Текст книги "Волшебный мир"
Автор книги: Дайана Кобичер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Нет, я уже с нетерпением жду завтрашнего утра. В десять я буду на месте.
– Кто это был, Линда? – Мать смотрела на нее с надеждой. – Кто-то из твоих знакомых пригласил тебя на ланч?
– На пикник. Миссис Соланж Уоллес и двое ее детей. Завтра мы проведем первую половину дня на свежем воздухе, в Грин Роке.
– Ну что ж, хорошо, думаю, это немного развлечет тебя. Днем меня не будет, а на ланч я приготовлю себе бутерброд или еще что-нибудь.
Линда правильно истолковала это замечание. Она весело сказала:
– Я оставлю для тебя ланч, мама, и принесу завтрак в постель.
Воскресенье подарило еще одно великолепное утро. Линда надела хлопчатобумажное платье и босоножки, отыскала соломенную шляпку и купальник, отнесла завтрак тихо сетующей на несправедливую судьбу родительнице и отправилась по тихим улицам к пансиону.
Соланж, загружавшая машину, поприветствовала Линду коротким взмахом руки. Когда Линда подошла, она сообщила:
– Я не выпускаю пока детей. Здесь, похоже, все спят, а они очень шумные.
Линда бросила взгляд на окна миссис Стоун. Там не наблюдалось никаких признаков жизни, и шторы были плотно задернуты. Это к лучшему, поскольку хозяйка не одобряла общения обслуживающего персонала с постояльцами. Линда улыбнулась:
– Здравствуйте. День обещает быть теплым. На пляже яблоку негде будет упасть.
– Дети будут в восторге. Я сейчас. – Соланж скрылась за дверями пансиона и через несколько минут вывела наружу сына и дочь. – Джек и Софи, – представила она их, и Линда обоим пожала руку.
Возбужденные маленькие существа сгорали от нетерпения поскорее оказаться на пляже. Не теряя времени даром, они прыгнули на заднее сиденье машины. И Соланж, усадив Линду рядом с собой, поехала по городу, а затем по прибрежной дороге. Поездка вышла короткой.
– Вот видите, совсем недалеко, сюда можно ходить и пешком, – сказала Линда, когда, поставив машину, они занялись выгрузкой детей, корзинок для пикника, ведерок, ковриков и купальных костюмов...
На пляже было людно, но довольно свободно. Они устроились вблизи скал, переоделись в купальники, и Соланж с детьми устремилась к воде, а Линда осталась охранять имущество. Было приятно сидеть под теплым, еще не жгучим солнцем, не видя ни одной души поблизости. Это первый день настоящего отдыха, подумала Линда, с тех пор как мы приехали в Тринити. Выходы с Алексом или Джимом в счет не шли, поскольку с ними она все время чувствовала себя в напряжении. А с Соланж и детьми было легко и покойно – так, словно она была знакома с ними всю жизнь. Конечно, через неделю они уедут, но у нее останутся приятные воспоминания...
Мама и дети строем вернулись обратно, и Соланж сказала:
– Теперь ваша очередь. Жаль, что мы не можем пойти вместе. Или можем, как думаете? Поблизости ведь никого нет...
– Давайте немного подождем. Ситуация может измениться очень скоро.
Вода была холодной, но через несколько минут интенсивно двигающаяся Линда согрелась. Она заплыла подальше и лениво лежала на спине до тех пор, пока мысль о Соланж, которой приходится одной управляться с двумя весьма активными детьми, не заставила ее вернуться обратно.
Время прошло, как всегда бывает, когда счастлив, незаметно. Они вместе с детьми строили замки из песка, копали ямки и наполняли их водой из ведерок, еще раз поплавали. На этот раз уже Соланж осталась на берегу.
Соланж рылась в корзинке для пикника, когда к ней подошел Люк Морнэ.
– Люк, как здорово! Ты решил позавтракать с нами? Только ты не совсем подходяще одет для этого.
– Менсфилд уехал на пару дней, а у его клиента появились соображения, которыми ему не терпится поделиться, поэтому Лэри попросил меня с ним встретиться. Чего будут стоить советы адвоката, одетого в плавки?
Он смотрел на плещущихся в воде детей и Линду, чью потрясающую фигурку только подчеркивала простота купальника, на ее сверкающие под солнцем золотистые волосы, небрежно собранные на макушке.
– Обалденная девушка, правда? – Соланж искоса посмотрела на кузена. – Я представляю ее на подиуме в шикарном туалете, окруженную толпами поклонников.
– Бред! – воскликнул Люк с таким жаром, что она удивленно взглянула на него, а затем улыбнулась.
– Ну почему же...
Но к этому моменту компания купавшихся уже оказалась в нескольких футах от них. И в то время как дети бросились к дяде, смутившаяся вдруг Линда отступила в сторону.
– Привет, – весело сказал ей Люк. – Я смотрю, вас взяли в оборот эти несносные сорванцы – все эти замки, и ямки, и поиски крабов. Они вас замучат, не позволяйте им сесть себе на голову. -Он улыбнулся Джеку с Софи, уцепившимся за него. – Я должен идти. Желаю приятно провести день. И не перегревайтесь на солнце.
Он даже толком и не посмотрел на меня, подумала Линда, только небрежно улыбнулся и махнул рукой. Как глупо было смущаться!
К полудню дети утомились. Они покинули уже переполненный пляж и поехали домой.
– Зайдите на чашечку кофе! – взмолилась Соланж, но Линда покачала головой.
– Все было чудесно, но мне правда пора. Если как-нибудь вечером вы захотите оставить детей со мной, я с радостью посижу с ними. Это даст вам передышку, и вы сможете куда-нибудь сходить.
– Правда? Это было бы прекрасно. Что вы делаете завтра?
– Покупки, стирка, глажка, прочие домашние дела... Может, вы захотите зайти к нам на чай или кофе? Мы живем прямо у воды, и детям будет на что посмотреть.
– С удовольствием. Где именно вы живете? Линда объяснила, попрощалась с полусонными детьми и отправилась домой.
Мать уже вернулась и тут же принялась сетовать на то, что в отеле, куда миссис Беркли пригласила ее выпить кофе, было слишком жарко.
– Не знаю, найду ли я силы пойти на вечернюю службу.
– Ты почувствуешь себя лучше, когда я приготовлю тебе чашечку чаю – китайского, с кусочком лимона.
– Ты хорошо провела день? – спросила мать.
– Очень. Море немного холодновато, но поплавать – одно наслаждение... Я пригласила миссис Уоллес с детьми к нам завтра. Тебе будет приятно познакомиться с ними.
– Маленькие дети? Линда, ты же знаешь, что от шума у меня сразу же начинает болеть голова, а от детей столько шума!
– Тебе понравится Соланж... миссис Уоллес...
– Думаешь? А как вы познакомились? Линда не особо афишировала свою вторую
работу. Мать пришла бы в ужас, узнав, что она убирает у чужих людей.
– О, – неопределенно пояснила она, – миссис Уоллес поселилась в местном пансионе на неделю.
Этого было достаточно, чтобы мать потеряла всякий интерес.
Но визит удался на славу. Соланж оказалась бойкой собеседницей, переполненной всяческими сведениями и сплетнями, которые миссис Уайт обожала. Они обсудили новинки моды, нашумевшие спектакли и фильмы, свадьбы и разводы голливудских звезд. Когда она с детьми уехала, миссис Уайт объявила ее очень приятной молодой женщиной.
– Налицо удачное замужество. – Говоря это, она неодобрительно смотрела на дочь. – То же самое было бы и у тебя, если бы ты не повела себя так глупо с Алексом. – И когда Линда промолчала, добавила: – Должна сказать, что дети на удивление спокойные.
Ну еще бы, мысленно усмехнулась Линда, ведь они были полностью оставлены на мое попечение. Сначала она напоила их чаем, а потом повела в свою спальню, где позволила открывать шкаф и стол с ящиками. Софи бросилась примерять шляпки и туфли, а Джек – брать книги с полок и раскладывать их на полу аккуратными стопками. Малыш был на удивление развитым для трехлетнего возраста, поэтому она, не удержавшись, обняла его и назвала умницей, после чего пришлось обниматься и с Софи тоже. Линда почувствовала легкий укол зависти к Соланж...
Люк Морнэ зашел к кузине поздно вечером. Она налила ему выпить и села напротив в маленькой гостиной.
– Мы все ходили к Линде домой на чай. Ты знаком с ее матерью? Дорогой мой, это гиря на шее у бедной девушки. Очаровательная, маленькая, беспомощная и печальная, сетующая на то, что приходится жить здесь после гораздо более комфортабельного Бостона. Тяжело вздыхая, рассказала, что Линда отвергла предложение какого-то мужчины, который хотел на ней жениться.
Люк улыбнулся.
– Ах да. Крыса...
Соланж выпрямилась в кресле.
– Ты знаешь о нем? Ты его видел?
– Случайно оказался поблизости. Он совершенно не подходит Линде.
– Не то чтобы она очень разговорчива. Знаешь, она мне не говорила про то, что ей делали предложение... Может быть, она и встретит мужчину здесь, хотя у нее ограниченный круг общения.
– Оставим это. Питер приедет в субботу, чтобы отвезти вас домой?
Весьма многозначительная перемена темы!
– Да, благослови его Бог. Он возьмет Джека и большую часть багажа, а я повезу Софи. Мы собираемся выехать очень рано. – Она украдкой бросила взгляд на Люка. – До того как Линда начнет убирать.
Если она ожидала, что Люк поддержит разговор, то ее ждало разочарование.
Когда утром Линда подошла к пансиону, у его дверей творилось нечто: Софи, не желавшую уезжать, с трудом затолкали в машину матери, а Соланж пристегивала Джека ремнями к заднему сиденью в джипе отца, который загружал багаж.
– Мы уезжаем! – крикнула Соланж, едва увидев Линду. – Это Питер. Идите поздороваемся и попрощаемся!
Что и сделала, невзирая на задержку в работе, опечаленная их отъездом Линда. Ей нравилась Соланж, и Соланж явно нравилась она; они могли бы стать подругами...
Маленькая улочка показалась ужасно тихой, когда две машины с семейством Уоллес отъехали, и Линда пошла за своими рабочими принадлежностями.
Пришлось очень постараться, чтобы закончить уборку к шести часам, и следующая партия постояльцев подъехала к пансиону, едва она закрыла дверь комнаты. Еще раньше она успела прибрать и другой номер, куда жильцы уже въехали. Но, сказала себе Линда, еще одна неделя работы за двоих – это все, на что я способна.
Она сообщила об этом миссис Стоун, как только увидела ее.
– Все вы, молодые вертихвостки, одинаковы, – мерзким голосом сказала миссис Стоун. – Стремитесь поменьше работать, побольше получать.
– Что ж, – сладко пропела в ответ Линда, – тогда вам придется попытать счастья с другой молодой... вертихвосткой.
Миссис Стоун с ужасом и негодованием уставилась на нее, но Линда не дала ей возможности ответить. Она пожелала хозяйке доброго вечера и пошла домой. Она устала, и не просто устала, но еще и пала духом. Обозримое будущее казалось ей весьма мрачным. Счастливые часы, проведенные с Соланж и ее детьми, только усугубляли это ощущение.
Словно всего этого было недостаточно, мать встретила ее возбужденным щебетом: она увидела чудеснейшее платье в бутике!
– Такого дивного цвета, бледно-бледно-голубого – ты ведь знаешь, как он мне идет, дорогая. Я просто обязана его купить. Уже много месяцев я ничего себе не покупала. Когда твой дорогой отец был жив, он ни в чем мне не отказывал.
Линда сняла туфли с уставших ног.
– Мама, у папы были деньги, у нас их нет. Нам хватает только на то, чтобы поддерживать существование. Сколько стоит платье?
Мать надулась.
– Я знала, что ты будешь ругаться. – Она начала вытирать слезы: ей было так жалко себя! – Подумать только: все могло бы быть совсем иначе, если бы ты не прогнала Алекса!
Слишком усталая, чтобы спорить, Линда пошла в кухню готовить ужин и, пока делала это, выпила чашку крепчайшего чая... А лучше бы бокал бренди или шампанского. Чего угодно, лишь бы сбросить одолевающее ее гнетущее чувство! Что-то нужно предпринять, но что? Ее мать твердо намерена оставаться несчастной в Тринити. Она всегда воспринимала как должное то, что все ее желания исполняются, и даже не пыталась понять, что теперь это невозможно. Если не случится чуда...
Утром в понедельник, выходя из булочной, Линда столкнулась с входящим туда адвокатом Морнэ. Не тратя времени на вежливые приветствия, он выпалил:
– Вас-то мне и нужно. Подождите, пока я куплю пирожки. – Когда они вышли из магазина, Люк продолжил: – Мой друг и коллега, у которого я здесь гощу, неожиданно остался без секретаря. А поскольку он чуть ли не единственный практикующий здесь адвокат, у него нет времени обращаться в агентство или давать объявление. Не могли бы вы взять на себя эту работу по понедельникам и пятницам, до тех пор пока он все не уладит? С половины девятого до одиннадцати утра, а затем с половины пятого до половины восьмого вечера.
Линда округлила глаза.
– Вы это всерьез? Вы думаете, я подойду?
– Не понимаю, почему бы и нет. Вы кажетесь серьезной и умной девушкой. О, и у вас останутся свободными вторники и четверги.
– Значит, я по-прежнему смогу работать в книжном магазине?
– Конечно. Его зовут Лэри Менсфилд. – Люк объяснил, как найти его контору. – Ступайте туда после одиннадцати и обговорите все это с ним.
Он кивнул на прощание и зашагал прочь. Линда смотрела ему вслед, не веря, что все это происходит наяву, но твердо зная, что в одиннадцать будет в адвокатской конторе Менсфилда и постарается произвести самое лучшее впечатление.
Она поскорее покончила с покупками и поспешила домой, где привела в порядок непослушные волосы, надела не такие потрепанные босоножки и, сказав матери, что вернется к ланчу, направилась пешком на другой конец города.
Адвокатская контора находилось на уютной и тихой окраинной улочке, в старинном особняке. Ее попросили подождать, поскольку у мистера Менсфилда был клиент. Линда уселась в приемной и все десять минут проигрывала в уме различные варианты ответов на вопросы, которые ей могли бы задать. Но поскольку она понятия не имела, что это будут за вопросы, занятие было довольно бессмысленным.
В тот самый момент, когда Линда вошла в кабинет мистера Менсфилда, она поняла, что ей не о чем беспокоиться. Она увидела маленького мужчину средних лет, с тем простодушным выражением на лице, которое у любой женщины сразу же вызывает желание окружить его материнской заботой. Лэри Менсфилд слыл великолепным адвокатом, которого знали и уважали в городе, пусть и рассеянным и забывчивым во всем, что не касалось работы или клиентов. На столе его сейчас была навалена беспорядочная груда бумаг, документов, различных бланков и нераспечатанных писем.
Когда Линда вошла, он встал, отбросив бумаги и опрокинув стаканчик с ручками и карандашами.
– Мисс Уайт. – Он обогнул стол и пожал ей руку. – Люк Морнэ говорил мне, что вы, возможно, согласитесь помочь мне. Мой секретарь, миссис Холден, внезапно уехала – ее мать тяжело заболела. Она, конечно, вернется, но до тех пор я нуждаюсь в помощи секретаря. – Он жестом предложил Линде сесть и вернулся за свой стол. – У вас есть опыт подобной работы? – Совсем нет... – Не было никакого смысла утверждать обратное. – Но мне вполне по силам отвечать на телефонные звонки, раскладывать бумаги по папкам, сортировать почту, назначать время приема, встречать и провожать клиентов.
Мистер Менсфилд пристально посмотрел на нее поверх очков.
– Вы честны. Это похвально. Взять вас на испытательный срок? Мне отчаянно нужен кто-то, кто помог бы разобраться с бумагами. Я не смогу назначить вам обычную плату, поскольку у вас нет опыта. Могли бы мы сойтись на... – И он назвал сумму, заставившую Линду захлопать глазами.
– Я не стою так дорого, – честно сказала она. – Но за работу возьмусь с удовольствием.
– Она ваша – до возвращения миссис Холден. Если через неделю я решу, что вы не заслуживаете таких денег, я уменьшу плату. Рекомендаций не нужно – Люк Морнэ, похоже, знает о вас достаточно. Начнете завтра? В половине девятого? Посмотрим, что у нас получится.
При всей своей внешней мягкости, подумала Линда, он, несомненно, себе на уме.
Следующие несколько месяцев были для Линды самым счастливыми из тех, что прошли после смерти отца. Она разбирала по стопкам документы, отчеты, свидетельские показания, письма и счета, раскладывала их по местам, поддерживала порядок на столе мистера Менсфилда, составляла расписание слушаний в суде и следила за тем, чтобы адвокат не сбросил его нечаянно на пол и не потерял, отвечала на телефонные звонки, встречала и провожала посетителей. Она не пыталась делать работу, которая требовала мастерства миссис Холден, и не сомневалась, что этой леди предстоит свернуть горы, когда она вернется, но делала все, что могла, и адвокат, поняв пределы ее возможностей, не жаловался.
И за все это время она только несколько раз мельком видела Люка Морнэ. Краткое «доброе утро», если он заходил к Менсфилду, взмах руки, если он попадался ей по пути домой... Она говорила себе, что ему нет нужды делать большее, нежели просто отмечать ее присутствие, но, тем не менее, испытывала разочарование.
Всем людям, которые мне безразличны, я нравлюсь, сердито думала Линда. А когда попадается человек, которого мне хотелось бы узнать получше, он игнорирует меня...
Сезон был в разгаре, когда миссис Уайт получила приглашение погостить у пожилой четы, с которой она и ее муж когда-то были дружны. Дружба в последнее время сошла на нет, но теперь, когда стали забываться печальные обстоятельства, сопутствовавшие смерти мистера Уайта, бывшие приятели вдруг почувствовали горячее желание встретиться с Мелани.
– Как это мило! – воскликнула она. – Конечно, я должна принять приглашение! Какое счастье пожить прежней жизнью, даже если это всего на несколько недель! Ты ведь сможешь управиться здесь одна, правда, Линда? Ты так редко бываешь дома, и, хотя я не хочу сказать, что ты совсем забросила меня, иногда я чувствую себя очень одинокой. Мне совсем нечем заняться, – ворчливо добавила миссис Уайт.
В ответ на это многое можно было бы сказать, но Линда промолчала. Она лишь заверила мать, что все будет в порядке, и спросила:
– Тебе ведь необходимы перемены, верно? Когда они тебя ждут? Нам нужно позаботиться о билетах. Кто-нибудь встретит тебя на вокзале?
– Да как же я смогу управиться одна? Мне понадобится какая-нибудь новая одежда...
Линда подумала о небольшой сумме в банке.
– Мы что-нибудь придумаем. К тому же у тебя есть несколько красивых платьев...
– Я носила их в прошлом году, – оскорбленно произнесла мать, – их все видели. – Помолчав, она добавила: – В конце концов, я ведь отдаю тебе половину пенсии.
Нельзя ссориться, подумала Линда.
– Ты получишь ее полностью за то время, которое будешь отсутствовать, – мягко заметила она. – И мы вместе позаботимся о твоем новом гардеробе.
– Должна сказать, Линда, что, с тех пор как умер отец, ты стала заносчивой и черствой. Полагаю, это результат заточения в этом домишке и полного отсутствия общения.
– Теперь, когда я работаю в конторе мистера Менсфилда, у меня нет времени на общение. А без моей работы, мама, мы никак не сможем обойтись. Когда ты уезжаешь?
– В пятницу. В четверг я возьму пенсию, так что у меня будет немного денег. Завтра я хочу
зайти в бутик и посмотреть, смогу ли я себе что-нибудь позволить. – Она посмотрела на дочь. – Сколько денег я могу потратить?
Когда Линда ответила, она заявила:
– Этого мне ни на что не хватит, но, полагаю, я обязана уложиться.
Да, разговор состоялся в высшей степени неприятный, вздохнула Линда, ложась в постель и производя в уме расчеты. Миссис Холден не вечно будет ухаживать за больной матерью. Рано или поздно она, Линда, лишится этой работы, а когда лето подойдет к концу, – то и остальных доступных ей. Конечно, она будет экономить в отсутствие матери, но с осени дом придется отапливать, и электроэнергии будет уходить куда больше.
Она еще раз взбила подушку и приказала себе думать о чем-нибудь другом. Но это оказалось еще хуже, потому что первым, что пришло на ум, было полное отсутствие интереса к ней со стороны Люка Морнэ...
Миссис Уайт потратила гораздо больше денег, чем ей выделила Линда.
– Там был такой богатый выбор, – щебетала мать, – и вполне разумные цены! Было глупо упускать такую возможность.
Линда, расставляя по полкам книги и слушая веселую болтовню Джил, вспоминала день отъезда матери...
Мистер Менсфилд был рассеяннее, чем обычно, и приходившие к нему клиенты задерживались тоже дольше обычного. Был почти час, когда она наконец освободилась, но, уходя, обнаружила нацарапанную адвокатом записку, в которой тот просил ее вернуться на час во второй половине дня, поскольку нужно было подобрать бумаги для завтрашнего слушания.
Линда поспешила домой, поела и бросилась по магазинам, чтобы купить матери все необходимое в дорогу, при этом в ушах ее не переставая звучал дрожащий голос Мелани: ей нужно было так много рассказать дочери о своих планах, а она даже не удосужилась задержаться и выслушать. Линда бежала из универмага в хозяйственный магазин, из булочной – к зеленщику и молила о том, чтобы Бог послал ей терпения.
К счастью, миссис Беркли предложила отвезти мать в Портленд, на вокзал, поэтому в адвокатскую контору Линда успела вовремя...
Жить стало намного проще: не нужно было готовить вовремя еду, в доме, где Линда осталась одна, стало легче поддерживать чистоту и порядок, и она больше не волновалась, когда приходилось задерживаться на работе. И все-таки Линде, любившей мать, недоставало ее.
Мать же была счастлива. Она повстречала множество старых друзей, которые тоже зазывали ее к себе.
– Я пока не могу вернуться домой, – радостно сообщала она дочери по телефону.
Линда, с облегчением узнавая, что мать может еще немного пожить жизнью, которая ей нравится, позволяла себе забыть о трудностях надвигающейся зимы. Лето постепенно скатывалось в осень, и, хотя всюду по-прежнему было людно, магазины скоро должны были закрыться. И по-прежнему не было вестей от миссис Холден...
Мать отсутствовала уже две недели, когда мистер Менсфилд, сделав первый глоток кофе после утренних слушаний в суде, принялся рыться в бумагах на столе. Обнаружив искомое, он водрузил на нос очки.
– Новости, Линда. От миссис Холден. На посту сиделки ее сменила сестра. Она приезжает... – адвокат заглянул в письмо, – через неделю. Это получается в пятницу. Вы ведь рады освобождению, не так ли?
– Да, – деревянным голосом сказала Линда, – это хорошо, мистер Менсфилд, хотя мне нравилось работать с вами. Полагаю, миссис Холден с радостью вернется к работе и вы будете не менее довольны ее возвращением.
– Да, конечно. – Он поставил чашку на стол мимо блюдца. – Вы можете идти. Я сам уберу все это. Увидимся вечером.
Линда направилась к выходу. Мысли беспорядочно проносились в голове. Она должна была подготовиться к этой новости, но ее убаюкало долгое молчание миссис Холден, так что увольнение превратилось в какую-то далекую туманную перспективу, о которой пока не стоило беспокоиться. Ей придется подыскать другую работу, поскольку платы за несколько часов работы в книжном магазине будет явно недостаточно для их с матерью сносного существования.
Линда вышла на улицу как раз тогда, когда Люк Морнэ направлялся от своей машины к дверям. Первый раз за все время он остановился, чтобы поговорить с ней.
– Что-то вы припозднились, вам не кажется? Не перерабатываете?
– Нет-нет, что вы. – Линда пыталась придумать, что сказать, но в голове было совершенно пусто, к тому же она могла в любую минуту разразиться слезами. – Я очень спешу, простите, – пролепетала она и едва ли не бегом бросилась прочь.
Люк стоял, глядя в удаляющуюся спину Линды, и хмурился. Он старательно избегал ее, сознавая как то, что его с неудержимой силой влечет к этой белокурой, маленькой, хрупкой, но очень мужественной женщине, так и то, что через несколько недель ему предстоит вернуться в Канаду и что потворствовать своему влечению чрезвычайно глупо. Возможно, это и к лучшему, что он, по всей видимости, ей даже не нравится. Люк вошел в кабинет Лэри и тут же забыл о ней. Но позже вечером все же позволил себе мысленно вернуться к Линде и, улыбаясь, вспомнил, какой разъяренной она была в отеле. И о совершенно другой Линде – играющей с детьми Соланж на пляже.
Вернувшись домой, Линда дала волю чувствам. Ситуация требовала хорошего рева, а не тихих редких слезинок и легких прерывистых вздохов. Она выплакала все глаза и сидела с мокрым лицом, всхлипывая и шмыгая носом. Теперь ей стало гораздо легче. Отерев лицо платком, Линда почувствовала, что уже в состоянии рассуждать здраво. Она всегда знала, что это должно случиться. Возвращение на работу миссис Холден еще не конец света. Вскоре она найдет другую работу – может быть, не так хорошо оплачиваемую, но которая позволит поддерживать их существование. Хорошо еще, что мать в отъезде...
Она вымыла заплаканное лицо, привела в порядок волосы, сделала себе бутерброд и кофе И; не желая являть миру припухшие веки и покрасневший нос, провела всю середину дня, гладя белье. К тому времени, когда нужно было возвращаться на работу, Линда уже почти пришла в себя, выпив еще одну чашку крепкого кофе и тщательно замаскировав следы слез.
Адвокат был занят с клиентом и едва удостоил ее взглядом. Уверенная в том, что выглядит как обычно, Линда отвечала на телефонные звонки, печатала выписки из протоколов для мистера Менсфилда, варила для него и его клиента кофе и вообще – изо всех сил старалась быть полезной... И вдруг столкнулась лицом к лицу с Люком Морнэ.
Она попыталась проскользнуть мимо, но неожиданно почувствовала, что ее мягко схватили за руку.
– Значит, вы уходите отсюда, Линда. Лэри жаль расставаться с вами, но вы, наверное, радуетесь, что у вас появится больше свободного времени?
– О да, да... Но простите, я не могу поговорить с вами, мистер Морнэ, мистеру Менсфилду срочно нужна эта подшивка газет.
Люк убрал руку, и Линда, прошмыгнув мимо, укрылась за поворотом коридора, дожидаясь, пока он уйдет. Чем меньше я вижу его, тем лучше, сказала она себе, понимая, что это неправда. Но через несколько недель Люк уедет, и тогда она забудет о нем.
Неделя пролетела слишком быстро, и настал ее последний день в конторе. Она тепло распрощалась с Менсфилдом и его молодым компаньоном Фратти, но Люк Морнэ в этот день так и не зашел.
– Вы наверняка еще не раз увидитесь с ним в городе до его отъезда, – заметил мистер Менсфилд, когда Линда попросила передать ему привет. – Нам будет не хватать Люка, но конечно же теперь, написав книгу, он стремится вернуться к своей практике.
Придя домой, Линда обнаружила письмо от матери. Та писала, что не вернется домой и на следующей неделе, а может быть, и дольше.
И Дороти Олард – помнишь мою кузину? – сделала мне захватывающее предложение. Но я расскажу тебе о нем позже, когда мы сможем поговорить обстоятельнее. Я уверена, тебе там хорошо одной, без старой надоедливой матери, за которой нужно ухаживать. Заведи себе побольше молодых друзей, Линда, и купи новые платья. Теперь, когда не нужно кормить меня, ты можешь себе это позволить.
Линда аккуратно сложила письмо. Почему так получается, что мать всегда заставляет ее чувствовать себя виноватой? Что же касается новой одежды, то придется экономить каждый цент, до того как удастся найти другую работу. Она займется поисками с понедельника...
Миссис Беркли подошла к Линде в воскресенье после службы.
– Я получила от вашей мамы письмо. Она намекает на всякие захватывающие события в скором будущем. Вы знаете, что она имеет в виду, дорогая?
– Понятия не имею, миссис Беркли. Мама обещала рассказать мне о чем-то позже, но я не знаю, о чем. Она вернется домой не раньше чем через неделю-другую.
– Вам не одиноко, Линда?
– Ничуть. Дни пролетают так незаметно... Как жаль, что она не могла сказать того же о
ночах. Внезапно пробуждаясь где-то посреди ночи, Линда долго не могла заснуть, строя безумные планы, делая сложные арифметические расчеты и приходя к весьма пессимистическим выводам.
В понедельник она начала поиски работы. Но сезон уже подходил к концу, и через несколько дней Линда поняла, что придется ехать в Портленд. Это будет означать ежедневные поездки на автобусе. Однако если она устроится на полную ставку, это позволит им пережить зиму...
Про мистера Морнэ ничего не было слышно. Может быть, он уже уехал, думала она, и эта мысль вгоняла ее в глубокую тоску. Возможно, она не нравится ему, но ей очень хотелось бы узнать его получше. И потом, он так помог ей в этой истории с Алексом!
Вечером в четверг она пошла в книжный магазин, и перед самым закрытием мистер Ривз отвел ее в сторону.
– Со следующей недели мы переходим на зимний режим работы, а это означает, что поступления книг и время работы сократятся, и я боюсь, вам просто нечего будет делать, Линда. Жаль расставаться с вами, но так уж повелось: мы берем помощника только на лето... Если бы вы пришли во вторник вечером и помогли нам просмотреть оставшиеся книги и сделать генеральную уборку...
Линда наконец обрела дар речи. Голос, правда, казался чужим, но по крайней мере не дрожал.
– Я буду скучать по этой работе. Может быть, на будущий год вы опять возьмете меня? И конечно же я приду во вторник.
Она попрощалась, весело помахала рукой Джил и пошла домой.
Чего-чего, а этого Линда предвидеть не могла. Денег, получаемых в книжном магазине, не хватило бы на жизнь, но они позволили бы протянуть до того, как она найдет новую работу. На сей раз она не плакала – у нее просто не было на это времени. Ей нужно разработать план действий на следующие несколько недель, оплатить один-два срочных счета, придумать какое-нибудь дешевое меню. Утешает хотя бы то, что сейчас ей нужно заботиться о себе одной.
Линда легла в кровать намного позже обычного. Но не прошло и пяти минут, как она услышала какой-то шум на улице и истошные, явно не человеческие, вопли. Звуки доносились от калитки, и Линда спустилась вниз посмотреть. Она осторожно открыла дверь. От калитки врассыпную бросились два или три кота, оставив в траве какой-то слабо шевелящийся комочек. Линда, забыв об осторожности и о том, что на ней одна ночная рубашка, побежала к калитке. Соседний дом пустовал, поэтому поблизости не было ни души. В свете фонаря она увидела маленького раненого котенка и, подхватив его, вернулась в дом.
