Текст книги "Первый и Единственный"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Кто? – заинтересовался Лерод.

– Агентурная сеть разведки самого Макарота. Люди, пытающиеся помешать Драверу. Их осталось не так много, но пока они единственные, кто стоит на пути заговорщиков.

– Почему его доверили вам? – тихо спросил Дорден.

Гаунт медлил. Даже теперь он не мог раскрыть этого. Рассказать, что все это предопределено.

– Я был рядом, и мне доверяли. Я и сам не до конца все понимаю. Один мой старый друг служит в разведке. Он связался со мной и просто попросил меня сохранить эту информацию. Похоже, на Пирите больше не было никого достаточно надежного.

– Так что же на нем? – Варл нервно почесал плечо в том месте, где начиналась искусственная рука.

– Понятия не имею. Информация закодирована. – Прежде чем Лерод успел что-то возразить, Гаунт добавил: – Уровень Вермильон.

Все надолго замолчали, пораженные. Только Блейн присвистнул от удивления.

– Теперь понимаете, о чем я?

– И что нам теперь делать? – мрачно спросил Варл.

– Разузнаем, что там. А дальше решим.

– Но как же… – заговорил Мирин, но Гаунт остановил его взмахом руки.

– Это уже мое дело. Думаю, у меня получится. На самом деле для меня это довольно просто. После этого… да, вот для чего я вас всех собрал. Агенты Дравера уже пытались убить меня и вернуть кристалл. Дважды – сначала на Пирите, теперь здесь, прямо на корабле. Эта штука бесценна. И мне нужна ваша помощь, чтобы держать генеральских шпионов подальше от нее. Во всяком случае пока я не придумаю, как нам с ней поступить.

В комнате царило молчание.

– Могу я на вас рассчитывать?

Душная, оглушающая тишина. Офицеры нерешительно переглядывались. В конце концов Лерод ответил за всех. И это обнадежило Гаунта.

– Вам не нужно просить нас, комиссар, – просто сказал он.

В ответ гвардейцы получили благодарную улыбку. Он встал в знак того, что собрание окончено, и офицеры последовали его примеру.

– Что ж, приступим. Майор Роун уже организует караулы по всему периметру палубы. Окажите ему всяческую помощь. Я хочу знать, что наша часть корабля – действительно наша. Всех незнакомцев заворачивайте или ведите прямо ко мне. Если возникнут вопросы, скажите, что мы подозреваем этих недоносков Патрициев в попытке напасть на нас. Клянусь Террой, на палубах под нами раза в четыре больше Патрициев, чем нас. А эти ребята явно дружат с Дравером.

Более того, необходимо проверить всю палубу на предмет следящих устройств и аудиошпионов. Хаскер, Варл! Отберите для этого дела всех, кто соображает в технике. У них в арсенале добрая сотня способов следить за нами. С этого момента не доверяйте никому за пределами своего полка. Это значит – вообще никому. Мы не знаем наверняка, кто замешан в заговоре.

Офицеры принимались за дело со смешанным чувством. Гаунт понимал, что это странное занятие для обычных солдат. Лица уходивших застыли в напряжении.

Комиссар повертел в руках кристалл.

– Что же ты прячешь? – шепотом спросил он.

7

Гаунт вернулся в свою каюту. Майло, так и не проронивший больше ни слова, плелся вслед за ним. По приказу Корбека у входа в личные апартаменты комиссара уже дежурили двое гвардейцев. Не отвлекаясь на посторонние дела, Гаунт немедленно сел за вычислитель и погрузился в бездну данных бортового терминала. Темный гололит засиял мягким светом янтарных строчек. Взгляд комиссара скользил по спискам личных дел, надеясь, что они выдадут его врагов на корабле. Но большинство записей были слишком путаными, а то и неоконченными. Доходило до того, что невозможно было получить точный список полков на борту. В списке были Патриции и ряд механизированных соединений Девятого Бованийского. Гаунт точно знал, что помимо них должны быть еще два полных гвардейских полка. Они в списке не упоминались. Тогда он попытался открыть список флотских офицеров «Авессалома» и других высокопоставленных чиновников Империума. Однако на его пути встали флотские коды, которых он не знал и не имел полномочий на доступ к ним.

Техника преградила путь его дальнейшим изысканиям. Гаунт откинулся на спинку кресла и вздохнул. Плечо напомнило о себе приступом боли. С панели управления прямо на комиссара смотрел проклятый кристалл. Пришло время попробовать. Проверить свою догадку. Он откладывал этот момент, не желая разочаровываться раньше времени. Гаунт встал.

Майло уже начал клевать носом, когда его внимание привлекло неожиданное движение.

– Сэр?

Гаунт бесцеремонно разгребал шкаф с личными вещами, разбрасывая все, что мешало ему.

– Будем надеяться, старик не соврал, – бормотал себе под нос комиссар.

Майло понятия не имел, о каком старике говорил его командир.

Тем временем Гаунт увлеченно раскидывал вещи. На пол полетела шелковая парадная форма. Из сумок выпали книги и информационные планшеты.

В какой-то момент Майло начал ощущать восторг. Комиссар всегда сам укладывал вещи, поэтому его адъютанту редко выпадала возможность разглядеть те немногие предметы, которые Гаунт считал достаточно ценными, чтобы возить с собой. Вот орденская планка, завернутая в лоскут ткани. Бархатный футляр, из которого выпала большая серебряная звезда. Выцветшая от времени фуражка с гирканской кокардой. Стеклянная баночка с болеутоляющими пилюлями. Ожерелье из десятка желтых изогнутых клыков – должно быть, орочьи зубы. Антикварный моноскоп в деревянном футляре. Старая, лохматая пуговичная щетка и баночка серебристой полироли. На пол упала костяная коробка, из которой веером посыпались карты таро. Карты были сделаны из прочного пластина. На картинках – памятные фотографии освобождения какой-то планеты под названием Гилат Децим. Майло поспешил их подобрать, пока комиссар не наступил на них. Новые, ими ни разу не играли. На крышке коробки были выбиты инициалы «Д. О.».

Гаунт продолжал выбрасывать из шкафа вещи. Майло невольно заулыбался. Видеть все эти вещи, прикоснуться к ним – для него это было настоящей честью. Словно комиссар позволил ему заглянуть в свои мысли.

Потом из растущей кучи вещей выпало еще что-то и гулко ударилось о палубу. Игрушка. Макет линкора, грубо вырезанный из пластина. Краска на его бортах облупилась, половины турелей уже не было на местах. В этой игрушке было что-то очень печальное. Она впустила Майло в мир тяжелых потерь Ибрама Гаунта глубже, чем ему хотелось.

Юный адъютант испытал потрясение. Он отступил на шаг и выронил несколько карт, которые так старательно собирал в коробку. Майло наклонился, чтобы подобрать их. Признаться, он был рад отвести взгляд.

Неожиданно Гаунт отвернулся от перевернутого вверх дном шкафа. В его глазах светилось ликование, а в руке блеснул старый перстень.

– Вы это искали, комиссар? – радостно спросил Майло, улучив хороший момент для вопроса.

– О да! Старый добрый дядя Дерций, сукин ты сын! Подарил мне эту вещицу тем вечером, чтобы занять меня как-нибудь… – Он замолчал, глядя куда-то в глубину памяти.

Гаунт опустился на скамью возле Майло и горько усмехнулся, глядя на вещи, которые адъютант пытался собрать.

– Эх, сувениры… Один Император знает, зачем я их храню. Годами их не видел, а теперь только ворошат темные воспоминания.

Подняв колоду карт таро, комиссар перетасовал ее. Некоторые карты он показывал Майло. Каждый раз он неприятно посмеивался, будто молодой адъютант понимал, о чем идет речь. На одной было изображено гирканское знамя, реющее над какой-то башней. На другой – герб с орочьим черепом, на третьей – луна, пронзенная молнией, вылетающей из клюва орла.

– Семьдесят две причины забыть нашу славную победу в Гилатийском Скоплении, – передразнил Гаунт какое-то свое воспоминание.

– А что с кольцом? – сменил тему Майло.

Комиссар отложил колоду в сторону и повернул ободок печатки. В центре зажегся маленький огонек лазера.

– Фес! Сколько времени прошло, а он еще работает!

Майло откликнулся неуверенной улыбкой.

– Это дешифровочный перстень офицерского уровня. Ключ, позволяющий пользоваться закодированной или личной информацией высших штабных чинов. Генеральская игрушка. Когда-то такие штуки пользовались популярностью. Вот это, например, принадлежало главнокомандующему благородных янтийских войск, высокородному лорду. А этот ублюдок Дерций подарил его как игрушку маленькому мальчику на Манзипоре….

Гаунт выудил из кармана кристалл и поднес его к лучику кольца. Он бросил короткий взгляд на Майло. В глазах комиссара проскользнул хулиганский, мальчишеский задор, и юный адъютант едва удержался от смешка.

– Ну, начали. – Комиссар установил кристалл прямо на печатку. Камень подошел точно по размеру и встал в паз с тихим механическим щелчком.

Теперь казалось, что кольцо украшал непомерно большой драгоценный камень. Такое впору носить отъявленному моднику, а не имперскому комиссару. Внутри кристалла засиял огонек, становясь все ярче и ярче.

– Ну, давай, давай… – шептал ему комиссар.

Над самым кольцом появилась светящаяся дымка. Среди сумрака каюты складывалось голографическое изображение, выведенное тонкой вязью: «В доступе отказано. Данный документ может быть декодирован при уровне доступа не ниже цвета Вермильон согласно приказу курфюрста Администратума Сенфиса от 403457 М.41 по календарю сегмента Пацификус. Любая попытка нарушить секретность данной информации карается чисткой памяти».

– Слишком старый код! – Гаунт раздосадованно сорвал кристалл с перстня, огонек лазера погас. – Слишком, мать твою, старый! Фес! Зря только надеялся…

– Простите, сэр, я не понимаю…

– Уровень доступа тот же, но сами коды доступа регулярно меняются. Лет тридцать назад кольцо Дерция открыло бы уровень Вермильон. Но с тех пор код изменился не один раз. Я должен был догадаться, что Дравер установит собственные коды доступа. Проклятие!

Судя по всему, Гаунт собирался и дальше сотрясать воздух руганью. Его прервал резкий стук. Комиссар немедленно спрятал кристалл в карман. Открыв дверь, он обнаружил там рядового Юэна, одного из часовых.

– Сержант Блейн привел посетителей, сэр. Мы обыскали их, все чисто. Примите их, сэр?

Гаунт кивнул, надевая плащ и фуражку. Выйдя в коридор, он разглядел гостей, взмахом руки отослал своих гвардейцев по местам и направился к посетителям.

Его ждали полковник Витрийских Драгун Зорен и трое его офицеров. На этот раз все трое сменили боевые доспехи на бледно-желтую повседневную форму и полевые кепи.

– Рад встрече, комиссар, – коротко поприветствовал его Зорен.

– Не знал, что витриане тоже на борту…

– Обстоятельства, как всегда. Планы изменились в последний момент. Сначала нас определили на «Иафет», но там что-то стряслось со стыковочными рукавами, и нас перенаправили сюда. Те полки, которые должны были лететь на «Авессаломе», теперь займут наше место на «Иафете», как только там разберутся с неполадками. Моим войскам выделили кормовые отсеки.

– Рад вас видеть, полковник.

Зорен кивнул, но Гаунт почувствовал, что витрианин что-то недоговаривает.

– Узнав, что мы отправляемся в путь на одном корабле с танитцами, я счел нужным навестить вас. В конце концов мы могли бы отпраздновать общую победу. Но…

– Но?

– Сегодня утром на меня напали. – Зорен понизил голос. – Человек во флотской форме копался в моих вещах. Мы с ним подрались. Он сбежал.

– Продолжайте. – Гаунт с трудом сдерживал растущий гнев.

– Он что-то искал. Что-то, что он не нашел в другом месте. Видимо, он решил, что оно у меня. Я решил, что должен немедленно рассказать все вам…

То, что произошло дальше, шокировало всех, включая самого Зорена. Гаунт схватил витрийского полковника за китель и швырнул в свою каюту. Дверь за ними тут же захлопнулась.

Комиссар в негодовании посмотрел на Зорена. Офицер выглядел оскорбленным. Но похоже, он ожидал такого поворота событий.

– Вы очень хорошо осведомлены, как я погляжу, полковник!

– Так и есть.

– Скажите что-нибудь более осмысленное, Зорен, иначе я забуду о нашей дружбе! – прорычал комиссар.

– Давайте оставим эти оскорбления. Я знаю больше, чем вы можете представить, Гаунт. И я уверяю вас, я – друг.

– И чей же вы друг, позвольте узнать?

– Ваш прежде всего. А также Трона Терры и одного нашего общего знакомого. Мне он представился как Бел Торфут. Вы же знаете его под именем Ферейд.

8

– Мне… – заговорил полковник Дрейкер Фленс, – мне нужно серьезно подумать.

В ответ он услышал только смешок, который ничуть не успокоил его. Звук донесся из-под капюшона, скрывавшего лицо высокого незнакомца. Его силуэт черным клином выделялся на фоне мозаичного витража, сияющего светом Имматериума.

– Вы солдат, Фленс. Мне кажется, думать не входит в ваши обязанности.

Фленс сдержался и не ответил на оскорбление. Потому что боялся. До дрожи боялся человека, стоящего среди разноцветных бликов витража. Полковник нерешительно переминался с ноги на ногу. Горло пересохло, легкие сдавило от духоты. На черных плитах ступеней возле окна стоял кальян с обскурой. От него по комнате расползались щупальца плотного, приторно-сладкого дыма. Они вились вокруг полковника, иссушая воздух своим дурманящим ароматом. Фленс чувствовал слабость во всем теле. С каждым вдохом он все больше терял ясность мысли.

За спиной, возле двери, стоял мичман Лекуланци. В сумрачном углу комнаты притаились трое закутанных в балахоны астропатов. Никто из них не обращал внимания на наркотические пары обскуры. Астропатам никто не указ. А Лекуланци он заподозрил в употреблении обскуры с первого взгляда, приметив его неестественную бледность. Несколько лет назад Фленс участвовал в штурме улья, охваченного эпидемией обскуромании. Он навсегда запомнил чудовищный сладкий запах и бледность вяло сопротивлявшихся жителей.

Гигант в балахоне отвернулся от окна и медленно прошествовал к Фленсу. Даже если не брать в расчет толщину подошвы сапог, полковник мог похвастаться ростом под два метра. Сейчас ему пришлось поднять голову, чтобы взглянуть в лицо, скрытое капюшоном.

– Так что вы скажете, полковник? – произнес из темноты негромкий голос.

– Я… Боюсь, я не совсем понимаю, что от меня требуется, милорд.

Новый смешок. Инквизитор Голеш Константин Феппо Хелдан поднял унизанную перстнями руку и откинул капюшон. Фленс только и смог что моргнуть от удивления. Вытянутая физиономия Хелдана больше напоминала лошадиную морду, чем человеческое лицо. Постоянно оскаленный рот, полный тупых зубов, истекающий слюной. Круглые плошки глаз, залитые непроглядной чернотой. Вместо волос его череп покрывали прозрачные трубки и провода. На деформированной голове инквизитора больше никакой растительности не было. Фленс только успел разглядеть спутанную шерсть на шее. Несомненно, инквизитор был человеком. Но он претерпел ряд хирургических операций, чтобы один его вид внушал ужас тем, кого он… допрашивает. Фленс всячески уверял себя, что это просто результат операций. Ничего больше.

– Кажется, вам здесь неуютно, полковник? Скажите, дело в обстановке или в моих словах?

Фленс лихорадочно подбирал слова.

– Видите ли… – начал он. – Я прежде никогда не бывал в сакросанкторуме…

Хелдан развел руки, как бы охватывая всю камеру. Фленс оценил размах рук гиганта и содрогнулся. Они находились в одном из убежищ астропатов на борту «Авессалома», в помещении, полностью закрытом от внешнего воздействия. Стены камеры были защищены нуль-полем, сквозь которое ничто не могло пробиться – ни физическое, ни нематериальное. Подобные помещения не пропускали звуков, были полностью защищены от технических и психических атак. Вход в это помещение был открыт только астропатам. Иным лицам сюда не позволялось входить силой имперского указа. Только прямое приглашение со стороны посвященных могло дать пустышке право пройти сюда.

Пустышка. Фленсу не нравилось это обращение. Он впервые услышал его от Лекуланци. Пустышка… Так псайкеры называли тех, кто не имел выраженных психических способностей. Пустышка. Больше всего Фленс сейчас желал оказаться где-нибудь в другом месте. В любом другом месте.

– Вы беспокоите моих собратьев. – Хелдан указал на астропатов, беспокойно перешептывавшихся в углу. – Они чувствуют вашу неприязнь к этому месту. Чувствуют свое клеймо.

– У меня нет предрассудков по отношению к ним, инквизитор.

– Есть, мой друг. Я их чувствую. Вы ненавидите мыслевидцев. Вы презираете дар астропата. Вы пустышка, Фленс. Слепой кретин. Быть может, вы хотите узнать, что упускаете?

– Не надо, милорд! – содрогнулся полковник.

– Хотя бы чуть-чуть. Будьте посмелее, – ухмыльнулся Хелдан. С обнаженных зубов сорвались капли слюны.

Фленс поморщился. Инквизитор разочарованно отвернулся. А затем решительно заглянул полковнику в глаза. Невероятный, ослепляющий свет заполнил мысли Фленса. На долю секунды перед ним развернулась вся вечность. Он видел бесчисленные грани пространства и их пересечение с изломами времени. Он видел бурные потоки Эмпирея и безжизненные окраины Имматериума. Пульсирующее дыхание варпа. Он увидел своих мать и сестру, снова живых. Видел свет, тьму и пустоту. Цвета, которым нет названия. Он видел, как рождается в муках тот генокрад, чья кровь изуродует его лицо. Увидел себя во время тренировки на плацу Примогенитории. А потом – фонтан крови. Знакомой крови. По щекам побежали слезы. Кости в жирной, черной грязи. Его кости. Он заглянул в собственные пустые глазницы. В них копошились черви. Уже не контролируя себя, Фленс начал кричать, пока его не стошнило. Он видел темные от крови небеса и бесчисленные солнца. Видел, как взрывается погибающая звезда. Видел… слишком много.

Дрейкер Фленс повалился на пол сакросанкторума. Его шокированный организм подвел его, и он измарался собственными фекалиями. Полковник просто скулил, лежа среди нечистот.

– Я рад, что мы прояснили этот вопрос, – невозмутимо произнес Хелдан и поправил капюшон. – Давайте начнем снова. Как и вы, я служу генералу Драверу. По его приказу я буду гасить звезды, сжигать планеты и совершать невозможное. По его слову я завладею тем, что невозможно обуздать.

Фленс продолжал стонать.

– Встаньте и слушайте, что вам говорят. В Меназоидской Крепи нашего хозяина ждет бесценное сокровище. Карта местонахождения этого сокровища сейчас находится в руках комиссара Гаунта. Эта вещь необходима нам. Я уже растратил драгоценную силу на то, чтобы получить ее. Этот Гаунт… должен признать, он неплох. Мы используем вас и ваших Патрициев, чтобы достичь нашей цели. В любом случае у вас есть счеты к Гаунту.

– Только не это… Только не это. – Полковник извивался на полу.

– Дравер высоко оценил вас. Помните его слова?

– Н… нет…

– «Если ты одержишь для меня эту победу, поверь мне, Фленс, я этого не забуду, – произнес инквизитор голосом Дравера. – В будущем меня ждет немало больших возможностей, если удастся выбраться из этой дыры. И я могу поделиться с тобой этими возможностями». – Голос Хелдана вновь стал прежним. – Пришло время принять участие в нашей общей судьбе, Фленс. Помоги мне раздобыть для нашего хозяина то, что он желает. Для тебя найдется теплое местечко в лучах славы, поверь мне. Возле нового военмейстера крестового похода.

– Пожалуйста! – жалобно выкрикнул Фленс. В ушах звенел смех астропатов.

– Все еще в нерешительности? – Хелдан наклонился ближе к свернувшемуся на полу полковнику. – Ну что, заглянем еще разок?

Фленс завизжал.

9

– Они нас выкинули, – нарушил тишину голос Фейгора.

Роун раздраженно посмотрел на своего адъютанта. Он прекрасно понимал, о чем идет речь. Прошло четыре часа с тех пор, как Гаунт собрал остальных офицеров на совещание. Как удачно, что именно взводу Роуна выпало дежурить в этот момент. Конечно, если Корбек не соврал и на борту творилась какая-то чертовщина, без караула было не обойтись. Правда, согласно заведенному порядку первым на дежурство должен был заступить Фолор со своим шестнадцатым взводом.

Роун только хмыкнул в ответ и направил свое отделение к пересечению со следующим коридором. Его пятерка обошла эту часть палубы уже шесть раз. Холодные стены, задраенные люки, темные уголки, пустые помещения, ковер пыли на полу. Роун глянул на ручной хронометр. Двадцать минут назад Лерод сообщил ему, что их взвод сменят где-то через час. Все тело уже ныло от холода и усталости. Майор чувствовал, что его солдатам сейчас не лучше. Наверняка больше всего им сейчас хочется погреться у печи, хлебнуть горячего кофеина и расслабиться. Скорее всего, все пятьдесят человек его взвода, разбросанные по палубе группами по пять, жутко устали и проголодались. И были весьма недовольны происходящим.

По старой привычке майор стал размышлять о Гаунте. О его мотивах. Начиная с мясорубки в день Основания, Роун не принимал Гаунта как полноправного командира. Когда комиссар вдруг повысил его до майора и сделал третьим в полковой иерархии, Роун был ошеломлен. Поначалу он лишь насмехался над этим. Позже он решил, что Гаунт просто оценил его способности к руководству. Как-то раз Фейгор, единственный – и то сомнительный – друг майора в полку, напомнил ему старую поговорку: «Держи друзей близко, а врагов – еще ближе».

От службы в Гвардии деваться было некуда, поэтому Роун просто решил выжать максимум выгоды из своего нового положения. Но поведения Гаунта он просто не понимал. Будь он на месте комиссара-полковника и знай о таком опасном человеке у себя за спиной, давно бы поставил его к стенке.

Впереди рядовой Лонегин проверял замки на отсеках с провизией. Роун прикрывал его спину, держа под прицелом только что пройденный коридор.

Фейгор незаметно приглядывал за своим командиром. Роун был хорошим партнером в делах. Им уже довелось служить вместе в ополчении Аттики задолго до Основания. У них был свой маленький, правда незаконный, бизнес, пока фесов Империум не вмешался со своим призывом и не испортил все. Фейгор был незаконнорожденным сыном контрабандиста. Сообразительность и крепкое телосложение помогли ему попасть в ополчение Танит, а потом и в Имперскую Гвардию. Происхождение Роуна для многих составляло тайну. Он редко рассказывал о своей жизни, и то – крохи. Но Фейгор кое-что знал о нем. Роун родился в состоятельной семье – то ли купцов, то ли каких-то политических шишек. У него всегда водились деньги, которые он получал от лесопильной империи отца. Но ему, как третьему сыну, не приходилось рассчитывать на хорошее наследство. Служба в ополчении была его единственной возможностью добиться чего-то в жизни.

Роуну Фейгор не доверял. По большому счету, он никому не доверял. Но, в отличие от многих, он не считал майора плохим человеком. Просто он был… озлобленным, что ли? Эта злоба, копившаяся внутри, с первой минуты вызывала отторжение у любого. Это и сгубило майора.

Весь взвод Роуна состоял из людей, похожих на Фейгора. То есть смутьянов и изгоев. Таких людей тянуло к Роуну. В нем они видели своего предводителя, рядом с которым не пропадут. Большинство из них Роун сам выбрал в свой взвод.

Фейгор считал, что рано или поздно Роун убьет Гаунта и займет его место. А заодно Корбека и всех, кто еще посмеет встать на его пути. А может быть, Гаунт убьет Роуна. Так или иначе, им не миновать столкновения. Поговаривали, что майор уже пытался свести с комиссаром счеты.

Ничего не происходило. Фейгор уже собирался предложить двигаться налево, к складам. Его намерения изменил крик Лонегина. Что-то ударило гвардейца в спину, и он кубарем полетел на пол. Солдат бился в конвульсиях. Теперь Фейгор разглядел короткий нож, прочно вошедший под ребра.

Роун поднял тревогу как раз в тот момент, когда нападавшие выбрались из своих укрытий. Десяток солдат в пурпурной форме Патрициев. В руках – ножи, палки, ножки от мебели вместо дубинок. В мгновение ока узкий коридор превратился в кипящее месиво рукопашного боя.

Рядовой Кольн даже не успел обернуться. Мощный удар по голове бросил его на стену. Не проронив ни звука, гвардеец осел на пол. Фрёль успел перехватить одного из Патрициев и свалил ударом дубинки в каскаде искр. Вслед за этим его пронзили сразу три ножа. Фейгор мельком увидел, как двое Патрициев методично избивают беспомощного Лонегина, истекающего кровью.

Фейгор метнул свою шоковую дубинку в ближайшего Патриция. Мощный разряд прожег гвардейцу форму на животе и отшвырнул его на несколько метров. Танитский серебристый клинок скользнул из ножен. Громко бранясь, Фейгор ринулся вперед. Первым же взмахом он раскроил горло одного из нападавших. Давно, еще на задворках Аттики, его техника боя вселяла страх и вызывала уважение у многих. Ловкой подсечкой он сбил с ног еще одного Патриция, попутно отрубив кисть его руки с ножом.

– Роун! Роун! – Фейгор попытался включить свой передатчик.

В этот момент его ударили в затылок. Оглушенный, он пропустил еще два выпада и упал. Его немедленно начали бить ногами. Что-то раскаленное и очень острое вгрызлось в грудь. Он закричал от злости и боли, но из горла вырвался только глухой хрип с фонтаном крови.

Роун тем временем уложил одного из своих противников дубинкой. Почти все силы уходили на то, чтобы отбивать удары. При этом он крыл Патрициев всеми известными ему ругательствами. Удачный удар ножом распорол его китель и оставил длинный кровоточащий след. В висок врезалось нечто тупое и тяжелое. Роун не удержал равновесия, перед глазами все превратилось в размытую кашу. Майор пытался пошевелиться, но тело не слушалось. Кто-то вдавливал его лицом в холодную сетку пола. А еще по шее текла теплая жидкость. Скосив глаза, Роун едва сумел разглядеть наступившего на него Патриция. Здоровяк уже собирался прикончить его длинным гаечным ключом.

– Подожди, Брохусс! – Чей-то голос заставил Патриция опустить свое оружие.

Роун не мог двигаться, не мог даже разглядеть говорившего. Здоровяк исчез, а его место занял кто-то в офицерской форме.

Полковник Фленс присел рядом с ним и сочувственно посмотрел на изломанное тело Роуна, распластанное в луже крови.

– Посмотри на петлицы, Брохусс, – произнес Фленс. – Майор. Не стоит убивать его. Ну, не сразу.

10

– Как вы узнали о нем? – настойчиво спрашивал Гаунт.

Полковник Зорен едва заметно пожал плечами – витриане были скуповаты на жесты.

– Думаю, так же, как и вы. Случайная встреча, некоторая доля взаимного доверия, неформальное взаимодействие в критический момент…

– Послушайте, если вы хотите продолжать этот разговор, вам придется выражаться конкретнее. – Гаунт скептически качнул головой и поскреб острый подбородок. – Если вы и вправду осознаете серьезность происходящего, вы поймете, почему я должен быть абсолютно уверен в своем окружении.

Зорен кивнул. Он окинул взглядом комнату, будто за ними могли следить здесь. Тесная каюта представляла собой довольно унылое зрелище.

– Что ж, мы встретились во время Голодных войн на Идолвильде, года три назад. Мои Драгуны тогда стояли в полисе Кенади, выполняли полицейские функции. Это было еще до голодных бунтов и свержения местного правительства. Человек, которого вы называете Ферейдом, работал под маской торговца зерном Бела Торфута, знатного купца и члена идолвильдского сената. Его маскировка тогда потрясла меня. Я бы ни за что не подумал, что он родом с другой планеты. Один в один как местные. Язык, привычки, жесты…

– Я знаю, как Ферейд работает. Идеальная маскировка и полная интеграция в среду. Это его конек.

– Тогда вы знаете и его образ действия. Его внешняя агентура – те, кого он называет «солью земли Империума».

Гаунт кивнул. Его губы едва заметно изогнулись в улыбке.

– Наш общий друг работает один в крайне опасном окружении. И в одиночестве он весьма уязвим. Поэтому он строит свою агентурную сеть из тех элементов имперского общества, которые, по его мнению, не испорчены властью. В своей борьбе с коррупцией и скверной в рядах имперской бюрократии он не может положиться на Администратум, Министорум или на чиновников вообще – любой из них может быть частью коррумпированной сети. Он рассказывал, что самых надежных союзников всегда находил в Гвардии, в людях, волей обстоятельств попавших в жернова этой борьбы. Простые солдаты редко бывают участниками интриг, поэтому они всегда чисты и надежны. Я и часть моих офицеров стали для него такими союзниками. Он долго и тщательно изучал меня, прежде чем доверить свои тайны. И потратил не меньше времени, чтобы заслужить мое доверие. Так или иначе, в неразберихе восстания витриане оказались его единственной опорой. Как выяснилось, Голодными войнами управляла группа чиновников, связанная с департаментом Муниториум. На их стороне было два полка Имперской Гвардии. Мои Драгуны разбили их.

– Битва при Алтафе. Я читал о ней. Неужели и за этим стояла коррупция в наших рядах?

– Подобные факты обычно умалчиваются, – печально улыбнулся Зорен. – Из соображений морали. Мы тогда расстались друзьями. Признаться, я не ожидал увидеть его вновь.

Гаунт опустился на свою койку и задумчиво подпер голову рукой.

– И теперь вы здесь?

– Уже на пути с Колчеданов мне пришло закодированное сообщение. И сразу после этого – новая встреча.

– Лично?

– Нет, к сожалению. Через посредника.

– Как вы поняли, что этот посредник – тот, за кого себя выдает?

– По некоторым отличительным чертам. Пароли, которыми мы с Белом Торфутом пользовались на Идолвильде. Кодовые слова витрийского боевого жаргона, значение которых мог понять только он. Торфут внимательно изучал «Байхату», наш кодекс войны. Только знающий этот священный текст мог написать то сообщение, которое я получил.

– Так все-таки Ферейд. Значит, мы с вами в одной лодке, Зорен. Почему у меня такое впечатление, что вы знаете больше меня?

Зорен внимательно посмотрел на высокого, крепкого комиссара, расположившегося на койке. Во время боев на Фортис полковник проникся к нему немалым уважением. К тому же его упомянул в своем сообщении Ферейд. Похоже, разведчик доверял Гаунту больше, чем кому-либо в этом секторе. «Больше, чем мне», – подумал Зорен.

– Хорошо, Гаунт, вот что я знаю. Группа высокопоставленных заговорщиков в Генеральном штабе Крестового похода охотится за чем-то очень ценным. Это что-то настолько ценно, что они готовы принести в жертву судьбу всей кампании ради этого. Но ключ к этому сокровищу выскользнул из их рук. И попал к вам, мой друг, так как вы были единственным агентом поблизости.

– Я не агент! – сердито бросил Гаунт и встал.

Зорен поспешно приложил руку к губам. Этим жестом он извинялся за неверно употребленное слово. Гаунт напомнил себе, что полковник неважно изъяснялся на низком готике.

– Доверенное лицо, – исправился он. – Ферейд предусмотрительно собрал вокруг себя друзей во всех концах сектора, к которым он мог бы обратиться в сложной ситуации. Вы были единственным из его друзей на Колчеданах, кто мог бы перехватить этот ключ и сохранить его. Подстроив кое-какие обстоятельства, Ферейд свел нас на одном корабле. Как, по-вашему, мои Драгуны вдруг оказались на «Авессаломе»? Думаю, Ферейд и его люди в штабе военмейстера многим рисковали. Это было весьма дерзкое мероприятие для тайной операции.