Текст книги "По линии взлёта"

Автор книги: Даша Art

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Когда настал наш черёд, я смело шагнула на сцену, радуясь, что делаю это в кромешной мгле,  и мне не приходится удерживать микрофон в руке. Его удерживает моё ушко. Номер у нас не из лёгких, поэтому мне придётся задействовать обе руки, и микрофон не должен меня сдерживать.

Пока я собираюсь с духом, стараясь надышаться, словно вот-вот прыгну в морскую пучину,  внимание зрителей перетянуто на экран, на котором показывают смонтированное видео, где и я и Гай старательно заверяем всех, что между нами все отлично, и мы чуть ли не лучшие друзья. Ложь во спасение – так бы я это назвала.

Видео закончилось слишком быстро, заиграла мелодия, всполошившая муравьишек под моей кожей.

Гай встаёт позади меня. Гораздо ближе, чем делал это на репетициях. Меня пугает его порыв: второй за сегодня. Его рука задевает моё бедро, и я не могу не замечать этого, хотя и сказать, что это неприятно – тоже.

Сейчас я в центре внимания. Свет падает только на меня, Гая не видно.

– Днём и ночью жду одна у окна,

но ты снова не приходишь…

Сердце не может подстроиться под ритм, потому что я чувствую тепло чужого тела – непривычно. Я продолжаю петь, стараясь, чтобы голос не выдал дрожь в коленях. Темп нарастает, время куплета.

Я делаю шаг в сторону. Зрители охают.

– Без тебя мои крылья-а-а-а сломаны…

Знаю, что они видят. На стене позади меня появляются тени двух крыльев, как бы вырастая из моих плеч. Я пою, а они двигаются, словно стараются взлететь, но вместо этого мои колени подгибаются, я склоняюсь, медленно оседаю, тянув крылья к земле. Они складываются, опускаясь все ниже.

– … ты лови, ты лови… – повторяю я, протягивая руку к темному пятну, за которым скрывается Гай.

И он появляется словно из ниоткуда, выныривая позади, хватает меня за талию. Теряюсь на долю секунды: это не по плану. Он поворачивает нас так, чтобы я оказалась боком к зрителям. Я отклоняюсь назад, прогибаю спину дугой, вытягивая прямые руки назад. При этом шокировано уставилась на него, в то время как ладонь парня обжигает кожу сквозь тонкую шелковую ткань.  Он должен был дать мне упасть – таков был план – но нет. Его глаза скользят по моей груди. Гай удерживает меня, начиная петь:

– Её мир будто рухнул

Всё вдребезги, в пепел

Она одна на краю…

Гай даже не представляет, насколько точно его слова описывают мою жизнь. Всё ведь рухнуло в один момент. И сейчас я словно окончательно прощаюсь с прошлым, отпуская его гулять по ветру.

Пальцы Гая скользят выше, он приводит мою спину в горизонтальное положение, хватает за руку, вытягивает над моей головой. Я делаю полный оборот вокруг себя, словно кружусь в вальсе. Мои крылья встрепенулись.

– Без тебя мои крылья-а-а-а, – затянула я.

Я становлюсь мягкой и податливой, словно маршмеллоу, позволяя парню вести себя. Только он знает, что будет дальше. Сценарий превратился в пепел. Гай резко прижимает меня к себе, затем приподнимает. Я вытягиваюсь над ним, широко раскинув руки, словно взлетаю. Мои крылья взмыли вверх, затерявшись в облаках, унося всю боль и обиду. Свобода.

Сердце щемит, но я продолжаю петь. Я уже многое потеряла, теперь мне ничего не страшно.

Гай медленно опускает меня, зачем-то позволяя мне скользить по его телу. Я едва не задохнулась от восхитительных ощущений, накрывших меня. Мои руки чуть задержались на его плечах, а глаза на секунду окунулись в искрящуюся бурю его глаз.

Я двигаюсь дальше, испугавшись того, что увидела и почувствовала при этом. Возбуждение – безумное, дикое. Я позволяю почти незнакомому парню повернуть меня как тряпочную куклу, понимая, что из-за волнения, вызванного его действиями, могу только продолжать петь. На все остальное меня, увы, не хватит.

Вокруг нас закружились мелкие крупинки снега, словно подхваченные проказливым ветром. Выглядит настолько реально, что, кажется, можно раскрыть ладонь и пару снежинок упадёт на неё. Позади закружилась подтанцовка. Зрители вновь заохали.

Парень прижимает меня спиной к своей твёрдой груди, приподнимая меня за талию, словно я ничего не вешу. Я поджимаю ноги, вытягиваю одну руку в воздух, как бы умоляя свои крылья вернуться.

Гай накрывает мою ладонь своей рукой, отпускает меня. Я делаю оборот. Гай прижимает мою ладонь к своим губам, обжигая, затем кладёт её на свою грудь в области сердца. Мне хочется вскрикнуть. Эмоции переполняют, тесно сдавливая мою грудную клетку. Сложно сделать вдох. Получается не с первой попытки.

Чёрт бы его побрал, что он творит?

Я вырываю руку, отшатываясь, но парень ловит меня. Его рот приоткрывается. Мы в унисон допеваем последний припев.

Рука окольцовывает мою талию в ту же самую секунду, когда крылья вновь раскрываются за моей спиной.  Его пальцы давят, заставляя меня прогнуться назад, а лицо приближается к моему. На мгновение мне кажется, что его губы сейчас коснуться моих вибрирующих губ, но это разыгралось моё воображение.

Я допеваю последние строки, стараясь не думать о том, что сейчас произойдёт. Эта часть неизменна. Он дотягивается рукой до одного крыла. Крепко зажмуриваюсь. В воздухе слышится щелчок. Он сломал его…

Я открываю глаза, прерывисто дыша. Мы окунаемся в темноту и гробовую тишину.

Я не двигаюсь, остаюсь в объятиях Гая, наслаждаясь моментом. Знаю, что больше ничего подобного в моей жизни не произойдет, поэтому я не спешу отталкивать его. Поглощённая бурлением своей крови, не сразу ощущаю, что разгорячённую кожу шеи обжигает ещё более горячее дыхание. Губы Гая прижимаются к бьющейся жилке, в то время как его нос прерывисто поглощает кислород, затерявшийся в моих волосах.

С трудом подавляю стон: происходящее на грани фантастики. Возможно, это просто сон. И достаточно ущипнуть себя, чтобы проснуться.

В чувство меня приводит взрыв аплодисментов и свистков. Гай отстраняется прежде, чем включается свет. Он чуть помогает мне выпрямиться, затем кивает и уходит со сцены.

Я шокировано смотрю, как он удаляется. Но ещё больше изумляюсь, когда парень поворачивается, дарит мне мимолётную улыбку и цепкий взгляд, словно быстро делает серию фотографий своими глазами, прежде чем окончательно скрыться из моего поля зрения.

В горле запершило, а сердце ойкнуло, понимая, что это было прощание.

16

POV Биго

2 месяца спустя

Мне душно. Грудь давит, словно на неё кто-то уселся. Я отрываю голову от подушки, распахиваю глаза, чтобы осмотреться. Вокруг темно, но далеко не тихо. Из соседней комнаты слышатся голоса и шум телевизора.

Тёма ещё не ушёл? Или это Ульяна решила поселиться у меня?

Запускаю обе пятерни в волосы, тяну их в разные стороны, надеясь, что это взбодрит. Опускаю взгляд на часы. Девять часов вечера. Какого хрена я проснулся?

Быстро встаю, затем останавливаюсь. Голова закружилась. Чёрт, ненавижу спать днём. Но сегодня Тёма выжал из меня все соки. Баста. Я больше не могу.

Тёма как с цепи сорвался. Да, он, как и обещал, дал мне месяц передышки, но затем накинулся на меня с удвоенной силой. И я его разочаровал тем, что не сдвинулся ни на йоту в работе над альбомом. Вернее, материал у меня был, но для Тёмы он не представлял ценности.

Комнату озаряет свет гаджета, телефон запиликал. Я тянусь к нему, когда вижу на экране фотографию Снежи. Короткое сообщение.

«Не забудь. Завтра в 11»

Закатываю глаза. Я помню-помню.

Набираю ответное сообщение, отправляю, затем бросаю телефон обратно на постель, а сам плетусь на кухню, еле передвигая ноги. Хватаю чашку, наливаю воду из-под крана, осушаю, орошая высохшее горло. Мышцы ноют. Опираюсь на кухонную стойку, вытягиваю ноги, чтобы сделать вертикальных несколько отжиманий.

Гостиную разрывает звук аплодисментов. Я вздрагиваю. Кто-то прибавил звук, услышав моё шебуршание на кухне. Тянусь к наполовину пустой пачке сигарет. Достаю, привычным движением закуриваю. Закрываю глаза, вдыхаю дым, с облегчением выдыхаю. Разворачиваюсь, чтобы упереться поясницей в столешницу, откидываю голову назад, кручу головой по кругу, разминая затёкшую шею и плечи.

Телевизор становится еще громче, клацаю зубами, кладу пачку в карман мягких трико, затем отталкиваюсь от кухонного гарнитура, чтобы двинуться на звуки.

– О, ты проснулся! – Меня встречает моя ассистентка, хлопая ресницами и наигранно улыбаясь. – Прости, что так громко. – По ней видно, что она не сожалеет. Я даже готов поспорить, что она специально врубила телек на полную громкость, чтобы меня разбудить. Вот только зачем? – Сегодня финал, а его невозможно смотреть тихо.

Финал чего?

Я прохожу в комнату, зажимая зубами сигарету. Уля сидит на мягком диване, стоящем спиной к двери, и пялится в огромную плазму, закреплённую на стене.

– Домой не собираешься? – Недружелюбие – мой конёк. В голове туман от вечернего сна.

– Сразу, как только узнаю, кто победил.

Девушка указывает пальцем на экран. Я проследил за ним, натыкаясь на красивое личико, окруженное темными кудрями. Сглатываю. Лора Ви. Это снова она.

Секунда я не моргаю. Вспоминаю, как зарываюсь в её гриву, словно маньяк, желая узнать, так ли они охренительно пахнут, как мне снилось. Шмыгаю носом: их аромат все ещё таится в глубине.

Стискиваю кулаки, злясь на Ульяну. Чертовка сделала это специально.

Хочу испепелись взглядом ассистентку, но глаза не слушаются. Они словно зажили своей жизнью, принимаясь исследовать девушку, которую сейчас показывали.

Она машет рукой зрителям, её волосы волной следуют за ней. На ней необычный костюм, состоящий из белого топа и плотных шорт, поверх которых натянуты широкие сетчатые штанины, словно к шортам пришили тюль. Качаю головой, но должен признать, что этот цвет идеально гармонирует с её смуглой кожей.

Я не хотел её видеть. Я сделал всё, чтобы огородиться от неё. Но как бы я ни убегал, она всегда настигала меня. Стоило только закрыть глаза, и я снова и снова переживал момент отчаянной близости, который продлился всего три минуты, пока продолжалось выступление, но оставил выжженный отпечаток в опасной близости от сердца. Это было безумием, сносящим крышу.

С того момента я усердно старался вернуть свой чердак на законное место. И уже почти получилось. По крайней мере, образ обосновался только во снах. Днём я продолжал ненавидеть её, эту богачку с огромными карими глазами, пухлыми губами и соблазнительным голосом.

– Как думаешь, какие у неё шансы на победу? – Уля не называет имени, но мы оба знаем, о ком она говорит.

Я не стал отвечать на глупый вопрос. Конечно, у неё шансы размером с нашу вселенную. Не зря же продюсер шоу сделал на неё ставку. Даже если она не победит, во что я не верю, у неё все будет чудесно.

Как и всегда. Есть люди, которым везёт с пелёнок. И она именно из их числа. Золотой ребёнок, у которого все самое лучшее. Скриплю зубами. Даже внешность.

– Не хочешь присесть и посмотреть? – Уля хлопает ладонью по дивану, затем хватает бумажное ведёрко с попкорном. Я фыркаю на её наглую уверенность, замечаю, что она все в том же белом махровом свитере и розовой кашемировой юбке, в котором форсила весь день. Ночи уже становятся холоднее, осень приближается километровыми шагами. Казалось бы, мне тоже должно быть прохладно, но температура моего тела зашкаливает от необъяснимого сиюминутного волнения.

Я вдыхаю, затем кашляю, ощутив вяжущую горечь во рту. Выплёвываю дотлевшую до фильтра сигарету, согнувшись пополам.

– Ты в порядке? – невинно спрашивает ассистентка, перегнувшись через диван.

– Зашибись! – рыкаю в ответ, но перестаю кашлять как по волшебству, услышав, кто сейчас выйдет на сцену. Я выпрямляюсь и замираю.

Маленькая фигурка на огромной сцене. Она встала перед микрофоном, зажатым в штативе. Заиграла ненавязчивая мелодия, которую я слышу впервые в жизни.

Лицо Лоры показывают крупным планом, и я вижу, как предательски дрожат её губы. Она очень сильно волнуется, как перед нашим совместным выступлением. Тогда мне удалось её успокоить. Кто-нибудь помог ей сегодня?

– «Прости, – тихо начинала девушка, словно боялась, что громкий голос спугнёт, – шепчу я в тишину, – тебя забрать я не могу». Не плачь, я здесь, всегда с тобой. Ты нужен мне. Ты мой родной. Пройдёт зима, настанет день, когда шагнёшь ты в мой апрель. Я заберу тебя с собой. Не сомневайся, ты постой!

По спине пробежал озноб. Не помню, чтобы что-то кроме музыки Вита вызывало во мне отклик. Но этот незамысловатый текст, вкупе с пронзительным голосом девушки, коснулись, казалось, забытой частички моей души. Мне это не нравится, но я продолжаю пялиться в экран, навострив уши.

Музыка становиться агрессивнее, набирая обороты,  как всегда бывает ближе к припеву. И Лора следует за мелодией. Позади неё оживает экран: кто-то включил проектор. Картинка живая. Кучерявая девчушка лет десяти бегает за маленьким светловолосым мальчуганом. Она пытается поймать его, но он все время ускользает: слишком шустрый и юркий. Даже сквозь два экрана видно, как им весело.

Откуда такой резкий контраст между тем, что мы слышим и видим? В чём задумка?

Я не успеваю задать вопрос, как Лора вновь запела немного дрожащим, словно надломленным голосом:

– Мой голос больше не звучит в том доме, где мой братик спит. Чужая я, чужие сны, чужие окна до весны. Мой голос больше не звучит в том доме, где мой братик спит. Чужая я, чужие сны, чужие окна до весны!

У меня отваливается челюсть, когда показывают следующее видео, где дети уже постарше. Кудрявая девочка – это Лора. Без сомнений. Мальчик – это её братик?

Озноб усиливается. Обхватывает все мое тело своими жёсткими тесками. В груди происходит что-то невообразимое – предчувствие заскреблось, словно игривый котёнок, не знающий, что его игра может причинить боль.

Ничего плохо ведь не случилось? Лора?

Богато обставленная комната, в центре которой пацан пытается задуть свечи, но у него не получается, лишь щёки раздуваются все шире и шире, как у хомяка. Девочка подкрадывается сзади, легонько дует. Свечи гаснут. Мальчик быстро понимает, что что-то не так. Оборачивается, видит её, заливающуюся от смеха. Он возмущается, но девочка принимается его щекотать. Теперь они оба хохочут.

Я невольно вспоминаю Снежу, и моё сердце топит волна теплой жидкости. Жалко, что не слышно звука. Я бы послушал, как звучит беззаботный смех этих двоих. Но когда Лора запела вновь, любопытство сменилось на горечь.

– Я знаю, ты боишься тишину, возможности остаться одному. Ты думаешь, не нужен никому. Скажу тебе открыто, я не лгу. Я не забыла, я тебя люблю. А стены давят, я почти дошла. Я цель поставила, почти смогла. Зима уже прошла, настал апрель. Мы этой буре больше не откроем дверь!

О чём девушка хочет нам сказать? Что случилось в этом райском месте? Я напрягся не на шутку, когда картинка за её спиной вновь сменилась. Вопросов становится ещё больше.

На следующем видео эта парочка уже совсем взрослая. Они сидят в кафе, поедают мороженное. Парнишка отвлекается, засмотревшись на какую-то светловолосую девочку. Лора двигает бровями, подавая знаки тому, кто снимает их на камеру. После чего она окликает своего брата, предлагает ему попробовать шоколадный рожок, который держит в руках. Бедный парнишка наклоняется за лакомством, но коварная сестра, мажет ему нос. Парень возмущается, озирается по сторонам, застеснявшись, но затем решает отомстить сестре. Он шлёпает своим мороженным на палочке по губам Лоры. Я ожидаю, что она разозлится, но вместо этого девушка смеётся, слизывая молочный десерт. Удивительно. И полностью противоречит с образом, которым я её наградил.

– Мой голос больше не звучит в том доме, где мой братик спит. Чужая я, чужие сны, чужие окна до весны. Мой голос больше не звучит в том доме, где мой братик спит. Чужая я, чужие сны, чужие окна до весны!

Парочка на экране обнимается, замирает, словно их фотографируют. И видео останавливается на этом снимке, синхронизируясь с последними звуками печальной мелодией.

Я перевожу взгляд на Лору, а в голове все ещё звучит её голос. Щеки раскраснелись, а глаза блестят от влаги. И дураку видно, что она сдерживается из последних сил.

Зал, естественно, аплодирует, но этот звук заглушает мое собственное сердцебиение и громкий всхлип Ули.

– Она потрясающая! – По частоте всхлипов понимаю, что девушка ревёт, словно дождик проливной. – Не зря я голосовала за неё. Это выступление даже лучше, чем ваше совместное.

Не могу с ней не согласиться. Никогда так заворожено не следил за происходящим. Дьявол, я весь обратился в слух!  Никто кроме Вита никогда не заставлял меня полностью забыться. И это удалось девушке, которую я на дух не переношу. Хотя сейчас ненависть к ней поугасла.

Это было не просто выступление, чтобы заявить свое право на победу. Скорее это было послание родному человеку. Текст песни такой неопытный, но подпитанный искренними эмоциями, любовью, заботой и… болью.  Сильной болью, с которой она решила справиться, рассказав всем.

При этом Лора не старалась шокировать, хайпануть или скопировать кого-нибудь. С помощью видеороликов она приоткрыла занавес своей жизни, а песней сказала о том, что эти времена уже прошли, и сейчас что-то изменилось.

Почему её голос больше не звучит там, где её брат? Случилось что-то плохое?

Я зажмурился и отвернулся. Вит был прав. Я ненавидел Лору Ви, потому что считал её жизнь идеальной, и вот она растоптала это утверждение.

Я не знал, что произошло. Я не знал, кто такая Лора Ви. И я не понимал, почему это меня волнует.

Зарычав я, бросился в спальню, где плюхнулся на кровать.

– Ты разве не хочешь узнать, победит ли она? – прокричала Уля мне вдогонку. Я не ответил, борясь с желанием выкинуть её из своей квартиры, выключить проклятый телевизор и посидеть в тишине.

Но вместо этого я закурил сигарету, опрокинулся на кровать, чтобы медленно потягивать никотин, глядя в пустой потолок.

Я дотянулся до телефона, чтобы посмотреть, не звонила ли мне Снежа. Я плохой брат. Моя сестра всегда была со мной. Даже в самые страшные минуты нашей жизни. Я мог просто взять и приехать к ней, когда пожелаю, но я не делал этого. Сейчас жалею об этом.

Наше детство отличалось от того, что я только что увидел. Мы со Снежкой никогда вот так беззаботно не смеялись. В голову закрадываются параноидальные мысли: а что если это моя вина? Да, обстоятельства складывались отвратительно, но ради малышки-сестренки я должен был стараться лучше. Просто принять чужих людей, которых она теперь считает своей семье, вдруг показалось недостаточно.

Завтра я куплю огромный букет, отправлюсь на отчётный концерт, а после свожу её в кафе-мороженное...

Я могу сказать, сколько я так лежал, обманывая самого себя, что не слушаю. Дым клубился вокруг меня, защищая от глаз внешнего мира. Я бы хотел уснуть, но вместо этого все слушал и слушал. А Уля сделала звук на максимум, и пусть только попробует сказать, что оглохла. Зараза делает это специально. Мне стоит уволить её. Но и она и я знаем, что я этого не сделаю.

– Итак! Первое место занимает...

Барабанная дробь. Я, сам того не заметив, задержал дыхание. Моё сердце забилось с новой силой. Я сжал простынь в кулаках, чтобы сдержаться и не броситься в гостиную.

– Лора Ви! – прокричал ведущий, срываясь на хрип.

– Ура! – взвизгнула Ульяна, перекрывая телевизор. – Победа! Я знала! Гай! Ты слышал?

Да, я слышал. Напряжённые мышцы расслабляются. Я поворачиваюсь лицом в подушку, чтобы спрятать довольную улыбку.

17

POV Вили

6 месяцев спустя

– Для тебя это будет очень хорошей возможностью, – продолжала тараторить девушка, которую я знаю всего неделю. И она, если честно, уже успела мне порядком поднадоесть. В частности, потому что обращалась все это время со мной словно с неразумным ребёнком. Это раздражает. Нет, у меня не было никакой звёздной болезни или чего-то подобного. Но она постоянно говорила и говорила, а я старалась сделать всё, чтобы её не слышать, применяя изрядную толику находчивости. – Кирилл Анатольевич был просто в восторге, когда подвернулся такой шанс. Слышала, что его песен хватит на целый альбом.

Я знала, что это значит. Как догадывалась, что это будет очередным пиар ходом. Бывшие враги вдруг записывают целый дуэтный альбом. Чем вам ни интересная новость, которую можно смаковать долго и со вкусом?

Кирилл Анатольевич уже говорил со мной на эту тему. Ему нужно раскурить меня, словно юлу. Я вернулась с первого в моей жизни гастрольного тура, который устроил проект для отличившихся участников, финалистов и победителя, то есть меня. И сразу закружилась в водовороте планов и надежд. Я подписала контракт, заручилась поддержкой продюсера, получила призовые деньги,  жилье и ассистента в подарок.

Моя сольная песня достаточно долго кружилась в хит-парадах, на радио, на телевиденье, но, как однажды случается со всеми песнями, ей пришлось уступить место другим хитам. А мне надо двигаться дальше, выстреливая новинками.

Я думала, что на меня начнут давить. И очень была удивлена, когда этого не наблюдалось. Но, как оказалось, на меня уже были планы задолго до окончания групповых гастролей.

И прямо сейчас мне предстояло встретиться с этими планами лицом к лицу.

– Он уже знает, – все не унималась Ляля (так она себя называла). – Говорят, что он очень обрадовался тому, что вы снова будете выступать вместе.

Рад? Гай Биго рад тому, что придётся снова работать в дуэте со мной?

Эта девушка либо не знает Биго, чтобы иметь возможность в это поверить, либо просто наивная до невозможности. Я голосую за оба варианта. Громко прыскаю, вызывая неприкрытое удивление у Ляли. Её пепельно-белые волосы висят сухими прядями, а бюст выпирает из лифа топа. Думаю, она не просто мне ассистирует. Цель её несколько иная.

Гай Биго точно не будет довольным таким поворотом событий. После того, как он ушёл со сцены восемь месяцев назад, от него ничего не было слышно. Я знаю, что с ним связывались с предложением повторить номер на финальном концерте, но он наотрез отказался.

Ну и пусть! Я тщательно убеждаю себя, что меня это нисколечко не обидело. Не после того, как этот козёл облапал меня на сцене, полностью изменив сценарий выступления! Не после того, как он почти поставил засос на моей шее!

Признать честно, эта секундная близость до сих пор заставляла мой живот с трепетом сокращаться. Поэтому разумная сторона меня, которая и не думала обижено надувать губы, убеждала меня, что его отказ к лучшему. Не придётся переживать это заново. Кто знает, к какому краю это меня подтолкнёт?

Я опускаю подбородок вниз, чтобы ещё раз хорошенько рассмотреть бумаги формата А4, лежащие на моих коленях. Ляля была права: песен хватит на целый альбом. Но сегодня мне понадобится только одна, и я уже знаю её наизусть. Она почти каждую ночь все ещё напоминает мне о себе.

Хоть мы и исполнили её на концерте, на радио она так и не появилась. Наверняка, встал вопрос о необходимости распространения и об авторских правах. И сейчас вопрос решился. Все же, несмотря на то, что песня уже была записана на проекте, Кирилла Анатольевич решил, что лучше перезаписать. Не знаю, какое звучание он хотел получить, но ему виднее.

Машина двигалась в пробке со скоростью престарелой черепахи. Но мне казалось, что слишком быстро я приближаюсь к студии звукозаписи, где уже должен ждать Гай Биго. От осознания, что теперь мы проведём уйму времени вместе, пока будем записывать альбом, выступать на концертах и, возможно, снимать клипы. Живот связало, словно я проглотила гору хурмы.

Когда пришло время выбираться из машины, ноги отказывались идти. Я словно приклеилась к кожаному сиденью.

– Ты чего? – Ляля заглянула в салон, поняв, что я не последовала за ней. – Мы и так уже опоздали.

Я закусила губу, стараясь не обращать внимания на вытянувшееся лицо ассистентки, запихнула бумаги в маленький чёрный рюкзак, абсолютно точно помяв их, после чего, кривясь, вылезла из машины.

Пока мы шли по коридору, я чувствовала себя словно приговорённая к смерти. Ну, или к пыткам. Гай точно не встретит меня с распростёртыми объятиями. Скорее окинет презрительным взглядом, явно демонстрирующим своё отношение к идее совместного творчества.

Как только дверь открылась, мои глаза тут же принялись сканировать пространство в нервном поиске.  И когда они увенчались успехом, я задержала дыхание, оробев.

Биго развалился на чёрном кожаным диванчике в углу студии с видом пафосного гавнюка. На нём тёмная обтягивающая футболка, не скрывающая гамму татуировок на шее и руках, и подранные джинсы. В его длинных пальцах, на которых тоже мелькают небольшие татушки, тлела сигарета, словно с вызовом окружая его дымным ореолом. Голубые глаза смотрят безжизненно, но, заметив меня, они словно оживают, сбрасывая ленивое оцепенение, и тут же вспыхивают неприязнью. Словно даже смотреть на меня тошно. Хотя это не мешает ему оценочно исследовать мой внешний вид, которым он, судя по всему, остался не доволен.

Я стискиваю зубы, чтобы не подать вида, как меня это задело. Боже, надеюсь, я не покраснела, а то прямо сейчас в моей голове нежданно-негаданно вспыхнули картинки, которые я день за днём представляла, прежде чем погрузиться в сонную негу. Озвучивать эти фантазии я не решалась при свете солнца. Главным героем всегда был этот надменный придурок. Его руки и губы неизменно скользили по моему телу, лаская чувствительную кожу…

Я задерживаю дыхание чуть дольше, чтобы избавиться от навязчивых воспоминаний, о которых я сейчас жалею. Отвожу взгляд, чтобы смотреть на кого угодно, лишь бы не выдать тот хаос, что кружит в моей голове.

– А! – воскликнул Кирилл Анатольевич. Не знала, что он тоже будет здесь. – Вот и ты, Вили!  Морщусь, услышав своё настоящее имя, надеясь, что никто не заметит. Не слышала его с того момента, когда появилась Лора Ви. Конечно, исключением были дедушка и Захар, но первый не обращался ко мне по имени, называя внученькой. – Как настрой? Готова хорошенько потрудиться?

– Здравствуйте, – растягиваю губы, молясь, чтобы было похоже на искреннюю улыбку, – конечно, всегда готова.

Слышу за спиной смешок, делаю вдох. В горле запершило от едкого дыма. Как Гай ещё после такого в состоянии петь? Борюсь с желанием прокашляться. Кирилл Анатольевич замечает, смотрит на источник дыма позади меня.

– Почему бы тебе не докурить на улице? – Продюсер поджимает губы. – А еще лучше бросить совсем эту гадость.

– Я уже устал повторять ему это, – пожаловался невысокий полноватый мужчина – директор Гая.

– Свой голос певец должен беречь, словно сокровище, – принялся за наставления Кирилл Анатольевич. Он это дело любит, хотя не думаю, что кому-то помогли его умозаключения.

Вот и Гая лишь разозлили. Отчётливо слышу, как заскрипели зубы парня, затем окурок с шумом приземляется в урну.

– Мы ещё даже не начали работать вместе, а из-за неё уже куча правил, – пробубнил он так, чтобы все слышали его недовольство.

– Правила? – удивляюсь, резко разворачиваюсь. – Какие ещё правила?

Гай смотрит на мои хлопающие ресницы, приподнимая брови и, видимо, размышляя, притворяюсь я или нет. Он поворачивается, плюхается обратно на диванчик.

– Так что там с правилами? – повторяю я.

– Не переживай, – вмешивается Ляля, – для тебя нет ни одного.

Шире раскрывая глаза, молча спрашивая: это что ещё за новости?

В это время в комнату входит Ульяна – ассистентка Гая, удерживая в руках картонный подстаканник, в котором расположились четыре бумажных стакана со свежим кофе. Она приветливо улыбается мне, словно и правда рада видеть. Я искренне отвечаю ей тем же. Уля нравится мне гораздо больше, чем Ляля. В частности, потому что мозги у неё на месте.

– Что так долго? – капризно спрашивает Биго, но девушка в ответ даже бровью не ведёт. Выдержки ей не занимать.

– Вот, держи.

 Хорошенькая блондинка протягивает ему стакан с кофе. Второй передает директору Гая, третий Кириллу Анатольевичу.

– О, – девушка смотрит на меня, затем опускает взгляд на кофе, и я понимаю, что на меня она не рассчитывала, – хочешь?

– Нет, спасибо, – отвечаю, поспешно махнув рукой, – я уже пила сегодня кофе.

– Не… – заикнулась было Ляля, видимо, собираясь поведать, что никакого кофе я сегодня не успела выпить. Она подняла меня с кровати, чуть ли не сама одела, после чего запихнула в машину, постоянно повторяя, что пробки нынче ошалели, и такими темпами мы точно опоздаем.

Я смотрю на неё, призывая закрыть свой рот. В этот момент ловлю на себе любопытный взгляд парня, нарочито медленно потягивающего кофе из своего стаканчика. Сомневаться не приходится: он всё понял.

– Ну, что, – выдыхаю я, старательно вкладываю в голос как можно больше бодрости, – может, начнём?

– Да! – отозвался мой продюсер. – Раз все в сборе. – Он покрутил телефон в своих руках, затем поднес его к лицу, чтобы разблокировать. Ещё несколько манипуляций, и дверь позади меня вновь открылась. – Вили, познакомься с Димой и Славой. – Я киваю, улыбаюсь, получая в ответ приятные взгляды. После того, как победила в проекте, таких взглядов стало чересчур много. Не скажу, что меня это радует, или раздувает моё эго. Скорее, они дико меня смущают. – Они звукоинженеры.

– Очень приятно.

POV Биго

От злости я так сильно сжал стаканчик, что чуть не выплеснул обжигающий напиток себе в лицо.

Ей очень приятно? Неужели? Поэтому она так приторно сладко улыбается этим олухам?

Ладно-ладно! Они вовсе не олухи, а толковые ребята. Но мне точно не нравится то, как их глаза проехались по её телу. На ней сегодня слишком короткое летнее платье, оголяющее хрупкие плечи и упругие бёдра. А волосы она собрала очень… мило, что ли. На макушке намотаны две култышки-рожки, но на плечах все же осталась основная масса кудрявой гривы. Синие пряди куда-то исчезли. Жаль. Они были очень даже ничего.

А злюсь я, потому что мне она вообще ни разу не улыбнулась. Упрямый голосок внутри пропищал, что я и не заслужил. Хотя именно благодаря мне и моей идее номера, она уверенно заняла позицию лидера проекта, ни разу не спустившись с пьедестала. Всё тот же голос перечил, говоря, что если бы не я, то она бы стала лидером ещё после первого кастинга. Хмурюсь. Все сложно.

Я ожидал, что вот сейчас Лора примется жеманничать и кокетничать, чтобы заставить парней облиться слюнями, но она этого не делает, как и звёздно не отбирает у Ули кофе, который та принесла для себя. Хотя если приглядеться, на её щеках можно увидеть слабый румянец. Ей неловко? Это интересно.

Девушка быстро разворачивается, словно не может устоять на месте. Резвости ей не занимать, и вот она уже запрыгнула в соседнюю комнату, а я не свожу с неё взгляда, исподтишка наблюдая  через стекло.

Лора оглянулась, осматриваясь, при этом пышные волосы кружились за движениями её головы. Глаза удивленно расширились: эта студия отличается от той, что она могла наблюдать на шоу. Девушка встала у микрофона, разглядывая различные приспособления для качественной аудиозаписи. Вот она надела наушники, показала нам большой палец.