Текст книги "Друзья отправляются в путь"

Автор книги: Давид Ветров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА 1

В «КЛУБЕ»

Они сидели на цементных ступенях дома Гри-

мальского. Парадное Гримальского служило чем-то

вроде «клуба» для ребят с улицы Святого Ильи. Сту¬

пени были гладкие и прохладные. Большой полу¬

круглый навес над крыльцом защищал ребят от

дождя и от солнца. Здесь удобно было поиграть в ка¬

мушки. Или же просто поболтать.

В «клубе» находились теперь Петрика, Георгиеш

и Ионел.

Неожиданно в доме послышался какой-то шум.

– А вдруг снова прогонят,– сказал Георгиеш,

с опаской обернувшись к дверям.

– Не бойся, не прогонят,– уверенно произнес

Петрика, смуглый, вихрастый, со смелыми черными

глазами мальчик.

– Или обольют...

И не обольют.

Вот же облили в тот раз, – не унимался Геор¬

гиеш.

– Говорю тебе, больше не обольют,–решитель¬

но отрезал Петрика.– Знаете, что сделал Илиеш?

Нет, не знаем,– с любопытством уставились

на Петрику Георгиеш и Ионел.

Петрика не спеша поднялся, подошел к акации и,

подпрыгнув, сорвал белую гроздь. Вернувшись, усел¬

ся па прежнее место и начал жевать цветочки. Они

имели сладковатый вкус.

Помните, как эта толстая мадама обругала и

прогнала пас отсюда, а когда мы снова пришли сюда,

окатила нас водой?—заговорил он.—Так вот, Илиеш

мне тогда сказал: «Приходи сюда часов в одиннад¬

цать и захвати с собой воронку». Я тогда никак

не мог догадаться, зачем ему воронка? Ну как вы ду¬

маете, ребята, зачем Илиешу нужна была воронка?—

улыбаясь спросил он товарищей.

Ребята недоумевающе покачали головами.

– Не знаете? Вот и я тогда не знал. А все-таки

взял воронку для керосина и пришел сюда. Илиеш ме¬

ня ждал. Смотрю, в руках у него ведро с водой. Мы

тихо-тихо подкрались к двери. Илиеш вставил во¬

ронку в отверстие для писем... вот сюда... и мы по¬

тихоньку влили туда целое ведро воды. В общем,

устроили им настоящий потоп,– весело закончил Пе¬

трика.

– Вот здорово! – вырвалось у Ионела.

– Погоди, это еще не все.– Петрика мноюзпа-

чительно улыбнулся.—На другой день мы набрали в

Бычке лягушек и бросили их в дом через открытую

форточку. А потом мы им написали письмо...

– Какое письмо?

– Обыкновенное... Илиеш писал, а я помогал

ему.. .слова выдумывать... Он так написал: «Чтоб

вы знали, если еще прогоните ребят, мы вам не толь¬

ко потоп устроим, но мышей напустим, стекла выбь¬

ем, заткнем дымоход и забрызгаем чернилами полот

но в кинотеатре». (Гримальский ведь хозяин кино¬

театра «Одеон»). И опустили письмо в отверстие для

писем...

– Вот молодцы! – воскликнул Ионел.

Георгиеш слушал с открытым от восхищения

ртом.

– С тех пор они нас уже не прогоняют. А дверь

сейчас не открывают. Ходят через двор.

– Почему?

– А вы разве не знаете? – удивился Петрика.—

Видели сына Гримальского?

– Видели... худой такой... с острой бород¬

кой, – сказал Ионел.

Он ведь... того...—Петрика покрутил паль¬

цем у лба,– рехнулся, когда был белый гвардист.

А что это значит – «белый гвардист»?

Это такие бандиты, которые воевали в России

против рабочих.

– Ну-ну, и что же? – заинтересовались ребята.

Так вот, на той неделе он вышел голый и стал

приставать к прохожим. А тут вдруг – мадам Мате-

еску, толстая такая, жена этого,– и Петрика указал

головой на видневшийся невдалеке особняк,– ну, он

ей и кричит: «Вы жаба»... а потом начал плясать вок¬

руг нее и повторять: «Жаба... жаба»... а сам го¬

лый. .. тело все в полосках, как лист из тетради... Он

недавно лезвием себя изрезал... дурной ведь... ну

нот, эта Матееску разозлилась, побежала к ним в дом,

начала ругаться. Тут ей и сказали, что он рехнулся,

когда был белым гвардистом. Она тогда успокоилась

и ушла... С тех пор они боятся открывать парадное,

чтобы он опять не выскочил...

Петрика замолчал и задумался.

Полно акации. Над улицей плыл терпкий, сладко¬

ватый запах. С какой-то крыши, громко хлопая кры¬

льями, взмыла стайка голубей. Ребята, задрав головы,

долго глядели им вслед. Улицу переходила черная

дворняга с куцым, обрубленным хвостом. Петрика

пронзительно свистнул, и она умчалась стрелой. Где-

го па соседней улице застрекотал мотоцикл.

Что это Илиеша все нет? – спросил Ионел.

– Сейчас придет...

Пегрикат вынул свою «дрымбу», приложил ко рту

принялся наигрывать какой-то монотонный мотив.

У ворот жена лавочника, мадам Плужак, сильно

жестикулируя, рассказывает о чем-то соседке.

Душно. Солнце припекает. Но в «клубе» тень.

Па перекрестке улиц показывается мальчик в ста¬

рой полосатой футболке. Он бос. Светлые волосы

его коротко острижены. На худеньком, по-девичьи

чистом лице – ясные голубые глаза.

Илиеш идет медленно, не глядя по сторонам и

задумчиво жуёт гроздь акации. Подойдя к ребятам,

он молча усаживается на верхнюю ступень.

Петрика перестает играть, прячет «дрымбу» в кар¬

ман и вопросительно смотрит на Илиеша своими чер¬

ными глазами.

– Завтра Зыкин борется с Босдорфом,– говорит

Илиеш.

– С тем самым немцем, который кричал «Хайль

Хитлер и руку подымал?– спрашивает Петрика.

– Да, с тем.

– Пойдем смотреть?

– Обязательно.

– Да, но как же мы пройдем? – задумывается

Георгиеш.

– Без билетов.

– Ну как это? Не пропустят...– возражает Геор¬

гиеш.

– Я знаю один ход на галерею.

– Ох, Зыкин ему всыплет! – мечтательно гово¬

рит Петрика.– Как ты думаешь, Илиеш, всыплет, а?

– Думаю, что всыплет... – отвечает Илиеш.

Наступает недолгое молчание.

– То-о-чииим! – раздается пронзительный крик.

Мимо ребят проходит тщедушный человек в грязном

фартуке с точильной машиной на плече.—То-очииим!..

– Слушайте, ребята, я договорился с капитаном

андреевцев, с Саиду. Завтра играем. Ты,– Илиеш об¬

ращается к Ионелу,—будешь играть правым крайним.

– Ия буду играть! – вдруг раздается, звонкий

голосок. Илиеш оборачивается и видит Флорику, се¬

стрёнку Георгиеша, худенькую девочку с тоненькими

косичками.

– Илиеш, слышишь, возьмите и меня, я тоже

хочу играть...

– Девчонки не играют в футбол.

– – А я умею... честное слово, умею... вот спро¬

си Георгиеша... скажи ему, Георгиеш,– обращается

она к брату.

– Отстань, наконец,– рассердился Илиеш,– что

ты пристаешь?.. Возьми да возьми... надоело.. иди

лучше с девчонками в куклы играть.

– Чорт полосатый!

Илиеш грозно подымается, но Флорика проворно

отбегает на несколько шагов и, высунув язык, кричит

па всю улицу: «Чорт полосатый! Чорт полосатый! Ду¬

рак! Чорт полосатый!»

– Подожди, поймаю тебя и выдеру твои дурацкие

косички!

Флорика схватывает камень и замахивается, но,

видимо раздумав, отбрасывает его в сторону и быс¬

тро убегает.

Ну, и сестренка у тебя...– говорит удивленно

Илиеш Георгиешу, по в голосе его не чувствуется

злости.

А она взаправду умеет играть в футбол. Нау¬

чилась играть с ребятами, когда мы жили в деревне.

Она и на деревья лазила лучше всех.

Боевая девчонка, – задумчиво говорит Иль-

ча, а все же выдеру я ей косички... Пусть лучше не

надеется...

Точиим!– раздается издалека и заглушении.

Над головой слышится громкое хлопанье крыльев, и

стайка голубей, кружа в воздухе, опускается все ни¬

же, па крышу дома Матееску. Петрика пронзительно

свистит, и голуби снова взмывают вверх.

ГЛАВА 2

ИВАН ЗЫКИН ПРОТИВ ГАНСА БОСДОРФА

Вечером Илиеш повел ребят во двор цирка «Эк¬

спресс», где должна была состояться борьба. Они во¬

шли через какую-то маленькую дверь, потом подня¬

лись по узенькой темной лестнице и очутились на га¬

лерке.

Цирк полон народу. Внизу, на большом, ярко

освещенном ковре, борется пара. Взоры всех прико¬

ваны к борцам. Но это еще не самое интересное.

Иван Зыкин должен бороться в третьей паре.

Слышатся аплодисменты.

Первая пара уходит с манежа.

Появляется вторая пара. Судья возвещает, что

сейчас состоится борьба двух чемпионов—Дании и

Кубы.

Борцы сходятся...

Илиеш оглядывается. Рядом с ним стоят несколь¬

ко парней. Двоих из них он узнал – это сапожники

с Екатерининской улицы. Они, конечно, заметили, как

ребята пробрались на галерку. Но эти не выдадут —

думает Илиеш.

Внизу, в партере, сидит «чистая» публика: чинов¬

ники, военные, коммерсанты, гимназисты. Вон тот, с

длинным носом —сынок Матееску. В проходе стоят

служитель и пожарный в медной каске.

Георгиеш толкает Илиеша и показывает ему паль¬

цем на пожарного:

– Смотри, он похож на римского императора из

учебника истории!...

Борцы рычат, хрипят, стонут.

Лица зрителей освещены неярким, матовым све¬

том электричества. Они сосредоточенны, вниматель¬

ны, взволнованны...

В ложе – генерал. Он сидит с двумя дамами.

Одна из них смотрит через круглое стеклышко на

длинном шнурке.

Вот бы запустить бумажным голубем, чтобы

он покружился и сел этому на лысину,–шепчет

Попел, указывая на генерала.

Лучше камнем, – цедит сквозь зубы Петрика.

Он ненавидит румынских генералов и офицеров.

– Да, лучше камнем,– соглашается Илиеш.

Георгиеш с опаской оглядывается. Никто не слы¬

шал этих слов? Стоящий рядом с ним смуглый са¬

пожник подмигивает ему с доброй и понимающей

усмешкой.

Взрыв аплодисментов.

Чемпион Дании положил чемпиона Кубы на обе

лопатки.

Борцы уходят.

Зал настораживается. Становится тихо.

Звучит голос судьи:

– Сейчас будет бороться третья пара – знамени¬

тый немецкий борец, чемпион Германии Ганс Босдорф

и волжский богатырь, русский борец Иван Зыкин.

Появляются борцы. Оба высокие, могучие. Зыкин

добродушно улыбается. Босдорф вскидывает руку:

«Хайль Хитлер!»

Несколько мгновений борцы стоят неподвижно.

Они словно изучают друг друга.

Неожиданно Босдорф кидается вперед и крепко

обхватывает Зыкина обеими руками. Но Зыкин, вид¬

но, ждал этого маневра. Он стремительно нагибается

и сильным прыжком вырывается из стального кольца

противника.

И вот они снова стоят неподвижно друг про

друга. Оба тяжело дышат.

Босдорф опять кидается вперед.

Борьба продолжается.

Илиеш следит за каждым движением борцов. Ли¬

цо его напряжено. На щеках выступил румянец. Зу¬

бы крепко стиснуты. Глаза горят.

– Что такое сегодня с Зыкиным?– шепчет Петри¬

ка,– схватил бы его дубль-нельсоном... помнишь? ..

как Сали-Солимана...

Аплодисменты. Босдорф повалил Зыкина на ковер

и, навалившись всем своим огромным телом, старает¬

ся прижать его плечо.

Аплодируют внизу:      чиновники,      дамы,      гимнази¬

сты, генерал...

Галерка безмолвствует.

Неожиданным ловким маневром Зыкин сбрасы¬

вает с себя Босдорфа и пружинисто вскакивает на

ноги. Волосы его спутаны. По лицу струится пот.

Теперь аплодирует галерка. Аплодируют парни с

Екатерининской улицы. Аплодируют ребята. Глаза

Илиеша сияют. На худом лице радостная улыбка.

Партер и балкон молчат. Генерал молчит. Он чуть

приподнялся и злобно глядит на русского борца.

Зал затихает. Атмосфера накаляется, как перед

грозой. Борцы пристально следят друг за другом.

Босдорф снова кидается на Зыкина. Неожиданно

Зыкин падает. Руки Босдорфа смыкаются на его

шее.

Вдруг напряженную тишину прерывает пронзи¬

тельный крик:

– Гансг– мошенник! Он сделал подножку! В-

бу-у-дку-у! Немец жулик!

Это кричит Петрика.

Рядом раздается свист. Еще и еще. Галерка свис¬

тит, стучит, грохочет.

Партер аплодирует Босдорфу.

Ганс жулик! Эй, Гитлер, в будку-у-у!– не уни¬

мается Петрика. В общем шуме отчетливо слышен

его голос. Петрика– -весь красный. На его загорелый

лоб то и дело падает черный чубик и мешает ему

смотреть. Резким движением головы Петрика ста¬

рается его сбросить. Но чубик упрям и лезет ему в

правый глаз.

Лицо Плиеша выражает одновременно обиду и

ярость. Он побледнел. Руки сжимаются в кулаки.

Георгиеш замечает, как генерал подзывает паль¬

цем служителя и что-то кричит ему, указывая на них.

Через минуту служитель подымается на галерку. Он

подходит к ребятам: ваши билеты!

Ребята молчат.

Один из сапожников говорит ему:

– Что вы пристали к мальчикам? Мешаете им

смотреть...

– А тебе какое дело!—огрызается служитель.

Ребята безмолвствуют. Илиеш смотрит на служи¬

теля и спокойно отвечает:

– У нас нет билетов!

–Вон! – орет служитель,– проваливайте ко всем

чертям!

Подходит еще один служитель.

Они теснят мальчиков к выходу. Ребят прово¬

жают сочувственные и дружелюбные взоры галерки.

Их выталкивают на лестницу. Двери захлопыва¬

ются за ними. Ребята слышат за дверью приглушен¬

ные аплодисменты.

Кто аплодирует – партер или галерка?

Они выходят на улицу.

Где Георгиеш?– Илиеш оглядывается. Его нет

с ними.

Илиеш вспоминает теперь, что когда они прере¬

кались со служителем, он его не видел. Лицо Илиеша

хмурится.

Идет дождь. Теплый, крупный, летний дождь. Но

ребята его не замечают. Они разгорячены. И с одуше¬

влением обсуждают борьбу, приемы борцов, их пове¬

дение.

Петрика хватает Илиеша за руку:

– Вот сволочи! Подножку делают! Хотят не¬

честно выиграть! – и заключает презрительно и гнев¬

но: —фашисты!

А дождь все идет. Журчат ручьи. И в воздухе, над

улицей, над мокрым ночным городом плывет терпкий,

опьяняющий аромат белой акации.

ГИМНАЗИСТЫ

Петрика и Георгиеш сидели па ступенях «клуба».

Георгиеш рассказывал об окончании вчерашней борь¬

бы. Он говорил тихо, неторопливо, степенно:

– – .. .Зыкин все время только защищался. Когда

же он измотал немца, то схватил его... как это назы¬

вается?.. дубль-нельсоном, повалил и прижал к

ковру. Ганс Босдорф сопротивлялся изо всех сил, но

уже не мог вырваться. Зыкин прижал оба его плеча

к земле, а судья сначала все не свистел.

– – Он, наверно, надеялся, что немец как-нибудь

вырвется. Вот гадюка!– сказал Петрика.

– – ... На галерке начали кричать: «Свисток!» И

стучать ногами. И тогда только судья свистнул.

Подошел Илиеш. Он молча дослушал до конца, а

потом взглянул в упор на Георгиеша и спросил его:

– Куда ты делся вчера?

Я хотел досмотреть борьбу...

А ты видел, как к нам подошел служи гель?

– Нет, я не видел. ..Я стоял на другом конце га¬

лерки.– Георгиеш поднял глаза и встретился с яс¬

ными, строгими, испытующими глазами Илиеша. Он

опустил голову и тихо, с трудом выговорил:

– Я видел... я их очень боюсь... я ушел...

спрятался... —он виновато поднял глаза, по снова

встретил суровый, непреклонный взгляд Илиеша.

– А ты думаешь, мы их не боимся? Но что бы ни

случилось, товарищей нельзя покидать в беде.

Георгиеш повернулся к Петрике, но и тот глядел на

него отчужденно.

– Меня могут выгнать из гимназии... Все время

грозят... —в голосе Георгиеша звучали слезливые

нотки. – А я так хочу учиться...

Илиеш взглянул на веснущатое лицо Георгиеша,

на его потрепанную гимназическую фуражку с бук¬

вами «L. Н.».

– Эх, ты, тихоня... всего боишься... брал бы

пример с сестренки,– сказал он.

Ребята направились к пустырю, который находил¬

ся за особняком Матееску. Здесь когда-то должен

был строиться дом. Были подвезены камни. Но строй¬

ка так и не началась. Камни лежали в стороне, кро¬

шась и покрываясь пылью. На этом-то пустыре и

проходила обычно игра в футбол. Постоянными про¬

тивниками ребят с улицы Святого Ильи были ребята

с улицы Святого Андрея, или «андреевцы».

Придя на пустырь, мальчики собрали камни и,

кладя камень на камень, соорудили нечто вроде во¬

рот – четыре неустойчивых столбика.

В это время к «футбольному полю» подошла

группа гимназистов. Один из них, сын Матееску, вы¬

сокий, худой и длинноносый, подбежал к «воротам» и

ударом ноги развалил один из столбиков. Остальные

засмеялись.

Илиеш увидел это. Он медленно направился к

гимназистам. Подойдя вплотную к Матееску, он

спокойно спросил его:

– Зачем ты это сделал?

Подошли также Петрика и Георгиеш.

Окинув Илиеша злобным взглядом, Матееску

пробормотал:

– А что вы здесь вечно орете? Вздремнуть нель¬

зя... и заниматься невозможно...

– Мы вам не мешаем.

– – Нет, мешаете... И вообще хулиганством зани¬

маетесь. .. что, думаете, мы вас не видели вчера в

цирке?.. Как там хулиганили... Недаром вас, выве¬

ли. .. Видели, как их выводили? – обратился он к

своим товарищам.

– Конечно, видели, так им и нужно,–сказал

толстый гимназист с маленькой свастикой на форме.

А не скажете ли вы нам, кто победил? – с де¬

ланной наивностью спросил Петрика.– Нас прогна-

ли, и мы не знаем, чем кончилась борьба..

Гимназисты молчали.

– Может быть, чемпион Германии Ганс Бос¬

дорф? тем же тоном продолжал Петрика.

Уловив насмешку в словах Петрики, Матееску ска-

зал со злобой:

Этот русский мужик борется по-мужичьи..

Ему нужно запретить бороться...

Запретить хотите? Не можете побороть, так -

запретить хотите? Боитесь его? Эх, вы!..– презри¬

тельно произнес Петрика.

– А ну, проваливай сейчас же,– заорал Мате¬

еску,– и чтобы не смели здесь больше шуметь, а не

то... – он выхватил из кармана новенький монтекри¬

сто,– перестреляю вас всех...

Петрика жадно глядел на красивый, маленький ре-

вольвер. Его никелевый ствол ярко поблескивал. Из

монтекристо можно было стрелять маленькими, но на¬

стоящими пулями. Как он мечтал о таком револьвере!

– Думаешь, если твой отец румынский чиновник

и работает в префектуре, то вам вся улица принадле¬

жит? сказал Илиеш.

– Мы румыны – хозяева этой земли... – загово¬

рил, шепелявя, гимназист со свастикой. Эту фразу

он вычитал в «Порунка времий»).

– А я лучше тебя учусь,– неожиданно сказал

Георгиеш и покраснел. Он был в одном классе с этим

гимназистом и, действительно, учился лучше его.

– И ты лаешь? – повернулся к нему Матееску.-

Л ты знаешь, что стоит его отцу,– он указал на шепе¬

лявого гимназиста, – только глазом мигнуть директо¬

ру, и ты вылетишь из гимназии... а твоего отца вы¬

швырнут с почты... и ты сдохнешь с голоду...

Георгиеш побледнел.

– А мне наплевать на тебя... и на его отца!—это

сказал Илиеш. Его спокойствие вывело из себя Мате¬

еску. Размахивая перед носом Илиеша своим монте¬

кристо, он закричал:

– Ах ты, хулиган проклятый!.. Смотри, попа¬

дешь в Дофтану, как и твой отец-бандит...

При этих словах лицо Илиеша побледнело, глаза

его потемнели. Схватив Матееску за шиворот, он гнев¬

но и исступленно заговорил:

– Сволочь ты!.. Не смей моего отца... слы¬

шишь? .. Не смей... убью тебя... гадина...

Выхватив у своего врага монтекристо, Илиеш да¬

леко отшвырнул его. Потом, рванув куртку Матееску

так, что пуговицы отлетели, он приблизил к его лицу

свое и проговорил:

Если ты хоть еще раз осмелишься сказать

Что-нибудь про моего отца, то помни, тебе не сдобро-

вать..

Матееску был очень бледен. Остальные гимна¬

зисты, видно, тоже испугались. Они так и застыли на

– месте.

Илиеш повернулся и отошел. Ребята последовали

за ним. Петрика услышал, как Матееску, заикаясь,

говорил своим друзьям:

– Ничего... я ему покажу...

Но он говорил это очень тихо.

Петрика обернулся.

Монтекристо лежал в луже. Его никелевый ствол,

так ярко сверкавший несколько минут тому назад, по¬

мерк, стал темным и грязным.

ГЛАВА 4

МАТЧ

Матч все же состоялся.

Ребята с улицы Святого Ильи сидят на одном

краю пустыря, андреевцы – на другом. Одни окру¬

жены своими болельщиками, другие – своими. Ребят

собралось очень много. Кто победит – ильинцы или

андреевцы? – вопрос очень важный.

Во-первых, победители имеют право беспрепят¬

ственно ходить по улице побежденных, а побежден¬

ные не могут ходить по улице победителей, под угро¬

зой быть избитыми.

Во-вторых, побежденным стыдно показываться

на соседних «нейтральных» улицах. Их останавлива¬

ют, окружают, и па всю улицу раздается крик: «В

будку-у-у!». А это страшный позор. От такого крика

побежденные краснеют, бледнеют, готовы провалиться

сквозь землю. Драться в таких случаях нельзя – это

запрещают неписанные, но священные законы улицы

Результаты матчей пишутся мелом большими

буквами на стене серого дома, примыкающего к пу¬

стырю слева. (Справа – особняк Матееску). Хозяева

дома долго не хотели мириться с тем, что ребята

пачкали им фасад, но, видя, что ничего не помогает

и стена все равно потеряла свой прежний вид, скрепя:

сердце, свыклись с этим неизбежным злом.

На стене дома записаны две победы: одна —

ильинцев, другая – андреевцев.

Сегодняшний матч – решающий.

Ребята с соседних улиц все прибывают.

Вот уже время начинать матч. Отчего же он не

начинается?

Окапывается, ильинцы ждут своего одиннадцато¬

го товарища, играющего правым крайним,– Ионел а.

Но он все не идет Наконец, Илиеш, капитан ильин-

цев, посылает Карузо к нему домой. Карузо возвра¬

щается с печальной вестью: у Ионела был приступ

аппендицита, и его отправили в больницу.

Илиеш задумывается: что делать?

В это время Флорика о чем-то оживленно беседу¬

ет с Петрикой. Она его в чем-то убеждает, о чем-то

настойчиво просит. И вдруг неожиданно выхватывает

из его рук мяч и дает «свечку». Тряпичный мяч взви¬

вается высоко-высоко. Все подымают головы. Или¬

еш залюбовался: мастерская «свечка»! Кто это уда¬

рил?

К нему подходит Петрика:

– Илиеш, пора начинать!

Илиеш уныло на него взглядывает:

– Кем заменить Ионела?

– Знаешь что? Возьмем Флорику.

Илиеш хмурится: девчонку? Да разве она умеет

играть? Нас засмеют. Она только дразниться умеет.

– Видал «свечку»? – спрашивает Петрика.

– Да, здорово!

А знаешь, кто ударил?

– Кто?

– Флорика!

– Не может быть!

– Да, да... Возьмем ее... она так просит... А

андреевцам – что... Они еще обрадуются, подумают,

что так легче выиграют...

Илиеш молчит.

– Ты что, обижен за «черта полосатого»?

Илиеш краснеет и решительно говорит:

– Хорошо, пусть играет!

Игроки занимают свои места. Появление Флори -

ки вызывает большое оживление среди болельщиков.

Сыпятся шутки, возгласы, остроты...

– Смотрите, девчонка – футболист...

– Девчонка, увидишь мяч, не хватай руками!..

– Не кукла...

– Если проиграешь, чур, не плакать!..

– Не жаловаться маме...

– Захватила носовой платочек?

Это острят сторонники андреевцев.

А ильинские болельщики не дают ее в обиду и

подбадривают:

– Молодец Флорика!

– Захватила платочек, чтобы утереть им нос?

– Ха-ха-ха!..

– Покажи им, где раки зимуют!..

– Не дрефь, держись, девчонка!..

Виновница всех этих возгласов стоит на поле и

молчит. Словно не к ней относятся все эти обидные и

дружеские слова. Флорика так ждала случая, когда

ей представится возможность показать, что она иг¬

рает не хуже мальчишек. И вот, наконец, этот случай.

Если она себя покажет хорошо, мальчики примут ее

в свою компанию. И этот зазнайка Илиеш перестанет

смотреть на нее с таким презрением.

Оглянувшись, она встречается с устремленным на

нее взглядом Илиеша.

Игра начинается. Обе команды играют с большим

воодушевлением. Илиеш, как обычно, стоит в воро¬

тах. Петрика – нападающий. Мяч перелетает с одно¬

го поля на другое. Силы обеих команд почти равны.

Внимание всех привлекает Флорика. Она бросается

в самую гущу играющих. Мяч часто оказывается

у нее, и она смело ведет его к воротам противника.

Первый тайм заканчивается: 1—1.

Начинается второй тайм.

Болельщики сильно волнуются. Они подбадри¬

вают «своих» криками, возгласами.

Георгиеш, бей!..

Сапду, жми!

Илиеш, готовься!

Молодец Флорика!

Бей, не жалей!..

Васи-ли-кэ!..

Эх, ты, мазилка!..

Игра идет в неослабевающем темпе.

И вот, получив от Флорики мяч, Петрика доводит

его до ворот... удар... гол!

Ильинские болельщики в восторге. Они шумно

выражают свою радость.

Андреевцы усиливают нажим. Часто, сокруши¬

тельно бьют по воротам противника. Но и ильинцы не

плошают. Худое, мускулистое тело Илиеша кидается

то в одну, то в другую сторону, то и дело он ловит

мяч.

Матч заканчивается.

2—1 в пользу ильинцев.

Андреевцы стоят нахмуренные, пристыженные,

опустив головы. Они знают, что сейчас раздастся по¬

зорное: в бу-у-дкууу! Ильинцы ликуют. Один Илиеш

почему-то хмур. Он присел на камень и задумался.

Петрика выводит на степе мелом:

«2– 1, победили ильинцы»

Взоры всех устремлены на эту надпись.

И вдруг Илиеш медленно поднимается, подходит

к стене и протягивает руку за мелом. Все в полной

уверенности, что он хочет дописать что-то обидное,

позорное для андреевцев. Побежденные глядят со

страхом и трепетом.

Илиеш поднимает руку и жирной белой чертой

зачеркивает написанное.

Петрика широко раскрывает глаза от удивлении.

– Что ты делаешь?! ¦– кричит он.– С ума сошел,

что ли?

Илиеш отбрасывает мел, сосредоточенно, стара¬

тельно вытирает пальцы и отходит.

Минуту царит всеобщее молчание.

Потом поднимается шум, раздаются удивленные

возгласы.

Неподалеку Флорика в кругу девочек что-то ожив¬

ленно рассказывает. Она вся раскраснелась. Глаза

сияют. Волосы растрепались. Увидя Илиеша, она

подбегает к нему.

– Ну как, я умею играть?

– Ты хорошо играла, Флорика.

– Теперь я всегда буду играть с вами, да? – она

улыбаясь заглядывает в глаза Илиешу.

– Нет, ты больше никогда не будешь играть.

Флорика удивленно на него смотрит. Улыбка еще

не сбежала с ее лица.

– Ты что, шутишь? Ведь сам же говоришь, что

я хорошо играла...

– Да, хорошо.. .Но больше ты играть не бу¬

дешь. ..

Флорика перестает улыбаться. Она молча глядит

к решительное лицо Илиеша. Наконец-то она пони¬

мает, что он не шутит. Ее губы дрогнули. Глаза на¬

полняются слезами. Резко повернувшись, она уходит

с поля.

– Илиеш!

Илиеш оборачивается. Перед ним долговязый

Саиду – капитан андреевцев.

– Зачем ты это сделал? – указывает Санду сво¬

ей кудлатой головой в сторону зачеркнутой надпи¬

си.– Купить нас хочешь? Помириться? Чтобы мы

вас не трогали?

– Нет!

К ним подходят ребята и окружают тесным коль¬

цом.

– Так что же? – Саиду иронически улыбает¬

ся,—пожалел пас? Па черта нам это нужно! .. В сле¬

дующий раз нее равно выиграем...

Он не думал жалеть...

– Да просто он сумасшедший какой-то,– гово¬

рит Петрика.– Как ты смел это сделать? – Петрика

вызывающе смотрит на Илиеша. Глаза его пылают

негодованием.

– Л вот посмел,– спокойно отвечает Илиеш,—

а ты ругайся поменьше... Я зачеркнул... потому что

мы выиграли неправильно...

– Как это неправильно? – запальчиво спраши¬

вает Петрика,– ты что из дурдома сорвался?..

– Неправильно,—твердо повторяет Илиеш.—Вот

скажи, Василика,– обращается он к защитнику ко¬

манды андреевцев,—ты помнишь, когда Флорика

вела мяч, а потом передала Петрике? ..

Василика утвердительно кивает головой.

– Так вот, если бы мяч вел кто-нибудь из маль¬

чиков, ну, например, Георгиеш или Петрика, ты выр¬

вал бы у него мяч?

– Вырвал бы..

– Ну положим,– вмешивается Петрика,– дудки!

Не вырвал бы...

– Хорошо, но ты изо всех сил постарался бы

вырвать? – продолжает Илиеш.

– Ну конечно!

– Почему ж ты этого не сделал, когда мяч вела

Флорика?

Задумавшись, Василика нерешительно отвечает:

– Да ведь Флорика девчонка... толкнешь ее, а

она ушибется... Девчонки ведь слабые!..

– Да... да... разве можно с девчонкой иг¬

рать! ..– вмешиваются и другие андреевцы.

Илиеш молча оглядывает всех. Потом останавли¬

вает свой взгляд на Санду: ну что, теперь понятно?

Петрика хочет сначала что-то возразить, но потом

машет рукой и отходит. Слышно, как он кому-то го¬

ворит:

– Видишь, какой он у нас...

Но в голосе его слышится теперь гордость.

ГЛАВА 6

ЧЕТЫРЕ ЗОЛОТЫХ БИЧА

Над Кишиневом спускались сумерки. Закат гас.

Только что небо было багровым, и вот оно стало ро-

зоветь, потом совсем побледнело, обесцветилось.

Люди возвращались с работы. Усталые, сгорб-

лепные, они медленно шли по узкой темнеющей ули¬

це. Проехала крестьянская подвода... «Ча-боала-

ча!»– лениво бормотал крестьянин в барашковой об¬

лезлой кушме. Неторопливо брели волы. Крестьянин

безразлично глядел па дома, столбы, людей.

Подойдя к дому, Петрика быстро юркнул в калит¬

ку, напугал задремавших кур, мимоходом погладил

Гривея и вошел в комнату.

Мать, худая и строгая, сидела за швейной маши¬

ной. Машина монотонно и. быстро стрекотала. Мать

внимательно оглядела Петрику своими большими,

умными глазами и, не переставая работать, сказала:

– Возьми огурцы и кусок селедки... хлеб в буфе¬

те! ..– и снова опустила голову, следя за бегущей

строчкой.

Петрика достал из-за ставни тоненькую книжон¬

ку, раскрыл ее и положил перед собой, развернул бу¬

мажку с селедкой, взял ломтик хлеба и стал есть и

одновременно читать. Он жадно. проглатывал страни¬

цу за страницей 85-го выпуска «Необыкновенных при¬

ключений Джузеппе Гарибальди».

Сумерки все обильней вливались в окно. Но мать

не зажигала лампы. Нужно было экономить керосин.

Низко опустив к шитью свои близорукие глаза, она

продолжала работать. А Петрика уже еле-еле разоб-

рал мелкий шрифт, но напрягал глаза, спеша узнать,

вырвался ли Гарибальди из вражеского окружения.

Дверь тихо отворилась. Вошел отец. Высокий,

худой, сутулый, он устало опустился на стул. Мать

на мгновенье остановила на нем свой внимательный

взгляд.

– Поешь, – мягко сказала она.

Отец словно не слышал ее слов. Дыханье со сви¬

стом вырывалось из его груди. Просидев некоторое

время молча, он заговорил тихим, хриплым голосом:

– Опять ничего... Обошел несколько фабрик и

мастерских... Наконец, чуть было не повезло...

Хотели взять на табачную фабрику... А я, как на зло,

закашлялся... Наверно, из-за табачной пыли... Ну,

и сразу отказали... Черт побери... И нужно же бы¬

ло мне закашляться... Уж как я их про. . .о. . .о...

Но тут он сильно закашлялся. Кашлял он долго,

натужно. Все его худое, высокое тело содрогалось.

Мать перестала строчить и сидела, опустив голову.

Наконец он успокоился.

– Поешь, Янку, ты же проголодался...

Петрика отложил недоеденный огурец и незамет¬

но вышел из комнаты.

На улице было уже совсем темно. Из-за крыш вы¬

ползала большая, красная луна. Кое-где в окнах за¬

жигался желтый свет. Сквозь щели закрытых ставен

дома Гримальского пробивались яркие, ослепитель¬

ные полоски.

Петрика остановился на минуту, задумался, затем

направился к Георгиешу. Отворив калитку, он вошел

во двор. Собака бешено залаяла. Но, узнав его, за¬

молчала. Петрика поднялся на ступеньку крыльца и

пошел в коридор. Из комнаты раздавался чей-то мо¬

нотонный голос. Oн постучал, по никто не ответил.

Тихонько толкнув дверь, он вошел.

У стены на топчане сидел отец Георгиеша – Тоа-

дэр Морарь, в рубашке и жилете, и что-то рассказы¬

вал. Перед ним на маленькой скамеечке примости¬

лись Георгиеш, Флорика и Карузо. Они внимательно

слушали.

«...II вот говорит птичка Фэт-Фрумосу: Злой

змей превратил Иляну-Косынзину в камень. Пойдешь

направо – увидишь лес, налево...»

Почтальон Морарь рассказывал ребятам сказку.

Радом с ним лежала пустая сумка для писем. Без

форменной тужурки и фуражки Морарь выглядел

обыкновенным пожилым крестьянином. И не мудре¬

но. Несколько лет жизни в городе не изменили его и

не могли вытравить у пего крестьянских привычек.

И даже комната, в которой жила семья Мораря, бы¬

ла обставлена по-крестьянски.

«.. .Тогда Фэт-Фрумос переоделся знахарем и

явился к змею. Вот он, значит, входит...»

При скрипе двери все невольно оглянулись и уви¬

дели Петрику. Ребята оживились, Флорика подвину¬

лась на скамеечке, приглашая его сесть вместе с ни¬

ми. Петрика уселся и приготовился слушать. Морарь

ласково улыбнулся ему и продолжал:

«.. .Да, так вот входит он к змею во дворец. А змей

раненый был. В ноге-то у него застрял наконечник

стрелы Фэт-Фрумоса. Ему нужен был знахарь. Сам он