в волнах и вынырнул далеко позади «Снежинки». Канат натянулся, тормозя и удерживая яхту кормой к волне. Говард остановил двигатель.

Что ж, пора воспользоваться сигнальным буем, находящимся на спасательном плоту и в автоматическом режиме подающим призывные «три точки-три тире-три точки».

Уже не теша себя иллюзиями, что сможет самостоятельно справиться с проблемой выживания, Говард включил буй.

Хьюэлл был фантастически талантливым электронщиком. То, перед чем спасовал Говард, для него оказалось сущим пустяком. Еще до отъезда в Портсмут Говард знал о Джозефе Марлоу больше, чем все государственные органы Соединенных Штатов. Потому что из-за ведомственных распрей они утаивали добытые сведения, вместо того чтобы делиться ими. Как заправский хакер, Нельсон Хьюэлл взломал пароли, обошел ловушки и проник в базы данных. Там он основательно покопался, кое-что скопировал и представил первые результаты своего труда Говарду. Ознакомившись с информацией, тот пришел к выводу, что ранее выбранный им путь – единственно верный, но долгий и трудный.

Желание отомстить Марлоу, который, если вдуматься, был истинным виновником гибели его сестры, возникло у Говарда сразу же после смерти Кристины. Но как это сделать?

Убить…

Убить, конечно, можно. Даже, наверное, не очень сложно. Все-таки не президент США или компании «Дженерал Электрик», вокруг которых телохранителей больше, чем трески у берегов Ньюфаундленда. Более того, смерти Джозеф Марлоу явно заслуживал, а Говарда Баро, вот же удача, в свое время из желторотого юнца превратили в неплохого снайпера. На деньги американских налогоплательщиков, между прочим, превратили. В Форт-Брэгге ³³ 33
  Американская военная база по подготовке так называемых «зеленых беретов».


[Закрыть]этими фокусами давно занимаются. И с успехом.

Да, убить можно. Одной тварью на земле станет меньше. Но где гарантия, что стрелка не арестуют? Не так уж беспомощна полиция, как об этом пишут газеты и кричит телевидение. Он, естественно, будет доказывать, что его руками вершился суд Божий, однако суд земной, естественно, оставит это заявление без внимания и влепит срок. А Говарду совсем не улыбалось неопределенно долго видеть небо исключительно в клеточку.

И еще момент. Одно дело – убивать на войне, пусть даже такой странной, какой была «война в заливе», и совсем другое – хладнокровно послать пулю в человека, вкушающего утренний кофе на террасе собственного дома или выходящего из машины посреди мирного города. Даже если этот человек подонок, каких поискать это совсем другое дело.

Значит, убийство не проходит. Значит, нужно сделать так, чтобы Джозефа Марлоу покарало правосудие, до сей поры относящееся к нему неоправданно лояльно.

Говард не сомневался, что у Марлоу такой криминальный багаж, такое бурное прошлое, что на пятьдесят лет без права помилования хватит с избытком. Он виновен перед людьми и перед Господом! Надо лишь найти доказательства его вины.

Все, решено. Но с чего начать? Отправиться на Западное побережье и примерить личину частного детектива? Наивно. Его тут же вычислят и, чего доброго, привлекут к ответственности за вмешательство в частную жизнь. Нет, ему уютнее в тени.

Но с чего-то же надо начинать!

Говард подсел к компьютеру и выудил из «всемирной паутины» все, что в ней имелось касательно предпринимателя из Калифорнии Джозефа Марлоу.

Выяснилось, что сей добропорядочный американец, владелец сети придорожных закусочных, субсидирует научные изыскания в области нейрохирургии, перечисляет деньги в университетскую библиотеку и фонд защиты дельфинов, содержит детскую бейсбольную команду и, будучи убежденным консерватором, активно участвует в политической жизни штата.

Это было его «официальное» лицо. Что же касается истинного, то в Сети имелись несколько старых газетных заметок, авторы которых с большей или меньшей степенью прозрачности намекали на связь Марлоу с криминальным миром. Одна статья, видимо, та самая, о которой говорила Кристина, и вовсе содержала ничем не прикрытые обвинения. Говард «пролистал» электронную версию газеты и вскоре обнаружил некролог со слезными восхвалениями талантов попавшего в автомобильную катастрофу журналиста. Больше, как ни искал, он не нашел примеров профессиональной честности, за которую поплатился автор разгромной статьи. Урок, преподанный Джозефом Марлоу, пошел впрок.

Еще Кристина говорила о подозрениях полиции. Об этом в прессе вообще не было упоминаний. Видимо, сестра воспользовалась какими-то особыми источниками информации – может быть, позвонила кому-то из давних знакомых, с кем когда-то хипповала в коммуне под Сакраменто.

Три вечера подряд Говард, как слепой котенок, тыкался в электронные двери различных учреждений, и всякий раз они оказывались замкнуты паролями, и ни с его дилетантским умением было пытаться отодвинуть эти засовы. Тут нужен был специалист!

…Хьюэлл дождался, когда Говард отложит распечатки, и сказал:

– Пока порадовать вас нечем. Не замешан, не привлекался… Так, мелкие прегрешения, которые покрылись плесенью от срока давности.

Говард убрал бумаги в кейс.

– Вы сказали «пока», Нельсон. Какие у нас шансы?

– У нас?

– Вы же сами назвали нас партнерами.

– Назвал. Вы не собираетесь отступаться, мистер Баро?

– Нет.

– Это мне нравится. А вот Джозеф Марлоу мне, напротив, очень не нравится. Очень! И не только из-за истории, которую вы мне поведали. Чем больше я сидел в Сети, чем больше узнавал о Марлоу, тем отвратительнее для меня становился этот тип. Ваша сестра – не единственная его жертва. На его совести много загубленных душ. Я согласился помочь вам отчасти из интереса, теперь же это и для меня дело чести. И я не отступлюсь, даже если вы пойдете на попятную.

– Повторяю, об этом можете не беспокоиться.

Хьюэлл помолчал, потом продолжил:

– Не уверен, совсем не уверен, что нам удастся привлечь Марлоу к ответственности за уголовно наказуемые дела.

– Контрабанда оружия к ним относится, – заметил Говард. – И я не сомневаюсь, что он продолжает этим заниматься.

– У меня тоже нет сомнений. Но Марлоу осторожен. Времена, когда он сам нанимал курьеров и расплачивался с ними, наверняка канули в прошлое. Сейчас он птица высокого полета. У него есть люди, которые выполняют всю «черновую» работу.

– Да, скорее всего. Но что же тогда…

– Скажите, мистер Баро, что для вас главное: чтобы Марлоу сел в тюрьму за контрабанду или чтобы он просто сел в тюрьму?

– Второе. За что он будет отбывать срок, это не так важно.

– Я тоже так думаю. Поэтому я вспомнил, как прищучили Аль Капоне. Этого мафиози смогли повязать и отправить в тюрьму Алькатрас, на остров в бухте Сан-Франциско, не за убийства, подпольную торговлю спиртным и организацию преступного сообщества, а за неуплату налогов. Улавливаете? Чем не вариант? Вы. же толковый финансист, мистер Баро, тут вам и карты в руки.

– Но я никогда не занимался налоговым законодательством. В колледже нам давали лишь основы.

– Придется овладеть. Я буду поставлять данные, а вы анализируйте их, сводите воедино. Этот подонок не может играть честно, это же ясно. Где-то, в чем-то он мошенничает, подправляет цифры, ведет двойную бухгалтерию. А его показная благотворительность на то и направлена, чтобы укрыть доходы от торговли оружием, отмыть грязные деньги. Ваша задача – подцепить Марлоу на крючок, а потом мы «сольем» информацию кому следует. Правда, все это займет много времени.

– Временем я располагаю, – успокоил собеседника Говард. – К тому же я считал бы себя последним негодяем, лишив вас возможности навещать славный город Портсмут.

Нельсон Хьюэлл хмыкнул одобрительно:

– Такой исход меня бы огорчил. Когда вы уезжаете?

– Через два дня. Как обустроюсь, вернусь в Чикаго за яхтой. Когда мы встретимся снова?

– Полагаю, уже в Портсмуте. Залезть в компьютеры Марлоу будет потруднее, чем в архивы налоговиков. Не знаю, сколько мне на это потребуется, но быстрых успехов не обещаю.

Говард кивнул:

– Что ж, в Портсмуте так в Портсмуте. Там спокойно, тихо. Хотя, признаться, я уже начал привыкать и к этому месту наших встреч.

Он поднял голову и встретился глазами с афроамериканцем в зеленом пиджаке. Тот явно был местным завсегдатаем. Говард улыбнулся, и афроамериканец улыбнулся ему в ответ. Говард улыбнулся еще шире.

– Не обольщайтесь, – осадил его Хьюэлл. – За своего вас тут пока не приняли. Для этого нужно тут жить и, желательно, сменить цвет кожи. Но за свой «Мустанг» вы можете не беспокоиться.

Так и оказалось, автомобиль теперь спокойно дожидался своего владельца. Говард попрощался с Хьюэлл ом и отправился домой. Надо было проследить за грузчиками, пакующими вещи.

Через неделю он уже был жителем Портсмута, а еще месяц спустя встречал там Хьюэлла.

– Добро пожаловать, Нельсон.

Хьюэлл поселился у него. Вечер они посвятили разбору привезенных из Чикаго бумаг. Как он их добыл, в такие мелочи программист не вдавался, памятуя о малой компьютерной продвинутости своего партнера.

– Ладно, разберемся, – сказал Говард.

– А я буду подбрасывать вам работенки, – пообещал программист. – Яхту свою мне покажете?

Оказалось, Хьюэлл разбирается в крейсерских яхтах, поэтому его высокая оценка «Снежинки» не могла не порадовать Говарда.

Они вышли в море. Хьюэлл умело управлялся со шкотами. Говард был на руле. Напарники!

Программист уехал на следующий день, пообещав дать о себе знать через месяц, а Говард отправился в свое первое дальнее одиночное плавание.

Так и повелось. Хьюэлл приезжал в Портсмут, вручал Говарду очередную порцию документов, и они отправлялись в гавань.

Потребовалось больше года на то, чтобы Говард нащупал в защите Джозефа Марлоу уязвимые места. Еще несколько месяцев кропотливой работы, и они были готовы предоставить инспекторам налоговой полиции целый пакет уличающих недобросовестного налогоплательщика сведений. Господину Марлоу предстояло изрядно поволноваться. Потому что это Америка, в ней могут простить многое, но никогда – обман государства!

– Когда? – спросил Нельсон Хьюэлл.

– Завтра. Нам удастся сохранить анонимность?

– Обижаете, мистер Баро. Никто не будет знать, откуда поступили сведения. Мы останемся в стороне.

– Это хорошо. Но вот о чем я подумал. Не сомневаюсь, что Марлоу окружит себя самыми лучшими адвокатами, а те посоветуют клиенту вовсю использовать его имидж щедрого спонсора. Не заняться ли нам разрушением этого образа джентльмена?

– То есть соответствующим образом подготовить общественное мнение?

– Именно. Мы накопали на Марлоу столько, что с этим не будет проблем. Правда, ни одно из обвинений, кроме утаивания налогов, у нас ничем не подкреплено, однако с вашими способностями…

– Вы предлагаете мне превратиться в некое подобие спамера, – догадался Хьюэлл. – Только они забивают электронные почтовые ящики рекламным мусором, а я должен буду нашпиговать компьютеры калифорнийцев компроматом на Марлоу. Что-то отфильтруется, но что-то обязательно пролезет… Забавно. Полагаю, пользователям будет небезынтересно узнать, что этот господин был гуру у одурманенных зельем юнцов, участвовал в оргиях с малолетками и на заре своей карьеры приторговывал крадеными автомобилями. Что ж, можно попробовать.

Хьюэлл попробовал, и у него получилось. Говард с интересом следил за тем, как в Калифорнии разгорается нешуточный скандал. Против Джозефа Марлоу было выдвинуто обвинение в уклонении от уплаты налогов.

Вступившиеся было за своего благодетеля ректор университета и тренер бейсбольной команды вскоре пожалели об этом. Они бледнели и краснели, когда журналисты, почуяв запах жареного, стали наседать на них с каверзными, но безупречными с точки зрения стиля вопросами: «Вы полагаете уместным пополнять библиотеку на средства человека, потворствовавшего наркоманам?» или «Как вы относитесь к педофилии?»

В общем, Марлоу приходилось несладко. И это еще мягко сказано. Дело, впрочем, обещало быть долгим, поскольку, как и предвидел Говард, денег на юридическую защиту Джозеф Марлоу не жалел. Однако в итогах следствия он не сомневался. Вопрос был лишь в том, сколько в конечном счете Марлоу достанется лет заключения. К этому наверняка добавятся годы, которые бывший гуру получит за совращение малолетних. Соответствующие иски были поданы. Заявители, прежде не надеявшиеся на успех, почувствовали, что Джозеф Марлоу уже не так силен, как прежде, что он уязвим, что сейчас с него можно кое-что стребовать, скажем, тысяч двести долларов, а то и триста.

Говард мог торжествовать и ждать финала. Вместе с тем он вдруг почувствовал какую-то пустоту. Дело, которому он посвящал все свои мысли, оставило после себя лакуну, которую ему нечем было заполнить.

– Знаете, Говард, – сказал во время очередного приезда Хьюэлл. – Не знаю, как вы, а я себя чувствую так, будто меня поманили и обманули. Будто чего-то не хватает.

– Мы в одинаковом положении, Нельсон. Были… Потому что я придумал, чем себя занять.

– И чем же?

– Я подал заявку на участие в гонке одиночек через Атлантику.

– Та-а-к. Но, сколько я понимаю, «Снежинку» для этого надо доставить в Англию.

– Правильно понимаете.

– Пойдете своим ходом или отправите яхту сухогрузом?

– Своим, конечно. Времени у меня достаточно.

Хьюэлл запустил пятерни в свои курчавые волосы, сощурился и сказал:

– Я вот думаю, не смотаться ли и мне на берега Туманного Альбиона.

– А как же банк?

– Надоел! Изо дня в день одно и то же, и все во славу фирмы и ее правления. Я мирился с этим, но вы, мистер Баро, все испортили. Так всегда у белых с неграми. Сбили меня с пути истинного. Вы – искуситель!

– Тогда уж не я, а Джозеф Марлоу. Если бы не он…

– Пусть так. – Программист перестал терзать шевелюру. – Но и ваша вина тут есть. А загладить ее вы можете лишь одним…

Говард сообразил, что последует дальше, но прерывать программиста не стал.

– Берете меня с собой в Англию? Или как?

– Должен признаться, Нельсон, я и сам гадал, как бы поделикатнее предложить вам участие в этом приключении.

– Чего же тянули? Это занятие для настоящих мужчин! Только представьте: шторм, мачта сломана, в корпусе пробоина, еды нет, воды нет… А нам хоть бы что!

Нечаянное пророчество Хьюэлла он не раз вспоминал в эту ночь. И чертыхался. Нельсона бы сюда! Сам накаркал, пусть сам и расхлебывает.

За ночь якорь срывало еще три раза, так что Говарду приходилось снова ломать голову над тем, что еще можно натянуть на алюминиевый каркас, а затем вновь запускать двигатель. Стрелка, показывающая уровень топлива, угрожающе клонилась влево.

Утро не принесло успокоения ни океану, ни человеку: ураган и не думал стихать, а тревога так и не покинула измученного бессонницей Говарда. До ближайшего берега не одна сотня миль, горючее на нуле… ну, почти на нуле. Правда, у него в достатке и продуктов, и пресной воды. Только бы шторм стих, а там он сможет дрейфовать хоть месяц, хоть два. Глядишь, Северное пассатное течение передаст его с рук на руки Северному экваториальному и то вынесет его к Антильским островам. Или какой-нибудь корабль повстречается. Но еще вернее – его найдут, ведь радиобуй «Снежинки» скликает на помощь все радиофицированное человечество.

Последняя конструкция плавучего якоря оказалась удачной, и Говард позволил себе немного поспать, тем более что шторм, похоже, все-таки сжалился над ним, чуть пригладив волны и умерив силу ветра. В каюту, однако, путь ему был заказан, поскольку Говард не доверял до конца ни творению своих рук, ни природе. Он остался в кокпите. Натянув поверх комбинезона клеенчатый дождевик на синтепоновой подкладке, Говард немного согрелся и заснул. Впрочем, он заснул бы даже в том случае, если бы вокруг лютовал мороз: слишком устал, да и не впервой.

Пробуждение было внезапным. Какое-то настойчивое дребезжание вплеталось в привычную какофонию, состоящую из куда более громких звуков: скрипа, свиста, плеска, шипения, гула. И все же не было ничего удивительного, что он среагировал на столь незначительное добавление к общему шуму: его сознание, даже будучи погруженным в сон, фиксировало малейшее изменение обстановки.

Дребезжание доносилось из ящичка под румпелем, который яхтсмены, по примеру автомобилистов, называют «бардачком». Там лежали фонарик, ракетница, тайваньская «мыльница»… Говард откинул крышку ящичка, сунул в него руку и вытащил «воки-токи» – портативный передатчик, которым так любят пользоваться рыбаки, водители-дальнобойщики и яхтсмены, маневрирующие перед заходом в марину. Он совсем забыл о нем! А даже если бы помнил, никогда не поверил бы, что «воки-токи» еще работает, ведь его аккумуляторы он зарядил еще в Плимуте, и при такой влажности они должны были давным-давно сесть. А поди ж ты, звонит, дрожит от нетерпения, требует ответа.

Говард нажал клавишу приема.