Текст книги "Тогда я иду к вам (СИ)"

Автор книги: Дарья Вознесенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Дарья Вознесенская
Тогда я иду к вам!

Глава 1, где я чувствую себя зачарованной

– А вы, Анжелика Савельевна, согласны взять в мужья этого мужчину, Виктора Степановича? – вонзился мне в висок голос регистратора. Пробуждая меня, не хуже будильника, от морока, в который я, похоже, была погружена весь предыдущий месяц.

Черт.

А ведь она это серьезно.

Я, та самая Анжелика Савельевна, вот прямо сейчас выйду замуж, если скажу «да». За мужчину, которого не то что «в мужья», но и «брать» не стоило.

Никуда.

Как же меня угораздило?!

Я открыла рот и тут же его закрыла. Снова открыла и снова не смогла произнести ни звука. В панике посмотрела на «любимого», который, близоруко щурясь, мне улыбался и готовился подарить влажные поцелуи.

Думай, детка, думай! Пусть думать надо было раньше и платье у тебя офигительное, а в салоне ты провела несколько часов, но разве это повод для замужества?

Я окинула взглядом собравшийся цветник.

Девушки в самом соку, часть из которых даже мне завидует – правда, меньшая часть. Та самая, которая не только замуж не сходила, но парня постоянного не имела.

Мои радостно переглядывающиеся родственники, которые радовались то ли тому, что наконец сбагрили меня, то ли тому, что точно были уверены – я что-нибудь отчебучу сейчас и разговоров об этом хватит на весь следующий год.

Мои однокурсники, жаждущие напиться на халяву.

И, наконец, Женька, которого за глаза называли Принц.

Из-за которого, собственно, я и стояла сейчас в вычурно отделанном зале перед регистраторшей с огромной грудью, упакованной в многочисленные кружевные жабо.

Дважды черт.

Я молчала.

Жабо заволновалось. Гости тоже. Улыбка близорукого поблекла.

Хищные красные ногти женщины в самом расцвете сил начали выбивать нервный ритм на столе.

– Анжелика Савельевна… – снова назвала меня работница ЗАГСа со значением. А то стою тут, понимаете, задерживаю всех.

Да я не задерживала.

И даже больше не пыталась разобраться, как дошла до такой жизни.

Я просто старалась выиграть время, чтобы рассчитать траекторию побега.

В окно точно нельзя – платье пышное, окно узкое, и я в этом окне просто застряну. Причем самым неприличным способом – к улице передом, а к собравшимся задом.

Значит, через дверь. Пусть она и была перекрыта многочисленными гостями. Но если разогнаться в достаточной степени и придать себе силу ускорения равную…

Трижды черт. Я никогда не могла запомнить этих идиотских формул.

Кажется, регистратор начала догадываться кое о чем – и не о том, что я двоечница. Она сурово сдвинула брови, открыла рот, чтобы снова потребовать от меня ответа и направила на меня свои пальцы с острыми когтями. Наверное, чтобы выпустить файербол или чем там еще оснащает чиновников родное государство.

Или вырвать мое черствое сердце.

Но я отрицательно помотала головой и сделала шаг назад.

Жених тяжко вздохнул и качнулся в мою сторону. Тоже с пальцами наперевес.

Толпа гостей заволновалась и зашептала – вряд ли их интересовали мои высокие мотивы, всем просто хотелось нормально пожрать на банкете.

Женька самодовольно ухмыльнулся.

А меня от этого окатило волной злости. И с громким криком «Нет!» я развернулась и понеслась в сторону двери, пытаясь придать себе то самое нужное ускорение.

Для надежности еще и швырнула в самый центр скопища сочных девиц свой свадебный букет.

За букетом прыгнули все семеро. Это создало нужную прореху, в которую я нырнула.

И дверь поддалась с первого раза.

А вот гости по ту сторону двери – нет.

Но мне уже нечего было терять. Подобно римской колеснице я сносила на своем пути посторонних людей и девиц в белых платьях – невест, наверное – а выплеснувшаяся за мной толпа с криками «Держи её!» и другими нелестными эпитетами довершала начатый хаос.

Я выскочила из здания ЗАГСа и, недолго думая, побежала налево, задрав юбку чуть ли не до бедер. Просто мы приехали справа, и назад возвращаться не хотелось.

Прохожие замирали на месте – некоторые при этом успевали включить камеру на телефоне – машины сигналили, а я с каждой секундой чувствовала, насколько легче мне становится дышать.

Засмеялась – пара человек шарахнулась прямо на соседние газоны, тоже мне, неженки, психов боятся – отцепила роскошную диадему с фатой и припустила еще сильнее.

От таких телодвижений мне моментально стало жарко, несмотря на ноябрь.

Куда уж было моим гостям, которые преследовали меня с упорством маньяков и криками пещерных людей, среди которых можно было различить «Вернись, я все прощу», «Дура» и даже пару матов, скорее всего от моего дядюшки, который в принципе не доверял другим словам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но возвращаться я не планировала. И бегала быстро. Потому что часто попадала в неприятности и уносить ноги от обиженных неприятностей в детстве приходилось часто. Даже от школы в соревнованиях участвовала. И это было похоже – тогда мне тоже кричали с трибун.

И неизвестно, чем бы закончилась эта история – наверное, чем – то прекрасным – если бы не несколько событий, которые от меня совершенно не зависели, но которые в тот момент сыграли главную роль в моей судьбе.

Дело в том, что бригадир водоканала Вася праздновал накануне день рождения.

Праздновал так весело, что решил на спор прыгнуть с окна, поскольку он не хуже Бетмена. Или человека-паука.

Нога Васи с этим не согласилась и сломалась при соприкосновении с асфальтом.

Потому утро Вася встречал не на работе, а в больнице.

Его бригада почесала затылки и решила, что они не хуже Васи. И ушли в запойный обед, оставив открытыми пару люков и забыв при этом поставить ограждение.

И если трепетные прохожие, будучи в курсе, что в нашем мире многое держится на Васях, внимательно смотрели под ноги, то я, вкусившая настоящей свободы, смотрела только вперед.

В светлое будущее.

А оказалась в темном настоящем.

И последние две мысли, которые промелькнули у меня, когда я падала в канализационный люк, были о том, что юбка все-таки оказалась не достаточно пышная, и что приличные девочки бегают за белым кроликом и падают в сказочные норы.

А я, судя по всему, оказалась девочкой неприличной.

И сознание померкло.

Глава 2, из которой понятно, как я дошла до такой жизни

– Лику-уся…

Терпеть не могла, когда извращали мое имя, но Евгению Савченко я была готова позволить сделать не только это.

Вообще, все, что объединяло Евгения и «извращали» – даже если объединяло только в моей голове – я была готова не только позволить, но и потребовать.

Покусала губы, чтобы выглядели ярче – помада, конечно, давно была сожрана в столовой – и повернулась к Жене. Может, вот оно? Он наконец то бросил свой фан-клуб, состоящий из половозрелых девиц, мечтающих не о каких-то мифических принцах, а о нашем собственном, университетском, и обратил, наконец, внимание на скромную и красивую девушку самых честных правил?

Я мысленно пробежалась по своему внешнему виду. Ну, как его запомнила с утра. Платьице вроде ничего, прическу я крутила минут сорок на плойку, да и макияж с утра нанести успела. Значит, во всеоружии.

Я нежно – надеюсь – улыбнулась и подняла на него трепетные очи.

А Принц – красавчик блондин с репутацией повесы – чуть наклонился ко мне, почти касаясь персиковых щек, и, опаляя пламенным дыханием мгновенно заалевшее ушко произнес…

– Ты же одолжишь мне лекции?

Ты… мы… я…

Лекции…

Что?!

Я моргнула и чуть не поперхнулась.

Женя распрямился и одарил меня своей коронной улыбочкой, от которой девчачьи шпильки ломались только так.

То есть, пока я придумывала имена нашим детям, он просто прогуливал – а теперь хочет мои записи?! Да что он себе возомнил! Конечно, я не…

– К-конечно, – прошлепал язык-предатель.

Это я такое сказала?!

Так, рука, ты почему нырнула в сумку? За перцовым баллончиком, надеюсь? Куда вытащила тетрадку?! Стой. Стой кому говорят!

Но меня не слушались ни руки, ни тетрадки. Мозги тоже не слушались. Потому что все ушли в волосы, как ехидно говорила старшая сестра.

Брюнетка на всю голову.

Родственнички поголовно были смуглыми, темноволосыми и с голубыми глазами, потому мое блондинистое и кареглазое рождение восприняли примерно так, как могли воспринять появление негритенка в средней полосе. Даже моя мама смотрела на меня с определенной неуверенностью.

Пока в голове вставали образы близких мне людей – один страшнее другого – и укоризненно грозили мне пальцами, Женя уже отошел вместе с моей тетрадью в сторону, где его поджидало несколько хихикающих девиц. Смотревших на меня, правда, оценивающе – они будто пытались понять, насколько я им соперница.

Едва удержалась, чтобы не показать им язык и постаралась мыслить здраво.

Почему он подошел именно ко мне? Ведь у нас есть Ленка, Алина. И Серега Тихорский со своим другом, которого я никак не могу запомнить – те тоже вечно сидят на первой парте. А Витек, этот тайный маньяк, который постоянно смотрит на меня глазами побитой собаки – почему бы у него не взять?

И тут я застыла. Даже булочка изо рта выпала и плюхнулась в остывший чай.

Ну конечно! Логично ведь!

Влюбился!

Сердце сладко замерло.

А сказать сразу не может – это чтобы не спугнуть.

Поэтому и нашел такой повод для того, чтобы подойти – наверняка переживает за меня, чтобы эти грымзы, что следят за каждым его шагом, не растерзали маленькую овечку.

Ах. Как это романтично!

Я счастливо улыбнулась и с долей жалости посмотрела на девчонок, щебечущих вокруг Принца. Они и не подозревали истинных причин его внимания, бедняжки. Все еще надеялись. Так что именам детей – зеленый свет.

Я ведь сразу поняла, что у нас все будет. Еще когда познакомилась с ним.

Точнее, с ним познакомилась моя юбка.

Как у моей обожаемой Бриджит Джонс. И пусть тетке было тридцать, она бы меня поняла.

Это чуть ли не первая неделя обучения была, и я приперлась – конечно же – в самой своей короткой юбке. Уже не помню почему, но, кажется, это была очередная нота протеста моим родственничкам. Как и универ.

Они все не могли поверить, что я сама – сама! – поступила на этот факультет. И ведь хватило проходных баллов.

– Анжелика – маркиза метрологов! – ржали они.

– Инженеров качества продукции, – бурчала я недовольно.

Недовольство мое тем было шире, что уже в первые дни я осознала, куда не следовало поступать блондинке самых гуманитарных параметров. Вот сюда и не следовало. Но признаваться в этом своей семейке – то есть расписаться в собственной глупости – я не собиралась.

И вознамерилась пусть и не понять ничего, но зубрить, зубрить, зубрить. Чтобы не вылететь.

А что из меня в итоге получится, было делом десятым.

В тот день я с тоской смотрела на расписание, не понимая даже половину слов, а потом медленно поковыляла в сторону нужной аудитории. Поковыляла потому, что туфли на мне были новые и жали безбожно. И вдруг дверь с противоположной стороны коридора открылась и появился ОН.

Божественный. Восхитительный. Настоящий принц, вокруг которого уже вились недопринцесски. С белокурыми локонами, обрамлявшими совершенное лицо.

Я приосанилась – мне ли не знать, что мужчины любят уверенных в себе? Расправила плечи, выкатила вперед грудь и пошла от бедра так, что только искры от каблуков не летели.

И сама не поняла как, но споткнулась и упала на колени.

А колени у меня были в колготках. Таких скользких и блестящих колготках с лайкрой.

И прям вот на этих коленях я, как Майкл Джексон, до него и докатилась по каменному полу.

И, видимо, моя юбка решила, что раз я Майкл Джексон, мне нет в ней нужды. И распалась точно по боковым швам.

Вот что бы вы сделали в этой ситуации?

Особенно когда поняли, что принц ласково улыбается, а окружившие его девушки – противно ржут?

Я, вспомнив целый год на ниве стрип-пластики, изогнулась немыслимым образом, встала на свои ходули и пошла дальше, одарив принца недоуменным и чуть ли не брезгливым взглядом. Вроде того «Я? На колени перед этим? ТАКИЕ меня не интересуют».

Сколько нервных клеток погибло, когда я стряпала это лицо, никто не знает. Но ради поддержания репутации мне пришлось делать вид, что я совсем не интересуюсь принцем, еще несколько недель.

А к тому моменту, как я решила, что можно себе позволить снова влюбиться, он уже получил славу главного сердцееда и встречался с очаровательной рыжей и грудастой Настей.

Потом с черноволосой Никой.

Потом… Потом я не отслеживала. Задавила в себе все свои нежности и попыталась осмотреться. Ведь студенчество! Свобода! Молодость! Гормоны!

Но странно. Пусть у нас на факультете было поровну парней и девушек, но фактически посмотришь на этих парней – обнять и плакать. Может я и не была объективна – но какой может быть объектив, если именно здесь учился Женя Савченко?

Лучший на курсе, Мистер Университет, защитник баскетбольной команды…

Ах.

Так что пока мои сокурсницы встречались, влюблялись, расставались, мирились, я делала вид что жду трамвая, а по факту – ждала Женю. И дождалась.

Вышла из столовой улыбаясь во все свои многочисленные зубы.

Я – звезда!

Мир прекрасен!

Я чувствовала себя, как будто могу перевернуть Вселенную, как будто мне подчиняются все линии судеб, как будто я стала королевой в стране Грез…

Хрясь!

А-а-ааа!

Мамочки, как больно-то!

Я и не заметила, как врезалась в дверной косяк аудитории. Зашла, потирая шишку и злобно огрызнулась на бросившегося ко мне на помощь Витька.

Нет, меня не остановят какие-то двери и полоумные поклонники!

Вот так началась новая жизнь. В которой Принц подсаживался ко мне в кафе и брал лекции. В которой розовые облака попирали розовые слюни, а розовые очки не спадали с моего курносого носа. В которой розовая ручка писала на розовых листах лекции.

Я писала. Писала и отдавала. А в мечтах еще и отдавалась.

Но мои мечты так и оставались мечтами. Потому что принц был очень вежлив и лобызал только ручку.

Ах, он хочет сделать это в первую брачную ночь! – трепетало сердце.

– Ему плевать на тебя, – припечатывала сестра.

– Может все-таки в секретари? – доканывали родители.

А я продолжала строчить и мечтать. Вот только на зубрежку времени не оставалось. Оно уходило на мысли о свадебном платье и картинки из журналов.

А то что мной не зазубрено…

Того не существовало. И я совершенно не учла, что на третьем курсе это обнаружится слишком легко. Потому однажды в шоке рассматривала результаты предварительных контрольных и списки кандидатов на «школу дурака».

Или дуры.

Я не просто была в конце – я была последней в списке!

И все потому что и правда не смогла ответить на вопросы, решить лабораторные и пройти тесты…

Была у нашего декана такая вот особенность. Гарри Поттера он очень любил. А может фильмы про американские колледжи. И начислял и убавлял баллы чуть ли не собственоручно за все хорошее – и плохое тоже. И выставлял на всеобщее обозрение. Ну а тех, кто по баллам оказывался дальше всех от первого места, сначала просто оставлял на дополнительных занятиях, в «школе дурака», как величали захламленную и никому не нужную аудиторию на краю Вселенной, где собирались хромые, косые, убогие лунатики.

И, судя по вывешенному списку, одна хорошенькая блондинка.

А из этой комнаты прямая дорога на отчисление… И не стоять мне в мантии ученого, не получать Нобелевской премии, не давать интервью в газету, о том что блондинки – тоже люди…

При мысли о последнем я взвыла.

Люди вокруг смеялись. И, кажется, показывали на меня пальцами. Может потому что надо мной загорелась огромна неоновая стрелка?!

Я побежала, размазывая тушь и сопли, не представляя даже, как теперь должна выбираться из этой ямы. В голове стучала лишь одна идея – надо сказать Женьке. И он что-нибудь придумает! Забьет дракона, то есть декана, и мне не придется ходить в ту страшную комнату…

Я неслась коридорами, надеясь найти пустую аудиторию, чтобы немного прийти в себя. И нашла. Не совсем пустую.

Из полуоткрытой двери доносились голоса, и несмотря на состояние аффекта, я распознала чьи и замерла с занесенной ногой.

– Меня бесит эта дура в розовом, с которой ты все время общаешься, – немного растянутые гласные и томный, низкий голос. Я знаю его, несмотря на то, что девушка учится в совершенно другой группе. Еще одна звезда нашего универа, из тех что умницы, красавицы и комсомолки, в том смысле, что дочки партийных работников.

Всегда мне не нравилась.

– Зато не приходится ходить на лекции и есть время на тебя. На нас, – с придыханием. И этот голос я тоже знала. – К тому же она так забавно вьется, как кучерявая собачонка, вокруг ног, нам с парнями есть хоть над чем поржать.

Поржать. Над кучерявой собачкой. Понятно.

И пусть у меня розовые затычки в ушах, я слишком хорошо понимаю, о ком они говорят.

– Ты должен быть осторожнее, а то я ревну-ую, – капризно продолжала будущая королева.

– Все, что хочешь дорогая, – звуки противных чмоков. – Мне не нужна эта перезревшая девстенница.

Перезревшая?!

Я была в таком шоке, что невольно двинулась, нажала на дверь и ввалилась в аудиторию. Вся как есть – зареванная, бледная и, наверняка, в красных пятнах.

Женя. И правда он. И крашеная блондинистая дрянь – то, что она не натуральная блондинка, я знала от знакомого парикамахера.

– Эм, Ликуся?

А я даже сказать ничего не могу.

Лицо полыхнуло, а в голову ударила волна чего-то такого, чему я даже не могла дать названия.

Ненавижу!

Я выскочила из аудитории, проклиная предателя, собственные чувства и всю эту идиотскую историю – и идиотский универ, и родителей, и природу, а в голове вспышками проносилось нелестные эпитеты в мою сторону, сцены в столовой, сдавленные смешки «доброжелателей», которые я не замечала.

Сволочи!

Я должна им отомстить и мстя моя будет страшна!

Я застыла посреди коридора, раздумывая, какая мстя будет лучше – электропила или асфальтовый каток – как услышала:

– Анжелика? – Витя. Взялся же откуда-то.

Опять этот маньяк меня преследует – он с самого первого дня смотрит на меня, как на богиню на пьедестале, наверное и не подошел бы познакомиться, если бы не учились в одной группе.

Я уж было по привычке отмахнулась и пошла прочь, вспоминая знакомые названия режущих агрегатов – зря что ли у меня у дяди лесопилка – как вдруг замерла.

Медленно повернулась.

Витя.

Мелкий, щуплый – так это накачать можно.

Близорукий – операцию делают.

Да и пластическая хирургия сейчас на высоте…

Я улыбнулась изо всех сил:

– Витюша-а…

Витюша замер. И отшатнулся. Наверное он из тех эксгибиционистов, что никогда не рассчитывают на ответ жертвы. Ничего. Привыкнет.

Я нависла над ним – ростом он конечно не вышел – и пропела:

– Мне та-ак нужна твоя помощь…

Сглотнул. Дернулся было бежать, но я уже схватила его за рукав. Пару предсмертных трепыханий и вот он уже поник и пролепетал:

– Как… я могу тебе помочь?

Все. Клетка захлопнулась.

Не прошло и месяца, как он предложил мне руку, сердце и прочие органы.

А я, не будь дурой, точнее будь, согласилась.

А потом обнаружила себя стоящей в родном ЗАГСе в шикарном платье и собиравшейся окончательно и бесповоротно испортить свою многообещающую жизнь.

Глава 3, в которой я обнаруживаю себя в месте-которое-нельзя-называть. Потому что названия не знаю

Фырк.

Фырк. Фырк. Иго-го-о…

Странные звуки возникли в моей голове и заставили ту оторваться от земли. Или на чем там голова лежала.

Хотя очнуло меня не это. А вонь. Похоже именно та, что от производного фырк-фырков и иго-го.

Я смутно подумала, что странная какая-то у нас в городе канализация, раз недопегасы бродят и гадят, а подо мной что-то холодное и твердое, а не… Наоборот, короче.

И села. А потом смогла протереть глаза – даже не хотела догадываться, что такого я счищаю с них – и поднять в голову.

Хм, я в канаве? Землистые стенки с пучками не слишком чистой травы, камни и…

В общем, то, что воняло.

Так значит мне показалось, что я в люк провалилась? На самом деле шмякнулась в канавку? Что ж, все к лучшему. Из канавы проще выбираться.

Кряхтя, как древняя кляча, я распрямилась, убеждаясь, что ничего себе не сломала и…

Ой.

Дальше я уже не могла думать, а только смотрела, открыв рот.

Грязная, местами мощеная дорога. Вот вообще не асфальт. Неказистые каменные домики, наклоненные то вправо, то влево – у них как-будто не было никакого остова и оттого их перекосило от первого же порыва ветра. Спешащие по деревянному настилу люди – весьма многочисленные, кстати. И, конечно, повозки с лошадьми. Всадники с лошадьми. Просто лошади

– Какая реалистичная галлюцинация, – восхищенно пробормотала и принялась еще более жадно осматриваться. Вот очнусь в реале, опишу все, что видела и стану великой писательницей! В книжных магазинах ко мне будет выстраиваться очереди за автографом, а сволочь Евгений еще десять раз пожалеет, что не заметил всех моих выдающихся талантов!

Я улыбнулась, вдохновленная перспективой.

И домики-то стали вполне себе симпатичными; и уклон-то у них явно сделан с каким-то умыслом, потому как хаотичность только на первый взгляд была хаотичной, а на второй – вполне упорядоченной. И двери выкрашены в яркие цвета, а на окнах не какой-то там бычий пузырь, а вполне себе чистые стекла

И коняшки ужасно милые, а разнообразная публика одета вовсе не в обноски, а в яркие сюртуки, костюмы, юбки, блузки.

И цветочки везде посажены с кустиками, а далеко виден холм, покрытый лесом, а на нем совсем уж грандиозное строение возвышается – настоящий каменный дворец. Или замок – я их сильно не различаю.

Повернулась в противоположную сторону, ту, на которую у меня до этого смотрела спина

Там тоже все было в порядке – лесочек, поля, разбросанные по этим полям хижины.

Окраинка ты моя.

О канаве я думала уже почти нежно – видимо, привыкла к запаху. Да в конце-то концов, должно же была быть этом чудесном галлюциногенном мире что-то, что связывает меня с реальностью. Такой крючок, за который хорошенькая рыбка, то есть я, зацепится и вернется в реальность.

Логично ведь, что таким крючком станет местный водоканал и дождеотвод?

А я ведь и не думала, что такая практичная. Даже немного погордилась собой – ни радуг тебе и прозрачных арок, ни поющих единорогов, а вполне конкретное и логически выстроенное место. Не такая уж я и блондинка. Гордо задрала голову и…

Тут же получила в нее чем-то сильно пахнущим.

От неожиданности я ойкнула и чуть не села снова, едва удержавшись на ногах.

– Поешь, оборванка, – раздался возглас, и я обратила внимание на уезжавшую дальше телегу, из которой в меня чем-то и кинули.

Косточкой с налипшим на нее мясом.

Хм, про оборванку, это они же не мне? Я – хозяйка этой Вселенной, а не оборванка! Сердито отбросила подальше кость и насупилась. Все, погостили и хватит.

Сон-сон, уходи!

Не уходит.

Ущипнула себя. Поняла что больно. Какая-то прям реалистичная галлюцинация… Но не сидеть же в канаве, в самом деле! Я кое-как выползла на уровень мостовой, шарахнулась от лошади, которая шарахнулась от меня, и тут же получила по спине кнутом.

– Не стой на месте, отребье!

Завизжала, и кинулась прочь.

Столкнулась с какой-то парочкой и получила зонтиком прям по лбу. А потом меня и вовсе столкнули снова на проезжую часть.

Кто-то заорал. Снова взметнулась рука с кнутом. Со всех сторон раздался отборный мат и требования убрать сумасшедшую, чтобы не мешала.

Мне показалось, или начали звать стражу?

Ничего не понимая, пугаясь каждого резкого движения и прикрывая голову, я бросилась прочь, расталкивая людей, которые орали мне вслед гадости похлеще родственников, петляя в переулках между косыми домами, поминутно задевая то горшки, то какие-то вывешенные тряпки и оставляя за собой полный хаос и разрушения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Наконец, я влетела в совершенно темную подворотню между двумя домами повыше и забилась в узкую щель дрожа и тряся головой.

Забилась и разрыдалась.

Мне совсем не нравился этот сон!

А больше всего мне не нравилось, что это, похоже, не сон!

Потому что хоть я и понимала людей, говорили они не на русском. Хоть и было все слишком странно – но боль была совершенно реальная, а тычки оставили на моей коже синяки.

А главное, мое свадебное платье! Еще с утра роскошное и сверкающее, оно было порвано, покрыто темными пятнами и комьями грязи и совершенно не похоже на наряд принцессы. И воняло.

И это окончательно убедило меня, что я попала…

Во всех смыслах этого слова!

Сдавленные рыдания превратились в рыдания во все горло, а потом и вовсе в истерику. Да такую, что не прекратилась бы никогда, я бы затопила бы весь этот город своими слезами… но сверху внезапно зашипели, а мне за шиворот вылилась ледяная вода.

Я зажала себе рот рукой, судорожно всхлипывая, вытерла глаза, размазывая остатки былой роскоши, а потом прошептала, осознавая, кто именно запустил всю эту длинную цепочку, приведшую меня в это жуткое место и в это время:

– Ну, Женя, погоди!