Текст книги "В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики"

Автор книги: Дэниел Ергин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 72 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Момент настал

Вот уже пятый раз в Стамбуле проводилась ежегодная конференция «Легенда трех морей» (Каспийское, Черное и Средиземное море). Конференция открывалась теплым июньским вечером, когда солнце уже клонилось к закату, в парке на склоне холма, с которого открывался великолепный вид на Босфор, под тихий мелодичный концерт в исполнении «Оркестра трех морей». Музыка должна была символизировать гармонию, преодоление всех острых исторических противоречий, так как здесь собирались представители стран Центральной Азии и Кавказа, многих арабских государств, а также Израиля.

Но на следующий день от гармонии не оставалось и следа и начиналось настоящее каспийское дерби. Из года в год на заседаниях и в кулуарах конференции разгорались оживленные дискуссии и все чаще яростные споры о маршрутах трубопровода, а как-то раз между очень высокопоставленными участниками даже вспыхнула драка.

Торжественный ужин теплым летним вечером в июне 2001 г. проходил во дворце Esma Sultan, на фоне захватывающей панорамы Босфора. Речь держал Джон Браун, глава BP, которая теперь была крупнейшим акционером AIOC. Он подчеркнул, что Босфор просто не справится с увеличением потока танкеров. «Делать ставку только на этот маршрут слишком рискованно. Необходимо другое решение», – сказал он. И этим решением был новый экспортный трубопровод Баку – Тбилиси – Джейхан.

Нефтяные компании, объявил он, готовы приступить к проектированию, чтобы как можно быстрее начать строительство. Во время этих слов, как по команде, за его спиной по темным историческим водам Босфора проскользил призрачный силуэт гигантского танкера, освещенного только своими огнями. Казалось, он говорил: сколько еще таких танкеров выдержит Босфор? Трубопровод должен быть построен.

Разумеется, предстояло преодолеть множество сложностей. Прежде всего, нужно было убедить достаточное число партнеров по AIOC в том, что трубопровод коммерчески целесообразен, и заручиться их поддержкой. Далее, требовалось заключить огромное количество невероятно сложных многосторонних соглашений, детально оговаривающих вопросы строительства, функционирования и финансирования трубопровода с правительствами стран-участниц, компаниями, местными властями, строительными фирмами, банками и другими финансовыми организациями. Ключевую роль здесь сыграли США, активно содействовавшие подписанию межправительственных и многих других соглашений, переговорный процесс по которым, по словам одной из компаний-участниц, в ином случае мог бы занять годы¹⁴.

Еще одним серьезным препятствием было противодействие неправительственных организаций по целому ряду экологических и политических вопросов. Будет ли трубопровод зарыт на метровой глубине, где он будет доступен для ремонта, или на четырехметровой глубине, где ремонт проблематичен? (В результате выиграла метровая глубина.) Куда более острые дебаты разгорелись по поводу того, что прокладка нефтепровода рядом с заповедником Боржоми, где находятся знаменитые источники грузинской минеральной воды, будет угрожать экологической безопасности региона. В итоге маршрут не изменился, но консорциум обязался выплатить компании, владеющей брендом «Боржоми», $20 млн в качестве компенсации за «потенциальное негативное влияние нефтепровода на репутацию компании». Однако «влияние на репутацию» оказалось на удивление позитивным; как впоследствии признался глава компании, эта история была лучшей рекламой их минеральной воды в мире и, главное, совершенно бесплатной¹⁵.

Наша главная цель: нефть и суверенное государство

Трубопровод Баку – Тбилиси – Джейхан был назван «первым великим техническим проектом XXI в.». Нефтепровод должен был пересечь 1500 рек и водных преград, высокогорье и сейсмически опасные зоны с соблюдением строгих стандартов экологического и социального воздействия. Четыре года спустя трубопровод стоимостью $4 млрд был построен. Летом 2006 г. первые баррели каспийской нефти достигли турецкого нефтяного терминала Джейхан на Средиземном море, где состоялась торжественная церемония открытия. Это произошло через 12 лет после того, как был подписан «контракт века».

Как и ожидалось, одним из главных почетных гостей на церемонии был Алиев, который в своей речи подчеркнул важность этого дня для всех стран-участниц, региона и мировых энергетических рынков в целом. Однако это был не Гейдар Алиев, а его сын Ильхам, новый президент Азербайджана. Гейдар Алиев не дожил до этого дня. Бывший генерал КГБ и член Политбюро ЦК КПСС, ставший «сыном своего народа», скончался три года назад в клинике Кливленда в США. Но этот день продемонстрировал, что его стратегия работает, что нефть – и то, как он разыграл эту карту, – дала Азербайджану будущее, которое в 1994 г. казалось почти недостижимым. Нефть консолидировала Азербайджан как нацию и укрепила его позиции на мировой арене. Как выразился Ильхам Алиев перед вступлением в должность президента, «нефть нужна нам для достижения нашей главной цели – превращения в настоящее государство»¹⁶.

Азербайджан также имеет важное геополитическое значение как современное светское государство с мусульманским большинством населения, расположенное между Россией и Ираном. Сегодня шельфовый блок Азери-Чираг-Гюнешли – проект стоимостью $22 млрд – занимает третье место в мире среди продуктивных месторождений. По подводному трубопроводу нефть подается к новому береговому терминалу Сангачал стоимостью $2,2 млрд с южной стороны Баку и поступает в разветвленную сеть резервуаров для очистки и подготовки к транспортировке. Затем уже готовая к экспорту нефть закачивается в одну белоснежную трубу диаметром чуть больше 100 см. Это и есть тот самый предмет горячих распрей – знаменитый нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан. Первые 15 м он идет по поверхности, а затем скрывается под землей и вновь выходит на поверхность только через 1768 км в Джейхане, миновав территории трех государств. Там нефть – более миллиона баррелей в день – поступает в многочисленные резервуары-хранилища на берегу Средиземного моря, а оттуда – в танкеры, которые доставляют ее на мировые рынки. После всех баталий новой большой игры, конфликтующих интересов и шумихи каспийского дерби, хитроумного маневрирования и дипломатии, переговоров и сговоров, все свелось к науке, технологиям и строительству – платформам и нефтяным комплексам в Каспийском море и подземной стальной трубе стоимостью $4 млрд, соединившей Баку с глобальным рынком. Этот трубопровод несет не только нефть, он несет на себе груз истории, соединяя не только Баку с Джейханом, но и начало XXI в. с началом XX в.

Через несколько лет параллельно трубопроводу Баку – Тбилиси – Джейхан была проложена вторая нитка для транспортировки газа с месторождения Шах-Дениз в Турцию. Строительство Южно-Кавказского газопровода, хотя и не менее сложное в техническом отношении, с точки зрения политики было гораздо проще. Самая трудная работа уже была сделана. Южно-Кавказский газопровод способствовал дальнейшей интеграции Каспия с глобальным энергетическим рынком.

Но Азербайджан был только частью каспийского дерби. Другой его раунд разыгрывался по ту сторону Каспийского моря.

Глава 3
По ту сторону Каспия

Летом 1985 г. со спутников-шпионов была заснята страшная картина – гигантский столб пламени в северо-восточной части Каспийского моря, шлейф дыма от которого тянулся на сотни километров. Это была нефтяная катастрофа, видимая даже из космоса. При бурении скважины – скважины № 37 – на недавно открытом месторождении Тенгиз в советской республике Казахстан произошел выброс нефти и газа в атмосферу. Фонтан загорелся, и над землей поднялся столб огня высотой около 200 м. Высокое содержание ядовитого сероводорода в смеси затрудняло тушение пожара. У Министерства нефтяной промышленности СССР не было ни оборудования, ни технологий, чтобы быстро взять ситуацию под контроль. В какой-то момент рассматривалась даже возможность заглушить скважину при помощи ядерного взрыва.

К счастью, от этого варианта отказались. «Мы вовремя вмешались», – впоследствии вспоминал Нурсултан Назарбаев, в то время председатель Совета министров Казахской ССР.

В конце концов за помощью обратились к американским и канадским специалистам. Потребовалось два месяца, чтобы потушить пожар, и больше года, чтобы полностью взять скважину под контроль. Эта страшная и дорогостоящая авария высветила технические проблемы, стоящие перед советской нефтяной промышленностью. Но горящий нефтяной фонтан показал кое-что еще: Казахстан может обладать запасами нефти мирового масштаба¹.

Казахстан и «четвертое поколение» нефти

Новое независимое государство Казахстан, бывшая советская республика, – огромная страна, по территории фактически равная Индии, но с населением всего 15,5 млн человек. Чуть больше половины жителей – этнические казахи, 30 % – русские, остальные – представители других этнических групп. Если не считать новую столицу Астану, то большинство населения живет на периферии страны, основную часть которой занимают травянистые равнины – степи. По словам Назарбаева, в советские времена «каждая советская республика занимала свое место в общесоюзном разделении труда», и Казахстан играл роль «поставщика сырья, продуктов питания и продукции военного назначения». Четверть его населения унес голод в начале 1930-х гг. Именно сюда Сталин депортировал неугодные ему народности. Здесь Никита Хрущев реализовывал свою злополучную программу «освоения целины», а Советский Союз испытывал ядерное оружие. С космодрома в казахских степях СССР запускал свои спутники-шпионы, а сегодня Россия отправляет в космос туристов за $20 млн.

У Казахстана была небольшая местная нефтедобывающая промышленность, которая появилась еще в XIX в. на волне азербайджанского нефтяного бума, превратившего семейства Нобелей и Ротшильдов в нефтяных магнатов. Если Западная Сибирь была центром «третьего поколения» советской нефти, то Казахстану с его Тенгизским месторождением в СССР отводилась ключевая роль как центра нефтедобычи «четвертого поколения».

Однако в 1980-е гг. развитие нефтедобывающей отрасли в Казахстане сдерживалось отсутствием инвестиций и технологий, без которых было невозможно освоение сложных месторождений вроде Тенгизского. Как писал бывший министр нефтяной и газовой промышленности СССР, «разведочное и нефтедобывающее оборудование давно устарело, технологии фактически были заморожены на уровне 1960-х гг.». Чтобы спасти бедствующую отрасль и получить доступ к технологиям, в последние годы советской власти Михаил Горбачев пытался привлечь зарубежных инвесторов. Этим умело воспользовался американский предприниматель с весьма сомнительной репутацией по имени Джеймс Гиффен, организовавший из группы американских компаний инвестиционный консорциум².

Тенгиз: идеальное месторождение

Среди участников консорциума была и американская компания Chevron, которая после внимательного изучения ситуации в Советском Союзе решила сосредоточиться на Тенгизском месторождении. Его огромный потенциал произвел впечатление на компанию. Один из специалистов Chevron назвал его «идеальным нефтяным месторождением». Согласно проведенной оценке, извлекаемые запасы нефти Тенгизского месторождения могли составлять около 10 млрд баррелей. Это делало Тенгиз одним из 10 крупнейших месторождений нефти в мире³.

К сожалению, Тенгизское месторождение было далеко не идеальным по ряду причин. Одной из проблем был «сернистый нефтяной газ», называемый так из-за высокого содержания ядовитого сероводорода. Бесцветный газ с отвратительным запахом тухлых яиц, сероводород чрезвычайно токсичен при высоких концентрациях, поскольку приводит к потере обоняния и люди продолжают вдыхать его, пока не становится слишком поздно. Решение этой проблемы требовало немалой изобретательности и много денег. Другой проблемой были в целом плохие условия эксплуатации месторождения и необходимость огромных вложений. Наконец, дополнительные проблемы создавало и местоположение Тенгиза. Месторождение находилось на отшибе и не имело транспортной инфраструктуры.

В июне 1990 г. Советский Союз подписал с Chevron договор, предоставивший компании эксклюзивные права по ведению переговоров по Тенгизскому месторождению. Это была очень важная сделка. По словам Егора Гайдара, Москва рассматривала Тенгиз как «козырную карту Советского Союза в борьбе за будущее».

Но, по словам Нурсултана Назарбаева, на тот момент Советский Союз уже демонстрировал «явные симптомы клинической смерти. Государственный организм погрузился в кому». Когда СССР рухнул, Назарбаев стал президентом нового независимого государства Казахстан. С его коммунистическим прошлым было покончено. Он превратился в националиста, а место его идеала, которое раньше принадлежало Марксу и Ленину, занял «отец сингапурского чуда» Ли Куан Ю. Казахстан, как сказал Назарбаев, никогда больше не будет чьим-то «придатком».

Тенгизское месторождение рассматривалось как имеющее ключевое значение для будущего молодого государства, Назарбаев назвал это «фундаментальным принципом», лежащим в основе экономического преобразования страны. Но месторождение находилось в очень плохом состоянии. На многих участках электричество было доступно всего пару часов в день. Чтобы в полной мере использовать потенциал Тенгиза, в него требовалось вложить десятки миллиардов долларов⁴.

Борьба за трубопровод

После трудных переговоров Казахстан и Chevron сумели прийти к соглашению о том, как будет разрабатываться это колоссальное по запасам – и требуемому объему инвестиций – месторождение. Соглашение было паритетным с точки зрения собственности, но не будущего распределения прибылей. В конечном итоге после покрытия всех затрат 80 % доходов должны были пойти государству. Chevron приняла обязательство предоставить значительную долю инвестиций, оцениваемых в $20 млрд, а Казахстан обязался внести свою долю, когда начнут поступать первые доходы от проекта. Назарбаев назвал соглашение «контрактом века». Действительно, это было грандиозное предприятие, ставившее целью десятикратное увеличение добычи. Требовались сложнейшие технические решения, чтобы извлечь нефть из глубоко расположенных пластов с аномально высоким давлением и затем очистить нефть от сероводорода.

Еще одной проблемой была география, а именно, доставка нефти на мировые рынки. Маршрут был очевиден – трубопровод протяженностью 1500 км должен был с севера огибать Каспийское море, выходить с территории Казахстана и дальше следовать в западном направлении 700 км до российского порта Новороссийск на северном побережье Черного моря. Там нефть должна была перекачиваться в танкеры и транспортироваться через Черное море и Босфорский пролив в Средиземное море. Другими словами, трубопровод должен был проходить по территории России.

Далеко не так очевиден был этот маршрут с коммерческой точки зрения, и еще менее очевиден с политической. Баталии вокруг трубопровода предстояли не менее жаркие, чем каспийское дерби за азербайджанскую трубу, и не менее сложные по столкновению амбиций и политических интересов. Кроме того, выбор маршрута, по которому потечет нефть, был частью сложной геополитической борьбы за трансформацию постсоветского пространства и отношений между Москвой, странами ближнего зарубежья и остальной частью мира. Основными игроками здесь выступали Казахстан, Россия, США и, позднее, Китай; Chevron и другие нефтяные компании; а также еще один производитель нефти в Персидском заливе, государство Оман. Кажется невероятным, но в центре этой игры, по крайней мере некоторое время, находился ловкий голландский нефтетрейдер Джон Деусс, известный любитель роскоши, владевший конюшнями с лошадьми-чемпионами, двумя реактивными самолетами, красивейшими в мире яхтами, лыжными курортами и неисчислимой недвижимостью. В Казахстане он активно отстаивал интересы Омана, с правительством которого его связывали тесные отношения.

Chevron сосредоточила свое внимание на самом месторождении, разработке и связанных с ней рисках, оставив все вопросы финансирования и реализации трубопроводного проекта казахской стороне. «Мы не планировали строительство трубопровода, – заявил глава Chevron Overseas Petroleum Ричард Матцке. – Мы считали, что трубопровод должен быть национальным активом и ожидали возражений против иностранного участия на российской территории».

Казахстан, находившийся на тот момент на этапе укрепления своей независимости, обратился к Деуссу, который, при финансовой поддержке Омана, мог выступить «главным спонсором» проекта. Может возникнуть вопрос, откуда взялся этот голландский нефтетрейдер, который собирался строить трубопровод через Россию на оманские деньги? Дело в том, что Деусс был главным советником по нефти при президенте Казахстана и помог договориться с Оманом о предоставлении кредита в первые месяцы после получения страной независимости. Теперь же его покровитель султанат Оман вкладывал деньги в проект, получивший название Каспийского трубопроводного консорциума.

Вскоре между Деуссом и Chevron разгорелся конфликт. Chevron быстро поняла, что у Деусса появляется возможность устанавливать высокие тарифы и зарабатывать на трубопроводе огромные прибыли, а также получить главное – контроль над трубопроводом. «Этого нельзя было допустить», – сказал Матцке.

Далее последовало то, что известно как «одно из самых длительных и ожесточенных противостояний эпохи».

Казахстан имел для России важнейшее значение. Эти две страны имеют общую границу 7000 км длиной, а большая русская диаспора в Казахстане гарантирует тесные связи с Россией. Русским не нравился рост влияния США в новых независимых государствах, включая Казахстан, и любые американские инициативы рассматривались ими как попытка проникнуть в их сферу жизненных интересов – ближнее зарубежье.

Если говорить более конкретно, они считали Тенгизское месторождение «своим». Они его открыли, разведали, начали разработку, вложили деньги, построили инфраструктуру. Но с крахом Советского Союза месторождение ускользнуло от них. Они были полны решимости получить максимальную компенсацию и обеспечить свое участие в разработке Тенгиза. Между Казахстаном и Россией происходили постоянные стычки. «Потребовалось шесть лет, чтобы получить согласие от российской стороны на строительство нефтепровода, – вспоминал Назарбаев. – Нефтяные лоббисты оказывали сильнейшее давление на Бориса Ельцина, чтобы он добился передачи Тенгизского месторождения в собственность России. У меня было много неприятных бесед… на эту тему».

Однажды на встрече в Москве Ельцин сказал Назарбаеву: «Отдайте мне Тенгиз».

Назарбаев посмотрел на российского президента и понял, что тот не шутит. «Хорошо, – ответил он. – Но только при условии, что Россия отдаст нам Оренбургскую область. В конце концов Оренбург когда-то был столицей Казахстана».

«У вас есть территориальные претензии к России?» – поинтересовался Ельцин.

«Разумеется, нет», – ответил ему Назарбаев.

И президенты двух независимых стран, оба некогда занимавшие верхние ступени в советской иерархии, рассмеялись. Но Назарбаев не намерен был уступать: если бы он отдал Тенгиз, Казахстан стал бы «экономическим заложником России» – и снова ее «придатком»⁵.

Главное, чтобы нефть выходила из страны

В отсутствии какого-либо продвижения в решении вопроса о строительстве трубопровода недовольство Казахстана росло. Ему срочно требовались доходы от нефти – экономическая ситуация в стране была тяжелой. ВВП сократился почти на 40 % по сравнению с 1990 г., а новые предприятия не могли получить международных кредитов. Противостояние между Деуссом и Chevron раздражало Назарбаева все больше. «Проблема в том, что нужно получить деньги, – сказал разгневанный Назарбаев. – Какая мне разница, кто их даст – американцы, оманцы или русские? Главное, чтобы нефть выходила из страны»⁶.

На самом деле, нефть уже выходила страны, хотя и с немалыми трудностями и импровизацией. Когда добыча выросла, Chevron начала ежедневно отправлять по 100 000 баррелей нефти танкерами через Каспийское море в Баку. Оттуда, задействуя все мощности азербайджанской и грузинской железной дороги, нефть доставлялась к Черному морю. Помимо этого Chevron арендовала 6000 российских железнодорожных цистерн, чтобы доставлять часть нефти в еще один черноморский порт, Одессу, который находился на Украине, что еще больше усложняло ситуацию. С точки зрения логистики это был возврат в XIX в. Но это был не выход.

Главным покровителем Джона Деусса в Омане был заместитель премьер-министра. Но неожиданно тот загадочным образом погиб в автокатастрофе посреди пустыни. После этого поддержка Деусса со стороны султаната начала быстро слабеть. Казахстан лишил Деусса эксклюзивных прав на ведение переговоров по финансированию трубопровода. Но без нефтепровода это новое независимое государство стало бы куда менее независимым. Перспектива попадания такого стратегически важного объекта, как основного экспортного трубопровода для будущей казахской нефти, под контроль скандально известного Джона Деусса определенно была проблемой. Когда стало ясно, что Деусс лишился западных кредитов и как посредник стал нулем, он исчез со сцены.

Но Москва еще не дала своего согласия на строительство трубопровода через территорию России. Используя свое положение сопредседателя совместной российско-американской комиссии, вице-президент США Альберт Гор сумел убедить российского премьера Виктора Черномырдина в том, что это в интересах России. Кроме того, стало очевидно, что участие России в этом проекте будет выгодным и для Казахстана. В конечном итоге казахстанская сторона включила ранее «обойденную» Москву в проект и продала совместному предприятию российской «Лукойл» и американской ARCO долю в тенгизском проекте.

Между тем за помощью в финансировании трубопровода Казахстан обратился к американской Mobil. «Я сказал, что мы не собираемся участвовать в строительстве трубопровода, чтобы помочь Chevron перекачивать ее тенгизскую нефть, – заявил генеральный директор Mobil Лусио Ното. – Тенгиз открывал слишком большие возможности». Поэтому Mobil заплатила миллиард долларов, частично авансом, и купила четвертую часть самого месторождения⁷.

В 1996 г. было заключено новое соглашение, которое существенно реструктурировало первоначальный консорциум. Теперь в него на паритетных началах входили Россия, Казахстан и Оман и несколько нефтяных компаний. Компании выделили на строительство нового трубопровода $2,6 млрд, а Россия и Казахстан внесли свою долю в виде права прокладки трассы по своим территориям и существующей трубопроводной инфраструктуры. Разумеется, еще предстояло решить массу вопросов, в том числе выбрать и согласовать фактический маршрут трубопровода.

Матцке и Вагит Алекперов, руководитель «Лукойла», сели на самолет и отправились обрабатывать заинтересованные стороны вдоль всего предполагаемого маршрута. В каждом месте нужно было организовать банкет или торжественный прием, число которых иногда доходило до 11 в день, поэтому к вечеру путешествующие нефтяники страдали от переедания и нетвердо стояли на ногах. Каспийскому трубопроводному консорциуму пришлось повторить процедуру, чтобы на этот раз заключить официальные соглашения о прокладке трубопровода с местными властями⁸.

В 2001 г. по трубопроводу потекла первая нефть. Это было веховое событие. Казахстан интегрировался в глобальный нефтяной рынок. Разумеется, в последующие годы вокруг Тенгиза еще не раз возникали споры, которые продолжаются и по сей день, но они в основном касались рабочих моментов, например насколько должна увеличиться доля правительства в доходах и прибылях. К 2012 г. объемы добычи выросли примерно до 600 000 баррелей в день, что было в 10 раз больше, чем полутора десятилетиями ранее на момент прихода Chevron. Планируется добавить еще 240 000 баррелей в день. Однако трудности, связанные с разработкой месторождений с высоким содержанием сероводорода, повысили стоимость Тенгизского проекта с ожидаемых $20 млрд почти до $30 млрд.

Тенгизское месторождение – не единственный поставщик нефти в Каспийский трубопровод. По нему транспортируется нефть еще с одного крупного казахского месторождения Карачаганак и ряда более мелких месторождений.