Текст книги "Почетная гвардия"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Хотя кто тут не попадет, если впереди так много проклятых целей?

Роун двинул огневую команду вперед, в укрытие за своей уже полыхавшей «Химерой». Лилло, Гутс, Кокер и Бен упали в грязный снег рядом с машиной, стреляя через яростный дым, клубившийся из двигательного отсека. Через мгновение Лухан, Филен, Кайлл и Маззедо приблизились и открыли перекрестный огонь, когда Фейгор подал знак.

Роун махнул третьему отряду: Орул, Сангал, Дорро, Ресс и Мурил двинулись в обход другому концу «Химеры». Они как раз приближались к цели, когда инфарди выстрелили. Два снаряда АТ70 маленькими вулканами взорвались в центре отряда. Филен и Маззедо испарились мгновенно. Кокер был ранен осколками и упал. От его горячей крови в воздух поднимался пар. Гутс и Бен побежали вперед, чтобы оттащить окровавленного танитца в укрытие, но Гутс был немедленно ранен в ногу лазерным лучом. Бен обернулся и получил два выстрела в спину. Вскинув руки, он рухнул лицом в снег.

Пехота инфарди наступала слева, паля из всех стволов. В бешеной перестрелке сначала Орул, а затем Сангал были убиты неоднократными попаданиями. Дорро смог оттащить Бена и Кокера в укрытие, но затем словил осколок выстрел в челюсть, так что ему буквально свернуло голову.

Роун вдруг понял, что взят в тиски и стреляет с Луханом, Фейгором и Кайлом, прикрывая Ресса и Мурила, которые были ближе всех к раненым Призракам.

– Третий! Это третий! Мы зажаты!

Почерневшие останки грузовика Муниторума в пятидесяти метрах от них раскололись и рассыпались, словно горящую машину пнул какой-то великан. На мгновение Роун обрадовался, уверенный, что это один из пардусских «Завоевателей».

Но это был не он. STeG-4 быстро мчался по снежному покрову, пестрившему пятнами масла и крови.

– Фес! Назад! Назад!

– Гак! Куда вы, сэр? – взвыл Лилло.

STeG-4 выстрелил, и снаряд с воем пробил насквозь мертвую «Химеру».

Позади позиции Роуна вдруг раздалось леденящее кровь завывание. Частично животный визг, частично шипение пневматики. Затем этот звук превратился в низкое гудение. Луч мощного оружия врезался во вражескую машину, и вихрь пламени вырвался через боковые панели. Танк остановился, полыхая.

– Отступайте! Все чисто! – прокричал комиссар Харк Роуну и его солдатам, выстрелив еще раз по наступавшему взводу инфарди. Они оттащили Гутса, Кокера и Бена на двадцать метров до ближайшего блиндажа в снегу.

– Удивлен увидеть тебя, – спокойно сказал Роун Харку.

– Не сомневаюсь в этом, майор. Но я не собираюсь просто отсиживаться в Усыпальнице и дожидаться конца.

– Долго ждать не придется, комиссар, – сказал Роун, меняя обойму. – Уверен, ты всласть на него налюбуешься. Последний бой Гаунта и его Призраков.

– Я… – начал Харк, но затем смолк. Как комиссара, даже непопулярного и нежеланного, его первейшей обязанностью было вдохновлять и подбадривать войска и пресекать подобные разговоры. Но он не мог. Видя силы, грозившие захлестнуть и уничтожить их, отрицать очевидное не было сил.

Циник майор был прав.

Гаунт тоже знал, что это наступила самая тяжелая часть битвы. Солдаты вокруг него падали. Он видел, как Криид тащит в укрытие раненного в ногу Каффрана. Видел, как дважды подстреленный Адар упал в конвульсиях. Видел, как два Призрака-вергхастца взлетели в воздух, подброшенные взрывом. Он чуть не упал, споткнувшись о труп рядового Брела, чья кровь уже замерзла, похожая теперь на рубины.

Лазерный луч вонзился Гаунту в правую руку, и комиссара-полковника развернуло. Другой прожег дыру в рукаве кителя.

– Первый-и-Единственный! – кричал он, и дыхание в холодном воздухе замерзало клубами. – Первый-и-Единственный!

Что-то вдруг случилось с небом. Оно резко из молочно-белого стало желтым, засверкало молниями, завихрилось облаками. Внезапно из ущелья поднялся почти горячий ветер.

– Гак, это что вообще такое? – пробормотала Бэнда.

– О нет… – выдавил Ларкин. – Безумие Хаоса. Фесово безумие Хаоса!

Беззвучные пузыри пурпурного и бордового вспухли и лопнули в небе. Алые цветы расцвели и растеклись, словно масляные разводы на воде. Зашипели молнии, фиолетово-белые, угрожающие и змеистые, сопровождаемые столь громкими раскатами грома, что задрожали сами горы.

Яростная битва захлебнулась и стихла. Инфарди бежали к тропе, оставляя раненых и подбитые машины на поле боя. Массовое отступление было столь внезапным, что враги очистили мыс перед Усыпальницей меньше чем за десять минут.

Имперцы в ужасе смотрели на корчащееся в небесах безумие. Двигатели машин заглохли. Вокс-каналы посходили с ума и наполнились дикими шумами и визгом. Бойцы вырывали из ушей вокс-бусины, морщась от боли. У вокс-офицера Раглона потекла кровь из ушей, пока он смог стащить с головы гарнитуру. Статические разряды наполнили воздух, потрескивали на оружии, электризовали волосы. Зеленоватые огни и шаровые молнии вспыхивали и шипели на крышах Усыпальницы.

За несколько минут до окончательного поражения что-то спасло почетную гвардию Гаунта или хотя бы подарило временную передышку.

Злая ирония заключалась в том, что этот подарок им преподнес Хаос.

– Я посоветовался с храмовыми адептами-псайкерами, – сказал аятани-айт Кортона. – Этот варп-шторм. Он воздействует на весь космос близ Хагии.

Гаунт сидел на стуле в главном зале Усыпальницы, раздетый до пояса. Медик Лесп накладывал швы и бинтовал ему руку.

– Какова причина?

– Флот Извечного Врага, – ответил Кортона.

Гаунт изогнул бровь.

– Но он должен был добраться до нас еще только через пять дней.

– Возможно. Но флот такого размера, движущийся через имматериум, создает обширную зону турбулентности. Корабли толкают эту волну перед собой.

– И такая ударная волна только что пронеслась над Хагией, понятно? – Гаунт встал и размял забинтованную руку. – Спасибо, Лесп. Идеальная работа. Как всегда.

– Сэр. Я так полагаю, нет никакого смысла советовать вам дать руке отдых?

– Ни малейшего. Как только разберемся со всем этим, я дам ей сколько угодно отдыха.

– Сэр…

– А теперь иди в госпиталь, там много нуждающихся в твоей помощи куда больше моего.

Лесп отсалютовал, собрал свои инструменты и поспешил прочь. Надев рубашку, Гаунт прошел с Кортоной к одной из открытых ставен и посмотрел на зловещую кипящую ярость, захлестнувшую небеса над Священными Холмами.

– С планеты больше не выбраться.

– Что, комиссар-полковник?

Гаунт оглянулся на пожилого жреца.

– В шторме нет ничего хорошего, аятани-айт, но, по крайней мере, во всем этом есть некое удовлетворение. Если бы я подчинился приказам и вернулся в Доктринополь, то даже при самом удачном раскладе не добрался бы туда раньше завтрашнего дня. Так что даже успей я до окончания эвакуации, все равно остался бы заперт здесь.

– Как и Льюго, и последние несколько сотен судов, в этом нет никаких сомнений, – промолвил Харк, как всегда появившись внезапно и в середине разговора. Гаунт уже стал привыкать к харковской манере появляться и начинать разговор без вступления.

– Виктор, звучит так, словно вы довольны этим.

– Хагия скоро будет уничтожена, сэр. Доволен – не совсем верное слово. Но, как и вы, я испытываю… э-э… некоторое злорадство, что лорд-генерал Льюго страдает вместе с нами.

Гаунт стал застегивать китель.

– Майор Роун сказал, что во вчерашнем бою вы заставили нас гордиться вами. Спасли его и многих других.

– Это была служба не вам, а Золотому Трону Терры. Я солдат Империума и буду служить со всем усердием и до самой смерти. Император защищает.

– Император защищает, – кивнул Гаунт. – Слушайте, комиссар… я не сомневаюсь в вашей храбрости, верности или способностях. Всю дорогу вы сражались достойно. Вы выполняли свой долг, нравится мне это или нет. Признаю, нужно обладать немалой храбростью, чтобы стоять в той комнате и пытаться лишить меня полномочий командира.

– Храбрость тут ни при чем.

– Как раз храбрость тут задействована напрямую. Я хочу, чтобы вы знали, что от меня вы не получите негативных рапортов… если и когда я буду их делать. Неважно, какой рапорт захотите сделать вы. Я не держу на вас зла. Я всегда воспринимал свой долг по отношению к Императору со всей фесовой серьезностью. Абсолютной фесовой серьезностью. Как же я могу укорить другого человека за то же самое?

– Я… благодарю за откровенность и любезность. Хотел бы я, чтобы все было иначе и, может быть… отношения между нами сложились бы по-другому. Я был бы очень рад служить с вами в Первом-и-Единственном. Без капли сомнения.

Гаунт протянул руку, и Харк пожал ее.

– Я тоже так думаю.

Двери зала распахнулись, и собеседников омыл холодный воздух, принеся с собой майора Клеопаса, капитана Ле-Гуина, капитана Марчеса и офицеров-Призраков Сорика, Маккола, Бея, Мирина, Тейсса и Обела. Они отряхнули от снега обувь и смахнули хлопья с рукавов.

– Присоединяйтесь ко мне, – сказал Гаунт Харку. Они подошли к офицерам.

– Господа. А где Роун?

– По периметру была какая-то тревога, сэр. Он отправился все проверить, – сказал Мирин.

Гаунт кивнул.

– Есть вести от полковника Мактига?

– Он был найден живым, но тяжело раненным. Враг вырезал его отряд, остались лишь он и еще двое, – сообщил Сорик.

– Что случилось, сэр? – спросил капрал Обел. – Что заставило отступить инфарди? Я думал, они сомнут нас, правда, думал.

– Они и смяли, капрал. Правда. Но нам фесово повезло, – Гаунт как мог вкратце объяснил природу шторма и его воздействий. – Думаю, этот внезапный ураган ошеломил эршул. Думаю, они решили, что это какой-то апокалиптический знак Темных Богов и просто… растерялись. Конечно, с другой стороны, это и был таковой знак. Как только они перестроятся, то вернутся с утроенной силой, могу поспорить. Они знают, что сама преисподняя идет им на помощь.

– Значит, они будут атаковать снова? – спросил Марчес.

– Думаю, капитан, что это случится еще до ночи. Мы должны перераспределить наши силы за это время, чтобы встретить следующую атаку эршул.

– Вот так мы называем их, сэр? – спросил Сорик.

– Называй их, как тебе больше нравится, Сорик.

– Может, ублюдки? – предложил Клеопас.

– Поедающие отбросы выродки варпа? – встрял Тейсс.

– Мишени? – невозмутимо предложил Маккол.

Все рассмеялись.

– Как вам удобнее, – сказал Гаунт. Хорошо, некоторое присутствие духа у них еще оставалось.

– Бей, Обел, тащите сюда тот стол. Капитан Ле-Гуин, вижу, вы принесли карты. Давайте за работу.

Они едва разложили карты, как запищал вокс Гаунта.

– Это первый, говорите.

На связи был вокс-офицер Белтайн.

– Майор Роун просит вас выбраться наружу, сэр. Там что-то странное.

Белтайн в своем репертуаре. Странное!

– Что странного на это раз, Белтайн?

– Сэр… это полковник, сэр!

Гаунт бежал вниз по ступеням к воротам через сугробы к внешней стене.

Роун и группа людей только что вошли, ведя за собой десять изможденных, спотыкающихся фигур, покрытых грязью и инеем, изголодавшихся и усталых.

Гаунт ошалевшими глазами взирал на процессию. Они остановились. Рядовой Дерин. «Еще Разок» Брагг. Призраки-вергхастцы Вамберфельд и Несса. Капитан Даур, поддерживавший полуживого пардусского офицера, которого Гаунт не знал. Дорден… Святый Бог-Император! Док Дорден! И Майло, да защитит его Император, с хагийской девушкой-эшоли. И во главе полковник Кольм Корбек.

– Кольм? Фес, Кольм, что ты тут делаешь? – неверяще спросил Гаунт.

– Сэр, мы… мы пропустили все веселье, да? – прошептал Корбек и рухнул в снег.

Глава шестнадцатая
ИНФАРДИ

Это всегда было ее самым сильным оружием.

Думаю, я назвал бы это эффектом неожиданности.

Ее способность удивлять.

Переворачивать события в свою пользу, даже худшие из поражений.

Я видел, как это случалось много раз.

Иногда из ничего. Триумф из катастрофы.

До самого конца, когда, наконец, она больше не смогла создавать свои чудеса.

И тогда она пала.

Военмейстер Киодр, «Путь Девяти Ран: история служения со святой».

Ночь шестнадцатого дня наступила, но это была не нормальная ночь. Зловещая варп-буря зажгла небо над Усыпальницей, раскрасив его пульсацией всех цветов радуги и электромагнитных спектров. Снегопад прекратился, и под безмолвным, вспыхивавшим небом потрепанные имперцы в боевой готовности ждали новой атаки, глядя на отражения быстро сменявшихся цветов на снежном поле и ледниках Священных Холмов.

Это было самое спокойное время, почти безмятежное. Яростный калейдоскоп сменялся в небесах. Воздух был почти недвижим. Возможно, под воздействием варп-шторма температура поднялась почти до нуля.

В приемной монастыря аятани бережно зажгли масляные лампы и затем молча удалились.

Гаунт бросил фуражку и перчатки на приставной столик.

– Я… я очень рад, что ты здесь, но комиссар во мне хочет знать почему. Фес, Кольм! Ты был ранен, и тебе было приказано эвакуироваться!

Корбек сидел на походной кровати под закрытыми, окрашенными красным лаком ставнями. Камуфляжный плащ окутывал массивную фигуру, словно старушечья шаль, а в руке дымилась чашка с горячей похлебкой.

– Все это верно, сэр. Боюсь, что не могу этого объяснить.

– Не можешь объяснить?

– Нет, сэр. Если не хочу показаться настолько безумным, что вы закуете меня в кандалы и немедленно запрете в подвале.

– Давай все же рискнем, – сказал Гаунт.

Он налил себе бокал сакры, но понял, что не хочет пить. Тогда предложил выпивку Роуну, но тот покачал головой, протянул Дордену, и тот взял стакан и пригубил. Танитский главный медик сидел у очага. Гаунт еще никогда не видел его таким старым и уставшим.

– Скажи ему, Кольм, – велел Дорден. – Проклятье, говори же. Помнишь, я ведь тоже сначала тебе не поверил.

– Не поверил. – Кольм отпил еще и, поставив чашку, вытащил из сумки на бедре коробку сигар, предложив их всем присутствовавшим.

– Не курил их уже много лет, – улыбнулся Цвейл, наслаждаясь первыми несколькими затяжками. – Что может быть лучше? Что оно, убьет меня, что ли?

– Это самая меньшая из наших забот сейчас, отец, – сказал Роун.

– Тоже верно.

– Кольм, я жду, – напомнил Гаунт.

– Я, гм… дай-ка подумать… как бы лучше объяснить… я… ну… это… сначала…

– С ним говорила святая, – обрубил Дорден.

Цвейл подавился дымом и закашлялся. Корбек наклонился, чтобы похлопать старого жреца по спине.

– Корбек? – прорычал Гаунт.

– Ну, она ведь говорила, верно? – сказал Дорден. Он повернулся к Гаунту с Роуном. – Не смотрите на меня так, вы оба. Я знаю, как безумно это звучит. Я смотрел так же, когда Кольм сказал мне об этом. Но ответьте-ка мне… Что, во имя доброго Бога-Императора, заставило бы такого старика как я проделать весь этот путь? А? Эта дорога меня почти прикончила. Фесова Лестница-в-Небеса! Да она нас всех чуть не прикончила! Но никто из нас не спятил. Ни один. Даже Кольм.

– О, спасибо огромное, – вставил Корбек.

– Я хочу услышать больше, – начал Гаунт.

– Фес, намного больше! – согласился Роун, подкрепляясь большим глотком сакры.

– У меня были сны. О моем старике отце. Там, на Танит, в графстве Прайз, – сказал Корбек.

– Ага. Опять началось… – протянул Роун.

– Выметайся, если не хочешь слушать! – рявкнул Дорден.

Майор, пожав плечами, сел. Никогда еще добрый старый доктор так с ним не разговаривал.

– Он пытался мне что-то сказать, – продолжил Корбек. – Это было прямо после того, как ребята вытащили меня из когтей Патера Греха.

– Может, дело в травме? – предположил Гаунт.

– О, вполне возможно. Если тебе станет легче, мы можем притвориться, что я протащился три сотни фесовых километров только потому, что хотел быть с тобой в последнем бою Призраков. И все эти люди оказались достаточно глупы, чтобы пойти со мной.

– Да, в это поверить легче, – отметил Роун.

– Согласен, майор, – сказал Гаунт. – Корбек, перестань нас смешить и расскажи остальное.

– Через отца в моих снах со мной говорила святая. Я не могу доказать это, но так и было. Она звала меня. Я не знал, что делать. Думал, что схожу с ума. А затем обнаружил, что Даур испытывает то же самое. После ранения его захватило это чувство, этакая заноза, которая никак не вылезала, как ни старался он ее вытащить.

– Капитан? – позвал Гаунт.

Даур сидел в углу и пока не проронил ни слова. Холод и тяжкий путь очень плохо отразились на его израненном теле.

– Все, как сказал полковник. У меня было… ощущение.

– Так, – сказал Гаунт и повернулся обратно к Корбеку. – И что потом? Это ощущение оказалось настолько сильным, что вы с Дауром нарушили приказы, дезертировали и прихватили с собой остальных?

– Примерно так, – признался Корбек.

– Нарушили приказы… Я недавно что-то такое слышал? – промурлыкал Цвейл, вновь раскуривая сигару.

– Заткнитесь, отец! – огрызнулся Гаунт. – Пожалуйста.

– Корбек рассказал мне, что с ним происходит, – спокойно продолжил Дорден. – Сказал то, что творится у него голове, и что он планирует сделать. Я знал о его попытках уговорить более здоровых воинов пойти с ним. Сам я всячески препятствовал этой затее. Но…

– Но что?

– Но потом святая заговорила и со мной.

– Фес меня раздери! – воскликнул Роун.

– Она и с тобой говорила, Толин? – с железной выдержкой спросил Гаунт.

Дорден кивнул.

– Я знаю, как все это звучит. Но у меня были те же сны. О моем сыне, Микале.

– Это объяснимо, док. Чудовищная потеря и для Призраков, и для тебя.

– Спасибо, сэр. Но чем больше Корбек рассказывал мне о своих снах, тем больше я понимал, что они такие же, как мои. Его умерший отец. Мой погибший сын. Приходящие к каждому из нас с сообщением. У капитана Даура почти все то же самое. Кто-то, что-то… пыталось связаться с нами.

– И это заставило вас троих дезертировать?

– Да, сэр, – сказал Даур.

– Простите, сэр, – прогудел Корбек.

Гаунт глубоко вздохнул, размышляя.

– А остальные? С ними тоже говорили?

– Нет, насколько я знаю, – сказал Кольм. – Мы просто взяли их с собой. Майло прибыл с ранеными и отчаянно хотел вернуться в полк, так что его легко было убедить. Он привел девушку, Саниан. Так ее зовут. Она эшоли. Нам нужен был проводник, а она местная. Без ее знаний мы бы уже давно были покойниками. Не подстрелили бы нас враги, так мы бы в горах замерзли.

– Да уж, она нашла для нас путь, – мрачно пошутил Дорден. – Молю Золотой Трон, чтобы теперь она отыскала его и для себя.

– Брагг… ну ты же его знаешь. Он сделает все, что я ему скажу, – продолжил Корбек. – Он жаждал помочь. И Дерин тоже. Вамберфельд, Несса. Когда полковник, капитан и главный медик просят о чем-то гвардейцев – гвардейцы помогают. Никого из них нельзя винить и наказывать. Они отдали все свои силы. Ради вас, если уж на то пошло.

– Ради меня? – переспросил Гаунт.

– Ради вас они все это и сделали. Мы убедили их, что эта миссия может стоить им жизни и идет вразрез с приказами верховного командования. Потому что вы хотели бы этого. Это было бы на благо всех Призраков и Империума.

– Ты сказал, что пришлось их убеждать, Корбек, – произнес Роун. – Значит, тебе пришлось лгать?

– Никто из нас не лгал, майор, – холодно ответил Дорден. – Мы знали, что нужно делать, и сказали им об этом. Они пошли, потому что они Призраки.

– А что с пардусцем… как его… сержант Грир?

– Нам был нужен водитель, сэр, – ответил Даур. – Я встретил Грира незадолго до своего ранения. Его не нужно было долго убеждать.

– Ты рассказал ему о святой и ее посланиях?

– Да, сэр. И он явно не поверил.

– Явно… – эхом откликнулся Роун.

– И я… – запнулся пристыженный Даур. – Я сказал ему, что мы дезертируем и идем сюда, чтобы забрать золото аятани, спрятанное в Священных Холмах. И тогда он сразу же согласился. – И Даур щелкнул пальцами.

– Ну наконец-то! – воскликнул Роун, наполняя стакан. – Вот мотивация, в которую я могу поверить.

– А в Священных Холмах действительно есть золото аятани? – спросил Цвейл, выдыхая идеально ровные кольца дыма.

– Я это выдумал, отец, – с несчастным видом пробормотал Даур.

– О, хорошо. Не люблю узнавать обо всем последним.

Гаунт присел на стул у двери, размышляя, и почти тут же вскочил. Корбек видел, что командир заметно нервничает.

– Прости, Ибрам… – начал он.

Гаунт повелительно поднял руку.

– Оставь, Кольм. Скажи-ка мне… Если я хоть на долю секунды поверю в эту чудесную историю… Что должно случиться теперь? Зачем вы все здесь?

Корбек посмотрел на Дордена, тот пожал плечами, Даур опустил голову на руки.

– Вот здесь у нас заканчиваются достоверные факты, сэр, – признался полковник.

– Что, вот только сейчас? – ухмыльнулся Роун. – Прости меня, Гаунт, но я думал, что этот момент давным-давно миновал!

– Возможно, майор. Ну так… Ни у кого из вас нет ни малейшей идеи о том, для чего вы здесь?

– Нет, сэр, – сказал Даур.

– Ни намека, – поддержал Корбек.

– Мне жаль, – сказал Дорден.

– Очень хорошо, – продолжил Гаунт. – Тогда вам стоит вернуться в отведенную вам комнату и поспать.

Три члена экипажа «Подраненной тележки» кивнули и начали подниматься.

– О нет, нет, нет! – внезапно встрял Цвейл. – Это не конец! Вовсе нет!

– Отец, – начал Гаунт. – Уже поздно, а утром нам умирать. Давайте хоть выспимся.

– Лично я помирать не собираюсь, – сказал Цвейл. – Отличный табак, полковник. Благодарю. А теперь сядьте, я хочу знать больше.

– Отец, сейчас не время, – сказал Гаунт.

– Самое оно. Если уж сейчас не время, то я уж и не знаю, когда время! С этими людьми говорила святая, отправила их вслед за нами со священной миссией!

– Я вас умоляю! – Роун состроил страдальческую мину.

– Со священной миссией! Нравится вам это или нет, но эти люди инфарди!

– Они кто?! – вскричал майор, вскакивая и хватаясь за лазпистолет.

– Инфарди! Инфарди! Как вы их называете… Паломники! Они фесовы паломники, вот! Они проделали весь этот путь во имя святой беати! Не отвергайте же их сейчас!

– Сядь, Роун, и убери оружие. Отец Цвейл, что вы предлагаете?

– Задать им самый очевидный вопрос, комиссар-полковник.

– Какой?

– Что именно сказала им святая?

Гаунт неловко провел руками по золотистым волосам. Левая рука заметно дрожала.

– Хорошо. Только для протокола… Что сказала вам святая?

– Мученик Саббат, – в унисон ответили Дорден, Корбек и Даур.

Гаунт резко сел.

– О, святой фес… – пробормотал он.

– Сэр? – забеспокоился Роун, вставая. – Что это значит?

– Это значит, что она, возможно, говорила и со мной.

– Саниан, – позвал Майло, спускаясь в тусклые коридоры Усыпальницы.

Ветер завывал в воздушных шахтах. Странные блики света от варп-шторма падали на кирпичный пол через окна. Он увидел фигуру, сидевшую на одной из скамей коридора.

– Саниан?

– Привет, Майло.

– Что ты делаешь?

Он видел, что она делала. Неуверенно и неопытно она собирала и заряжала гвардейский лазган.

Девушка обернулась, когда он подошел, опустила приклад, отложила промасленную тряпку и стремительно поцеловала его в щеку. Ее пальцы оставили на щеке Майло пятнышко оружейной смазки.

– Это за что?

– За то, что помог мне.

– Помог в чем?

Она не сразу ответила. Попыталась неправильно завернуть ствол винтовки.

– Дай мне, – сказал Майло, потянувшись, чтобы взять оружие. – Так в чем я помог тебе?

Она наблюдала, как его опытные руки собрали винтовку.

– Хочу помолиться за тебя перед святой, Брин. И вознести тебе благодарность.

– Зачем? Что я сделал? – спросил он, отдавая девушке оружие.

– Ты, – улыбнулась она. – Ты и твои Призраки, через вас я нашла свой путь. Я больше не эшоли. Я вижу будущее. Наконец я вижу свой путь.

– Твой путь? И… какой он?

Снаружи варп-шторм терзал ночное небо.

– Есть лишь один путь, – промолвила Саниан.

– Прошу прощения, но это бред! – кричал Роун, поспешая за Гаунтом, Дорденом, Корбеком, Цвейлом и Дауром, шагающими по Усыпальнице к гробнице святой.

– Что за переполох? – спросил храмовый аятани, выходя из боковых покоев.

– Возвращайся в постель, – велел ему Цвейл, проносясь мимо.

Гаунт встал как вкопанный. Все остальные сгрудились у него за спиной.

Он обернулся.

– Роун прав! Фес, это глупо! Там ничего нет!

– Вы сами сказали, что голос несколько раз прошептал вам «Мученик Саббат».

– Да! Я был убежден! Фес! Это безумие!

– Полагаете, это заразно? – Дорден кивнул на Корбека.

– Неважно, насколько глупо все это выглядит, – сказал Цвейл. – Спускайтесь. В Усыпальницу. Проверьте!

– Я уже был там! Вы это знаете! – сказал Гаунт.

– Может, но вы были один. Не с другими инфарди.

– Я бы хотел, чтобы вы перестали произносить это слово, – встрял Роун.

– А я бы хотел, чтобы вы отвалили! – отрезал аятани.

– Хватит! С меня хватит! – заорал Гаунт. – Давайте пойдем и посмотрим, что случится…

– Вамбс? – прошептал Брагг, толкая тяжелую красную дверь в гробницу. Он не был уверен, где находился, но, фес, ему казалось, что тут он точно не должен был быть.

В воздухе темной залы чувствовался дым, отполированные кусочки панцирей шелонов тихо поскрипывали под ногами. Брагг осторожно шел по мозаике. Перламутровые скорлупки выглядели такими тонкими и хрупкими. Очень нежными для его больших ног.

– Вамбс? Дружище?

Пугающие изображения космодесантников сияли в нишах в черных стенах.

– Вот ведь фес! Вамбс!

За полированным алтарем под большим колпаком из чего-то, что показалось Браггу какой-то костью, он увидел Вамберфельда, наклонившегося над маленькой деревянной шкатулкой.

– Вамбс? – Брагг вдоль стены подошел к алтарю. – Что ты здесь делаешь?

– Смотри, Брагг! – Вамберфельд протянул что-то взятое из шкатулки. – Это ее пастуший посох! Тот самый, что держала сама Саббат, когда гнала своих шелонов на рынок.

– Отлично. Гм… я тебе советую положить его на место… – сказал Брагг.

– Да? Наверно. И все равно, Брагг, смотри на это! Помнишь тот сломанный крюк, что я нашел? Видишь? Он точно совпадает со сломанным концом! Можешь в это поверить? В точности! Думаю, я нашел часть подлинного посоха святой!

– Приятель, думаю, мне стоит отвести тебя к доку, – осторожно произнес Брагг. – Нам не стоит быть здесь.

– Я думаю, что нам стоит. Думаю, что мне стоит.

Дверь в гробницу с треском открылась.

– Фес! Кто-то заходит, – заволновался Брагг. – Стой здесь. Не трогай больше ничего, хорошо? Ничего.

Он вернулся в основную часть склепа.

– Фес, что ты здесь делаешь? – услышал Вамберфельд голос Брагга.

Он повернулся и уставился в полумрак реликвария. Его приятель Брагг с кем-то разговаривал.

– Как и ты, танитец. Я пришел за золотом.

– За золотом? Фес, за каким еще золотом? – услышал Вамберфельд голос Брагга.

– Не держи меня за дурака, верзила! – послышался другой голос.

– Я и не собирался. Опусти ствол, Грир. Это уже не смешно.

«Нет. Только не здесь, – подумал Вамберфельд. – Пожалуйста, только не здесь». У него опять начала дрожать рука.

Он выпрямился и вышел из реликвария. Грир стоял за большой красной дверью, которую закрыл за собой. Он выглядел нервным, отчаявшимся и больным. Кожа сморщилась и пошла пятнами после пытки, через которую они прошли. Он наставил на Брагга автоган.

– А, вас двое! Я ожидал этого, потому и пришел сюда. Хотите обмануть меня, лишить доли, да? Даур вас сюда послал, или вы его прирезали?

– Фес, что ты несешь? – спросил Брагг.

– Золото! Проклятое золото! Хватит изображать невинность!

– Нет никого золота, – промолвил Вамберфельд, пытаясь унять дрожь в руке. – Я же тебе говорил.

– Заткнись! Ты вообще не в себе, псих! Ты ничего не знаешь о том, что я хочу услышать!

– Почему бы тебе не опустить оружие, Грир? – спросил Брагг, делая шаг вперед.

Пистолет заплясал и нацелился в его голову.

– Не двигайся. Даже не пытайся. Покажи мне золото! Сейчас же! Вы пришли сюда раньше, вы его и нашли!

– Нет здесь никакого золота, – повторил Вамберфельд.

– Проклятье, заткнись! – рявкнул Грир, нацеливаясь на вергхастца.

– Это уже слишком, – сказал Брагг. – Нам всем надо успокоиться.

– Хорошо, хорошо. – Грир, казалось, согласился. – Смотри, мы можем все поделить на троих. Золото тяжелое. Я не смогу сам все унести, и ни за что не останусь здесь дольше необходимого. Хаос может в любую минуту смести эту проклятую дыру. Разделим на троих. Возьмем все, что можем унести. Вы поможете мне дотащить золото до Лестницы и спустить его к «Химере». Что скажете?

– Скажу… что, во-первых, мы никогда не пройдем обратно, особенно вниз по Лестнице… Во-вторых, вся планета проваливается в Хаос, так что бежать нам некуда… И в-третьих, здесь нет фесова золота.

– А пошли вы! Я сам все заберу! Столько, сколько унесу!

– Нет никакого золота, – повторил Вамберфельд.

– Заткнись ты, псих! – завопил Грир, наставляя оружие на Вамберфельда. – Заткни его, танитец. Пусть он перестанет так говорить!

– Но это правда, – сказал вергхастец. Рука у него дрожала. Сильно дрожала. Пытаясь унять дрожь, он сунул руку в карман.

– Что за черт? Ты за оружием? – Грир наставил пистолет на Вамберфельда и пальцы его напряглись.

– Нет! – Брагг потянулся к Гриру, хватаясь руками за ствол.

Прогремел выстрел. Пуля попала Вамберфельду в грудь и опрокинула навзничь.

– Вамбс! – в ужасе заревел Брагг. – Бог-Император тебя раздери, ты, ублюдок!

Массивный кулак врезался в лицо Грира, оставив пардусца со сломанным носом и выбитыми зубами. Пистолет выстрелил еще дважды, попав Браггу в правое бедро и в купол из панциря шелона, рассыпав фонтан перламутровых осколков.

Брагг вновь бросился на Грира.

Первый выстрел пардусского сержанта даже не замедлил Брагга, хотя прошел насквозь. Не помог и второй. Третий, наконец, заставил здоровяка упасть вниз лицом, к ногам Грира.

– Пара тупых мерзавцев, – процедил Грир, пытаясь остановить кровь, хлещущую из носа.

Вергхастец лежал на полу рядом с Браггом лицом вверх, невидящими глазами уставившись на тени под высоким потолком. Брагг лежал лицом вниз. Широкая лужа крови растекалась по драгоценной древней мозаике. Пардусский сержант зашагал к склепу.

– Что за фес? Вы это слышали? – вскричал Корбек.

– Стрельба! В санктуме, – сказал Гаунт. Он достал болт-пистолет и рванул бегом. Остальные старались не отставать, хотя у Дордена ноги были словно налиты свинцом.

Они ворвались в усыпальницу, Гаунт ногой распахнул массивную дверь.

– О, фес меня! Док! – закричал Корбек, увидев кровь и тела на полу.

– Кто мог это сделать? – в ужасе выдохнул Цвейл.

– Вот там! Дальше! – закричал Роун, направляя лазпистолет.

В самом реликварии Грир нырнул в укрытие за алтарем. В поисках золота он перевернул шкатулки с реликвиями, рассыпал по полу священные артефакты. Стекло на пюпитрах было разбито. Священный силовой доспех наполовину вытащен из ниши.

– Где оно? Где золото, вы, ублюдки? – завопил Грир и несколько раз выстрелил.

Роун вскрикнул и рухнул. Гаунт, схватив Цвейла, бросил старого жреца на пол и закрыл его собой, как живым щитом. Корбек и Даур пригнулись. Дорден, только что добравшийся до дверей, укрылся за косяком.

– Грир? Грир? Что, фес тебя возьми, ты творишь? – рявкнул Корбек.

– Назад! Назад, ублюдки, или я вас всех перестреляю! – орал Грир, выпуская еще одну короткую очередь. Пули вонзились в дверь и стены.

– Грир! – закричал Даур. – Это я, Даур! Что ты делаешь?