Текст книги "Крыло смерти (сборник) (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Гэв Торп,Уильям Кинг,Йен (Иен) Уотсон,Константин Сторм,Нейл Макинтош,Чарльз Стросс,Брайан Анселл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Яков остановился и позволил мутантам окружить себя, во рту пересохло от страха. Рядом с ним милая маленькая девочка, Катинья широко открытыми глазами уставилась на агентов СБ. Она тут же заметила Якова и посмотрела на него со слабой, нерешительной улыбкой. Он не улыбнулся в ответ, а сконцентрировал внимание на силовиках перед ними.

– Поворачивайте назад! Вы нарушаете законы поселения рабов! – проскрежетал голос из их громкоговорителя.

– Хватит! – прокричал Меневон и швырнул свой факел в сотрудников безопасности. Его крик поддержали остальные. Брошенные камни и факелы забарабанили по стенам домов. Один из агентов упал, когда брошенная бутылка разбилась о его темный шлем.

– Вас предупреждали, мутантские отбросы! – прорычал из громкоговорителя голос командира СБ. Словно по какой-то неслышимой команде агенты вскинули дробовики. Яков бросился на Катинью, когда вокруг них стали рваться ружейные выстрелы. Послышались крики и вопли. Слева раздался пронзительный вой агонии, а он с девочкой, перекатившись, бросился на землю. Проповедник почувствовал, как что-то дернуло его рясу, когда прогремел очередной залп. Мутанты побежали, воцарился беспорядок. Они цеплялись друг за друга и дрались в борьбе за то, чтобы расчистить себе дорогу. Босые и обутые ноги топтали пальцы Якова, пока он укрывал собой Катинью, которая хныкала и всхлипывала под ним. Закусив губу, чтобы не завопить от боли, когда чья-то пятка сломала между двумя булыжниками ему большой палец на левой руке, Яков заставил себя встать. В это время они с девочкой остались на улице одни.

Бульвар был усеян мертвыми и ранеными мутантами. Конечности, тела и лужи крови покрывали брусчатку, немногие находящиеся в сознании стонали и рыдали со всхлипываниями. Справа, пара, которую он венчал сразу после своего прибытия, стоя на коленях, с завываниями оплакивала лежащий рядом обезображенный труп своего сына. Куда ни взгляни, повсюду безжизненные глаза смотрели на него в резком свете поискового фонаря. Агенты СБ расчищали себе дорогу сквозь завалы из тел, ногами переворачивая трупы и вглядываясь в лица.

Яков услышал прерывистый вздох девочки и посмотрел вниз. Половина лица ее матери лежала на дороге почти на расстоянии вытянутой руки. Он нагнулся и поднял девочку левой рукой. Она спрятала лицо в его одеянии и безудержно зарыдала. Затем он заметил серебристый шлем сержанта, который карабкался вниз из орудийной башни бронемашины.

– Ты! – взревел Яков, указывая свободной рукой на агента. Гнев переполнял его. – Иди сюда сейчас же!

Сержант сорвался с места и поспешил к нему. Лицо его было скрыто щитком шлема, но выглядел он испуганным.

– Сними шлем, – приказал Яков, тот послушался и выронил его из дрожащих пальцев. Он поднял на высокого проповедника расширенные от страха глаза.

Яков почувствовал, как гнев еще сильнее охватывает его, и схватил сержанта за горло. Длинные сильные пальцы сдавили ему трахею. А Яков, используя преимущество в росте и силе, заставил агента опуститься на колени. Тот зашелся глухим кашлем.

– Вы стреляли в члена Министорума, сержант! – прошипел Яков. Мужчина, заикаясь, пытался что-то сказать, но Яков, мгновенно усилив хватку, заставил его замолчать. Затем, отпустив его, проповедник положил руку ему на макушку, силой заставляя склонить голову.

– Моли о прощении, – прошептал Яков, и голос его резал, словно бритва.

Другие агенты СБ прекратили поиски и обменивались взглядами. Через потрескивающий интерком из лежащего на земле шлеме сержанта до него донеслось, как кто-то выругался.

– Моли Императора простить этот самый тяжкий из грехов, – повторил Яков. Сержант начал молиться, его голос почти бессвязно срывался с губ, слезы брызнули из глаз и потекли вниз по щекам, скатываясь на скользкие от крови камни.

– Прости меня, всемогущий Император, прости меня! – умолял он, глядя на Якова, разжавшего руку. Щеки сержанта покрывали мокрые дорожки от слез, лицо было маской ужаса.

– Один час молитвы на рассвете, каждый день, всю оставшуюся жизнь, – объявил свое наказание Яков.

Он снова взглянул на окровавленные останки мутантов, последствия устроенной бойни, и почувствовал, что слезы Катиньи насквозь промочили его рваную рясу.

– И один день телесной епитимьи в неделю на протяжении следующих пяти лет, – добавил он.

Отвернувшись от ужасающей картины, Яков услышал, как за его спиной сержанта начало неукротимо рвать. «Пять лет самобичевания научат его не стрелять в проповедника», – безжалостно размышлял Яков, неуклюже перешагивая через лужи крови.

Когда следующим утром взошло солнце, Яков был уставшим и еще более раздражительным, чем обычно. Он отнес Катинью к ней домой, где ее брат спал прерывистым, наполненным кошмарами сном, а затем вернулся на место хладнокровной расправы, чтобы опознавать мертвых. Некоторых мутантов он опознать не мог – они были не из его прихода – и предположил, что это были борцы за свободу сбитые с толку Латезией.

Когда наконец проповедник вернулся в трущобы, он увидел несколько десятков стоящих по всему гетто агентов службы безопасности, каждый из которых был вооружен тяжелым пистолетом и заряженной шоковой булавой. Устало затащив себя вверх по ступеням часовни, Яков увидел, что его ожидает знакомое лицо. Прямо перед занавешенным входом стоял Спарсек – самый старый мутант, которого он знал – неформальный мэр и судья гетто.

Яков держался из последних сил, когда старый мутант встретил его на полпути. Его искривленное, покалеченное тело с большим трудом преодолевало даже эти небольшие ступеньки.

– Ужасная, страшная ночь, проповедник, – произнес Спарсек надреснутым, хриплым голосом. Яков заметил, что левая рука мужчины, скрытая под повязками, лежит в лубке, и он держит ее у груди, насколько позволяют искривленные плечо и локоть.

– Вы были прямо здесь? – спросил Яков, слабо показав на сломанную руку Спарсека.

– Это? – Спарсек взглянул вниз и печально покачал головой. – Нет. Агенты вломились ко мне в дом сразу после этих событий, обвиняя в том, что я был зачинщиком. Я сказал, что у них нет доказательств, и они сделали это, сказав, что им не нужны доказательства.

– Вы нужны вашим людям сейчас, прежде чем… – голос Якова замер, в то время как сбитый с толку разум, пытался ему что-то подсказать. – Что вы только что сказали?

– Я сказал, что они не могут ничего доказать… – начал тот.

– Точно! – выкрикнул Яков, испугав старого мутанта.

– Что? О чем вы? Вы, наверное, устали, – сказал Спарсек, оправившись от удивления, заметно раздосадованный вспышкой проповедника.

– Ничего такого, о чем бы вам стоило беспокоиться, – Яков помахал рукой, пытаясь его успокоить. – Я сейчас собираюсь кое о чем вас попросить, и, независимо от того – ответите вы мне или нет, мне нужно, чтобы вы пообещали, что больше ни одна живая душа об этом не узнает.

– Вы можете доверять мне. Разве не я помогал вам, когда вы только приехали? Разве не я рассказывал вам о вашей пастве – их тайны и черты характера? – убеждал его Спарсек.

– Мне необходимо поговорить с Латезией, и быстро, – прошептал Яков, наклонившись настолько близко, насколько мог.

– Предводительница мятежников? – удивленно шепнул в ответ Спарсек. Он мгновение размышлял, прежде чем ответить. – Я ничего не могу обещать, но, может быть, мне удастся передать ей весточку о том, что вы желаете ее видеть.

– Сделайте это, и побыстрее! – настойчиво потребовал Яков, мягко положив ладонь на здоровую руку мутанта. – Со всеми этими готовыми без раздумий нажать на курок агентами вокруг, она может совершить что-нибудь безрассудное и еще больше ваших людей погибнет. Если я смогу с ней поговорить, возможно, я сумею помочь избежать еще большего кровопролития.

– Я сделаю то, о чем вы просите, проповедник, – словно самому себе кивая, произнес Спарсек.

Сырые туннели были наполнены звуками текущей и постоянно капающей воды. Они перемежались странными всплесками, когда обутая нога Якова попадала в лужу или крыса стремглав проносилась по ручейкам, сочащимся из обветшалых кирпичных стен. Впереди, свет фонаря Бизанта двигался вверх-вниз и покачивался, когда тот поднимал руку, чтобы осветить путь к тайному логову Латезии. Несмотря на то, что это была самая крупная канализационная система, туннель затруднял движение рослого проповедника. Шея его мучительно ныла из-за того, что пришлось полчаса идти согнувшись. Нос священника уже почти привык к отвратительному запаху, который пробивался к нему в ноздри, а глаза приспособились к тусклому, голубому свету фонаря, когда серокожий мутант впервые за все это время приблизился к заслонке водостока и открыл ее. Яков совсем заблудился, он был в этом уверен, и почти подозревал, что это было конечной точкой их путешествия. Должно быть, они ходили кругами, иначе давно бы уже выбрались за пределы лагеря мутантов – в город или на поля.

После еще нескольких минут утомительной ходьбы Бизант наконец остановился около служебной двери в стене коллектора. Он четырежды постучал, сделал паузу, а затем постучал еще два раза. Проскрежетали заржавленные замки, и секунду спустя дверь раскрылась на пронзительно завизжавших петлях.

– Вам надо бы украсть немного масла для смазки, – не сумел удержаться от замечания Яков, за что был вознагражден угрюмой ухмылкой Бизанта, который освещал ему путь.

Не было никаких следов того, кто открыл дверь, но как только Яков первым стал подниматься по деревянным ступеням, ведущим прямо от лестницы вверх, он снова услышал шум, изданный запиравшейся дверью.

– Не доверяете? – спросил Яков, оборачиваясь к Бизанту через плечо, пока поднимался по шахте лестницы.

– Особенно тебе, – резко ответил мутант, одаривая его пристальным взглядом.

Ступени привели их в небольшой коридор, стены которого были украшены осыпающимися фресками. Очевидно, они были в одном из заброшенных строений королевского района.

– Вторая дверь налево, – коротко сказал Бизант, гася лампу и одновременно указывая на комнату кивком головы.

Яков быстро зашагал по коридору. Жесткие подошвы его башмаков застучали по треснутой плитке пола. Открыв дверь, он обнаружил Латезию, одетую в плохо сидящую на ней униформу агента службы безопасности.

– Входите, чувствуйте себя как дома, – сказала она, отступив на шаг и широким жестом руки обведя комнату. Небольшой зал был пуст, если не считать пары набитых соломой тюфяков да шаткого стола с раскиданными по нему кусками пергамента, напоминающими схематичную карту канализации. Фрески на стенах были целы, но грубо замалеваны черной краской, целая лужа которой была на потертом деревянном полу. В одном углу догорал костер, и дым медленно уплывал через разбитое окно.

– Мы сожгли ковер прошлой зимой, – словно оправдываясь, произнесла Латезия, проследив за направлением его взгляда.

– А стены? – спросил Яков, сбрасывая заплечный мешок на голый пол.

– Это Бизант, в порыве гнева, когда услышал, что мы признаны виновными в предательстве, – поспешно объяснила она, подойдя к одному из тюфяков с целью опуститься на него.

– Ты живешь с ним в одной комнате? – спросил Яков, отпрянув от нее в отвращении. – Вне брака?

– Ну и что? – спросила она в искреннем недоумении.

– Есть ли такой грех, в котором бы ты была не повинна?! – горячась, он потребовал ответа, сожалея о своем решении иметь что-либо общее с этими заблудшими мутантами. Он мысленно ощущал огонь Хаоса, жгущий его душу, пока он находился здесь. Потребуется много недель покаяния, чтобы искупить только одно то, что он пришел сюда.

– Это лучше, чем замерзнуть, потому что у нас хватит топлива отапливать лишь одну комнату, – откровенно ответила она, а затем на ее милом лице появилась улыбка. – Вы подумали, что Бизант и я… О, Яков, допустите хотя бы, что у меня есть моральные принципы!

– Я уверен, что он смотрит на это по-другому, – заметил Яков с многозначительным видом. – Я видел, как он глядел на тебя в моей спальне прошлой ночью.

– Достаточно! – раздраженно прервала его Латезия. – Я не просила вас приходить ко мне и читать нотации. Вы сами хотели меня видеть!

– Да, ты права, хотел, – признал Яков, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить. – У вас запланированы какие-нибудь беспорядки на сегодняшний вечер?

– А почему вас это беспокоит, проповедник? – подозрительно прищурившись, спросила она.

– Вы не должны ничего делать. Служба Безопасности в ответ применит еще больше насилия, чем в прошлый раз, – предупредил он.

– На самом деле, мы подумывали убить нескольких агентов из тех, что шляются вокруг с напыщенным видом, со своими дубинками и пистолетами, так, словно их законы тут действуют, – злобно ответила она, сжав свои сбитые руки в кулаки.

Яков подошел и медленно сел рядом с ней, решительно глядя ей в глаза.

– Ты веришь мне? – мягко спросил он.

– Нет, а должна? – удивленно ответила она.

– Почему ты тогда пришла ко мне, чтобы попросить кардинала о помощи? – возразил он, откинувшись и опершись на одну руку, не сводя с нее глаз.

– Потому что… Это было… Я была в отчаянии. С моей стороны это было глупо, я не должна была, – пробормотала она, отведя глаза.

– Ты еще просто дитя. Позволь мне помочь тебе, – настаивал Яков, чувствуя, как его душа начинает обугливаться по краям.

– Прекратите! – внезапно завопила она, резко вскочив и отпрянув назад. – Если бы я этого не сделала, никто бы нам не помог!

– Ладно, оставим это, – вздохнул Яков, сев снова прямо. – Насчет брата Меневона. Здесь нечто большее. Это не простое убийство. Я пока еще не знаю что, и мне требуется твоя помощь, чтобы это выяснить.

– Почему вы так считаете? – спросила она. Вызов в ее голосе мгновенно сменился любопытством.

– Ты сказала, что ему перерезали горло? – спросил Яков, и она кивнула. – Но зачем? Любой суд на Карис Цефалоне прикажет повесить мутанта по первому слову гражданина, так зачем убивать? А затем, чтобы никто не смог узнать – кто был к этому причастен, и из-за чего тот умер. Я думаю, что он увидел кое-что или кое-кого, и его убили, чтобы он не смог ничего разболтать.

– Но это означает, что если господа этого не делали… – тут глаза Латезии расширились от понимания. – Один из нас сделал это? Я не хочу в это верить!

– Ты можешь не верить, – быстро возразил Яков, подняв руку, чтобы ее успокоить. – На самом деле, это маловероятно. Но единственный путь выяснить это – отправиться на место убийства и посмотреть, что мы сможем там обнаружить.

– Он работал на одном из кладбищ недалеко отсюда, сразу за оградой поселения, – сказала она проповеднику. – Мы отведем тебя туда.

Она вприпрыжку подбежала к открытой двери и возбужденно крикнула:

– Бизант! Бизант, позови Одрика и Клэйна. Сегодня вечером мы отправляемся на вылазку.

Безыскусные железобетонные надгробия были лишены возвышенности: просто прямоугольные плиты, на которых была разборчиво написана фамилия. Высоко в небе проплывала луна, а Яков, Латезия и остальные мутанты рыскали по кладбищу в поисках хотя бы намека на то, что здесь произошло. Яков вошел в маленькую деревянную лачугу, служившую ночлежкой для могильщика. Там он обнаружил разнообразные кирки и лопаты, сваленные в углу. На полу из неструганных досок были недвусмысленные красные пятна. Как показалось неопытному глазу Якова, они попали сюда, брызнув откуда-то рядом со входом. Он задержался там на мгновение, глядя наружу, на кладбище, чтобы увидеть что отсюда попадает в зону видимости. Затем Яков увидел Бизанта, который привлекал его внимание, махая рукой. Все собрались около него. Бизант указывал на могилу, которая была закрыта брезентом, придавленным камнями по краям. Латезия кивнула ему, и мутант стащил полотно в сторону.

Могила была глубокой и длинной, возможно три метра в длину и два в глубину. Внутри находился незамысловатый гроб, обмотанный тяжелыми цепями, на которых висели многочисленные замки.

– Зачем кому-то понадобилось запирать гроб? – спросила Латезия, глядя на Якова.

Яков стоял в одной из комнат, находящихся прямо под тем залом, где он встречался с Латезией и смотрел на странный гроб. Главарь мутантов стояла рядом, также глядя на него нахмурившись, отчего на лбу у нее пролегли складки.

– Что ты собираешься… – начала было она, но была прервана громким взрывом сотрясшим здание. Вопли и звуки выстрелов раздались в коридоре. Вдвоем они выскочили из комнаты. Бизант появился из дверей в дальнем конце коридора, крепко сжимая в руках еще дымящийся дробовик.

– Служба Безопасности! – крикнул он им на бегу.

– Как? – спросила Латезия, а Яков вместо ответа нырнул назад в комнату, чтобы схватить свой мешок. Поблизости прогрохотали еще выстрелы, перемежаемые тихими вскриками боли. Как только проповедник выскочил обратно в коридор, Бизант сходу ударил его прикладом дробовика в челюсть, заставив Якова растянуться на плиточном полу.

– Ты предал нас, губернаторский прихвостень! – прошипел мутант, уткнув ствол ружья ему в грудь.

– Да простит тебя Император! – сплюнул проповедник, и обрушил башмак на колено Бизанта. Раздался хорошо слышимый хруст, и нога мутанта подкосилась. Яков бросился вперед и вырвал дробовик из его хватки, а затем направил на Латезию, выступившую вперед.

– Поверь мне, это не моих рук дело, – сказал он ей, отступая назад. – Спасайтесь!

Он отступил еще на шаг, а затем бросил ружье Латезии. Пока она была в замешательстве, Яков подхватил свою суму и протолкнулся мимо нее в проход, ведущий к лестнице в туннели. Сердце молотом стучало в груди, пока он тяжело бежал вниз, перескакивая через три ступеньки, едва не оступаясь в спешке. Внизу кто-то встал у него на пути, и Яков набросился на него с кулаками, почувствовав, как угодил кому-то в скулу. Крутанув запорный вентиль на двери, он вывалился в коллектор, проклиная себя за то, что вляпался в это дерьмо. Две сотни лет покаяния не искупят того, что он натворил. Так как звуки сражения были все ближе, он поспешил прочь сквозь капающую с потолка воду, широко шагая по грязным лужам.

Яков сидел на своей скромной постели в дурном настроении, мрачно размышляя о произошедших событиях. Целый день он провел скрываясь в часовне, не смея показаться при свете, когда какой-нибудь агент СБ, участвовавший в рейде в убежище мятежников, мог его опознать.

Он молился много часов подряд, со слезами на глазах он просил Императора о наставлении. Он позволил вовлечь себя во что-то противостоящее Ему. Простой проповедник, он не имел права вмешиваться в подобные дела. Наполненный терзаниями вины день перетек в вечер, и Яков начал постепенно успокаиваться. Его дела с мутантами могли быть греховны, но он обнаружил что-то странное. Окованный цепями гроб и убийство мутанта за то, что он об этом знал или участвовал в этом. Но что он мог сделать? Яков уже решил признаться во всем прелату Кодашке, когда шаги в часовне привлекли его внимание.

Выйдя в храм, он увидел перед алтарем коленопреклоненную фигуру склонившую голову. Это была Латезия, и когда он приблизился, она посмотрела на него снизу вверх. Глаза ее покраснели от слез.

– Бизант мертв, повешен час назад, – медленно сказала она, в черных глазах отражалось пламя свечи, стоящей на алтаре. – Он сдерживал агентов, чтобы я смогла спастись. Больше никому скрыться не удалось.

– Я не предавал тебя, – сказал Яков, опустившись на колени рядом с ней.

– Я знаю, – ответила она, повернувшись к нему, и положив руку на его колено.

– Я хочу увидеть, что находится в том гробу, – произнес Яков, помолчав несколько мгновений. – Поможешь мне?

– Я следила за ними. Они никуда его не забрали, – растерянно сказала она, смахивая слезу.

– Так ты пойдешь со мной туда, назад? – спросил он, вставая и протягивая руку, чтобы помочь ей подняться.

– Да, – тихо ответила Латезия. – Я хочу знать, за что они погибли.

В этот раз они выбрали наземную дорогу к старому аристократическому поместью. Латезия провела его наверх по пожарной лестнице на соседнюю крышу.

Оттуда они могли видеть двух агентов службы безопасности расположившихся перед главным входом и еще одного у служебного бокового входа. Она показала ему веревку, висящую между двух зданий. Привязана она была для того чтобы можно было сбежать, а не войти, но и для этого тем не менее подходила. Яков смотрел только на свои руки, пока лез по ней вслед за ловкой молодой мятежницей, стараясь не думать о падении с высоты в десять метров на мостовую под ним. Когда она помогала ему забраться на крышу в свое временное убежище, вежливое покашливание из темноты заставило их замереть на месте.

Из тени вышел мужчина, закутанный в плотный плащ. Дыхание облачками пара вырывалось у него изо рта в холодный вечерний воздух.

– Странное времяпрепровождение для проповедника, – сказал мужчина, идя к ним. Руки он держал в карманах своего непромокаемого плаща.

– Кто ты? – потребовала от него ответа Латезия, потянувшись к револьверу, который был засунут за пояс у нее за спиной.

– Пожалуйста, не надо пытаться в меня выстрелить, – спокойно ответил незнакомец. – Вы привлечете ненужное внимание.

– Кто ты? – повторил вопрос Яков, вставая между ним и Латезией.

– Сыщик на службе Инквизиции, – ответил он, останавливаясь в паре шагов.

– Инквизитор? – прошептала Латезия, и в глазах у нее появился панический страх.

– Не беспокойтесь, сегодня ваш маленький мятеж меня не интересует, – заверил ее мужчина, вынимая из карманов пустые руки и скрещивая их. – И я не говорил, что я – инквизитор.

– Ты тоже пришел за гробом? – догадался Яков, и незнакомец едва заметно кивнул.

– Так пойдем и отыщем его, – сказал мужчина, развернувшись и жестом предлагая им последовать за ним.

Сцена, открывшаяся перед Яковом, была словно списана с иллюстрации к Либер Ересиус. Двенадцать фигур в длинных одеяниях и масках стояли на коленях вокруг гроба, пять жаровен были расположены на лучах звезды нарисованной на полу. Воздух комнаты был наполнен резким запахом дыма и звучными монотонными напевами культистов. Один из них встал и откинул назад свой капюшон. Яков еле сдержался, чтобы не вскрикнуть, когда узнал лицо губернатора. Широко разведя руки, тот громко и нараспев произносил слова, казавшиеся проповеднику бессмысленным набором звуков.

– Я думаю – мы увидели достаточно, – сказал сыщик, прячась вместе с Яковом и Латезией в патио снаружи комнаты. Он вытащил два длинных лазерных пистолета из кобур, спрятанных под плащом, и вручил один Якову. Но тот покачал головой.

– Уверен – вы не против праведного насилия – сказал сыщик, подняв бровь.

– Нет, – ответил Яков. Открыв свой мешок, проповедник порылся внутри и через мгновение извлек пистолет, покрытый черной эмалью. С ловкостью, выдававшей годы тренировок, он вставил обойму и взвел его. – Я предпочитаю свое личное оружие.

Латезия даже рот открыла от удивления.

– Что? – недовольно спросил Яков. – Ты думаешь, нас зовут Защитниками Веры просто для красного словца?

– Стрелять на поражение! – воскликнул незнакомец и резко встал.

Он выстрелил из обоих пистолетов, вдребезги разбив окна, и осколки стекла брызнули в комнату. Пара культистов вытащили из-за веревочных поясов жуткого вида ножи и прыгнули к ним. Губернатор нырнул за гроб, пронзительно визжа как сумасшедший.

Первый выстрел Якова попал нападающему культисту в грудь, сбив того с ног. Второй раздробил коленную чашечку другому, а третий попал ему же в лоб и он рухнул как подкошенный. Пистолеты сыщика выплевывали разряды света в культистов выбегающих через дверь, а грохот тяжелого пистолета Латезии эхом отдавался от стен. Когда Яков вошел в комнату, один из культистов толкнул в его сторону жаровню. Проповедник отпрыгнул вправо, пытаясь избежать пылающих углей. Лазерный заряд попал предателю в глаз, мгновенно испарив половину лица.

Через несколько мгновений неравный бой был закончен: все культисты были мертвы, а их кровь пропитала доски пола. Внезапно губернатор выскочил из своего укрытия и стрелой метнулся к двери, но Латезия оказалась быстрее и прижала его к полу. Мгновение он метался, а затем Латезия сильным ударом рукоятки своего револьвера послала его в противоположный угол храма. Она хотела ударить его еще раз, но незнакомец перехватил ее запястье на полпути.

– Мои хозяева предпочли бы, чтобы он дожил до допроса, – объяснил он девушке, отпуская ее руку и отступив назад. Латезия, поколебавшись мгновение, распрямилась. Сильно пнув губернатора в живот, она отошла и стала вынимать пустые гильзы из своего оружия.

– Я не понимаю, что тут происходило, – признался Яков, ставя свой пистолет на предохранитель.

– И не должны, – заверил его сыщик. – Однако я считаю, что обязан вам кое-то разъяснить.

Убрав свои лазпистолеты обратно под плащ, мужчина прислонился спиной к стене.

– Чума была спровоцирована губернатором и его союзниками, – объяснил им сыщик. – Он хотел, чтобы мутанты подняли восстание, чтобы свергнуть его. Пока на Карис Цефалоне было относительно спокойно, имперские власти и Инквизиция были довольны и не придавали значения более-менее терпимому отношению к мутантам здесь. Но как только они бы почувствовали угрозу стабильности этого мира, последовал бы немедленный и безжалостный ответ.

Мужчина через плечо бросил взгляд на Латезию, которая тщательно изучала гроб, а затем пристально посмотрел Якову прямо в глаза, после чего продолжил.

– Но это не все. Уничтожение мутантов не волновало Инквизицию, а вот мотивы губернатора сделать это – да. Я, то есть мы, считали, что он заключил некий контракт с темными силами, чтобы каким-нибудь нечистым образом получить еще больше власти. По условиям сделки он должен был совершить огромное жертвоприношение. Принести в жертву целое поселение, устроить геноцид мутантов. Но он не мог просто так их уничтожить: вся экономика Карис Цефалона основана на труде мутантов и никто бы не позволил ему совершить прямое действие против его процветания. Поэтому он ввез вирус, который поражает мутантов. Он называется Этэр Мортандис, и чтобы получить его от Механикус требуется целая куча денег.

– Гроб? – спросил Яков. – Он там внутри?

– Нет! Конечно, нет! – горько усмехнулся незнакомец. – Я хотел спрятать его, но меня заметил могильщик. Я убил его, но, к сожалению, прежде чем я успел закончить погребение, его крик привлек патруль Службы Безопасности, и мне пришлось скрыться. Это просто случайность.

– Так что же там такого важного? – Яков с подозрением посмотрел на гроб. Латезия с задумчивым выражением лица играла с одним из замков.

– На твоем месте, я бы его не открывал, – отчетливо сказал сыщик. Девушка вздрогнула и, отпустив замок, отступила назад. Незнакомец положил руки на плечи Якову и, притянув его поближе к себе, понизил голос до заговорщицкого шепота.

– Губернатор приступил к действиям сейчас, потому что Карис Цефалон оказался в центре слияния энергий, – медленно объяснил он Якову. – Таинственные силы, астрологические союзы приняли определенный вид, а Карис Цефалон оказался в центре. На протяжении пяти лет преграда между нашим миром и адом Хаоса становилась все тоньше и тоньше. Сущности стали способны проникнуть сквозь нее, ксеносы стекутся сюда, смерть и катастрофа в невообразимых масштабах опустошат этот мир. Здесь разверзнется Ад. Если хотите, за вашу помощь сегодня я могу организовать вам перевод в приход на другом мире, забрать вас отсюда.

Яков некоторое время смотрел на мужчину, ища ответа в своей душе.

– Если все, что вы сказали – правда, – сказал он в конце концов, – то я вежливо отклоняю ваше предложение. Кажется, слуга веры будет очень полезен в грядущие времена.

Он поднял взгляд на Латезию, которая смотрела на них из противоположного конца комнаты.

– К тому же, – закончил Яков, – мои прихожане будут нуждаться во мне так, как никогда раньше.