Текст книги "100 свиданий с ведьмаком (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 1
Роман Евстафьевич Веденеев уже минут десять грозно водил по бланку старинным пером-артефактом, не требующим чернил и оставляющем на бумаге черный отпечаток, как от углей. Строгость, молчание, негодующая складка меж бровей, а также презрительная гримаса должны были исполнять цели сугубо педагогические. Однако не исполняли. Объект негодования и презрения покачивался посреди комнаты, подперев подбородок нетвердой ладонью, и почти засыпал.
Это был молодой человек двадцати шести лет от роду, высокий, красивый замечательной жгучей и мужественной красотой, столь характерной для потомков ведь-магов, нагой до пояса, в подвернутых до колен драных по моде джинсах, босой… и в стельку пьяный. Юноша был явно близок к тому, чтобы завалиться спать прямо посреди кабинета отца (хорошо зная своего сына, Роман Евстафьевич подозревал, что еще пара минут молчания и презрения с его стороны закончатся именно этим), игнорируя даже тот факт, что перо-артефакт вычерчивало на формуляре приказ лишить его ежемесячного денежного довольствия.
Лицо Романа Евстафьевича приняло выражение крайнего отвращения. Он шумно вздохнул, смял бланк крупной ладонью и швырнул его в урну для бумаг, с горечью проговорив:
– Что толку-то, а? Все равно мать деньжат подбросит! Добрая душа, так-растак! Елисей!
Юноша вздрогнул, пробудился от дремы, покачнулся и бодро заметил:
– Однохренственно… то есть охренительно… я хотел сказать… естественно, батюшка! Все под богами ходим.
– Под богами?! – взревел Роман Евстафьевич, поднимаясь. – В твоем случае – под жирной мухой! Напомни, откуда тебя сейчас твой приятель добыл?
– Э-э-э… – молодой человек трансформировал ноготь на большом пальце левой ноги в темный заостренный коготь и почесал им мускулистую икру правой ноги.
– Убери! – велел его отец, кривясь.
– Виноват-с, – икнув, признал Елисей. Он вернул ступне обычный вид и подпер подбородок растопыренными пальцами, явно пытаясь вспомнить, каким путем занесло его с раннего утра в кабинет отца пьяным, босым и столь сильно ненавидимым.
– Не припоминаешь?! Давай напомню! Сегодня утром после многочасовых поисков тебя нашли в занюханной пригородной гостинице с комнатами, что идут за ночь по десятке шеленгов!
– Да? Надо же, – многозначительно заметил Елисей, поддерживая разговор и старательно выражая лицом заинтересованность. – Совсем недорого для такого уютного местеч…
– Молчать! – рявкнул Веденеев-старший, от чего юноша болезненно поморщился и прикрыл один глаз. – Тебя вытащили из одной постели с полукровкой-дриадой, танцовщицей из «Миленькой Розы»! Мне было бы все равно, как ты проводишь свободное от обязанностей время, если бы за тобой не увязался репортер! Хотя нет! Мне не все равно! Ты сбежал с корпоративного собрания, чтобы потом обнаружиться в Дивном Квартале! Я не оберусь позора, если об этом узнают наши акционеры! Благодари богов, что Изя успел выкупить негативы, иначе быть твоей опухшей роже да голой заднице твоей подружки-однодневки на первых полосах «Искушенного Знатока», дрянной желтой газетенке, что вечно поливает грязью аристократические семьи! Я не удержался, да вот – напечатал парочку улик! Любуйся!
Роман Евстафьевич достал из ящика несколько снимков и швырнул их на стол. Елисей проложил маршрут через комнату нетвердым шагом, а фотографию с зеленого сукна ухватил со второй попытки. Вгляделся, усиленно хлопая веками и фокусируя взгляд.
– Надо же, действительно… задница, – озадаченно проговорил Елисей, комментируя то ли ситуацию в целом, то ли соблазнительный ракурс легкомысленной дриады, ангажированной на одну ночь после попойки в «Миленькой Розе».
– Единственный наследник Первого ведьмачьего рода, – с горечью констатировал его отец, падая в кресло и с точно такой же, как у сына, болезненной гримасой прижимая руку ко лбу, – потомственный ведь-маг, демиург и… мой отпрыск, в конце концов! Еще немного – пропьешь талант и последние крупицы моего доверия. Что тогда? Опять за мамкину юбку? В стране кризис, кварталы бузят, нечисть прорывается целыми стаями. Когда ты последний раз выходил в Дозор! Не помнишь. Для нормальной жизни Сильверграду нужны ведьмаки, а где их взять? В семье Веденеевых? Там сын достиг брачного возраста, не иначе как скоро о продолжении рода позаботится! Ах нет, он же начисто прокутил и пропил если не Дар, то стыд и срам! Кто станет доверять ведьмакам Веденеевым, зная, что Елисей ни во что не ставит честь семьи и рода? Никто! Дождутся ли жители Сильверграда и всей Солии продолжение рода, на который уповают как на один из гарантов защиты от навьих? Вряд ли. Где Изя?
– Да бог его… – пробурчал Елисей, дернув плечом.
По сонному виду парня можно было подумать, что он опять погружается в дрему и не слушает поучения отца, но прояснившийся взгляд и злой огонек в нем говорили о том, что это не так.
Роман Евстафьевич снял с пояса связку амулетов и потер пальцами старый, истончившийся от прикосновений золотой безант. Монета тускло засияла, и в кабинете материализовался невысокий молодой человек, изящно сложенный и тонкокостный. Острые уши и изящные длинные пальцы выдавали в нем потомка Дивных.
– Иззананди…тани… Иззантани… – обратился к нему Веденеев-старший. – Тьфу, навь темная! Изя, племя лепреконово! Мне и тебя искать с фонарями? Плохо относишься к своим обязанностям. Решил сменить хозяина за год до окончания договора? Коней на переправе?
Хрупкий молодой человек вжал голову в плечи и буркнул:
– Нет, Роман Евстафьевич. И в мыслях не было.
– Два сапога пара! Что ты, что сынок мой! Разгильдяи! В последний раз прощаю. Забирай этого красавца и следи за тем, чтобы он никуда не делся до сегодняшнего вечера. Чтоб не пил. Чтоб в порядок себя привел. Сегодня в восемь он мне нужен, трезвый, милый и нарядный. Привезешь его в ресторан отеля «Стольный Дуб».
– Слушаюсь.
Молодые люди покинули старое здание фабрики в молчании. У ворот Елисей коротко бросил:
– Машину подогнал?
– Да, – хмуро ответил Изза.
Найдя глазами свой золотистый кабриолет, Веденеев-младший направился к нему широким шагом как был босиком, не оглядываясь. Лепрекон едва поспевал за ним, семеня позади.
– Роман Евстафьевич не велели за руль садиться, – скучным голосом, явно продолжая спектакль, произнес Изза.
– Вот и не садись, – лениво бросил Елисей, запрыгивая в автомобиль. – Такси возьми. Через полчаса вызову, будь у меня с пол-литрашкой холодной «Короны Цвергов». Ни на какие смотрины я не пойду, и не надейся. Лучше придумай, как мы вечер завтра проведем. Как и где? Чтобы магический поиск папеньки моего меня не засек. И не забывай, кто тебе золотом платит: отец или я.
– Ты, – признал Изза.
– Я.
– Я тоже спать хочу. Мне из-за тебя влетело, между прочим, – пожаловался лепрекон.
– Полчаса, понял?
– Скотина.
– Что?!
– Ничего, послышалось тебе. Всё. Отбыл.
Елисей проехал по серебряному мосту, кивнул двум «младшим» ведьмакам из патрульной службы. Те скривились, но кабриолет не остановили – прикормленные, знает, кого четыре колеса последней модели домой везут. В любом случае, Елисей почти полностью протрезвел. Голова только болеть начала.
Лифт вознес его на сороковой этаж. Веденеев принял холодный душ, уселся на диване в халате на голое тело и облизнулся: дать Изе с пивом еще пару минут, или справился уже?
Из окон во всю стену открывался вид на Сильверград, Город Серебряных Мостов. Вот, несмотря на раннее утро, кипит жизнью вечный Сити – деловой и культурный центр, а дальше виден край Темного Квартала. Кто-то сказал бы, не лучший вид: Темный Сектор – обиталище разного отребья, самый криминальный квартал Сильверграда, но Елисею картинка в окне нравилась. Сильверград, как красный мясной пудинг, – без перца и крови совсем теряет свой особый вкус.
Елисей взял со столика свой безант, такой же потертый, как у отца. Провел холеными пальцами по почти гладкой поверхности. Изза появился в комнате, прижимая к себе две высокие бутылки пива. Быстро он. И переодеться успел – почему-то в длинный плащ не по погоде.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Елисей, приглядываясь к лепрекону. Приказал, подражая говорку простолюдинов из окрестностей: – Не по́няв. Шо там у те под пальтом? А ну сымай!
Изя помялся и снял плащ. «Под пальтом» у него были белая рубаха, мягкие кожаные брюки, удобные ботинки с толстой подошвой и шипами и… портупея под клинки, «шпильки», серебряные дротики и прочую экипировку охотников на нечисть.
– Что это? – ледяным тоном спросил Елисей, отставляя бокал.
– Э-э-э… костюм ведьмака.
– Я знаю, что это костюм ведьмака. Я сам ведьмак. Я спрашиваю: чего ради все ЭТО напялено на ТЕБЯ?
Изза пожевал губами и неохотно сообщил:
– У меня сегодня съемки на афишу. В костюмах, для выступления… в клубе сегодня. Номер о… ведь-магах.
– Да что ты говоришь? – Веденеев нехорошо прищурился. – Прелесть какая! Ах, да, ты ж у нас комик! Как я мог забыть! Ну, давай! – ведьмак поерзал на диване. – Начинай. Охотно заценю твое творчество!
– Я только… начинаю карьеру. Слушай, Еся. Давай потом, а? Хочешь, проведу тебя в клуб, послушаешь… вживую, – протянул лепрекон, глядя в потолок.
– Это само собой. Непременно послушаю. А сейчас считай, что у тебя репетиция. Пока вживую. Не понравится – будет вмертвую. Стэнд-ап выступление – это как раз то, чего мне так недоставало с похмелья.
Изза со вздохом отошел к телевизору, взял микрофон от караоке и начал «выступать».
– Недавно снял одну цыпочку. Ну… не то чтобы снял, попытался. Дерзкая попалась, из горных нимф, одной харизмой не возьмешь. Кабриолет, клуб… я расстарался, честно. А она такая: докажи, что ведьмак. И ваще, – Изза сделал капризное лицо, – покажи мне, как ты нечисть ловишь. Я бы слился, но там такие буфера… Ну я звоню пацанам. Короче, ведьмачки́, кто в последний раз в Дозоре был, что там ваще? А они такие: ты, чувак, вчера в клубе с трансмагами зажигал? Какой Дозор? Это который после дозы?
Лепрекон замолчал, выжидательно поглядывая на «зрителя».
– Что? – мрачно спросил Елисей.
– Тут все смеются и хлопают, потому что все знают, что ведьмаки из аристократических семей…
– Все! – Веденеев встал и хлопнул в ладоши. – Я понял. Аплодирую стоя. Хотя вообще не смешно. Что там еще дальше, вкратце?
– Ну потом типа я иду в Торговый Квартал и покупаю голову виверны. Приношу ее на свидание. И дальше самый прикол: голова протухла, воняет, и я придумываю всякие отмазки, потому что девушка…
– Зачем охотнику на нечисть покупать голову виверны? – на лице Елисея было удивление.
– Так все знают, что ведьмаки-мажоры там покупают всякие… доказательства. В Торговом любую дохлую нечисть купить можно. Чтобы сдать в Ратушу. Типа были в Дозоре.
– Кто ее добывает, нечисть?
– Ну… – Изза задумался, – оборотни, трансмаги, вольные охотники… все, кто хочет заработать. Богатенькие ведьмаки неплохо берут дохляков. Точных цен не скажу… Вроде говорят, сотня шеленгов за хвост кривозуба… или что-то типа того.
– Я не знал. Честно. Отстал, наверное, от жизни. Теперь знаю. Так, значит, да? – Веденеев подошел к окну и задумчиво посмотрел на город.
– Да ладно! Еся, ты же в одной тусовке с «золотыми»?! – лепрекон дернул плечом.
– Мы… мы вообще давно о дежурствах не говорили. У нас… другие интересы.
– Ага, клубы, машины, девчонки, транс-дурь. Все и так знают, что элита давно в Дозор не ходит. Ты ходишь?
– Не хожу, – процедил Веденеев.
– Ну вот. Благодари отца – тебя никто не трогает, ты наследник Веденеевых. Другие просто откупаются. Еся, я просто слегка утрировал. Слегка.
– Снимай.
– Что?
– Костюм ведьмака.
– Зачем? У тебя свой есть.
– Есть, но не такой эффектный. И я… не помню, где он.
– Шутишь?! Это мой реквизит! Мне вечером в клуб!
– Успеешь.
– Мне фотографироваться!!!
– Ладно. Иди, запечатляйся. Занесешь костюм к восьми. Не опаздывай. У меня свидание в восемь.
– Ты же не…
– Я передумал. Если я не ошибаюсь, сегодня меня будут спаривать с Марьей Морановой, наследницей корпорации «Зеркало». Перезрелая доченька магната Мора Моранова. Традиционные магические технологии, заветы предков… Ведьма для ведьмака. И слово «ведьма» в данном контексте – это не про профессию, а про… суть. Я не хотел идти. Но пойду.
Веденеев прошел через душевую и спустился на несколько ступенек к бассейну. Там он сбросил халат, вошел в воду, оттолкнулся от бортика и, блестя смуглыми крепкими ягодицами, начал отрабатывать свою дневную норму плаванья.
***
– Полное имя. Мир.
– Беляна Иннокентьевна Снегова. Мир Четырех Империй.
– Принадлежите к какой-либо магической расе? Вторая, третья ипостаси имеются?
– Не принадлежу. Не имею… ни одной.
Полагаю, ипостась змеи подколодной, на груди пригретой, не в счет. Хотя мои близкие поспорили бы. Отец переживал, что увожу с собой свои рецепты и умелые, а главное, бесплатные руки, столь необходимые в нашей пекарне, мама – что из двух сестер наследство досталось лишь мне, а сестра – что мой ухажер, красавчик Омела, не спешит переключаться на других девушек, даже зная о моем отъезде. Отца я как-то успокоила, с мамой спорить бесполезно, а Омела не дурак. Вряд ли парень, которого я столь категорично отвергла, красавец, спортсмен и музыкант, упустит шанс и не воспользуется щедрым, легкомысленным и очень романтическим предложением Розалины. И ей на каникулах скучать не придется. Но в глазах родни я все равно – неблагодарная тварь.
– Есть ли маги в роду?
– Есть. Двоюродная бабушка… была. Сестра… родная, учится в магакадемии.
Офицер таможни сделал пометку в моем деле. Или что там лежало перед ним в папке, такое пухлое и все сплошь в разноцветных печатях.
Я зевнула, деликатно прикрыв рот ладошкой, и посмотрела в окно. От платформы моего мира отходил поезд, доставивший меня в Сильверград. Путешествие было комфортным, но я устала. Теперь нужно разобраться с транспортом и доехать до лавки. Немагам, таким, как я, из одного квартала в другой можно добраться только на специальном общественном транспорте, через серебряные мосты, соединяющие сектора разных миров.
На меня уставились круглые глаза таможенника:
– Скажу честно и прямо. Ваше дело так долго было на рассмотрении, потому что…
– Я немаг?
– Вот, сами все понимаете, Беляна Иннокентьевна. Муниципалитет не мог отказать во вхождении в наследство, разумеется, но… положа руку на сердце: без магических способностей в Сильверграде вам придется очень нелегко. Город неспокойный: нечисть шалит что ни ночь, а в последнее время и что ни день. Кланы оборотнические совсем распоясались. Наследство ваше, – офицер понизил голос, наклонился через стол и постучал пальцем по папке – я машинально подалась вперед, – в Лисьем Переулке. Вокруг – артефакт-мастера, ювелиры, сувениры. Судя по результатам проверочной комиссии, лавка там у вас развалюха-развалюхой, а земля под ней дорогая. В управе несколько сотен заявлений на покупку. Серьезные семьи, даже пара знатных родов, ведьмаки и трансмаги. Всем отказано, так как наследство заверено и наследник жив … пока.
Он произнес это «пока» так, что мне стало холодно, – с сомнением в моей дальнейшей жизнеспособности произнес.
– Мой вам совет: продавайте наследство и езжайте домой. Сильверград руки не подаст и слезам не поверит.
… Вернуться домой? Я вспомнила разговор за завтраком. Отец ел мой прощальный яблочный пирог с лицом, уместным на самых печальных поминках, мама злилась, сестра читала учебник с надписью «Непластичная магия», в котором (я подсмотрела ненароком) была спрятана другая книга, содержания весьма фривольного. Впрочем, узнай об этом мама, моя обожаемая, магически одаренная сестричка всего лишь потеряла бы пару баллов в рейтинге «прилежности, скромности и непорочности мыслей». Розочке у нас в семье прощается все.
– До сих пор не понимаю, почему лавка в Сильверграде досталась только тебе! – жалобно воскликнула мама, наверное, в сотый раз за утро.
– Смею напомнить, это было в завещании: большая часть денег бабушки пошла на обучение Розы в Академии, а моим уделом бабуля сочла дела немагические. Торговлю, – сладким голосом уточнила я.
– Упрямая! Продай землю и поделись с сестрой! – мама стукнула кулаком об стол, у папы залило чаем кусок пирога, от чего он еще больше приуныл.
– Я подумаю, – так же сладко пообещала я.
– Я знаю, за что старая ведьма полюбила Белку, – сестра фыркнула и занесла пальцы над блюдом с пирогом, выбирая кусок порумянее. – Беляна втерлась ей в доверие. Своими «ох, ах!», аккуратными косичками, бантиками и наглаженными платьицами. А я всегда была ей не мила. Я была сорванцом,
Не льсти себе, Розочка. Ты была маленьким, избалованным манипулятором, с ранних лет осознавшим свой козырь – магический дар: о боже, в нашей семье есть волшебница! Кое-кто умело пользовался магией, не стесняясь врать и выставлять лгуньей меня. Хорошо, что бабушка видела всю нашу семью насквозь. Бабуля спасала меня своими частыми приглашениями пожить у нее в Сильверграде. Под предлогом помощи в ее «Лавке Немагических Чудес» я каждые каникулы уезжала в самое прекрасное место на свете.
…– Подумайте, – еще раз посоветовал таможенник, занеся печать над иммиграционным бланком. – Тщательно все взвесьте.
Кусачая нечисть, оборотни или мое славное семейство? Ответ однозначный.
– Благодарю вас, но я решила. Я все-таки попробую, – сказала я, улыбнувшись самой очаровательной улыбкой из всего моего немагического арсенала.
Офицер вздохнул и поставил печать.
Глава 2
Глава 2
Уршурник Елисею достался свеженький, недавно задравший козу главы Торговой Гильдии, а посему быстро отправленный вольными охотниками на заслуженный, вечный отдых. Прихватив "трофей" за заднюю лапу, Елисей шел через зал ресторана тяжелой, усталой поступью натрудившегося героя. Длинный кожаный плащ был обильно заляпан по подолу черной «кровью». (Плащ у Иззы был стильный, цвета жженого сахара, с серебряными заклепками. Кровь принадлежала безвременно усопшей козе господина Динькова). С подошвы грубых ботинок отваливались комки земли вперемешку с потоптанными ночными фиалками (у здания ресторана имелась милая клумба, щедро снабдившая Елисея визуальными доказательствами «охоты»).
Появление Ночного Охотника в ярко-освещенной ресторации, среди расслабленно вкушающих пищу обывателей, вкупе с вонючей темной полосой слизи, тянувшейся за дохлой нечистью от дверей, не оставили посетителей ресторана равнодушными. С аудио-эффектами все тоже сложилось отлично: дохлый уршурник волочился по полу, вонзившись когтем передней лапы в деревянный паркет и издавая тем самым душераздирающий скрежет.
Придется приплатить за ущерб. Вон тот представительный господин, скромно приткнувшийся в нише, не просто метрдотель – правая рука владельца «Стольного дуба». Лицо задумчивое, но не шокированное – стреляный воробей. Решает, что делать: остановить хулигана, устроить скандал… или обратить все к взаимной выгоде. Кажется, решил подождать: сделал знак слегка растерявшимся официантам, те шустро распределились по залу, а по углам добавились угрюмые мордастые охранники. Персонал тут тренированный: и атаки навьих отражать, и буянов утихомиривать… но палку не перегибать. Правильно. Если ведьмаку хочется развлечься, не стоит ему мешать, даже в таком пафосном месте. Сильверград держится на таких, как Веденеевы и… Морановы.
Рядом с отцом, глаза которого медленно наливались гневом и кровью не хуже уршурниковых, сидела эффектная молодая дама. Красивая… словно сама тьма. Волосы будто черное зеркало, глаза синие, бездонные, ресницы – смоляной веер. Морановы. Старый род, нехороший, известный близостью к темной древней магии, но для города полезный. Столько лет сидели в своем замке на Холмах, не особо интересуясь делами Сильверграда, а пять лет назад начали появляться в высшем свете. Сестры Морановы. Марья – старшая. Двадцать восемь лет, финансист компании отца, занимается благотворительностью, ни разу ни с одним явным любовником на публике не засветилась. Младшая сестра редко в свет выходит. Как ее зовут, Еся запамятовал.
Семья Морановых спонсировала школы магии, обеспечивая детям бесплатное питание, устраивала благотворительные концерты и ярмарки, основала три приюта для сирот и каждый год выделяла несколько сотен килограммов серебра для сетки от навьих над городскими мостами.
Елисея узнали. Посетители перешептывались, с опаской поглядывая на труп уршурника. Еся свалил добычу у стола, сел, игнорируя пронзительный батюшкин взгляд, вытянул из серебряного кольца льняную салфетку и с глухим стоном замотал ею кровоточащую ссадину на тыльной стороне ладони. Ссадину он получил уже в честной битве – пряжкой от портупеи, когда с боем сдирал с упирающегося лепрекона его сценический костюм.
– Устал, – доверительно «признался» ведьмак, обращаясь к Морановой.
Та сверкнула глазами, Елисей был готов поклясться, что в них была усмешка. Кажется, ведьмак развлек ведьму. Это хорошо, это по плану. Зато отец пылал негодованием:
– Это что за…?!
– Я с Дежурства, – Еся кивнул, сложив губы в усталую, но удовлетворенную улыбку.
– Тебя исключили из Дозора! Три дня назад!
Что ж, следовало ожидать. Чему тут удивляться? Отец так зол, что даже не постеснялся спалить сына перед потенциальной невесткой.
– Можно убрать ведьмака из Дозора, но нельзя убрать Дозор из ведьмака, – Елисей схватил стакан, шумно захлюпал, пуская воду на рубашку.
Ему обидно? Больно? Он пару лет в Дозоре не был, а новость ударила под дых. Вытер ладонью подбородок:
– Пойду. Отнесу его в Рату…
Елисей кивнул на труп и застыл, не договорив. Навий только что лежал не так. Вот та лапа… была подогнута. А теперь… Лапа шевельнулась.
Воскрешение уршурника стало кульминацией и без того интересного вечера. Навий пронесся по залу, попрыгал по столам, взвывая от прикосновения столового серебра, и взвился на стену. Зашипел, готовясь выпрыгнуть в открытое окно, лязгнул окровавленными клыками на подобравшегося ближе охранника.
Вспомнилось давно забытое, из курса по пещерным тварям: гниловики или уршурники могут часами притворяться мертвыми, даже специальную жидкость выделяют.
– Навь левая! – выругался Елисей на бегу, устремляясь за нечистью.
И чего хотел? Поймать? После двух лет сытой жизни без специальных тренировок, стрельбы и жестовой магии?
И все же тело помнило. Ведьмак обнаружил, что стоит одной ногой на столе, второй на пустом стуле, опершись на макушку пожилой дамы и подняв в воздух правую руку. Ладонь была пуста. И ножны на портупее – тоже. На стене подыхал пришпиленный серебряным «жалом» уршурник. Попал, значит, бывший дозорный. Не безнадежен.
– Пардон, – сказал Елисей, убирая ладонь с головы дамы.
Старушка негодующе щелкнула острыми зубами. Оборотень. Скандалу – быть. За спиной Еси Роман Евстафьевич с громким вздохом полез в карман за чековой книжкой. Перфоманс удался.
… Елисей в который раз убедился, что самой мощной и непреодолимой магической силой на свете обладают… деньги. Через несколько минут загаженный останками нечисти угол был отгорожен, а в качестве извинения на каждом столике появились бутылка дорогого вина и блюдо с Алтазанскими устрицами во льду. Даже старушка-оборотень, чью напудренную прическу Еся нечаянно смял до блина, сменила гнев на милость.
Отец уехал, устало погрозив кулаком, мол, поговорим еще, дай срок, и разговор приятным не будет. Елисей переоделся в туалете отеля, упаковал костюм и остался поджидать Изю у входа ресторана. И не только Есю. Она ведь клюнула. Выйдет.
Мимо прошли дозорные с трупом уршурника в посеребренном мешке. Кивнули, поздоровались, переглянулись украдкой. Один подошел. Еся откровенно раскрыл старшине дежурной дюжины, химеру Толли Сагусу, свой хулиганский поступок: и где дохляка брал, и как потом его нечаянно укокошил. Сказал, что на отца разозлился. И не солгал почти. Сагус посмеялся в усы, выписал штраф и неожиданно сказал:
– Хороший удар. В Дозор вернуться не думал?
– Вот так… просто? – поинтересовался Еся.
– Не просто, курсы выживания и боя заново пройдешь. Честно скажу: мы всем сейчас рады, небрезгливым, неробким, у кого магия в крови течет. Тяжко нам в последнее время приходится, нечисть, видно, решила на измор взять. Да еще появились в городе залетные воры-медвежатники, охотники на артефакты. И их тоже на нас повесили. Не слышал? У твоих… друзей, – Толли сделал едва заметную паузу, – ничего не пропадало?
– Да нет… вроде.
– Ну и ладно. А то я подумал… у вашего брата этого добра много.
– Много, – согласился Еся.
Его приятели, ведьмаки из богатых семей, артефакты действительно любили. На свете много полезных магических вещей, с которыми мир становится намного… интереснее. Например, артефакты, испускающие транс-магию, от которой кайф побольше, чем от дури.
– Ну… Надумаешь – ко мне обращайся, – сказал старшина. – Я к себе в Дозор возьму. Но только если уж… наверняка, не как в тот раз.
– Да, я понимаю.
Сагус ушел, а Елисей почему-то с волнением глядел дозорным вслед. Заметил движение у дверей ресторана и посмотрел туда. К нему шла Марья Моранова. Улыбалась. С такими фигурой и лицом могла бы женить на себе кого покруче. Вон Арман Шелест, дракон из Двенадцати Родов, племянник мэра, холостяк до сих пор, красавец, с обложек светских журналов не слезает. За что такая честь Есе-ведьмаку?
– Почему мне кажется, что все это было не по-настоящему? – вкрадчиво спросила Марья Моревна.
И голос хорош. Обволакивает, расслабляет… отупляет. И запах… Елисей его помнит. «Белый сон», духи по триста шеленгов за унцию.
Еся промолчал, не видя смысла в ответе. Не дождавшись его реакции, девушка подошла ближе.
– Эй, – весело сказала она. – Не дуйся. Я тоже не в восторге от этих… смотрин. А что поделать? Да, мы взрослые люди, можем и сами решить, кого выбрать, но долг наш – то крови долг.
Елисей усмехнулся. Крови? Это точно.
Марья подошла вплотную. Приподнялась на каблучках, заглянула сапфировыми глазищами ведьмаку в лицо. Принюхалась. Зрачки расширила.
– Медведем пахнешь. Ты мне нравишься, Елисей. Мед-ведь-маг.
Еся повторил ее движение, нагло заглянул в вырез роскошного серебристого платья:
– А ты мне – нет… Царевна-Лебедь. Черная Лебедь. Лебе-ду́шка… без души.
Марья отшатнулась, побледнела:
– Откуда знаешь?
– Ну… скажем, кое-кто видел твою тень (*), – Елисей издевательски улыбнулся.
– Не может быть! Как?! Это был ты?!
(*тень выдает тайную ипостась черного мага)
– Я? Не-е-ет, – протянул ведьмак. – Ты спрашивала, зачем это было… это шоу? Для тебя и… ради лжи. Ты ведь Лебедь Черная. Вы лжи не терпите. В старые времена вы женихов тщательнее выбирали. Сначала постелью: хорош – не хорош. Потом Правдой и Кривдой. И жениха, солгавшего, вы, лебеди, раньше… – Еся сделал вид, что вспоминает. Изобразил целую клоунаду: отшатнулся, прижал ко рту ладонь: – Свежевали и сжирали… живьем?! И меня сожрешь?
– Кто?! – Марья Моревна смотрела на него потемневшими глазами.
– Не скажу. Секрет. Не оставите меня в покое – по всему городу разнесу, что Морановы душу Нави продали.
Елисей заметил Изю, выходящего из такси и, уходя, бросил:
– Не лю́ба ты мне.
И не услышал тихого, вслед:
– Не пожалел бы…
***
Марья купила себе квартиру в центре Сити-круга, с видом на памятник Основателю Первого ведьмачьего рода и подальше от своего темного родового «гнезда» на Холмах. Ей нравилось сюда возвращаться. Жаль, что много времени приходилось проводить… в других местах, тайных. Но теперь тайное грозило стать явным.
Марья прошлась по комнате, посмотрела в окно на ярко освещенную Ратушную Площадь, подошла к стене и стукнула кончиком пальца по овальному, в бронзовой раме, зеркалу на стене. Впрочем, бронза была не бронзой, а зеркало – не зеркалом.
– Дух, явись.
Зеркало молчало. В последнее время Дух совсем отбился от рук: смел хамить и уклоняться от вызова.
– Молчит? Наверное, выдохся, – задумчиво протянула Марья. – Жаль. Первое мое творение. Стекло из костной муки мертвецов, основа на крови девственниц, рама дорогая, слюной дракона закаленная… С другой стороны, на курсах управления гневом говорили, что к вещам привязываться нельзя. Решено! Амальгаму пущу на декокты от морщин, бронзу на артефакты переплавлю.
Долго ждать не пришлось: в середине зеркала возникло сонное лицо Духа. Зевающая физиономия вытеснила Марьино отражение, раскрыла глаза и воскликнула с преувеличенным удивлением:
– Хозяйка! Припозднились вы! А я тут… задремал немного.
– Скажи мне, Дух, красива ли я? Есть ли в Сильверграде девы, мне красотой подобные?
– Ну насчет девы я бы…
Марья шикнула. Зеркало покладисто продолжило:
– Вы прекрасны. Оком своим зорким смотрю-ищу-обидеть хочу. Нет, не нахожу! Красивее вас в Сильверграде нет никого! Другое дело за пределами…
– Переплавлю!
– Молчу, молчу!
– Тогда почему он…? – Марья сорвала с плеч шелковый шарф. – Спровоцировал меня?! Как он посмел?! И откуда узнал?! От кого?! Дух, отыщи того, кто видел мою тень! Тень моего Лебедя!
– Вашу тень?! – ужаснулось Зеркало. – Горе-то какое, Хозяйка! Но я даже не представляю…
Марья приблизила к зеркалу лицо. Прошипела:
– Не забывайся! Я душу бессмертную продала ради Темной Силы. И тебя продам! Ты дорого стоишь! О, морщинка! Мне срочно нужен декокт!
– Есть у меня одно предположение, – сдался Дух. – Включу Око Видящее, поразмыслю.
– Мысли. Только не тяни. У меня все есть… кроме времени.
Глава 3
Глава 3
– Ну вот и закончилась сказка, – с грустью сказала я, оглядываясь по сторонам. – А планов-то было! Громадье!
Дом был в печальном состоянии: крыльцо изъели древоточцы, в подвале потрескалась и грозила рухнуть глиняная стена, крысы попортили мебель, которая еще хранила запах съестного и специй. Зато окна почему-то стояли целыми – ни одно разбитого хулиганистыми мальчишками стекла. На подоконниках, с наружной стороны, лежали плоские кабошоны-самоцветы. Я благоразумно не стала к ним прикасаться. Не знаю, кто разложил артефакты для защиты окон, но это точно была не бабушка.
Дом три года стоял пустым, а ведь известно, что жилье, лишенное человеческого присутствия, ветшает с ужасающей скоростью. Внизу лавка, кладовая и кухня, наверху две спальни, крошечная гостиная и ванные. И везде нужен ремонт.
На следующий день после того как я вселилась, меня весьма оперативно навестили представители Городской Комиссии по благоустройству. Посмотрели, похмыкали и вручили предписание, по которому я должна была в течении трех месяцев привести дом «в надлежащий вид, согласно пункту бла-бла-бла положения номер бла-бла-бла Устава по Городскому бла-бла-бла». После ухода комиссии я села и набросала на листочке бумаги столбики цифр. Картина получилась невеселая. Даже если я в самое ближайшее время «расторгуюсь» и начну получать приличный доход (что маловероятно), он весь уйдет на восстановление дома.
