Текст книги "Тогда я иду к вам (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 10, в которой начинается отбор
– Плачь, не плачь – поцеловал тебя палач! – второй час напевал песенку Еди и мерзко подхихикивал.
– Ну будет тебе девочка, не расстраивайся, – расстроено подливал мне вина Феникс.
– Наступить, – в который раз мрачно предложил Чва-Чва.
– А в застенках тюремных хо-олодно и пытки стра-ашные, – издеваясь, подвывал А-аа.
– Не виноватый я, ты сама пришла, – отворачивался смущенно Грифф.
– Но, по итогу, все же хорошо закончилось, – непонимающе пожимал плечами Тигра.
А я качала головой. Слезы лились из моих прекрасных покрасневших глаз.
Как же это хорошо?! Все просто ужасно!
Во-первых, я не так представляла себе первый поцелуй! Нет, я, конечно, целовалась в нашем мире – но не слишком интенсивно и вообще, почти по-дружески. Раза три. А как в подлеца Евгения влюбилась – так и этого не было. И рисовала себе в мечтах бабочек в животе, радугу над головой и ножкой так «эть», чтобы ножка поднялась, как за ниточку, когда я буду с ректором целоваться.
А вместо этого – разбитые чуть ли не в кровь губы и чужой язык во рту.
Во-вторых, упала я, прямо скажем, не на того.
Ладно бы принц еще заколдованный был, срочно требовавший размораживания… то есть расколдовки. Или какой благородный рыцарь, который после всего, что между нами было, был просто обязан на мне жениться. Я бы тогда полюбовалась, как он будет бороться за меня с ректором…
Так нет же, лежащий подо мной оказался человеком жестоких принципов и аморальных поступков! Даже я, погруженная в свои проблемы, слышала о гадком Бастарде и Палаче его Величества, человеке с темным прошлым, кровавым настоящим и неясным будущем. И вот этот самый человек скинул меня с себя, отчего мой обморок моментально закончился, а потом обидно схватил за ухо и потащил прямо в ректорскую приемную, где брызжа слюной что-то орал пытавшемуся успокоить его Алику.
Из ора было понятно не много. Что-то там было про ориентацию Алика, который собирает вокруг себя таких как я. Каких, я не поняла совсем. И про оскорбление орал, которое он, то есть я, должен смыть кровью.
А когда я сказала, что вот же она, кровь, и продемонстрировала лопнувшую губу, едва успела увернуться от черного пульсара.
Как он пытает, не сдержанный такой?
Не сдержанный, которого я толком и не успела рассмотреть, запомнила только что-то большое, горбатое и лохматое, резко развернулся и свалил, предварительно кинув ректору какие-то бумаги. Ради которых и приезжал, собственно.
В общем, мое правое ухо стало больше левого в два раза, губы саднило, в груди клокотало, я уже представляла, как меня ведут в одной рубашонке на эшафот – а что еще ждать от палача-то – и потому я не выдержала тогда и разрыдалась.
И до сих пор всхлипывала, спрятавшись в вольере. А меня все утешали. Как могли…
Утешали…
О!
Слезы быстро высохли. А губы сами растянулись в улыбку.
– Что? – шарахнулись от меня звери.
– Он уже на крючке! – воскликнула я радостно.
– Кто? – шарахнулись звери в другую сторону и на всякий случай заглянули себе под хвосты, нет ли крючка там.
– Да ректор же! Ведь бросился меня лечить-утешать, по голове гладить и жалеть! И знаете, что это значит?
– Наверное, знаем, – закатил глаза Еди, но мне все равно надо было высказаться
– Я ему уже нравлюсь – но он пока не осознал. А защищать уже тянет!
– И?
– На этом и сыграем! Палач будет меня преследовать, я с визгом буду убегать к Алику на ручки и будить в нем инстинкты защитника, и он и не заметит, как эти инстинкты превратятся в совсем иные инстинкты!
– Хм, – сказал Грифф.
– Ну-у, – протянул Тигра.
– Может лучше сразу наступить, чтоб не мучился? – пробормотал Чва-Чва.
– На кого из этих двух несчастных? – ядовито уточнил Феникс
– Тут как бы проблема. С чего ты решила, что тебя будет кто-то преследовать, кроме обезумевших невест? – осторожно начал розовый.
– Палач же появляется в Академии? – я была непреклонна
– Ну да. Общая деятельность какая-то у них…Да и друзья, вроде.
Сделала себе пометку проверить всех друзей будущего мужа.
– И явно меня теперь опасается? – потерла радостно руки.
– Ну, хм…Во всяком случае, ему бы стоило…
– Значит, будет преследовать. Не сможет – научим, не хочет – заставим! – отмахнулась от возражений. – А теперь давайте готовиться к завтрашней работе – невесты начнут собираться в зале уже в девять. Так, Грифоня, ты будешь раздавать номерки у входа…
– Почему я?! – пискнула трехметровая каменная птичка.
– Потому что в процессе раздачи вдруг пристукнешь кого случайно – нам же лучше. Чва-чва, твоя задача – следить за порядком в зале.
– Понял-понял. Потому что если вдруг наступлю на кого случайно, нам же лучше, – вздохнул слонопотамчик.
– Остальные будут сидеть и лежать со мной за столом, – потерла я снова руки и мечтательно улыбнулась.
Еще с момента, когда комиссия не приняла меня в ансамбль в возрасте шести лет, я мечтала работать прослушивателем.
Так что, девочки, берегитесь.
– Выключай, – прошипела я.
– Дай рассмотреть, – таким же яростным шепотом ответил Феникс.
– Они меня без ножа режут взглядами, – возмутилась окончательно и вредная птичка таки повернула рубильник. Зрительные ряды тут же погрузились во тьму, кроме полоски перед ценой, а я вздохнула с облегчением. Ладно светлые головки, но сверкающие ненавистью глазки даже мне давались не просто.
А может не ненавистью, а любопытством и презрением. И по отношению к соперницам в том числе.
Первые пятьдесят номерков сидели сейчас в актовом зале Академии и ждали вызова на опустевшее пространство перед сценой.
Мы же сидели, как и положенно комиссии, на возвышенности.
Во-первых, с моей точки зрения это было самое безопасное место. Ну а вдруг топить начнет слезами, или кто-то захочет броситься на маленькую меня – хоть какая-то преграда требовалась. Во-вторых, я хотела сразу показать, кто в доме хозяйка, точнее, кто у нас тут самый замечательный и вообще всегда на высоте.
Показывалось плохо.
Пятьдесят магичек тяжело дышали, а я с тоской вспоминала бронежилет, оставленный в собственном мире. Ну, если бы он у меня был.
Что ж, пора было начинать. Мы планировали быть честными и просмотреть абсолютно все кандидатуры, отметив особенности и недостатки – а потом выбрать лучших для первого представления ректору. И потрудиться требовалось не мало.
– Номер один, – объявил громко Еди и подтолкнул мне анкету.
Вперед вышла…
У-у, тварь. Красивая, высокая, стройная, декольтированная, голубоглазая, с роскошными платиновыми локонами тварь.
Я незаметно начала черкать в списке. Минус за минусом.
Потому как она не останется. И точка. И пофигу, что в анкете огромными буквами написано примечание, что девица и в самом деле номер один – самого знатного рода, приближенная к королю, знающая Алика чуть ли не с детства, с сильнейшим магическим даром, отличница и прочее, прочее, прочее…
Я ведь понимала, что даже в собственном обличье мне будет трудно тягаться с таким идеалом. И судя по тому, как грустно завозились звери, они тоже это понимали.
Значит что?
Не-прой-дет.
– И чем вы нас удивите? – получилось ядовито.
– А с чего это я должна чем-то удивлять? – удивилась девица.
– Высокомерная, пометьте, – с удовольствием объявила я на весь зал. Феникс, взявший на себя роль секретаря – я не собиралась давать повода усомниться в моей объективности – сделал запись.
– Э-э-а, – опешила девушка.
– Косноязычна, – сокрушенно посетовала.
– Боится выступать на публике, – покачал головой тоже вошедший во вкус Еди. – И больно тянула мне гриву, когда заплетала, – прошептал мне на ухо.
– И сиськи не настоящие! – резво включился Тигра и плотоядно посмотрел на ненастоящие сиськи.
– Не правда! – пришла в себя номер один.
– Вычеркните последний пункт, – смилостивилась я. А потом посмотрела демонстративно на часы на запястье. – Время для начала выступления вышло. Номер два, пожалуйста.
– Так вы же не сказали… Вы же не дали! – завизжала блондинка, и тут же отшатнулась, когда из тени вышел Чва-Чва. – Я буду жаловаться!
– Скандалистка и ябеда, – кивнул головой понявший принцип работы комиссии Феникс и сделал нужные пометки.
– Номер два вычеркивай, – с преувеличенно огорченным вздохом сказала я, и потрясающе красивая девица, занесшая было ногу в световой круг, замерла. – Надо же, не успеть явиться на просмотр… Значит, замужество ей и не нужно особенно.
После этого дело пошло очень резво.
Претендентки выскакивали вперед, стоило мне только назвать номер. И тут же начинали демонстрировать все свои прелести и умения.
А таких было не мало.
Прелестям доставалось, умения же, исходящие от особенно страшненьких девочек, мы принимали благосклонно. Истерик почти не наблюдалось – никому не хотелось уйти с пометкой «истеричка». И перечить мне никто больше не пытался. Правда, я заметила, что некоторые блондиночки кучкуются, о чем-то разговаривают и явно на меня посматривают – видеть я этого не могла точно, но чувствовала – но решила разбираться с проблемами по ходу дела. А пока отмечала наиболее симпатичных тремя крестами.
– Я проведу с тобою жи-и-изнь,
И мне не будет ничего-о-о.
Ты мой всегдашний лучший при-и-из
Не надо больше нико-го-о…
Завывала гадким голосом толстуха песню собственного сочинения, а я, не прерывая, благосклонно кивала.
– Я так понимаю, эту оставляем? – глубокомысленно шептал Еди.
– Ну конечно, – улыбалась я. – Ректору должен быть предоставлен достаточный выбор.
– Я умею петь и рисовать, – сообщала следующая претендентка, весьма привлекательная особа.
– Записывай – пьет и рисуется, – разочаровывалась я.
– Мне в наследство достанется огромный замок, – вопила великанша с короткой стрижкой.
– Везде плюсики, – умилялась я.
– Я подарю ему прекрасных сыновей, – настаивала хрупкий ангелочек.
– Раз уверены – значит проверяли, – сердилась я. – Записывай – невинность нарощена. – твердо сообщала Фениксу, игнорируя массовые обмороки.
В общем, день задался.
Ровно до того момента, как я не просмотрела последний на сегодня номер пятьдесят и не вышла прочь до следующего раза, и не добралась до приемной.
Где первый секретарь, улыбаясь, всадил мне в сердце нож.
То есть выдал список из десяти фамилий от ректора, которые обязательно должны были пройти первый этап. И если восемь из них мне были пока не знакомы, то две первые оказались номер один и номер два.
– П-п-почему? – начала я заикаться.
– Экономические причины, – объяснил Филипп.
– А как же непредвзятость и честный выбор?! – взвилась я.
– Там же где постройка нового корпуса Академии, – вздохнул Филипп.
У-у-у, – мысленно взвыла я.
Вот почему-то была уверена, что все десять из списка умницы и красавицы. И если я остальных выберу страшненьких и тупеньких, то это не я буду сиять на их фоне, а они!
Ы-ы-ы, – расстроилась совсем я.
Но потом взяла себя в руки.
Ладно, сделаем как Алик хочет – в конце концов, экономические причины вовсе не значат особого расположения. Он просто не хочет портить отношения с отцами девушек. Добавим к этим причинам еще немного удачливых и милых, разбавим совсем безнадежными, польем излишне приставучими и все равно в итоге избавимся от большей части соперниц.
Я собралась уже пойти найти друзей, чтобы рассказать им новые правила, и распахнула дверь, как со всего размаха впечаталась во что-то большое, твердое, темное и знакомо страшное. Впечаталась и отшатнулась в испуге назад, подскользнулась на свежепомытых плитках – вот не вовремя уборщица приходила, не вовремя – начала падать и не упала только за счет того, что королевский палач – а это был он – прыгнул и схватил меня за ворот камзольчика. Да только не учел, что наш двойной вес еще большее удовольствие для скользкой плитки. И теперь мы уже демонстрировали парное катание, пока не врезались в огромный аквариум с редкой рыбой-убойкой, подаренной троюродной бабушкой ректора, и не повалились навзничь. Да так, что я ударилась головой, распластанная под огромной тушей, а мой нос расплющился о его, в попытке остановить чужие губы от прикосновения к моим. Но хуже было то, что аквариум покачнулся, и волна, которая при этом покачивании поднялась, подкинула убойку вверх, шмякнув прямо на зад вселенского зла, отчего убойка распахнула огромную челюсть и, судя по воплю человека-горы, впилась в нежную мякоть.
Дальнейшего я уже не видела, потому как потеряла сознание.
Глава 11, в которой меня чуть не раскрывают
– Или это сделаешь ты, или я…
– У тебя нет таких полномочий.
– Ал, предупреждаю. Я не потерплю этого малолетнего засранца…
– Не терпи. Тебе вообще незачем ездить – отправляй своих служивых. А этого я не отдам – он единственный, кто сдерживает тех психопаток, что притворяются моими невестами…
– Не столь они уж и ужасны…
Возле меня, лежащей явно на постели, зло шипело двое.
И голова раскалывалась.
И, кажется, я поняла, о каком засранце идет речь. И от кого это прозвище исходит. Нет, это надо же – сам постоянно встает у меня на дороге, потом валится, целует….
Вспомнив про второй поцелуй, я чуть не застонала от ужаса. Ну как можно было опять приложиться к этому чудовищу!
И тут же возмутилась – неужели настолько все плохо, что он хочет меня выгнать?! Хорошо хоть Алик отвоевывает…
На душе потеплело до розовых искр.
Отвоевывает! Значит уже по сердцу…
Все это пронеслось в моей многострадальной голове в одно мгновение. И тут же было погребено жутким ужасом.
Кровать… Удар… Целитель!!!
Тартарарашечки, он же сразу распознает, что я не мальчик!
В ужасе я распахнула глаза и увидела этого самого целителя, столбом застывшего возле моей кровати. Я уже хотела заорать – ну так, от неожиданности – как поняла, что с целителем явно что-то не то. Почтенный толстяк стоял с дебильной улыбкой и вытаращенными глазами и смотрел в одну точку.
Хм, я уже видела как-то такую реакцию. Похоже, он под воздействием, и не просто, а…
А-аа.
Довольно посмотрела на потолок, где расположилась змеюка. Поскольку комната была не большой, ему пришлось свернуться в колбасную загогулину и изо всех сил вцепиться в лепнину – в полете-то проще удержаться на воздухе, а вот так, неподвижно, даже ему требовалась точка опоры.
Радостно вздохнула и скосила взгляд, где стояли и спорили ректор и палач.
Рассмотреть бы этого, косматого, чтоб хоть знать, кого обходить по большой дуге…
И тут же крепко зажмурилась.
Да как он… Ах он…
Как он смеет!
Разве можно стоять вот так, в одной рубашке, едва прикрывающей бедра, да чтобы вместо штанов или кальсон – только бинты на заднице?!
И сверкать этой своей…кожей…и ляжками…и всем остальным…
Тьфу!
А «тьфу» продолжало рычать:
– Меня еще и в одну палату с ним засунули. Ты представляешь, что будет, если озабоченный опять на меня полезет?!
Я?! Озабоченный?!
Не прощу!
– У меня других палат нет. Мои «не ужасные» невесты вчера изрядно друг друга повредили в давке за номерками, а к девицам я тебя не отправлю. А если тебя что-то не устраивает, так можешь ехать сам домой… Ох, я и забыл, САМ ты на лошадь или в карету не сядешь.
Ректор расхохотался, а я умилилась. Все таки чувство юмора у любимого мужчины очень важно.
– Когда вы уже меня долечите?! – рявкнул пострадавший куда-то в сторону. И монотонный голос целителя – он всегда монотонный был, если в мозгах покопаться – произнес:
– Укусы убоек с трудом поддаются лечению, особенно если она выпускает предсмертный яд…
Ой. Рыбка умерла. Кто там подарил ее Алику?
– А…этого, – с презрением прошипел палач – когда выпустите?
– Так очнется и можно идти…
– Идите.
Это он кому? Мне?! Я ж вроде без сознания.
Удаляющиеся шаги и захлопнувшаяся дверь. Ага, целитель ушел.
Предупреждающее:
– Камилл…
И меня за плечо хватает огромная, как показалось, рука.
Я взвизгнула и «очнулась».
Ох. Лучше бы не очиналась.
Это еще хорошо, что он наклонился и не тряс передо мной… всем своим. А всего лишь смотрел глаза в глаза, да так, что и не разглядеть ничего кроме пылающих ненавистью ярко-синих радужек.
Плохо было, что именно с ненавистью.
Чего это он? Ну ладно, какой-то мальчишка на нем повалялся. Сомнительно же, что это может вызвать такие чувства!
Странный он какой-то.
Так ведь и сжечь можно.
Я почувствовала себя ужасно неуютно, что со мной в принципе редко встречалось, и перевела взгляд на потолок.
И тут же забыла о всех своих проблемах, потому что А-аа держался из последних сил. И провисал немножко. И смотрел умоляюще. И если я сейчас что-то не придумаю, то он шмякнется и «поцелует» сразу нас всех. И заговор точно раскроется – а значит, у меня не будет никаких шансов. Влюбиться Алик не успел еще.
А это хуже смерти.
Правда, то что я задумала, тоже могло привести к участи хуже смерти, но чуть более отдаленно. А значит, нужно было рискнуть.
Я опустила веки, чтобы не палить удавчика и не смотреть в сторону распрямившегося палача – потрясений, в прямом смысле слова, мне хватило – глубоко вздохнула и произнесла елейным голоском:
– Милый… Как твоя попка?
Рев, потрясший основы Академии, был достойным ответом.
Заорав, что не останется здесь ни секунды, черный вихрь содрал простынь с соседней койки и вылетел в дверь. За ним с просьбой остановиться Алик.
И, в то же мгновение, с диким грохотом А-аа рухнул на освободившееся место.
Времени терять было нельзя.
Я вскочила с кровати, распахнула окно и выпихнула начавшего соображать что-то змея. И успела только развернуться к ректору, который уже возвращался в палату…
– Что это был за грохот?
– С кровати упал.
Мы оба уставились на внушительную вмятину в паркете.
– Э-ээ, – ответил ректор, а потом вздохнул и беспомощно запустил пятерню в волосы. И посмотрел на меня нерешительно.
– Анж, ты…И правда влюбился в моего кузена? Предпочитаешь…парней?
Черт.
Врать не хотелось.
Но скажи я, что да, предпочитаю, он же меня вообще не поймет! А если сказать, что нет, то как я потом начну его предпочитать?
– В вашего кузена я не влюблялся, – ответила в итоге твердо. – Он просто постоянно попадается мне под ноги!
Алик уставился на те самые ноги, под которые попадается эта горилла.
Ничего такие ноги. Стройные, хорошенькие, с маленькими пальчиками, накрашенными розовым…
А-а-а!
Нет, это я не зверюгу звала, чтобы ректора закодировать. Это я осознала, что тоже оказалась в одной только рубашке и кальсонах. И с весьма не мужскими ногами.
Взвизгнула баритоном и взлетела на постель, накрывшись одеялом.
И независимо посмотрела в сторону.
Ну что за неудача!
С другой стороны… Ректор ведь на ноги мои смотрел очень внимательно. Понравились, видимо.
Будут теперь сниться по ночам. Разве не этого я хотела?
Откинула назад свою длинную черную челку и мило улыбнулась мужчине:
– Я честно не виноват. Он сам пришел. И больше ведь…ходить не будет? – последнее спросила с надеждой.
Которая не оправдалась.
– Будет, – вздохнул ректор и странновато на меня посмотрел. – Камиллар не только Палач, но и Главный Инквизитор и король поручил ему следить за безопасностью и правильностью проведения отбора. И странно, что ты этого не знаешь.
Он чуть прищурился, а я потупилась. А потом прибегла к извечной уловке:
– Голова болит. Можно я еще немного отдохну? Завтра столько дел, столько дел…Невесты, конкурсы и все такое…
– Да-да, конечно, – мой любимый блондин развернулся и вышел.
А я вздохнула.
Черт.
Надо быть осторожней.
Время выкладывать карты на стол еще не пришло.
Глава 12, в которой я получаю неожиданное приглашение
Две стрелы. Одна заостренная звездочка. Четыре бутылька яда. Зловонная жижа неизвестного состава. Удавка. Одеколон с кислотой. Железная перчатка с шипами.
И совершенно потрясающее заклинание вечного молчания, пойманное на излете.
Мы со зверятами с умилением смотрели на все эти орудия пыток и покушений на меня, родненькую, и размышляли, что с ними делать.
– Наступить? – с сомнением протянул Чва-Чва.
– Р-расказать! – уверенно гаркнул Грифф.
– Не поймут, – покачала головой я. – Сначала примутся за меня – так всегда бывает. И до поиска моих убийц и заказчиков не дойдет. Их вполне устрою я на эшафоте.
– Двоих мы и так уже поймали, – многозначительно посмотрел Тигра в угол сада. Я туда не смотрела – вот еще, аппетит портить.
– Злые у нас невесты, – глубоко вздохнул Феникс и закашлялся.
– Глупые, – покачал рогом Еди. – Кто ж так убивает? Вот я когда был молодым…
– Сохраним, – приняла решение я. – Мало ли, пригодится. Во-первых, не все довольны своим невхождением в состав основных участниц. Некоторые не довольны весьма активно – придется защищаться. Во-вторых, чем не повод начать новый бизнес?
– Начать… что? – уточнил А-аа.
– Процветающее дело. А это – наш стартовый капитал.
– И что с этим «стартовым капиталом» можно процвесть?
– Сразу видно, никогда вы не были на тренингах по креативному мышлению, – покачала я головой. – Музей пыток – раз. Школа убийц – два.
– Лавка чудес для маленьких некромантов? – нахмурил лоб Тигра.
– Отлично. Три. И потом, всегда можно будет обменять этот арсенал – и что к нему прибавиться – у инквизиторов. На заложника. То есть меня.
Вспомнив про инквизиторов, я приуныла.
После небольшой просветительской лекции, истории об их застенках были самыми страшными из тех, что мы рассказывали по ночам, собравшись кругом вокруг свечи. И начинались обычно так:
– В черном-черном городе была черная-черная комната; и в ней сидел Главный Инквизитор с черным-черным лицом…
Эх, лучше бы и правда сидел где-нибудь. В конкретном месте. Потому как за прошедшую неделю от великого и ужасного не было ни слуху, ни духу. А это нервировало. И на нервах я едва закончила первый этап отбора.
Посмотрела на внушительную кучку орудий и махнула обреченно рукой. Убирайте, типа.
Основной список полуфиналисток мы вывесили сегодня. За ворота. За два квартала от Академии, на всякий случай. И дорогу к нему зашифровали.
Годы, то есть часы, труда не пропали втуне. В наших руках было теперь самое полное собрание досье всех половозрелых и девственных блондинок королевства, а также их особенностей характера и навыков. Еще один козырь в рукаве в случае общения с инквизиторами, по совместительству внутренней службой безопасности Королевства. Информация всегда дорого стоила.
Я мысленно пробежалась по списку.
Баланс кривых, тупых и симпатичных, но чтобы не слишком, мы по итогу, соблюли, как мне кажется, идеально.
И развлеклись замечательно. Не беспокойся я за результат, продавала бы билеты в Академию и округу всем желающим, озолотилась бы, стала богатой невестой и…
А ладно, что уж там – поздно пришла в голову идея.
Девушки за эту неделю что только не делали.
Летали. Причем иногда – пинками под зад. Дрались. Жгли костры под стенами Академии, желая получить доступ в актовый зал не по спискам. Пытались меня подкупить – и не только деньгами. Убить тоже пытались – не понятно за что. Поражали окружающих своими талантами: не все таланты удавалось удержать в рамках помещения для прослушивания. Рыдали. Угрожали самоубийством. Раздевались, демонстрируя, насколько сильно они хотят к ректору.
Я была неподкупна и справедлива.
Семнадцать вылетело за осветляющую краску для волос.
Трое – за способности суккуб. Нечего моего ректора совращать.
Половину пришлось взболтать, не смешивая, и вывести из игры за то, что ничем не запомнились. Особенно мне не запомнилась глотательница шпаг с грудью пятого размера, ниндзя цвета ночи, одиннадцать девушек, умеющих танцевать танец живота и несколько надменных истеричек, которые были уверены, что у них есть все шансы.
Поскольку у них и правда были все шансы – вылетели.
Прочь отправились также любительницы фитнеса и излишне дорогих нарядов, с аргументами, что в замке ректора нет спортзала, а у него не такая большая зарплата, чтобы содержать их гардеробы.
Следующим днем туда же отправились все, кто был нарочито бедно одет или демонстрировал бледную слабость – такие ушлые мне тоже были не нужны.
Излишне сильные магички, схлестнувшиеся с А-аа за ментальную власть надо мной были оглушены, связаны и вынесены за забор, по причине «опасности для окружающих». Ну а те, кто громче всех кричал, что на отборе все куплено и они выведут меня на чистую воду, потому что уже имею навыки расследования и спасения мира, по чистой воды случайности, оказались вовлечены в другие расследования именно на время отбора.
Четверо в качестве подозреваемых, еще одна – как улика.
Не спрашивайте, какая.
Оставшиеся после этой нешуточной борьбы пятьдесят девушки меня не то чтобы устраивали полностью, но, хотя бы, частично. А главное, что меня устраивало, так это некоторый испуг, который наблюдался в их глазах, когда они на меня смотрели.
Нам даже удалось добиться того, чтобы из десяти «обязательных» невест, две изъявили категорическое желание покинуть отбор без объяснения и компенсации. Чудесные девочки. Одной всё чудовище под кроватью мерещилось, предрекающее гибель на отборе. Второй постоянно жужжало что-то в ухо. То в одно, то в другое.
А-аа и Фениксу с самодельным вентилятором я уже выдала премии. Кружевными воротничками – они давно меня просили.
Но на этом дело не заканчивалось – мне надо было и дальше как-то контролировать отбор, стать незаменимой и попасть в команду главного распорядителя, который теперь брал все нажитое мной в свои загребущие ручки. А еще предстоял бал во дворце, где должны были появиться все девушки, чтобы быть представленными ректору. И, в своей роскошной ипостаси, я.
Должна бы была.
Потому что, как это сделать, я пока не понимала. Сотрудников, даже таких замечательных, как я, ректор не брал. А вокруг дворца была магическая защита от несанкционированного прохода, фэйс-контроль и все такое.
Надеялась, как всегда, на озарение, удачу и моих фамилиаров, готовых были предоставить мне любую помощь. Меня, правда, терзало смутное сомнение, что они просто хотели, чтобы я как можно быстрее вышла замуж и оставила их в покое. Но где я – и где сомнения?
Потянулась и потерла виски.
Смеркалось.
Оставались сутки до объявленного бала. А у меня все еще не было дальнейшего плана. Ни у кого не было – потому мы не просто созерцали кучу оружия, но и пили. Не чай.
В этот момент в нашу слегка призадумавшуюся компанию врезался почтовый голубь, осмотрелся, понял, во что он врезался, крякнул от испуга и выронил из клюва подозрительный конверт из плотной дорогой бумаги с королевскими вензелями.
А внимание властьимущих нам что? Правильно.
Мы чуть отодвинулись.
Теоретически, если бы среди нас была красна девица, это могло быть приглашение на тот самый бал. На практике красна девица была, но никто о ней не знал.
– Приглашений бояться – во дворец не ходить, – решилась, наконец, и сломала печать.
И тут же потемнела ликом, поседела волосами и затрепетала телом.
Все-таки приглашение.
Но не туда, куда я планировала.
А в допросную инквизитора.
– Бл. ть, – сказал Еди, прочитав выпавшую из ослабевших рук записку.
– Понравилась? – с сомнением протянул Тигра.
– Дошутилась, – прошипел А-аа.
– Это мой шанс! – сформулировала я пришедшую в голову мысль.
– Ты…мы теперь охотимся на другого жениха? – осторожно спросил Грифф.
– Да нет же! Шанс попасть на бал! Допросная где? Во дворце. Бал тоже. Назначаем допрос на после бала, я типа туда еду по делу, переодеваюсь где-то в кладовке, поражаю ректора в самое сердце, и исчезаю, как Золушка, а сама – к инквизитору, кофеечек попить, – широко улыбнулась от открывающихся перспектив.
– Кофеечек попить? – закашлялся Феникс.
– Зо-луш-ка? – попытался уточнить въедливый Грифф.
– Хм, а ты в курсе, что время допроса не ты назначаешь? – решил внести смуту гадкий розовый зверек. – Там вроде как совсем другой день и…
– А в другой день я не могу, – ответила сурово. – Работа, все такое. И вообще, болею. И морально подавлена смертью убойки. Потому – только завтра ночью и больше никак.
– То есть ты добровольно… к инквизиторам… ночью? – жалостливо посмотрел А-аа.
– Ну вы же будете рядом? – сделала я глаза котика из Шрека.
Звери переглянулись и тяжко вздохнули.
И только грифон довольно потер каменные крылья – ему улететь из Академии было не возможно.
