Текст книги "Измена. Ты меня никогда не любил (СИ)"
Автор книги: Даша Черничная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Ладно. Я напиваюсь из-за бабы, да. Стерва! – рычит громко. – Она же душу мне вытрепала! Столько лет прошло, думал, забыл ее, конец. В прошлом все. Так нет же! Появилась, взбеленила меня. Спать не могу, есть не могу.
Мысленно выдыхаю, понимая, что к моей жене у Никиты нет чувств. Разговариваем с Никитой. Он не открывается до конца, но успокаивается и тормозит с выпивкой.
После вкусного ужина идем в сауну. Удивительно, но к девушки к нам не присоединяются, поэтому мы отжигаем чисто мужской компанией. После сауны плаваем в бассейне. Парни постепенно разбредаются. Кто-то уходит покурить, Никита спит на шезлонге. Остаемся с Владом. Как раз в этот момент заходят девчонки.
Таня и Соня сразу идут искать мужей, Аня быстро скидывает халат и спускается в бассейн. Падает в объятия к Владу, оставляет смачный поцелуй на его губах:
– Господи, как я люблю тебя! – шепчет ему на ухо, но мне слышно.
Влад, воркуя, уносит Аню на глубину, а я завидую им. Хочу, чтобы Деля подошла точно так же ко мне. Не стесняясь, обняла. Хочу чувствовать ее тело, плавиться вместе с ней.
Опускаюсь ниже, погружаю лицо наполовину в воду и наблюдаю за Аделией, как крокодил. Она снимает халат, а у меня моментально член дергается вверх.
Вот теперь я точно чувствую себя крокодилом, потому что готов сожрать ее.
Я не знаю, что произошло с ее грудью, но она просто огненная! Нет, Деля бы не стала делать пластику, тут что-то другое. Воды становится все больше, потому что слюни мои заливают все вокруг. Я пьяный – не сдержусь, утащу ее в свою берлогу и не выпущу больше никогда. Накачаю до предела, чтобы каждый год рожала мне маленьких волчат!
Возвращаются Слава с Таней, приглушают свет, оставляя только подсветку в бассейне. Включается медленная музыка. Релакс! Славян, спасибо тебе, дружище! Я твой должник.
Ребята спускаются с другой стороны бассейна и остаются в дальнем углу.
Ловлю Делю, едва ее нога касается последней ступеньки.
– Ой! – хватается за мои плечи. Ее упругая грудь проходится прямо по моему рту, и я успеваю высунуть язык и провести им по набухшему соску.
М-м-м, вкусненько-то как! Тело вообще бьется в конвульсиях и сходит с ума. Чего мне стоит сдержать его и не трахнуть Аделию прямо тут!
Перехватываю жену и утягиваю в темный уголок, отрезая нас от остальных.
– Что ты делаешь? – шепчет растерянно и нервно водит глазами по сторонам.
– А на что похоже? – кусаю ее за губу, потому что не могу, пиздец.
Она стонет! Тихонечко, явно сдерживаясь. И все, разрыв нахер на миллионы нейронов!
Сажаю ее себе на бедра. Стояк упирается ей в трусики, таранит. Она снова стонет. Ох ты ж, блять! Как выжить-то? Разряды блуждают от меня к ней и обратно. Опускаю губы ей на шею и лижу. Ключи, ложбинку и ниже. Пропускаю язык между грудей.
Матерь божья! Они такие и были или у меня глюки?! Нет, грудь у Дели всегда была хороша. Нечто между двоечкой и троечкой. А тут… уверенная такая четверка. Мягенькая, упругая.
А-а-а! Остановите меня, я схожу с ума!
Деля быстро дышит и шепчет:
– Остановись, Ром. Все поймут, чем мы занимаемся! – шепот сладкий-сладкий.
Поднимаю взгляд и ловлю ее… пьяный в доску! Хотя она не пила ни глотка алкоголя. О-о, детка, да тебя ведет не хуже меня. Коротко оборачиваюсь назад. Влад с Аней уже ушли. Таня со Славой зажимаются в углу по диагонали. Никитос пьяно дрыхнет спиной к нам.
– Им до нас нет никакого дела. Готов поспорить, они занимаются примерно тем же, – облизываюсь.
Целую Делю. Хотя какой же это поцелуй?! Языки сплетаются так пошленько.. И сладость по всему телу растекается вместе с кровью. Деля запускает пальцы мне в волосы с рыком. Ох ты ж ё! Кошка дикая! Да-а.
Тону-у-у, хотя ноги уверенно стоят на дне бассейна. Плавлюсь, растекаюсь лужей под ней.
Аделия сильнее сжимает бедра, отчего стояк уверенно так давит на ее вход. Останавливает только ткань бикини и здравый смысл. М-м, мышка хочет шалить. Играет детка.
Блять, как я мог проебать эту горячую девочку, куда, к херам, смотрел, придурок?
Несильно толкаюсь, имитируя движения в сексе. Она с силой кусает губы, глаза закатываются.
– Пожалуйста-пожалуйста, остановись… – ее голос размотало так же, как и тело.
– Что говоришь? Еще, Ромочка, еще?! – дразню ее.
Пропускаю руку между нами, лезу ей в трусики, давлю на клитор.
– А-а-а, – мотает отрицательно головой, а сама насаживается на пальцы. – Остановись, Ромка. Ну что же ты делаешь?
Готов кончить от ее шепота. Табун мурашек бежит по всей коже.
– Ш-ш-ш, я только поиграю немного.
А поиграю я походу со своей выдержкой.
Запускаю в нее пальцы, и Аделия тут же содрогается в оргазме. Дотрахиваю ее немного пальцами, растягивая удовольствие. Какая отзывчивая у меня девочка. Горю вместе с ней. Ловлю губами ее дыхание, успокаиваю ее, поглаживая пальцами поясницу.
– Вот и поплавали, – хмыкаю.
Выношу ее из воды, кутаю в свой халат, параллельно жадно рассматривая грудь. Это какой-то новый, извращенный вид издевательств? Смотреть, но не трогать?! Ну уж нет, тут без вариантов, детка.
Быстро обтираюсь полотенцем, подхватываю на руки свою жену и уношу. Вечер только начинается…
Глава 34. Настоящая
Рома
– Иди к себе, – не пускает меня на порог своей комнаты.
Функция «возбудим и не дадим» активирована?
– Динамо, да? – усмехаюсь невесело.
Кивает:
– Тебе надо остыть. – А сама облизывается на мой торс, как голодная кошка.
Вот, значит, как?
– Единственное, что мне сейчас надо, – это быть рядом с тобой, – произношу хрипло. – Но ты боишься хрен пойми чего и снова укрепляешь границы между нами. Не пускаешь меня на свою территорию. Хватит уже, Дель. Я скучаю по тебе. Каждый день. Каждый час. По рукам твоим, – беру ее ладонь и кладу себе на щеку. – По голосу, по телу. По теплоте твоей, нежности.
– Иди к себе, Ром. – Ее голос предательски дрожит.
Выдыхаю. Оставляю поцелуй на ладони и ухожу к себе. Иду в душ. Дрочить не хочу. Хочу ее, в нее, рядом. Тело к телу, душа к душе.
Но вместо этого я мерзну под ледяными струями, на отъебись вытираюсь полотенцем и падаю мордой в подушку.
Что мне делать? Насильно ее брать? Я что, совсем поехавший?! Смотреть и облизываться? Ну, походу, да.
Плаваю где-то на границах сознания, иногда проваливаясь в беспокойный сон, а потом снова выныриваю. Черт-те что. И снится мне разное. То дикое, то безумное, то апокалипсис с концом света. Потом руки ее снятся, которые гладят меня горячо по спине. Стоп. Хочу досмотреть этот сон. Останься со мной хотя бы во сне. Люби меня, как раньше.
А я буду любить тебя-новому. Я еще не очень умею это показывать, но я научусь. Обязательно. Ты только рядом будь.
Горячие поцелуи осыпаются от затылка до поясницы. Не сдерживаюсь, разворачиваюсь и заваливаю ее. Ложусь сверху. Вот так. Правильно. Хорошо. Так и останемся тут навсегда.
Жаль, что сон нельзя протянуть через всю жизнь.
Как безумный, зацеловываю ее лицо. Брови, скулы, нос, подбородок, глаза. Бормочу бессвязное: «Моя, моя». И руки живут отдельной жизнью – сжимают ее бедра и грудь.
– Уф! Полегче, ковбой! – ахает Аделия, и я останавливаюсь.
Пьяно открываю глаза и смотрю на жену. В темноте комнаты вижу, что она голая подо мной. И пахнет чем-то цветочным, наверное, гелем для душа.
– Ты настоящая? – шепчу ей в губы.
– Я да, – усмехается. – А ты тормоз.
– Это точно, – смеюсь и кусаю ее за губу.
Целуемся, кусаемся, стукаемся зубами.
– Сама пришла, – шепчу ей в губы.
– Сама, – кивает она.
– Раз сама, тогда…– переворачиваюсь на спину и сажаю Делю себе на бедра.
Ее грудь движется прямо перед моим лицом. Это же чертов экстаз! По-пацански зарываюсь носом между горячих округлостей и балдею. Деля смеется, наводит шухер у меня в волосах.
– Давай, девочка. Ты у нас хозяйка, – играю бровями.
Жена закусывает губу, но находит мой член. Он болит пиздец как. Она водит рукой. Аккуратно, нежно, знакомясь. Адреналин шарашит в груди, сердце выскакивает. Блять, да же это… охуенно!
Она приподнимается и медленно садится на меня.
– А-у… ш-ш-ш, – шиплю, потому что есть шанс, что прямо сейчас произойдет конфуз и у меня будет самый короткий секс в жизни.
У Дели там внутри так сладенько. А еще очень мокро и горячо. Меня размазывает по подушке. Она двигается на мне, а я ловлю взглядом каждое движение, ласкаю грудь, глажу ее по лицу, очерчивая скулу, засовываю большой палец ей в рот.
Стонем в унисон. Это какой-то совершенно новый для нас контакт.
Настоящий. Мы без оболочек, полностью открытые и оголенные, как провода. И нас знатно коротит.
Роняю ее на спину и дотрахиваю уже резче, глубже. На каждое движение Аделия реагирует. Она как пластилин – горячая и податливая. Довожу ее до оргазма и кончаю в нее. Не знаю, пьет ли она таблетки.
Если забеременеет, даже лучше. Хочу от нее целую стаю волчат! Чтобы полный дом детворы. Пацанов и девчонок, чтобы детский смех звучал. И она рядом. Нежная, теплая. Моя девочка. Собаку хочу. И Базилио с нами будет!
Нужен дом. Нахер ту квартиру безжизненную.
– Ты чего, Ром? – Деля проводит по моему лицу рукой и показывает мокрые пальцы.
Ну пиздец, Волков, давай еще порыдай!
– Полено в глаз попало, – целую ее и притягиваю к себе, укладываю на груди.
Душу рвет от важных, нужных слов, но горло сводит спазмом, будто я не пил воды десяток лет. Сердце вырывается, даже оно тянется к девочке.
Аделия успокаивается и засыпает, а я укрываю нас одеялом и глажу ее волосы, шепчу еле слышно:
– Люблю тебя, люблю… больше жизни люблю…
А раньше нельзя было? Олень!
Глава 35. Клубничка
Аделия
Просыпаюсь в коконе рук Волкова. Он дышит мне в затылок, на груди плотное кольцо рук. И как теперь сбежать от него?
А сбежать очень уж хочется! В том смысле, что это все, конечно, здорово, но физиологию никто не отменял. Мое тело вопит о том, что мне срочно нужно в туалет, да и в душ неплохо было бы заглянуть.
Сантиметр за сантиметром выползаю из объятий, бросая взгляд на Ромку. Низ живота моментально скручивает желание. Интересно, это из-за беременности или я всегда такой была? Раньше наш секс был не особо жарким, поэтому и желание у меня возникало нечасто.
А сейчас мне хочется Рому буквально круглосуточно. Медовый месяц какой-то получается.
Поднимаю с пола халат и кутаюсь в него.
Вчера я пришла к Роме сама. Потому что хотела. И хотела я конкретно его. Мне нужен был он один, душа и тело – все рвалось к нему. Я решила пойти на поводу у чувств и не пожалела.
Тело теперь такое живое-живое, остро чувствующее. Кожа горит, мышцы приятно ноют. Даже утренняя тошнота отступила.
Разворачиваюсь, собираясь сбежать, но Волков перехватывает меня за руку:
– Стоять! – грозно.
Глаза сонные, быстро моргает, пытаясь навести фокус.
– Сбежать надумала? – хмурится.
Возвращаюсь в кровать, сажусь рядом и целую его:
– Мне надо в туалет и душ.
Рома обнимает меня и ныряет лицом в грудь, стонет. А я не могу сдержать смех.
– Давай так: ты иди, а я с меня завтрак в постель?
– Принесешь мне чай? – закусываю губу.
– М-м-м, чай, и не только, – играет бровями, а я убегаю.
Торчу в ванной дольше обычного, привожу себя в порядок. Надеваю мягкие домашние брючки и топ на бретельках. Да, я хочу подразнить Волкова. Имею право!
Сушу волосы, подкрашиваю ресницы. Румяна не трогаю – щеки и так алым налиты. Возвращаюсь в комнату. Волков уже лежит поперек кровати и разговаривает по телефону.
Его глаза расширяются при виде топа, который обтянул грудь. Белья под ним нет, поэтому соски моментально реагируют и выделяются. Волков шумно сглатывает и протягивает мне руку:
– Отправь его к логистам! – командует в трубку.
Ух, злой какой.
Усаживает меня напротив себя и протягивает чай. Тяну носом запах. Но чувствую только аромат тела Ромы. Он принял душ, но я все равно улавливаю запах, который свойственен только ему.
– Тогда расшевели логистов! – ругается. – Что ты мне звонишь ни свет ни заря? Я даже пожрать не успел.
Берет с тарелки бутерброд с красной рыбкой и свежим огурцом. Я пытаюсь забрать его, но Рома не дает. Приходится кусать.
Облизываюсь. Он сглатывает.
– Насрать, что выходные! У нас тачки ездят и в выходные, и праздники!
Скармливает мне бутерброд. Смотрит жадно.
Потом берет свежую клубнику и макает ее в сливки. Черт, и почему это так пошло? Между ног сводит желанием, но я продолжаю сидеть в позе лотоса и есть все, что дает мне Рома.
Съедаю клубнику и перехватываю за запястье его руку, подношу к губам, облизываю пальцы. Волкова ведет не по-детски. Он тянется ко мне, но вспоминает, что разговаривает по телефону, и тормозит.
– Тогда разъеби там диспетчеров! – Беру его палец в рот и сосу. – Какого хера они проебывают тачки-и-и… – голос сбивается.
Я тихонечко смеюсь и выпускаю палец изо рта. Рома тут же облизывает его и закатывает глаза.
В глазах огонь, пожар. В комнате поднимается температура. Мне жарко, грудь ноет, низ живота болезненно пульсирует. Я схожу с ума от желания. Вызовите мне кто-нибудь пожарных, я горю!
Рома берет банан, чистит его и водит меж моих сомкнутых губ, а я закатываю глаза и открываю рот. Волков тут же подносит мне банан. Засовывает его мне в рот и играется – то глубже опустит, то вытащит. Это вообще сатанизм какой-то! Но я с острым желанием вступаю в эту игру и кайфую.
– Все, Женя, решай сама! – рявкает Волков. – У меня тут яйца горят!
Отшвыривает телефон и опрокидывает меня на спину:
– Пиздец тебе, проказница!
Срывает с меня брючки вместе с бельем, закидывает ногу себе на плечо и входит. Резко, быстро, до упора. Вскрикиваю и тут же зажимаю рот ладонью. Рома слетает с катушек и трахает меня. Бешено, дерзко, быстро. И я улетаю. Это не секс, не любовь. Это что-то другое. Животное, неистовое.
А после уносит меня в душ и не выпускает из объятий. Шепчет всякие глупости и нежности, ласкает, тискает, и я таю, таю, растворяясь в нем.
Не пожалеть бы…
И снова о любви ничего. Три пресловутых слова… ну что тебе так сложно их произнести?
Глава 36. Гости
Аделия
– Накинь что-нибудь, – рычит и кусает меня через ткань за выступающий сосок.
– Ай! Я как раз собиралась надеть свитер!
– И шубу сверху! И скафандр! Сейчас принесу.
Смеюсь.
– Ты всегда был таким тираном или это проявляется только сейчас?
Ромка трет отросшую щетину:
– Не знаю. Но если ты выйдешь вот так, – окидывает взглядом мою маечку, – вместе с моими девочками, я за себя не ручаюсь.
– Хорошо, ладно! – сдаюсь и натягиваю свободный свитерок. – Так нормально?
Волков отходит на несколько шагов назад, окидывает меня придирчивым взглядом:
– Дель, а поехали к тебе домой, а? – спрашивает неожиданно.
И подходит вплотную.
– С днем рождения Димку поздравили, можно и смыться. А?
– А почему ко мне? – удивленно вскидываю брови.
– Потому что в нашей квартире – склеп. Я даже клининг два раза в неделю отменил. Нахрена? Я там не появляюсь.
– Почему?
– Потому что там нет тебя, – разводит руки. – Там, наверное, пыльно, так что вот.
– А где ты жил все это время? – ревность сочится из кровоточащей, еще не зажившей раны.
– У Лехи. Но теперь он вернулся, и я должен уехать оттуда.
– И поэтому ты хочешь переехать ко мне? – голос садится. – Потому что у себя не хочется?
Ох дура-дура, Делька. Подзатыльников тебе надавать! Губу раскатала, признания ждешь? Ромочке жить негде! Захотеть он изволил домашней еды, а ты тут уже планируешь счастье до гробовой доски.
– Черт, – Волков трет затылок. – И да и нет! Дель, неужели ты думаешь, мне некуда поехать?
Громко ахаю от обиды и нервно сжимаю свитер на животе. Вот так намек!
– Что, ждут тебя, Волков?! Так ты поезжай туда, где ждут! – выкрикиваю и отталкиваю его.
– Да ведь я же гостиницу имел в виду! – кричит мне вслед и пытается схватить за кисть. – Гостиницу! А ты что подумала?
Вылетаю в коридор и едва не сбиваю Таню, проходящую мимо.
– Все порядке? – спрашивает растерянно.
– Танюш, дай нам с Делей поговорить, пожалуйста, – Рома старается говорит спокойно, но голос его срывается.
– А мы поговорили уже, – качаю головой. – Пошли, Таня.
Идем с ней по коридору, и Рома кричит вслед:
– Деля, побег от проблемы это не решение!
– Но иногда – единственный возможный выход, – кидаю ему.
Идем с Тане вниз, она поглаживает мою руку:
– Я думала, у вас все хорошо. Он такой счастливый утром прибежал. Светился весь.
– Угу, я тоже утром светилась. А теперь? – хмыкаю грустно, и Таня поджимает губы.
День проходит отвратительно. Рома бегает за мной по всему дому, пытаясь поговорить. А я не хочу говорить! Поговорили уже. И вот вроде капелька здравого смысла намекает, что неправильно это, что нужно дать человеку шанс объясниться.
Но гордячка внутри меня вспоминает череду предательств и старается, честно старается поверить. Найти оправдание и объяснение, но не находится никак.
К вечеру я решаю, что быть мне тут попросту невмоготу. Мы с Ромой портим отдых нормальным людям, потому что они как меж двух огней. Вроде все понимают, но помочь ничем не могут.
Около четырех вечера к дому подъезжает большой внедорожник.
– Степан с девушкой приехал, – поднимается Дима и выходит встречать гостей.
– Кто такой Степан? – спрашивает Леха.
– Это какой-то давний приятель Димы. Они познакомились и вели общее дело за границей. Теперь вот Степан вернулся, и Дима решил его позвать по старой дружбе, – рассказывает Соня.
Мы все сидим в гостинной. Смотрим старый советский фильм, но новый гость вызывает интерес.
На пороге появляется этот Степан. Высокий, с небольшим животиком, на вид старше Димы. Наверное, ему чуть больше сорока. Мужчина добродушно здоровается со всеми.
Следом заходит Инга.
Я аж дышать перестаю. Нахожу взглядом сначала Рому, который ошарашенно смотрит на девушку, а следом на Никиту. Тот вообще впал в прострацию, будто привидение увидел. Что же у них тогда случилось, что он так реагирует на нее?
Глава 37. Дорога
Аделия
Знакомимся. Инга как-то растерянно оглядывает пространство, нервничает. Она бледна. Складывается ощущение, что что-то произошло по дороге сюда.
Никита сидит в кресле в углу и наблюдает за ней, как примороженный.
Спутник Инги не видит, что происходит, потому что она стоит спиной к нему. И все это так странно! Что она тут делает? Кто для нее этот Степан? А Никита? А Ромка мой вообще тут каким боком?
Увидев моего мужа, Инга расцевает.
– Ромочка! – разводит руки и по-свойски обнимает его, чмокает в щеку.
Шепчет ему что-то на ухо, показательно воркует.
До чего же горько! Я не из тех женщин, которые умеют вот так, открыто, воевать с другими, поэтому молча глотаю обиду. Находиться тут становится просто невыносимо.
Девочки тоже смотрят на это все недовольно, бросают на меня короткие взгляды, мол: «Что вообще происходит?» А я нихрена не понимаю, что происходит! Потому что мне сказали: «Между нами ничего не было». Но ведь это мало похоже на «ничего». Это похоже на то, будто у них есть общее прошлое.
А может, даже будущее, в котором я снова буду третьей лишней.
Ситуация, конечно, мерзкая.
Степан разговаривает с Димой, Владом и Славой, бросая косые взгляды в сторону своей женщины. Рома перешептывается с Ингой. Никита расчленяет ее взглядом.
Некстати подкатывает тошнота.
Медленно поднимаюсь и иду к себе. В ванной комнате меня выворачивает несколько раз. Из отражения снова смотрит бледная моль.
Выглядываю в окно. Сумерки, накрапывает дождь, усиливаясь с каждой минутой. Но сил оставаться и играть безмятежную роль нет. Я просто не вывезу этого, а нервничать мне сейчас нельзя.
Возвращаюсь в комнату. Соня нарезает по ней круги.
– Делечка, ты как? – подходит ближе и встревоженно заглядывает мне в лицо.
– Бывало и лучше, – натянуто улыбаюсь и достаю сумку.
– Кто эта женщина, Дель?
– Я не знаю, – развожу руками. – Рома говорил, старая знакомая.
– Чертовщина какая-то! – ругается. – Все же нормально было, какого лешего он творит?
Пожимаю плечами и начинаю складывать вещи.
– Сонь, я уеду. Не хочу тут находиться.
– Дель, не надо, пожалуйста! Поговорите с Ромой, наверняка он сможет объяснить. Возможно, это давняя подруга. Как ты у Димки!
– Я никогда не обнималась так с ним, – качаю головой.
– Потому что ты хорошо воспитана. Да и Инга, возможно, не знает, кто ты!
– Но Рома-то знает, – улыбаюсь сквозь полные слез глаза. – Неужели он не понимает, насколько больно это видеть?
– Девочка моя, – обнимает меня, и я роняю голову на плечо Сони. – Не беги, поговори с ним, ну пожалуйста!
– Позже. Сейчас мне слишком плохо. Да и наговорим опять всякого, – качаю головой.
Соня, сдаваясь, уходит. В открытую дверь заглядывает Никита. Он выглядит очень плохо. Мужчина трезв, но явно морально раздавлен.
– Ты в город?
– Угу.
– Возьмешь меня с собой? Я с Димой приехал, но оставаться тут не хочу.
– Конечно, поехали, – шмыгаю носом и улыбаюсь. – Вдвоем веселее.
Собираемся за несколько минут и спускаемся вместе на первый этаж. Рома перехватывает меня:
– Куда ты?! Что происходит? – нервничает.
– Домой.
– Аделия, не дури! На улице ливень стеной, вон как темнеет! Ну куда ты одна?!
– А я не одна, – перевожу взгляд на Никиту.
Тот обнимается с парнями, полностью игнорируя Ингу.
– С ним? – ходят желваки на скулах.
– С ним, – киваю, разворачиваюсь и ухожу.
Быстрое прощание. Дальний свет фар. Дворники работают в режиме нон-стоп. Никита сидит тихо на пассажирском сидении и контролирует дорогу.
Молчим. Каждый думает о своем.
Сбавляю скорость, еду медленнее, тормоз не трогаю. Перед поворотами позволяю машине самой сбросить скорость.
– Мне кажется или дорогая скользкая? – с тревогой спрашивает Никита.
– Как стекло.
Бортовой компьютер показывает минус два. Дождь и минусовая температура – враги любого автомобилиста.
– Давай спокойно, без резких движений. Через пару километров будет поселок. Предлагаю заехать и переночевать там.
– Хорошо, – отвечаю коротко, потому как чувствую, что паника разгорается.
Я новичок в вождении, а в такую ситуации вообще попадаю в первый раз. И поменяться местами с Никитой никак, потому что если съедем на обочину в растаявший снег и остановимся, то потом, вполне возможно, уже не выедем.
– Сейчас поворот, – Никита указывает направление.
На этот раз сбрасываю скорость и аккуратно вхожу в поворот. Навстречу нам в заносе вылетает автомобиль и врезается в бочину со стороны пассажира. Я плохо соображаю, что происходит, лишь на автомате выжимаю педаль тормоза. Машину разворачивает, перед глазами вихрем кружит темнота. Резко, с ударом, все прекращается.
В голову с двух сторон – из руля и из двери – прилетают подушки безопасности. Я не чувствую почти ничего, только беспомощность и апатию. По щеке течет что-то горячее. Я плачу? Что это?
Пытаюсь двинуть рукой, чтобы потрогать живот, но она не шевелится, у меня будто отнялись конечности. Маленький… как же ты там? Хоть бы все обошлось.
Никита протягивает руку и на сенсоре бортового компьютера вызывает экстренный контакт – Рому.
– Деля? – в динамике машины звучит встревоженный голос.
Я начинаю плакать, но сказать ни слова не могу.
– Отследи геолокацию машины, – сдавленно произносит Никита. – В нас врезались, мы в кювете. Вызывай скорую и ментов.
Звонок обрывается, а я кладу голову на руль и закрываю глаза, обливаясь слезами.
Глава 38. Подруга
Рома
– Ромочка! – Инга вешается мне на шею.
– Ты ебнулась? – шепчу ей на ухо.
– Пожалуйста-пожалуйста! Подыграй мне! Я ошиблась, когда согласилась сюда приехать с этим человеком. Он страшный, Ром. Умоляю тебя как друга! Спаси меня! – шепчет в ответ.
– Тоже мне подруга, – хмыкаю. – У меня тут жена, вообще-то, приревнует!
– Я ей обязательно все объясню! Просто постой так пару секунд.
Смеется наигранно, зыркает на Степана, потом на Никиту, которого явно бомбит от происходящего.
– Ты нахера Никите душу рвешь? – не ведусь на ее уговоры, но разбираться с ней при всем честном народе некрасиво.
– Он переживет, поверь. Знаешь, что стало с моей душой после него?
– Судя по тому, что ты делаешь, нет у тебя души, Разина!
– Вот именно! – кидает зло. – Так что все просто. Он. Переживет! Ясно?! И вообще – я все это не ради него делаю. Много чести.
Смотрит на меня с такой злостью, будто это я виноват в ее проблемах.
А потом Деля уезжает.
– Да блять! – пинаю кресло.
Степан с Димой и Славой куда-то уходят. Девочки явно перемывают мне кости на кухне. Влад с Лехой топят баню.
– Прости, Ром, – Инга хватается за голову. – Я постоянно причиняю близким боль. Это моя гребаная карма.
– Сам виноват. Повелся на твои слова. А ведь у меня только с женой налаживаться все начало!
Наливаю в стакан вискарь и выпиваю залпом.
– Я поговорю с ней, Ром. Скажи, как ее найти – я приеду и все объясню. Она поймет. Как женщина женщину поймет.
– Не надо. Я сам. Подумает еще, что я тебя подослал.
Возвращаются девочки. Меня игнорируют, с Ингой сквозь зубы разговаривают. Но той нет до этого никакого дела, уже сама поняла, что перегнула палку. Парни тоже возвращаются в гостиную. Настроение – говно. Наливаю еще один стакан виски. Пью.
Удавиться охота.
А за окном дождь херачит… Как она там? Душа не на месте за нее.
Набираю Никите сообщение, прошу, чтоб отписался, как приедут. Не читает. Десять минут. Двадцать. Дождь льет сильнее. А на душе клубок из страха и тревоги.
– Они же нормально доберутся домой? – спрашивает Инга, у самой глаза на мокром месте.
Таня громко фыркает, Соня недовольно качает головой. Ситуация накаляется.
Звонит телефон.
Я сразу понимаю, что все плохо. После всего, что тут было, Аделия не может мне звонить.
– Отследи геолокацию машины, – сдавленно произносит Никита по громкой связи. – В нас врезались, мы в кювете. Вызывай скорую и ментов.
Как в кошмаре.
Трясущимися руками сжимаю ключи от тачки. Кто-то выхватывает их у меня:
– Да ты бухой! – орет Слава.
Девки причитают. Инга плачет, проклинает себя.
– На моем танке поедем! – громко говорит Влад и спешит одеваться.
На телефоне открываю прогу и отслеживаю тачку Дели:
– Слава, я скинул тебе координаты. Звони в скорую и ментам. Я не в адеквате.
Чисто на автомате что-то натягиваю на себя, а брат уже звонит в экстренные службы.
– Я с тобой! – вырастает Аня перед Владом. – Одного не пущу!
– Да куда ты! Там опасно, не понимаешь?! – Таня тянет ее обратно, шепчет что-то ей на ухо.
Аня льет слезы, провожает мужа, как на войну.
– Влад, аккуратно, родной, хорошо? – плачет у него на груди.
Ну пиздец! Можно ли ненавидеть себя еще больше?!
– Анют, ну ты чего? Мы мигом! Туда и обратно! Я же на танке, он и не в такой жопе бывал.
– Я с вами, – подбегает зареванная Инга, уже полностью одетая.
Вылетаем. Башку как будто через мясорубку пропустили. Кто я, где я? Это же все какой-то страшный сон, да? Сейчас проснусь – и ничего этого не будет.
Луплю себя по колену.
– Спокойно, брат, – Влад кладет руку мне на плечо.
Господи, есть ты там? Сбереги ее, слышишь? Клянусь тебе, что стану лучше. Брошу курить и бухать. Любить ее буду до конца своей жизни, до последнего вздоха. Не забирай ее у меня. Есть там кто наверху?
Я ведь нихера не заслужил ее, знаю! Урод и сволочь. Но не забирай ее! Костьми лягу ради нее, на коленях ползать за ней буду, как пес бездомный, спать под окнами… только прошу, сбереги ее!
Тачка у Владика и вправду танк. Тяжелый пикап, который идет уверенно и спокойно. А я внутри – просто кусок мяса.
Едем вечность. Место аварии сложно не заметить. В кювете красный хетчбек с туфелькой на заднем стекле. В другом кювете «Мерс» Дели. Скатываюсь вниз по сугробам, заглядываю внутрь. Пусто. Почему, блять, пусто?! Вокруг автомобили экстренных служб. Какой-то бабе вытирают кровь со лба.
Подлетаю к врачам.
– Где люди из этой машины? – указываю пальцем на тачку жены.
– Увезли на скорой в первую больницу.
– Что с ними?
– Кем приходитесь?
– Я муж.
– У девушки подозрение на сотрясение и ушиб грудной клетки, – рапортует, не отрываясь от рыдающей пациентки. – У парня предварительно перелом ноги, черепно-мозговая, возможно, что-то еще.
Смотрю на тачку. Видимо, удар пришелся со стороны пассажира, а вот когда они слетели в кювет, напоролись на дерево со стороны водителя. Даже по тачке видно, что машине со стороны пассажира досталось больше.
– Едем! – кричит Влад.
И мы снова несемся.
Глава 39. Сбереги
Рома
И мы снова несемся. А я вспоминаю молитвы, которых отродясь не знал. На ходу придумываю новые. Распять себя обещаю, лишь бы Деля была жива. Я ж сдохну без нее.
Инга позади ревет уже вовсю.
– Это я виновата… я виновата. Думала, сделаю это и он отстанет. Думала, станет легче. Только не становится ни хрена. Думала, он оставит меня в покое. Надеялась, что станет легче. А вот не становится нихрена. Только хуже делаю и ему, и себе. Не надо было мне возвращаться. В этом городе слишком больно… всем.
Качаю головой. Замолчала б ты, «подруга». И без тебя тошно.
На территорию больницы заезжаем с заносом. Залетаем в приемный покой. Дежурная сестра тормозит:
– Вы к кому?!
– Дигай и Фадеев должны были поступить полчаса назад.
Девушка громко вздыхает.
– Кем приходитесь?
– Родственники!
– Документы, пожалуйста, – смотрит на нас по очереди.
Кладем паспорта на стойку, пока сестра рассматривает их.
Влад соображает быстрее. Кладет перед ней красную купюру и рявкает:
– Живее!
Сестра подпрыгивает от неожиданности, но забирает деньги и тут же объявляет нам:
– Фадеев в травматологии. Подозрение на черепно-мозговую травму. Дигай в гинекологии.
– Ги-гинекологии? – заикаюсь. – С хера ль в гинекологии?! Она ж в аварии побывала.
– Спросите у лечащего врача.
– Где гинекология? – спрашиваю я.
– Третий этаж. Дальше подскажут. Травматология – второй этаж.
Инга сразу убегает, ничего не сказав нам. Мы с Владом следом, на этаж выше. Тут такой же сестринский пост.
– Дигай! – врезаюсь грудью в столешницу. – Я муж ее.
– Минуту! – звонит кому-то. – Артем Саныч, тут муж Дигай приехал. Ага. Поняла.
Кладет трубку и кивает на стулья у стены. Влад садится, а я хожу. Сердце херачит в груди, как сумасшедшее. Уебок! Вот кто я! Надо было ее остановить, умолять остаться. Хватаюсь за башку, стекаю вниз по стене.
– Ром! Рома! – брат падает на колени передо мной.
– Сестра!
– Поднимай его. Закатай рукава, – командует она.
Как раз в этот момент подходит врач.
– Это что за произвол в моем отделении? – измеряет давление, просит сестру принести какие-то лекарства.
Засовывает мне их в рот.
– Какие у нас нынче папаши чувствительные пошли, – хмыкает. – Муж Дигай?
Киваю.
Поднимаюсь, становится легче.
– Доктор, что с Аделией? – спрашиваю хрипло.
– Небольшое сотрясение, ушиб грудной клетки, ссадины и ушибы мягких тканей. Уже в приемном отделении у нее началось кровотечение. Мы сделали все, что могли, – серьезнеет.
– Почему она в гинекологии и что за кровотечение? – сердце выпрыгивает из груди.
– Так беременная же. – В ушах шумит, сердцу пиздец, что-то режет там внутри, не вдохнуть, не выдохнуть. – С ее анамнезом это приоритет.
