Текст книги "Город павших ангелов"

Автор книги: Дэниел Депп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Вы уже насмотрелись на такое, да?

– Ну я не уродина. И не ледышка. А вы мужчина.

– Он хотел ударить вас, – настаивал Терри.

– Вероятно, вы правы. И вероятно, мне следовало бы хлопать ресницами и рассыпаться в благодарностях. И даже грохнуться в обморок из-за переизбытка эмоций. Я и на самом деле вам благодарна. Но, боюсь, вознаграждения не будет. В данный момент меня от мужчин тошнит. А вы – так уж случилось – из их числа. Когда закончите заливать кровью мою кухню, я попрошу вас уйти.

– Моя машина осталась у «Денни».

– Всего-то три квартала отсюда.

– Даже чаю не предложите?

– Нет. Извините. Я посоветую вам поменьше напора, когда пытаетесь познакомиться.

– Обычно-то я под поезд бросаюсь. Но тут чудесная возможность сама подвернулась.

– Вы прелесть, но зря теряете время. Вы производите впечатление милого – хотя и опасного – человека. Но меня сейчас отношения с мужчинами не привлекают. И так в жизни все слишком сложно.

– А я самый несложный парень на свете. Воплощенная простота.

– Сдается мне, это чистой воды вранье.

– Как вы относитесь к морепродуктам?

– Хорошо. Но с вами никуда не пойду. Вы только что отделали моего бывшего мужа. Хотя само по себе это совсем неплохо.

– Я знаю одно очаровательное местечко в Вентуре. У меня там рядом яхта стоит. Вам нравятся яхты?

– Да, нравятся, но как я уже сказала…

– Яхту осматривать вовсе не обязательно.

Только по желанию. Такой симпатичный однокорпусник, тридцать два фута в длину. На ее палубе хорошо сидеть, потягивать вино и любоваться закатом. И вам ничего не угрожает. Вам понравится. А уж как дети любят яхты! Им там весело. Солнце, еда, как на пикнике. Да и свежий воздух очень полезен для их легких.

– Ах вы шельмец!

– Всего лишь ужин. Приезжайте туда сами, если хотите. Усомнитесь в моем психическом здоровье, сразу домой уедете.

– Я уже в нем сомневаюсь. Впрочем, как и в своем.

– Ну тогда ситуация беспроигрышная.

– Хорошо. Но одно условие. Сюда больше не приходите. Я серьезно. Один раз я с вами поужинаю. Но на этом все. Понятно? И, скажу вам честно, я соглашаюсь исключительно из любопытства. Никогда не встречала таких, как вы. Только не вздумайте расценить это как комплимент.

– Как угодно.

– И ничего у нас с вами не будет. Зарубите на носу.

– Договорились.

– Я не шучу. Ох, по-моему, я совершаю ошибку.

– Это была ошибка, – сказала Элисон.

Она кончила в третий раз, громко крикнув, и на мгновение у нее в глазах потемнело. Элисон вцепилась в волосы Терри и никак не могла разомкнуть пальцы.

– Еще? – спросил он.

– Ой, господи, не надо, пожалуйста.

– Было плохо?

– Не знаю, как ты это делаешь, но большинство мужчин даже не подозревают о существовании этого места. Если ты сделаешь так еще раз, боюсь, я не справлюсь. Я серьезно. – Элисон легла на спину. Терри устроился рядом с ней, опираясь на локоть. – Ужас какой.

– Почему?

– Слушай, можно, я помолчу несколько минут.? Кажется, я сейчас сознание потеряю. – Она прикрыла глаза и довольно улыбнулась. Терри поцеловал ее. – Все это неправильно. Этого не должно было случиться. Я бы поклялась, что ты меня опоил. Но знаю, что это не так. Я даже не пьяная. Сначала ты рассказывал, как играл на улицах Лондондерри,[71]71
  Город в Северной Ирландии.


[Закрыть] потом мы ели лобстера. А потом – случилось это.

Они были на его яхте. Вода плескалась за обшивкой в нескольких сантиметрах от ее головы. Секс был потрясающий, несмотря на то, что с плаката на них смотрел Гендальф. Ей очень нравился этот ирландский мерзавец, но Элисон понимала: надо найти в себе силы встать, поехать домой и больше никогда с ним не встречаться.

– Я лее пообещала себе, что до этого не дойдет. Ты даже не представляешь, насколько сейчас запугана моя жизнь.

– Давай я помогу тебе ее распутать.

– Слушай, нельзя больше этого делать. Я не хочу Тебя видеть. Не приближайся ко мне. Ясно?

– Неужели секс был настолько плох?

– Я не шучу. Ты мне нравишься. Но мне не хотелось бы, чтобы одному из нас было больно. Поверь.

Элисон поднялась.

– Задержись, – попросил Терри. – Еще несколько минут.

Он обнял ее. Она покорно лежала рядом с ним, закрыв глаза и ровно дыша. Элисон не уснула, но успокоилась.

Зазвонил ее телефон. Она потянулась за сумочкой, выудила мобильник и посмотрела на экран.

– Черт. Придется ответить.

Элисон покосилась на Терри, и он понял, что разговор не для его ушей.

– Я выйду на палубу.

Терри натянул шорты и вышел. На палубе он закурил и оперся о стенку кубрика, чтобы слышать ее голос через открытый иллюминатор.

– Нет, я не дома… Нет, с подругой. С Риммой.

Да, ты знаешь Римму. Нет, пожалуйста, прекрати…

Нет, говорю же, не хочу. Не дави на меня… Да, хорошо… Хорошо. Я еду домой. Не могу говорить, Римма ждет. Да в туалете я… да… да… Пока.

Терри спустился в кубрик. Элисон одевалась.

– Бывший? Почему ты позволяешь ему командовать?

– Это не бывший. К сожалению. С ним-то я справляюсь.

– Кто бы там ни был, я могу тебе помочь.

– Поверь, не можешь. На этой посудине есть туалет?

Терри указал на нос яхты. Когда Элисон ушла, он достал телефон из ее сумочки и посмотрел, от кого был последний звонок. РИЧИ. Она вернулась. Он сидел на койке.

Извини, мне пора. Все было мило. И я хочу, чтобы ты это знал. Правда, мне понравилось.

– Он тебя не отпустит, – ответил Терри. – Если тебе не помогут.

– Ты о чем?

– Я знаю Ричи Стеллу. Знаю, что он за фрукт и как умеет держать людей на привязи.

Элисон изумленно посмотрела на него, открыла рот, но ничего не смогла сказать. Покачала головой и саркастически хмыкнула.

– Да кто нее ты? Полицейский?

– Никакой я не полицейский. Но помочь могу. Могу сделать так, чтобы он от тебя отстал.

– На кого работаешь?

– На человека вроде тебя. На того, кому Ричи пытается навредить.

Она села за стол в другом конце кубрика, подальше от него, насколько это было возможно в этой тесноте, и закрыла лицо руками.

– Ты и правда хорош. Нет, ты лучший.

Попадались мне такие, кто врал, как дышал. Но до тебя им всем далеко.

– Он не отступит, ты же знаешь. И кончится все тем, что он станет твоим хозяином.

– Он и так мой хозяин, – устало произнесла Элисон. – Но не вижу разницы между им и тобой. Оба вы сволочи и подонки. Ты меня в своих интересах используешь, он – в своих.

– Да он же шестерка. И достать его можно. И ты можешь помочь победить его.

– Не уж. Не втягивай меня в свои грязные дела.

– Он и не узнает, что это ты. Никогда не узнает. И не свяжет это с тобой. Ты ведь понимаешь, что и прав. Пока мы его не свалим, все будет тянуться и тянуться$7.

– Ничего, – ответил Терри. – Совсем ничего. Но это не меняет положения. Тебе кажется, что он тобой владеет. А ты подожди. Может, ты ему наскучишь. Ну ты понимаешь, о чем я. Ты ведь уже об этом думала. Может, он даст тебе какие-то поручения. Может, захочет, чтобы ты полюбезничала с кем-то из его друзей. Тут я тебе ничего нового не открываю.

– Я не могу потерять эту работу. У меня ребенок. У меня кредит за дом.

– Полагаешь, у тебя есть какое-то будущее, если ты ничего не предпримешь? И он так просто от тебя отстанет? Или ты хочешь, чтобы твой ребенок видел, как с тобой поступят? Думаешь, Ричи станет достойным примером для подражания? Так или иначе, Ричи свалят. Не знаю, насколько ты там увязла, но я могу выпутать тебя из всего этого. И ты просто уйдешь.

– Ты не лучше, чем он.

– Ты прекрасно знаешь, что это не так.

– А у тебя-то какой тут интерес? Дело ведь не во мне. С какой стати искать себе неприятностей? Зачем тебе Ричи?

– Ричи Стелла принес горе многим. Помимо наркоты и связей с мафией на нем висит смерть одной девушки. К тому же он шантажирует человека, на которого я работаю. И все это кончится только в том случае, если мы сможем остановить Ричи.

– И на кого ты работаешь?

– Ты же понимаешь, я не могу тебе сказать. Скажу только, что на этот раз Ричи неудачно выбрал жертву. У моего друга достаточно денег и влияния, чтобы свалить его. Ричи решил прыгнуть выше головы. Он слаб и уязвим. Зарвался. И получит по заслугам. Мне нужна твоя помощь.

– Ты сможешь меня защитить? И моего ребенка?

– Да. Обещаю. Ты выйдешь из этой заварухи невредимой. Начнешь новую жизнь. Мой друг тебе поможет. Деньги не проблема.

– А если ты врешь? С какой стати я должна верить тебе?

– Да ведь в конце концов все сводится к одному и тому же, разве нет? У тебя есть выбор? Останешься с Ричи – он выжмет тебя как лимон и передаст другому. А может, и еще похуже. Думаешь, Ричи тебя просто так отпустит? У него такой стиль – никогда никого не выпускать из рук. Он держит тебя за жабры, солнышко. Ты же прекрасно это понимаешь. Он, сволочь, конечно, с тобой ласков. Но ты подумай, что будет, когда ты ему надоешь? Может, попросит тебя сунуть в задницу кило кокаина и прогуляться через границу. Или ты окажешься в номере вонючей гостиницы, будешь делать минет наркодилеру, который нужен Ричи. И чем дольше ты с ним, тем крепче он тебя держит. А чем крепче он тебя держит, тем тебе тяжелее. Что будет с тобой и Коди?

– Если он узнает, что я тебе помогла…

– Он не узнает. Меня с ним ничто не связывает. Никаких ниточек. Все пойдет моему другу. Я и сам практически не участвую. Просто помогаю сдвинуть дело с мертвой точки. Когда получится, мы тут же выйдем из игры.

– Ты защитишь меня?

– Да.

Элисон задумалась. Она села за столик и закурила, продолжая размышлять. Наконец повернулась к Терри.

– Еще раз надуешь меня, подвергнешь моего ребенка опасности, и я буду ползти по битому стеклу, чтобы убить тебя. Я не шучу. Ты понял? Не думала, что смогу такое сказать, но я тебя убью, если еще раз меня обманешь. Клянусь памятью моего отца. Терри встал, чтобы сесть рядом с ней, но она его оттолкнула.

– Не трогай меня, – рявкнула Элисон. – И не приближайся ко мне, урод! Задавай свои гребаные вопросы. И чтобы я тебя больше не видела, когда все это кончится.

Глава 11

Поттс стоял посреди универсама.

Он ходил взад-вперед по проходам, толкал перед собой гребаную тележку, у которой, конечно, было сломано одно колесико. Вечно ему такие убогие попадались, чтобы он чувствовал себя еще большим мудаком, чем обычно в таких местах. Поттса такие магазины бесили. Яркий свет, чистенькие люди, обслуга образованная. Смотрели на него так, будто он дерьмо последнее, когда Поттс выкладывал у кассы пачки сухого завтрака, полуфабрикатные гамбургеры и рулоны трехслойной туалетной бумаги, мать их. Поттс тосковал по семейному магазинчику, вроде тех, что есть и Мексике, в Эль-Пасо, например, – полутемной каморке, где не нужно иметь степень магистра, чтобы разобраться, какие именно консервы не гразу тебя угробят. Там от тебя требуется сделать простой выбор: бобы или фасоль. Заходишь, берешь, что надо, и выходишь. И никакой яппи, попивающий кофе из «Старбакса» и треплющийся но мобильнику, не переедет тебя своим блядским джипом, пока ты идешь через стоянку.

Поттс был недоволен. Он искал консервированные персики. В последнее время его тянуло на консервированные персики со страшной силой. Он обожал их в детстве. Мамаша готовила жалкий ужин – курицу или гамбургеры, что по тем временам было дешево, – потом Поттс удирал на улицу, где припрятал банку с персиками, стыренную из продуктового магазина. Консервным ножом, который всегда носил с собой, Поттс вскрывал банку и, сидя в ночной темноте, сначала выпивал сироп, потом подцеплял кусочки персиков, как гуппи из аквариума, и отправлял в рот один за другим. Господи, подумал он. Как мало надо для счастья. Наступает такой момент, когда понимаешь, что больше никогда не будешь так счастлив, а дальше будет только хуже и хуже. Так-то, брат. Как там это называется? Убывающая доходность.

И еще одна хрень: они тут без конца все переставляют. Поттс никак не мог найти долбаные персики. А попробуй спроси одного из этих засранцев – такую рожу скорчат, будто ты их оторвал от операции на головном мозге. Или пойдешь за одним таким мудаком, который не лучше тебя тут ориентируется, и вот уже собралась толпа яйцезвонов, включая управляющего, и все скопом пытаются отыскать одну-единственную банку с персиками. С другой стороны, бывает так, что изо дня в день у них все одинаково: приходишь к тому, от чего ушел. Наверняка должна быть причина, связанная с долбаной прибылью, по который эти уроды морочат тебе голову и выводят из себя. Причина есть у всего. Только Поттс никак не мог ее вычислить.

В общем, стоял Поттс в магазине со своей хро мой тележкой посреди прохода между стеллажами и пытался угадать, куда бы делся, окажись он бап кой с персиками. И тут он почувствовал, что у него за спиной кто-то есть, обернулся и увидел мини а тюрную женщину с приятным лицом, которой Поттс перегородил проход. Женщина ему улыбпу лась.

– Ах ты, черт! – вырвалось у Поттса. – Простите.

– Вы меня простите. – Она опять улыбнулась.

Поттс оттащил тележку в сторону, чтобы дать ей пройти, и вернулся к поискам персиков. Наконец они нашлись, но только цельные, либо с пониженным содержанием сахара, либо с косточками, либо еще с чем-то. Поттс плюнул. Теперь все казалось ему бессмысленным. Нет в мире радости, и ничего с этим не поделаешь.

Он увидел ту приятную женщину снова, на этот раз в молочном отделе. Она покупала йогурт – такие маленькие коробочки с белой жижей, которой чавкают на телеэкранах розовощекие красавцы. На вид женщина казалась ровесницей Поттса. На пей было голубое платье на пуговицах. Когда женщина потянулась к полке с йогуртом, он заметил, что у нее хорошая фигура и красивые ноги. Она была миниатюрная и подтянутая. А лицом – как учительница начальных классов. Поттс запретил себе дальше думать о ней. Не одного они поля ягоды. Но женщина напомнила ему всех тех училок, но которым он сох в детстве. Вся эта вереница сереньких теток в простеньких платьях, от которых псе равно вставал, когда они наклонялись над ним, чтобы исправить ошибку в тетради. Поттс зашел в мясной отдел и попытался понять, сколько жира нужно для говяжьего фарша.

Он снова столкнулся с ней, когда она покупала туалетную бумагу. Просто взяла большую упаковку и бросила в тележку. Как будто в мире нет ничего более естественного. Впрочем, так оно и есть. Ногте же не мог снять со стеллажа рулон, если и проходе стоял хоть один человек. Но даже если никого не было, он закапывал рулон под другие покупки – как будто в мире Поттса никто не ходил в туалет. Женщина опять улыбнулась Поттсу и прошла мимо, увозя свою жопную бумагу. Поттс залюбовался ею. Залюбовался ее непринужденностью. Ему это не было дано. Когда она проходила мимо, он учуял аромат ее духов или мыла. Поттс представил, как она склоняется над его партой, терпеливо объясняя, какой он бездарь в математике. А он, девятилетний, вдыхает ее запах, чувствует ухом прикосновение ее платья и мысленно умоляет – пожалуйста, пожалуйста! – чтобы она не вызвала его к доске, не то все увидят, как гордо встал его маленький член.

Больше они в магазине не сталкивались. Он поискал ее глазами у касс, но она уже вышла. Поттс расплатился и потащил свои два пакета жратвы – но без персиков – к выходу. По соседству располагался «Старбакс». Поттс не позавтракал дома, и теперь ему захотелось кофе. Обычно он там со стыда умирал. Кафе кишело старшеклассницами и симпатичными девицами в откровенных нарядах. Поттс вечно чувствовал себя извращенцем. То есть, конечно, пялиться на них – это вполне естественно. Но все равно чувствуешь себя извращенцем. И хуже того: они знают, что ты на них пялишься, и считают тебя извращенцем. Но ему пришлось зайти в «Старбакс», поскольку кофе Поттс купить забыл. Он хотел взять просто чашечку «Фолд-жерса»,[72]72
  Марка растворимого кофе.


[Закрыть] но вступил в диалог с продавцом, черт его дернул, и в итоге получил какую-то байду с Суматры и треугольную хрень с кленовым сиропом. Да где вообще эта жопа мира, Суматра?

Такие кафе придуманы специально, чтобы ткнуть тебя носом в то, что ты не из этого теста. Поттс огляделся в поисках свободных мест – и увидел ту женщину за столиком в углу. Она читала книгу. Столик рядом с ней оказался не занят. Она широко улыбнулась ему. Поттс сел.

– Как же вы повезете все эти покупки домой на мотоцикле?

Ее вопрос удивил Поттса. Откуда она узнала про мотоцикл?

– Я знаю хитрый фокус.

– Не сомневаюсь. Вы привязываете пакеты к рулю?

– У меня багажник есть. Под седлом. Вытащу покупки из пакетов и уложу туда.

Женщина рассмеялась.

– Вот тебе и фокус. Я не заметила багажника. Люди любят все усложнять.

– Наверное, – согласился Поттс. – Вам нравятся мотоциклы?

– Брат их обожал. Иногда катал меня. Я еще девчонкой была. Тогда казалось, что нет ничего круче.

– Оно и сейчас так кажется. Что случилось с вашим братом?

– А, вы уже представили, как он трагически разбился на мотоцикле. Нет. Просто женился, навалились заботы, и он забросил мотоцикл. Он больше нравился мне безбашенным и безответственным.

– Не все байкеры безбашенны и безответственны, – возразил Поттс, себя, однако, к таким не причисляя.

– Ой, простите. Вечно ляпну, не подумавши.

– Ничего, ничего. Я вас понял.

– Вы настоящий джентльмен, благодарю вас. – Женщина взглянула на часы. – Пора мне идти. Приятно было поговорить.

– Мне тоже.

Она снова улыбнулась ему. Поттс смотрел, как женщина выходит на залитую солнцем улицу.

И представлял – как со всяким попадающимся на его пути приличным человеком – ее семью и дом. Какой бы ни была ее жизнь, она наверняка даже отдаленно не напоминает жизнь Поттса.

Глава 12

Экран телевизора. Интервью с Бобби Даем.

БЕВ МЕТКАЛФ (вкамеру). Здравствуйте, меня зовут Бев Меткалф. Сегодня мы с вами находимся на съемочной площадке кинофильма «Пожар». В главных ролях Бобби Дай, Тиффани Портер и сэр Иэн Уэйтли. А рядом со мной – Бобби Дай. Бобби, нам удалось найти вас и отвлечь ненадолго. Да, у вас тут работа кипит.

БОББИ. Кипит. Я занят во многих эпизодах. Работаем с утра до ночи. Но я вам скажу – оно того стоит. Для актера очень важно испытывать гордость за фильм, в котором он снимается. Сразу появляется желание отдавать себя без остатка.

БЕВ. Не могли бы вы рассказать нам, о чем этот фильм?

БОББИ. Знаете, таких фильмов, как этот, больше и не снимают. Со времен Дэвида Лина.[73]73
  Дэвид Лин (1908–1991) – британский режиссер, сценарист, продюсер. Автор крупномасштабных фильмов-эпопей («Лоуренс Аравийский» и др.).


[Закрыть] Это эпопея. Масштабные съемки. История о фермерском семействе из Монтаны. Дело происходит на рубеже веков. Я играю Чэда Холлидея, своенравного сынка. А сэр Иэн – моего батюшку, богатого хозяина ранчо, который пытается спасти его от бандитов-застройщиков и от страшного лесного пожара, который может уничтожить все.

БЕВ. Как это символично – бушующий лесной пожар…

БОББИ. Да-да. Этим, среди прочего, и привлек меня сценарий. Вопрос экологии. То, как промышленная деятельность губит природу, разрушает привычный уклад жизни. Ведь мы сейчас как раз это и наблюдаем. Вспомним хотя бы тропические леса.

БЕВ. Потрясающе!

БОББИ. А Тиффани играет мою сводную сестру, в которую я влюбляюсь…

БЕВ. Что вы говорите? Пикантная деталь!

БОББИ. Я не могу выдавать вам сюжет. Но все кончается хорошо. Я хочу сказать, что там нет ничего неприличного. Так что можете брать в кинотеатр детей. Этот фильм для зрителей любого возраста.

БЕВ. Как вам работается с Тиффани Портер? Это ее первая главная роль в кино после потрясающего успеха на эстраде.

БОББИ. Тиффани – просто прелесть и умница. О ней такое пишут, столько гадостей и неправды, что ожидаешь увидеть этакую загордившуюся примадонну. Но ничуть не бывало. Она – настоящий профессионал. Никогда не опаздывает и не забывает свои реплики. А какое у нее чутье! Работать с ней – одно удовольствие. Когда зрители увидят фильм, то наконец поймут, что она совсем не такая, как о ней пишет пресса. Я хочу сказать, что сыграть такую роль, будучи бессердечной пустышкой, просто невозможно. Она требует полной самоотдачи и сосредоточенности, и Тиффани обладает обоими этими качествами.

БЕВ. А сэр Иэн Уэйтли…

БОББИ. Что тут скажешь?

БЕВ. Вы нервничали?

БОББИ. Ах боже мой, нет. Нервы тут ни при чем. Скорее, оцепенел, слова не мог вымолвить. Представляете, стоит передо мной… человек-легенда. Я вырос на его фильмах. Я мечтал быть Иэном Уэйтли. И вот застыл, онемел. А он подходит и заговаривает со мной своим удивительным голосом – с бархатным британским акцентом аристократа…

БЕВ. Который нам всем так хорошо знаком…

БОББИ. Он добрейший и любезнейший человек. С ним так легко, сразу забываешь, что он – сэр. А как он шутит. Чувство юмора безмерное – он, мне, наверное, не следовало так говорить, но он такой весельчак. Сидим и за животы хватаемся от смеха, ну как два школьника, Марку…

БЕВ. Марк Стерлинг, режиссер картины…

БОББИ. Марку приходится отводить нас в сторонку и отчитывать. Иной раз снимаем эпизод – и вдруг как начнем смеяться. Марк объявляет перерыв, разводит нас в разные стороны площадки и ждет, пока перестанем.

БЕВ. Да у вас тут идиллия.

БОББИ. Просто мечта. Я работаю с такими знаменитостями. И сценарий потрясающий – Денни Кесселя, обладателя «Оскара» за фильм «Истинная правда». И режиссер у нас замечательный, Марк Стерлинг… Да, все это как во сне. Иной раз думаю, ущипнуть себя, что ли?

БЕВ. И как вы считаете, «Оскар» вам обеспечен? Вокруг фильма уже такая шумиха.

БОББИ. Господи! Я даже думать об этом не хочу. Просто выхожу на площадку и делаю все, что могу. Отдаю все сердце, все силы. А «Оскар»… Мне будет приятно, если мою работу оценят. Но по большому счету мы просто стараемся порадовать зрителей, ведь так? И сделать хорошее кино.

БЕВ. Благодарю вас, Бобби Дай, что нашли время поговорить с нами.

БОББИ. Ну что вы, Бев, мне было приятно.

Бобби и Шпандау сидели в доме Бобби перед огромным плазменным экраном и уплетали куриные крылышки, запивая их дорогущим красным вином из долины Напы.

– Сексуальная, – заметил Бобби, обсасывая крылышко. Он отмотал назад и снова запустил интервью. – Вот, видишь? Как она смеется, слегка подаваясь вперед. Хихикает. На ней лифчика не было.

На экране не заметно, но я-то все видел. Она мне свой телефон оставила.

– Да, веселенькая у тебя жизнь, – заметил Шпандау.

– Как думаешь, это вино подходит к крылышкам? Это зинфандель.[74]74
  Сорт винограда, выращивается в Калифорнии.


[Закрыть]

– По-моему, неплохо.

– Мне кажется, французское вино не подошло бы. У меня в подвале его видов сто. Я на него подсел. А может, надо было пивка взять? Ты считаешь, что вино с крылышками – это снобизм, да?

– Слушай, все нормально. Я не в курсе, какой вид снобизма в отношении вина и крылышек нынче в моде. По мне, так все отлично. Не тревожься.

– Господи. Моя мать работала на гребаном заводе. Открывалки тридцать лет штамповала. Такие втыкаешь в консервную банку и режешь по кругу. А я хорошее вино пью и не могу об этом забыть.

– Ты добился успеха. Наслаждайся.

– Нувориш. Мне кажется, все так и ждут, когда я ошибку совершу. Закажу не то вино, возьму не ту вилку. За каждым шагом следят. Представляешь, на людях супа с крекерами съесть не могу. И миску чили тоже. А то ведь буду весь в крошках. А потом в газетах такого понапишут.

– За все приходится платить. Ты же не настолько наивен – знал, на что шел.

– Да не в том дело. Но теперь, когда у всех в телефонах камеры есть, я боюсь даже срать в общественных местах. Обязательно кто-нибудь мобильник под дверь подсунет, и тут же в Интернете появятся снимки: я во всей красе на унитазе со спущенными штанами.

– Есть закон.

– Предлагаешь судиться с каким-нибудь четырнадцатилетним сопляком? Да и когда я узнаю, что он выложил фотки, будет уже поздно.

– Ты в Мехико бывал? – спросил Шпандау. – Прокатись по окраинам. Там некоторые вынуждены срать на людях, потому что больше негде.

Бобби бросил крылышко на тарелку.

– Господи, ты кто ж у нас такой? Моралист? Глас моей гребаной совести? Я тут перед тобой душу выворачиваю, а ты пытаешься сказать, что это все пустяки?

– Успокойся.

– Да пошел ты. Я думал, с тобой поговорить можно. Мне ж теперь толком ни с кем разговаривать нельзя. Даже с мамашей моей. И с братом. От всех одну и ту же херню слышу. Думаешь, я не понимаю, как мне повезло? Но разве от этого прибавилось людей, которым я могу доверять? Ну вот скольким, по-твоему, я могу доверять? Сколько у меня сейчас друзей?

– Я не хотел преуменьшать твоих проблем. Но не у тебя одного жизнь непростая.

– Да, у этих, которые в трущобах Мехико живут, проблем тоже хватает. Только у них свои проблемы, а у меня – свои. Они хотя бы там не одни. А я тут – ну прям как в в аквариуме.

– Сочувствую.

– Да на хрен мне сдалось твое сочувствие. Мне просто надо, чтобы ты выслушал меня.

– Может, я не гожусь для этого.

– Почему? Тебе неинтересно? Хочешь выполнить свою работу и отвалить домой?

– Ты со мной беседуешь, потому что знаешь, что это неопасно. Что я никому не разболтаю, поскольку связан по рукам и ногам этим договором о неразглашении, который подписывают все люди рядом с тобой. Ну почему я? Если тебе нужен льстец, то на меня не рассчитывай. Хочешь услышать, какой ты великий, и получить отпущение грехов за то, что тебе повезло стать круче других, – тут я тебе не помощник.

– А я думал, мы друзья.

– Я тебе не друг, а наемный работник. Как горничная или садовник. Мне платят за работу. И, честно говоря, меня бесит, что ты пытаешься делать вид, будто это не так. Это оскорбительно.

– А чего ты от меня хочешь? Уволить тебя – и тогда мы подрулсимся?

– Ага. Давай, уволь меня. И посмотрим, сколько это продлится.

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты мне нужен. Ты поможешь мне выпутаться.

– Из чего? Из заварушки с Ричи? Мою работу способны выполнить тысячи. Я даже не уверен, что выполняю ее, а не просто деньги твои трачу.

– Тогда проваливай. Увольняйся.

– Нет.

– Почему нет?

– Профессиональная гордость. Не хочу выглядеть идиотом.

– Чушь собачья. Думаешь, это лучше, чем получить под зад коленом?

– Да пошел ты. Я увольняюсь.

– Отлично. Дверь за собой закрой. Но неужели ты думаешь, что следующий, кого я найму, будет не хуже тебя? Или хоть в чем-то лучше? А следующий? Я смогу ему доверять? А может, он меня не защитит. И меня убьют? – Шпандау не ответил. – А, что? Стыдно стало, старичок?

– Достал ты меня.

– Ну признай же, что мы друтаны.

– Нет, не признаю. И засунь себе в задницу фантазии о крепкой мужской дружбе. Я останусь, пока мы не разгребем это говнище с Ричи. И все.

– Хорошо. Еще выпьешь? По-моему, отличное вино.

Терри и Шпандау сидели в мексиканском ресторанчике «Панчо» на Олимпии, пили пиво. Терри через силу впихивал в себя начос – он ненавидел мексиканскую кухню. И почему-то нервничал, нервируя этим и Шпандау, у которого в голове звучали слова Корена: «С ним бед не оберешься».

– Ты с девушкой поговорил? – спросил Шпандау.

– Да.

– И?

– Ты уверен, что надо впутать ее во все это?

– Она и так уже впутана. Ее задача – сообщить Ричи, что ты наводил справки о ней. И все.

– А если она не сообщит?

Шпандау встревожился.

– То есть? Что значит не сообщит? Она на него работает. Ей же надо собственную задницу прикрыть. Так что никуда не денется – скажет.

– А если, предположим, она все-таки промолчит? По какой-то причине. И Ричи все узнает. И не поверит, что она держит язык за зубами. Что тогда?

– Послушай. Она ему скажет. Точно. – Шпандау уставился на Терри. – Черт.

– Да не смотри ты так.

– Боже ты мой! Ах ты жалостливая ирландская скотина. Знаю я этот взгляд. Нет, только не это! – Шпандау захотелось бросить в него бутылку. У него в груди дернуло, как будто распускался плотно связанный свитер.

– Если бы ты ее видел, Дэвид. Мечта поэта.

– Ты ее совсем не знаешь.

– Она славная. Я это заметил.

– Ты же не спал с ней, правда? О боже, нет, ты спал с ней. – Шпандау судорожно придумывал, как объяснит это Корену, хотя понимал, что выход тут один: вообще не объяснять.

– На меня нахлынула страсть.

– Ага. А на нас всех нахлынет лавина говна, если Стелла узнает, что ты был там. Да о чем ты только думал? Ты хоть понимаешь, под какой удар ее поставил?

– Святые угодники, да я только об этом и думаю.

– И на том спасибо. Таким образом пользы от ебя теперь ни хрена не будет, не так ли?

– Она хочет помочь, – сказал Терри.

– Помочь? Ты о чем?

– Мы поговорили. Я объяснил ей, что хочу скинуть Стеллу. А она поможет. Иначе и ей не освобоиться от него.

– Мать твою, Терри. Что же ты наделал? Много ты ей выболтал?

– Про тебя и Дая она не знает. Я ей сказал тольо, что у меня есть друг при деньгах, которого достал Стелла. И он все это организовал. Она в деле, Дэвид. Она нужна нам и может помочь.

– Господи!

– Ты хотел узнать про крэк. Стелла получает товар по четвергам вечером, чтобы быть готовым к выходным. За товаром посылает здоровяка Мартина. Мартин все привозит.

– Что еще? Что ты пообещал ей?

– Что ей ничего не грозит. Когда мы скинем Стеллу, она от него освободится.

– Ты ей денег обещал? – спросил Шпандау. – «Роллс-Ройс» и виллу на Ривьере? Шансов выполнить эти обещания у нас примерно столько же.

– Прости, Дэвид.

– Все, ты вышел из игры. Сиди тише воды ниже травы, а я пока попробую что-нибудь нарыть. И держись от нее подальше, понял?

– Клянусь честью.

– Ну тогда мы влипли по самые помидоры, – вздохнул Шпандау.