Текст книги "Почетная гвардия"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава девятая
ПОДХОДЯ К БХАВНАГЕРУ

Если дорога легка, то цель не имеет ценности.

Святая Саббат, изречения.

Из Мукрета шоссе бежало дальше на запад, к перекрестку при Нусере, где пересекало священную реку. На север от переправы ее русло разделялось и змеилось истоками среди холмов еще сто пятьдесят километров.

Рассвет второго дня пути оказался мягким и светлым. Живописно простирались равнины вокруг реки, окутанные густым белым туманом. Отряд разведчиков под командованием Маккола вышел из Мукрета в ранний туман и продвигался вперед на средней скорости из-за сниженной видимости.

Гаунт и Клеопас оставили себе три скаутских «Саламандры» с дюжиной Призраков, два «Завоевателя» и два «Разрушителя» из пардусских машин. Главные силы вышли из Мукрета часом позже.

Гаунт намеревался добраться до фермерской общины Бхавнагер на вторую ночь. Это значило, что нужно было пройти почти девяносто пять километров по нормальным дорогам. Но туман уже замедлил их продвижение. В Бхавнагере, как гласили донесения, гвардия могла пополнить запасы топлива для последних этапов пути. Бхавнагер был последним крупным поселением в северо-западном направлении шоссе и расположен на границе пахотных равнин и дождевых лесов, покрывавших подножья Священных Холмов. После Бхавнагера путешествие обещало стать гораздо труднее.

Аятани Цвейл, согласившийся сопровождать главные силы, по личному приглашению Гаунта ехал в командной «Саламандре» комиссара-полковника. Казалось, он был заинтригован имперской миссией: никто не говорил ему о ее цели, но он явно составил об этом свое мнение. Как только они свернут на северо-запад от Лиматы, маскировать направление пути будет уже невозможно.

– Как долго стоят эти туманы, отец? – спросил его Гаунт, пока конвой ехал через бледную, похожую на дым пелену. Было солнечно, и лучи света пронизывали полог то тут, то там, но люди все равно могли видеть только на дюжину метров вперед. Звуки двигателей в тумане усиливались.

Цвейл потрогал длинную белоснежную бороду.

– В это время года порой до полудня. Думаю, туманы уже рассеиваются и скоро поднимутся, а потом быстро исчезнут.

– Вы не очень похожи на других аятани, которых я встретил здесь. Я не хочу обидеть. Они все кажутся привязанными к определенному храму и месту служения.

Цвейл усмехнулся.

– Это храмовые аятани, преданные своим священным местам. Я имхава-аятани, что означает «странствующий священник». Наш орден прославляет святую, проповедуя на дорогах ее путешествий.

– Ее путешествий здесь?

– Не только. Некоторые из моего ордена служат там, – он поднял узловатый палец к небу, и Гаунт понял, что жрец имел в виду космос, космос за пределами Хагии.

– Они путешествуют меж звезд?

– Да, именно так. Они странствуют по дороге ее Великого Похода, военного паломничества в Харкалон, и по долгому кружному пути назад. Это путь длиною в жизнь, и даже дольше. Немногие делают полный круг и возвращаются в Хагию.

– Особенно в эти времена, как я подозреваю.

Цвейл задумчиво кивнул.

– Возвращение Извечного Врага в Миры Саббат сделало такое путешествие смертельным предприятием.

– Но вы собираетесь осуществить ваше священное путешествие здесь?

Цвейл широко улыбнулся, демонстрируя отсутствие большинства зубов.

– В эти дни – да. Но в юности я прошел ее путь среди звезд. Во Френгхолд, прежде чем Хагия позвала меня назад.

Гаунт был слегка удивлен.

– Вы были за пределами этого мира?

– Не все мы ограниченные скромные крестьяне, комиссар-полковник Гаунт. Я видел своих собратьев на звездах и в других мирах. На пути мало чудес. Ничего такого, ради чего я задержался бы. Космос перехвален.

– Я тоже прихожу к такому выводу, – ухмыльнулся Гаунт.

– Главная цель имхава-аятани заключается в прохождении путей святой и помощи верующим и паломникам, которые встречаются нам по дороге. Этакие стражи пути. Мне кажется, оставаться в храме и помогать приходящим паломникам – это слишком мелкая задача для жреца. Путешествие – самая трудная часть. Именно в пути больше всего может пригодиться священник.

– Вы поэтому согласились пойти с нами?

– Я пошел, потому что вы попросили. Вежливо попросили, могу добавить. Но вы правы. В конце концов, вы тоже паломники.

– Называть нас паломниками не совсем…

– А я буду. Вы следуете одним из путей святой, следуете с преданностью и решимостью. В конце концов, вы направляетесь в Усыпальницу.

– Я никогда не говорил…

– Не говорили. Но паломники обычно странствуют на запад, – он указал в обратном направлении, в сторону Доктринополя. – Есть лишь одна причина идти этим путем.

Ожил вокс-передатчик, и Гаунт скользнул вниз, в кабину водителя, чтобы ответить. На связь вышел Маккол. Скауты только что перешли священную реку у Нусеры и теперь на хорошей скорости направлялись к Лимате. Туман, как докладывал Маккол, начал рассеиваться. Вернувшись на свое место, Гаунт увидел, что Цвейл просматривал его потрепанную копию евангелия Саббат.

– Порядком зачитанная книга, – заметил священник, не делая ни малейшей попытки вернуть ее. – Это всегда хороший знак. Никогда не доверяю паломнику с девственно чистой копией. Тексты с пометками интересны. Можно много сказать о характере человека из того, что именно он выбрал для чтения.

– И что вы можете сказать обо мне?

– Вы несете тяжелую ношу… судя по многочисленным записям в Благочестивых Символах… Бремя ответственности и особенно требований штаба… эти три пометки в Посланиях о Почтении показывают, что вы ищете ответы или, быть может, способы побороть внутренних демонов… это ясно из числа закладок на страницах Учений и Откровений. Вы цените битву и храбрость… Анналы войны, вот здесь… и вы сентиментальны, когда речь идет о религиозной поэзии…

Он чуть повернул открытую книгу, чтобы показать псалмы Саббат.

– Очень хорошо, – промолвил Гаунт.

– Вы улыбаетесь, комиссар-полковник Гаунт.

– Я имперский командующий, ведущий солдат для выполнения задания. Вы могли сказать обо мне все это, даже не заглядывая в книжные пометки.

– Я так и сделал, – рассмеялся Цвейл. Он бережно закрыл книгу и вручил ее Гаунту. – Если бы я мог сказать, комиссар-полковник… «евангелие нашей святой содержит ответы». Но зачастую ответы не буквальны. Простое прочтение книги от корки до корки не обнажает их. Их нужно… почувствовать. Выйти за пределы смысла слов.

– Я изучал интерпретацию текстов в Схоле Прогениум…

– О, не сомневаюсь в этом. И поэтому я уверен, что вы можете мне сказать, что когда святая говорит о кроваво-красном цветке, она имеет в виду битву. А когда упоминает о быстротекущих реках чистой воды, то говорит об искренней человеческой вере. Я хотел сказать, что уроки святой Саббат – это таинство, которое открывается опытом и внутренней верой. Не уверен, что они у вас есть. Иначе ответы, которые вы ищете, уже пришли бы к вам.

– Понятно.

– Я не хотел вас обидеть. Даже высшие аятани в святом городе могут лишь читать и перечитывать эту книгу и воображать себя просвещенными.

Гаунт не ответил. Он выглянул из качавшегося танка и увидел, что туман начал рассеиваться с примечательной быстротой. Уже проглядывали деревья у реки.

– Тогда с чего мне начать? – мрачно спросил Гаунт. – По правде говоря, отец, мне нужны ответы. И сейчас больше, чем когда-либо.

– Здесь я не могу вам помочь. Только скажу: начните с себя. Это путешествие, которое вы должны проделать, оставаясь на месте. Как я уже сказал, вы паломник.

Через полчаса они добрались до перекрестка у Нусеры. Шоссе превратилось в широкую плоскую миску, подтопленную водой. Рощи дерева гилум возвышались на каждом берегу, и сотни вилоклювов вспорхнули в небо при звуках моторов. Их крылья вспарывали воздух с такой силой, что звук напоминал работающие лопасти орнитоптера.

Одинокий крестьянин со старым шелоном помахал колонне. Одна за другой машины почетной гвардии проезжали по озерцу, поднимая высокие волны и фонтаны брызг, так что в воздухе появлялись радуги.

Лимата была еще одним мертвым городом. Отряд Маккола добрался до него как раз в половине двенадцатого. Туман рассеялся. Поднималось солнце, воздух был спокоен. Этот день обещал быть еще жарче предыдущего.

Черепичные крыши Лиматы лежали впереди, пыльные и горячие, их коньки ярко розовели в солнечном свете. Ни ветерка, ни звуков, ни струек дыма, поднимающихся над деревней. Здесь Тембаронгская дорога разделялась. Одна ее ветка направлялась на юго-запад, к Гилофону и самому Тембаронгу. Вторая шла на северо-запад в горы и окутанные дымкой дождевые леса. Впереди, в сорока с лишним километрах лежал Бхавнагер.

– Медленнее, – рявкнул Маккол в вокс. – Быть наготове. Зарядить главные орудия.

Капитан Сирус, командовавший пардусскими силами, немедленно откликнулся из своего «Завоевателя».

– Позвольте нам, Танит. Мы быстро все расчистим.

– Отрицательно. Полная остановка.

Машины остановились в шестистах метрах от городского периметра. Призраки высадились из «Саламандр». Работающие на холостом ходу двигатели ревели в горячем сухом воздухе.

– Что за задержка? – рявкнул Сирус по воксу.

– Будьте наготове, – отозвался Маккол. Он оглянулся на рядового Домора, одного из высадившихся солдат. – Ты уверен?

– Уверен, как в том, что зовут меня Шогги, – кивнул Домор, бережно стирая кусочком фетра пыль, осевшую на линзах аугментированных глаз. – Вон там полотно дороги разбито и положено заново.

Большинство не могли ничего разглядеть, но у Маккола глаза были острее всех в полку. К тому же, Домор специализировался именно в минировании.

– Хотите, чтобы я проверил?

– Это, возможно, хорошая идея. Приготовься, но не наступай, пока я не скажу.

Домор пошел к своей «Саламандре», чтобы вместе с рядовыми Каобером и Урилом распаковать снаряжение минеров.

Маккол отправил отряды по три человека в разных направлениях в заросли акаста на каждой стороне дороги: Маквеннера налево, Бонина направо.

Окунувшись в пестрые тени под кронами фруктовых деревьев, солдаты стали невидимыми: маскировочные плащи слились с окружающей зеленью.

– Что за задержка? – повторил подошедший сзади капитан Сирус. Маккол повернулся.

Сирус вылез из своего «Завоевателя», именуемого «Гнев Пардуса», чтобы собственными глазами оценить обстановку. Это был сильный мужчина немного за пятьдесят, с характерными для пардусцев оливковой кожей и орлиным профилем. Макколу он казался слегка простодушным, и скаут-сержант был разочарован, когда Клеопас назначил Сируса в его передовой отряд.

– У нас тут штреки вон в том поле. А может и дальше, – жестом указал Маккол. – И, по-моему, местечко уж слишком тихое.

– Какая тактика? – коротко спросил Сирус.

– Отправить вперед минеров очистить для вас дорогу, и солдат – проверить деревню с флангов.

Сирус глубокомысленно кивнул.

– Могу сказать, что вы пехота, сержант. Чертовски хорошая, как я слышал, но все равно не знаете всех возможностей бронированных машин. Если вы хотите занять это место, мой «Гнев» может это сделать.

У Маккола упало сердце.

– Как?

– Именно для этого Адептус Механикус создали бульдозерные клинки. Только скажите, и я покажу вам, как работают пардусцы.

Маккол повернулся и направился к «Саламандре». Такой способ явно не вписывался в его понимание разведывательной операции. И он точно не хотел, чтобы пардусские танки тяжелыми орудиями выдали стрельбой местоположение почетной гвардии. Он был уверен, что сможет взять Лимату без шума и пыли. Но Гаунт велел ему сотрудничать с бронированными союзниками.

Сержант дошел до «Саламандры» и вытащил микрофон длинноволнового вокса.

– Разведотряд – первому.

– Первый, докладывайте.

– Мы встретились с вероятной помехой здесь, в Лимате. Похоже, минное поле. Прошу разрешения для капитана Сируса войти с помпой.

– Это необходимо?

– Вы велели быть хорошим и сотрудничать.

– И то верно. Разрешаю.

Маккол повесил микрофон и вызвал группу Домора.

– Сворачивайтесь. Пришел черед пардусцев.

Ворча, минеры начали упаковывать оборудование обратно.

– Капитан, – позвал Маккол Сируса. – Ваш выход.

Безмерно довольный, Сирус побежал к своему ревущему танку.

Повинуясь приказу, два «Завоевателя», открыв люки в башнях, прогрохотали мимо «Саламандр» и направились дальше по шоссе. Мрачные «Разрушители» ждали позади, тихо мурлыкая двигателями.

Два боевых танка опустили тяжелые бульдозерные клинки, подойдя к заминированному полю, и, вонзив их в землю, стали продвигаться вперед.

Методы разминирования капитана Сируса оказались прямолинейными и оглушительными. Массивные лезвия вырезали большой участок дороги и отбрасывали в сторону закопанные мины, которые рвались прямо перед машинами. Вокруг продвигавшихся танков клубились облака дыма и пламени. Если бы мины сработали под проходящей машиной, то изрядно бы потрепали ее, если не уничтожили. Но вырванные из земли, словно сорняки плугом фермера, они безвредно хлопали, едва опаляя острые лезвия бульдозерных клинков.

Маккол был вынужден признать, что зрелище получилось впечатляющим.

Дым и пыль долетели до дороги, где стояли «Саламандры». Маккол прикрыл глаза и намеренно придержал людей.

Меньше, чем через шесть минут «Гнев Пардуса» и его брат – «Лев Пардуса» уже катились к Лимате, оставляя позади изувеченную, обугленную дорогу.

Маккол поднялся на крыло «Саламандры» и приказал всем трем легким танкам двигаться вперед за ними.

Он оглянулся. «Разрушитель» исчез.

– Что за фес?

Как могло такое здоровое, тяжелое и уродливое испариться?

– Командир разведотряда – «Разрушителю»! Фес, где вы?

– «Разрушитель» – командиру. Простите, что запутал вас. Стандартные полковые передвижения. Я свернул с дороги, чтобы залечь. Лобовые атаки – это работа «Завоевателей», и Сирус знает, что делает.

– Понял, «Разрушитель», – Маккол, в целом незнакомый с правилами танковых сражений, уже подметил бросавшуюся в глаза разницу между боевыми танками типа «Завоеватель» и низкими «Разрушителями». «Завоеватели» были высокими и горделивыми, почти что величавыми, с массивными орудиями, а «Разрушители» – с длинным корпусом, гладкие, только с одним орудием, закрепленным на горбатой задней части, а не на башне. «Разрушители» были хищниками, охотниками среди танков, вооруженными только одной, но впечатляющей по мощности лазерной пушкой. Макколу они казались аналогом снайперов в пехоте. Аккуратные, проворные, неприметные, и попасть в них было сложно.

«Разрушитель», отправленный вместе с разведотрядом, назывался «Серый мститель». Его командира, капитана Ле-Гуина, Маккол никогда вживую не встречал, только узнавал его по голосу и по танку.

Сквозь поднявшуюся пелену дыма Маккол увидел, что «Завоеватели» уже вошли в деревню. Они взрывали пыль и грязь. Внезапно слева на них обрушился дождь выстрелов из ручного оружия.

«Гнев Пардуса» повернул пушку и единственным снарядом разнес в пыль целое здание. Его партнер начал обстреливать правую сторону главной дороги поселения. Дома на опорах разлетались в пыль или вспыхивали яркими факелами. Огнеметы на обеих машинах кипящей струей вспарывали стены домов и превращали их в обугленные руины.

По воксу раздались триумфальные крики капитана Сируса. Маккол мог разглядеть его в башне, подкреплявшего залпы главного орудия выстрелами из пушки на вертикальной турели.

– Какая показуха, – проворчал за его спиной Домор.

– Мальчишки с машинками, – промурлыкал Каобер. – Всегда хотят показать, у кого пушка больше.

Приблизившись, они нашли окровавленные и обугленные останки трех дюжин инфарди в руинах, которые организовал Сирус. Лимата была взята. Маккол сообщил новости Гаунту и ускорил продвижение отряда, соединив свою команду с впереди идущими «Саламандрами». «Разрушитель» выбрался из своего убежища и присоединился к арьергарду колонны.

– Следующая остановка – Бхавнагер! – с энтузиазмом воззвал Сирус из своего «Завоевателя».

– Выдвигаемся, – велел Маккол.

Прошло уже больше полусуток, как спаянная команда Корбека проехала место засады, увидев останки «Саламандр» и «Химер», которые команды «Троянов» столкнули на край дороги.

Корбек объявил привал. Все равно двигатель «Химеры» перегрелся, так что солдаты выбрались на воздух. Корбек, Дерин и Брагг прошлись по обочине, где куски темной земли и наскоро оструганные колья указывали на могилы павших.

– Бой, который мы пропустили, – сказал Дерин.

Корбек кивнул. Это место стало первой битвой Призраков, в которой он не участвовал. И это неправильно. Он проделал весь долгий путь с Танит, чтобы быть со своими людьми. Здесь он должен был сражаться и умереть, а не лежать в постели в милях отсюда.

Заныло в груди. Он проглотил еще пару обезболивающих пилюль, запив их глотком теплой воды из фляжки.

Грир спустился с оставшейся на дороге «Химеры» и рывком открыл задний капот, выпустив на волю жирный черный дым. С болезненной гримасой он пытался охладить хворые системы машины.

Майло хотел поговорить с Саниан, но эшоли отошла с Нессой к воде. Кажется, девушка-гвардеец учила студентку основам языка жестов.

– Ей нравится учиться, не так ли?

Майло оглянулся и увидел улыбку капитана Даура.

– Да, сэр.

– Я рад, что ты нашел ее, Брин. Не думаю, что мы далеко продвинулись бы без хорошего проводника.

Майло уселся на обломок дорожного полотна, Даур осторожно опустился рядом, чтобы не растревожить рану.

– Что вы знаете, сэр? – спросил Майло.

– О чем?

– Об этой миссии. Корбек сказал, что вы знаете столько же, сколько и он. Что вы… гм… чувствуете то же самое.

– Я не могу тебе объяснить, если ты просишь об этом. Просто я не могу избавиться от этого чувства…

– Понимаю.

– Нет, не понимаешь. И я это знаю. И люблю тебя, как брата, за то, что ты пошел с нами, пребывая в таком неведении.

– Я верю полковнику.

– Как и я. У тебя не было снов? Видений?

– Нет, сэр. Все, что у меня есть, это верность Корбеку. Вам. Гаунту. Богу-Императору человечества…

– Да защитит всех нас Император, – почтительно вставил Даур.

– Вот и все. Верность. Призракам. Вот все, что я знаю. И это все, что мне пока нужно.

– Но ты достал нам проводника, – внезапно раздался спокойный, слабый голос.

– Что?

Даур замолчал и поморгал.

– Что? – спросил он Майло, который смотрел на него с подозрением.

– Вы сказали «но ты достал нам проводника», только что. И голос был необычный.

– Да? Правда?

– Да, сэр.

– Я имел в виду Саниан…

– Знаю. Но фраза была странной.

– Я не помню… Фес, я вообще не помню, чтобы говорил такое!

Майло с сомнением воззрился на Даура.

– Со всем уважением, капитан, вы ведете себя сейчас очень подозрительно и очень меня настораживаете.

– Майло, да я сам себя настораживаю.

– Док.

– Корбек.

Они стояли в зарослях возле могил. Впервые с отъезда из Доктринополя им выпала возможность поговорить наедине.

– Твой сын, говоришь? Микал?

– Мой сын.

– Во снах?

– Теперь и днем. Думаю, это началось, когда я искал тебя в Старом Городе, старый ты мерзавец.

– Прежде тебе не снился Микал?

Микал Дорден погиб на Вергхасте. Он был единственным Призраком, который после гибели Танит имел выжившего родственника. Рядовой Микал Дорден. Главный медик Толин Дорден. Призраки, отец и сын, были вместе до… улья Вервун и Врат Виверна.

– Конечно. Каждую ночь. Но не так. А сейчас словно Микал хотел, чтобы я что-то знал, был где-то. И он сказал только «мученик Саббат». Я понял, когда услышал, как ты говоришь то же самое.

– Похоже, будет трудно забраться туда, – мягко промолвил Корбек и указал на Священные Холмы, которые маячили в отдалении, частично закрытые от взглядов пеленой дождя над лесами.

– Я готов, Корбек, – улыбнулся Дорден. – Думаю, что и остальные тоже. Но присматривай за рядовым Вамберфельдом. Его первый бой прошел не слишком удачно. Шок. Не все могут оставить такое в прошлом. Не думаю, что ему стоит быть здесь.

– По правде говоря, никому из нас не стоит. Я делаю все, что могу. Но я тебя понял. Буду за ним присматривать.

– Я тебя уважаю.

– Уверен, что уважаешь, парень, – промолвил Грир, заботливо латая старый движок «Химеры» и возвращая машину к жизни.

– Но я, правда, тебя уважаю, – повторил рядовой Вамберфельд.

– Это за что? – рассеянно спросил Грир, проверяя топливный шланг.

– За то, что присоединился к нашему походу. Это так благочестиво. Бесконечно благочестиво.

– Ну да, благочестиво, конечно, – пробурчал Грир.

– Святая разговаривает с тобой? – спросил Вамберфельд.

Грир посмотрел на него, скептически подняв брови.

– А с тобой она говорила?

– Конечно, говорила! Она была победоносной и совершенной!

– Это здорово. Но прямо сейчас мне нужно закрепить двигатель.

– Святая поможет тебе в работе…

– Да ты что?! Вот когда святая Саббат покажется здесь и поможет промыть охладитель, тогда я поверю.

Вамберфельд выглядел слегка подавленным.

– Тогда почему ты пошел?

– Из-за золота, разумеется, – ответил Грир, акцентируя каждое слово, словно разговаривал с ребенком.

– Какого золота?

– Из-за золота в горах. Даур тебе ничего не говорил?

– Н-нет…

– Это единственная причина, почему я здесь! Золотые слитки! Вот это для меня.

– Но никакого сокровища нет. Ничего материального. Только вера и любовь.

– Как пожелаешь.

– Капитан не солгал бы.

– Конечно, нет.

– Он любит всех нас.

– Разумеется. А теперь, если ты меня извинишь…

Вамберфельд кивнул и послушно побрел прочь. Грир покачал головой и вернулся к работе. Он не понимал этих танитцев, которые, на его взгляд, были слишком впечатлительными и чувствительными. С момента приезда на Хагию он столько слышал, как люди вновь и вновь твердили о вере и чудесах. Да, это был мир-храм. И что с того? Грир особенно не задумывался над всем этим. Ты живешь, ты умираешь, вот и конец истории. Иногда везет, и ты живешь дольше. Иногда удача отворачивается, и смерть получается скверной. Бог-Император и святые, сияющие ангелы, и все в таком духе – всей этой чушью люди забивали себе головы, когда им не везло.

Грир вытер руки о тряпку и потуже затянул хомут на шланге охлаждения. Эти неудачники оказались еще и чокнутыми. Полковник, и доктор, и этот совершенно спятивший Вамберфельд бредили видениями святой и явно были не в себе. С глухой девушкой он не разговаривал. Здоровенный детина был идиотом. Парень Майло вообще поехал только из-за той местной девушки, которая попала сюда совершено случайно, как казалось Гриру. Дерин единственный, кто, казалось, был в порядке. Грир был уверен, что это потому, что Дерин тоже пошел ради золота. Даур, должно быть, подрядил остальных лунатиков, играя на их одержимости святой.

Даур оказался крепким орешком. Он был опрятным, храбрым, настоящим образцом молодого, хорошо обученного офицера. Но под этой внешностью билось сердце коварного мерзавца. Грир знал этот тип. Он невзлюбил Даура с того самого момента, как они встретились в молитвенном дворе. Так унизить его перед лицом его же людей! Грира ранило только потому, что ему пришлось сражаться изо всех сил, доказывая свои боевые способности и снова завоевывая репутацию. Но Дауру был нужен водитель, и он поймал Грира. Храмовое золото, груды слитков, перевезенные из Доктринополя в тайное место, когда началось вторжение инфарди. Вот что сказал ему Даур. Он узнал это от умирающего аятани. Лучшая причина для похода, по мнению Грира.

Он не удивился бы, если бы выяснилось, что Даур намеревался использовать всех остальных и бросить. Грир будет присматривать за ним, когда придет время. Он ударит первым, если придется. Но сейчас он в безопасности. Дауру он нужен больше, чем все остальные.

Вамберфельд беспокоил его больше всего. Всех, кроме Майло и Саниан, Даур нашел в госпитале, и все были ранены, в бинтах. Все, кроме Вамберфельда. Грир знал, что у того проблема была в психике. Неестественное поведение, отстраненный взгляд. Он уже видел такое прежде, у людей, готовых сломаться. Военный психоз.

Грир не хотел оказаться поблизости, когда парень слетит с катушек.

Он захлопнул крышку двигательного отсека.

– Работает! Давайте, забирайтесь, если едем!

Вся компания двинулась обратно к «Химере». В который раз за день Корбек задал себе вопрос, во что он втянул себя и этих людей? Иногда все предприятие казалось правильным и неизбежным, но в остальное время его одолевали сомнения. Он нарушил приказы и заставил еще восьмерых гвардейцев сделать то же самое. И теперь он направлялся в глубь территории, кишащей врагом. Интересно, что случится, если они попадут в засаду? Майло был в порядке, док по большому счету не был солдатом, не говоря уже о Саниан. Нессу беспокоил обширный ожог от лазерного луча на животе. Плечо Брагга пока что не заработало, Даур и Дерин страдали от ранений в грудь, у Грига была ранена голова, в Вамберфельд балансировал на грани нервного срыва. Сам Корбек тоже старался дышать через раз.

Вряд ли за всю историю Имперской Гвардии была мобилизована когда-либо более странная команда. И менее экипированная. У каждого солдата был лазган, у Нессы – ее снайперская модель, лонглаз. У Брагга имелась большая автопушка. У них был целый ящик взрывчатки, собственно, и все. Насколько было известно полковнику, у них было только полдюжины магазинов для пушки. У «Химеры» имелся штурмболтер, но Корбек все равно не был уверен, сколько они смогут протянуть. Интересно, что бы сделал Гаунт в такой ситуации? На это Корбек знал ответ. Пристрелил бы их всех к фесу.

Сквозь деревья, густые придорожные заросли акаста и стволов выпириума стали проглядывать очертания Бхавнагера.

Было уже около полудня, яркое солнце немилосердно палило, и жара искажала восприятие расстояния. Разведотряд добрался до цели очень быстро, и, судя по вокс-сообщениям, главный конвой отставал от него всего на семьдесят минут.

Маккол объявил остановку и направился в заросли с Маквеннером, чтобы немного разведать обстановку. Пригнувшись, они пробирались в косых тенях одичавших фруктовых деревьев и внимательно оглядывали местность через монокуляры. Воздух был спокоен и недвижим, сухой и горячий, словно запекшийся песок. В листве стрекотали насекомые.

Маккол сравнивал увиденное с картой. Бхавнагер был крупным поселением, где самыми большими зданиями числились внушительный белоснежный храм с золотым куполом и массивный ряд кирпичных продуктовых складов на юго-западе. Молитвенные флажки и ленты жалко свисали с гирлянд в неподвижном воздухе. Дорога, по которой продвигался конвой, входила в город на юго-востоке, бежала к югу от храма к тому, что выглядело треугольной торговой площадью, которую с натяжкой можно было считать городским центром, и затем появлялась вновь к северу от больших зданий в дальнем пригороде. Маккол подумал, что это механические мастерские. От рыночной площади сетью расходились линии дорог поменьше, обрамленные лавками и жилыми домами.

– Выглядит спокойно, – сказал Маквеннер.

– Но в то же время не лишено жизни. Вон там люди, на рынке.

– Вижу их.

– И двое вон там, на нижнем балконе храма.

– Дозорные.

– Похоже на то.

Они двинулись еще немного вперед, следуя параллельно дороге. Как только шоссе вынырнуло из фруктовой чащи, больше пятнадцати сотен метров его оставались открытыми и незащищенными вплоть до въезда в город. Деревья были вырублены, кусты выкорчеваны.

– Похоже, они не хотят, чтобы кто-нибудь к ним пробрался незамеченным.

Маккол поднял руку и велел сохранять тишину. Теперь уже они оба засекли движение в деревьях в двадцати метрах справа от них и самой дороги.

В то время как Маквеннер с лазганом остался в укрытии, Маккол бесшумно заскользил вперед по сухому подлеску, достав из ножен серебряный клинок. Из маленького наблюдательного шалаша под деревьями за дорогой следил человек, стоя спиной к Макколу. Машины разведотряда расположились за поворотом и были не видны ему, но он, должно быть, услышал шум двигателей. Послал ли он уже сигнал или ждал, кто покажется из-за поворота?

Маккол прикончил его быстрым и внезапным ударом. Вряд ли противник вообще успел узнать, что умер.

Он был одет в зеленый шелк, а грязная кожа пестрила татуировками.

Инфарди.

Маккол проверил труп и обнаружил старый автоган, но никакого подобия вокса. Однако имелось маленькое круглое зеркальце. Просто, но эффективно. Возможно, сигналы солнечными зайчиками от зеркальца предназначались другому невидимому наблюдателю через дорогу. Сколько их? Может, гвардейцы уже пропустили, не заметив, парочку таких же?

Маккол оглянулся назад, на город, как раз вовремя, чтобы увидеть, как вспыхнул и отразился на балконе храма луч. Через минуту или чуть больше вспышка повторилась.

Это был ответ? Или вопрос? Или обычная проверка? Маккол не мог решить, использовать зеркало или нет. Он все испортит, если подаст неверный сигнал. А если отсутствие ответа будет столь же плохим вариантом?

На храме вновь показалась вспышка.

– Командир, – прошипел по воксу Маквеннер.

– Что?

– Вижу световые сигналы.

– Из храма?

– Нет. На дальней стороне дороги от тебя, примерно в тридцати метрах, прямо там, где заканчиваются деревья.

У Маквеннера угол обзора был получше. Маккол осторожно выбрался из укрытия и чуть сдвинулся в сторону. Маскировочный плащ помогал сливаться с местностью. Теперь и он увидел второго караульного, на другой стороне дороге, под камуфляжной сеткой. Тот смотрел на шоссе и, похоже, еще не заметил Маккола.

Скаут-сержант убрал в ножны клинок, поднял лазган и вкрутил снятый ранее глушитель.

Он подождал, пока враг повернется и вновь поднимет зеркало, а потом выстрелил ему в ухо. Инфарди рухнул на землю. Скауты же вернулись к отряду. Сирус ждал их вместе с командиром другого «Завоевателя».

– Понятия не имею, какова численность, но город занят врагами, – объяснил Маккол. – Мы сняли двух дозорных на дороге. Они внимательно следили за шоссе и южной частью города. Я бы предпочел потратить время, чтобы рассредоточить людей по лесу и очистить его от других лазутчиков. И, может быть, предпринять вылазку после наступления темноты. Но время работает против нас. В городе сообразят, если уже не сообразили, что дозорные слишком долго молчат.

– Проклятье, да у нас на хвосте весь конвой, меньше чем в часе езды, – сказал Сирус.

– Может, этим и стоит воспользоваться, – предложил второй командующий, невысокий человек по имени то ли Фарант, то ли Фарантер. Маккол еще не запомнил. – Подождать прибытия главных сил и затем навалиться всей мощью.

Эта идея Макколу пришлась по душе. Они могли потратить кучу времени, пытаясь перехитрить противника. Может, именно сейчас и нужно было воспользоваться грубой силой. Возможно, это был бы наилучший вариант. Простой, прямой, экспрессивный. И никакой возни.

– Сейчас доложу обо всем командующему и обсужу с ним, – сказал он и направился к «Саламандре».

Внезапно раздался слабый, далекий грохот, приглушенный мертвым горячим воздухом. Через секунду с небес обрушился оглушительный визг.