Текст книги "Психология критического мышления"

Автор книги: Дайана Халперн

Соавторы: А. Нафтульев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)

Как вы прореагируете на следующее утверждение: «Baroness – это блестящая новая шикарная машина, которая будет для своего владельца надежным средством передвижения в течение долгих лет Действительно, при недавно проведенных лабораторных испытаниях Baroness разогналась от 0 до 60 миль в час всего за 7 секунд, опередив шесть других машин, участвовавших в состязаниях». Является ли скорость разгона машины обоснованным показателем ее надежности? Вероятно, нет. Даже если здесь приведены точные цифры, они не являются обоснованной мерой надежности машины. Если вы хотите узнать о ее надежности, вам необходимо выяснить, как часто она требует ремонта, какой средний пробег совершает до того, как превратится в металлолом и насколько она прочна при столкновениях.

Конвергентная (сходящаяся) валидность

Когда несколько различных оценок сходятся к одному заключению, то говорят, что эти оценки имеют конвергентную валидность. Если вы, например, хотите измерить харизму – психологическое качество, несколько большее, чем просто обаяние, и присущее, как считается, столь разным людям, как Тина Тернер, Пол Маккартни и Роберт де Ниро, – вам потребуется, чтобы ваши оценки были конвергентными. Вы должны выбрать такой способ оценки харизмы, чтобы высокую оценку получали люди, которых выбирают на посты лидеров и которые обладают другими личными характеристиками, обычно связанными с харизмой. Если согласно условиям вашего теста высокий результат получит девушка, не пользующаяся успехом в вашем классе, то вам надо еще раз задуматься о валидности теста.

Люди, не занимающиеся научной работой, тоже должны помнить о необходимости конвергентной валидности. Для того чтобы заключить, что ваша одноклассница Уилла Мэй застенчива, потому что колеблется перед тем, как заговорить с вами, надо выяснить, проявляется ли ее застенчивость в других местах и с другими людьми. Если она часто поднимает руку и выступает на занятиях, то вы не можете сделать вывод о ее застенчивости, поскольку такая непоследовательность в поведении указывает на отсутствие конвергентной валидности.

Идея конвергентной валидности весьма напоминает конвергентную структуру аргументации, которая рассматривалась в главе 5. Если вы уже прочитали главу 5, то помните, что сила аргументации увеличивается, если заключение поддерживают (или к нему сходятся) много посылок. Точно такая же ситуация возникает, когда несколько источников данных подтверждают одну гипотезу. В этих случаях используется различная терминология (поддержка заключения и подтверждение гипотезы), но за ней стоит одна и та же мысль: чем больше доводов или свидетельств мы можем привести в пользу истинности какого-либо утверждения, тем сильнее может быть наша уверенность в его истинности.

Мнимая валидность

Все жалуются на память, но никто не жалуется на свои суждения.

Ларошфуко (1613–1680)

Как специалисты, так и неспециалисты испытывают глубокую уверенность в своих выводах о большинстве жизненных событий, даже если эта уверенность не обоснована объективными данными. Чрезмерная уверенность в суждениях называется мнимой валидностью. При экспериментальном исследовании этого явления Оскамп (Oskamp, 1965) обнаружил, что, по мере того как врачи получали все больше информации о своих пациентах, они испытывали все большую уверенность в своих суждениях об этих пациентах. Этот результат любопытен тем, что суждения не становились точнее, – врачи лишь больше верили в свою правоту. Почему люди доверяют ошибочным суждениям? Существует несколько причин, по которым мы упорно сохраняем уверенность в своих суждениях. Одним из главных факторов является селективная природа памяти. Рассмотрим эпизод из моих личных воспоминаний: когда я была маленькая, я часто смотрела с отцом по телевизору матчи по бейсболу с участием команды Philadelphia Phillies. Как только очередной игрок с битой приближался к базе, мой отец восхищенно кричал: «Он сейчас забьет, я точно знаю!» Конечно, чаще всего он ошибался. (Болельщикам Phillies в 1950-е и 1960-е гг. приходилось туго.) В тех редких случаях, когда игрок действительно забивал, мой отец потом неделями рассказывал об этом: «Да, как только он подошел к базе, я понял, что он сейчас забьет. Мне всегда это ясно, стоит только взглянуть на игрока». В этом и в огромном количестве других случаев мы выборочно вспоминаем свои удачные суждения и забываем неудачные. Это поддерживает нашу уверенность в собственных суждениях.

Второй причиной мнимой валидности является то, что мы не ищем и не учитываем противоположную информацию. (Дополнительное обсуждение этого явления будет проведено в главе 8.) Это основная причина, по которой люди склонны верить, что между переменными существует корреляция, когда на самом деле ее нет. Допустим, вы работаете в отделе кадров большой корпорации. В течение года вы приняли на работу в корпорацию 100 новых сотрудников. Как проверить, насколько правильные (валидные) решения вы приняли, наняв их? Большинство людей для этого проверили бы, как работают эти новые сотрудники. Предположим, что вы провели такую проверку и обнаружили, что 92 % из них выполняют свою работу компетентно и профессионально. Усиливают ли эти выводы вашу уверенность в своих суждениях? Если на этот вопрос вы ответили «да», то вы забыли рассмотреть противоположные данные. Вы не учли тех людей, которых вы не приняли на работу. Может быть, большинство из них стали вице-президентами в компании «Дженерал Моторс»? Если вы обнаружите, что 100 % из тех, кого вы не взяли на работу, занимают высокие посты в компании ваших конкурентов, то вам необходимо пересмотреть свою уверенность в умении судить о людях.

Мы не учитываем противоположную информацию частично из-за того, что во многих случаях ее невозможно получить. У работников отделов кадров нет информации о тех сотрудниках, которых они не взяли на работу. Аналогичным образом мы не располагаем большим количеством данных о человеке, с которым решили не встречаться, или о предмете, лекции по которому решили не посещать, или о доме, который не купили. Таким образом, имея лишь часть информации, мы можем заключить, что наши суждения лучше, чем они есть на самом деле.

Проведя критический обзор теста Роршаха (обычно этот тест называют «тестом чернильных пятен», потому что испытуемых просят сказать, что они видят в бесформенных симметричных чернильных пятнах), Доус (Dawes, 1994) пришел к выводу, что этот тест не является валидной оценкой умственного функционирования. Он не нашел подтверждений его полезности при диагностике или лечении умственных расстройств (хотя с помощью этого теста можно выявить людей, которые дают необычные ответы). Это означает, что тест Роршаха не валиден. Однако Доус сообщает, что некоторые психотерапевты так прореагировали на эти эмпирические результаты: «Да, я знаю, что тест не валиден, но я нахожу его полезным». Вам не кажется смешным такое утверждение? Если тест не валиден, то он не может быть полезным. Если психотерапевты считают его полезным, они обманывают себя и демонстрируют пример мнимой валидности. Тест может казаться им полезным, поскольку они интерпретируют ответы пациентов способами, которые, по их мнению, имеют смысл, но его реальная ценность заключается лишь в наглядной демонстрации нашей приверженности к стереотипным мнениям.

Надежность

Надежность оценки – это постоянство, с которым она оценивает именно то, что нужно оценить. Если бы вы для измерения длины своего стола пользовались резиновой линейкой, которая может растягиваться или сжиматься, то при каждом измерении вы, вероятно, получали бы разные результаты. Конечно же, мы хотим, чтобы наши измерения были надежными.

Ученые, занимающиеся общественными и естественными науками, уделяют большое внимание проблеме надежности измерений. Например, тест интеллекта считается надежным тогда, когда один и тот же человек получает результаты, которые лежат в одном и том же диапазоне при каждом тестировании. Когда мы выступаем в роли «интуитивного ученого», мы редко учитываем надежность. Приходя к выводу о необъективности преподавателя или студента, мы часто полагаемся на один или два примера поведения без учета надежности нашей оценки этого человека.

Предположим, вы узнали, что ваш друг Рикардо провалился на экзамене, который все остальные легко сдали. Можете ли вы заключить, что его преподаватель с предубеждением относится к латиноамериканцам? Для этого необходимо собрать много других наблюдений за преподавателем и выяснить, насколько часто латиноамериканцы проваливаются у него на экзаменах. Если процент таких провалов в его классе необычно высок по сравнению с другими классами, то у вас есть веские основания заключить, что преподаватель с предубеждением относится к латиноамериканцам. Без тщательных измерений и, в данном случае, без выборки большего размера вы не можете сделать вывода о необъективности преподавателя.

Обдумывание ошибок

Для ученого теория – это нечто, требующее проверки. Он стремится не к защите своих убеждений, а к их усовершенствованию. Кроме всего прочего, он еще и специалист по «изменению своих мнений».

Уэнделл Джонсон

Когда мы пытаемся понять взаимосвязи путем выдвижения и проверки гипотез, мы иногда ошибаемся. Эта мысль обсуждается подробнее в главе 7, которая касается понятия вероятности. Пока давайте рассмотрим такую ситуацию: предположим, что вы каждый день ездите на работу с приятелем. Каждое утро вы останавливаетесь у окна кафе для автомобилистов и покупаете кофе. Вы решили, что, вместо того чтобы каждое утро спорить, кто будет платить («Я заплачу» – «Нет, нет позволь мне»), друг будет бросать монету. Если выпадет орел, заплатит он; если выпадет решка – заплатите вы. Звучит довольно странно, но за последние 10 дней монета 9 раз выпала решкой вверх. Как вы думаете, не жульничает ли ваш приятель?

Истина заключается в том, что он либо жульничает, либо нет. К сожалению, вы не знаете, какой из двух вариантов ответа – правда. Тем не менее вам надо принять решение. Вы либо решите, что ваш приятель жульничает, либо решите, что он не жульничает. Таким образом, существуют четыре возможности: а) он жульничает, и вы правильно решите, что он жульничает; б) он не жульничает, и вы правильно решите, что он не жульничает; в) он жульничает, и вы неправильно решите, что он не жульничает; г) он не жульничает, и вы неправильно решите, что он жульничает. Из этих четырех возможностей в двух случаях вы можете оказаться правы и в двух случаях вы можете ошибиться. Эти четыре комбинации представлены в табл. 6.1. Как видно из табл. 6.1, в любой ситуации при проверке гипотезы мы можем совершать ошибки двух типов. Эти два типа не являются одинаково «плохими». Гораздо хуже решить, что ваш друг жульничает, если на самом деле он этого не делает (особенно если вы обвините его в мошенничестве), чем решить, что он не жульничает, когда он именно этим и занимается. По этой причине вам необходимы более веские свидетельства для подтверждения факта его жульничества, чем для подтверждения его честности. Другими словами, при проверке гипотезы вам необходимо учитывать степень «вредности» различных ошибок.

Если вы будете изучать статистику или экспериментальное проектирование, то обнаружите, что эти науки справляются с проблемой различной «вредности» ошибок, требуя для различных решений различные уровни уверенности. Необходимость рассмотрения ошибок различных типов возникает во многих контекстах. Согласно основному принципу нашего законодательства, для того чтобы можно было обвинить человека в совершении преступления, необходима сильная уверенность в этом (отсутствие обоснованных сомнений). И наоборот, нам не нужно отсутствия обоснованных сомнений в невиновности подозреваемого, поскольку ошибочное решение о невиновности считается менее серьезной ошибкой, чем ошибочное решение о виновности. Точно также при неформальной проверке гипотез вам необходимо помнить о степени серьезности ошибок различных типов. Перед тем как решить, например, что, сколько ни старайся, вы все равно не осилите какой-либо предмет или что лекарство, которое вы принимаете, вам помогает или не помогает, необходимо рассмотреть последствия правильного и неправильного решений. Для некоторых решений необходима большая степень уверенности в своей правоте, чем для других.

Таблица 6.1. Четыре возможных исхода в примере «Кто покупает кофе»

Примечание. Ошибочное решение, что он жульничает, гораздо более серьезная ошибка, чем ошибочное решение, что он не жульничает. В связи с этой неравноценностью степени серьезности ошибок вам нужно иметь большую уверенность, когда вы решаете, что он жульничает, чем когда вы решаете, что он не жульничает.

Опыт – слишком дорогой учитель

Предположим, что ваша подруга поделилась с вами своим «секретом» похудения – она натирает живот и другие «проблемные зоны» чесноком, и жир как будто тает. Вы сомневаетесь, но она настаивает: «Я знаю, что это действует. Я пробовала и собственными глазами видела результаты». Я уверена, что многие люди прореагируют на такие рекомендации, натерев чесноком участки своего тела, на которых имеется лишний жир. Точно так же многие с энтузиазмом глотают пилюли из молотого пениса носорога, чтобы повысить свою сексуальную потенцию, поливитамины, чтобы меньше утомляться, и корень женьшеня от всех остальных болезней. Вы можете даже пополнить ряды тех, кто расхваливает подобные средства, потому что иногда можно похудеть, натеревшись чесноком – иногда желательный эффект наступает после некоторых действий (таких как прием капсул с молотым пенисом носорога). Но был ли этот эффект вызван данными действиями? На такой вопрос можно ответить, только пользуясь принципами проверки гипотез. Личный опыт не дает ответа.

Доус (Dawes, 1994) внес поправки в знаменитое выражение, которое приписывают Бенджамину Франклину. Оказывается, Франклин не говорил «опыт – лучший учитель»; вместо этого он сказал «опыт – дорогой учитель», подразумевая под словом «дорогой» «дорогостоящий, «дорого обходящийся». Иногда нам удается постоянно пользоваться обратной связью, получая сведения о том, что действует, а что не действует, так что мы можем применять свой опыт в решении какой-либо задачи. Но можно многократно делать одно и то же, ничему не научившись на опыте. Гораздо лучше использовать для определения причинных связей информацию, получаемую многими людьми, чем полагаться на личный опыт вместе с его дорого обходящейся необъективностью.

Самопрограммирование

Наука – это не простой сбор фактов; это дисциплина мышления при поисках разумных решений проблем после установления основных фактов, полученных путем наблюдений. Это выдвижение гипотез о возможном на основе известного, а затем попытки проверить эти гипотезы.

Розалин Ялоу (Yalow, 1988)

Известный психолог Роберт Розенталь и его коллега (Rosenthal Fode, 1963) в стандартном курсе экспериментальной психологии предлагали своим студентам обучать крыс проходить через лабиринты. Половине студентов сообщали, что у них крысы специально выведенного вида, с прекрасными способностями к нахождению пути в лабиринтах, а второй половине студентов говорили, что у них крысы специально выведенного вида, неспособные справиться с этой задачей. Как вы, вероятно, уже ожидаете, за короткое время студенты, обучавшие «способных» крыс, достигли гораздо лучших результатов, чем студенты, обучавшие «тупых» крыс. Этот результат особенно интересен тем, что на самом деле между двумя группами крыс не было никаких различий. Розенталь и Фоуд солгали студентам, что крыс выводили специально. Это были обычные лабораторные крысы. Их случайным образом разделили на две группы. Если между крысами в группах не было реальных различий, то как мы объясним тот факт, что студенты, которые верили, что у них «способные» крысы, научили их проходить через лабиринт быстрее, чем студенты из второй группы?

Термин самопрограммирование был введен для обозначения тенденции действовать так, чтобы прийти к ожидаемой цели. Я не знаю, что делали студенты, чтобы быстрее научить крыс из «способной группы» или медленнее – крыс из «тупой» группы. Может быть, способных крыс чаще брали в руки или клали больше пищи на выходе из лабиринта. (Обучая крыс бегать через лабиринт, им дают пищевое вознаграждение, когда они достигают цели, чтобы поддерживать мотивацию.) Может быть, студенты, обучавшие «тупых» крыс, грубо бросали их в лабиринт или не так точно вели записи. Но что бы они ни делали, они каким-то образом так повлияли на результаты эксперимента, что результаты стали соответствовать их ожиданиям.

Если самопрограммирование может влиять на то, как крысы бегают по лабиринтам, то как оно влияет на наше повседневное мышление и поведение? Ранее в этой главе рассматривалось понятие мнимой корреляции, т. е. тенденции верить, что между наблюдаемыми вами событиями существует корреляция, потому что вы считаете, что так должно быть. Психологи находят все больше способов, посредством которых личные убеждения определяют отбор и интерпретацию фактов. Когда вы выступаете в роли «интуитивного ученого», важно иметь в виду те способы, с помощью которых мы влияем на получаемые результаты.

Один из способов устранения влияния самопрограммирования – это метод двойного слепого эксперимента. Давайте рассмотрим пример из области медицины. Существует, наверное, сотня домашних средств от обычной простуды. Как нам решить, какие из них действительно помогают при простуде, и помогают ли эти средства вообще? Возможно, когда-то где-то кто-то дал вам куриный бульон, когда вы были простужены. Несомненно, вам потом стало лучше. Почти всем простуженным со временем становится лучше. Вопрос заключается в том, стало ли вам лучше от куриного бульона. Ответить на него трудно, потому что если вы верите, что от куриного бульона вам становится лучше, вы можете оценить свое состояние как улучшившееся, даже если реального изменения не было. Это просто еще один пример самопрограммирования. Единственный способ проверки этой гипотезы – это дать нескольким людям куриный бульон, а другим – нечто, по виду и вкусу похожее на него, а потом попросить каждую группу оценить свое состояние. В этом примере все испытуемые не знают природы получаемого ими лечения. Важно, чтобы экспериментаторы тоже не знали, кто из испытуемых получил «настоящий» куриный бульон, чтобы случайно не намекнуть им об этом. Эксперименты, в которых ни испытуемые, ни экспериментаторы не знают, кто получает лечение, называются двойными слепыми экспериментами.

Хотя пример с куриным бульоном может показаться несколько натянутым, использование метода двойного слепого эксперимента, совершенно необходимо при проверке эффективности любого лекарства или вида лечения. При официальной лабораторной проверке на эффективность лекарств против СПИДа или рака всегда используется этот метод. Однако большинство людей не применяет его при принятии личных решений о том, например, какой метод психотерапии эффективнее, поможет ли ударная доза витаминов или сможет ли совет хироманта улучшить их жизнь. Перед тем как обратиться к врачу, который обещает излечить вас от диабета путем массажа спины, или заняться «крикотерапией» для повышения уверенности в себе, тщательно проверьте, проводились ли исследования по методу двойного слепого эксперимента, подтвердившие эффективность предлагаемого лечения.

Оккультные верования и паранормальные явления

В основе оккультных верований лежат, вероятно, искаженные СМИ факты, социальная неопределенность и недостатки человеческого мышления.

Барри Сингер и Виктор Бенасси (Singer & Benassi 1981, р. 49)

Верите ли вы в «ясновидение, предсказания, телепатию, экстрасенсорную хирургию, экстрасенсорное целительство, целительные кристаллы, психокинез, астральные путешествия, левитацию, тайну Бермудского треугольника, неопознанные летающие объекты (НЛО), наличие сознания у растений, существование ауры, привидения» (Gray, 1991, р. IX)? Если вы ответили «да» хотя бы один раз, вы не одиноки. При опросе студентов колледжей более 99 % выразили убежденность в существовании минимум одного из этих явлений (Messer Griggs, 1989). Согласно данным института Гэллапа, из 1236 опрошенных американцев 78 % женщин и 70 % мужчин хотя бы изредка читают свои гороскопы (Lister, 1992).

Как мы можем понять эти верования, если не существует убедительных доказательств того, что они имеют какую-либо фактическую основу (Shermer, 1992)? В своих попытках разобраться в происходящих в мире событиях все мы стремимся приписывать им разумные объяснения, особенно если это необычные события. Случалось ли вам подумать о друге, которого вы не видели много лет, а потом услышать его телефонный звонок? Приходилось ли вам изменить свой обычный маршрут по дороге домой с работы или из школы, а потом узнать, что произошел несчастный случай, в который бы вы, вероятно, попали, если бы пошли обычным путем? А как насчет рассказов о людях, которые вылечились от смертельных болезней с помощью мысленных образов? Такие необычные события увлекают нас, и мы пытаемся их понять. Понимаете ли вы, как малые размеры выборки (обычно единственный пример), мнимые корреляции, самопрограммирование, трудности при понимании законов вероятности и другие когнитивные предубеждения способствуют популярности веры в паранормальные явления? Факты говорят о том, что не найдено никаких положительных доказательств существования экстрасенсорных способностей. Существует много рассказов об этом, но еще никогда статистически значимые проявления сверхъестественных сил не были повторены в независимой лаборатории. «Рассказы не делают науки» (Shermer, 1992, р. 19).

В мире много настоящих загадок и много такого, чего мы не можем понять. Возможно, что кто-то нашел неизвестное растительное лекарство от рака или что линии на наших ладонях или расположение чаинок в чашке указывают на важные жизненные события, но если это «реальные» явления, то они должны сохраниться и при ярком свете взаимно закрытой контролируемой лабораторной проверки. Мы можем посмеяться над предсказаниями «экстрасенса» Джин Диксон, которая предрекла, что Джордж Буш будет переизбран, а капуста брокколи станет самым популярным овощем 1990-х гг., или над «экстрасенсом» из Лос-Анджелеса Марией Грасиэтт, которая предсказала, что в мексиканской пустыне будет найдена секретная база НЛО, но необходимо гораздо более скептически относиться к утверждениям вашей подруги о том, что кристаллы обладают целительной силой или что с помощью витамина Е можно оживлять недавно умерших. Эта тема обсуждается также в главе 7, где я рассказываю, как рассуждать с помощью законов вероятности.

Мыслить как интуитивный ученый

На протяжении всей этой главы я проводила мысль о том, что повседневное мышление имеет много общего с исследовательскими методами, используемыми учеными, когда они хотят понять сущность событий, которые изучает их область науки. Многие заблуждения и проблемы, затрудняющие научные исследования, часто встречаются в повседневном мышлении. Если вы поймете некоторые из этих проблем и будете их избегать, то вы будете более грамотно пользоваться чужими исследованиями и сами лучше справитесь с ролью «интуитивного ученого».

Когда вы оцениваете результаты чужих исследований или выдвигаете свои собственные утверждения, следует иметь в виду несколько вопросов:

1. Каков был характер выборки? Достаточно ли она велика? Репрезентативна ли она?

2. Даны ли переменным рабочие определения? Что означают эти термины?

3. Были ли проведенные измерения чувствительными, обоснованными и надежными? Правильно ли проведены сравнения, подтверждающие заключение?

4. Контролировались ли остальные переменные? Как можно по-другому объяснить результаты?

5. Следуют ли данные выводы из проведенных наблюдений?

6. Не используется ли корреляция для поддержки заключения о причинной связи?

7. Рассмотрены ли данные, свидетельствующие о противоположном?

8. Могли ли ожидания экспериментатора вызвать ошибки в интерпретации результатов?

Давайте применим эти рекомендации для выбора программы лечения в примере, приведенном в начале этой главы. Во-первых, чем подтверждается процент успешности лечения? Несмотря на то, что в программе 1 приводится гораздо более высокий процент, чем в программе 2, этими цифрами нельзя пользоваться для сравнения программ, потому что в программе 1 этот процент подсчитан только для тех, кто занимался не менее года, и нет информации о тех, кто бросил занятия, не прозанимавшись и года. Таким образом, приведенный уровень успешности программы 1 не является обоснованной оценкой ее эффективности. У нас также нет информации о том, сколько шансов у человека поправиться вообще без лечения. Другими словами, нет контрольной группы, с которой можно было бы сравнить результаты лечения для определения его эффективности. К сожалению, нет информации о размере выборки, поскольку нам не сообщают, сколько пациентов занимались по каждой из программ. Если бы вам надо было принимать настоящее решение, необходимо было бы запросить всю эту информацию. При имеющейся информации говорить пока не о чем. Я обнаружила, что большинству людей нравится мысль о том, что лечение проводит человек, который сам является бывшим наркоманом и «сам побывал в этой шкуре». Но его компетентность проблематична, поскольку его рассказы о том, что «подействовало на него», могут быть совершенно бесполезными. Доус (Dawes, 1994) очень критично относится к рассуждениям, которые приводят людей к убеждению, что для консультаций лучше всего обратиться к бывшему наркоману. Как отмечает Доус, к таким выводам приводит примерно следующий ход мысли:

Консультант был наркоманом.

Он сделал X и излечился.

Если я сделаю X, то я тоже излечусь.

Надеюсь, вы видите, что это очень слабое доказательство. Если вы уже прочитали главу 4, в которой говорится о рассуждениях, вы узнали в этом доказательстве категорический силлогизм – и можете убедиться, что заключение не является валидным. Кроме того, обоснованием утверждения служит опыт одного индивидуума (размер выборки равен единице), в нем сказывается необъективность памяти, отсутствует независимая проверка полезности X, встают проблемы мнимой корреляции и многие другие. Конечно, не исключено, что этот индивидуум отличный психотерапевт, но судя по предоставленной вам информации ожидать этого нет причин. С другой стороны, консультант, который изучал психологические и биологические особенности наркомании, должен знать различные способы лечения, теории, объясняющие возникновение наркотической зависимости, и, что самое главное, уровни успешности различных способов лечения. Это очень важный момент. Попробуйте задать вопрос, приведенный в начале главы, своим друзьям и родственникам. Вы, вероятно, обнаружите, что они склонны выбрать в качестве консультанта излечившегося наркомана.

Если вы внимательно исследуете свои собственные заключения и выводы, сделанные другими людьми, с точки зрения принципов проверки гипотез, то вы сможете оградить себя от необоснованных утверждений и усовершенствовать свою способность делать разумные выводы из наблюдений.

Применение алгоритма

При применении алгоритма мышления для проверки гипотез рассмотрите следующие вопросы.

1. Какова цель? Вам следует использовать навыки, выработанные в этой главе, всякий раз, когда вы выдвигаете гипотезу о связях между событиями, а затем собираете наблюдения для проверки истинности вашей гипотезы. Существует огромное количество примеров областей применения этих навыков. Их следует использовать при рассмотрении социальных взаимоотношений (например, «Ей нравится, когда я делаю ей комплименты»), физических зависимостей (например, «Ртуть в трубочке поднимается при увеличении температуры»), эффективности лечения (например, «Смехотерапия может способствовать выздоровлению от некоторых серьезных болезней») и при использовании результатов чужих исследований.

2. Что известно? Этот вопрос касается планирования процесса мышления. Когда вы мыслите как «интуитивный ученый», вам необходимо начать с четкого определения того, какую природу имеет проверяемая вами гипотеза и как вы будете проводить наблюдения. Вам также необходимо рассмотреть относительную опасность различного рода ошибок. Вам известно, как вы собираетесь оперировать своими переменными и какая необходима степень уверенности для того, чтобы решить, что ваша гипотеза верна. Короче говоря, на этом этапе конкретизируется отправная точка мыслительного процесса. При определении причин один из важнейших вопросов касается того, случайным ли образом испытуемые распределялись по различным «группам воздействия». Если это не так, чрезвычайно трудно обоснованно утверждать о наличии причинных связей.

3. Какие навыки мышления позволят вам достичь поставленной цели? Выбор соответствующих навыков зависит от того, как вы ответили на предыдущие вопросы. Если гипотеза, по вашему мнению, настолько важна, что требует формальной проверки, то необходимо составить репрезентативную выборку и обеспечить наличие достаточно большого количества испытуемых и проведение точных измерений. Конечно, я не ожидаю, что вы будете испытывать смертельно ядовитые лекарственные вещества с помощью методики проверки гипотез, предложенной в этой главе. Такого рода испытания должны проводить ученые, имеющие обширные знания в области планирования исследований и экспериментов. Но вы должны уметь пользоваться результатами подобных исследований и искать в них данные, подтверждающие применение правильных методов проверки гипотез.

Чтобы мыслить как «интуитивный ученый», необходимо иметь следующие навыки:

• Осознание необходимости формулировки рабочих определений и их применение.

• Понимание необходимости изоляции и контроля переменных для установления сильных причинных связей.

• Проверка адекватности размера выборки и ее репрезентативности при обобщении результатов.

• Способность описать связь между любыми двумя переменными как положительную или отрицательную или признать ее отсутствие.

• Понимание ограничений, связанных с корреляционным рассуждением.

• Стремление к конвергентной валидности для усиления своей уверенности в решении.

• Проверка наличия и понимание необходимости контрольных групп.

• Осознание того, что при оценке вариативности почти всегда присутствует необъективность.

• Учет степени «вредности» ошибок различных типов.

• Умение определить, как самопрограммирование может влиять на результаты экспериментов и повседневные наблюдения.