Текст книги "Двуглавый орел"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

– Держите строй и поверните на три градуса к югу. Сейчас уже не было времени для обратной перетасовки, и это значило, что Марквол остается на позиции ведущего. Было ли это удачной идеей? Уже нет времени даже думать об этом.

– «Умбра Восемь», вы остаетесь за ведущего. Будьте готовы пикировать, если мне понадобится ваша помощь.

– Вас понял, ведущий. Будет сделано!

Ну наконец! В голосе парня послышался азарт. Это ему не помешает. Кроме того, рядом всегда Ван Тул, опытный и надежный, а Эспир так просто прирожденный фланговый пилот.

Джагди слегка пихнула в сторону рычаг дожигателя топлива и, заложив широкий вираж вниз и влево, не обращая при этом внимания на мягкое давление небольшой перегрузки, вывела свой самолет из группы, которая теперь уже стала представлять собой V-образное трио. Долгое пике придало дополнительную мощь крыльям ее машины, и ко времени, когда она стала приближаться к своей цели, стрелка спидометра уже коснулась отметки две тысячи километров в час. Вполне приемлемая скорость, чтобы изящно отклониться от опасного сближения, если это дружественные самолеты, и вполне достаточная, чтобы пойти наперехват, если это враги.

Пять километров до сближения…

Четыре…

Небо неожиданно стало очень ясным – судя по приборам, не более четырех десятых облачности, – и впервые, вместе с протянувшейся под ней обширной зеленой долиной реки Лида, Джагди смогла увидеть далеко вдали подернутую дымкой гряду Маканайтских гор.

Три километра… А вот и они. Все еще ниже ее, но приближаются с пугающей быстротой. Неудивительно, ведь они летят ей навстречу и их скорости складываются. Девять машин. Держатся вместе, хотя строем это не назовешь.

С расстояния два километра она определила их тип. «Циклоны». Звено «Циклонов» энозианских ПСО.

Двойные турбовентиляционные двигатели на дельтовидных крыльях, окрашенные в блестящий металлический цвет, гнали самолеты на север, по-видимому, на пределе своих возможностей.

Какого черта они делают здесь? Они что, бегут?

Инстинкт летчика заставил Джагди нажатием кнопки убрать красные заслонки безопасности с ее главных пушек.

– Нарушители «Циклоны», нарушители «Циклоны», говорит ведущий «Умбры Четыре-Один»… – начала она говорить в вокс, но тут же остановилась.

Один из замыкающих группу «Циклонов» внезапно задрожал и взорвался. Сразу после короткой огненной вспышки в виде ослепительного шара, по которой можно было понять, что воспламенились огромные запасы горючего, из эпицентра вырвалось несколько вихреобразных клубов белого дыма, причудливо извивающихся и постепенно рассеивающихся на фоне безоблачного неба. В то же время пылающие обломки самолета стремительно полетели вниз, чтобы усеять собой просторные поля долины.

Что-то неуловимое малинового цвета и изогнутой формы на бешеной скорости пронеслось мимо. Прежде чем Джагди сообразила, что это, оно уже стремительно взмыло вверх и вышло из зоны видимости.

– «Летучие мыши»! «Летучие мыши»! – закричала она в вокс.

Морская набережная Тэды, 15.20

Они хотели отпраздновать. Понятное дело – первый боевой вылет на новом театре военных действий, к тому же успешный… Но у Вилтри сейчас было совсем другое настроение. Обратная дорога на базу потребовала от него слишком большого нервного напряжения. Последние полчаса полета, когда горючее было на исходе, все бомбы сброшены, а боеприпасов почти не осталось, их группа находилась в крайне уязвимом положении. Хотя командование и уверяло его, что вражеская авиация не в состоянии достичь побережья и прилегающих к аэродрому районов, весь последний отрезок пути Вилтри был сильно взвинчен: ладони вспотели так, что летные перчатки можно было выжимать (он обнаружил это уже на земле).

Даже когда в поле зрения появилась авиабаза Северного сектора и бомбардировщики, взяв за ориентир сигнальные огни аэродрома, уже пошли на посадку, он все равно никак не мог отделаться от непонятной уверенности, что им грозит какая-то смертельная опасность, что что-то ужасное может возникнуть в любой момент из ниоткуда и тут же всех их уничтожить.

Аэродром. Внешний периметр. Повсюду синие флаги. Двигатели работают в минимум своих мощностей, а скорость огромного корпуса «Греты» уже почти достигла точки полного торможения.

В этот переходный момент, чтобы его «Мародер» сохранил равновесие, Вилтри повернул сопла векторных двигателей, переводя самолет из горизонтального в вертикальный режим полета. Теперь только пару раз слегка надавить на газ – небольшой подъем, зависание, снова вниз, касание! Все. Цел и невредим.

Остальные самолеты звена «Ореол» уверенно приземлились вокруг.

Вилтри знал, что Джадд и другие парни уже приглядели себе таверну близ пансиона, где их расквартировали. Шумной ватагой они повылезали из бомбардировщика, сбрасывая снаряжение на бетонную площадку и приветствуя успешное приземление дикими воплями и хлопками.

– Я подойду попозже, – сказал им Вилтри, – мне еще нужно написать отчет.

Пройдя в душевые за комнатой распределения, он сбросил одежду и принял самый долгий в истории Империума душ, безмолвно простояв в воняющей камнебетоном кабинке под чуть теплой струей воды. Затем он переоделся в запасной комплект формы, которую, несмотря ни на что, не забыл положить перед вылетом в вещевой мешок. Когда он надевал бежевую кожаную куртку, то отметил, что руки у него все еще дрожат.

Его команда уже уехала. После недолгих поисков Вилтри поймал транспорт, который шел в центр города, чтобы подобрать там команду космических ВВС. Он высадился на углу, там, где дорога, ведущая к старому храму, выходила на рынок, который обычно занимали торговцы свежей рыбой.

Вокруг не было ни души. Немного подумав, Вилтри пошел на север – в сторону побережья и подальше от темных, мощенных досками улиц. Ветер уже доносил до него йодистый запах моря.

В данную минуту у него были весьма смутные представления, где он находится и как пройти к зданию пансиона. Ничего, всегда найдется кто-нибудь, кто подскажет, если уж действительно будет необходимо.

Когда Вилтри вышел к пирсам, это оказалось для него полной неожиданностью. Он лишь свернул за угол какой-то тесной, изобилующей, казалось, никогда не просыхающими лужами улицы, как тут же оказался на ярко освещенном, открытом всем ветрам приморском бульваре. Прямо перед ним – по ту сторону чугунной балюстрады, железобетонной дамбы и узкой полоски серой гальки – раскинулось бескрайнее море. Вокруг, насколько хватало глаз, никого не было. Лишь тяжелый грузовик прогрохотал мимо. Вилтри перешел широкую дорогу и подошел к самой балюстраде. Вид моря не мог не поразить его. На Фантине не было морей – жидких морей, во всяком случае. Между тем небо уже пожелтело и солнце все быстрее соскальзывало вниз, в неторопливую предвечернюю часть дня. Бескрайнее скопление воды вдруг показалось ему гигантским живым существом, которое в вялом ритме лениво перекатывает складки своего аморфного тела и с шипением трется ими о прибрежный песок. Только у самого берега волны немного поднимались и начинали пениться, но уже чуть дальше необозримая морская гладь принимала ровную изогнутую форму вздымающейся поверхности расплавленного металла, сохраняя такое состояние до почти не различимой глазом линии горизонта. Это немного напомнило Вилтри планету Скальд.

Прямо от морской набережной в сторону моря выступало три длинных пирса, каждый из которых был оснащен узорчатыми коваными стояками и перилами, выкрашенными в белый цвет. Несмотря на то что в этот день Вилтри был порядком измотан, он сообразил, что когда-то это были общие для всех горожан места развлечений. Вдоль набережной стояли шеренги магазинов с опущенными ставнями, закрытые залы для танцев, на стенах которых висели полустертые, порванные ветром афиши с приглашениями на еженедельные танцевальные вечера и прочие праздничные мероприятия. Неожиданно Вилтри полностью захватила идея пройти по ведущему в никуда металлодеревянному мосту, в то время как незнакомая ему морская стихия будет грозно колебаться под ним.

Вилтри пришлось немного пройтись по набережной, пока он не подошел к арке входа на ближайший пирс. Большая грифельная доска была приставлена к решетчатым воротам. Мелом на ней было жирно написано: «Дворец изысканных закусок. Сервировка стола. Живописные морские виды».

Что ж, это ему подойдет. Это, пожалуй, то, что нужно.

Он осторожно ступил под узорчатые своды кованой арки и затем проследовал по пирсу дальше. Теперь шум моря стал намного громче, а между досками настила можно было видеть, как прямо под его ногами колышутся волны. Это вызывало легкое головокружение и даже волнение, помогая заглушить тот постоянный страх, который Вилтри носил в своем сердце.

Кафе располагалось на самом конце пирса. Все остальные постройки были закрыты и находились в совсем запущенном состоянии.

Еще на подходе Вилтри почувствовал запах кофеина и сахарных леденцов. Никогда еще в жизни он не находился так далеко от твердой земли, никогда еще ему не доводилось вот так прогуливаться над океанской гладью.

Зал кафе оказался огромным, что, возможно, являлось свидетельством широкой популярности этого заведения в недавнем прошлом, когда в поисках развлечений толпы горожан заполняли морскую набережную Тэды и заходили сюда, привлеченные живописными морскими видами и изысканной кухней. Широкие зарешеченные окна кафе выходили на все стороны, хорошо освещая столики, расставленные кругами по всему залу. Некоторые из них занимали пожилые мужчины и женщины, видимо не в первый раз зашедшие сюда перекусить. Чуть в стороне от них сидели двое рядовых Содружества, которые выглядели крайне уставшими и измотанными. Из кухни, где готовилась пища, доносились звуки великолепного тресианского вальса.

Вилтри занял столик недалеко от окна, чтобы лишний раз иметь возможность полюбоваться морским видом.

– Что будете заказывать?

Он поднял голову. Девушка в платье в синюю полоску и белом переднике появилась словно из ниоткуда. Он поспешно раскрыл лежащее на столе меню:

– Э… Кувшин кофеина, пожалуйста.

– Желаете что-нибудь закусить?

Вилтри все еще внимательно изучал предложенное меню. Только очень немногие наименования блюд говорили ему о чем-то.

– Копченый окорок с…

– Окорока нет, к сожалению, – сказала девушка. – Также нет блюд с жареной птицей.

– Но я здорово проголодался, – пожаловался Вилтри, который сам только что это осознал.

– Можем вам предложить хороший лорикс. С хлебом.

– Что ж, значит, сегодня у меня будет такой обед.

Девушка исчезла. Он вновь взглянул на море – огромное, подвижное, цвета стали. Раньше только небо ему доводилось видеть таким. Между тем погода начала меняться.

Официантка вернулась с подносом. Она поставила на столик пилота кувшин с кофеином, маленькую чашечку, сахарницу, блюдо с нарезанными ломтиками хлеба, а также тарелку с чем-то непонятным. Как только она отошла, Вилтри налил немного кофеина и исследовал незнакомое блюдо. Оно вкусно пахло и выглядело довольно сносно, хотя он и не мог с уверенностью сказать, что же это такое и как это полагается есть. Вилтри попробовал кусочек, но нашел такую пищу немного соленой и слишком тяжелой на его вкус. Все же он съел немного, но затем отставил тарелку. Он решил, что местный хлеб, который оказался вполне съедобным, заменит ему основное блюдо.

– Там, за шестнадцатым, клевый парень, – сообщила Летрис. – Думаю, из другого мира.

Бека взглянула в указанную сторону и перестала вытирать прилавок.

– Я обслужу его. Ты ведь уже идешь, не так ли?

– У меня свидание, – нахально улыбнулась Летрис – Шикарный летчик из ПСО. Его зовут Эдри. Довольно симпатичный.

– Желаю весело провести время. Смотри не делай ничего такого, чего я бы не делала на твоем месте.

– Ну уж нет, спасибо. В этом случае мне не останется ничего интересного, – хихикнула Летрис и стала развязывать свой передник.

Бека протерла несколько столиков, прежде чем подошла к тому, что стоял у окна.

Да, это был он. Тот самый печальный, прилетевший из другого мира незнакомец, которого она днем раньше уже видела в храме. Который еще разговаривал сам с собой.

Она подумала, что хорошо бы, чтобы сейчас он был в уравновешенном состоянии. Ведь ее дневная смена уже подходила к концу, и это давало ей возможность хотя бы часок поспать до начала ночной.

– У вас все в порядке, сэр? – спросила она.

– Да-да. Все замечательно, – ответил Вилтри, не поднимая взгляда.

Трон Земли! Какое же несчастное выражение лица!

– Вам не понравился лорикс? Не привыкли к такой еде? – поинтересовалась Бека, забирая на поднос та релку с недоеденным блюдом.

Он поднял голову и, немного смутившись, ответил:

– Э… Да нет, я уверен, что блюдо было великолепно, но… Это ведь была рыба, не правда ли?

– Краб.

Вилтри кивнул:

– Дело в том, что, боюсь, я… Я никогда прежде не ел рыбы. Или крабов, какими бы они ни были. Это немного… Немного неожиданный вкус.

– Вы никогда раньше не ели рыбы?

– Я… Я имел в виду, что мой мир… Там, понимаете ли, совсем нет морей…

– О! Так вы, должно быть, так ничего и не ели!

– Нет-нет, спасибо. Я поел хлеба, так что теперь я сыт.

– Что ж, хорошо, – согласилась Бека, убирая все со столика.

Вилтри все еще продолжал сидеть в кафе, завороженно глядя на море, когда смена Беки закончилась и на ночное дежурство пришла Полля, чтобы сменить свою напарницу. Солнце к тому времени зашло, и цвет моря изменился. Вода в нем стала черной, как авиационное топливо.

Вилтри заказал еще одну чашку кофеина и стал медленно потягивать его, не отрывая взгляда от монотонной череды волн, мерно накатывающих на берег, чтобы там разбиться о гальку.

В небе над долиной Лиды, 15.29

Раздались залпы зенитных орудий, и Джагди, развернув свою «Громовую стрелу», которая вся дрожала от работающих на полную мощь двигателей, тут же устремилась на место сражения. Шесть малиновых и розово-лимонных «летучих мышей» класса «Саранча» – класса, к которому принадлежали самые легкие и маневренные из всех вектор-реактивных самолетов Архенеми, – атаковали с тыла группу «Циклонов», отчаянно пытающихся уйти от преследования.

Их судьба была предрешена. Она увидела, как слева от нее взорвался еще один «Циклон», а другой резко ушел куда-то влево и теперь, оставляя за собой след черного дыма, выписывал в небе широкую дугу, которая неизбежно должна была закончиться на земле.

Две «Саранчи» пронеслись прямо под самолетом Джагди, но третья сбросила скорость и заложила вираж, готовясь атаковать очередной «Циклон». Тут она попала в перекрестье, прицела Джагди, и система наведения мгновенно отреагировала короткими позывными.

Большой палец Джагди автоматически нажал на пусковую кнопку зенитного орудия.

Истребитель серии Ноль-Два даже дал крен, когда сдвоенные лазерные пушки на его носовой части изрыгнули пучок смертоносных молний.

Сверкающие снопы зигзагообразных острых лучей вылетели из орудийных гнезд боевой машины и, пронзая пространство, устремились вниз к «летучей мыши». Пораженный вражеский самолет развернуло в воздухе и отнесло в сторону, после чего он начал испускать клубы белого дыма, все более удаляясь по пологой траектории от места сражения и все быстрее и быстрее теряя при этом высоту.

– Начало положено, – усмехнулась в летную маску Джагди. – Лидер Четыре-Один вызывает звено. Я вступила в бой. Повторяю: я вступила в бой.

Краем уха она услышала ответ Марквола, но смысл его не дошел, так как в голове помутилось от тех многократных перегрузок, которые возникли, когда ей пришлось буквально положить на спину свой самолет и дополнительно включить сопла вертикального взлета, чтобы круто развернуться и уйти в сторону от приближающейся «Саранчи». Вражескую машину удалось рассмотреть только мельком: мерцающий блеск орудийных гнезд, розово-лимонные пятна изогнутых крыльев…

Вывернув до предела рычаг подачи газа, Джагди устремила свой самолет, слегка задравший носовую часть, в самую гущу сражения и увидела, как два «Циклона» с грохотом проносятся мимо, а преследующая их «Саранча», готовясь к атаке, уже закладывает вираж. Не прошло и секунды, как все это промелькнуло мимо нее.

Ни один из самолетов звена «Умбра» не был оснащен на этот вылет дополнительным ракетным вооружением – не было ни самонаводящихся ракет, ни ракет класса «воздух – воздух». Джагди приходилось полностью полагаться на точную, прицельную стрельбу из своих орудий.

Она бросила самолет вниз и рванула вправо руль управления, ловко развернув таким образом тяжелую машину. Горизонт бешено завертелся перед ее глазами. Один из «Циклонов» прошел прямо под ней, время от времени оставляя за собой след бурого дыма. Пикирующая на цель «Саранча» уже исчезла из виду, но появилась другая, кроваво-алая, которая, без сомнения, взяла курс на терпящую бедствие энозианскую машину.

Джагди направила свой визжащий турбовинтовыми моторами самолет в очередное глубокое пике, так что перегрузка буквально вдавила летную маску ей в лицо. В глазах у пилота помутилось, но все же она успела заметить, что на мгновение красная «Саранча» попала в перекрестье прицела. Включив дополнительные реактивные двигатели, вражеский самолет тотчас рванулся в сторону, вильнув вбок вопреки законам баллистики, но Джагди, повинуясь своему безошибочному чутью летчика, поступила так же и тем самым свела на нет его маневр. Она бы и сама не смогла объяснить свои действия, но решение оказалось абсолютно верным: «Саранча» ушла в ту же сторону, что и «Громовая стрела».

Джагди ударила из всех своих лазерных пушек и, кажется, куда-то попала, потому что за вражеской машиной потянулся хвост из черного дыма и металлических кусков обшивки крыльев. Затем «Саранча» исчезла из поля ее зрения, но когда пилот заложила очередной вираж, то увидела, как красный самолет уходит на восток. Был ли он серьезно подбит или просто бежал? Кто знает? Старое проверенное правило истребителей: не привязывайся к одной цели!

Джагди снова развернула «Громовую стрелу» и направила ее немного вверх, таким образом проскользнув меж двух несущихся на север «Циклонов». Послышались позывные ауспекса. Кто-то поймал ее в прицел. Джагди заложила крутой вираж, оглядываясь через плечо и нервно озираясь по сторонам. Где он, черт возьми?

Выстрел лазерной пушки прожег небо слева, здорово тряхнув ее машину. Неожиданно на левом крыле появились дымящиеся полосы. Джагди опять заложила вираж и развернула самолет. Она все еще в чьем-то прицеле. На этот раз выстрелы прошили пространство справа. Она накренила крыло и, бросив машину в крутой вираж и не сбавляя скорости, открыла сопла реактивного двигателя, так что у нее получилось два поворота подряд. «Саранча», которая все это время держалась сзади, по инерции пролетела мимо. Пилот успела заметить множество знаков воздушных побед, отмеченных белой краской под нижней панелью кабины вражеского самолета.

Марквол, который находился тремя тысячами метров выше и производил разворот всей группы, в это время, положив свой самолет на левое крыло, уже напряженно вглядывался вниз, стараясь рассмотреть сквозь пелену облаков те невероятные спирали, которые выписывали сражающиеся машины. Ван Тул и Эспир, не нарушая боевого порядка, следовали за ним.

– Пикируем и сразу стреляем, – дал последние указания Марквол.

Бог-Император, он ведь всю жизнь мечтал произнести эти слова в настоящем сражении.

– Следуем за вами, Восьмой, – спокойно отозвался Ван Тул.

– Только скажи когда, – добавил Эспир.

– По моему сигналу… Три, два… Сигнал!

Все три «Стрелы» разом скользнули вниз, набирая скорость по мере снижения. Классическое пикирование перехватчиков. Марквол увидел самолет Джагди и две «летучие мыши». Еще две, с устаревшими, поршневыми двигателями, очевидно, принадлежали местным ВВС. Он пикировал на них так быстро…

Орудия! Трон Земли! В волнении он напрочь забыл подключить электропитание к активатору орудий. Пилот сорвал крышку с панели выключателя. Одна из «летучих мышей» метнулась под его левое крыло. Наверняка они увидели, что три «Стрелы» пикируют на них. Ну и что? Какая теперь разница?

Маркволу показалось, что что-то попало в прицел, и он изо всех сил вдавил кнопку. Машина затряслась, когда орудия выпустили заряд, и пилот тут же во весь голос проклял все на свете. Дело в том, что он намеревался привести в действие активатор автоматической пушки, но эта кнопка, как назло, оказалась на одной линии с кнопкой лазерного орудия. В результате он одним залпом совершенно напрасно растратил почти половину боеприпасов своей батареи и при этом даже никуда не попал.

Если не считать… вон тот «Циклон», который покинул своего товарища и теперь стремительно падал, объятый пламенем. Марквол, обливаясь потом в своей летной маске, только бессмысленно моргал глазами. Дерьмо! Не может быть! Пожалуйста, скажите, что он не делал этого! Пожалуйста!

Восьмой! У вас какие-то неполадки? Марквол, ты слышишь меня? – Голос Ван Тула ворвался в его кабину через динамики.

Марквол сразу очнулся. Одну или две секунды он бессмысленно таращился на подбитый им «Циклон», но и этого было более чем достаточно, чтобы проскочить высоту, на которой велось сражение. Глупейшая ошибка!

– У меня все в порядке! Все в порядке! – закричал он и инстинктивно потянул на себя рычаг управления.

Это была еще одна ошибка, достойная новичка. Марквол направил самолет вверх слишком круто и растерял ту скорость, которую машина набрала за время пикирования. Теперь его «Стрела» вновь тяжело набирала высоту, и ее скорость стала опасно низкой.

– Ты тупой придурок! – вскричал Марквол.

– Восьмой, я вас не понял, повторите!

– У меня все в порядке! – огрызнулся юный летчик и стал по широкой дуге разворачиваться, надеясь, что таким образом вновь обретет скорость.

Не успел он это сделать, как прямо по его курсу мимо него пронеслась вражеская «Саранча». Рванувшись к активатору орудий, Марквол тут же открыл по ней бешеный огонь. Все мимо.

Он лишь увидел, как растворяется в небе жемчужный след от выстрела лазерной пушки. В кабине зазвучали позывные системы оповещения, которые сообщили, что батареи его орудий полностью истощены. Юноша опять сглупил. Он впустую израсходовал весь заряд и теперь остался без своего основного оружия. Все тридцать выстрелов были растрачены за два бессмысленных залпа.

Задрав голову, Джагди видела, как все три самолета ее группы, спикировав, сразу вступили в бой. Машина Ван Тула, оказавшись на несколько сотен метров выше, на два часа от нее, умело атаковала заходящую на вираж «Саранчу». «Летучая мышь» мгновенно превратилась в огненный шар, и «Громовая стрела» Ван Тула, пролетая по дуге сквозь волну огня от подбитой машины, неожиданным образом увлекла за собой настоящий вихрь из объятых пламенем обломков. Эспир совершил образцовый подлет на цель, но выбранная им жертва в последний момент взмыла вверх и затем на широком вираже ушла далеко в сторону. Оставленный не у дел, Эспир аккуратно выровнял самолет и, развернувшись, бросился в погоню за другой «летучей мышью».

Джагди не совсем понимала, что происходит с Маркволом. Парень пронесся как наскипидаренный и сразу разрядил невероятное количество энергии лазерной пушки. Что это? Нервный срыв, который иногда случается во время первого вылета? Может быть. Может быть, это также объясняло, почему он пролетел нужную высоту и потом, теряя скорость и впустую расходуя топливо, стал осуществлять самый нелепый выход из пике, который она когда-либо видела с момента окончания летной школы.

Джагди даже хотела выйти из боя, чтобы прикрыть его, но «Саранча» успела вновь сесть ей на хвост, и, несмотря на все уловки и ухищрения, Джагди то и дело попадала во вражеский прицел.

– Ведущий Четыре-Один вызывает «Умбру Пять».

– Говорите, ведущий!

– Эспир! Во имя Трона, прикрой парня!

– Уже выполняю!

Эспир быстро развернул свою «Стрелу» и бросился на помощь «Умбре Восемь», которая теперь виляла из стороны в сторону, неумело исполняя серию обманных маневров.

– Восьмой, говорит Пятый. Ты в порядке?

– Да. У меня… все…

– Восьмой, у тебя что, какие-то неполадки с орудиями?

– Никак нет, Восьмой.

– Ты так грохнул по небу, что, казалось, разрядил всю батарею.

– Нет-нет, Восьмой. У меня все отлично.

Эспир только покачал головой. Сейчас он был напряжен. Очень напряжен. И не только из-за этого воздушного боя. Пожалуй, Перс Эспир – единственный из всех пилотов «Умбры» – недолюбливал «Громовые стрелы». Он скучал по своей старой «Молнии» гораздо больше, чем мог себе признаться. В комнатах распределения другие пилоты, собираясь вместе, обычно расхваливали свои «Стрелы» и говорили о них так, как будто речь идет о подругах, женах, мужьях… Эспир никогда ничего подобного к этим самолетам не испытывал. Его машина, бортовой номер Девять-Девять, совсем ему не подходила. Она была очень старая – настоящий ветеран среди перехватчиков, хотя заботливые руки механиков и поддерживали ее во вполне приличном состоянии. То ли «Громовые стрелы» вообще ему не соответствовали, то ли все дело было в этом конкретном Девять-Девять – Эспир не знал, но каждый раз, когда он садился за штурвал, ему приходилось бороться с самолетом, заставлять делать то, что нужно. Дошло до того, что он теперь с опаской ожидал каждого приближающегося вылета.

В Империуме, где тщательно оберегаемые и постоянно ремонтируемые боевые машины могли быть в десять, двадцать, пятьдесят раз старше своих пилотов или водителей, были широко распространены легенды о проклятых самолетах и танках, якобы приносящих несчастье своим владельцам. Говорили, что эти машины обречены отбирать жизни у своих хозяев до тех пор, пока сами не будут уничтожены. У «Громовой стрелы», бортовой номер Девять-Девять, и до Эспира была уже длинная и непростая история. В разное время шестеро летчиков погибли или были покалечены в ее кабине. Также было два неудачных приземления и три серьезных ремонта. Эспир как-то спросил Хеммена, своего главного механика, действительно ли Девять-Девять проклят. Хеммен рассмеялся, хоть и не совсем по-доброму, и ответил, что нет. Однако уже на следующее утро при заправке произошел несчастный случай. Младший механик, работая с горелкой, так обжег себе руки, что буквально припаял кожу к фюзеляжу.

Эспир старался не думать ни о чем плохом, хотя трудно было забыть, что на своей старой «Молнии» он сбил четыре вражеских самолета, а на новой машине пока ни одного. Мало того, теперь почти каждый раз, когда он возвращался с задания, его механики должны были думать, как залатать очередные пробоины в обшивке «Громовой стрелы».

Эспир умело пристроил свой самолет к движению машины Марквола, и сейчас они летели параллельными курсами. Как-никак, а он был опытным командным летчиком. Знал, как нужно осуществлять прикрытие и защищать спину своего товарища по группе. Вот почему именно ему Джагди поручила такое задание, и он, конечно, его выполнил. И все же Эспир был напряжен. Марквол здорово тревожил его своими неумелыми маневрами. Неожиданно на панели приборов зажглась лампочка, говорящая о резком падении давления в баке машинного масла. Что это значит? Неужели его подстрелили, а он даже не заметил?

«Не отвлекайся от игры, Перс. Не отвлекайся от игры», – подумал Эспир. Парень попал в беду, и сейчас ему нужна была его помощь.

– Разворачивайся, Восьмой. Давай-ка посмотрим, не сможешь ли ты еще быть здесь полезным.

Он окинул взглядом летящую рядом машину и увидел, как Марквол в красном шлеме энергично кивнул и поднял вверх большой палец. Солнце блеснуло, отразившись от его кабины.

Затем блеснуло еще раз… отразившись уже от чего-то другого.

– В отрыв! В отрыв! – заорал Эспир.

Обе «Стрелы» рванулись вверх и в разные стороны, поскольку мимо, почти невидимый глазу, промелькнул розово-лимонный объект. В кабине Эспира зазвучали позывные о получении повреждений.

– Восьмой, ты где? – уже почти прохрипел он, стараясь управиться с непослушным рычагом, не позволявшим выровнять самолет.

– Я не вижу его! Я не вижу его! – раздалось из вокса.

Эспир уже нашел «Умбру Восемь» в небе и теперь прекрасно видел, что, находясь справа и выше его, Марквол собирается взмыть под неимоверно острым углом. Перс резко добавил газу и начал подъем.

– Восьмой, остановись! Мотор заглохнет, если взять вверх так круто!

Тишина в ответ. Из-за колоссальных перегрузок юный летчик, видимо, не мог произнести ни звука.

«Только не отключайся… Не отключайся…» – молил про себя Эспир. Вот дерьмо! С востока, выбрасывая огонь из всех орудий, на Марквола вновь пикировала «летучая мышь». При попадании «Стрелу» здорово тряхнуло, что, возможно, сослужило ее пилоту добрую службу, потому что вывело самолет из этого самоубийственного подъема, а может быть, и привело летчика в чувство.

Эспир ударил по кнопке разогрева двигателя и, круто развернув самолет влево, так что его мощный корпус заходил ходуном, заставил его плавно взмыть на несколько десятков метров, чтобы оказаться на пути у стремительно приближающейся «Саранчи». Будь он проклят, если позволит угробить парня в первый же его боевой вылет.

Эспир открыл активатор орудий. Выбор пал на автоматические пушки. Последовал точно рассчитанный залп под очень удобным для стрелка углом. «Саранча» задрожала и с уже простреленным корпусом резко ушла куда-то влево.

Тут откуда ни возьмись вдруг появилась еще одна «летучая мышь», которая стремительно шла прямо на них. Эспир рванул штурвал и, слегка опустив носовую часть самолета, направил его наперерез атакующей «Саранче», стараясь закрыть машину Марквола своей собственной.

Секундой позже Марквол увидел, что происходит, но было уже слишком поздно. Сразу несколько точных попаданий сотрясли самолет Эспира. Полетели куски снесенной обшивки, части штурвала, выхлопной трубы двигателя. Кабина сильно пострадала, но удивительным образом выстояла. Атакующая «Саранча» пронеслась под ними как комета – на скорости никак не менее пятисот километров в час.

– «Умбра Пять»! «Умбра Пять»! Вы в порядке?

«Умбра Пять», теперь постоянно виляя в полете, выпустила из корпуса тонкую струйку серого дыма.

– «Умбра Пять»!

– У меня все в порядке, – отозвался Эспир. – Все в порядке.

Эспира подбили – у Джагди не было в этом никаких сомнений. Когда она кидала свою стальную птицу из стороны в сторону в надежде освободиться от будто приклеившейся «летучей мыши», краем глаза увидела, как тот бросился вражескому истребителю наперерез.

Где он теперь? Поди узнай! Она положила свой самолет на крыло, и мир тут же повернулся вокруг. «Летучая мышь», продолжая преследование, ни на миг не отпускала ее от себя.

Джагди лихо вошла в крутой вираж. Неожиданно на ее ауспексе появился какой-то объект, и система предотвращения столкновений сразу напомнила о себе пронзительным сигналом.