Текст книги "След орла (СИ)"

Автор книги: Дарья Сойфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Мокрыми от холодного пота руками она схватила зарядку, снимок и побежала в спасительные стены своей спальни. Набрала Брин.

– Я уже думала, ты не позвонишь! – воскликнула исландка. – Тут такое… Я должна тебе рассказать…

– Мисс Ревюрсдоттир, мы вам не мешаем? – раздался в трубке голос профессора Фалька.

– Простите, это очень срочно, я буквально на пять минут!

Что-то зашуршало, стукнуло, потом до Мары донеслись торопливые шаги и хлопок дверью.

– Все, я на месте…

– Брин, я проверяла лодку дяди Альберта, она пуста. Но сегодня я нашла фотографию… Кажется, там он с братом и племянником, но их лица выжжены.

– Ожоги?! – ужаснулась исландка.

– Нет. Выжгли сам снимок. Видимо, дядя Альберт их сильно не любит!

– В том-то и дело! Слушай, – Брин, судя по всему, прикрыла трубку рукой. – Я вчера перечитывала первое издание твоего отца… Там было сказано, что критерии отбора доноров для планируемого эксперимента вывел некто А.А. Эдлунд. Но! Они оба А.А., понимаешь? Твоего деда звали Ансгар Арвик Эдлунд, а его брата – Альберт Арвик… В общем, можно запутаться. Чтобы выяснить точно, мне пришлось повозиться. Сначала я пошла к миссис Крианян, но в библиотеке ничего не нашлось. Только пару фотографий в архивах. Об эксперименте – ничего. Тогда мне пришлось проникнуть в лабораторию.

– Тебе… Что? Но как?

– По вентиляции. Смеартон лабораторией не пользуется, сигнализацию отключил. Да он и сам, видимо, хорошенько там все обыскал.

– Ты перевоплощалась в песца?

– Нет. Он слишком крупный. Пришлось освоить крысу… Я пару раз пробовала на тренировке… В общем, главное – я туда попала. И знаешь, что?

– Что?

– Об эксперименте Эдлунд не оставил ничего. Зато я нашла его старые дневники. Почерк у него корявый, но я смогла прочитать, что именно дядя Альберт первым предположил, будто рождение перевертышей зависит только от генетики. У него были какие-то теории еще давно, твой отец был тогда студентом.

– Думаешь, отец украл его идею? И дядя Альберт обиделся?

– По-моему, звучит логично. Но что еще важнее, я нашла статью в том орнитологическом вестнике. Помнишь, который засек появление орла в национальном парке Терра-Нова?

– Из дела о похищении?! Его-то ты как раздобыла? Это закрытая информация!

– Мара, я же говорю: статья в орнитологическом вестнике. Она в интернете в свободном доступе. Так вот, я попыталась выяснить, откуда фото. Кто фотограф. Подпись А. Бертсон!

– И?

– Я думаю, это его псевдоним! Я поискала, таких орнитологов нет! Зато фотографий дикой природы полно…

– Постой-ка! – Мара выглянула в окно и убедилась, что «Большой Ингрид» нет на пристани. – Сейчас посмотрю… Он говорил мне, что был орнитологом…

С опаской ступая на пол, будто он начинен минами, Мара вернулась в комнату дяди Альберта и выдвинула нижний ящик. Там, среди остальных документов и грамот, нашлась и докторская степень по орнитологии.

– Так вот, в чем дело… – девочка вертела в руках бумагу. – Он в этом разбирается…

– Он знал, что тотем твоего отца не встречается в этой местности! – догадалась Брин. – И нарочно сделал фотографию. Я не понимаю пока, как именно он следил за племянником, но у нас есть и мотив, и возможность…

– Погоди, – Мара лихорадочно потерла висок, будто это помогло бы ей соображать быстрее. – Но ведь «Большая Ингрид» пуста! Я бы не упустила трех девушек!

– Значит, он держит их где-то еще. Где он сейчас?

– Вышел в море. Говорит, что фотографирует и ловит рыбу, но насчет рыбы он точно наврал.

– Тем более! Он, видимо, плавает туда, где держит их. Проверь, что у него есть в аптечке.

Мара дернула на себя верхний ящик: пузырьки, склянки…

– Я не понимаю! – ее голос дрожал. – Не знаю, что искать!

– Называй все, что видишь.

– Аспирин, кодеин, какой-то леонорус кардиака… А, вот, мелатонин. Я помню, это же снотворное, которое сильно действует на перевертышей? Это его Вукович покупала в прошлом году?

– Точно! Читай дозировку.

– Так, где тут... Не вижу… Оранжевый пузырек, прозрачный. Мелатонинум, а, вот пять…

– Оранжевый пузырек?! – разволновалась Брин. – Такой цилиндрический?

– Ну да… С белой крышкой.

– Это американская упаковка! Они в аптеках фасуют… О, Мара! Кажется, мы нашли что-то очень важное! Там должен быть адрес! И дата! Черт… Ты вертишь его в руках?

– Да…

– Срочно возьми пакетом. Перчаткой… Ты не должна была стереть все его отпечатки!

– Ну, взяла… Так, дата: пятое декабря…

– Декабря? – Брин разочарованно выдохнула. – Ты уверена?

– Так и написано: пять дробь двенадцать… Этого года…

– Мара! – взвизгнула исландка. – Это же Америка! У них даты наоборот! Это двенадцатое мая! За день до исчезновения первой жертвы. А адрес?

– Эн джей…

– Нью-Джерси! – Брин почти перешла на ультразвук. –  Дай угадаю, дальше «Лонг Бранч»?

– Да. Сорок восемь, Элберон Авеню.

– Мара, это оно! Это доказательство! Ты должна спрятать его и немедленно показать Вукович! Пока она не подставила себя под удар…

– Вукович нет второй день, – мрачно проговорила Мара, закрывая ящик. – Я здесь одна.

– Дай хотя бы свои координаты!

– Как?! Я понятия не имею, как называется это место. Аэропорт Сисимут, а от него на вертолете на север, кажется… И то я могу ошибаться. Этого поселка на карте нет. Следующий только через пятьдесят с лишним километров… – Мара вернулась в свою спальню и достала из чемодана карту. – Туда мне Вукович запретила летать. Сейчас скажу… Игни… Нет, И-ги-ни-ар-фик. Игиниарфик.

– Мара, у тебя же спутниковый телефон! Вышли мне координаты!

– И что ты сделаешь? Скажешь агенту Джонсон? Или Линкс? Или Смеартону?

– Тогда попытайся сбежать. Бери улику, перевоплощайся и лети в крупный город.

– В Нуук?.. А если мне лететь к Сэму? Здесь около четырехсот километров. В принципе я должна выдержать…

– Даже не вздумай! – Брин фыркнула. – Ты заблудишься над открытым морем… И уронишь улику… Нет, в сторону моря двигаться нельзя.

– А если связаться с отцом Джо? Он же из полиции? У него, наверное, есть связи? Если Вукович так и не появится…

– С Джо все плохо… – перебила Мару исландка внезапно севшим голосом.

– В смысле?!

– Его уже два дня не было видно. Я спрашивала, но мне говорят, что у них специальные тренировки. В домик никого не пускают. Я пыталась пролезть туда в шкуре крысы, но чуть не попалась. Он странный… Разговаривает вяло, заторможено… Я боюсь за него, Мара. Скорее бы вернулся твой отец и прекратил эти занятия! Он всегда ругал Джо за слишком глубокое погружение в тотем… Как бы они ему не навредили…

– Ладно, я поняла. Я вышлю тебе координаты, но ради Бога, не высовывайся. Не вздумай идти к Смеартону или к кому-то из Совета. У меня есть время. Альберт пока ни о чем не подозревает, и я не могу оставить его здесь с этими девушками. Если он поймет, что ему грозит опасность, он их просто прикончит.

– Но если он прикончит тебя?! – прошептала Брин.

– Не прикончит, – и Мара сбросила звонок, чтобы исландка не успела напугать ее еще сильнее.

И без того было жутко.

Девочка проверила, чтобы после нее в комнате дяди Альберта не осталось никаких следов, оглядела комод, положила на место жуткую выжженную фотографию. И перевоплотилась.

Ворон уже ждал ее на вчерашнем месте. На склоне, где они наблюдали за «Большой Ингрид». Теперь же лодка белела бумажным корабликом дальше, между длинных безлюдных островков. Мара посмотрела долгим взглядом в глаза Имагми, сокрытого под черными перьями, и, коротко махнув крылом в сторону лодки, направилась туда.

Они летели низко, петляли, стараясь слиться с бурыми склонами гор и не привлекать внимания. Издалека наблюдали за передвижениями судна, пока оно не пристало к берегу по другую сторону горы. Мара опустилась на камень и замерла, чтобы старик, если он перевоплотится, не заметил ни единого движения. Имагми последовал ее примеру.

Однако дядя Альберт и не думал трансформироваться. С рюкзаком за спиной он куда-то целенаправленно шагал, пока вдруг не исчез из виду. Мара подождала мгновение, другое, но старик так и не появился. Тогда она осторожно спикировала вниз к тому месту, где только что стоял Эдлунд. Там, наконец, она смогла разглядеть люк, прикрытый камуфляжной сеткой. И чуть выше краешек трубы, видимо, вентиляционной.

Мара и Имагми затаились за выступом и принялись ждать. Дядя Альберт вылез из люка лишь спустя час. Погасил большой фонарь, убрал в рюкзак и задвинул после себя щеколду. А потом, как ни в чем не бывало, вернулся на «Большую Ингрид».

Орел и ворон переглянулись. Мара боялась перевоплощаться здесь. Человек был бы слишком заметен. Поэтому когтями открыла задвижку и аккуратно слетела вниз, в темноту.

Пахло чудовищно. Немытыми телами и чем-то тухлым. А еще едкой химией вроде хлорки. Возможно, в человеческом облике Мара бы не так сильно мучилась, но орлиное обоняние заставило ее почти физически страдать.

В полумраке она не могла разглядеть ничего, отдаленно напоминающего фонарь или лампу. Свет из люка: вот все, что было ей доступно. Она попыталась пролететь чуть дальше, но задела  крылом какую-то посудину, и та с оглушительным звоном разбилась. Изо всех сил пытаясь унять бешеное трепыханье птичьего сердца, Мара собралась с силами и заставила себя двинуться вперед.

Там, у самой стены, она увидела чью-то ногу. Человеческую ногу. Различила запах, приблизилась… На полу, на каких-то старых матрасах вповалку лежали трое. Три неподвижных тела.

Глава 18. Есть нечто большее

Маре еще никогда не доводилось видеть трупы. Так близко, что можно потрогать. Она не считала себя слабонервной или слишком уж впечатлительной, но теперь крик ужаса заклокотал и замер в ее горле не находя выхода. До последнего момента весть об исчезновении девушек Мара воспринимала, как и любые другие новости. В одном уголке мира – наводнение, в другом – ураган, в третьем – кровавый политический переворот. Да, трагедия. Но такая далекая, что как-то не получается сочувствовать. Только очень умозрительно. А тут вдруг темная нора, запах, тела… И страх, который лишает возможности шевелиться. Мгновение, которое навсегда во всех подробностях врежется в память.

И все же Мара понимала, что кроме нее сделать следующий шаг некому. Имагми – наверху, караулит Альберта. А здесь только она и эти девушки. Как их зовут?.. Звали? Первую – Лиза, а остальных…

Перевоплотилась в человека. Стиснула челюсти до болезненного хруста, чтобы не потерять сознание. И чтобы не вырвало. Достаточно разбитой посуды. Поборола омерзение. Липкое, парализующее. Осторожно протянула руку и коснулась чьей-то ноги. Та была теплой и едва заметно дернулась.

Мара сдержала крик и дрожь. И чуть не застонала от облегчения. Жива! Хотя бы эта жива! Приблизилась, нащупала руку, запястье… Пульс. Есть пульс! Потом проверила вторую девушку, третью: живы! Господи! Живы!

– Лиза! – Мара затрясла одну из рук. – Вставай! Пойдем! Ну же! Или как тебя! Пойдем! Вставай же!

Но та не реагировала. Коротко всхрапнула, еще раз дернула ногой и снова перестала шевелиться. Мелатонин! Их погрузили в спячку… До самого забора яйцеклеток, наверное. Чтобы не возиться. Надо вытащить их! Но как? Они спят, и толку от них… Мара снова трансформировалась в орла. Так она хотя бы могла лучше видеть в полумраке.

Глаза привыкли, да и с густым оперением было не так холодно. Пустые пакеты от капельниц: глюкоза. Подгузники для взрослых. Растворы для уборки. Одеяла… Но аптечки никакой не видно. Но почему? Она на яхте? Или все препараты он носит с собой? Ведь не может же такого быть, чтобы каждый раз он брал мелатонин из дома?

Нужен план. Нужно подкрепление, лодка… Нельзя рисковать. Мара спешно вспорхнула вверх, вместе с Имагми они прикрыли люк и когтями вернули задвижку на место. И мягко, почти беззвучно, взмыли к склону горы.

«Большой Ингрид» пока не было видно на пристани в деревушке. Наверное, Альберт поплыл куда-то еще. Возможно, покупать лежалую рыбу, чтобы выдать ее за свой улов. И Мара смогла беспрепятственно вернуться через окно. Вернув человеческий облик и одевшись, они с Имагми для верности заперли изнутри дверь спальни,  и девочка рассказала все, что видела в яме Альберта. Слова заставляли заново переживать страшные минуты, и дрожь волнами окатывала тело, будто морской прибой.

– Ты должна немедленно улететь отсюда, – твердо сказал Имагми, взяв ее за плечи. – Где твоя опекунша?

– Не знаю, я не могу ее найти.

– Тогда лети со мной. Доберемся до Сэма, там ты будешь в безопасности. Надо только сообщить в Совет или полицию. Дальше они все сделают сами.

Больше всего Маре хотелось оказаться рядом с кем-то знакомым, близким, добрым. С Сэмом в его простом, но отчего-то уютном домике. Или на Линдхольме. В комнате Брин рядом с ее плюшевой армией. Но тела девушек стояли перед глазами немым укором.

– Я не могу, – Мара обхватила себя руками. – Если я уеду, Альберт насторожится. Попытается замести следы. Что он сделает? Убьет их? Или перевезет? Так далеко, что больше их никто не найдет?

– Ты не можешь все предусмотреть. Займись хотя бы собой. Тогда у Альберта будет три жертвы, а не четыре.

– Ты же шаман, Имагми! Ангакук или как вас там. Разве ты не должен думать о людях в первую очередь?

– И я думаю о тебе. Ты сама не понимаешь, насколько ценна твоя жизнь.

– А они?! – Мара мотнула головой. – Их трое, я – одна. И я – единственный человек, который знает, где они.

– То есть улетать ты не собираешься? – Имагми нахмурился.

– Я не могу.

– Тогда давай останемся оба. Подкараулим его и свяжем. Обезвредим. Убьем, если понадобится.

– Ты серьезно?!

– А как еще? Он – один, нас двое. И неожиданность…

Мара судорожно грызла нижнюю губу, пытаясь представить, как нападает на дядю Альберта. Что-то не срасталось… Что-то настораживало.

– А если у него есть сообщник? – сказала она, наконец. – Мы не знаем, куда он теперь поплыл. И я могла ошибиться насчет мелатонина. Вдруг они накачаны чем-то еще? Вдруг…

– Ты слишком много придумываешь. Сейчас он придет, и мы его обезвредим.

– Я не могу рисковать. Лучше вызвать Совет. Это быстро. День – максимум. Уж день я продержусь. А ты вернись к Сэму.

– И оставить тебя тут одну? – Имагми отстранился.

– У вас же есть вертолет. Как быстро он сможет сюда прилететь?

– Два-три часа, думаю… Нет, это глупость.

– Вызови пилота. Свяжись с Сэмом… Возьми телефон. Номер помнишь? Ты лучше объяснишь координаты, чем я. Нам нужны люди. Подстраховка на случай, если Совет откажется помогать. И лети навстречу, ты должен помочь им найти нас. Не теряй время!

– Но ты…

– Я всегда успею перевоплотиться и улететь! – она вцепилась в его ладонь. – Прошу тебя…

– Я уже потерял однажды твою мать.

– Имагми, я – не она! Тебе снилось, что я умираю?

– Нет.

– Значит, все нормально.

– Ты сама в это не веришь!

– Зато веришь ты, – Мара прислушалась: на улице раздался какой-то шум. – Лети быстрее! Альберт не должен тебя увидеть! Позвонишь откуда-то еще.

Имагми взглянул на нее неодобрительно, в черных глазах мелькнула тревога. Но все же он трансформировался и выпорхнул в раскрытую форточку, оставив спутниковый телефон на кровати. Мара едва успела убрать одежду в чемодан и отпереть комнату, как хлопнула входная дверь.

– Кто-нибудь дома? – раздался веселый голос дяди Альберта.

– Д-да… – Мара прочистила горло и стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони. – Я дома.

– А Мила? – старый Эдлунд заглянул к ней.

Борода забавно топорщилась, и потому вид у него был озорной и добродушный. Но девочка ощутила приступ животного страха. Ей хотелось бежать сию же секунду, однако ноги окаменели, руки не желали слушаться. Когда злодей похож на злодея, хотя бы знаешь, чего ожидать. А знать, что этот милый старикан без тени сомнения похитил трех человек и держит их в темной яме, было жутко. Он походил на клоуна из ужастиков: скрывал мстительную жестокую натуру за задорной улыбкой. Кому после этого вообще можно доверять? Неужели придется всю жизнь держаться одиночкой, как Вукович?

Мара соскребла где-то в глубине остатки самообладания и непринужденно улыбнулась дяде Альберту в ответ.

– Нет, мисс Вукович так и не появлялась.

– Жаль… – расстроился старик. – Я наловил еще рыбы. Думал, снова устроим барбекю.

– Может, все же подождем ее? А рыбу заморозим?

– Нет, тогда выйдет совсем не то. Как ты относишься к соленой рыбе? Есть у меня один секретный рецепт рассола… – Альберт подмигнул.

– Звучит чудесно! – изобразила воодушевление Мара.

Старый Эдлунд отправился на кухню, а девочка, переведя дыхание, схватила телефон и выскочила из дома. Торопливым шагом она поднималась по тропе в гору, время от времени оглядываясь. Сама не знала, кого высматривает в безмятежном пустынном поселении, которое, казалось, окутал волшебный сон из сказки про спящую красавицу. Вот только здесь не было ни принца, ни феи. Ни единого человека, готового помочь.

Забравшись повыше и для верности спрятавшись за валун, Мара снова набрала мисс Вукович. Но ее номер упорно не отвечал. Что ж, если это не экстренная ситуация, тогда что еще? Пришлось звонить Петару Вуковичу.

Его резкий голос прозвучал в трубке после третьего гудка.

– Полковник, это Тамара Корсакофф, подопечная вашей дочери… Мне необходимо срочно с ней поговорить.

– Я не могу позвать ее к телефону.

– Тогда передайте, чтобы немедленно прекратила… Что там она собиралась… В общем, мисс Линкс невиновна. И ни в коем случае нельзя допустить…

– Она просила не говорить, не хотела волновать тебя. Думает, справится сама, но если честно... – полковник замялся. – Ее арестовали. И меня не пускают к ней, я ничего не могу передать.

– Но что случилось?!

– Мы попытались взять Карлайла… Он предоставил неоспоримые доказательства своей невиновности. За нападение на должностное лицо мою дочь посадили в камеру, моих людей уволили, я должен подать рапорт и оставить свой пост.

– Простите, сэр… Я не успела. Я должна была сказать, что выяснила, кто настоящий виновник… Прошу вас, помогите! Кроме вас мне не к кому обратиться!

– У меня больше нет ресурсов. И полномочий. Я могу подать запрос, но рассмотрение занимает до трех дней.

– Но ведь профессора… Моего отца осудят! И вашу дочь… У нас нет столько времени!

– Я… Если найду людей, с тобой свяжутся. Будь готова, – хрипло отозвался полковник и выстрелил в Мару очередью коротких гудков.

Она стояла, беспомощно сжимая телефон. Еще один человек пострадал. Не успела… Надо было звонить ему сразу! Вукович… Что с ней будет? Ведь даже если они докажут невиновность Эдлунда, если каким-то чудом успеют до суда, ее преступление никто не простит.

Внизу желтел уютный домик дяди Альберта. Дом, куда Маре предстояло вернуться. Один на один с похитителем. Ждать Имагми? Но неизвестно, дозвонился ли он в Иллуаасак. Прибудет оттуда помощь? Может, и правда улететь? Просто вернуться в безопасность, а там уговорить кого-то… Мара прикрыла глаза и вновь оказалась в темном земляном мешке. Ощутила запах, увидела неподвижные конечности… Нет. Она не должна. Она просто не сможет знать, что когда-то оставила их… Нет, решение где-то есть.

Уселась на землю, лихорадочно соображая и кусая ногти. Нанду? Джо? Она и без того доставила им достаточно неприятностей. Брин? Конечно, исландка не останется в стороне. Поднимет всех на уши… А толку? Смеартон из вредности все затянет, агент Линкс слушать никого не станет. После ареста Вукович все теории сочтет выдумками и попытками вытащить Эдлунда. И Джонсон наверняка с ней заодно. К тому же Мара помнила взгляд отца Брин… Он считает русскую оборванку главной проблемой своей дочери. Плохой компанией. И он прав. Ведь если бы не Мара, была бы Брин сейчас главной отличницей Линдхольма. А вместо этого погрязла в расследованиях, шпионаже и прочих опасных играх… Брин вмешивать нельзя. Ее идеи всегда впереди здравого смысла.

Линдхольм отметается целиком. Там, где главенствует Смеартон, довериться никому нельзя. Он любого заставит отступить. Остается лишь один человек, которому она может кое-что предложить взамен.

– Телефон сэра Чарльза Уортингтона, – чванно ответила дама, когда Мара набрала ненавистный номер.

– Могу я поговорить с ним?

– А кто его спрашивает? Боюсь, сэр Чарльз спешит на важную встречу. Если вас не затруднит…

– Это Мара Корсакофф, – прервала она поток словесных реверансов. – Это очень важно! Передайте мистеру Уортингтону.

– Сэру Чарльзу Уортингтону, если вас не затруднит. Одну минуту, – осуждающе протянула дама, и в трубке раздался какой-то шорох.

Через несколько мгновений, наконец, соизволил подойти сам сэр Чарльз.

– Чем обязан? – насмешливо поинтересовался он. – Осталась без поддержки мисс Вукович и решила передумать?

– Я действительно передумала, – как можно спокойнее ответила Мара. – Но не из-за ареста моей опекунши.

– Вот как? А почему ты думаешь, что мое предложение еще в силе?

– Хотите поиздеваться?

– Есть немного. Но ты ведь не стала бы звонить мне без веской причины?

– Сэр, мне нужна ваша помощь. Я знаю, кто похитил девушек. И где их держат. Мне нужен отряд департамента безопасности. И когда все будет кончено, я соглашусь на исследования Совета. На любые анализы и эксперименты.

Британец хмыкнул и помолчал немного.

– Я же не могу отправить людей, опираясь только на твои слова. В свете последних событий… Мисс Вукович с ее ложными обвинениями, теперь ты… Откуда мне знать, что твои идеи – не очередная фантазия? Ты ведь несовершеннолетняя. И слову твоему грош цена. И даже если ты говоришь правду насчет жертв похищения, где гарантии, что потом ты отправишься на исследования? Твоего отца освободят, он подпишет отказ. И я останусь в дураках. Я бы не достиг своего теперешнего положения, если бы верил всем подряд.

Мара пыталась собраться с мыслями. Она не думала, что Уортингтона придется уговаривать. Надеялась, что он сразу обрадуется, узнав про ее согласие.

– Вы можете хотя бы передать сообщение департаменту безопасности? – спросила она.

– О, разумеется! Я подам сигнал, его проверят, рассмотрят. Скорее всего, этим придется заниматься агенту Линкс. А потом, если она сочтет информацию убедительной, отряд будет выслан туда, куда ты там хочешь.

– Сэр Чарльз, а что будет, если я сообщу информацию первым делом в газету? На новостной портал? Передам родителям учеников, что вы знали, где держат похищенных девушек, и ничего не сделали? Что будет с вашей репутацией, сэр? С репутацией мисс Линкс? Мне-то терять нечего. Думаете, я боюсь отчисления?

– Кажется, кто-то освоил слово «шантаж»… – усмехнулся Уортингтон, но голос его прозвучал натянуто.

– Я быстро учусь, сэр, – Мара поняла, что действует в правильном направлении, и закусила удила. – Подумайте еще вот о чем. Если вы задействуете все свои связи в обход мисс Линкс, получится, что спаситель девушек – вы. Вы один поверили в них и несмотря ни на что рискнули. Пошли в обход правил. Я уже вижу заголовки… Вас сочтут героем. Я даже могу приукрасить действительность. Сказать, что это вы помогли разоблачить преступника. Представляете? Ваш авторитет зашкалит. А уж если после этого вы преподнесете меня в лабораторию Совета с красным бантиком на макушке… Какая, вы говорите, у вас должность?

– Я не говорил…

– Ну как же. Не последний человек? Кажется, так, сэр? А как насчет первого человека?

Уортингтон вздохнул.

– И кого ты там подозреваешь? – с неохотой спросил он.

– Альберта Эдлунда.

– Своего деда? Он же умер много лет назал!

– Нет, тот был Ансгар. А Альберт – его брат.

– Припоминаю что-то… Кажется, он раньше преподавал в Линдхольме генетику. Я даже учился у него. Милейший, надо сказать, человек. Ты ошибаешься. Он давно отошел от науки и преподавания, ему нечего делить с твоим отцом. И он бы просто не мог пойти на подобную жестокость.

– Я сама не верила. Но я следила за ним и видела, где он держит девушек. Он похищал их на лодке. Проверьте. Где-то должна быть информация. Ведь не могла «Большая Ингрид» незамеченной плавать в морском пространстве Америки и Канады? Оказывается, тот эксперимент… Это была идея в том числе и Альберта Эдлунда. Но воплотил проект мой отец. Понимаете? Теперь Альберт мстит. Узнал, что есть я, что эксперимент удался и…

– Допустим. Я проверю. Ты можешь сообщить мне, где именно он держит своих жертв?

– Это западное побережье Гренландии. В пятидесяти километрах к северу – поселок Игиниарфик. Мы живем в деревушке на десять домов. На карте ее нет.

– Так ты сейчас там?! Тебе нельзя рисковать!

– Я знаю, иначе Совет не сможет провести свои исследования, – съязвила Мара. – Так вот. Это деревушка на самом берегу. Разноцветные дома. Она еще между гор. И вот сразу в следующей бухте есть люк… Это после горы. На север.

– Слишком расплывчато. Люди Совета должны действовать точно. Чтобы не спугнуть его. Ты можешь передать координаты? Вернуться в то место, отправить мне сигнал? И немедленно улетай оттуда!

– А если он что-то заподозрит и убьет их?

– Послушай, я не могу спасать и их, и тебя. Ты ведь хочешь снова увидеть своего отца? Вот и держись подальше от Альберта Эдлунда.

– Я вас поняла, мистер Уортингтон. Я передам сигнал, как только смогу.

Мара убрала телефон в карман. «Большая Ингрид» все еще белела на пристани, стало быть, старик дома. Сейчас бы перевоплотиться, не медля ни секунды, вернуться к тому люку и отправить координаты Уортингтону. Может, они успеют добраться туда быстрее, чем старый Эдлунд обнаружит ее отсутствие? Тем более, все ее вещи на месте, решит, что она просто отправилась на прогулку… А если не получится?

Время ужина. Он уже колдует на кухне. Будет надежнее вернуться домой, поесть и для верности подсыпать ему мелатонин. Он даже не заподозрит ничего, просто уснет крепче обычного. И вот тогда она преспокойно отправится к люку, вышлет координаты и пробудет с девушками до утра. Или отыщет в соседнем поселке нашатырь, приведет их в чувство… Да, этот план Маре нравился.

И как бы ей ни претила мысль сидеть за одним столом с человеком, подставившим ее отца, с безумцем, для которого месть и научное открытие важнее других людей, она двинулась назад к поселку.

Почему-то вновь задумалась о Верховном Совете. Странное совпадение: Ричард Карлайл финансировал эксперимент. Его дочь следила за Ларсом Эдлундом. И едва его сместили, был быстро назначен Смеартон.

Не может быть, чтобы у Совета во всей этой истории не было своего интереса. Быть может, Альберт Эдлунд действовал не в одиночку? И Карлайл, и Линкс – его сообщники? Но тогда почему он держит девушек в какой-то явно самодельной яме? Неужто Карлайл не выделил бы денег на достойную лабораторию? И если девушки похищены для экспериментов, то неужели старик собирается делать все прямо там? В темноте и в грязи? Что-то не так. И Мара никак не могла ухватить ту мысль, которой не хватало для воссоздания полной картины событий.

Но прежде всего она должна была определиться с целью. Что в первую очередь? Задержать дядю Альберта? Или освободить девушек? Если она сосредоточится на жертвах, преступник сбежит. Хватит ли тогда доказательств, чтобы отпустили ее отца? Узнает ли Совет правду? Но если поставить во главу угла вызволение отца, то удастся ли спасти девушек?

Если Мару чему и научили опыты Ларса Эдлунда, то только одному: она никогда не поступит так же. Она никогда не забудет о людях ради себя. Пусть она не удалась в остальном: не умеет слушаться, дерется, язвит и ругается. Но она способна понять, что по-настоящему важно.

Дядя Альберт уже закончил с готовкой: пахло специями и тушеными овощами. Однако на сей раз гастрономические ароматы не вызвали у Мары ничего, кроме тошноты и болезненных спазмов.

– Ты уже готова? – крикнул он из кухни. – Расставь столовые приборы, пожалуйста.

– Конечно!

Она была рада, что сможет какое-то время побыть одна. Прислушалась: на кухне лилась вода, гремела посуда. Набрала побольше воздуха и решилась: проскользнула в спальню старого Эдлунда, выхватила из верхнего ящика пузырек с мелатонином. Вытряхнула в дрожащую ладонь пару таблеток, кинула лекарство обратно и поспешила в гостиную. Кажется, пронесло.

Спрятала лекарство в карман, протерла вспотевшие руки о джинсы. Расставила посуду. Удивительно, как у нее вообще получилось: пальцы не слушались, стаканы выскальзывали и норовили упасть. Она села, чтобы унять панику, подышала, представила себе закат в Альпах. Холмы, покрытые сочной травой, изумрудные еловые леса, белые пики гор… Она справится. Или все было зря. Ведь не могли же обе ее матери погибнуть просто так, впустую?! Она сделает их смерть не напрасной: не поведет себя, как трус.

– Я приготовил рагу, – старик Альберт внес дымящееся блюдо.

– Какая красота… – Мара с ужасом сглотнула.

– Накладывай, не стесняйся. Если твоя опекунша опоздает, и ей ничего не достанется, сама виновата.

Вукович… Она ведь поступила бесстрашно. И Мара так сможет.

Наколола вилкой кусок моркови, отправила в рот. Еда казалось ей горькой и картонной. А если он уже все понял? А если уже подсыпал какую-то гадость? Нет, вроде улыбается, травит байки… Нет-нет, он не мог догадаться… А если?..

– Ты плохо ешь… – старик поднял брови. – Что-то не так? Не вкусно?

– Нет, просто… – промямлила она.

– Ах, как же я мог забыть! Хлеб! Подожди, сейчас принесу! И мы не станем рассказывать Миле, что макали его в соус, верно?

Они исчез на кухне, и Мара спешно вытащила из кармана таблетки, раздавила их ложкой на салфетке и пересыпала в стакан дяди Альберта. Оставалось лишь надеяться, что терпкий клюквенный морс скроет неприятный привкус лекарства. Взболтала и поставила на место.

– Вот, держи! – старик Эдлунд с улыбкой протянул ей хлебную корзинку.

В булку он вряд ли мог подмешать что-то. Мара вытащила самую нижнюю и принялась ее сосредоточенно жевать, ожидая, когда же дядя Альберт выпьет свой морс. Но тот все говорил, говорил про Анды. Один раз даже протянул руку к стакану, но вспомнил очередной забавный случай и расхохотался.

– У меня даже есть фотографии! – он хлопнул себя по лбу. – Сейчас покажу. Удивительная была поездка.

Спустя пару минут он вернулся из спальни с увесистым альбомом.

– Вот. Только вымой руки! – предупредил он. – Здесь каждая фотография – раритет.

Маре пришлось сбегать в ванную, и когда она вернулась, морс дяди Альберта так и стоял не тронутым.

– А где вы покупаете клюкву? – она отпила из своего стакана, усевшись обратно за стол. – Разве она растет здесь?

Намеренно пыталась привлечь внимание старика к напитку, надеясь, что и он машинально сделает глоток. И получилось: он действительно поднес к бороде стакан и как следует отхлебнул, смакуя морс. Кажется, ничего не заподозрил.

– Конечно, растет! Местная нравится мне больше всего. Покупал в соседней деревне – прошлогодний урожай. Вот погоди, скоро пойдет черника…

Мара кивнула, потягивая сладковатый напиток. Стакан помогал ей скрывать лицо: она боялась, что не слишком убедительна в своей актерской игре. Допив, распахнула альбом: черно-белые снимки выглядели мутными, контуры животных с трудом можно было распознать.