Текст книги "Крыло смерти (сборник) (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Гэв Торп,Уильям Кинг,Йен (Иен) Уотсон,Константин Сторм,Нейл Макинтош,Чарльз Стросс,Брайан Анселл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Он держал в руках брошенную робу Ме'Линди и устройство, сооруженное в комнате, которое держало шприц с полиморфином. Вокруг его шеи был намотан ее красный пояс.

– Обман! Берегитесь! – кричал он.

Стража вскинула болт-пистолеты, озираясь в поисках врага.

– Хватайте Новую! – выплюнул магус, его слюна попала на Ме'Линди. Четверо сильных гибридов бросились, чтобы схватить ее.

На мгновение она застыла, будто в удивлении, проверяя их силу и готовность к драке, но потом – раньше, чем они даже заметили сопротивление – она расслабилась.

Вероятно, она могла бы их раскидать.

Что потом?

Могла ли она спровоцировать залп разрывных болтов, некоторые из которых могли бы попасть в патриарха? Если бы бросилась на него? Болты уничтожат также и ее…

Нет, стая не подвергнет своего патриарха такому необдуманному риску. Они, вне всякого сомнения, не будут стрелять на такой близкой дистанции.

Когтями и клыками она, гибрид, никогда не сможет убить полностью развитого, зрелого патриарха. Может он раскачивается и дремлет. Тем не менее, он, вероятно, самое смертоносное в рукопашной схватке создание во всей галактике. Чьи когти рвут усиленную боевую броню Космического Десантника, будто лист тонкой жести.

Ей не схватить болтер. Ее когти слишком грубы, чтобы управиться со спусковым крючком.

Пояс оставленный в номере… конструкция для подкожной инъекции… что еще она могла оставить? И ее роба в туннеле… что еще?

Все-таки, она чувствовала, что попала в ловушку, которую расставила самой себе – попала в нее из-за ненависти к самой себе. Или, по крайней мере, из за ненависти к тому, что Тарик Зиз сделал с ней.

Патриарх со зловещим скрежетом сцепил когти. Магус практически подпрыгивал от силы его посланий. Этот завораживающий, умный лидер стаи был сейчас куклой, чья ужасная роль была очевидна – быть чванливым, угодливым рабом старшему предтече. В сущности магус, который хвастался славой генокрадов, не был полностью генокрадом. Он не был чистопородным. Он был великолепно одаренным, влиятельным, но все-аки инструментом патриарха и предназначения генокрадов.

Так же, как была инструментом Ме'Линди.

Вот как будет выглядеть извращенная, ласковая тирания в случае победы генокрадов: братство очарованных, покорных, словно стадо особей, которые мычат молитвы своим мясникам.

Кажется, как если бы генокрады, скажем, были специально созданы… чтобы поработить различные расы галактики, подготовить почву, посадить семена, урожай с которых пожнет нечто невообразимое…

Ме'Линди выкинула эти размышления из головы, когда тихо заговорил горбун:

– Женщина паломник пришла в мой караван сарай, сказала, что она из мира пещер, вела себя будто замаскированная высокомерная принцесса. Когда я обнаружил, что она ушла, а также этот пояс со многими смертоносными чудесами в ее комнате – некоторые загадочны, другие понятны, например эта гаррота – а также это устройство для инъекций какой-то сыворотки. Обнаружив эту робу в туннеле, о котором сообщил ей, в качестве приманки, чтобы снабдить прекрасным плодородным сосудом нашего повелителя, дабы Его язык поцеловал ее глубоко… Здесь есть Новая. А где эта тайная принцесса пещер, э?

– Брат, – сказал магус, – у нас тоже есть подозрения касательно Новой.

– Ох, неужели? – резко ответил горбун.

– Однако, чтобы женщина паломник превратилась в могучего гибрида… это противоречит анатомии.

– Галактика велика, брат! Воистину она полна странных чудес!

– Мы знаем об этом.

– Порой эти знания слишком академичны. Несмотря на обаяние сияющих глаз, обаятельное спокойствие и прекрасное телосложение!

– Так вот в чем дело, – сказала главная марионетка патриарха, – ты сам мог стать магусом, но твоя увечность и недостаток определенного изящества помешали этому. Поэтому наш повелитель не выбрал тебя, мой дорогой, любящий брат. Теперь ты пытаешься подкопаться под меня, возможно, с помощью истории об этой женщине.

Возможно ли, размышляла Ме'Линди, что горбун и магус поссорятся настолько сильно, что ей представится какая то возможность, какая то свобода действий?

Нет. Так как патриарх поднялся, усилив контроль над кланом.

– Принесите то устройство, сделаем пробную инъекцию Новой, – приказал магус.

Он задумался. Так в какую часть тела колоть?

Какую…?

– Новая, не высунешь ли ты язык?

– Горбатый человек собирается отравить эту скиталицу? – Ме'Линди спросила, будто не понимая. – Вот какое убежище предоставляет ваше святилище? Тем не менее… с готовностью и покорностью я подчиняюсь моему вновь обретенному повелителю.

Как она и надеялась, при приближении горбуна, двое гибридов из четырех державших ее, отошли, освобождая дорогу. Патриарх неотрывно и немигая смотрел на нее. Она позволила себе быть бессильной в хватке двух оставшихся пленителей. Двух. Только двух.

Да, она расслабилась. Несмотря на это, в душе она вернулась в тренировочное колесо, мчалась, ускорялась. Внутри ее маховик копил импульс, готовый извергнуть ее в одной огромной вспышке, в одном немыслимом всплеске мощи, который вознесет ее на вершину. Пружина взводилась, туго сжимаясь.

Так же ей должно очень повезти.

Хотя часто удачу даровала благость; а кто был благостнее ассасина Каллидус? Она истово молилась Богу-Императору Терры. Никогда ранее она не нуждалась в его благости так сильно.

Колесо дико вращалось. Пружина сжалась до той точки, где она либо сломается, либо разожмется.

Ей очень повезет… если она достигнет успеха, прежде чем погибнет.

А она точно погибнет.

Песнь самоубийцы пронзала ее душу, симфония показательного самоубийства.

И, конечно же, в такой миг ассасин – презрев себя – может избегать смерти снова и снова, уклоняясь от множества врагов и их оружия, убивая, убивая; так поступали ее собратья из храма Эверсор.

Но она была Каллидус.

И Каллидус предал ее…

Поэтому что-то исчезло из ее песни.

Гнев опять поднялся внутри нее. Абсолютная ярость из-за насилия, которому она подверглась. Она видела перед собой патриарха как чудовищного Тарика Зиза, который был способен небрежно имплантировать эту омерзительную форму внутрь изувеченного человеческого тела. Увы, она никогда не сможет направить свое пылающее возмездие на директора секундус, учитывая ее клятвы и ее верность…

Но она может обрушить всю эту злобу на патриарха.

Теперь колесо раскалилось добела. А пружина могла резать словно бритва.

Горбун удерживал шприц в несущем устройстве напротив ее морды. Резко присев и крутанувшись, сильно махнув руками, она скинула своих стражей. Когтями схватила устройство. В единый миг развернула его. Отбросив горбуна, она бросилась к патриарху, нацелив небольшую иглу в его левый глаз.

Патриарх издал вой – скорее удивленный, нежели вой пронзенной свиньи. Что, поражен иглой, пусть даже в уголок одного из глаз?

Рыча, патриарх отшвырнул Ме'Линди. Она перекатилась. Она поднялась и схватила магуса словно щит. Немного бледно-красной крови запеклось в глазу патриарха. Какая то фиолетовая жидкость продолжала течь. Он закинул свою могучую голову и заревел. Это глупое, незаметное ранение было ничем для него. Ничем. Укусом блохи. Теперь он был истинным, неукротимым, хищным генокрадом. Он вытянул вперед когтистые руки.

Но не атаковал сразу. Возможно озадаченность, вызванная ее немощной атакой, заставила его помедлить. Возможно, не чувствуя больше угрозы, он направил свои чувства внутрь, пытаясь понять, какая субстанция проникла в него. Яд? Навряд ли!

Когда же, милостивый Император, когда же?

Внезапно полиморфин начал работать – на неподготовленном организме, на существе, которое не понимало, что с ним происходит, и у которого едва ли оставалось достаточно времени на понимание.

Тело патриарха пошло рябью, когда каркас стал размягчаться, будто стаи червей начали ползать под недавно еще твердой как рог шкурой. Голова исказилась и стала покатой. Раненый глаз застыл мраморным шаром. Зубы сплавились воедино – а потом, под вой патриарха, объединившиеся зубы стали мягкими, гибкими словно резина. Когти покрылись зубчатыми наростами. Его нижние, обезьяноподобные руки превратились в болтающиеся клешни. Патриарх разжижался. Никто не мог научить его тому, как удерживать свою форму. Он испражнился. Чудовище – теперь еще более чудовищное – обрушилось обратно на свой трон. И теперь, в одном оставшемся оке, Ме'Линди видела как неистово, как отчаянно существо пыталось заставить себя удержать тело от хаоса, который поразил его.

Пыталось заставить. Но безуспешно, ибо не могло ощущать правильной формы собственных внутренних органов… в то время как они увеличивались, сжимались или растягивались. И так как он разрушался, его стая впала в замешательство. Потрясенные его продолжающимся превращением, они были шокированы его бессвязными посланиями.

Органы и конечности патриарха растворялись и изменялись, в то время как его истерзанная воля все еще превозмогала. Внезапно разверзлась его размякшая грудная клетка. Лиловые и серебристые кишки вывалились наружу, превращаясь в жижу. Обнаженные внутренности истинного повелителя храма Ориенса расплавились в протоплазменное желе.

Своими собственными когтями Ме'Линди сломала руки магуса. Она подняла свое генокрадское колено и сломала магусу хребет. Швырнув его в ближайших стражей, она метнулась к горбуну. Схватив его одной рукой, Ме'Линди понесла его прочь, пояс все еще свисал с его шеи.

Когда она мчалась по туннелю, ведущему к какой то лестнице, мимо нее просвистели несколько неприцельных болтов и, детонировав о каменные стены, взорвались фонтанами осколков. Позади нее стая хрипела, воспринимая агонию патриарха. Замешательство, хаос – затем стая бросилась за ней, желая отмщения.

Она ворвалась в Зал Святых Ногтей и помчалась к огромному дверному проему сквозь густой дым свечей и фимиама. Паломники бросились врассыпную. Она отбросила в сторону дьякона-гибрида, выпотрошив его свободным когтем, в тот же миг злобная стая генокрадов хлынула в зал позади нее.

Снаружи шло утреннее представление. Она проломилась сквозь иллюзорные стены несуществующей тронной залы в тот миг, когда карикатурные Космические Десантники открыли огонь по зеленым стражам демона. Когда стражи и Десантники погибли и исчезли, вместе с пресмыкающимися лордами и леди, на какой то миг глазеющие паломники и туристы вообразили, будто чудовищная Ме'Линди и ее сопротивляющаяся ноша были частью спектакля.

Затем пародия на Императора позади нее вошла в зал, указывая своими чудесными ногтями пальцев. Проламываясь сквозь его голографический образ, в тронную комнату ворвались рычащие подобия людей.

Стая на время потеряла всякую управляемость. Очередь болтов прошила толпу, вырывая куски кровавой плоти. Ибо зрители стояли у них на пути. Гора их трупов, тем не менее, послужила щитом Ме'Линди. Она скачком преодолела призрачную стену и очутилась на реальном песчаном дворе – и побежала. Позади себя она не слышала более выстрелов; только чудовищные крики. Также и стая больше не преследовала ее в открытую, под раздутым красным солнцем.

Возможно, возобладал коллективный инстинкт самосохранения. Возможно, стая истребляла всех свидетелей своего необузданного появления, прежде чем отступить. Или, в бешенстве, стая могла решить обрушить свою ярость кулаками и острыми когтями на любых подвернувшихся человеческих существ. Без сомнения, из иллюзорных стен не выбрался никто – стен, которые для паникующих могли показаться слишком реальными.

Голоса вокруг Ме'Линди кричали в суеверном или набожном ужасе о "демоне" вырвавшемся на свободу. Завыли сирены бронированных милицейских машин, но Ме'Линди была мастером ухода от погони. Промчавшись по одной боковой аллее, затем по другой, она обнаружила канализационный люк и вырвала крышку. Она швырнула горбуна вниз, тот плюхнулся на дно, затем, уцепившись ногами и костяными наростами, она вернула крышку на свое место над своей макушкой. Тяжело проделывать это с когтями вместо пальцев!

В наполовину затопленной вонючей тьме, она вновь схватила горбуна. Ме'Линди сдавила его.

– Итак, будущий магус, – с присвистом сказала она, – я помогла тебе, а? Теперь тебе следует дождаться рождения нового чистокровного, которому ты станешь дядей… а затем главным слугой и оракулом. Кто справится с этим лучше?

– А что ты такое? – выдавил из себя горбун, в его голосе страх боролся с любопытством.

– Союзник… Хочешь увидеть чудо?

– Да. Да.

– В моем поясе есть крошечный электрофонарик. Зажги его.

Горбун нащупывал его в течение длительного времени и, наконец, свет озарил узкий туннель канализации, в котором они затаились.

– В поясе есть игла. Направь ее на меня. И я стану безвредной для тебя женщиной паломником.

Горбун кивнул. Он твердо держал иглу. Ме'Линди зажала кончик языка между клыков. Проткнув поврежденную, мягкую ткань языка острием иглы, она двинула языком вперед, чтобы ввести средство внутрь себя.

Вскоре ее тело пылало. Вскоре ее имплантаты начали уменьшаться и усыхать. Горбун глазел, вытаращив глаза.

Она сплюнула немного крови изо рта. Несмотря на окружавший его смрад, горбун теперь с вожделением уставился на обнаженное покрытое татуировками тело, столь неожиданно появившееся перед ним.

– Безвредней как женщина, – согласился он, облизывая губы. – Легче допрашивать – об этих чудесных жидкостях изменяющих тела. С помощь такого трюка мы сможем с легкостью скрывать наших гибридов.

Он вытянул левую руку, которую держал за спиной. На одном из пальцев было игольное оружие джокаэро. Пока ею владели конвульсивные изменения, пока ее взор был затуманен, горбун стянул миниатюрное оружие из ее пояса и нацепил на палец. Или, может быть, он задолго до этого прибрал крошечное оружие в один из карманов своего одеяния, узнав это устройство и решив приберечь его для себя.

– Меня не одурачить, выдавая это за кольцо, принцесса. Возможно, моего брата можно было обмануть. Но не меня. Ах, как романтично ты сломала ему спину, в смерти сделав его похожим на меня.

Он направил палец с оружием на нее.

– Я полагаю, когда я резко сожму палец, оружие выстрелит?

Да. Вообще говоря. Да. Горбун может выстрелить из этого оружия.

– Подождем здесь, пока уляжется это небольшая шумиха. Потом проникнем в мои замечательные владения, в один подвал. Ты истребила мой клан, ведьма. Легче допрашивать, о да.

Он ошибался. Ме'Линди снова стала собой, ее больше не обременяли грубые когти и сутулость.

Она вновь была ассасином Каллидус. Что с того, что пространство было ограничено? Она лишь слегка сдвинулась в сторону.

Пять минут спустя, когда ботинки прогрохотали по крышке люка наверху, горбун отвлекся и умер быстро и бесшумно – с пробитой глоткой, блокированной нервной системой и сломанной шеей – даже не дернув своим пальцем.

Ме'Линди была голодна после превращения. Ей надо было поесть. Она знала только один легкодоступный источник протеина. Владелец караван-сарая, недавно жадно смотрел на нее.

Теперь она ответила на комплимент, пускай даже поневоле.

Ее изголодавшемуся организму тело горбуна показалось сладковатым.

Она закрепила его одеяние за спиной, привязав к одному колену. Она решила, что ей следует проползти около полутора километров, чтобы избежать немедленной встречи с людьми.

Некоторые трубы оказались узкими и полными нечистот. Ей требовалось смещать суставы и задерживать дыхания. Она так и сделала. Она была инструментом. Она была Каллидус.

Закутавшись во влажное одеяние горбуна, обернув его красным поясом, Ме'Линди спешно шла через город под холодными созвездиями, направляясь к космопорту.

Патриарх и магус были мертвы. Но злобный клан остался. Возможно, городская милиция отреагирует на это и вызовет многочисленные подкрепления. Или возможно гибриды также проникли и в местные силы обороны. Ме'Линди не собиралась обсуждать эти проблемы, с какими либо милиционерами Шандабара. Она проникла в оплот генокрадов – и была там ночь и утро – и выжила. Благодаря удаче. И ярости. И благодаря дару полиморфина, который она использовала так, как ни один ассасин ранее. Возможно, это станет ярким успехом в карьере Тарика Зиза…

Чужой зверь скрывался внутри нее, и всегда будет: укрощенный, но в свою очередь державший ее в плену.

Как же скорбело ее сердце…

Нил Макинтош
СЕМЯ СОМНЕНИЯ

Ожидание сокрушающего удара казалось вечностью. Скорчившись в крошечной кабине спасательной капсулы, Даниэлла созерцала лоскутный облик планеты, по мере падения та раздувалась воздушным шаром. Отголоски смертей маняще вспыхивали в ее разуме.

Конец корабля-носителя был предопределен в то мгновение, когда вокруг них вспыхнул варп-шквал. Его ярость продержалась всего секунду – достаточно времени, чтобы разрядить свой чудовищный кулак в корпус и перенаправить корабль новым курсом, на спираль аварийного пике к планете Кабелла. На борту было только две капсулы, и по крайней мере одна выполнила свое предназначение: Даниэлла все еще была жива.

Только сейчас Валдез оставил ее одну. Внимание инквизитора поглотила инвентаризация оборудования: сколько имущества было спасено с корабля, сколько из этого все еще в целости.

Даниэлле была интересна судьба других выживших. Валдеза они бы заинтересовали лишь выборочно. Кто? Чем полезен? Или чем опасен.

Она следила за запуском второй капсулы, вскоре после их собственного бегства в первой, но, может быть, недостаточно скоро. И она помнила свой последний взгляд на «Сущность спасения», красное зарево на фоне черной лазури космоса, скручивающееся в заключительную дугу перед окончательным разрушением. Пять сотен душ на борту и груз, сберегаемый для Терры, конечной станции Империума. Она помнила, как дотянулась до разумов экипажа и разделила с ними их последние мгновения. Большинство поразила животная паника, но были и те, немногие, кто уже давно предвидел свою судьбу на службе Терре. Те, кто со спокойным мужеством смотрел в лицо ранней смерти.

Даниэлла выжила – не первый раз в ее жизни. И она опять находилась в одиночестве.

К остову спасательной капсулы приближались несколько всадников. Потрепанные солдаты были одеты как потомки колонистов: засаленная грубая ткань, короткие кожаные куртки перетянуты патронташами, а выцветшие знаки различия принадлежат битвам, гремевшим и выигранным задолго до их рождения.

Инквизитор Мендор Валдез вышел наружу, чтобы встретить кабеллан, и коротким кивком приказал Даниэлле идти следом.

Всадник с болтавшейся на груди золотой эмблемой выехал вперед и небрежно козырнул.

– Еще выжившие?

Валдез окинул встречающих цепким взглядом. Помимо солдат, здесь была четверка запасных лошадей, которых держали на привязи позади всадников.

– Нам нужно попасть к маршалу снабжения, – заявил он и повернулся к ней. – Ты еще чувствуешь псайкера?

Даниэлла закрыла глаза и сосредоточилась.

– Да, – сказала она наконец, – недалеко отсюда. Но мысли ее слабы.

– Поддерживай связь, – приказал Валдез. – Операция пройдет как запланировано.

– Даже теперь?

Потирая поврежденные ребра, Валдез оглянулся на останки капсулы.

– Особенно теперь. Что скажешь, Тчак?

Из глубин покореженного корпуса появилась крепко сбитая фигура, лаз-сварку в ее руках можно было легко спутать с оружием. Кабеллане принялись подозрительно разглядывать биологически усовершенствованного техножреца.

Валдез выплеснул свое раздражение презрительно-угрюмой усмешкой:

– Не дергайтесь, он остается здесь. Ну, Тчак, что у нас там?

Адепт поморщился и провел рукой по потной лысине.

– Вы видели, чем мне приходится работать? Даже орки ржали бы над таким инструментом, – прежде чем продолжить, он обменялся пристальными взглядами со всадниками. – Если дадите мне время, то я смогу выдавить пару писков из вокс-станции.

Валдез грубовато оскалился.

– Хорошо.

– Вы бы лучше подумали как вам повезло, – проворчал Тчак, – вы свалились с небес в компании аж двух техносвященников.

Второй адепт, младше и выше чем его товарищ, с глазами, поблескивающими в длинных прорезях металлической маски, вышел из кабины.

– Мы исправим ее, сэр, – подтвердил Голан. – Каждый час, проведенный на этой навозной куче – это на один час больше, чем мне хотелось бы.

– Тогда мы доверим это дело вашим умелым рукам. А теперь, – Валдез повернулся к кабелланам, – показывайте дорогу. И поторопитесь!

Даниэлла ехала в конце процессии. Вдали от бормотания голосов она могла ясно прочесть то, что мелькало в головах кабелланских солдат. За фасадом веселого добродушия она нашла лишь подозрение, недоверие и страх. Она воспользовалась их глазами и увидела Валдеза, увидела себя так, как видели их они. Посланники далекого Императора. Вестники неизвестности в сонном, упорядоченном мире. Гонцы с дурными новостями.

Она не делала попыток проникнуть сквозь льдистый ореол ауры вокруг инквизитора Валдеза, хотя это было бы довольно просто, не сложнее, чем отобрать безделушку у слепца. В отличие от многих из его организации, Валдез не обладал ни телепатией, ни каким-либо другим преимуществом перед простыми смертными. Он поднимался от ранга к рангу, будучи полон инстинктов и первобытных побуждений драться и побеждать. И то, что она находила в разуме Валдеза, – слепой отказ согласиться с любой неопределенностью, любым отклонением от единственно верного пути – приводило ее в замешательство и уныние. Инквизитор выковал из своей ограниченности оружие, используя его против любого, кто видел, кто спрашивал слишком много. Его недоверие к ней граничило с ненавистью, и она давно смирилась с этим.

Лошади поднялись из долины на великие равнины Кабеллы. Даниэлла смотрела вниз, на поля, где высокая, в рост человека пшеница колыхалась огромными, ленивыми волнами. По краям золотого моря скопления спутанных, ядовито-зеленых грибов соревновались за место в жирной почве. Десятина с Кабеллы наполняла один из великих продовольственных складов Империума. Здесь, как и по всей галактике, борьба между порядком и распадом не ослабевала.

Группы людей работали на полях, вычищая путь уборочных машин от зарослей травы-удушайки. Они останавливались и глазели вверх, на иномирян, пока те скакали мимо. Лица выражали одно и то же: вы здесь незваные гости.

Даниэлла избегала их пристальных взглядов. Голос сирены все еще звал за серо-стальные зернообрабатывающие шпили, что окружали уединенное поселение вдалеке. Хотя каждый шаг подводил их все ближе, голос увядал.

Сконцентрировавшись на голосе, Даниэлла вдруг услышала свой собственный и поняла, что затыкаться уже поздно. Она подняла глаза. Инквизитор остановил колонну и, обернувшись, смотрел на нее, голубые глаза зондировали, пронзали.

– Ну? – потребовал он. – Что там?

– Ее мысли слабеют. Мне даже показалось что я потеряла их.

Валдез нетерпеливо поманил ее к себе.

– Поедешь рядом со мной.

Даниэлла повиновалась. Поравнявшись с инквизитором, она заметила, что сидел он в седле наклонившись, крепко обхватив рукой бок. Она ощущала боль и упорное нежелание Валдеза расслабиться.

– Позвольте мне помочь, – запустила она пробный шар. – У меня есть… сила. Я могу…

Валдез резко дернул поводья, вынуждая лошадь ускориться.

– Не трать на меня свои чары, – огрызнулся он. – Прибереги их для служения Империуму. Именем Императора, они нам еще понадобятся.

Маршал снабжения Шэйми подвел посетителей к огромному окну и обвел рукой бескрайние пространства своих владений.

– Изумительно, не так ли? Здесь растет все что угодно, – он разразился кудахчущим смехом. – По крайней мере пытается.

Он вручил гостям бокалы с вином.

– Вы нигде не попробуете вина лучше этого!

Сделав маленький глоток, он прошаркал обратно вглубь комнаты, поглядывая на инквизитора как на барометр.

– Если вы здесь по поводу квоты, то, даю слово, та проблема со сбором урожая больше не повторится.

Валдез осушил бокал одним глотком.

– Ваши квоты – вздор, – сказал он. – Волей Императора я не сборщик налогов.

Он прислонился к раме окна, разглядывая расползшуюся внизу стальную конструкцию.

– Где-то в поселении псайкер. Мы пришли забрать этот груз.

Шэйми с сомнением перевел взгляд с инквизитора на Даниэллу. Его разум был ограничен, защищен инстинктом. До того, как он успел подобрать ответ, она сказала:

– Мы знаем о ней. Я ощутила ее мысли раньше, чем мы достигли орбиты.

Шэйми окинул Даниэллу прищуренным взглядом и заново наполнил свой бокал.

– Вы тоже одна из них, не так ли?

Даниэлла кивнула.

– Такая же, но сильнее. Женщина, которую мы ищем, может страдать от силы, которую не в состоянии контролировать.

Шэйми равнодушно пожал плечами.

– Ладно, нам нечего скрывать. Но мы и сами в состоянии позаботиться о себе.

– Оставь при себе свое мнение, – терпение Валдеза порядком истощилось. – Просто скажи нам где мутант!

Шэйми выпрямился и важно выпятил грудь.

– Я сам отведу вас туда, – сказал он, – и вы увидите, что ваше путешествие было напрасным.

Пожилая пара, сгорбившись, сидела у низкой деревянной кровати, их головы были понурены, будто они готовились к трауру. Серая клеть комнаты освещалась только пыльными лучами, проникавшими из-за завешенных окон. Единственная простыня обрисовывала контур фигуры, лежавшей на кровати.

Когда Валдез и Даниэлла вошли, очертания почти незаметно исказились. Даниэлла шагнула вперед.

– Видите? – раздраженно пробормотал Шэйми. – Все кончено.

– Не подходи слишком близко, – предостерег Валдез.

– Я знаю что делаю.

Пара подняла глаза. Без возражений они позволили ей приблизиться к кровати.

– Она не может ни слышать, ни видеть тебя, – сказала старуха. Она смотрела сквозь Даниэллу, вглядываясь в ничто.

Даниэлла осторожно положила руку на плечо женщины.

– Все в порядке, – сказала она, – она знает что я здесь.

Голова, упрятанная глубоко в подушку, повернулась. На нее уставился взгляд двух молочно-белых дымчатых шариков. В разуме Даниэллы мимолетным воспоминанием прошелестел голос: сестра.

Я слышу тебя, ответила Даниэлла. Ты еще можешь говорить с нами?

Лицо девушки было опухшим и темным, как будто покрытым огромными синяками. Даниэлла наклонилась ниже, чтобы расслышать слово: «Джестартес».

Она подняла взгляд на старуху.

– Что это значит? Это какое-то место?

Пожилая женщина, не слушая, смотрела в стену. Ее муж медленно поднялся и отвел Даниэллу в сторону.

– Джестартес это ее брат, – объяснил он. – Единственный из семьи, кто мог быть рядом, пока болезнь мучила ее.

– Когда она началась? – тихо спросил Валдез.

– Со штормами, – старик склонил голову. – Мы думали это просто лихорадка. Потом она стала биться в конвульсиях… Жестоких, страшных. Как будто она стала…

– Одержимой, – помог со словом Валдез.

Человек поднял взгляд, ужас вперемешку с горем были в нем.

– Да, – согласился он, – Джула дралась за душу. Это стоило ей жизни.

Валдез выглядел задумчивым.

– И где сейчас Джестартес?

Будто только что очнувшись от чар, заговорила старуха.

– Ушел, – сказала она. – Он заботился о сестре до глубокой ночи, даже не смотря на то что боялся заразиться. На рассвете, когда мы проснулись, он уже ушел.

Она медленно повторила эти слова:

– Ушли. Они оба ушли.

Валдез резко повернулся к маршалу.

– Найдите этого человека, – скомандовал он. – Меня не интересует как. Быстро!

Шэйми мгновение колебался и с его губ уже готов был сорваться протест, но, поймав взгляд инквизитора, он лишь согласно кивнул.

Валдез поманил Даниэллу.

– Идем наружу. Подождем где-нибудь на свежем воздухе.

Следом за инквизитором она вышла на дневной свет.

– Они упомянули шторма. Тот варп-шквал…

Валдез кивнул.

– Ага. Варп здесь бурлит энергией. Возможно это энергия одной из Темных Сил.

– Вы думаете, это Властелин Разложения?

– Да, – сказал Валдез, – и что бы ни говорил этот идиот Шэйми, его проблемы не решатся маленьким местным карантином, – он бросил насмешливый взгляд на удаляющуюся фигуру маршала. – Не в этот раз, мой друг. Один Император знает, какую опасность представляет собой высвобожденный варп. Молись, чтобы Тчак сумел докричаться до Кар Дуниаша. Квоты там или нет, но, возможно, впредь Империуму придется обходиться без Кабеллы.

– Но я уверена, – тревога звенела в ее голосе, – уверена что заражение слабое. Девушка не представляет угрозы.

– Девушка? – Валдез с презрением выплюнул это слово. – Один маленький псайкер, проползший внутрь, может привести к гибели всего Империума. И пока она жива, она будет открытым каналом для отравы Хаоса. Сейчас инфекция бежит по венам ее брата, но кто сможет сказать, как быстро прорастет это семя?

– А когда мы найдем Джестартеса?

– Убьем его. Это будет началом.

Даниэлла потянулась к мыслям убитой горем семьи; она знала, что они, даже накачанный помпезным тщеславием Шэйми, были просто невинными душами. Как она ни старалась, она не могла достигнуть той холодной безмятежности, с которой отправил бы всех на тот свет инквизитор.

– Откуда у вас уверенность, что эта скверна проистекает из варпа?

Еще не договорив, она уже знала, что спор проигран. Валдез сжал пальцы так, что побелели костяшки, и поднес кулак к ее глазам.

– Мне не нужна уверенность, – прошипел он. – Сомнение. Все, что мне нужно, это сомнение! Сомнение – это личинка разложения, грызущая нору в ткани вселенной. И запомни, – Валдез провел пальцем по щеке Даниэллы, – я в тебе сомневаюсь.

Даниэлла отшатнулась прочь.

– Меня проверяли, – возразила она. – Я не ведаю колебаний в служении Империуму. – Она чувствовала испуг и ненавидела себя за это.

Валдез опустил кисть в презрительном жесте.

– Все когда-то бывает впервые, – ядовито сказал он. – И еще кое-что…

Оба с удивлением воззрились на красное мигание пристегнутого к поясу инквизитора вокс-комма. Валдез быстро пришел в себя, и, отцепив устройство, активировал его.

Глубокий голос Тчака был узнаваем даже на фоне помех.

– Эй, оно работает? – задал он вопрос.

Валдез тут же воспрянул духом.

– Благодарение Императору! Вам удалось связаться с Кар Дуниашем?

– Империум не за день строился, – голос Тчака прозвучал раздраженно. – Мы работаем изо всех сил чтобы просто настроить канал.

– Хорошо. Продолжайте. Да, и еще: гляньте, сможете ли вы поймать другую капсулу. Гранлэнд хороший солдат, уверен, он смог уберечь своих парней.

– Да, сэр. У вас там проблемы?

Валдез фыркнул и резким движением отключил прибор.

Не прошло и часа, как вернулся маршал Шэйми. Лицо коротышки излучало необычную безотлагательность.

– Мои стюарды перетряхнули все. Все! – торжественно подчеркнул он. – Не был забыт ни один угол в поселении!

– Только не говори мне что птичка улетела, – вздохнул Валдез.

– Ну знаете, под арестом он не был, – негодование Шэйми было явно неискренним. Он начал переминаться с ноги на ногу как приговоренный к смерти. Его спас крик из дома.

Борьба Джулы близилась к концу. Ее тело корчилось в последней агонии битвы, а слепые, белого мрамора глаза метались в поиске, но, как только Даниэлла вошла внутрь, юная женщина успокоилась и, сев, выпрямилась. Скопления темных опухолей распространялись по ее лицу и шее, делая девушку почти неузнаваемой.