Текст книги "Дочь Императора. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Дарья Еремина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Пообещай, что с тобой ничего не случится. – Подняла я голову. Отец все же улыбнулся.

– Однажды давно, когда ты была совсем маленькой девочкой и, возможно, делала свои первые шаги… – Проговорил тихо. – Один необыкновенно сильный ланит, уходя, оставил мне маленький подарок. Он отнял у меня часть жизни, часть сердца, часть меня самого. А взамен оставил надежду и то, что сохранило мне жизнь. И я не собираюсь умирать до тех пор, пока не верну то, что обещал себе в тот день.

Кивнув, я прикрыла глаза. Не важно, что это. Главное, чтобы ты цел и рядом. Когда я подняла взгляд, его глаза были закрыты. Дыхание было глубоким и спокойным. Пальцы чуть шевелились, лаская мою ладонь. Я поняла, что он устал. Просто устал.

– Позволь мне остаться здесь. – Я поднялась, подходя к спинке кресла. Он кивнул, открыв глаза и вздыхая. Закусив губы, я тихо вышла.

Прислонившись к стене в коридоре, я не смогла сдержать слез. Все будет хорошо. Обязательно.

Увидев вышедшего из обеденной залы Инфора, я вытерла щеки. Маг зашел в библиотеку, тихо прикрыв за собой дверь. Я же пошла в зал.

– С ним же все будет хорошо? – Спросила Сашу, стоявшего у окна. Больше здесь никого не было.

– Медик сказал, что Андрес восстанавливается со скоростью ланита. Другой человек на его месте просто бы не выжил.

Я кивнула благодарно.

– Он позволил мне остаться здесь…

Саша улыбнулся, будто я сказала какую-то глупость. Через пару минут в коридоре послышался мягкий щелчок закрывающейся двери. Я вышла из залы. Инфор стоял у двери, ожидая пока я выйду.

– Андрес освободил тебя от охранника в моем лице. – Кивнул, разворачиваясь в сторону лестницы.

– Инфор. – Выдохнула я, делая шаг к магу, направившемуся к комнате с порталом. – Спасибо…

Неужели я могла кому-то настолько опротиветь?.. Ты же как родной мне стал, несмотря на всю твою злость и нелюдимость.

– Инфор! – Я прибавила шагу. Хотелось пожать его пальцы на прощание, обнять.

Резко обернувшись, маг выставил ладони вперед, не позволяя приблизиться. Взгляд был привычно острым и злым. В сумраке коридора он казался нечеловеческим. Губы скривились. Я замерла, хмурясь от обиды и подступающих слез.

– Ты мне так и не доверяешь…

Опустив ладони, он выпрямился.

– Доверяю. Больше чем себе… – Он развернулся, продолжая путь к комнате с порталом. – Прощай.

Я смотрела на удаляющуюся спину и закрывшуюся дверь, не понимая.

– Очень теплое прощание, ничего не скажешь. – Усмехнулся Саша, возвращаясь в залу. – Причем тут доверие? При предыдущих объятиях ты исправно била его коленом в пах?

Я усмехнулась. Дед же улыбался светло, будто успокоившись после долгих переживаний. Присев на стул, я уткнулась щекой в кулак. Так пусто стало без мага.

– У него свое определение друга. Инфор считает, что можно понять друг ли тебе человек, лишь правильно ответив на три вопроса. Первый: можешь ли ты довериться человеку. Второй: доверяет ли он в той же мере тебе…

– Можно тебя покормить? На тебя смотреть жалко, Дайан. – Поморщился дед.

Я засмеялась, кивая. Дед направился в смежную со столовой кухоньку.

– Ну, дальше?

– Что дальше? – Обернулась я.

– Ты про определение друзей мага говорила. Какой третий вопрос? – Крикнул из кухни.

Я обернулась на деда озадаченно. Поднялась, закусывая губы. Вышла из-за стола. Дед выглянул из-за косяка, ожидающе. Не может быть…

Выйдя из залы, пошла к комнате с порталом. Зашла, оглядываясь, будто он все еще мог стоять здесь. Села на металлическое основание, светящееся голубоватым светом сквозь прорези. И тихо заплакала.

Я зашла к отцу еще пару раз до вечера. Марго просила дать ему как можно больше покоя, но не запрещала заходить. Бродя по дому, я наталкивалась на незнакомых людей. Человек шесть здесь находились постоянно: псионики, рейнджеры и маги. Только Ирона я знала в лицо. Вечером один рейнджер перенес отца в спальню. Украдкой наблюдая, я так и не поняла, сможет ли он ходить.

– Сможет. – Послышалось сзади. Я вздрогнула, оборачиваясь. Марго наблюдала за мной с верхнего пролета. – Это в дом. Это в раскопки. Они помечены.

Она протянула кулак, и я увидела сверкнувшие в неверном свете кристаллики.

– Пойдем, покажу твою комнату.

Я поднялась за женщиной. Она казалась еще более холодной и непробиваемой, чем при первой встрече. Голос вибрировал, как натянутая струна. Она будто высохла за этот месяц, став еще меньше.

Остановившись на пороге, Марго кивнула. Небольшая комнатка, предназначенная для временных гостей, приняла меня теплом и уютом. Обернувшись поблагодарить женщину, я столкнулась с пустым коридором. Спрятав кристалл в карман, спустилась. Зашла в спальню отца, где провела ночь полтора месяца назад. Здесь было все так же прохладно. Отец спал. Пожав его прохладные пальцы, я вышла и достала кристалл в раскопки. Нис прыгнула мне на плечо. Я удивленно вспомнила о ней. Померещилось, что она собралась с пола. А все время до этого момента таилась незаметной тенью, скрываясь от взглядов.

Центральная палатка привычно светилась в темноте. Я пошла к нашему домику.

– Мама. – Позвала, заходя и направляясь к лестнице.

– Как отец?

– Уверяют, что поправится. Он слаб. Необыкновенно слаб.

Мама вздохнула. Тетя заглянула мне за спину.

– Он ушел. Я одна.

По неловкому молчанию, я поняла, что они знали.

– Как вы могли? – Опустилась я на кровать, отворачивая лицо. – Почему вы молчали?

– Дайан, иногда твоя способность не замечать очевидное бывает полезной даже любящим тебя людям. – Усмехнулась тетка. – Что изменилось бы, знай ты?

– Ну… Была бы внимательнее. Хотя бы к словам.

– О да! Твоя внимательность и жалость, конечно, сделали бы пребывание его рядом с тобой намного легче!

Опустив голову, я прикоснулась к лицу.

– Не вини себя ни в чем. – Мама села рядом, кладя руку на плечо. – Ты все равно ничего не могла изменить. И облегчить его нахождение рядом вряд ли смогла бы.

– Мне было бы… Я…

– Хватит, Дайан. – Оборвала тетка. – Ты можешь ответить на его чувства?

Дернув головой, я поднялась.

– Я останусь в доме отца, если ты не против.

– Я только за. – Поцеловала меня мама, вздыхая.

Выйдя на улицу, я пошла в город. Села на теплый бордюр фонтана в форме дерева. Нис бесшумно легла в ногах.

Не могу я ответить… Ничего я не могу и не смогу никогда. Но почему тогда так гадко теперь? Почему так щемит сердце?

Когда я оказалась в комнате с порталом, жесткий взгляд снова обездвижил и бесцеремонно пробежался по поверхности сознания. Почувствовав свободу через несколько мгновений, я вышла в коридор. Поднялась в отведенную мне комнату и забралась под одеяло, раздевшись. Стараясь ни о чем не думать, закрыла глаза. Все пройдет…

Через несколько дней я потеряла покой, не предполагая, куда деть себя в доме. Еще пару месяцев назад я бы радовалась тому, что никто более не удерживает меня от свободных гуляний по раскопкам. Теперь же, проходя в город, я понимала, что ничего мне здесь не нужно. И без Инфора скучно и тоскливо ходить даже там, куда раньше не успела дойти. Вспомнив о кольце с картой, я отдала его отцу. Зайдя вечером в его комнату, я замерла, наблюдая. Он сидел на кровати, прокручивая комментарии Инфора снова и снова. А потом поднял на меня странный, неописуемый взгляд.

– Позови отца…

Я стремительно вышла, ища по комнатам Сашу. Он стоял на балконе наверху, дыша свежим воздухом. Вокруг дома чуть мерцал такой же, как и вокруг раскопок щит. Удивленно вскинув брови, дед пошел вниз. Отец запустил комментарии Инфора заново. Впервые я услышала обозначения всех одиннадцати цветов от начала и до конца. С минуту они оба молчали, смотря на замершую над ладонью отца иллюзию. Я кусала губы, не понимая заминки.

– Поехали.

– С ума сошел? Ты еле на ногах стоишь! Если вообще стоишь…

– Поехали…

Подтверждая свои слова, отец спустил ноги с кровати. Я подскочила к нему, кладя руки на плечи. Куда ты собрался в таком состоянии? Качая головой, я пыталась его удержать. Положив ладонь на мою руку, отец грустно улыбнулся.

– Андрес… – Зашла в комнату Марго. Обернувшись к матери, он замер. – Потерпи хотя бы пару недель. Оно никуда от тебя не убежит.

Я стояла, совершенно не понимая, что происходит, и боялась убрать руки от отцовских плеч. Сдавшись, он откинулся на подушку и вздохнул. Подойдя, Александр протянул руку. Усмехнувшись, отец вложил в раскрытую ладонь колечко.

Саша вышел и направился в свою библиотеку.

– Куда он собрался? – Спросила я, прикрывая за собой дверь.

Дед положил кольцо на столик и сказал: «Мир». Указал на оранжевую отметку Инфора и запустил комментарий. «Оранжевый, – сказал спокойный голос мага. – Какие-то белые деревья, судя по всему порталы».

– И? – Не поняла я.

– Андрес это дерево… – Саша крутил глобус, ища еще хотя бы одну оранжевую метку. Не найдя, поднял взгляд. – С пятнадцати лет ищет.

– И что это за дерево? Зачем оно ему?

– Думаю, он надеется, что оно приведет его к Хранителю знаний. Самому древнему ланиту на земле.

– Они же ушли. – Тряхнула я головой.

– Все, кроме этого… – Кивнул дед на оранжевую метку.

– Зачем ему этот древний ланит, кроме как поболтать за чашечкой чая? – Я присела на диван, подбирая ноги. Саша сел в кресло.

– Я могу только предполагать. Если хочешь знать точно, спроси у Андреса. – Вздохнул он, потирая подбородок. – Надо же… А откуда эти метки?

– Из раскопок.

Налив вина себе и мне, дед рассказывал о своих ежегодных поездках в раскопки в качестве видока. Поведал о находках, которые могли увидеть лишь единицы. Мы болтали до глубокой ночи.

Я спрашивала об отце, сможет ли он встать через пару недель. Саша лишь передал слова медика о том, что на Андресе заживает все как на ланите. Более полумесяца он был без сознания, переломанный и не оставляющий надежд на быстрое выздоровление. А через месяц уже пытается встать… Саша лишь усмехался, не понимая, но как всегда что-то предполагая. На все у деда было свое мнение, свои догадки. И он грустно молчал о них, отпивая из бокала, играющего отблесками огня. Какой же необыкновенно теплый он был, тонкий и прочный. Как прут, который можно гнуть, но не сломать. И всегда он возвращался туда, с чего начал, никогда не теряя мысли.

Наутро я обнаружила за завтраком и отца и Кларисс. Полукровка тоже изменилась, будто на ней жизнь потопталась не слабее, чем по всем нам. Хотя, вспомнила я: Ройс…

Парень так и не объявился, сводя ее с ума. Отец не хотел слышать о нем, обрывая Кларисс. Причин такому поведению она не находила, считая, что Андрес обижен на парня из-за его побега с севера. Не опровергая и не подтверждая эту версию, отец просто молчал. И я молчала вместе с ним.

Методично и монотонно либо Кларисс, либо Ксю Киз рассказывали о произошедших за сутки событиях в Объединенных землях. Слушая потрясающие полнотой и детальностью доклады, я сглатывала слезы и унимала дрожь в руках. Все это происходило после завтрака. Марго и Саша слушали женщин так же внимательно, как и отец. Потом были предложения, решения, общение с иллюзиями глав Гильдий, руководителей направлений или военных лидеров… Я не знала этих лиц, лишь предполагая их места. Увидев иллюзию Инфора через несколько дней после того, как отец начал завтракать в зале, я вздрогнула. Мы с Сашей стояли у окна, наблюдая за происходящим. Он предпочитал не вмешиваться, в отличие от Марго. Инфор не мог увидеть нас, но я все равно почувствовала укол совести и жалость. Слушая его, я понимала, что маг, наконец, оказался на своем месте. Он говорил о движении дозаранцев и предлагал отбить Милоран. Голос взрывался яростными нотами. Уверена, глаза его сверкали на Андреса и Кларисс так, как я никогда не видела. Полукровка соглашалась с ним. Андрес медлил, раздумывая. Инфор же приводил все новые и новые сведения и планы. Похоже, он нашел для себя некую безумную сладость в этой войне. И если это могло сделать его хоть немного счастливее, я была рада за него. Хотя, слушать о ежедневных потерях было невыносимо.

Из дома меня молча и непререкаемо не выпускали. Я могла перемещаться свободно под одним из щитов: в раскопках или на территории особняка. На выбор: зима или лето, отец или мать. И приходилось смириться ввиду того, что мнение мое интересно никому не было…

Через две недели отец вышел к завтраку в темно-синем балахоне. По выражению лица можно было понять, что ничто его остановить не в силах. Марго смиренно кивнула. Быстро поев, он посмотрел на отца и на меня. Я облегченно вздохнула, понимая, что он собирается взять меня с собой.

Через полчаса в комнате с порталом стало тесно. Кроме нас троих, здесь стоял Ирон, два псионика и два рейнджера. Осмотрев всех нас, отец сказал направление: Воронка. Там был лишь один рабочий портал у старой экспедиции. Люди начали исчезать, выбирая точку назначения и растворяясь в голубоватых лучах, бьющих снизу. Через несколько минут я вдохнула холодный мягкий воздух первых дней весны. Растопив снег, заваливший выход из навеса, Ирон быстрыми ловкими движениями расправлял и скреплял пластины платформы. На таких же, разве что побольше, должны были перемещались два месяца назад гильдийцы из раскопок в Баэндар. Через четверть часа мы уже были готовы лететь куда-то влево по кромке воронки, как показывала рыжая отметка Инфора на иллюзорном глобусе.

Забравшись на платформу, я подалась назад под порывом ветра. Тут же появился щит, стало теплее. Отец обнял меня за плечи.

– Откуда у тебя этот балахон?

– Инфора.

– Раздела моего бедного друга. – Рассмеялся он.

Я закусила губу, прижимаясь к нему. Саша чуть впереди смотрел по сторонам, поглядывая на расправившуюся в плоскость карту. Желтенькая окружность, отображающая место положения кольца потихоньку двигалась к рыжей отметке мага. Я не предполагала чего ждать впереди. Разве могло быть что-то важнее, чем стоявший на ногах отец?

Через полчаса захотелось уже сесть куда-нибудь. Как отец держался на ногах, я вообще не предполагала. Переминаясь с ноги на ногу, я посматривала на спокойно смотрящих по сторонам псиоников впереди и рейнджеров сзади. Испарив под ногами натекшую с сапог воду, я села на плиту. Усмехнувшись, отец последовал моему примеру.

Еще через часа полтора Саша обернулся и сказал: «На месте». Мы с отцом поднялись. Дед сидел на краю платформы, свесив ноги вниз. Все молча уставились на зеленый круг лета посреди зимы. Влетев в круг, мы остановились, аккуратно спускаясь. Спрыгнув на траву, Саша засмеялся.

– Ты нашел его! – Развел руки в стороны, оборачиваясь к Андресу.

– Ты что-нибудь видишь? – Спросила я отца, спрыгивая на траву.

– Оно невидимое, Дайан. – Обернулся он с улыбкой.

Мы шли к центру круглой поляны за Сашей. Псионики остались у платформы. Рейнджеры держались по сторонам. Когда Саша остановился, мы остановились за ним.

– Давайте лапки и прикрывайте глазки… – Проговорил тихо дед, постоянно задирая голову. – Ты знаешь, ветви действительно на ласты похожи…

Я протянула руку, закрывая глаза. Это как иллюзорная стенка. Поведет тот, кто видит, что это не стенка. Правда… С видоками мне ходить еще не приходилось.

– Оно большое? – Уточнила я на всякий случай.

– Очень. В обхвате как баобаб. А посередине дупло не очень надежного вида…

– Что такое баобаб? – Спросила я.

– Дерево… – Вздохнул дед и медленно пошел вперед.

Было страшно. Страшнее, чем при мысли о не креациновых порталах отца. В животе нервозно заворочались внутренности. Хотелось открыть глаза. А лучше подождать снаружи, пока они исследуют содержимое этого баобаба. Через несколько шагов почувствовалось давление и удушливое, влажное, тошнотворное дуновение незнакомой энергии. Я открыла глаза, не сдержавшись. Обычные порталы переносили не так гадко. Вокруг было темно. Влага и духота остались, слышалась капель. Удивленно цокнув языком, отец высветил пространство желтым солнышком в распахнутой ладони. Осмотревшись, я сдвинула брови и посмотрела на деда: где это мы?

– Что ты на меня так смотришь? Не я нас сюда затащил… – Улыбнулся Саша, идя вперед. Андрес засмеялся, притрагиваясь к стене и оглядываясь в обратную сторону.

– Почему в эту сторону? – Спросил он деда.

Пожав плечами, Саша не ответил.

Мы шли по тоннелю в пару метров шириной. До потолка свет не дотягивался. Стены были влажными. Пахло совсем не аппетитно. Было душно. Но буквально через пару минут атмосфера начала меняться. Стены расширились, стало значительно суше, воздух разительно, будто после пересечения невидимой черты – изменился. Внезапно оборвавшись, тоннель сменился пещерой… Хотя вряд ли можно было утверждать, что пространство без стен и потолка точно являлось пещерой. Возможно, мы вышли на поверхность… Но здесь было темно.

В голове пронеслась улыбка и задорный, мгновенный взгляд зеленых глаз. Впереди эхо разнесло звонкий смех. Мы замерли. Андрес пошел вперед, подбрасывая шар вверх. Тут же разгораясь, словно маленькое солнце, сфера зависла в нескольких метрах от пола. Я слышала шепот в мыслях, вокруг. Мягкий, насмешливый шепот, полный силы, печали и радости одновременно.

– Андрес! – Послышалось впереди. Я сглотнула, проходя вперед. Ее голос миллионами отзвуков пронесся вокруг, застревая в волосах и ресницах, заставляя моргать. Сердце заколотилось сильнее, пока я делала неуверенные шаги вперед. Над головой развернулось глубокое, непререкаемое небо. Сфера отца стала Солнцем. Капель превратилась в шум далекого водопада. Я видела его вдали справа. Под ногами мягко заскрипели деревянные доски. Озираясь по сторонам, я не верила глазам. Засмеялась, смахивая накатывающие слезами эмоции. Узкие мостки вели в маленькую беседку. Гладь воды была недвижима и зеркальна. В ней плескались стайки рыбок.

Голос ее переливался, становясь все ближе. А в мыслях непрерывной чередой лился шепот Бездны. Но слов понять было невозможно. Войдя под крышу беседки, я замерла, онемев. На деревянной лавочке, будто на мягчайшем диване, полулежала роскошная женщина. Первым инстинктивным желанием было приблизится к ней, дотронуться, проверить не мираж ли она. Хотелось просто оказаться у ее ног, побыть рядом, вдохнуть тот же воздух, что и она. Жизненно необходимо было почувствовать на себе ее взгляд. Ощутить улыбку…

Но я замерла, не смея приблизиться, лишь смотря на ее прикрытые глаза, медные локоны, спадающие на грудь. Ловя звуки, выдыхаемые из мягких влажных губ.

– … можешь. – Узнала я голос отца, сидевшего возле нее на полу.

– … для этого? – Выдохнула она улыбку. Показались белые насмешливые зубки.

Я прислонилась щекой к гладкому дереву балки. Они говорили, будто старые друзья. А мне казалось, что она сошла из какого-то другого, недоступного людям бытия. Таких женщин существовать в нашем мире не могло. Возможно когда-то… но не сейчас. Хранительница не помещалась в мои понятия человеческого существа, красоты, мощи, власти. Я не знала подобных ей.

– Да. – Кивнул отец твердо и поднялся.

Женщина вздохнула, подавая ему ладонь. Я понимала, что несоизмеримо большая часть их общения происходила без слов. Слова лишь подтверждали мысли, как дыхание – подтверждало жизнь. Шепот в голове утих, когда подол ее изумрудного платья коснулся пола. Сделав несколько шагов, она развернулась кивая. Взгляд светло-зеленых кошачьих глаз скользнул по мне и Саше. Небо померкло, солнце упало на черный пол пещеры. Воздух заклубился белым туманом, обозначая новые грани реальности. Мы с дедом оказались за ними, Андрес же наблюдал за медноволосой Хранительницей знаний с немым вызовом и надеждой.

– Я заберу все до капли, учти. – Лился голос, отражаясь от туманных стен.

– Наплевать. – Отвечал отец. – Открывай, если можешь.

Она засмеялась агрессивно и сладко. Захотелось убежать от этого смеха. Я сделала несколько шагов назад, упираясь в плечо деда. Обернувшись, нахмурилась еще больше. В душе росла тревога. Глаза Саши блестели, наполненные слезами боли, надежды, восхищения… чего-то еще.

– Могу.

Закрыв глаза, женщина прижала руки к груди. Я подняла голову, улавливая нарастающий вой ветра, превращающийся в оглушающий гул. Прикрыла уши, жмурясь от страха. Выдохнув, когда звук оборвался, взглянула на женщину и отца. Он стоял на коленях, без сил склонив голову. Она же… Я застонала, подходя. Саша удержал. Казалось, пальцы ее высасывают из отца саму жизнь. Силу, державшую на ногах и позволявшую идти вперед.

– Скажу что ты… сама решит.

Я чувствовала, как по щекам текут слезы, ноги подгибались. Что ты делаешь, отец?

Минуты потекли бесконечно долгими ударами сердца. Я слышала, как слезы капают на каменный пол. Смотрела на отца, без сил ожидавшего чего-то. Женщина уронила руки и отошла на шаг, отворачиваясь. Я сглотнула, когда туман собрался в десятке шагов от них, уплотнившись до белого вытянутого кольца.

– Андрес?

Я перестала дышать…

Когда отец поднял лицо, показалось, вся жизнь отразилась во вспыхнувших надеждой глазах. Он сидел и смотрел на ангела, каких не могло пригрезиться и в мечтах. Такого, о каких рассказывала мама в детстве. Совершенную, маленькую, удивленную…

– Андрес…

Рванувшись к отцу, она раскинула руки, падая в его объятья. Из груди ее вырвались рыдания. Она целовала его лицо, руки, губы. Смеялась, обнимая, и снова рыдала, не веря.

Обернувшись к Саше, я задала немой вопрос. Он разнесся по пещере, будто я кричала. Целесс… Смеялся воздух голосом хранительницы. Эхо, отражало этот звенящий звук тысячей «сс».

– Я не могу больше… – Сказала хранительница тихо и устало. – Возвращайся сейчас или оставайся навсегда.

Целесс обернулась к ней и покачала головой. Спрятала лицо на папиной груди, боясь оторваться от него. Он плакал, прижимая ее к себе. Я отвернулась, не смея смотреть. До слуха доносились лишь их слезы и поцелуи.

Не может быть…

Не знаю, сколько времени прошло после того, как рассеялся последний туманный лоскуток. Солнце на каменном полу тихо шипело, освещая небольшой круг вокруг себя. На грани его света сидел отец и женщина, которую он любил всю жизнь и, наконец, вернул. Что пришлось отдать за это, я не знаю. Возможно, это был тот подарок, упомянутый в день, когда Марго позволила навестить его. Сила, сохранившая ему жизнь.

Тяжело поднявшись, отец обернулся к нам с дедом. Я не верила своим глазам, не смея оторвать взгляда от Целесс. Я бы сама отдала жизнь, чтобы вернуть ее отцу. Если бы только попросил. Ради жизни этого существа на нашей земле можно отдать больше, чем жизнь. Я поняла всю грусть и неподъемную тоску, сыплющуюся сухой землей сквозь его пальцы у Воронки. Понимала все, что не способна была понять до этого дня. И воочию видела, какие они – ушедшая раса совершенных людей.

Целесс улыбалась, рассматривая меня и деда, не решаясь отойти хоть на шаг от отца. Тоненькая, свежая, источающая саму жизнь и любовь, она читала нас как открытые книги. Спокойно, деликатно и добро, будто все мы были сотворены ей самой. Когда ее ладонь выскользнула из пальцев отца, он выдохнул как от удара. Обняв Сашу, женщина расцеловала его в обе щеки. Дед снова тихо зарыдал, так и не произнеся ни слова. Улыбнувшись мне, она вернулась к отцу и подняла голову: пойдем? Он кивнул, прикрывая глаза. Потом посмотрел на нас с дедом и поманил к себе. Спустя мгновение я обернулась на отца уже в коридоре его дома. Целесс была впереди, все такая же молчаливая и необыкновенная. Оставив нас, отец пошел к женщине: быстро, стремительно. Подхватил на руки, кружа и целуя. А потом они исчезли.

Я облокотилась о стену, не веря в произошедшее. В доме было тихо с минуту. Потом наверху раздался грохот, и несколько пар ног побежало вниз. Я удивленно улыбнулась, оборачиваясь к деду. Он смеялся. Был ли в жизни отца день более счастливый, чем этот, я не знала. Но то, что я наблюдала в обители Хранительницы, забыть было невозможно.