Текст книги "Город павших ангелов"

Автор книги: Дэниел Депп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– И где ж ты этому научился? – спросил Шпандау.

– Неразумно потраченная юность, – только и ответил Терри и вернулся в свой угол. Достал «Неоконченные сказания» Толкиена в мягкой обложке и продолжил читать как ни в чем не бывало.

– Красавец, да? – сказал Мэтт. – Вот кто другой такое отмочи, у нас бы тут побоище началось. Странно, но рост ему на руку. Подойдет к какому-нибудь здоровяку, и тот ему даже сдачи дать не может, только моргает, как идиот. Я знаю крутых ребят, которые с ним не связываются, чтобы не позориться. Они скорее позволят исколошматить себя противнику своих размеров, чем станут разбираться с Терри. Он же дерется как танцует.

Шпандау других рекомендаций не требовалось. Он часто пользовался услугами Терри. По крайней мере, когда у того было настроение. А вот Корен недолюбливал его.

– Ох, и попадем мы с ним, с этим твоим пьяницей, – ворчал Корен. – Если он тебе так нужен, сам за него отвечай. Но помяни мое слово, наживешь с ним неприятностей.

– Я видел, как он всячески старается их избегать.

– Да, только всегда оказывается там, где они начинаются. Разве нет? Помнишь тех троих, которых он отутюжил в Райтвуде? Тебе не приходило в голову, что он мог бы просто выйти из закусочной? Но нет, дождался, когда один из них на него попер, чтобы получилась как бы самооборона. Да ему просто хотелось, чтобы они начали! Нет, я тебе говорю, с ним бед не оберешься. А пока держи его от меня подальше.

Шпандау как раз подходил к яхте Терри, когда раздался женский вопль. На палубу выскочила девушка, молодая и красивая. Терри любил актрис. Она была полуодета и на ходу застегивалась. Явно не привыкла ходить по судну и все время спотыкалась. Девушка попыталась выбраться на причал, но не смогла.

– Что, так и будете стоять, как идиот? Или поможете мне?

Шпандау подал ей руку. Она наконец разобралась с одеждой.

– Надо понимать, Терри дома? – уточнил он.

– Так вы друг этого сукина сына? Или долбаный кредитор? Он же в долгах как в шелках. Надеюсь, вы ему ноги переломаете к чертовой матери. Дадите мне на это посмотреть? Ой, нет, дошло. Вы тоже актер, да?

– Был когда-то.

– Ну тогда я вам одно скажу. Если вы его знаете и все равно сюда возвращаетесь, то так вам и надо.

Терри высунулся из каюты.

– Ева, звезда моя, – сказал он с сильным ирландским акцентом. – Неужели ты меня покидаешь?

Ева поискала, чем бы в него запустить. Сняла туфельку и бросила в Терри. Он увернулся, но она не мешкая швырнула в него вторую.

– Ой-ой-ой! – Терри приложил руку ко лбу, где осталась красная отметина.

– Ха! Жалко, что не в глаз.

Ева босиком заковыляла по неструганым доскам причала к парковке.

– Небольшой семейный конфликт, – сказал Терри. – Она обвинила меня в том, что я переспал с ее лучшей подругой. Представляешь?

– А ты переспал?

– Ну конечно. Но меня убивает полное отсутствие у этой сучки хороших манер – зачем, спрашивается, она все рассказала Еве?

Шпандау спустился на яхту и устроился в раскладном кресле. Терри почесал голую грудь и посмотрел вслед Еве, уходившей в закат. Терри был натурой романтической, влюблялся легко и часто. Женщины отвечали ему взаимностью, хотя со временем их симпатия затухала. Терри коллекционировал женщин так же, как пояса различных видов боевых искусств.

– У меня для тебя дело, – сообщил ему Шпандау.

– А на кой оно мне? – ответил Терри. – В прошлый раз был тот парень с бейсбольной битой. Так мне пришлось коронку на зубе менять.

– Сам виноват. Я же тебя предупреждал.

– Да. Только не вовремя. Предупреждать лучше до, а не после.

– Ты ему руку сломал.

– Ну надо ж было отнять у него эту чертову биту, правда? Дэвид, дружище, ты водишься с плохими ребятами. От этого у тебя искажена картина мира. Ладно, давай выпьем, и вали домой. Скоро сюда заявится подружка Евы.

Шпандау спустился вслед за Терри в каюту. Человек крупный, он не любил яхт и стал оглядываться в поисках места, где его голове ничто не угрожало бы. Терри нырнул в угол и вытащил бутылку «Джемисона». Потом метнулся еще куда-то, и на свет появились хрустальные бокалы. К выпивке он относился серьезно.

– Да как ты тут живешь? Это ж обувная коробка.

– Обходится дешевле, чем квартира. И можно сняться с якоря, если увидишь взбешенного мужа или злобных кредиторов. Будь здоров!

Они выпили.

– У меня есть клиент. Его шантажируют.

– Какой-нибудь важный хмырь, да?

– Бобби Дай.

– Вот это да!

– Мне нужна твоя помощь. Ты слышал о Ричи Стелле?

– Доводилось, но лично не знаком. Он, что ли, Дая шантажирует?

– Есть пленка, которую надо вернуть.

– Мой тебе совет: найди вежливый способ отказаться от этого дела. Стелла связан с мафией. Хотя, судя по тоске в твоих глазах, ты уже об этом знаешь.

– Ты единственный, кому я могу доверять.

– Иными словами, тебе нужен тупой ирландец, который подставит под удар свою башку вместо твоей.

– Деньги хорошие.

– Что деньги, когда нет душевного спокойствия, скажи мне? А твое предложение не обещает ни спокойствия, ни пользы для здоровья. Да, тебе не позавидуешь.

– Угу.

– Да легче поставить «жучка» во дворце папы Римского, чем получить все копии этой пленки.

– Угу. Кстати, в этот раз гонорар в два раза больше, чем в прошлый.

Терри расплылся в улыбке.

– Не пойму, это от виски или наш разговор вдруг стал значительно интереснее?

– Ну и еще, возможно, премия на поправку здоровья, если у нас все получится.

– У тебя уже есть план действий? Или я напрасно спрашиваю?

– Ну у меня есть наметки хитроумного плана.

– И этот хитроумный план включает в себя гордость рода Макгуинов?

– Без сомнения.

– Полагаю, что мне стоит выслушать его, прежде чем я вежливо откажусь. В конце концов, я джентльмен без определенных занятий.

– Как ты и сказал, заполучить все копии былобы большой удачей. С другой стороны, Ричи досталась курочка, несущая золотые яйца, и он не намерен ее потерять. Отдать их он не согласится. Но и не допустит, чтобы кто-то их посмотрел. В любом случае Ричи – единственный, кто может связать Бобби и погибшую девочку, ведь так?

– А что, какая-то девочка погибла? – спросил Терри.

– Еще как.

– Ну прямо Дэшил Хэммет,[51]51
  Сэмюэл Дэшил Хэммет (1984–1961) – американский писатель, классик детективного жанра.


[Закрыть] – оценил Терри. – Продолжай же, не томи.

– Так вот, надо найти способ отбить у Ричи всякое желание когда-либо использовать пленку.

– О, великолепно. Ты затеваешь убийство и тяжкие телесные. Что-то мне скучно стало.

– А если нам его тоже пошантажировать?

– Ну да. У тебя есть снимки, где он вступил в порочную связь со своей собачкой?

– Пока нет. Но он по уши увяз во всяких грязных делишках. Обязательно найдется компромат, которым мы сможем воспользоваться.

– Если позволишь, я внесу предложение, – начал Терри. – Почему бы нам просто не прострелить ему коленные чашечки, связать проволокой и сбросить с моста? Может, я излишне сентиментален, но именно так принято поступать на земле моих предков.

– Таков был мой запасной план.

– Нет у вас, у янки, чувства меры. Равно как и умения оценить пользу и политическую выгоду. А все потому, что холодное пиво пьете.

– Как бы там ни было, но нарыть что-нибудь на Ричи Стеллу надо.

– Следовательно, кому-то придется сунуть нос на его делянку?

– Придется.

– Я начинаю улавливать суть нашей беседы. Однако стоит кому-то начать расспросы, милейший господин Стелла узнает об этом и начнет тревожиться.

– Думаешь, это плохо?

– Только в том случае, если ты согласен сам получить по коленной чашечке и внезапно рухнуть с моста.

– Нет, убийства – не по части Ричи Стеллы. Разве что как последняя мера. Ему такая слава не нужна. Да и не его это стиль. Сначала он отправит кого-нибудь, чтобы припугнуть.

– А если на него надавить? Может и запаниковать.

– Остается только надеяться.

– Экий дерзкий план. Довести Ричи до белого каления и при этом надеяться, что он выкинет какую-нибудь глупость, чтобы мы его прищучили? Будем его злить, пока он не попытается тебя убить? Дэвид, мальчик мой, дипломатом тебе точно не быть.

– Вообще-то я подразумевал, что под удар мы поставим тебя. В то время как я буду действовать по другим линиям. Ну правильно. Отдадим на заклание чертова ирландца. История ходит по кругу.

– Erin go bragh,[52]52
  Транслитерация с гэльского на английский девиза, выражающего преданность Ирландии, переводится примерно как «Ирландия во веки веков».


[Закрыть] – ответил Шпандау.

– Иди в задницу. Ну и где мне надлежит начать свою суицидальную миссию?

– Есть одна девушка, она управляет клубом. Можешь начать с нее.

– Думаешь, она захочет мне что-то поведать?

– Нет. Но Ричи безусловно взбеленится, когда она расскажет ему об этом.

Терри поднял бокал.

– За святую Терезу Авильскую и души всех павших воинов!

– За них!

– И за грязную свинью Ричарда Стеллу, да не пошлет ему Господь мозгов больше, чем у него есть сейчас.

Глава 8

Терри и Ева стояли в очереди у входа в «Зал нуду».

– Почему я здесь? Напомни, – попросила Ева.

– Потому что ты ослепительна, прелесть моя. И увидишь кучу важных людей, когда войдем. А дальше ты будешь свободна, как птица: лети, куда хочешь. Очаруй хоть все сливки Голливуда. Глядишь, и сама станешь звездой, как и заслуживаешь. Я это все затеял, потому что млею от тебя.

– Ты это затеял, потому что ты урод и бандит, каких свет не видел. И без меня тебя бы не впустили.

– Ты ранишь меня в самое сердце, хотя назвать твои подозрения ошибочными я не возьмусь.

– Ну так ты имей в виду: встречу режиссера, пошлю тебя к чертям собачьим.

О, с каким теплом буду хранить я в душе своей воспоминания о скоротечных мгновениях, которые провел с тобой. Они выпили.

– Не верится, что я умудрилась вляпаться в такое дерьмо.

– Ну, все святые нам в помощь. И декольте приспусти, ладно? К двери подходим.

В зале яблоку негде было упасть, как обычно. Терри с Евой встали у стойки бара, оглядывая присутствующих. Терри высматривал блондиночку, описанную Шпандау. А Ева – того, кто поможет ей сделать карьеру в кино. Ей повезло больше.

– Господи! – воскликнула она. – Кажется, это Рассел Кроу. – Ева повернулась к Терри. – Как я выгляжу?

Как солнца золотой налив,[53]53
  Последняя строка стихотворения ирландского поэта У.Б. Иейтса «Песня скитальца Энгуса» (перевод Г. Кружкова).


[Закрыть] – небрежно бросил Терри, шаря взглядом по толпе.

– Ну мать твою, лучше не скажешь, – похвалила Ева и отправилась складывать добычу в ягдташ.

До сих пор Терри довелось побывать в «Зале вуду» лишь однажды. Такие места он ненавидел всей душой: шумно, безлико и претенциозно. Полным-полно представителей шоу-бизнеса и фанатов. А за фасадом из музыки и тел, вибрирующих в такт, – отчаяние. Как и в той очереди снаружи: ты либо в кругу, либо вне его. И очень важно оказаться именно в кругу. Терри потягивал «Джемисон» и прикидывал, сколько времени это займет. Может, она вообще не пришла. Тогда придется еще раз сюда тащиться. И еще раз. «Господи! – подумал Терри. – И как я позволил Шпандау уговорить меня?»

Он не сводил глаз с двери служебного помещения. Персонал беспрестанно входил и выходил, но среди них не было никого, подходившего под описание Шпандау. И блондинки нигде не наблюдалось. К барной стойке подошла миниатюрная жгучая брюнетка. Улыбнулась Терри. Кольца нет. Выпивку заказала сама. Без кавалера. Или, по крайней мере, не занята. Терри ответил улыбкой. Стоп, баран, скомандовал внутренний голос. Ты на работе.

– Это ж надо, – заговорила девица. – Просто дурдом какой-то.

Впервые тут, оценил Терри. Никаких Расселов Кроу ей не надо, просто хочет познакомиться с приятным парнем. Можно было бы сыграть в «да я сам тут в первый раз» и обнаружить невзначай, что они родственные души. Она не почувствует угрозы, ее бы до смерти испугал тот, кто тут же предложит откровенный секс. Роман в Городе Ангелов. Завтра отведу ее к смоляным ямам Ла-Бреа,[54]54
  Район асфальтовых озер на территории Лос-Анджелеса. Там же – музей, где выставлены многочисленные находки вымерших животных позднего плейстоцена.


[Закрыть] а к вечеру уже будем наслаждаться обществом друг друга в ресторанчике на причале, недалеко от яхты. А уж потом.

Он проделывал это столько раз, что все сразу легло на свои места. Словно перфокарты в доисторическом компьютере. Девушка ждала его ответа. О, как ему хотелось ответить! Терри уже прикидывал, о чем они будут говорить и какова она в постели. Какой ее кожа будет на ощупь и на вкус. А утром или далее раньше она отвалит в свой мотель, чтобы успеть на дневной рейс до какой-нибудь Небраски. Вернется к своему жениху, с которым встречается со старших классов, к родителям, к толстой сестренке с брекетами. Лет через пять она выпьет лишнего и разболтает какой-нибудь подружке о Терри. Они похихикают.

Бармен поставил перед девушкой бокал, а Терри так ничего и не сказал. Она смотрела на него обиженно. Эх, знала бы ты, подумалось ему. Как лее тошно, что вот так достаточно взглянуть, и уже все па-перед тебе известно, никаких тайн. Но однажды загадочность вернется. По крайней мере, он молился об этом каждый божий день. Девушка взяла бокал, смущенно улыбнулась и растворилась в толпе.

Блондинку он увидел уже за полночь. Она вышла из служебной двери, остановилась на верхней ступеньке лестницы, окинула зал начальственным взглядом и направилась к бару. Перекинулась словом с барменом, расспросила о запасах напитков и спросе. Обошла зал кругом, пообщалась с официантками, готовая остановить или предотвратить любое недоразумение. Мастер своего дела. Серьезная. Без улыбки. Жесткая. И умная. Не красавица. Но было в ней что-то такое, глубоко внутри, до чего хотелось добраться. Шпандау упоминал, что Стелла лапал ее. Женщина Стеллы? Шпандау отверг такой вариант. Но Терри допускал, что Стелле может захотеться того, что ему не по зубам. Чего он не понимает. Класс, подумал Терри. Вот что больше всего привлекает Стеллу.

Терри наблюдал, как она совершает обход и возвращается к себе. Хорошо, стало быть, блондинка на месте. Когда же она уходит? Заведение закрывается в два часа ночи. Но она может еще засидеться над бумагами. Потом поедет домой. Или за ней заглянет кавалер? Или муж? Нет, кольца Терри не заметил. Может, кавалер какой и завалялся, но забирать он ее не будет.

Стелле бы это не понравилось. Она поедет домой одна. Она – женщина самостоятельная.

Вскоре после объявления, что принимаются последние заказы, вернулась Ева. Она была взбешена.

– Оказалось, это не он, сукин сын.

Терри слушал вполуха.

– А?

– Это не Рассел Кроу. Какой-то плотник из деко-раторского цеха. Обманул меня, скотина.

– Сказал, что его зовут Рассел Кроу?

– Ну не совсем. Но он не сказал, что его не зовут Рассел Кроу.

Терри рассмеялся.

– В долине плача[55]55
  Образ из Псалтири (Пс. 83:7): «Проходя долиною плача, они открывают в ней источники…»


[Закрыть] обречены мы жить, как говаривала моя матушка. Могло быть и хуже, если бы ты отдалась ему в сортире стоя. – Ева обожгла его взглядом, поскольку он угадал. – Пошли отсюда, – вдруг предложил Терри. Он взял ее за локоть и потащил к дверям.

– С какой стати? – возмутилась Ева. – Я выпить хочу.

– Будешь скорбеть об утраченной чести. А я бы не осмелился отрывать тебя от этого занятия.

Терри вывел Еву на улицу, остановился у такси и усадил ее на заднее сиденье.

– Все вы мужики – мерзавцы. Ты в курсе? А ир ландцы недоделанные – самые сволочные из…

Такси тронулось. Терри помахал ей, следя за движением ее губ.

Блондинка вышла ближе к трем часам ночи. Он битый час сидел сиднем в своей машине без света, припарковав ее в тени у тротуара, наблюдал за клиентами, пьяными и трезвыми, нашедшими себе пару и одинокими, бредущими из клуба. Терри коротал время, слушая свой «Айпод» и пытаясь думать о той жгучей брюнетке, а не об этой блондинке. Но мысли все время возвращались к последней.

Он помочился в пластиковую бутылку, в который раз задаваясь вопросом, соответствует ли это санитарно-гигиеническим нормам.

Терри вызывал в воображении картинки с участием брюнетки, раздетой, лежащей в его постели, но в мозгу все время перещелкивались шестеренки, и он уже видел себя в объятиях блондинки, в посткоитальном расслаблении. В общем, дурной это знак. И даже хорошо, что ее, скорее всего, дома дожидается какой-нибудь актер. Или музыкант. Настоящий жеребец. А также обладатель докторской степени в области физики. И уж конечно, высокий. Она от него без ума. Так что у Терри нет ни малейшего шанса. Он может подъехать к ней, задать свои идиотские вопросы, она тут же доложит обо всем Стелле, Терри заберет свой гонорар, пойдет и наклюкается до потери пульса. Черт, надо было поболтать с этой брюнеточкой.

Следовать за блондинкой оказалось несложно. Она ехала на старом ярко-желтом «Фольксвагене-жуке», останавливалась на всех светофорах и железнодорожных переездах и уступала всем дорогу. Терри поспевал бы за ней даже на велосипеде и держал дистанцию даже большую, чем обычно. Ехать пришлось недолго. Она затормозила у одноэтажного дома с верандой в Западном Голливуде и вышла из машины, не заглушив мотор. Поднялась на крыльцо, но не позвонила, а постучала. Дверь открыла женщина лет пятидесяти пяти. Блондинка осталась стоять на пороге. Женщина принялась бранить ее, но без злобы. Блондинка покачала головой, потом вошла. А через несколько минут снова появилась на крыльце со спящим ребенком на руках. Похоже, это был мальчик лет трех-четырех. Блондинка посадила его в машину и пристегнула, непрестанно с ним воркуя. Потом села сама и поехала дальше. Женщина стояла в дверях и смотрела им вслед. Когда машина исчезла за поворотом, она вернулась в дом и закрыла дверь.

Терри поехал за блондинкой по Сансет, потом на север по 405-му шоссе, держась в четверти мили от нее. Она свернула на бульвар Вентура. Терри сбавил скорость, чтобы не подбираться к ней слишком близко на светофоре. Он и так нагнал ее на Вентуре, но потом увеличил расстояние. Спешить незачем. Как будто за снежным человеком идешь, но надо быть осторожным.

Жила блондинка на Шерман-Оукс, недалеко от Сепульведы. Дом был очень похож на тот, куда она только что заходила: старый, маленький, недорогой. Задний дворик для детишек. Она остановилась на дорожке перед домом, поднялась на крыльцо с ребенком на руках, поискала ключи, уронила и, с трудом удерживая сонного малыша, наклонилась, чтобы их поднять. Терри с трудом удержался ОТ того, чтобы не броситься на помощь. Вот проходил мимо, увидел, что у вас ключи упали, не хотите поужинать со мной? Блондика открыла дверь и вошла.

Итак, работу свою он выполнил. Можно передо-хнуть и позавтракать. А потом пойти домой и завалиться спать. Но как же ее кавалер? Второй машины на дорожке не оказалось. И у двери ее никто не встретил, не взял ребенка, не помог с ключами.

Вот тут-то и начинается помешательство, отметил про себя Терри.

Безлюдная улица была погружена в темноту. Терри вышел из машины. Зашагал в противоположном направлении, потом повернулся и направился к дому. Держась ближе к стене, он подошел К освещенным окнам. Детская. Терри смотрел, как она укладывает сына, сидя на краю кровати. Мальчик никак не засыпал. Блондинка вполголоса пела ему колыбельную. Да это же «Дорога на Рэглан»,[56]56
  Популярная ирландская песня.


[Закрыть] узнал Терри. Блондинка поцеловала мальчика, выключила свет и вышла.

В гостиной она налила себе чего-то из бутылки, стоявшей на столике в углу. Села на диван – а точ нее, рухнула на него – и включила телевизор. Но смотреть ничего не стала, словно его и не было в комнате. Может быть, ей хватало того, что он бубнит. Хоть какое-то присутствие жизни. Она потягивала свой напиток и смотрела в никуда. Когда стакан опустел, она поднялась и подошла к столику, но наливать не стала. Молодец девочка, мысленно похвалил ее Терри, это кривая дорожка.

Блондинка поставила стакан и вернулась на диван. Откинула голову, прикрыла глаза и беззвучно заплакала.

Терри пошел к машине, предварительно решив, что утром позвонит Шпандау и скажет, что он может засунуть себе это дело в задницу.

Глава 9

Бобби драил кому-то кости, когда Шпандау вошел в трейлер.

– Да хера ли, входи! – сказал Бобби, когда Шпандау постучал.

Он сидел на стуле, уже одетый в костюм для съемки. Мэй, его визажист, склонилась над ним, занимаясь его волосами. Джинджер стоял у дальней стены и разговаривал по телефону. Он помахал Шпандау.

– Черт! – Бобби подпрыгнул на стуле.

– Извини, – ответила Мэй. – Но это нужно сделать. Иначе на жаре все развалится.

– Да у меня вся башка болит от этих волос.

– Знаю, миленький, знаю. Все плачут. Но я не виновата. И так уж стараюсь, как могу.

Шпандау опустился на диван.

– Нет, полюбуйся, а? – обратился к нему Бобби. – Волосы мне наращивает. Мои им не подходят, видишь ли. Я же на педика похож.

– Эй, – вклинился Джинджер. – Я – педик. Так что выбирай слова.

– Да ты грязный опускала, вот ты кто, – ответил Бобби.

– Как меня только не называли. «Опускала» мне правится.

Джинджер ждал ответа по телефону. Бобби продолжал дергаться от экзекуции Мэй.

– Ну? – бросил Бобби через плечо Джинджеру.

– Я стараюсь.

– Ты с менеджером говоришь?

– Его нет на месте. Сейчас меня переключат на него.

– Просто в голове не укладывается. Эти уроды вообще в кино ходят? Чтобы я не мог попасть в ресторан. Не верится!

– Ничего удивительного, – сказал Джинджер. – Нельзя просто так завалиться в самый модный кабак в городе с двадцатью гостями. Даже Джек Уорнер[57]57
  Джек Уорнер (настоящее имя Ицхак Ворон, 1892–1978) – один из братьев Уорнеров, основателей кинокомпании «Уорнер бразерс».


[Закрыть] на пике карьеры не мог такого сделать.

– Не день, а говно сегодня. Хотел людей угостить. Все ж устали как собаки. Кому охота переться домой и готовить себе пожрать.

– Дорогой мой, никто дома и не готовит. Ты что же, думаешь, сэр Иэн потащится домой, чтобы там поджарить кусок консервированного мяса? Я лично так не думаю.

– Это ж был жест, мать твою.

– Да, и очень красивый жест. Но если тебе кажется, что ты можешь просто так прийти с компанией из двадцати с лишним человек – а это гораздо больше, чем пятнадцать, не пойму, откуда ты взял это число, – тогда у нас проблема. С другой стороны, если ты намерен зайти с двумя-тремя друзьями, то я тебе найду место где пожелаешь. Все тебя любят. Ты же у нас изюминка этого года. Так что тебя накормят с удовольствием, а если захочешь, сможешь переспать с метрдотелем.

– Ну тогда устрой меня куда-нибудь. Нас с Ириной вдвоем. – Бобби повернулся к Шпандау. – Пойдешь с нами? Хочешь, девушку с собой бери. Или нет, мы пригласим Хайди. Ты ей понравишься.

– Ой, Господи, только не Хайди. Что этот несчастный сделал тебе плохого?

– Кто такая Хайди? – поинтересовался Шпандау.

– Да ну, Хайди в него втрескается.

– Вот именно, милый. Пожалей его. Не все же сразу к сексу переходят.

– По-моему, Хайди занята, – вставила Мэй. – Но он в ее вкусе.

– Все кто угодно в ее вкусе, – сказал Джинджер. Бобби рассмеялся.

– Говорю тебе – давайте сведем их с Хайди.

– Кто такая Хайди? – повторил Шпандау.

– Не парься, – успокоил его Бобби. – Она тебе понравится.

– Вы ее возненавидите, – возразил Джинджер.

– Иди в жопу, – гнул свое Бобби. – Все будет зашибись.

– Боюсь, мне свойственно именно это направление, – напомнил Джинджер.

Артистичными движениями Мэй закончила приводить Бобби в порядок.

– Готово, – объявила она. – Ты неотразим. Похож на лорда Байрона.

– Причем без косолапости, – внес поправку Джинджер.

– Алорд Байрон косолапил? – удивился Бобби.

– Еще как, милый, – сказал Джинджер, – почище чем медведь.

– Господи! – воскликнул Бобби.

– Да кто такая Хайди? – не унимался Шпандау.

Зазвонил мобильный. Джинджер ответил. Мэй махнула рукой Шпандау и ушла.

– О, привет, Бенни! – сказал в трубку Джинджер так, чтобы Бобби слышал, и взглянул на него. Бобби энергично покачал головой. – Нет, он сейчас на площадке. Они его, бедолагу, до смерти заездят. Ему перезвонить тебе, когда его отпустят?.. Ну конечно… передам, передам. Пока. – Джинджер отключился. – Третий раз уже за день звонит.

– Не хочу я лезть в это дерьмо, – огрызнулся Бобби. – Можно подумать, мне больше заняться нечем, только вот его гребаную жизнь приводить в порядок.

– Он говорит, с твоей мамой все в порядке.

– Денег опять хочет. И сколько на этот раз?

– О деньгах он не упомянул.

– Ты помнишь такое, чтобы он звонил мне и не упоминал деньги? Да я ему дом купил. Целое поместье в Огайо. Целый Тадж-Махал, мать его. От него и требуется только, чтобы за мамой присматривал. Чтобы она с лестницы не навернулась, когда напьется, и не свернула себе шею. И все. За это он получил это долбаное поместье и зарплату, как у генерального директора хорошей компании.

Ассистентка режиссера заглянула в трейлер.

– Пора.

– Иду, иду…

Она ушла.

– Ну так что, пойдешь ужинать-то сегодня? – допытывался Бобби у Шпандау. – Со мной и Ириной?

Шпандау взглянул на Джинджера, потом опять на Бобби.

– Иди скажи им, я сейчас буду, – велел Бобби Джинджеру.

Тот закатил глаза, но ушел.

– Стелла не объявлялся? – спросил Шпандау.

– Тишина. Ни слова. Может, он плюнул, а?

– Нет. Просто не спешит.

– Слушай, приходи на ужин. Мне легче будет. Хорошо. Только без Хайди.

– Без Хайди так без Хайди. – Бобби встал. – Ну пошли. Не хочешь посмотреть, как я там буду вы-делываться?

На самом деле съемочная площадка «Пожара» была целым набором площадок внутри большого павильона, словно изрытого пещерами. Группа собиралась отснять здесь все интерьерные эпизоды, а через две недели перебазироваться в Вайоминг для натурных съемок. Пока работа шла по плану, но продюсер с режиссером не были уверены, что и дальше все будет в порядке, поскольку погода в Вайоминге была капризной. В любом случае в данный момент нужно было идти точно по графику или даже с опережением, если получится.

Особенно за это радел Марк Стерлинг, режиссер. Стерлинг был англичанин и сделал себе имя на недорогих комедиях в британском стиле. «Пожар» стал для него первым высокобюджетным проектом, первой некомедийной лентой, первым фильмом, который он снимал в Соединенных Штатах и с участием американских актеров. Мало того, это был вестерн. В общем-то, никто не хотел, чтобы Стерлинг его снимал, и сам он прекрасно знал, что его взяли только потому, что предыдущий режиссер хлопнул дверью в последнюю минуту. И агент Стерлинга предложил студии заключить договор с британцем. Зарплату ему назначили в два раза меньше той, что он получал на предыдущей картине. И далее если фильм окажется успешным в прокате (да поможет нам Бог!), ему не достанется ровным счетом ничего. Хотя успех есть успех, он будет означать, что Стерлинг наконец попадет в заветный список А и получит возможность больше никогда не снимать фильмы в сырых, мрачных, удушливых павильонах «Шеппертона».[58]58
  Крупная киностудия в английском городе Шеппертон.


[Закрыть] В Голливуде лучше. Здесь Марк Стерлинг и хотел бы остаться, если получится.

Съемки начались две недели назад, и все шло хорошо, хотя представители студии и страховой компании околачивались поблизости, готовые перекрыть ему кислород, если что. Никто Стерлингу не доверял. Эти мерзавцы маячили в углах съемочной площадки, как портовые крысы, – чтобы он их постоянно видел. Они все время шушукались. Стерлинг из кожи вон лез, чтобы всем угодить или хотя бы никого не разозлить. Чтобы на него всех собак не вешали, если что-то в Вайоминге пойдет не так.

Сегодня снимали в декорациях гостиной крупного ранчо процветающего землевладельца в Вайоминге года так тысяча девятисотого. Дотошно воссозданная обстановка была залита светом сверху, словно сам Господь направил луч в центр авиационного завода. Вокруг теснились неуклюжие, но неизбежные атрибуты съемочного процесса: камеры, гигантские осветительные приборы, микрофоны, бесконечные змеящиеся кабели, техники, бездельники, спонсоры, психологи и – куда ж без них – актеры. Между дублями все носились по площадке, стараясь не споткнуться и ничего не опрокинуть. И это отнимало гораздо больше времени, чем можно себе вообразить.

Бобби и Шпандау пришли на площадку. Бобби снимался с шести утра, и у него уже даже волосы болели. Он плюхнулся на свой стул. Шпандау встал рядом с ним и огляделся. Хорошо знакомое зрелище.

Он немного скучал по съемкам. Когда работаешь в картине, вся группа становится на некоторое время твоей семьей. Хорошей, плохой – но семьей. Когда же съемки заканчиваются, группа разбегается на все четыре стороны, чтобы встретиться на другой картине с другой семьей. Ему было удобнее работать с Бо и его командой. Так что независимо от фильма коллектив оставался прежним. Но и захоти он сейчас вернуться, ничего бы не вышло: он уже слишком стар и здоровье не то. Да и Бо уже нет. А без него – все не так. Бо был последним из старой гвардии, из настоящих ковбоев, тем, кто станет перечить и режиссеру, и спонсору, если трюк слишком опасен или его торопят. Каждый трюк связан с риском, но Бо знал, когда риск оправдан, а когда нет. Если Бо считал, что риск не оправдан, он без колебаний уводил своих ребят со съемочной площадки. Бо никогда не повышал голос, никогда не спорил, никогда не хамил. Просто говорил «нет», разворачивался и уходил, как истинный джентльмен.

– Тут не конкурс, кто больше кучу навалит, – как-то сказал Бо Дэвиду. – Либо уж ери, либо слезай с горшка. Все просто. Как почти все в жизни.

Но Бо умер. А тебе приходится работать с каким-нибудь выскочкой, который хоть башкой о землю рухнет с крыши, лишь бы подзаработать, или сам в режиссеры полезет. Твое умение уберегать людей от гибели ценится меньше, чем твои знакомства. Теперь все завязано на карьеру, даже падение с чертовой крыши. Шпандау скучал по тем дням, когда люди трудились просто для того, чтобы заработать на жизнь…

Судя по виду, Бобби нервничал и скучал. К нему подошел помреж.

– Мы ждем сэра Иэна, – сообщил он.

Бобби кивнул. Помреж ушел.

– Вечно мы ждем сэра Иэна, – буркнул Бобби Шпандау – Любит он последним заявиться на площадку. Чтобы выход эффектный был. Господи, какое счастье, что я никогда в театре не играл. А еще говорят, что у киноактеров раздутое самолюбие. Он рассеянно закурил. Помреж суетливо подбежал к нему.

– Боб… эээ… мы ведь договорились насчет курения. Пожаробезопасность и все такое. Да плюс долбаные профсоюзы, сам понимаешь.

– Ну да.

– Извини. Я тут ни при чем.

– Ага, ага.

Бобби кинул сигарету на землю и картинно растоптал ее.

– Видел? – спросил он помрежа. – Бобби все потушил.

– Спасибо. – Он снова ушел.

– Осел.

– Просто выполняет свою работу.

– Да ему в кайф покомандовать. Он же мечтает о том дне, когда все это станет его. – И Бобби раздраженно пробормотал себе под нос: – Господи, ну кто-нибудь, уже приволоките старого пердуна из его трейлера. – И вдруг добавил ни с того ни с сего: – Хочу, чтобы ты переехал ко мне.

– Неожиданно как-то, – изумился Шпандау. – В том смысле, что мы ведь еще даже не поцеловались.

– Да пошел ты. Я серьезно. У меня полно свободных комнат. Ты же видел.

– Зачем? – спросил Шпандау. – Я чего-то не знаю?

– Мне так будет спокойнее. А то у меня на душе муторно. Предчувствие нехорошее. Случись что, лучше, чтобы ты был рядом.

– Что именно должно случиться?

– Да откуда мне знать? Может, Ричи решит меня убрать.

– Ты – его козырь. Ричи скорее мамашу свою уберет. А тебя он любит.

– Ричи – опасный сукин сын. Кому известно, как работает его трахнутый мозг?

В противоположном конце площадки произошло активное двилсение. Прибыл сэр Иэн Уэйтли.

– Их светлость пожаловали, – прокомментировал Бобби.