Текст книги "Волшебный мир"
Автор книги: Дайана Кобичер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
В тепле котенок ожил и даже встал на лапки. Линда накрошила в миску хлеба, добавила молока и смотрела, как он жадно опустошает ее. Котенок был ужасно тощим, шерстка его местами была выдрана, местами свалялась, а над одним глазом красовался свежий шрам. У Линды даже мысли не мелькнуло о том, чтобы вышвырнуть его за порог. Она принесла старое полотенце и ласково обтерла дрожащее костлявое тельце.
– Еще хлеба с молоком, – сказала Линда, – и хорошенько выспаться. А завтра я тебя помою. Я всегда мечтала о кошке, и, похоже, мне суждено ее иметь.
Она отнесла котенка наверх и положила в ногах кровати, где он моментально уснул. Линда заснула тоже, совершенно забыв о том, что лишилась работы и – того хуже – что, наверное, никогда больше не увидит Люка Морнэ.
4
Шел дождь, когда рано утром Линда проснулась. Котенок, свернувшись клубком, мирно спал. Но как только она шевельнулась, тут же потянулся всеми четырьмя лапами и открыл глаза.
– Милый мой бедняжка, – сказала Линда. – Какой же ты ободранный и страшный. Но не бойся. Ты будешь жить здесь, превратишься в красивого толстого кота, и, уж во всяком случае, сейчас не та погода, чтобы выгонять тебя на улицу.
Она собиралась продолжить поиски работы сразу после завтрака, но теперь решила повременить. Хорошенько накормив котенка, Линда начала его мыть и получила свою порцию царапин, однако довела дело до конца и выяснила, что его довольно густая шерстка имеет приятный дымчатый цвет. Потом он сидел на полотенце посреди маленькой кухни, тщательно вылизывая себя, а Линда тем временем пыталась промыть ему рану над глазом. После нескольких попыток и новых царапин ей это удалось. К тому моменту было уже позднее утро и котенок опять захотел есть...
Линда нашла старое одеяло, постелила его в одном из кресел и уложила котенка туда. Тот спрыгнул и продолжал это делать с упорством отпущенной пружины всякий раз, как она повторяла опыт. Наконец, совершенно измучившись и убедившись в том, что кошки – животные, не терпящие принуждения, Линда сдалась.
– Я ухожу, – сказала она ему. – Нужно купить еды – и тебе, и мне.
В дополнение к сосискам на ланч, она купила немного рыбы, а затем в одном из магазинов, где можно найти все, приобрела кошачий туалет. Вернувшись под дождем домой, Линда нашла котенка спящим, но он немедленно проснулся, как только она вошла, и зарылся в одеяло.
Линда дала ему кусочек сосиски, назвав храбрым мальчиком. Затем, уловив неприятный запах и найдя его источник, ткнула котенка в него носом и отнесла к кошачьему туалету. Повторив процедуру пару раз, она сочла урок оконченным и сказала:
– Пора есть.
Часть дня ушла на воспитание котенка, часть – на бесплодные блуждания по улицам в поисках объявлений о работе. Когда пришло время укладываться спать, котенок побежал впереди Линды наверх, вскочил на постель и свернулся в ногах, блаженно урча.
– Завтра, – сказала она ему, – я должна опять искать работу, но ты будешь здесь в безопасности, и сначала мы погуляем – я покажу тебе сад. Не сомневаюсь, что ты станешь красивым, умным и ласковым котищем.
К утру дождь прекратился. Кот сначала осторожно, отряхивая лапы, а потом с удовольствием носясь за невидимыми мошками, погулял в саду, затем съел завтрак и устроился на своем одеяле.
– Я ненадолго, – сообщила ему Линда и ушла в город, чтобы купить местные газеты.
Объявлений о найме было мало, и два места, которые ей подошли бы, оказались уже занятыми. Она вернулась домой расстроенная и беспомощно опустилась в кресло, но вспрыгнувший на колени котенок быстро согрел и успокоил ее.
– Что-то должно измениться, – сказала Линда чуть позже, глядя, как он с аппетитом грызет мелкую рыбешку. – Ты принесешь мне удачу. Нужно дать тебе имя... – Она подумала ми-нутку-другую. – Смоуки... Ты будешь Смоуки.
И казалось, котенок действительно принес ей удачу, потому что на следующий день в витрине объявлений она нашла два предложения работы. Линда записала адреса и вернулась домой, чтобы составить письма. Она не очень-то понимала, что такое «помощник по общим вопросам» в прачечной отеля, но отель будет открыт всю зиму. Вторая работа, в хозяйственном магазине, расположенном в конце аллеи, вызвала у нее большее воодушевление. Линда хотела сразу же позвонить туда, вместо того чтобы писать, но сдержалась: это уменьшило бы ее шансы получить место.
Линда отправила письма, погуляла со Смоуки по саду, поужинала и легла спать, уверенная, что утро принесет хорошие новости.
Утро принесло письмо от матери, весьма пространное, и Линда подивилась, чем вызван такой поток красноречия.
«Наконец-то ты будешь свободна и сможешь жить собственной жизнью, дорогая».
Линда отставила чашку с кофе и принялась читать. Прочтя один раз, начала снова. Мать и ее кузина решили жить вместе.
«Мы обоснуемся в Тринити. Но поскольку у нее есть машина, мы сможем ездить в Бостон и проводить некоторое время в ее квартире, если нам захочется перемен. Уверена, ты согласишься со мной, что это великолепная идея, и, так как я обеспечиваю ее домом, все расходы Дороти берет на себя. И ты, Линда, будешь вольна делать все, что тебе угодно. Конечно, мы будем рады видеть тебя всякий раз, когда тебе захочется нас навестить. Как жаль, что в доме всего две спальни, но ты можешь пользоваться одной из них, когда мы будем уезжать в Бостон».
Линда допила остывший кофе. Она осталась без работы, она получила последнюю зарплату у мистера Ривза, а теперь, похоже, вот-вот
лишится дома.
– Хуже некуда, – подвела итог Линда и отдала кусочек сыру, есть который уже не хотелось, Смоуки. – Значит, дальше может быть только лучше. Я дам объявление в газету, что требуется работа с жильем и без предрассудков по отношению к кошкам.
Линда, несмотря на рассудительность и практичность, была оптимисткой. Всякий, кто хочет найти работу, находит ее – нужно только искать. Поскольку мать не намерена возвращаться еше, по крайней мере, неделю, у нее куча времени, чтобы изменить жить к лучшему.
На два ее письма ответа не последовало, но надежда еще оставалась. Тем не менее Линда не оставляла своих поисков, а свободное время посвящала тому, чтобы превратить Смоуки в ухоженного, красивого, откормленного кота. Он весьма быстро двигался в этом направлении, хотя его немного портила проплешина, оставшаяся от раны над глазом. Линда считала его своей гордостью. Более того, он помогал ей пережить разочарования последних дней.
Она написала матери, и это письмо далось ей с большим трудом. Всегда было очевидно, что мать не намерена ничем утруждать себя. Подвернувшийся случай сделал для нее возможной жизнь в комфорте с приятной компаньонкой – и она одним взмахом смела все препятствия на своем пути. Без особого труда убедила себя, что Линда будет рада независимости, совершенно не задумываясь о том, какой ценой дочь обретет ее.
Может потребоваться некоторое время, писала матери Линда, чтобы найти работу, способную обеспечить ей независимость, и с этим обстоятельством нельзя не считаться, строя планы. К тому же в любом случае в Тринити еще полно народу. Это было не совсем так, но Линда чувствовала себя вправе немного покривить душой. Чем дольше мать будет откладывать возвращение, тем больше у нее шансов найти работу.
Дни шли. Линда съездила на автобусе в Портленд и провела день, бегая по агентствам и изучая объявления в магазине, где продавались газеты. Она зашла в несколько мест, но либо они уже были заняты, либо не подходила ее квалификация.
Был ранний вечер, когда она вернулась. Смоуки поджидал ее у двери. Она покормила его и занялась приготовлением ужина для себя. Вот и еще почти неделя прошла, с тоской подумала Линда. Если завтра ничего не случится, придется написать матери, снова прося ее повременить с возвращением...
Она совсем не чувствовала голода, поэтому Смоуки пришлось поужинать еще раз. После чего, запрыгнув на свое одеяло, он погрузился в сон, а Линда занялась ставшим уже привычным делом – изучением местных газет. Сезон почти закончился, и в заметно укоротившемся столбце «требуется» Линда ничего не нашла для себя. Она сидела в надвигающихся сумерках, ничего не делая, поскольку неистощимый оптимизм вдруг покинул ее.
Чей-то стук в дверь заставил Смоуки изменить положение, но он даже головы не приподнял.
Открыв дверь, Линда увидела за ней... Люка Морнэ.
Ее вдруг охватили радость и облегчение – она почувствовала себя словно человек, заблудившийся в лесу, а потом внезапно увидевший знакомое дерево. Она стояла, глядя на него, и ничего не говорила.
Только когда он спросил: «Можно войти?», – Линда обрела дар речи.
– Да, конечно. Я зачем-нибудь понадобилась вам?
Он прошел за ней в гостиную, закрыл дверь и спокойно сказал:
– Нет, я шел мимо и решил, что было бы неплохо зайти и спросить, как вы поживаете. – Его взгляд упал на кресло с новым обитателем. – Ваш?
– Да. Его зовут Смоуки.
Люк наклонился и погладил пушистую спинку кота.
– Вашей мамы нет дома?
– Мама гостит у друзей в Бостоне. Вы присядете? Не хотите ли чашку чаю или кофе?
Нужно постараться вести себя так же спокойно, как он, решила Линда и непринужденно уселась на диване, забыв о том, что настольная лампа ярко освещает ее лицо.
– Что случилось, Линда?
Вопрос прозвучал неожиданно, и она быстро переспросила:
– Случилось? Да ничего. Я слышала, вы уже закончили вашу книгу?
– Да, почти. Я спросил у вас, что случилось, Линда.
Он говорил мягко и дружелюбно, не выказывая никакой личной заинтересованности, но внимательно следя за ней из-под тяжелых век. Недели, которые он был лишен возможности регулярно видеть ее увенчанную узлом золотистых волос макушку, широко поставленные, всегда словно немного удивленные серые глаза, и их случайные редкие встречи и краткие приветствия сделали для него очевидным то, что сильное влечение, которое он испытывал к этой маленькой отважной женщине, вышло из-под контроля и переросло в любовь.
Люк улыбнулся Линде, и она быстро отвела взгляд.
– Да ничего не случилось. Просто я немного разочарована тем, что не могу найти другую! работу. В книжном магазине я тоже больше не нужна теперь, когда лето кончилось...
Он промолчал, и Линда сказала с плохо скрываемым раздражением:
– Я приготовлю кофе.
– У вас нет работы, нет денег, и вы одиноки. Она язвительно заметила:
– Вы все для себя уяснили и, думаю, вполне уже можете уйти...
– Вам стало бы лучше, если бы вы с кем-нибудь поговорили, а я как раз под рукой, не так ли? Более того, у меня есть дополнительное преимущество: в очень скором будущем я покину Тринити. К тому же я хороший слушатель – этому научила меня профессия, – а вы нуждаетесь в сочувственном внимании.
– Да мне, собственно, нечего рассказывать вам, – воинственно произнесла Линда... и разразилась слезами.
Огромным усилием воли Люк заставил себя остаться в кресле. Как ему ни хотелось заключить ее в объятия, теперь не время было демонстрировать нечто большее, нежели дружеское участие. Немного погодя он все же подошел к ней, сунул в руку носовой платок и стоял, глядя, как Линда вытирает лицо, сморкается и пытается вернуть свою обычную рассудительность. Но голос ее продолжал слегка дрожать, и она безжалостно комкала в руках и терзала белоснежный клочок ткани.
– Что ж, – начала Линда и выложила все, немного сумбурно и беспорядочно, предоставляя ему самому восстанавливать пропущенные детали. Наконец закончив, она пробормотала: – Простите, я повела себя крайне глупо. Думаю, будет лучше, если вы действительно уйдете. Мне ужасно стыдно, что я оказалась такой плаксой.
Смутный план, зревший в умной голове адвоката, начал приобретать очертания. Линда почти наверняка отвергнет его немыслимое предложение, но для него оно казалось единственным возможным выходом из создавшейся ситуации. Бросить ее здесь, на волю неопределенных планов матери, безработной, без гроша в кармане... Но он обдумает все это позже. Сейчас же Люк весело сказал:
– Я уйду, если вам угодно, но думаю, что сначала мне не повредила бы чашка кофе.
Линда вскочила.
– Конечно! Простите. Я быстро.
Она пошла в кухню, где приготовила поднос, и уже клала последнее печенье на гарел-ку, когда к ней присоединился Люк. Кот терся о его ноги.
– Какой чудный домишко! Я часто восхищался им снаружи, но внутри он еще милее. Я люблю кухни, а вы?
Он огляделся вокруг. Линда оставила шкаф открытым, и тот оказался пустым – очень похоже на то, что ей действительно нечего есть. Люк взял поднос и отнес его в гостиную. В течение следующего получаса он сидел, болтая с Линдой обо всем и ни о чем, кормил довольного Смоуки печеньем и старался не смотреть на заплаканное лицо хозяйки дома.
– Соланж хотела узнать, как вы поживаете, – словно бы мимоходом заметил Люк. – Она и дети в восторге от недели, проведенной здесь. Сейчас у детей ветрянка, и кузина довольна, что они заболели одновременно.
– Джек и Софи просто чудо что за дети, – искренне сказала Линда и наконец улыбнулась. -Должно быть, они доставляют много радости.
– Доставляют. – Люк поднялся, чтобы идти. – Пообедайте со мной завтра вечером, и мы поговорим о них. Восемь часов устроит? Проверим, есть ли в «Золотой сети» омары. – Видя, что Линда колеблется, он добавил: – Я приглашаю не потому, что жалею вас, Линда, просто обед и приятная беседа – вполне достойное завершение дня.
Он направился к выходу, не дожидаясь ответа.
Закрыв за ним дверь, Линда решила, что было бы неблагодарностью отказываться от приглашения, когда Люк проявляет такую доброту по отношению к ней.
Она легла в постель и сразу же крепко уснула. А наутро возобновила бесплодные попытки найти работу, согреваемая лишь перспективой обеда с мистером Морнэ.
Понимая, что выглядела вчера вечером не лучшим образом, она всерьез занялась своей внешностью. По вечерам теперь было прохладно, и Линда надела платье и жакет из мягкого немнущегося материала. Серебристо-зеленоватый, он выгодно оттенял ее волосы, собранные в простой узел на затылке.
– Старомодно, но респектабельно, – сказала она Смоуки, который сидел на кровати, следя за ее одеванием.
Люк Морнэ уже ждал ее, изучая доску перед входом в ресторан. Его «Привет!» был подчеркнуто дружеским.
– Я вижу, нам повезло: в меню есть омары. Идемте, я умираю с голоду.
Омар, поданный на листе латука с салатом «Цезарь», был восхитителен. Они неторопливо ели и беседовали. Ресторан был почти пуст и через несколько дней вообще закрывался на зиму. Затем последовали персики и кофе, который в процессе разговора им пришлось заказывать еще раз.
Был уже одиннадцатый час, когда они вышли в промозглый ночной холод. Провожая ее до дому, Люк посмотрел на Линду в тусклом свете фонарей маленькой пристани. Его планы постепенно обретали реальность. Теперь нужно было только убедить ее, что оба они – практичные и рассудительные люди. Ни в коем случае нельзя показывать Линде, какие чувства он к ней испытывает. Это должно быть чисто деловое соглашение. И теперь дело только за удобным моментом.
Люк взял у нее ключи, открыл дверь, зажег свет, погладил встретившего их Смоуки и серьезно выслушал маленькую благодарственную речь Линды.
– Это мне нужно благодарить вас, Линда. Омар – такая штука, которую не съесть одному, и ваша компания мне очень понравилась.
– Никогда еще меня не включали в одну компанию с омаром, – язвительно заметила Линда.
Люк широко улыбнулся в ответ.
– Крепкого вам сна, Линда.
– О, спасибо. – Когда он повернулся, чтобы уйти, она спросила: – Когда вы возвращаетесь в Канаду?
– Теперь уже очень скоро. Спокойной ночи, Линда.
Не очень-то утешительный ответ.
Судьба, пусть и злосчастная для других, была на стороне Люка. Через два вечера в заливе Каско, в миле от берега, загорелся мотор рыбацкой лодки. Огонь был замечен на берегу, быстро снарядили катер добровольной пожарной команды, и Люк, оказавшийся поблизости, предложил свою помощь. Штормило, дул сильный ветер, лил дождь. И этого мне тоже будет не хватать, думал он, передавая по цепочке багры, лопаты, ведра с песком.
Два часа спустя они вернулись, ведя обгоревшую лодку на буксире. Ее команду напоили горячим чаем в офисе ремонтных мастерских и устроили на ночь. После чего Люк попрощался со всеми, выслушал благодарности и пошел домой по узкой улочке за лодочными ангарами. Посмотрев в сторону бульвара Каско, он ускорил шаги. Линда только что свернула к своей калитке. Она была уже у двери, когда он подошел к дому.
Линда заметила Люка и подождала его. Они вместе вошли в дом, и Линда, включив свет, смогла как следует рассмотреть его – мокрые волосы, старый свитер.
– Что случилось? – спросила она. – Вы ходили на спасательном судне?
– Да, я возвращался домой и увидел вас.
– Я заходила в ремонтные мастерские узнать, не нужна ли помощь. Все живы и здоровы? – Когда он кивнул, Линда добавила: – Хотите горячего какао?
Этот напиток ассоциировался у него с детством, когда он через силу глотал его под строгим взглядом бабушки.
– Это будет весьма кстати. Там, в море, было очень холодно, несмотря на жаркий огонь.
В маленькой уютной комнатке стоял сильный запах средства для полировки мебели. И в самом деле, оглянувшись вокруг, Люк заметил, что все предметы обстановки сверкают, словно перед праздником, а в углу стоит небольшая коробка аккуратно упакованных книг.
Вернулась Линда с какао и коробкой печенья, и он, вставая, пристально посмотрел ей в лицо. Оно было печальным, но следы слез отсутствовали, читалось только спокойное смирение перед неизбежным.
Люк отпил какао, похвалил его и спросил, стараясь говорить как можно непринужденнее:
– Есть какие-нибудь известия от вашей матери? Она собирается вскоре вернуться?
– Она с кузиной приезжает на будущей неделе – в среду.
– А вы? Какие планы у вас?
– Я найду работу.
– Уже некоторое время, – небрежно начал адвокат, – меня терзает моя секретарша в Канаде. Она просит подыскать кого-нибудь ей в помощь. У нее действительно много работы, а когда я вернусь, будет еще больше. Меня только что осенило: возможно, вы согласились бы помочь ей? Работа довольно несложная – сродни той, которую вы выполняли у Лэри: сортировать письма, выполнять различные поручения, отвечать на телефонные звонки, если она занята. Моя секретарша – дама строгая, но сердце у нее золотое. К тому же она американка. Деньги не очень большие, но в доме, где она живет, есть комната, которую, думаю, вы сможете себе позволить. – Он добавил: – Конечно, это временная мера, просто для того, чтобы вы смогли встать на ноги..
– Вы предлагаете мне работу в Канаде? Когда?
– Где-нибудь в середине следующей недели. Если вы согласитесь принять предложение, мы могли бы отправиться в день приезда вашей матери, чтобы вы успели повидаться с нею.
– Я не могу, – сказала Линда. – Я еще ни разу не уезжала далеко от мамы... И потом, как я брошу Смоуки?
– Он может поехать с нами. У нас еще есть время уладить все формальности. У вас есть заграничный паспорт? И водительские права?
– Да, и то, и другое. – Линда отставила чашку. – Послушайте, вы это серьезно?
Глядя ей прямо в глаза, Люк ответил:
– Да, серьезно, Линда. Вы избавите меня от труда подыскивать кого-нибудь по возвращении домой.
– Где вы живете?
– Неподалеку от Квебека. Контора же находится в городе, как и фирмы, которые я консультирую. Вы будете жить в самом Квебеке.
Он поставил чашку на стол, снял с колен сонного Смоуки и встал.
– Уже поздно. Обдумайте все и сообщите о вашем решении утром. – И, когда она открыла перед ним дверь, повторил: – Какао было восхитительным. – Глядя в ее ошеломленное лицо, Люк улыбнулся. – Спокойной ночи, Линда.
И ночь, как ни странно, она провела спокойно, а утром проснулась с уже готовым решением. У нее наконец появилась возможность зажить своей жизнью. Более того, возможность по-прежнему время от времени видеться с Люком Морнэ. Он добр и заботлив, он любит животных и детей, и он предложил ей работу...
– Жаль, что я не привлекаю его как женщина, – сказала она Смоуки..– Все дело, конечно, в моих растрепанных волосах и в том, что всякий раз я таращу на него глаза. Нужно поскорее сообщить ему о моем решении.
Но сначала Линда проверила, на месте ли ее заграничный паспорт, а затем села, чтобы подсчитать, на какие деньги может рассчитывать. Она оставит в банке половину скопившейся суммы, а вторую возьмет с собой. Возможно, первый месяц ей платить не будут, а жить на что-то надо.
Денег было немного, но на первое время хватит. Взяв часть себе, остальные Линда оставила на совместном с матерью счете. Она не исключала вероятности того, что рано или поздно мать и ее кузина захотят расстаться, и в таком случае ей придется вернуться. Но думать об этом сейчас было бессмысленно; мать весьма решительна в своих планах и ясно дала понять Линде, что она в них не входит.
Люк Морнэ поднял трубку после второго гудка.
– Линда... здравствуйте. И что же вы решили?
– Когда вчера я ложилась спать, – осторожно начала Линда, – то собиралась до утра все обдумать и принять решение. Но сразу же заснула, а когда проснулась, все уже решилось само собой. Если вы думаете, что я справлюсь с работой, которую вы мне предлагаете, то я согласна.
– Хорошо. А теперь о деталях. Вы будете работать с восьми утра до пяти вечера, с полуторачасовым перерывом на ланч в полдень и получасовым – на чай – в половине четвертого. Вы должны быть готовы исполнить все, о чем Шарлотта Броуди или я попросим вас. По субботам и воскресеньям вы будете свободны. Но если возникнет острая необходимость, придется поработать и в один из этих дней. Вам будут платить понедельно.
Он назвал сумму. Линда, которую поразило столь щедрое вознаграждение, не сразу нашлась, что ответить. Адвокат тем временем пояснил:
– Это начальный уровень для выполняющих такую работу. Шарлотта Броуди рассчитывает на лучшее. Вы по-прежнему хотите ехать?
Его голос звучал дружески, но одновременно деловито. Это же деловой разговор, напомнила себе Линда. Она спокойно ответила:
– Да, все еще хочу. Если вы скажете мне, куда ехать и когда...
– Вы отправитесь в Канаду вместе со мной. Возьмите паспорт, разумеется... не слишком большой багаж... и Смоуки. Вы, видимо, известите вашу маму о том, что мы уезжаем в четверг утром, чтобы она успела вернуться до вашего отъезда? Вы уверены в том, что это именно то, чего она хочет?
– Да. Она... Ей было не очень-то весело жить здесь со мной. Думаю, с кузиной будет намного лучше. Им нравятся одни и те же вещи: бридж, поездки по стране, возможность пожить в Бостоне, когда захочется. Ну а если все пойдет не так, как они задумали, тогда я вернусь сюда...
– Именно так, – согласился адвокат. Если это будет зависеть от него, Линда никогда этого не сделает. Ровным голосом Люк произнес: – Я позабочусь о формальностях и подготовлю все необходимое для путешествия. Заеду за вами в десять утра. Это будет довольно долгая поездка, и в Квебеке мы окажемся не раньше полуночи. У вас много вещей?
– Чемодан и сумка.
Положив трубку, она с горечью подумала о том, каким спокойным и деловитым был адвокат. Но коль скоро он ее работодатель, может быть, это и к лучшему. Линда налила Смоуки молока в мисочку и принялась отбирать одежду. Ей не так уж много и понадобится, вряд ли она будет вести бурную светскую жизнь...
Твидовые жакет и юбка, кашемировый костюм, серое платье из джерси, которое подойдет для работы, еще одна юбка – тоже из джерси, потому что ее можно затолкать в самый угол, и она не помнется, – блузки, тонкие свитера и, если, паче чаяния, ей все-таки придется выходить, платье лавандового цвета, которое почти не займет места в чемодане.
– Туфли, – сказала Линда внимательно наблюдающему за ней Смоуки. – Пальто я надену на себя. И еще плащ, перчатки, сумочку, нижнее белье и халат...
Она выложила все на постель в спальне матери и, как рассудительная девушка, уселась и записала, что ей нужно успеть сделать до отъезда.
Утром она получила письмо от Мелани. Они с Дороти прибывают рано утром.
Мы переночуем по пути. Достаточно будет легкого завтрака, потому что мы хорошо пообедаем вечером. Надеюсь, у тебя уже все устроилось и ты нашла себе работу по душе. У меня и в мыслях нет вставать на пути твоих амбиций... Линда отложила письмо. Она любила мать и надеялась, что мать любит ее, но у этой леди было свойство приспосабливать обстоятельства под себя, нимало не заботясь о том, что других эти обстоятельства могут и не устраивать. Линда поняла это, еще будучи маленькой девочкой, и смирилась с этим. Ее мать была очень красивой, обаятельной и беззащитной женщиной, и Линда выросла в убеждении, что ее нужно оберегать от всяческих тревог и неприятностей. Этой защиты мать лишилась после смерти отца, и дочь не могла винить ее в том, что ей хочется вернуть прежнюю беззаботную жизнь. На следующий день она пошла попрощаться с мистером Ривзом и Джил. Мистер Ривз пожелал ей всего наилучшего, а Джил с завистью посмотрела на нее.
– Везет тебе, ты будешь работать у адвоката Морнэ. Чего бы я только ни отдала, лишь бы оказаться на твоем месте! Ты навсегда или еще вернешься?
– Не навсегда, – ответила Линда. – Думаю, что вернусь.
Днем позже она встретила миссис Беркли.
– Дорогая моя Линда, именно вас-то я и хотела увидеть. Я получила открытку от вашей мамы. Как вы, должно быть, взволнованы! Это хорошо, что ваша мама решила осесть в Тринити... и подругу привезет с собой, как она пишет. – Миссис Беркли коротко рассмеялась. – Правда, ваш дом маловат для троих...
– Меня здесь не будет, – ответила на это Линда. – Я буду работать у адвоката Морнэ в Квебеке. Точнее, у его секретарши. И жить, видимо, тоже буду у нее. Я уже выполняла подобную работу у мистера Менсфилда, и она мне нравится. Вы верно заметили, что втроем мы в нашем домике не поместимся.
– Вашей маме будет не хватать вас.
– Ее кузина с радостью займет мое место. Дороти не терпится оказаться здесь и познакомиться с вами и другими мамиными друзьями.
Миссис Беркли внимательно изучала лицо Линды. На нем не было и следа тревоги или раздражения, но все-таки голос звучал как-то не так.
Линда весело распрощалась и поспешила домой. Ее, как всегда, встретил Смоуки, который становился все более симпатичным – пушистая шерстка блестела, в зеленых глазах появилось ленивое выражение. Она сказала ему, что он будет жить с ней в другой стране, и кот довольно заурчал. Он мог это только приветствовать, учитывая сомнительную жизнь, которую ему приходилось вести в Тринити.
Мать и Дороти Олард обрушились на нее в вихре приветствий и объятий, добродушно ворча по поводу того, что пришлось оставить машину на соседней улице и некому донести их багаж.
– Найди кого-нибудь, дорогая, – жалобно попросила миссис Уайт. – К тому же я совершенно забыла попросить тебя нанять рабочих, чтобы по-новому расставить мебель в доме. Линда взяла у нее ключи от машины. – Теперь я уже не успею что-либо предпринять, – весело сказала она. – Но в газете масса объявлений, и вам не составит труда кого-нибудь найти. Пойду посмотрю, что я могу сделать с вашим багажом. Не выпускайте Смоуки за калитку, ладно?
– У меня аллергия на кошек, – опасливо заметила Дороти. – Но ты конечно же заберешь ее с собой?
– Да, – сказала Линда, – мы уезжаем через час.
Линда не любила кузину матери. Мелани и сама раньше встречалась с ней только в связи с эпохальными семейными событиями. Однако теперь неожиданно оказалось, что это идеальная компаньонка для Мелани. Еше одна из тех, кто скользит по поверхности жизни, легко относясь к серьезным или неприятным вещам, модно одевается и незаменима в беседе. Словом, мать будет счастлива рядом с ней.
Помощник продавца из булочной помог ей донести багаж, и Линда втащила его наверх. Она оставила двух дам распаковывать вещи, а сама спустилась, чтобы приготовить завтрак. И за едой ознакомилась с их планами и намерениями.
– Мы, две старушки, будем поддерживать друг друга, пока ты приятно проводишь время в отъезде. Молодость дается только раз, Линда. Как это мудро, что ты решила повидать мир!
Все, как я и предполагала, подумала Линда. Она испытывала горькую обиду из-за того, что мать с таким равнодушием воспринимает ее 86
отъезд из дому, и одновременно чувство вины – так, словно сама была виновницей сложившейся ситуации. Но не было никаких сомнений в том, что мать счастлива. Она убедила себя, что Линда делает это ради собственного удовольствия, и, назвав большим везением то, что ей предстоит работать с кем-то, кого она знает, даже не поинтересовалась, что представляет собой сама работа.
После завтрака миссис Уайт сказала:
– Ты должна рассказать мне, как распорядилась нашими деньгами в банке. Дороти намерена заниматься счетами, поскольку будет жить здесь без платы, но мне придется вносить деньги на домашние расходы, и это оставит меня без цента в кармане.
– Я переоформила счет на твое имя, положив на него все, что заработала, кроме последних двух недель. Не знаю, какие расходы мне предстоят в Квебеке, а до конца месяца я ничего не получу.
– Тебе будут хорошо платить? Ты сможешь помочь мне, если я окажусь в стесненных обстоятельствах, дорогая?
– Особенно на это не рассчитывай, мама. Я буду получать не так много, и мне придется платить за еду и жилье.
Мать надулась.
– О, ну что ж, мне придется потуже затянуть пояс. Твой отец перевернулся бы в гробу, Линда...
Линда, боровшаяся со слезами, не смогла ей ответить.
Они успели выпить кофе, и Линда уже домывала посуду, когда приехал Люк Морнэ.
