Текст книги "Особенная или попаданка против! (СИ)"

Автор книги: Дарья Вилкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 18

– И что вы от меня хотите? – со скучающим видом спросил сыщик.

– Я же вам уже сказала, – еле сдерживаясь, чтобы не сорваться, продолжила объяснять ему. – Я хочу, чтобы вы провели расследование и поймали преступников.

– Каких?

– Вы издеваетесь!? – возмутилась я.

– Господин сыщик, мы рассказали вам всё, что знаем о преступлении, принесли доказательства их совершения. Если вам всё равно не понятно, мы можем объяснить ещё раз, но ничего нового мы вам уже не скажем, – перехватил инициативу Клаус, видя, что я готова была взорваться в любой момент.

– В этом нет необходимости. Я всё услышал с первого раза. Но ваше дело не в компетенции нашего департамента. Если вы хотите написать заявление о преступлении, отправляетесь в Моньеал. Там отвечают за пансионат.

– Я же вам уже объяснила. Сыщик из Моньеала подкуплен директором.

– Хватит! – хлопнул рукой об стол мужчина. – Даже слышать этого не желаю! Вы не имеете права оскорблять моего коллегу. На каком основании!? Потому что вам так кажется!? Да что вы вообще в этом понимаете? Богатой наследнице скучно сидеть без дела, потому что ничего не может? Идите домой и не марайте репутацию уважаемых людей!

– Я вам доказательства принесла! И они весомы! Как вы можете так легко отмахиваться от них!?

– Какие доказательства? Какие-то блокноты с записями, шар с дымом и капля крови? И я должен принять на веру, что всё это вообще связано с ваши пансионатом?

Я на этом вопросе замялась. Таких доказательств у меня не было.

– Если мой коллега говорит, что это были самоубийства, значит так оно и есть. Я вообще удивлён, что их так мало, с вашими-то особенностями, – брезгливо добавил он. – Так что забирайте всё, что принесли, и уходите. Вы мешаете мне заниматься настоящими делами.

Склонив голову над документами, он давал понять, что разговор окончен. И он был не первым сыщиком, с которым мы беседовали и с кем закончился разговор подобным образом. Он был девятым. Мы три дня колесили по городу и объехали все департаменты сыскной полиции, отвечающих за разные районы, и везде сталкивались с отсутствием желания разобраться в этом деле.

Солнце уже опустилось за горизонт, когда мы вышли на улицу. Я была морально истощена и не понимала, почему всё так? Разве то, что я говорила, не имело смысла? И те улики, что я им предоставила? Как я должна была убедить их?

– Едем домой, Ирэн, – прервал поток моих мрачных мыслей Клаус.

Мы сели в магомобиль.

– Клаус, неужели всё дело в том, что я безмагична?

– На их отказ влияет много причин. Например, что пансионат не в их компетенции и брать на себя дополнительную работу никто не хочет. Или нежелание признавать, что их коллега может быть замешан и, не стану скрывать, конечно же, предвзятость в отношении тебя, Ирэн. К сожалению, в нашем мире есть люди, что относятся к таким, как ты, очень плохо, – как можно деликатнее постарался объяснить он.

– И что же мне делать? Неужели нет никого, кто может проверить действия самого сыщика? Неужели никто не поможет?

– Такие люди есть, Ирэн, но боюсь, что к нам они тоже не прислушаются. Тут нужен другой подход, – добавил Клаус, заинтриговав меня.

– Вы что-то уже придумали?

– Да. Раз не получается всё сделать по-тихому, наведём шумиху.

– Что вы имеете ввиду?

– У меня есть один знакомый журналист. Он молод, амбициозен и имеет сильное чувство справедливости. К тому же парочку громких дел он уже умудрился раскрыть, проведя своё расследование и написав статьи. Думаю, его заинтересует и наша история. Но мне придётся отдать ему все улики.

– Безвозмездно? – насторожилась я.

– Если он возьмётся, то скорее всего да.

– И сколько будут стоить его услуги?

– Нисколько.

– То есть как? – опешила я.

– Все его расходы оплачивает газета, а прибыль он получает от написанных статей.

– Мне нужно немного подумать.

Отдать все козыри в руки незнакомого человека было сомнительным решением, но чем дольше мы ехали домой, тем сильнее я склонялась к тому, чтобы согласиться с Клаусом. Какой был смысл хранить у себя улики, если их никто не воспринимает всерьёз? Ведь мой план провалился. Никто не хочет из сыщиков браться за это дело. Можно, конечно, попробовать поговорить с кем-то ещё, но вероятность того, что найдётся тот, кто согласится заняться расследованием, крайне мала.

И как бы мне не хотелось наказать убийц, в глубине души понимала, самое главное я уже сделала, выбралась оттуда и осталась жива. Единственное, что ещё я могла, вытащить оттуда Джули. Всё остальное от меня уже не зависело.

– Хорошо, – подъезжая к дому, согласилась я с Клаусом. – Кажется, другого варианта у меня всё равно нет.

– Мне нужно время, чтобы связаться с ним. Я не знаю, в городе ли он.

Пока Клаус пытался встретиться с журналистом, больше попыток убедить кого-то из сыщиков мы не делали, и я задумалась о том, что пора переезжать в свой дом. Но моё желание сделать это уже утром следующего дня разбилось об реальность.

– Я не могу тебя отпустить, Ирэн, – спорила со мной Лили. – Как я буду Клаусу смотреть в глаза, когда он вернётся с работы, а тебя нет? Ты же даже дверь закрыть не можешь, что уж говорить про другие бытовые вещи. Я сойду с ума от волнения за тебя. Так что нет.

– А если я найму служанку, как мои родственники? Тогда вы не будете волноваться?

Лили явно хотела поспорить со мной, но только открыв рот, тут же его закрыла и задумалась.

– Вообще-то это хорошая мысль.

– Только я не знаю, где найти её.

– Это не проблема. В нашем городе есть несколько контор, где ты можешь нанять прислугу в дом, но это недешёвое удовольствие, – предупредила меня Лили.

– К счастью, я не бедна и могу себе позволить служанку. У вас мне очень хорошо, но я больше не могу злоупотреблять вашим гостеприимство. А так я смогу жить самостоятельно.

В тот же день мы сначала отправились в банк, где я сняла деньги, а после в ближайшую контору, где я выбрала служанку Агнес. Она была молода и свободна (в личном плане), и была готова работать на меня двадцать четыре часа, семь дней в неделю, чтобы накопить деньги на учёбу в университете.

И в тот же день я съехала в свой дом. Но только вечером. Мне не хотелось уезжать, не попрощавшись с Клаусом и не поблагодарив его за всё, что он для меня сделал.

Поужинав в последний раз с четой Ветргоф, я села в такси и отправилась домой. А подойдя к нему, сразу же столкнулась с проблемой. Открыть входную дверь самостоятельно я не могла. Уже только из-за этого трудно жилось безмагичным. Теперь я знаю, что каждая такая дверь имела очень сложный и специфический замок. И только зная комбинацию, можно было открыть её. В противном случае, она просто блокировалась. Но это всё возможно при условии, что человек обладает магией. Я же никак не могла воздействовать на дверной механизм. Так что мне оставалось только звонить в звонок и ждать, когда Агнес откроет.

На этом мои ограничения не закончились. Помимо дверей и того, что я не могла включать и выключать свет, ещё для меня были недоступны бытовые приборы. Такие, как стиральная машинка или утюг. Для этого нужно было взаимодействовать с энергией. Готовить на плите тоже было невозможно (оказывается, под камнем находился магический заряд, и от него зависела степень нагревания камня). И в целом люди, обладающие магией, делали всё быстрее и аккуратней.

Но я не унывала, представляя себя белоручкой. Хотя в душе у меня и были порывы помочь Агнес, но она без меня справлялась куда лучше. Так что я сосредоточилась на другом. Мне нужно было решить, как забрать Джули из пансионата. Она была ещё несовершеннолетней, и без разрешения её родителей, я не могла этого сделать. Попытаться договориться с ними? Но они могут отказать. Решат, что Джули будет у меня приживалкой. Гордость не позволит.

Полдня я мучилась этими мыслями, пока не нашла выход. Они отпустят дочь ко мне, если дать им понять, как Джули плохо в пансионате. И как плохо без неё мне.

Воспряв духом, я тут же приуныла. Родители Джули живут неизвестно где. А если бы мне и было известно где, то что дальше? Со мной Джули к ним не отпустят. Опять же, потому что она несовершеннолетняя. А одна я их не смогу убедить. Они же меня не знают.

А ещё я не знала, что по этому поводу думает сама Джули. И это подтолкнуло меня на мысль навестить её. А что? Приеду, поговорю с ней и тем же днём уеду. О моём визите те, кому о нём нежелательно знать, может и не узнают. У них же работа. К тому же я должна была госпоже Ферт книгу, и Агнес смогла купить её в тот же вечер в ближайшим книжном.

Попросив служанку ещё вызвать на утро водителя, я еле уснула, думая о следующем дне.

Встать пришлось рано. Всё-таки нужно было ехать около четырёх часов только в одну сторону. Чтобы скоротать время, я взяла с собой книгу и погружалась в чтение только, когда вокруг были леса и поля. Всё остальное время я глазела по сторонам, любуясь архитектурой и волшебством.

– Ирэн! – на бегу взвизгнула Джули и обняла меня. – Я поверить не смогла, когда услышала, что ты ждёшь меня в холле главного корпуса.

– Я тоже очень скучала, – люди, проходящие мимо, навострили уши, и я шепнула. – Пойдём прогуляемся в каком-нибудь укромном месте.

– Я так ждала от тебя хоть какой-нибудь весточки. Почему ты не написала? – обиженно спросила Джули, когда наконец вокруг никого не было.

– Прости, пожалуйста. Я правда очень тосковала без тебя. Но мне было страшно писать. Я боялась тебя хоть как-нибудь скомпрометировать. Да и всё, что мне хотелось тебе рассказать, нельзя было доверить бумаге.

– Ладно, – сдалась Джули и уже больше наигранно, чем искренне, добавила. – Но я всё равно ещё дуюсь.

– Ты мне лучше скажи, Хитроуст или Жаднир что-нибудь спрашивали у тебя?

– Директор нет. А вот психоцелитель подходил. Но я так искренне горевала из-за нашей ссоры, даже слезу пустила. Закончила разговор тем, что меня никто не любит и никому я не нужна. Он фактически сбежал от меня, не желая и дальше слушать моё нытьё.

– Ну ты даёшь! Может, будешь актрисой?

– Ты что? Кто меня возьмёт с моими-то возможностями!

– А что-нибудь ещё интересное было? – понимая, что ступила на тонкий лёд, срочно попыталась сменить её мысли в другое русло. Уж очень мне было интересно, вышло что-то из моего сводничества или нет.

– Ну… – смутившись заговорила Джули. – Ничего особенного большего не было.

"Да-да, как же. По твоему лицу только видно, что это не так".

Но вслух я этого не сказала.

– Что у тебя случилось в городе, ты расскажешь? – уже постаралась Джули сменить тему разговора. Я не могла не удовлетворить её любопытство, а про то "неособенное" можно было узнать и потом.

Вкратце я поведала Джули о последних событиях из своей жизни.

– Ого! Теперь мне даже немного стыдно, что я на тебя обижалась. Мягко говоря, тебе было не до меня.

– Но, как видишь, мой план по поимке убийц провалился. Остался малюсенький шанс, что их раскроет журналист, но, если честно, мне слабо в это верится, – поделилась своими нерадужными выводами я. – И теперь меня волнует только одно, твоё нахождение здесь. Я хочу уже сейчас забрать тебя к себе.

– Но я же не могу до дня рождения.

– Знаю. Поэтому и приехала, посоветоваться, как быть. Я думала поговорить с твоими родителями, и уже с их разрешения забрать тебя.

– Не думаю, что из этого выйдет что-то путное, – подтвердила мои опасения Джули. – Лучше я просто погощу дома все эти дни, а уже после дня рождения приеду к тебе.

– И когда ты сможешь поехать домой?

– Если честно, то уже завтра, – немного смущённо ответила она.

– Завтра!?

– Ну, да! Ты молчала, я волновалась, начала бояться спать по ночам, а при встрече на улице с директором или психоцелителем нервничала. Мне всё время казалось, что они всё знают, – взволнованно затараторила Джули. – А тут родители позвали к себе, и я согласилась. Завтра за мной приедет отец.

– Тиши, тише. Успокойся. Я просто удивилась. Если бы я промедлила ещё на день, мы бы не встретились и потерялись.

– Не потерялись бы, – успокаивала теперь она меня – Я планировала госпоже Добре оставить послание для тебя на тот случай, если ты объявишься. И адрес господина Ветргофа у меня остался. Я думала, если что, написать ему, в надежде что он передаст письмо тебе.

– Вот ты продуманная какая!

– Стараюсь, – заулыбавшись, слегка зарделась от похвалы Джули.

– Тогда решено, ты едешь домой, а после дня рождения переезжаешь ко мне, – видя вновь сомнения в глазах Джули, я продолжила настаивать. – И не спорь! Ты мне о-о-очень нужна. И я придумаю тебе работу. Вернее, уже придумала. Сначала будешь учителем, – Джули вопросительно посмотрела на меня. – Мне же надо знать, в каком мире я оказалась. Теперь у нас будет время это обсудить.

– Да я бы и так тебе рассказала всё, что тебе захочется знать.

– Ты училась в школе столько лет не для того, чтобы бесплатно раздавать свои знания, – с улыбкой парировала я.

– Ладно, ладно. Я приеду к тебе.

– Я буду ждать тебя на следующий день после дня рождения.

Договорившись, мы заглянули в библиотеку, где мне предстоял неприятный разговор с госпожой Ферт. Но, на удивление, она не была зла. Книга, которую я ей была должна, нашлась чудесным образом в тот же день, когда я уехала. А получив от меня записку с извинениями и обещанием предоставить новую, она простила мне эту погрешность.

После встречи с библиотекарем, я быстро заглянула ко всем своим хорошим знакомым. К сожалению, был разгар рабочего дня и поговорить толком не вышло. Но Джули обещала всё рассказать двум нашим подельницам вечером.

Айк просто был рад меня видеть. Мне же было интересно посмотреть на его реакцию на вопрос, присматривал ли он за Джули. И когда я его задала, немного смутившись, он ответил утвердительно, и тогда я поделилась с ним её домашним адресом. Вдруг ему захочется написать ей.

Месяц без Джули прошёл спокойно и немного скучновато. Но я старалась себя занять. Читала книги, газеты (надо же было быть в курсе событий), разбирала то, что осталось после родственников. Меня категорически не устраивал тот ремонт, что они сделали за этот год, и я обдумывала, как его переделать. А ещё я перевела деньги на счёт завода. Господин Облачный после этого лично приезжал ко мне домой и благодарил за столь щедрый поступок. Я приняла его благодарности, хотя искренне не понимала его реакцию. Это же был мой завод, и мне было выгодно, чтобы он работал и дальше.

Раз в неделю я ужинала с четой Ветргоф. Их дочь ещё не вернулась домой, и им было немного одиноко без неё. Мне хотелось верить, что своими визитами я скрашивала их вечера.

В первую нашу встречу после переезда я рассказала Клаусу о визите господина Облачного.

– Не удивляйся, Ирэн. Думаю, он до последнего не верил, что молодая девушка отдаст свои деньги на какое-то производство, в котором она ничего не смыслит.

– Но оно же моё! – не унималась я.

– И что? У тебя и без него предостаточно денег. Ты вообще могла просто его продать и всё.

– Это детище моего отца. Я бы не посмела.

– Рад это слышать, – одобрительно закивал Клаус.

В тот же вечер он сообщил мне, что журналист взялся за наше дело, чему я была безумно рада. А во вторую встречу рассказал свежие новости о моих родственниках. Тётю и кузена осудили. Всё их имущество отобрали, в том числе и дом в Будрове. Но даже с ним не набиралась та сумма, которую они были мне должны. Они должны были отправиться куда-то вглубь страны на отработку недостающих денег, но куда именно и насколько, пока не обговаривалось, но минимум лет на семь.

А вот Павлу забрали родственники со стороны отца. Меня расстраивало, что девушка осталась без средств к существованию из-за жадности её близких, и я упросила Клауса помочь выкупить их старый дом. Я решила вернуть его Павле.

С моей стороны это был роскошный подарок, но мне было искренне жаль кузину, а мои финансы давали мне возможность помочь ей. Анонимно. Пусть думает, что ей его просто вернули, а то ещё не возьмёт.

А в третью встречу с четой Ветргоф я рискнула и спросила у них о моих родителях.

– Расскажете мне что-нибудь о маме с папой? – когда мы уже поели и пили чай с очередным кулинарным шедевром Лили, сказала я.

– Что ты хочешь услышать? – уточнила Лили.

– Что угодно. Хочу послушать о них что-нибудь.

Клаус начал рассказывать историю из далёкого прошлого, когда они только познакомились с отцом, а я внимательно слушала. Я хотела узнать что-нибудь о Димитрии и Маргари. Во-первых, чтобы иметь хоть какие-нибудь знания о них, которые можно было бы в будущем упоминать в разговоре при необходимости. А, во-вторых, мне просто было интересно узнать, что они были за люди.

На следующий день после своего дня рождения в мою дверь постучала Джули, и я впервые в этом мире выпила вина. За встречу с подругой.

А ещё подарила подарок. Это были золотые серьги-гвоздики в виде маленьких звёздочек. Я давно заметила, что у Джули были проколоты уши, но ходила она без серёжек. С подарком я угадала. Это было видно по её глазам. Да и в целом она не скрывала своего восхищения, бросившись ко мне обниматься.

Последующие дни поплыли своим чередом. Мы уже вместе озаботились ремонтом, изучали город. Джули помогала мне не попадать в глупые ситуации и в целом рассказывала о мире. Всё, что в голову придёт. Но за это она отказывалась брать деньги, и я расплачивалась всем остальным. Например, жильём и пропитанием. А ещё мы наняли учителя по рисованию. Ему было, конечно, трудно с нами, безмагичными, но мы честно старались. И если Джули это было по-настоящему интересно, то мне не очень нравилось. Я бы вообще не стала этим заниматься, если бы не настоящая Ирэн. Она любила и умела рисовать. И я решила, если не полюбить это так же, как она, то хотя бы освоить этот навык. И помимо моей сентиментальности, дело было в мнительности. Мало ли что.

***

– Ирэн! Ирэн! Просыпайся скорей! – кричала Джули.

За те полтора месяца, что мы вместе жили, такого никогда ещё не было. Я подскочила с кровати, накинула халат и выскочила из комнаты, чуть не влетев в подругу.

– Что случилось!?

– Читай! – воскликнула она и сунула мне под нос газету Вестник.

На первой полосе было фото, на котором господин Жаднир, господин Хитроуст и дед Зловрий в наручниках шли под руку с сыщиками в сторону сыскного магомобиля (местной интерпретации нашей обычной полицейской буханки).

Сверху заголовок жирными буквами:

" Раскрыта банда, убивающая по заказу безмагичных ради наследства! "

А внизу мелким шрифтом.

" Читайте подробности на третьей странице ".

– У него получилось! – ошеломлённо произнесла я. – У нас получилось!

Глава 19

" Страшные события произошли в районе небольшого городка Моньеал. Директор пансионата для особенных, господин Жаднир, психоцелитель этого заведения, господин Хитроуст и заведующий складом господин Зловрий цинично и безжалостно расправлялись с постояльцами пансионата, выставляя всё, как самоубийства. Их жертвами оказалось пятеро человек, за чьи смерти они получили большие деньги от их родственников. И никто бы так и ничего не узнал об их злодеяниях, если бы не анонимная наводка. Одна из будущих жертв раскрыла их планы и обратилась в окружной департамент сыскной полиции. Проведя проверку, у сыщиков появились необходимые для ареста улики. Расследование продолжается…"

– Что за чушь!? – сидя в гостиной у четы Ветргоф, возмущалась я. – Сыскная полиция провела проверку!? Нашла доказательства!? Это же откровенное вранье!

– Видимо, господин Хвостатый не мог написать иначе, Ирэн, – предположил Клаус.

– Он сделал всё сам, а все лавры получают они? Это несправедливо!

– Вот сама ему об этом и скажешь, – ответил Клаус.

– В смысле?

– Он хотел встретиться с тобой. Надеюсь, ты не против?

– Нет, конечно! Наоборот, я и сама этого хочу, чтобы лично поблагодарить.

– Я ему передам.

Убийства особенных людей вызвали общественный резонанс. Я часто слышала, как люди обсуждали подробности дела. Например, в очереди в магазине, в кафе или на лавочках в парке. До случившегося у местных был стереотип, что государство делает всё, чтобы безмагичные чувствовали себя комфортно, а на деле оказалось, что их просто сослали подальше от городов и отдали в руки людям, которые могли творить с ним всё, что хотели.

Эту новость мусолили во всех газетах. Каждый из них хотел урвать кусочек эксклюзивной информации, и чем больше журналисты или сыщики находили, тем больше скандал набирал обороты. И дело было не только в убийствах. Ведь, как оказалось, эти заведения очень давно никто не проверял. А тут наконец проверили все три. И в ходе этих проверок выяснилось, что господин Жаднир был единственным из директоров, кто прикладывал усилия для процветания пансионата. Но это можно было объяснить его желанием иметь кристально чистую репутацию, чтобы никто ни смел даже усомниться в ней. Чего нельзя было сказать о двух других. Там не было подозрительных смертей, но качество жизни оставляло желать лучшего. Что в одном, что в другом руководство пансионата экономило на всём, на чём только можно было: на рационе постояльцев, частоте уборок помещений и в принципе территории, развлечении, количестве и качестве психологов и других сотрудников пансионатов. А ведь финансирование государством всех трёх заведений естественно было равным, и естественно то, что не было потрачено на особенных, было положено в карман директоров, а ещё старших поваров и главных счетоводов. И никто из особенных не пытался жаловаться. Им бы и в голову это не пришло.

Новыми подробностями этого дела каждое утро зачитывался весь город. Как и я. Например, в сегодняшней газете писали о задержании нескольких родственников жертв. Остальным пока удавалось скрываться, но сыщики продолжали искать.

– М-м-м… – откусив поджаренный хлебец с клубничным вареньем, привлекла к себе моё внимание Джули. – А твоя тётя там упоминается?

Я повторно пробежалась глазами по статье.

– Нет. Они написали имена только тех, кого задержали.

– Но ведь она и так задержана.

– Да, но по-другому делу. К тому же я не уверена, что ей тоже предъявят обвинения.

– Почему? – прожевав очередной кусочек, спросила подруга.

– Они ищут родственников жертв, а приписывают они меня к ним или нет, я не знаю.

– А ты хотела бы?

Я не ответила и, вяло болтая ложкой в кружке с чаем, стала наблюдать за движением воды.

– Нет у меня ответа на этот вопрос, – перестав мучить чай, наконец ответила я подруге. – С одной стороны, я хочу, чтобы она получила по заслугам по всей строгости. Хочу отомстить за Ирэн. С другой стороны, Павла.

– Жалеешь? – догадалась подруга.

– Жалею. Меня устраивает, что тётя уже сидит, пусть и по-другому поводу. Но смерти я ей всё-таки не желаю.

Звонок в дверь отвлёк нас от разговора.

– Сиди, – видя, что Джули уже собралась идти в коридор, остановила её я. – Я уже поела, а ты ещё нет.

Не дожидаясь ответа, я поспешила к двери. И как раз вовремя. Дверь открылась, и из-за неё выглянул незнакомый мужчина. Симпатичный, молодой. Среднего роста, не качок, но подтянутый. Приталенное тёмно-зелёное пальто сидело на нем идеально. Небольшая копна русых волос так и норовила опуститься ему на лоб. Я бы не удивилась, если бы мужчина часто неосознанно зачёсывал их рукой назад.

Он увидел меня, сделал шаг вперёд и завис. Совсем ненадолго. Всего на пару секунд, но эта заминка была очень заметной. В глазах молодого человека читался восторг.

– Госпожа Жардар, – не спросил, утвердил он.

– Здравствуйте. А вы кто?

Лёгкое разочарование проскользнуло в его глазах, а может, мне это только показалось.

– Я журналист, господин Хвостатый.

– Господин Хвостатый! – воскликнула я. – Я так рада вас видеть! Проходите, пожалуйста, не стойте у порога.

Журналист закрыл дверь, снял пальто, и сам убрал его в шкаф, позволяя мне рассмотреть его получше. Тёмно-серый костюм тройка с белой рубашкой сидел на нём так же идеально, как и пальто.

Мне было даже как-то неловко встречать такого гостя в домашнем платье.

В этом мире было принято выглядеть с достоинством не только выходя из дома, но и внутри него. Здесь никто не будет ходить по дому с гулькой на голове и в обшарпанных старых вещах, в которых раньше ходил по улице.

Мне не очень нравилось всегда быть при параде, но идти в чужой монастырь со своим заветом в данном случае не очень хотелось.

На улице было уже прохладно. Всё-таки середина осени. Так что я встретила журналиста в вязаном приталенном платье лимонного цвета. Тапочками здесь называли обычные балетки. На мне в этот момент были бежевые.

Я провела гостя в гостиную, которую, к счастью, мы с Джули уже успели привести в более-менее нормальное состояние. И я имею ввиду не последствия моего разговора с родственниками, а то, во что они в принципе превратили мой дом.

Конечно, мы не добрались до глобальных перемен, таких, как покраска стен или смена большей части мебели. Но лишние предметы роскоши, вычурные картины, бесконечный золотой цвет мы убрали, а то, что убрать было нельзя, спрятали, например мебельными чехлами или пледами. Если бы господин Хвостатый пришёл к нам на пару недель раньше, боюсь, мы бы разговаривали во дворе. Было бы просто стыдно показывать ему дом.

– Вы знали, что у вас дверь не заперта? Ничего, что я сам вошёл? – немного замявшись, спросил он, присаживаясь на диван, украшенный розами, сшитыми золотой нитью.

К счастью, журналист этого не увидел. Мебель в этой комнате прятали приятного цвета кофе с молоком чехлы.

– Агнес ушла за покупками и оставила дверь открытой.

– Агнес?

– Моя служанка. Вы не подумайте, я не разбрасываюсь деньгами, – зачем-то стала оправдываться я. – Но мне, в силу моих особенностей, многое не доступно. Вот дверь ни открыть, ни закрыть на замок сама не могу. Так что Агнес у меня вместо магических рук и ног. Сильно выручает, – почувствовав себя глупо от такого монолога, решила ненадолго сбежать. – Я вас оставлю на пару минут?

– Конечно.

Получив согласие, я быстро ретировалась на кухню, где Джули уже покончила с завтраком и, допивая уже остывший чай, читала газету.

– Кто звонил? – не отрываясь от газеты спросила она. – Очередной друг Золта?

О том, что кузена и тётю арестовали, знали не все. Не то, чтобы это было секретом, просто в газете об этом не было сказано и слух об их проблемах ещё не дошёл до всех их знакомых. И, бывало, порой кто-нибудь из друзей Золта искал его, и нам приходилось объяснять, где теперь живёт их друг.

– Это журналист, – перейдя на взволнованный шёпот, огорошила её я. Гостей мы ещё никогда не принимали.

– Тот самый? – отбросив в сторону газету, тоже шёпотом спросила она.

– Да.

– Он молодой? Красивый? – пыталась вытрясти из меня подробности подруга.

– Джули, соберись! – щёлкнув пальцами перед её носом, попыталась урезонить её я. – Молодой и красивый. Ты сама его через минуту увидишь, но сначала помоги мне.

– Что нужно? – сосредоточилась она.

– Принеси на подносе кувшин с компотом. Он есть в холодильнике, а ещё стаканы и что-нибудь пожевать: печенье, мармелад, что хочешь. А я пока пойду развлекать гостя.

Журналиста я застала за разглядыванием картины. Или, вернее сказать, фотографии. Мы нашли её в одной из местных лавок, и я очень удивилась, обнаружив в этом мире фотоискусство. Джули предупредила меня тогда, что такие "картины" стоят дешевле творения художника, а потому их часто покупают те, у кого с деньгами не очень. Но мне было на это наплевать. Я всегда была за то, чтобы выбирать то, что по настоящему нравится, а не то, что дорого. В тот день я приобрела несколько таких фотографий в неприметных тонких рамках и одну из них я повесила в гостиной. Она была простой. Огромное поле, усыпанное красным маками, а вдалеке солнце одной своей половинкой уже скрылось за горизонтом, а второй ещё светило по сторонам, создавая потрясающий нежно-розовый закат.

– Надеюсь, вы не заскучали, пока меня ждали?

– Нет. Я просто думал о том, куда вы дели свои картины. Неужели выбросили?

– Что-то продала, что-то лежит в кладовке, – подойдя к журналисту, я встала рядом с ним и тоже обратила свой взор на поле. – Выбросить рука не поднимается. Стоят дорого. Но и у себя их вешать не буду. Вкус у тёти был ужасным.

– Вы меня не поняли. Я имел ввиду картины, написанные вами.

По спине пробежался холодок.

– Вы знаете, что я рисовала?

– Почему в прошедшем времени?

– Это такая профессиональная привычка уходить от ответа, отвечая вопросом на вопрос?

– Но я первый вас спросил, – повернувшись ко мне, миролюбиво улыбнулся он.

– После смерти родителей, я уехала в пансионат. А куда их дела тётя, я не знаю. Могла и выбросить.

Своими словами я потушила радость в глазах журналиста.

– Соболезную вашей утрате, – искренне посочувствовал он.

– Спасибо. Так откуда вам известно о моём умении?

– А вы меня не помните? – уточнил он.

– Не-е-ет, – напряглась я.

– Мы однажды встречались с вами. Лет пять назад, – видя, что в моих глазах нет ни намёка на узнавание, журналист продолжил. – Я тогда был только начинающим журналистом и занимался расследованием своего первого дела о пропаже плитки со склада дорожного департамента. А закупали они её как раз у вашего отца. Мне нужно было проконсультироваться с ним о количестве, размере, весе, рисунке этой самой плитки, а ваш отец почему-то решил встретиться со мной дома, а не на заводе. И пока мы обсуждали дела в его кабинете, я увидел вас через окно. Вы стояли во дворе и рисовали букет сирени. Ваш увлечённый образ обворожил меня, и я захотел познакомиться. После встречи с вашим отцом, решил не упускать возможность и вышел во двор, – неосознанно (как я и думала) зачесав назад пару локонов, упавших на его лоб (просто прелесть), господин Хвостатый ухмыльнулся. – Вы тогда были тихоней. Испугались меня.

– Простите, сударь, но всё то, что было со мной до смерти родителей, сильно притупилось в моих воспоминаниях. К тому же, если честно, у меня плохая память на лица, – выкрутилась я.

– Я совсем не в обиде. Это и правда было давно.

В комнату вошла Джули с подносом, и я воспользовалась случаем переключить внимание мужчины.

– Господин Хвостатый, позвольте представить вам госпожу Трежр. Она моя близкая подруга и пособница в раскрытии преступного сговора в пансионате.

– Позвольте я вам помогу, сударыня.

Журналист взмахнул рукой, и поднос аккуратно выскользнул из рук Джули и опустился на центральный столик.

– Спасибо.

– Извините, что так просто угощаем вас, но без Агнес мы не можем нагреть воду для чая.

– Всё в порядке. Я с удовольствием выпью компот.

Продегустировав песочное печенье и вафли, запив все это ягодным компотом, мы вернулись к нашей беседе.

– Госпожа Жардар, я бы хотел взять у вас интервью.

– Зачем? Хотите написать статью?

– А вы против?

– Не знаю, – честно ответила я. – Не могу понять, какими для меня будут последствия.