Текст книги "Тогда я иду к вам (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 25. Мамы разные нужны…
Наверное впервые в жизни со мной случился такой ступор. Когда ноженька рученька ни-ни. Попа тоже. А уж про упавшую на пол неподвижную челюсть и говорить нечего
Я застыла этим самым ступором посреди кабинета, что безусловно нас роднило с женой Лота, но у той преимущество было – она хотя бы замужем побывала. А вот со мной, похоже, такого счастья не случится.
В голове в одно мгновение пронеслись сразу несколько вариантов развития событий.
Вот я в роскошном бархатном платье с глубоким декольте – и причесочку шикарней бы под корону – подхожу к гильотине под плач толпы, а мускулистый полуобнаженный палач с мешком на голове делает приглашающий жест.
Или нет, вот я сижу в каменном мешке, в разорванной на мелкие клочки одежде – и волосы тоже клочками, потому как кое-кто неродственно настроенный к родственнику-на-месяц пытался добыть сыночка Анжа изнутри меня.
А может я бегу по всё сужающимся улицам столичного города, факелы обжигают полуобнаженные плечи – натыкали их, понимаешь, за освещение они борются – а за мной с жуткими криками и прочими мерзкими звуками бегут возмущенные невесты во главе с реальным Анжем, его реальной мамашей и совершенно не реальным для меня ректором..
Короче, я приготовилась делать рыдашки и признавашки…
И потому подскочила к двери и быстренько ее закрыла, едва не прищемив Филиппа, который не сразу сообразил, где он хочет оказаться – внутри кабинета или снаружи.
Внутри ему показалось теплее.
– Мне к ней сейчас нельзя… – прошептала несчастно всем своим видом показывая, насколько нельзя. И что нельзя не потому что рядом нет зверят, которые или воздействию успеют мамашу подвергнуть или меня прикрыть.
Цель всей моей жизни с подозрением нахмурилась.
– Это почему?
– Подстригся я… И шапку не ношу…
– Эм…Не понял.
Можно подумать я понимаю, что за бред несу…
– Ну… У нас по роду голова слабая… И потому мы носим… волосы. Длинные… и шапку…теплую. Но я уже взрослый и сам решаю! И когда вырвался в самостоятельную жизнь, первым делом…
– Снял шапку и подстригся? – иронично уточнил ректор. И в глазах у него появились такие искорки легкой задумчивости, после которых, как правило, у всех нормальных людей наступало не легкое озарение.
Б..ть. Кажется мне не поверили. Вопрос в том – насколько не поверили?
В дверь с той стороны поскреблись. А потом и кулаком долбанули.
– А ну открывайте! Анж, ты там?
– Открой ей, Анж, – обманчиво мягким голосом приказал ректор. Знаю я такие голоса – в пятидесяти оттенках лексических ошибок их хорошо прописывали.
Вздохнула.
Развернулась.
Ну и фиг с ними…
Взялась за дверную ручку, потянула на себя дверь…
И так с дверью в руках и осталась.
В прямом смысле. С целой… точнее, слегка треснутой дверью.
Ну, это было через пару секунд. За которые произошло то, что отвлекло от моей персоны не только ректора, но и озабоченную мамашу.
В приемной раздался жуткий грохот и локальный взрыв и часть супер-магически-защищенных стен начала оседать в образовавшуюся воронку.
Я прикрылась дверью как щитом. Розовым рюшам и светлым куделькам, которые я успела заметить, так не повезло – их смело в сторону. И так и оставило лежать. Филипп и ректор уже стояли рядом со мной, причем ректор весь из себя боевой и с горящим шаром в мужественных руках.
А из дыры…оттуда вырвалось пламя, а потом…
Вышла самая красивая брюнетка, которую я когда либо видела.
Алик замысловато выругался
– День матери сегодня, что ли?
– Чего? – я уронила таки дверь, из-за которой выглядывала, и всматривалась в красавицу, брезгливо переступившую на высоченных каблуках через нагромождение камней.
Ректор мне не ответил.
Только убрал шар из своих рук и поклонился:
– Приветствую вас, Катрин, в моем скромном… – он чуть запнулся, осматривая повреждения, – обиталище.
Чего?!
Красотка величественно кивнула:
– Малыш Алик…Уже не малыш…
Чего?!!!
Брюнетка поправила бретель откровенного платья и тоже осмотрелась. Заметила рюши и чуть поморщилась.
А потом щелкнула пальцами и рюши… растворились.
– Мамочки… – прошептала я в ужасе. Конечно, я хотела чтобы этот вопрос решился – но не так же радикально!
– У целителей уже мамочка, – не правильно поняла, но идеально поддержала легенду женщина.
Я ошалело кивнула. И беспомощно посмотрела на ректора – может он хоть пояснит кто это?
Но пояснил бледный Филипп.
– Это мама…Камилла нашего. И она пришла…
– Из ада…
– Или этот ад устроить тут, – прошептал несчастный Фил почти неслышно.
И пока я вспоминала, что там говорили про всяких демонов и насколько это затруднит жизнь в королевстве, мама, которая мамой вовсе не выглядела, расхохоталась.
– Нах мне ваше королевство. Я к своему мальчику – давно его не видела.
Я уставилась на нее и попыталась понять, повезет ли кому-то со свекровью или все совсем плохо?
Повезет, подумала я, когда услышала, что «давно не видела» означает десять лет. Не идеальная ли свекровь?
Совсем плохо, когда услышала в ответ на осторожные расспросы ректора о причинах такого эффектного появления, что она почувствовала, что ее мальчику очень плохо – и пришла разбираться.
Нет, всё совсем-совсем плохо, – поняла я, когда она притиснула к шикарной груди зашедшего инквизитора и заявила, что мамочка разберется со всеми его проблемами и пришибет тех, кто эти проблемы вызвал.
Я уже и так отступила почти до противоположной стенки, а тут и вовсе вжалась в угол. И даже то, что брюнет заявил, что сам решает такие вопросы, не помогло.
Тут, похоже, ничего уже не поможет.
Тем более, что королевский палач выдержал с мамочкой минут пять и сбежал, отговорившись работой. У оставшихся, судя по взгляду Катрин, таких шансов не было.
– Поговорим, мальчики? – она обвела взглядом нашу троицу. – Выпьем чаю… Расскажите мне… как вы тут живете…
Как выяснилось, у этих, из ада, довольно сильная эмоциональная связь со своими детьми. Даже через много слоев земли. И эта самая связь ей подсказала, что у всегда равнодушного и спокойного сыночка начался какой-то совершенно дурной период. И то что она из-за этого сама раскачивается на эмоциональных качелях, ей не понравилось. Особенно с учетом того, что несчастный Камильчик как раз подступился к тому возрасту, когда ему пора встретить истинную пару. А несчастный он потому, что, поскольку наполовину человек, распознать эту самую пару с первого взгляда и достоверно он не сможет – это нужно неоднократно с ней… пообтереться.
Ложечка в моей руке звякнула.
Да ладно…Ведь это значит…
– Так что, есть какая шл… девушка рядом с моим сыном, что может претендовать на гроб… руку моего мальчика?
Я сделала вид, что не услышала вопрос.
Ректор сделал вид, что чай очень вкусный.
И только Фил, глядя на Катрин, как кролик на удава, прошептала завороженно:
– Говорят, что есть… Блондинка одна. Он за ней гоняется.
Черт.
Мамочка нахмурилась:
– Эта тва…девочка еще и убегает?
Черт, черт.
– Ну как бы… у нее просто может планы разные… – заюлил секретарь.
– Планы… разные, – задумчиво протянула брюнетка. – Тогда у меня тоже планы будут…Алик, дорогуша, говорят у тебя отбор тут? Вот и славненько, поживу, посмотрю, заодно Камиллу помогу…
Черт. Черт. Черт.
Ой, нет, надо не так думать. А то уже одну призвала.
Катрин встала с кресла, а мой блондинчик, приказав Филиппу привести в порядок кабинет и приемную, пошел заселять гостью нашего королевства.
А я пошла…
В вольер. К пруду.
Топиться.
– Так, значит рюшевая мамочка у целителей, без сознания от удара по голове, и пробудет там в таком виде еще три дня – а даже если меньше, мы поможем дотянуть, – бормотал Еди, копытом пристраивая грубо сделанную куклу, обмотанную розовыми лентами, на постель из травы. – Мамочка из ада при этом рядышком и зорко следит, не появится ли в поле её адски хорошего зрения одна никому не известная блондинка – известных, она, думаю, проверит заранее. Причем пока не понятно с какой целью эту блондинку она хочет видеть – убить, чтоб сыночка перестал страдать, или женить – с тем же смыслом, – он переместил тщательно вырезанную и покрашенную сисястую статуэтку ближе в центр поля.
Недохеллингер чертов.
– Тут у нас спит настоящий Анж, – неподалеку от лежащей розовой куклы Тигра положил игрушечного солдатика, – Вот тут – блондинки-невесты. Готовятся к последним конкурсам под руководством Армана, – плюшевый котик и еще несколько солдатиков, завернутых в розовые «юбочки». – Вот наш Камилл, бегает по королевству в поисках своей истинной пары, – на этих словах все звери гнусно захихикали, а я заскрежетала зубами. – Вот ректор, который еще совсем-совсем не знает, кто превратил отбор всей его жизни в фарс всего королевства. А вот наша Анжеликочка….
Феникс торжественно поставил посреди расстановочного месива наспех склеенное из двух половинок двух разных кукол чудовище и Чва-Чва, явно узрев там что-то схожее с ним, восхищенно присвистнул.
– Итак, предположим, Анж и его мамочка приходят в себя, все понимают и идут возмущаться. А поскольку возмущаются они громко, то с ними стройными рядами пойдут и невесты. И… – под воздействием Ааа-ционных пассов взбесившиеся розовые куклы наваливаются на мою, уже почти родную, и чуть ли не раздавливают ее в лепешку. – Конечно, есть шанс что мальчики наши как и прежде бросятся тебя спасать – да только от обид своих, что так долго их водила за нос, могут и не сразу.
– Или вот еще как можно, – вдохновленный удавом Тигра мечтательно закатил глаза к небу, тоже забыв, похоже, что автор романтических историй у нас тут один – и это я. – Лже – Анж берет расчет, а вместе с ним забирает и приближенные к нему тела – чтобы пришли в себя где-нибудь подальше от Академии. А на следующем конкурсе появляется прекрасная Анжелика, никогда и ни за что не признающаяся в обмане, и бросается к ректору в ноги с криками «я ваша навеки!». Ей наперерез Палачушка-плачушка с криком «Навеки моя!». Понятное дело, что мамАда становится на сторону кровинушки, и вот уже вы мчитесь проводить свой медовый месяц в Аду…
Я аж вздрогнула, глядя на печально уползающих в сторону куколок.
– Нет ты погоди, можно ведь и так, – внимание! на сцене Еди-нственный и неповторимый. – Глазастая во всех местах свеКровушка, у которой и с нюхом все в порядке, распознает истинную еще раньше, ужасается, что это мальчик, и дабы ее не сжили с Ада насмешками, решает прикрыть лавочку и размазать нашу девочку – тут и Камилл успокоится, и фамильная честь не пострадает, – мы все завороженно смотрели, как ладная статуэтка, вырыв ямку головой, подпихивала туда мою полукрасоточку.
Я всхлипнула и скупая слеза поползла по личику.
– Ну ладно, пошутили и хватит, – попытался погладить меня по голове Грифон, но, вспомнив про то, что с каменными крыльями у нас уже были проблемы, остерегся.
Пошутили они, бл. ть!
– Ну и что думаешь делать? – осторожно спросил Феникс.
– Про Анжелику и «думаешь»? – хмыкнул Тигра и все зашипели не хуже кошачих. Кое-кто окончательно вышел из повиновения!
Но я только вздохнула.
Я ведь и правда думала.
Про истинные пары, например, думала. Это же классика! На втором, правда, месте после попаданки и ректора – а я не любила быть на втором.
Про Камилла думала, который так классно целуется, даже когда без сознания – и я без сознания, и он – да еще и ходит все время стильно-смурной и в черной коже.
Про Алика думала, на которого потрачено столько нервных клеток, и который оказался вменяемо-внушаемым, да еще и редкостным душкой – и с которым я точно передам ген блондинистости.
Про то, что наступило время собирать камни – вот только быть забитой этими камнями не хотелось.
Я снова посмотрела на поле боя – по другому мою нынешнюю ситуацию и не назовешь – и прищурилась.
Что меня не устраивало? Да все. Самое главное то, что от меня в каждом варианте мало что зависело.
– Значит, терять мне нечего… – пробормотала задумчиво.
– Ну как сказать, жизнь она все-таки… – начал Феникс, но единорог быстро наступил копытом ему на хвост.
Розовый, как всегда, раньше всех проникся моей суровостью.
– Значит, надо действовать на опережение… – размяла я пальчики. И дала знак А-аа, чтобы тот помогал, а сама возвестила трагическим голосом былинных ораторов, глядя, как двигаются фигурки:
– И будет у нас финал отбора… И выйдут все в купальниках, и схватятся телесами своими мощными да за сиськи чужие. И будет битва. И устанут победители, и утонут проигравшие… И выйдет Анж-свет-ясенный объявлять победу… И сдерет оболочку чуждую – и как бросится девой на победительницу. И размажет ее по стеночке. И навалятся невесты злющие… И кинется к ней сущность адски страшная…И воспрянет Анж и мать его – и тоже кинутся. И придворные туда же бросятся, ибо весело… И случится побоище массовое. А пока суть да дело проберется тихонько дева-то. И предстанет как есть перед ректором. И признается в чувствах девичьих. И обомлеет от красоты и смелости возлюбленный. И начнет целовать и гладиться… И успеют они дать обещания – ни один адвокат демонский не придерется. И поженятся точно в срок…
Я любовалась грязноватыми уже куолками, стоявшими в обнимку над полутрупиками…
– Бл. ть, не удивлюсь, если у нее все получится, – протянул А-аа.
– Поможем… Где сможем, – тихонько вздохнул Грифон.
– Пшик, – воспламенился от волнения Феникс и горка пепла придала еще большую реалистичность картине.
– Чур я купальники выбираю, – восхищенно трепетал Тигра.
– А… А инквизитор здесь куда? – вытер слезки счастья Чва-Чва.
– Щаз кровью умоешься, – прошипел Еди и опасливо на меня поглядел.
Но я уже смотрела в другую сторону.
Никуда здесь инквизитор, его вообще в этой сказке не должно было быть.
И что теперь с этим делать, я не знала.
Потому пошла готовиться к очередному свиданию – чем меньше невест будет в финале, тем мне замечательней.
Глава 26, в которой я, похоже, заигралась
– Игорный дом?
– Ну не публичный же, – я недоуменно вздернула бровь. И вежливо помогла слегка напряженным невестам усесться в карету.
Впятером в четырехместную, ага.
С низким потолком, ага.
Впихивая неаккуратно их огромные юбки с фижмами, угу.
Сами же вырядились – я тут причем?
Так что если часть юбок отвалится, а высота прически станет менее высокой – их проблемы. Им полезно нервничать. Закаляет, говорят.
Из зверят со мной – точнее сильно впереди, прям как кот в сапогах, почву подготавливать – отправился на этот раз только Тигра. А сапоги, сволочь такая, обуть отказался.
Как выяснилось, Феникса и Еди давно уже ни в одно приличное – и неприличное тоже – игорное заведение в городе не пускают, как и Аа-а, попавшегося на шулерстве.
– Вперед, – ректор, довольно потиравший рученьки, сел в отдельную карету – ну и мы с Филиппом рядом, чего мне младшего брата лишать развлечения. – И что на этот раз проверяем? – кажется, блондин был не просто заинтригован, но и предвкушал веселье, предполагая, что ничего от невест хорошего ждать ему не стоило.
Милота какая.
– Умение развлекаться и адаптироваться к неожиданному и нестандартному обществу, – ответила я совершенно честно. Чтобы я да врала будущему мужу?
Я уже показала Алику, насколько важно, чтобы его помимо заявленных перед отбором требований была еще и надежным другом, умелой хозяйкой, девушкой, всегда готовой поддержать романтичное настроение и умеет находить выход там, где не каждый вход найдет.
Но, согласитесь, что у нас получалась довольно скучная особа?
Пусть теперь оценит мою… ну то есть способность невест веселиться.
Камиллар-то оценил уже…
Тьфу! Вот об этом не буду!
Тем более, что возбужденный чуть ли не первой «взрослой» поездкой Филлип – не зря я настояла на том, чтобы взять мальчика – бахнул бутылочку игристого.
Мы прибыли в изрядном подпи…предвкушении.
Невесты к тому времени уже были довольно охуе…осчастливленные своими же персонами. И чуть ли не вывалились к подножке кареты – так в казино хотели.
Но тут же взвизгнули и застыли в разных позах.
Просто «море волнуется раз». В главной роли – шокированное гав… русалки.
А мне даже присматриваться не надо было, чтобы понять, на что…то есть на кого… да ладно, все таки на что они смотрят. Я-то знала, куда ехала.
Этого проигравшегося молодчика еще несколько дней назад выгнали прочь и навсегда за скандал в центральном доме, а он, решив доказать всем, что ничего такого не имел в виду и имеет право отыграться, объявил голодовку. И с места ведь не сдвинешь – окружил себя внушительным магическим контуром. Он этот артефакт у кого-то из горных волосатиков выиграл – а те с ним, говорят, могли даже от лавины защититься.
Да вот только владелица игорного дома, госпожа фон Шлепи – ударение на последнем слоге – была известна как любительница чужих страдашек и своих многочисленных плеточек, потому отреагировала разве что заинтересованно.
На вторые сутки, поняв, что голодом тут никого не удивишь – а уж тем более местных благородных мадамов, которые ради тонкой талии готовы были ребра себе выдрать ногтями, не то что не поужинать – молодой человек себя поджег.
Опять же, не до сожжения – одежда, понятно, сгорела, а вот сам он не смог, защитился хитроумным заклинанием.
И я все еще полагала, что он у меня эту идею подсмотрел.
Но ответных действий и на этот раз не дождался.
И тогда, тоскливо закричав в пустоту: «Все равно вы меня никуда не сдвинете» – ну может и не кричал, воображение у меня богатое – приковал себя наручниками к двери.
Даже не хочу думать, откуда он эти наручники достал, с учетом того, что уже тогда был обнажен и пробиться к нему не смогли даже сердобольные благотворители.
И теперь половина столицы утверждала, что фон Шлепи обязательно обратит на него внимание. Другая половина – что это он в принципе изначально и задумал. И обе половины уже второй вечер как с удовольствием посещали самый развра… роскошный игорный дом Финишвила.
Мои же невестушки может карты раньше и держали, но вряд ли им приходилось тасовать их под голодным взглядом прикованного голого мужика.
Хм, кажется, одну прям сейчас вывернет… Растрясло, что ли? Или потому что она дочь пастора – точнее, местные называли их жрецами?
Ну ничего, справилась.
А вот с тем, что довольно симпатичный парень рыкнет и попытается укусить ее за подол не смогла.
Уж не знаю, что Тигрик пообещал голожопику, но отыграл тот на ура.
Чопорная блондиночка не чопорно подпрыгнула, попыталась умоститься на ручках ректора, промахнулась, взметнула всеми своими юбками и уселась прямо на ступеньки…
Хм, нет, скорее на митингующего. Аккурат прикрыв его юбками.
– Это что же…Его голова у нее… там? – настороженно спросил Филлип спустя какое-то время.
Бл..ть! Это же должна была быть моя реплика!
Ректор начал неприлично ржать, потом вспомнил, что он наш… то есть их защитник и компаньонка, снял очумевшую девицу с очумевшего мужчины и осторожно снова поставил на ступеньки.
На лице у блондинки был ужас пополам с…нет, это там что?
Удивленный восторг?
– Кхм, – откашлялся Алик, – Прошу всех следовать за мной…
– Я, пожалуй, подыщу еще… – прошептала невеста… бывшая, похоже, невеста с осоловелым выражением лица.
Ай да дочка жреца!
Тут уже начал ржать Филипп.
Так что мы зашли внутрь с самым замечательным настроением. И принялись осматриваться.
А там было на что посмотреть. Ну, во-первых, интерьер дорохо-бохато-мы-не-выплачиваем-выигрыши. Все такое плюшевое, золотое и огнеопасное. Во-вторых, праздная публика больше разделась, чем разоделась – такие вырезы и разрезы я видела только на яхтах миллионеров по телевизору. И это, понятно, слегка напрягло моих блондиночек – выбрала я ведь самых…
Ну, которых тело никогда не предаст.
Хотя судя по предыдущему случаю, даже я могу ошибаться…
В-третьих, в воздухе просто плыл аромат разврата, алкоголя и денег… И даже на меня, прожженную деваху из российской провинции, это произвело совершенно ошеломляющее впечатление.
Ректор с предвкушением ухмыльнулся – хм, а не игрок ли он? – и решительно двинулся к аналогу рулетки – только тот был в виде бешено вращающегося шара.
Шарик по нему перемещался с огромной скоростью и не падал за счет магического поля – и оно же не давало возможности на этот шарик воздействовать.
Невесты встали рядом с Аликом и вели себя наилучшим способом.
Одна, похоже, тоже подумала, насколько может быть азартен господин фон Полюбин – Девуа, и лицо ее с каждой минутой делалось все кислее.
Вторая вдруг возомнила себя музой и провидицей – хотя там только бытовая магия, и ту кот накакал – и орала Алику в ухо «желтое, ставь на желтое!» и «сорок три, моей маме сорок три!» чем того изрядно нервировала.
Третья, похоже, оказалась из тех, кто заложит дом и девственность – и спустя несколько минут уже снимала со своей руки браслет с камнями в качестве оплаты.
Ну а четвертая, решив, что ей мало уделяют внимания, просилась то пройтись, то вина, то в туалет.
Я ж говорю – идеальные девицы. Жаль, конечно, что это последние такие идеальные – оставшиеся в Академии семеро после моего воспитания заматерели и так просто их было не взять.
Но свою задачу на сегодня я выполняла блестяще.
Наконец, блондинчику надоело, что из-за блондинистой же суеты вокруг он не может сосредоточиться, а мы с Филиппом ржем без него, и он решил перебраться за стол с Вайт – дженни, научить всех играть. Правила там были просты – надо набрать двенадцать очков с помощью карт, каждая из которых имела свое значение, убирая и добавляя себе карты.
Вот только до стола дошло всего три невесты.
Я недоуменно оглянулась.
Азартная-то наша уже и диадемку стаскивала! Нет, мне, конечно, все нормально – но ведь с меня-то потом и спросят… Пришлось возвращаться, оттаскивать ту от шара. Терпеть сопротивление – в какой-то момент я подумала, что она тоже все с себя снимет, лишь бы остаться. Просить Тигру о помощи…В общем, вернулась я уже когда Алик терпеливо объяснил правила игры трем оставшимся невестам.
Но начать они не успели.
Потому что в этот момент раздался жуткий грохот, в углу основной залы отвалился кусок стены и из него вылезла вся потрескивающая искрами Катрин в еще более искристом платье, при поддержке трех шикарных мужчин в одних только кожаных брюках и масках.
Хм, кажется, мне стоит спросить у них, где они такое масло для тела покупали…
Со стороны уже бежала местная стража. А первее них летела местная фурия, немезида и горгона в одном лице – госпожа фон Шлепи. Волосы её темные развевались что змеи, губы трепетали на ветру – так бежала – черное бюстье не скрывало шикарных форм, а от юбки было одно название и сапоги…
Блин, вот кого надо ставить в пару в бассейн с вареньем.
Я уже представляла побоище, как обе женщины замерли, оценивающе посмотрели друг на друга и… вдруг бросились друг к другу в объятия.
– Вот и поиграли, тартарарашечки всем в зад, – вздохнул ректор и отложил карты.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась я.
И тут же услышала громоподобное:
– Смотри! Там Алик со своими мальчиками! Ну-ка иди к мамочкам!
Похоже, вечеринка переставала быть томной…
А ведь я даже ни разу не напомнила ей о себе мысленным призывом! Почти без матов и ругательств пережила этот день!
Но день закончился, мирные жители легли спать и на улицы города вышла мафия…
– Мамочки? – я залпом выпила бокал вина. – Они что… тебя воспитывали? – я оглядела ректора и пришла к выводу, что да. Вполне могли воспитывать. И чувство стиля привили определенное, и наклонности…
– Не совсем… – он протянул, а я поперхнулась, подумав о другом варианте.
– У вас это в смысле… игра такая? Сексуального характера?
Рядом со мной поперхнулись невесты. И одна даже упала в обморок.
Черт, я и забыла что они здесь…
Бл…ть, я и забыла, что нельзя говорить это слово!
– Мальчики, – прервала мои душевные муки Катрин, явно не замечая, что кроме мальчиков тут еще и девочки. И это не я, – Составьте нам компанию за столом.
И гордой походкой удалилась со своей подруженцией к центральному столу.
Мы долго смотрели им вслед. С учетом того, что на госпоже Шлепи были, фактически, только трусы внизу, а у Катрин на платье напрочь отсутствовала задняя часть прям до самой…до глубины широт короче.
За столом пили и играли на раздевание.
Много пили, играли во все подряд и раздевали, слава всем, кто есть из богов в этом сумасшедшем мире, специально обученных девиц. То есть это была такая услуга от заведения – ты проиграл, но предмет одежды снимала девушка, стоящая возле тебя.
До-олго так снимала.
Красии-иво.
Играли во все подряд. Я спустя тост перестала улавливать не то чтобы правила, но и названия игр.
Спустя три тоста отвалилась первая из оставшихся в живых невест. В прямом смысле отвалилась. Вместе со стулом и картами, которые она держала в руках.
Спустя еще два вторая убежала в слезах. Её всего-то спросили, как она собирается удовлетворять своего будущего мужа. С пояснением, что их Алику должна достаться лучшая во всех смыслах.
Не я причем спросила – пусть мне и было интересно.
Но в «правда или действие» вели «мамочки» и все фанты оказались не просто с сексуальным подтекстом, а фонтанировали эротизмом с уклоном в порно и БДСМ.
А пока последняя, самая стойкая – кстати та, что напряженная ханжа беспокоящаяся за финансовое состояние семьи – исполняла эротический танец, больше похожий на прыжки курицы, я все-таки улучила момент и выспросила, по каким причинам он «их Алик».
Ректор вздохнул.
– Понимаешь, Катрин она…взрывоопасна…
Я кивнула. Я это понимала лучше, чем кто-либо другой. И однозначно беспокоилась, что мы с ней обе в одном помещении.
– Долго она здесь не выдерживает. Хотя тянет, что уж там – она пьет эмоции, а в Аду, по ее словам, все слишком однотипно чувствуют…
– Ненависть, ярость, желание убивать?
– Ага.
– Так она потому такая… пьяная? От эмоций? – протянула я с сомнением, глядя на то, как роскошная брюнетка, чуть покачиваясь на тонких каблуках, бросилась к невесте на помощь. Показать, как все таки надо соблазнительно двигаться.
Та, по-моему, была уже на последнем издыхании от ужаса.
Я все-таки могла бесконечно смотреть на несколько вещей в своей жизни, и одна из них это как мамАда делает мою работу. Но ректор отвлек.
– Не только, – он хмыкнул. – Но на курс реабилитации в Раю, мы, как понимаешь, так и не смогли ее протолкнуть. Так вот, каждый раз, когда она появлялась в королевстве, что-то происходило. Сначала мой дядя сбежал из дворца за ней и по итогу получился Камилл. В следующий раз она появилась на пятилетие сына, чтобы устроить грандиозный фейерверк…
– Долго восстанавливали столицу? – спросила я сочувственно. Определенно эта женщина мне нравилась – я прям видела в ней родственную душу.
– Долго, – кивнул ректор. – В пятнадцать она явилась с домашними суккубами… – тут он чуть запнулся, – для нас обоих… Мы ведь с Камом с детства были неразлучны… И не успела их забрать после того, как они нас… обучили. А во дворце, как понимаешь, много мужчин – и когда Катрин про них вспомнила, те успели…Много успели, короче…
Суккубы, суккубы…Знакомое что-то…
Ах, блин, сучка!
– А десять лет назад она решила, что хочет, чтобы мальчик был рядом… Ну и пригласила его прямиком в Ад. Камиллар воспротивился. Она снова пригласила…И началось….
– Долго восстанавливали столицу? – я вздохнула.
– Ага. В общем, появляется она редко и метко. Но чтобы не упустить воспитание сына, всегда просила подружек присмотреть. А поскольку я был рядом…
Понятно.
Понятно, что они там навоспитали у обоих…А я еще удивлялась, как у таких блондинисто-зефирных и вежливых родителей получился такой неоднозначный Алик.
Впрочем, не могу сказать, что меня это совсем уж не устраивало. Потому что муж-ханжа-вот-твоя-паранджа мне тоже не был нужен.
Разговаривая, мы с ректором склонялись друг к другу все ближе.
То есть не просто плечом к плечу, но и грудь к груди. И аромат его прямо в мой мозг. И кудри его прям по моим щекам. Я, конечно, старалась контролировать себя – проснуться без трусишек в комнате будущего мужа было бы можно, но чуть преждевременно.
Отстранилась.
В этот момент Катрин добила таки невесту. И обратила внимание на нас… лучше бы последней занялась! Она втиснулась между нами и крепко обняла обоих за шеи. И так…подставила грудь Алику, будто собралась его покормить ею…
Что там ректор говорил про реабилитацию?
И, сполна насладившись его смущением, повернулась ко мне, желая повторить опыт.
Хм.
Я вежливо улыбнулась.
И тут же поняла – что-то не то.
Глаза мамАды вдруг их пьяных сделались совершенно трезвыми. То есть прям из разряда «когда Ад замерзнет».
Замерз.
Она отстранилась:
– Та-ак, – сощурилась. – Ты меня не хо-очешь…Интересно, почему?
Пи…ц. Она что, специально?
Все замерли.
Я сглотнула.
Вот настоящее «почему» мне не хотелось проговаривать.
– Такой уж уродился…Мне больше как-то… мальчики…
Последняя невеста изумленно ахнула. И дернулась бежать – скорее всего для того, чтобы донести эту новость до остальных товарок. Катрин только щелкнула пальцами, как та провалилась куда-то…судя по всему в жаркое место.
– Ненавижу сплетниц, – скривилась. – Идем, поговорим.
Понятно в кого сына инквизитор и дознаватель.
– Катрин, я не думаю… – попытался остановить её ректор.
– И не думай.
Меня утащили в самый темный угол. Внимательно осмотрели с головы до ног и…рассмеялись.
– Ты думаешь я девку от мужика не отличу?
Ну вот так и знала!
Я зажмурилась.
С другой стороны, то, что она отвела меня в сторону, не попытавшись изобличить, внушало надежду.
– Ну, признавайся, какого рая ты отираешься возле нашего блондинчика?
И смотрит, главное, как моя мама, когда я поздно с клуба приходила. Они что, на одни курсы НЛП ходили?
Я глубоко вздохнула и решила сказать правду.
– Замуж за него хочу!
– В таком виде? – она с удивлением осмотрела мой костюм. – Рассказывай.
Ну я и рассказала быстренько. Не про то, что попаданка, а про отбор. И как помощником стала и как от невест избавлялась, справедливо полагая, что ей такие методы понравятся.
Только про Камильчика не говорила ни слова.
Я лишь могла молиться, чтобы она про него не подумала. И радоваться, что его сегодня рядом не было – если бы она увидела сына рядом и почувствовала что, с ее адскими способностями долго я бы мальчиком не оставалась. Девочкой, впрочем, тоже.
Вот только я рано радовалась.
Потому как пока меня зажимали в углу, ректор, идиот такой, позвал на помощь.
И я поперхнулась живописным рассказом на середине фразы, когда услышала рядом усталое:
– Мам…ты зачем нам мальчика портишь?
Что-то вы меня развеселили и я концовку главы-то и дописала))))
Я покраснела.
Представила, как всё выглядело со стороны, и покраснела еще больше.
Кам стоял, оперевшись плечом на стену, чуть нахмуренный, растрепанный, да еще и в каком-то совершенно домашнем виде, как мне показалось. По крайней мере, вот этот вот открытый пиджачок и узкие брюки назвать формой дознавателя могли только в секс-шопе, если бы такие здесь водились.
