Текст книги "Зловещее Проклятие"

Автор книги: Деанна Рэйборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Тибериус поднял палец.

– Эффективно! Я знаю, как маневрировать с тобой с наших дней в детской. Ты не изменился.

– Как и ты, – с горечью ответил Стокер. – Мы братья, Тибериус. Ты мог бы сказать мне правду.

– Как это делал ты, когда Кэролайн де Морган пыталась накинуть петлю на твою шею? – задал вопрос Тибериус. – Ты никогда не обращался ко мне за помощью. Зачем мне возвращать услугу?

Вопрос беспокойно висел между ними, тишина была тяжела от упреков.

– Ты убил Малкольма? – прямо спросил Стокер.

Тибериус наклонил голову и с любопытством посмотрел на брата.

– Я не могу решить, какой ответ ты предпочел бы. Услышать, что твой брат так же способен на жестокое насилие, как и ты? Или услышать, что он все-таки лучше тебя и способен противостоять самому первостепенному инстинкту – убийству.

– Тиб, – почти нежно позвал Стокер. Он никогда раньше не обращался к брату, используя это прозвище. Реликвия детства? Я задавалась вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как Стокер, или кто-то еще называл его так, этого элегантного и сломленного человека.

Тибериус глубоко вздохнул и откинул плечи назад.

– Я не убивал. Я приехал сюда с намерением убить его и еще могу это сделать. Но пока не тронул и волоска у него на голове. Даю слово – не как сын нашего отца, а как сын нашей матери.

Стокер посмотрел на него долгим, ровным взглядом и кивнул.

– Я верю тебе. И сделаю все от меня зависящее, чтобы ты не стал убийцей.

– Ты можешь пытаться остановить меня, – холодно заверил его светлость, – но у тебя ничего не получится.

– Вы должны еще раз подумать, – вмешалась я. – Убийство на совести – дело нелегкое. Говорю из опыта.

Рот его светлости ослаб, но прежде чем он успел что-то спросить, я подняла руку.

– Теперь о делах. Мы должны быть логичными и научными в нашем методе. Если вы не убили Малкольма, где он?

– Вы хотите, чтобы я дал вам слово? – прогремел Тибериус. – Я не имею никакого отношения к исчезновению Малкольма Ромилли. Но клянусь вам, клянусь всем, что мне дорого в этом мире и в следующем: если мы найдем его, и будет доказано, что он имел какое-то отношение к смерти Розамунды, я вырву его бьющееся сердце голыми руками.

Он тяжело дышал, единственный звук в тугой тишине комнаты. Именно тогда появилась миссис Тренгроуз с выражением беспокойства на лице.

– Мой лорд! Вот вы где. Я не знаю, что делать, – воскликнула она, торопливо продвигаясь вперед.

– Я здесь. Что такое, миссис Тренгроуз?

Она колебалась.

– Это, вероятно, ничего, мой лорд, но я нашла что-то на западном пляже, за туннелями. Я не знаю, что это значит, понимаете, и поэтому боюсь, очень боюсь, вдруг это означает, что хозяин не вернется.

– Что вы нашли? – спросил Стокер в самой мягкой манере.

Она покачала головой, серебряные нити блестели в свете лампы.

– Я не могу сказать правильно. Это ничто из того, что я когда-либо видела. Но я… – ее голос прервался, она разразилась рыданиями.

Стокер успокаивающе похлопал ее по плечу.

– Мы пойдем посмотрим.

Мы последовали за миссис Тренгроуз через дом и спустились на кухню.

– Где персонал? – спросила я, когда мы пробирались через обычно шумные помещения.

– Ужинают, – сказала она. – Какао, хлеб с маслом – до того, как они закончат приготовление к обеду.

Стокер с благодарностью принюхивался к аромату какао, пока она вела нас к туннелям, зажигая для нас лампы и открывая ворота. Экономка взяла фонарь и пошла первой через узкий проход. Я следовала за миссис Тренгроуз, которая продолжала непрерывно болтать, пока мы шли к пляжу, а братья шли позади.

Мы вышли на пляж в тот момент, когда солнце садилось за Сестрами, темное розовое золото света превращалось в серебристо-серый флер. На берег у кромки воды была вытащена крошечная лодка, и миссис Тренгроуз направилась к ней, спеша по гальке. Волны поднимались в вечернем ветре, кружевные белые колпачки плясали на каждом на гребне.

– Внутри лодки, – указала миссис Тренгроуз, высоко поднимая фонарь, чтобы мы могли видеть. – Прямо там.

Темплтон-Вейны взобрались в маленькое суденышко, Тибериус медленнее, чем Стокер. Они стояли, какое-то мгновение оглядываясь, прежде чем повернуться к миссис Тренгроуз в растерянности.

– Теперь вы, мисс Спидвелл, – приказала она. – В лодку!

В одной руке она все еще держала высоко поднятый фонарь, освещая дорогу. А в другой она держала револьвер, направленный мне в сердце.

Глава 18

– Ну, это неожиданно, – заметил Стокер со своим старым высокомерием.

– Знаю, – сказала экономка, тонко улыбаясь. – Если бы вы ожидали этого, сэр, вы бы никогда не пришли. Теперь, в лодку, мисс. Я не буду просить второй раз.

Я выполнила приказ по той простой причине, что не видела никакой вероятной альтернативы. Я слишком далеко стояла, чтобы разоружить ее, как и Темплтон-Вейны. Стокер вытянул руку и закрепив одну ногу в сапоге на фальшборте, быстро поднял меня, чтобы я встала между ним и Тибериусом.

– Что теперь? – спросил он.

– Вы погребете к Первой Сестре, – приказала женщина, кивая в сторону скалы.

– А если мы откажемся, вы застрелите нас? – догадался он.

– Начиная с мисс Спидвелл, – заверила миссис Тренгроуз.

– Что если мы немного отплывем и повернем назад? – спросил Тибериус.

– Тогда я пристрелю ее, прежде чем вы доберетесь до пляжа, – пообещала она. – Ваш выбор прост, мой лорд. Вы и ваш брат гребете с мисс Спидвелл к скалам или рискуете ее жизнью.

Тибериус открыл рот, но Стокер сунул весло ему в руки.

– Заткнись и греби, Тибериус, – приказал он.

– У меня есть ряд вопросов, – обратилась я к миссис Тренгроуз.

Она снова улыбнулась, но это была дрожащая, тревожная улыбка.

– Уверена, что у вас есть вопросы, но я не закоренелый преступник, мисс Спидвелл. Мне не доставляют наслаждения подобные вещи, и чем дольше вы задерживаетесь на этом пляже, тем больше я нервничаю, – проиллюстрировала она свое признание, размахивая револьвером.

– Ради бога, садись, – потребовал Стокер, довольно сильно дергая мою юбку, чтобы я упала на дно лодки. Без преамбул он спрыгнул с лодки и сильно толкнул ее, спустив в воду. Он внимательно посмотрел на миссис Тренгроуз, оценивая расстояние между ними. Но она твердо держала пистолет, направленный на меня, и Стокер снова занял свое место в лодке, подняв весло.

Мы были на полпути к острову, прежде чем осмелились заговорить, сдерживая голоса, чтобы слова не долетели через воду к злодейке, застывшей с высоко поднятым фонарем на пляже, наблюдая за нашим продвижением.

– Так помог твой арсенал ножей, – съязвил Стокер. Его лицо было маской боли, когда он греб. Он с трудом снял свое пальто, и на белом белье его рукава зацвела кровь.

– Могу только предположить, что твое плохое настроение – результат разошедшихся швов от гребли, – я холодно отразила удар. – Так получилось, что я не надела ни свои ботинки, ни свой фиолетовый корсет, и мне показалось немного чрезмерным привязывать нож к икре для чаепития. Я буду умнее в следующий раз.

– В следующий раз, – отозвался он гулким эхом.

– Теперь давайте обратим нашу значительную энергию и интеллект к рассмотрению проблемы. Что если грести вокруг острова? – предложила я. – Когда окажемся за пределами дистанции для приличного выстрела, мы могли бы рискнуть поплыть за другую сторону острова. Мы найдем там помощь.

– Течение будет нести нас в неверном направлении, – категорически забраковал мою идею Стокер. – Мы не можем грести против него вокруг острова.

– Тогда что, если мы…

Стокер дернул головой.

– Мы не можем делать ничего, кроме того, что она приказала. – Он посмотрел вниз между ног, и я поняла, что холод, который чувствовала, не был просто нервным. Морская вода просачивалась в лодку, наполняя крошечный корпус.

Тибериус выругался и сильнее налег на весла.

– Она хочет утопить нас.

– Нет, она обеспечивает наше подчинение, – поправила я. – Если бы она хотела, чтобы мы утонули, она бы сделала большую дыру. – Я осмотрела серию маленьких проколов, пробуренных в корпусе. Опилки плавали на поверхности воды, и я поняла, что она, должно быть, повредила лодку как раз перед тем, как нас найти. Несколько других гранул плавали на поверхности, и я потерла их между пальцами, растворяя их.

– Сахар, – объявила я. – Она, должно быть, заполнила отверстия сахаром, чтобы лодка продержалась на плаву достаточно долго, и мы могли убраться подальше от пляжа.

Стокер и Тибериус гребли изо всех сил к маленькому острову, и мы достигли его, когда мои юбки начали плавать. Мы были мокрыми до пояса. Тибериус перепрыгнул через боковую сторону на скользкую скалу, протягивая мне руки. Я подпрыгнула, опасно качнув лодку, пока Стокер переводил дух. Вода почти дошла до бортов лодки, и одним быстрым рывком Стокер прыгнул к скале, столкнув лодку под воду.

– Ну, это исключает идею, что мы сможем грести обратно, – задумчиво заключил Тибериус.

Я осмотрелась вокруг. Сплошной огромный камень, в основном плоский, немного поднимающийся из воды. Он был покрыт водорослями и насквозь продувался ветрами. Я дрожала в своей мокрой одежде и, не говоря ни слова, мы втроем сгрудились в центре скалы. Некоторое время мы молчали, наблюдая, как гаснет последний серый свет, и начинают мигать звезды. Долгое время теплый золотистый свет фонаря миссис Тренгроуз парил через узкий канал, словно светлячок в сгущающейся темноте, прежде чем, наконец, запрыгал прочь.

Стокер повернулся к горизонту, где море простиралось до конца света, продекламировав:

– «Огромный, соленый, страшный, вечно глубокий».

– Китс? – спросила я.

– Байрон, на самом деле.

– В то время как вы двое болтаете о поэзии, я хотел бы отметить, что миссис Тренгроуз хорошо и по-настоящему ушла, – подпустил шпильку Тибериус. – А мы – жертвы кораблекрушения.

– И я без фляжки, – легко сказал Стокер.

Я достала фляжку из-под моей юбки.

– Возьми мою, – предложила я, передавая маленькую плоскую бутылку aguardiente, которую всегда носила с собой.

– Слава Богу, – Стокер сделал длинный глоток и щедро предложил фляжку Тибериусу, но тот с содроганием отказался.

– Не очень хороший план, эта идея миссис Тренгроуз, – пробурчал виконт. – Она вытащила нас сюда, что теперь? Мы проведем неудобную ночь и затем поприветствуем проходящую лодку. Она, допустим, купила себе несколько часов спокойствия, чтобы завершить любые дьявольские махинации, но не может надеяться, что избежит встречи с нами.

Стокер долго смотрел на меня в свете звезд, прежде чем взглянуть на горизонт, где поднималась луна, огромная и матово-белая как агат, проливая свет на мерцающее море.

– Полная луна, – он взял в руки кусок водорослей и пощупал его. – А водоросли влажные.

– Что это значит? – рассердился Тибериус. – Клянусь, когда я доберусь до этой ведьмы, чертовски уверен, она отправится в Ньюгейт. Как она смеет насильственно удерживать пэра королевства?

Он продолжал в том же духе несколько минут, но я потрогала водоросли и посмотрела на Стокера.

– О, – тихо сказала я. Он кивнул.

Тибериус остановился посреди своей диатрибы.

– Что? – вскричал он раздраженно. – Достаточно плохо, что я в ловушке и изолирован, как проклятый Робинзон Крузо, так еще ваша парочка приводит меня в ярость, читая мысли друг друга.

– Прилив усиливается, – спокойно объяснила я, отмечая, насколько вода поднялась с момента нашего прибытия.

– Ну и что? Случается с приливом, – кипятился Тибериус. – Каждые двенадцать часов, как известно.

Стокер держал лицо к горизонту, лунный свет освещал его профиль, он был похож на изображение императора, вырезанное на лицевой стороне монеты.

– Это полная луна, – повторил он. – А водоросли мокрые.

Тибериус закатил глаза к небу.

– Какого черта он повторяет это? Я вижу проклятую луну и плевать хотел на мокрые водоросли.

Наконец Стокер обернулся, выражение его лица было непроницаемым.

– Сегодня первое полнолуние после осеннего равноденствия. Море поднимется выше, чем в любое другое время года. И в последний прилив оно поднялось достаточно, чтобы полностью покрыть остров.

Тибериусу потребовалось время, чтобы понять смысл того, что говорил Стокер. Даже в ярком свете я могла видеть как он побледнел, его глаза внезапно стали холодными.

– Ты имеешь в виду, что мы утонем здесь?

Стокер пожал плечами.

– Я не вижу лодок, брат. Это только вопрос времени, когда море накроет нас.

– Но другие Сестры, – начал Тибериус.

Я покачала головой.

– Слишком далеко, чтобы плыть, к тому же бессмысленно. Там нет убежища, и они еще дальше в море. Нет деревьев, чтобы обеспечить топливо для огня, и даже если бы они были, подозреваю, что спички Стокера совсем бесполезны.

Он полез в карман за спичечным коробком и открыл его. Горстка спичек внутри плавала в маленькой луже морской воды.

– Размокли, – доложил он лаконично.

– Что если мы будем шуметь и кричать о спасении? – спросил Тибериус, как мне показалось, с некоторым отчаянием.

– Ветер дует в другом направлении, – сказал Стокер с большей добротой, чем я ожидала. – Он унесет звук с острова.

Мы молчали, каждый из нас был заперт в своих мыслях. Наконец Тибериус взорвался.

– Я этого не принимаю, – вопил он, поднимаясь на ноги. Он стоял, великолепный в своем гневе. – Черт тебя подери! Это твоя вина, проклятый ублюдок, – прогремел Тибериус.

Стокер встал лицом к лицу со своим братом.

– Скажи это снова.

– Это твоя вина, – выкрикнул Тибериус с грубой ясностью.

Кулак Стокера соединился с его челюстью, прежде чем последнее слово было закончено. Я прыгнула между ними.

– Неужели вы так хотите провести наши последние часы? – бросила я. – В драке, как мальчишки? Тибериус, вы несправедливы. В этом нет вины Стокера, как и моей.

– Это так, – настаивал он, потирая челюсть. – Болван позволил ей сделать это. У него был шанс одолеть проклятую старуху на пляже.

– Я бы не стал рисковать жизнью Вероники, – просто сказал Стокер.

– Почему? Потому что ты любишь ее? – издевался Тибериус. – Очень хорошо, что твоя любовь пойдет ей на пользу, брат. Она умирает вместе с нами.

– Но пока она жива, – аргументировал Стокер. – Если бы я действовал поспешно, Бог знает, что могла сделать эта женщина.

– Возможно, ты одолел бы ее, – не отставал Тибериус. – Да, был риск, но иногда в жизни приходиться рисковать, ты никогда не учился этому?

– Я узнал это лучше, чем большинство, – сказал Стокер с ледяным спокойствием. Я смотрела на него в недоумении. Я часто видела его в ярости или в высокомерном настроении, но никогда не чувствовала такого холодного самообладания, полного и безмятежного спокойствия перед лицом верной смерти.

– И все же это не принесло тебе никакой пользы, – не успокаивался Тибериус. – Ты ничем не рискуешь и поэтому ты ничто. Ты любишь ее, – повторил он, наклоняя ко мне голову. – И все же ты никогда не говорил ей, не так ли? Ну, я рад этому. Она заслуживает лучшего, чем ты, чертов дурак. Она заслуживает мужчину, который убил бы за нее.

Улыбка, медленная и ужасная, прорезалась на лице Стокера.

– Ты думаешь, это любовь, брат? Что я должен убить за нее? – Он покачал головой, его глаза встретились с моими. – Ты дурак, Тибериус, потому что все еще не понимаешь. Я не люблю ее настолько, чтобы убить за нее. – Он шагнул к краю скалы. – Я люблю ее достаточно, чтобы умереть за нее.

Не сказав больше ни слова, он исчез за краем скалы и погрузился во тьму моря.

* * *

Долгое время я вообще ничего не ощущала, будто онемела до костей. Наконец, я почувствовала, как рука Тибериуса обвивается вокруг моей талии. Я оттолкнула его, не слишком мягко.

– Отпустите меня.

– Только если вы пообещаете, что больше не попытаетесь прыгать, – предупредил он.

– Я не…

– Вы пытались.

Через мгновение я резко кивнула, и он отпустил меня, положив руку мне на плечо.

– Ничего не поделаешь, нам остается только ждать.

Я посмотрела на Тибериуса и увидела, что сейчас он выглядит старше. Луна поднялась выше, изогнув щеки и углубив тени вокруг глаз. Четыре длинные царапины прочертили его лицо от скулы до челюсти, кровь покрылась коркой.

– Это моя работа? – я указала на царапины.

– Да. Когда я не позволил вам броситься за ним.

Я тяжело опустилась на камень, засунув руки в карманы в тщетном поиске тепла, и нащупала знакомую фигурку Честера, крошечной бархатной мышки. Я старалась не думать, что это будет наше последнее совместное приключение.

– Полагаю, мне следует поблагодарить вас.

– Не надо, – приказал он, сидя рядом со мной. – Я сделал это для себя так же, как и для вас. Я бы не вынес двух жизней на моей совести сегодня вечером.

– Тогда вы думаете… – Я не закончила. Не могла.

Он пожал плечами.

– Море поднимается, туман падает, а вода холодна, как сердце женщины.

– Он хороший пловец, – упрямо возразила я. – Я видела его не раз.

– Так и есть, – согласился Тибериус. Он явно сомневался, что Стокер сможет пережить плавание к Сан-Маддерну, не с поднимающимся морем и свежезашитой раной на руке. Просто пытался утешать меня, пока мы оба не уснем на скале, замершие до костей и больные от холода. Потом море накроет и унесет нас.

– Ну, – наконец произнес Тибериус, его глаза блестели от слез. – Я не знал, что в мальчике есть это.

– Должны были, – упрекнула его я. – Вы знали его дольше всех. Вы должны были оценить его.

– Я провел большую часть своей жизни, ненавидя его, – сознался он. – Ни за какое другое преступления, кроме как быть любимцем матери. Я знал мальчика, но не мужчину. Мужчина мне незнаком.

– Он? Вы две горошины в очень специфическом стручке, Тибериус.

Он коротко рассмеялся.

– Как вы пришли к такому выводу?

– Вы оба сентиментальны.

– У меня нет ни одной сентиментальной кости во всем теле, – возмутился он.

– Неужели? Закаленному цинику вряд ли придется сдерживать свои слезы в такое время.

Виконт прижал кулаки к глазам.

– Как он мог? Я не могу этого вынести, Вероника. Я думал, что потерять Розамунду, потерять нашего ребенка, было худшим, что я мог выстрадать Но это…

Он опустил руки и слезы смешались с кровью на его лице.

– Как мы это перенесем?

– Нам не придется, – я кивнула в сторону ползучего моря. Оно уже покрыло вершину скалы, оставив нам лишь небольшой участок, на котором можно было сидеть. С каждой минутой серебристая вода приближалась, что-то шепча.

– Звучит так, как будто оно говорит, – я не могла молчать. – Интересно, так появились легенды о русалках и сиренах?

Он пожал плечами.

– Пожалуй. Интересно, Розамунда… вы думаете, она покоится в море? Это так и случилось? Надеюсь, это был мирный конец.

Мне вспомнились истории, которые Стокер рассказывал о тонущих моряках, которых он видел. Я знала правду, но каким-то образом нашла в своем сердце силы лгать.

– Я тоже на это надеюсь, – утешающе сказала я, взяв его за руку. Она была большой и теплой, как и у Стокера. Мне снова пришло в голову, что там, где у Стокера мозоли и шрамы, у Тибериуса были гладкие и ухоженные руки джентльмена. Я бы продала свою душу в тот момент за грубое прикосновение Стокера.

– Итак, миссис Тренгроуз и есть наша злодейка, – Тибериус крепче сжал мою руку. – Почему, как вы думаете?

Ему все равно, подумала я. Он просто хотел, чтобы разговор отвлек его мысли от вторжения моря. Тибериус не желал встречаться со смертью один на один, в тишине. Так что я держала его за руку и говорила, пока вода поднималась и не начала покрывать наши ноги.

– Возможно, она действовала согласованно с Малкольмом, – предложила я одну из версий. – Миссис Тренгроуз всегда была предана Ромилли. Если он узнал о ребенке Розамунды, у него был мотив убить неверную невесту. И если он был причастен к ее смерти, миссис Тренгроуз могла бы быть сообщницей.

– Тогда где же этот дьявол?

Я покачала головой.

– Невозможно сказать. Он мог испугаться, что его обнаружат, и миссис Тренгроуз прячет его где-то. Он мог покончить с собой, а она это скрывает. Возможно, он сбежал на материк.

Мы обсуждали возможности, придумывая теории и отказываясь от них по мере того, как прилив рос. Мои юбки закрутились в черной воде, и я поднялась на ноги, подтягивая Тибериуса к себе.

– Мы будем стоять вместе.

– Это лишь продлит агонию, – возразил он.

– Мы будем стоять. Мы встретим наш конец с поднятой головой, – настаивала я.

– Речь настоящего английского джентльмена, – сказал он, скривив губы.

– Я не джентльмен, – я сунула руку обратно в карман, чтобы схватить Честера.

Тибериус обнял меня, когда вода достигла талии.

– Мы не можем стоять дольше. Я теряю опору.

– Я тоже. – Я посмотрела на западный горизонт, где две другие Сестры казались бесформенными тенями в серебряном тумане. Берегись Сестры, предупредила Матушка Нэнс. Я почувствовала прилив истерического смеха, наполнившего мое горло, и с трудом проглотила его.

– Заберитесь мне на плечи, – приказал Тибериус. – Вы можете купить еще несколько минут… – В этот момент его нога соскользнула, и он выпрямился, схватившись за меня, когда мы оба поняли тщетность его плана.

Выражение его лица было мучительным.

– Вас бы здесь не было, если бы не я, – начал он.

– Не надо, – строго оборвала я. – Я приехала по собственному желанию. Сделала свой собственный выбор, как и всегда. И если я должна уйти, я рада, что уйду с вами.

Море кружило вокруг наших талий, раскачивая нас. Тибериус расправил плечи и поднял подбородок.

– И если я должен уйти, я рад уйти с вами, Вероника. Это честь для меня.

Огромная волна врезалась в нас, отрывая друг от друга и неся прочь от скалы. Пальцы Тибериуса соскользнули с моих, и я открыла рот, чтобы позвать его, но морская вода наполнила рот. Я подняла лицо как раз вовремя, чтобы увидеть луну, прекрасную жемчужную луну, плывущую над облаками и пролившую свой свет тайным благословением. Потом море закрылось над моей головой, и я не увидела ничего, кроме огромной черной пустоты, необъятности, соли, страха, вечной глубины.