Текст книги "100 свиданий с ведьмаком (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Тот взгляд, которым она смотрела на суженого своего, ведуна, Еся тоже помнил. Каждый раз зарекался думать о бывшей возлюбленной, а голова не слушалась. Ведьмак лежал и ждал приступа тоски, глядя в потолок. А тоска… не пришла. Еся с удивлением прислушался к себе. И взгляд помнит, и фигурку девичью в расшитом красной нитью платье у алтаря, а не болит душа, как раньше! Выздоровел, значит, пережил. Старшина Толли Сагус, которому Елисей однажды разболтал все доверчиво, напившись тролльей браги (Толли вызвал его на разговор, когда Еся совсем разбарагозился от тоски), так тогда и сказал: пройдет, забудется.
Интересно, Беляна не от любви ли в город бежала? Иначе как объяснить, что она к Есе совсем равнодушна. Полмесяца миновало. Хоть бы раз с интересом посмотрела, скокетничала. Или насмешничает, или злится. В последние дни злилась, за рис для Иззы и так… за мелочевку разную. Ходила почему-то по саду, под ветки заглядывала, к ночи совсем разнервничалась, даже Изе за болтовню влетело. Вытолкала ведьмака и лепрекона еще до наступления темноты, Еся даже медку поесть не успел в подвале.
Не дело это, в доме кваситься, нужно Беляну куда-нибудь отвести – подкинуть журналистам пищу для светской хроники. Скоро, должно быть, и кто-нибудь из драконов пожалует проверить, как идут дела с ухаживанием. С другой стороны, как же неохота выбираться из уютного домишки Белль и тащиться в людные места! Елисей, кажись, к такой жизни привык: поработал, поел, поспал, поболтал, Изю подоставал. Раньше сказал бы кто, что ему такая рутина монотонная по душе придется – не поверил бы. Стареет ведьмак, не иначе.
Елисей начал засыпать. И тут, как это часто бывает, в минуту погружения в навью зыбь, как раньше люди называли сон, в память ринулось: «А ты меня выслушаеш-ш-шь?» Еся распахнул глаза, уставился на отражение серебряной сети на потолке. «А ТЫ?». Сказано было так, словно мрун перед тем говорил с кем-то еще. И этот кто-то слушать нечисть не захотел.
…Утром позвонил отец. Как Еся и ожидал, принялся чехвостить сына за то, что тот засиделся в доме «невесты», никуда ее не водит, заставляет репортеров у калитки впустую жрать свой подлый хлеб.
– Да пойдем мы, пойдем! – раздраженно проговорил Еся. В глаза бросилась свежая газета на тумбочке. – Не знаю… в театр, наверное. А ты «Вестника» утреннего читал?
Отец не читал. В свежем выпуске на весь разворот красовалась статья репортера, которого Елисей выдернул из-под когтей мруна. «Возрождение ведьмачества! Былые герои Сильверграда снова в строю?» Репортер проникся: расписал, как храбро Еся себя вел в клубе, как спасал «паникующую массу». Опять же, про личный пример подрастающему поколению упомянул. И фотографии были: испуганная Беляна выглядывает из-за плеча «возродителя былой славы ведь-магов».
Роман Евстафьевич прочитал статью, вполголоса бубня в трубку, повеселел, смягчился, заявил, что слухи о храбрости Еси весьма преувеличены, но это им на руку. Признался, что чувствует на себе внимание мэра. Не то благосклонное, не то с подозрительным прищуром. Пробасил:
– Ты, Еська, знаешь ведь, в Ратуше у меня недоброжелателей много, небось напели Стронцику про твои былые шалости. Не подставь меня, сын. На полигон пойдешь еще тренироваться?
– Пойду, – сказал Еся.
– Не тишком только. Журналюг возьми, тварь какую порыкучее заруби. Нужно больше прессы. И кстати, Морановы скоро презентацию устраивают, в «Зеркальном Дворце». Возьми Беляну и появись там. С Марьей все равно ничего не выйдет, к Зоре присмотрись. Но только осторожно. Там и драконы будут.
Елисей напрягся, пробормотал, думая о своем:
– Хорошо, как скажешь.
Отец только крякнул удивленно, не встретив сопротивления. Еся проговорил требовательно:
– Беляне телефон проведи. Сегодня.
– Дополнительные расходы, – пробурчал отец. – Девка ушлая, разоримся мы с ней. Ладно, ладно, понимаю, связь нужна.
Когда Елисей явился в дом, рабочие уже заканчивали прокладку телефонного кабеля. Беляна, кажется, радовалась, и у Еси почему-то тоже поднялось настроение. Дворф Клятый, торговец из художественной лавки, привел свою малолетнюю «банду». Дворфики торжественно вручили Белке подарок: старинные каминные часы с нимфами. Малышня очень обрадовалась ведьмаку: пока Белка и Клятый шушукались о чем-то на кухне, принялась таскаться за ним и канючить, чтобы покатал.
Но Есе было не до того, и сообщил на ушко младшенькому дворфику, что дядя Изя умеет показывать фокусы. Елисей наблюдал за Беляной. Чем темнее становилось, тем больше Белль нервничала. Когда Клятый и малыши ушли, подошла к Есе и, теребя пальцами край фартука, спросила:
– Ты ведь ведьмак?
– Заметила, да? – Елисей комично округлил глаза. – И года не прошло.
Белка дернула плечом. Из-под кофточки вылезла тонкая бретелька с шелковым бантиком. Еся сглотнул. Не услышал даже, что сказала Беляна. Он даже руку придержал, которая тянулась потянуть за ленту на бантике. Что она там держит, под кофточкой, эта лента?
– Оглох? – недовольно спросила Беляна.
– А? – отозвался Еся.
– Раз ты ведьмак, значит, можешь на нечисть воздействовать? Поймать… к примеру.
– Могу. На том и стоим, – недоуменно проговорил Елисей.
– Поймай мне его! – вдруг взмолилась Белль, приложив руки к груди и сделав несчастные глаза.
– Не знаю, о чем ты, но я задарма ничего делать не буду, – быстро сориентировался Елисей.
– Я даже не сказала, кого поймать!
– Вот именно. Я от тебя ничего хорошего не жду.
– Там ничего сложного! Он не страшный! Я его подержу, а ты…
– Пирог с мясом, большой, – сказал Еся, с трудом отрывая взгляд от бантика. Если он сейчас попросит то, о чем думает, то точно по морде схлопочет. Он же не мальчик, чтобы девочкам бантики развязывать, особенно на нижнем белье, а не в косах.
– Договорились! На! – просиявшая Белль протянула ему… строительный ломик.
… Еся сидел рядом с Белкой на камне, а мысли были о том, что он продешевил. Ох, как продешевил! Вроде и тишина вокруг, и приятным ветерком голову непутевую овевает, а внутри растет нехорошее подозрение. А с другой стороны, что-то по венам гуляет, будоражит. Наверное, это и есть удаль молодецкая. Или то злодющие сильверградские комары присосались, яду в кровь напрыскали анестезирующего, мутанты магические, опять все ноги в шишках будут.
– И чё? – спросил Еся, почесываясь.
– Тише, – шикнула Беляна. – Вот, слышишь? Началось! А нет, это Изя.
– Я тебя не вызывал, – буркнул Елисей с неожиданно проклюнувшейся изнутри, его самого удивившей злой досадой. И чего его принесло, племя лепреконово? За день надоел.
– Роман Евстафьевич приглашение передал на завтра, в Зеркальный Дворец, – пояснил Изя, присаживаясь на камень рядом с Белкой. – Чего сидим?
– На звезды любуемся, – процедил Еся.
– А-а-а-а, – многозначительно протянул лепрекон.
– Не хочу на презентацию, хочу к Изе в клуб, у них конкурс, смех и веселье, а на презентации что? – вздохнула Беляна.
– А на презентации инновационные технологии, на базе наномагии и магмеханики, – пробурчал ведьмак.
Настроение почему-то катилось куда-то… в бездну. Стоило вспомнить про Марью, и стало еще пакостнее. Но он должен пойти. Докопаться до истины. Какой? На этот вопрос ответа у Еси не было. А было ощущение приближающейся беды. Словно часы внутри тикали: нужно успеть. А что успеть? Наверняка та тварь навья только пугала. Не решится нечисть ратью на город пойти. Не было такого никогда.
Беляна вдруг подпрыгнула, словно ее укусили. Произнесла беспокойно:
– Дайте магическую клятву, что никому не расскажете про то, что тут видели!
– Ничего мы тут пока не видели, – резонно заметил Изя, с хрустом хлопая себя по щеке.
– Все равно! Дайте! Оба!
Клятву дать они не успели. Из всех щелей, с веток и из под камня поползло, разлетелось светящееся, призрачное.
– О! Ого! – завопил Изза, поджимая ноги. – Что ЭТО?!
Елисей вскочил, оглядываясь. Такого количества посмертий разом, в одном месте, он не видел никогда. Иногда души погибших животных, гораздо реже людей (мутные, дрожащие посмертные отражения – на создание и поддержку призрака требовалось немало энергии), застревали в городе на пересечениях магических линий, подпитываясь спонтанными выбросами природной магии.
Пару раз во время дежурств в Дозоре встречались Елисею тени кошек, собак и птиц. Но… Благая Правь… это же феномен какой-то! Они еще и звуки издают! И материально воздействуют: на нос Есе села призрачная бабочка, защекотала крыльями, ведьмак оглушительно чихнул. Паноптикум на несколько секунд разбежался, затем замельтешил снова. Через пару минут исчезли мелкие бабочки, жуки и крошечные светящиеся муравьи в траве. Еся даже понял, почему: каждая тварь собирала заряд, и чем меньше размер, тем быстрее истощалась посмертная манифестация.
– Откуда? – выдохнул Елисей.
– Это камень, – быстро проговорила Беляна. – Он этот… артефакт. Ах, вот и Пуся! Пуся, Пуся, иди ко мне!
«Пуся» оказался молодым призрачным лисом с капканом на ноге. Еся понял, с каким расчетом его посвятили в тайну сада и вручили лом.
Лис подтащился к Беляне, доверчиво разлегся в траве, выставив молочное прозрачное пузо. Белка сцапала лисенка, деловито проговорила:
– Я держу, а ты снимай.
– Он… ненастоящий, – усомнился Еся, с некоторым содроганием наклоняясь над зверем в руках Белки. И как она его держит? Он же манифестация!
– А кусается, как настоящий, – с невинным видом заявила Белль. – Поэтому я буду его гладить, а ты капкан открой.
Лис, как оказалось, был в благодушном настроении. Пару раз щелкнул клыками в опасной близости от руки Еси, мол, ты, ведьмак, старайся, да не перестарайся. К удивлению Елисея, капкан воздействию поддался. Заскрипел, раскрылся и свалился в траву.
– Получилось? – осторожно спросил с камня Изя.
– Да! Ой, нет! – Белка горько вздохнула.
Капкан померцал, исчез из травы и появился на ноге лисенка. Тот беспокойно дернулся.
– Тише, тише, Пуся, – со слезами в голосе проговорила Беляна. – Мы что-нибудь придумаем.
– А что тут думать? – пожал плечами Елисей. – Это посмертная память. Он попал в капкан и… помер. Капкан не с лиса снимать надо, а с его костей.
– Гениально! – пробормотала Беляна, с восхищением глядя на Есю.
Тот уже приосанился, готовясь гордо признать: да, такой я, сообразительный. Но Белль добавила:
– Правду говорят: талант не пропьешь и в кальян не выдуешь.
И откуда только про кальян узнала? Изя небось разболтал, трепач комический. Слегка надувшийся Елисей нехотя поделился предположением:
– На рассвете они по местам попрячутся… ну, где прикопали их.
– Точно! – обрадовалась Белка. – Тогда и узнаем, где Пуся живет! Правда, Пуся?
Лисенок заурчал, подставляя голову под тонкие пальцы Белль.
– Зачем ждать? – Изя спрыгнул с камня, аркой поднял руки над головой.
Между ладонями засияла радуга.
– Глаза прикройте, – посоветовал лепрекон.
И в ладони хлопнул. Елисей увидел белую вспышку даже через веки. Зверье рвануло кто куда. Когда ведьмак открыл глаза, Пуси на руках Беляны уже не было. Сама она хлопала глазами и терла веки.
– Там, – показал Изя, которому яркий свет неудобств не составил. – В углу, вон.
– Тебе точно именно такой питомец нужен? – кисло поинтересовался ведьмак, догадываясь, кто будет копать. – Могу котеночка подкинуть. Породистого.
– Лопата в сарайке, – любезно подсказала Белль.
Кости лежали неглубоко. Лопата пару раз звякнула о что-то, даже искру выбила. Люк канализационный? Почему тут? Колодец? Непохоже. Еся осторожно отделил капкан от того, что прежде было лапкой лисенка. Закопал кости назад и снял слой слежавшейся травы с круглой крышки, закрывающей что-то рядом с местом упокоения Пуси.
– Не знаю, – растерянно сказала Беляна. – Я в конторе план дома и сада подписывала. Нет на нем никакого люка. Может, просто каменюку лишнюю прикопали?
– Тут буквы какие-то, – сказал Изя, носком туфли счищая мусор с люка. – Похоже на саалавит. Это мертвый язык, на нем тут лет пятьсот назад разговаривали, в основном маги.
– Прочесть сможешь? – поинтересовался Елисей.
– Я же сказал, мертвый, – веско заявил лепрекон. – Как говорит дядя Эша, когда расставляешь жизненные приоритеты, не давай шанс хобби и фобиям. Ценная археология давно выкопана, а психиатры берут, как ювелир дядя Мерцель за то, чтобы хрусталь из люстры вашей бабушки стал бриллиантом в обручальном кольце вашей невесты и она до самой свадьбы думала, что так оно и есть.
– Так бы и сказал, что не учил этот… салаавит. Потом выясним, что там за буквы, – Еся зевнул. – Я домой. Завтра заеду в пять.
– Зачем так рано? – возмутилась Белка.
– Чтобы ты случайно не увлеклась мертвой фауной и дошла таки до нашего свидания, – пояснил Еся. – Я тебя насквозь вижу, небось уже думаешь, чем их кормить. Призраки НЕ ЕДЯТ.
Беляна неуверенно фыркнула.
… Он действительно заехал за Беляной пораньше. В машине кисло покосился на ее круглые коленки. Все хорошо: и платье новое, синее со скромной вышивкой на плече, и чулки чуть темнее ноги, со швом сзади, и туфли красивые… Но коленки… И плечи – слишком открытые.
– Ну что, вылез твой Пуся? – поинтересовался Елисей, отъезжая.
– Нет, – вздохнула Белль. – Должно быть, испугался света. Я хотела проверить, правда ли капкан спал.
– И, подозреваю, до утра ждала.
– Подождала… немного. Сейчас ночь короткая.
– Ага, немного… Рабочих предупреди: пусть пораньше приходят и раньше уходят. Мы с Изей обещали не рассказывать, а они нет.
– Да, ты прав, прав, – Беляна послушно закивала.
На панель машины спланировала вечерняя газета. Сложила бумажные крылья, свернулась в трубочку. Сервис для вип-подписчиков – доставка в любую точку города.
– Новости почитай, – буркнул Еся, следя за дорогой. Дорожные полицмены на серебряном мосту между Торговым Кварталом и Сити-кругом вяло ему кивнули.
– Она магическая. Я не умею, – недовольно ответила Беляна.
Еся цокнул языком:
– Ты что-то недоговариваешь, красна девица? Нежить призрачную видишь, а газету прочесть не в состоянии?
– Нежить, – Белка фыркнула, – у нас любой выпивоха из трактира и нежить, и нечисть видит. Вот отец мой тоже как домой упитый доберется, маме в красках рассказывает, как его нечисть лютая полночи по буеракам водила.
– Смешно.
– А если серьезно, то и немаги призраков видят очень даже прекрасно. И мама моя видела. И отец, по-настоящему, однажды, дух девушки с мельницы, она у нас в озере живет.
– Угу, видят, но призраки к ним на ручки не просятся. И вряд ли у них получится духа за ушком почесать.
– Ну-у-у, – протянула Белль, – наверное, это из-за камня-артефакта. Я немаг, не маг я – и точка! Нас в школе много раз проверяли. Я даже не представляю, как она работает, эта ваша магия, честно!
– Очень просто работает, – пояснил Елисей, – в мире все энергия. И аура человеческая – энергия, и природные эманации. Видишь? – он подержал ладонь над газетой, она вспорхнула над панелью, развернулась, засветилась, чтобы темные буквы лучше читались в сумерках. Куда падал взгляд, там буквы становились больше. – Я всего лишь выпустил частичку своей магии. Контур впитал силу и активизировался. У кого-то потенциал сильнее, у кого-то слабее, у кого-то заточен под одно, у других – под иное. Попробуй, перелистни магией.
Беляна подержала руку над газетой.
– Ничего не получается. Только ладонь вспотела.
– А она как раз должна была похолодеть. Ладно. Читай вслух. Заголовки сначала.
Беляна послушно подалась вперед. Подол платья поднялся еще выше. Еся поджал губы.
– Так, ага. В результате очередной забастовки обслуживающего персонала мост из Водного Квартала в Сити-круг был перекрыт почти на…
– Пропусти. Это же тролли. Они вечно требуют себе право брать плату за проезд по мостам. Что еще?
– Дочь мэра устроила фотосессию с собачкой в приюте для животных. Милая девушка. И собачка. Знаешь ее?
– Настену-плаксёну – да. Собачка какая-то… незнакомая, – сказал Еся, выпустив еще немного магии и бросив взгляд на ожившее фото.
– Ух ты, шевелится! Настену-плаксёну? Ха! Интимненько. Что? Я читаю. В Темном Квартале пропал человек. Опять. Немаг. Общество Защиты Прав Немагов…
– Знаю, требуют немедленно разобраться. И маги разбираются, даже ведьмаков подключили. Но… навь левая… это же Темный Квартал! Зачем туда ходить?
– Ну, знаешь ли, иногда немагов туда ПРИНОСЯТ, против их воли.
– Все, все, помню, раскаиваюсь. Еще что-нибудь?
– На город идет Ледяной Рой. Ожидается через четыре дня. Мэр отчитался о подготовке к погодному катаклизму. Магические щиты проверяются, заряжаются и после окончания зарядки будут подняты… Ох, вот и хорошо, что щиты, страшно… Еся, ты про оборотней рассказывал. Про то, что они свою звериную половину в Прави держат.
– Иногда половину, иногда и… побольше. Ведуны берут силу из природных источников: воды, деревьев, камней. Для этого нужна особая восприимчивость. Мы, ведьмаки, где-то между оборотнями и ведунами, потому зовемся ведь-магами.
– А колдуны? – Белль перекинула копну волос на грудь, блеснула точеным плечиком. Нет, ну что за несерьезный фасон у этого платья, а?!
– Колдуны? – Еся с трудом сумел сосредоточиться. – Они берут силу из Нави. И потом за это… расплачиваются.
Наверное, это прозвучало как-то… не так, потому что Беляна повернулась и, чуть нахмурившись, спросила:
– Как… расплачиваются? Я слышала… разное… страшное.
– Уходят в Навь, неживые и немертвые, – сухо сказал Еся. Глубоко внутри душу чуть обдало холодом. – Ладно, давай по делу. Это платье не годится.
– Как не годится? Ты сам говорил, нужно быть современной! – Беляна ожидаемо возмутилась.
– Мы тогда шли в клуб! А сейчас на серьезное мероприятие! Вон солидный магазин. Вылезай.
Еся уморил и Беляну, и послушную продавщицу, угадавшую в ведьмаке выгодного клиента, а может, узнавшую его по фото в газетах. Меняя наряды, Белль носилась между Елисеем и примерочной, будто по подиуму. От профессиональных манекенщиц ее, правда, отличали злое лицо и закатанные к потолку глаза. Елисей забраковал платье с длинным шлейфом (слишком открытое спереди), с глубоким вырезом на спине (слишком много… ямочек) и брючный костюм (слишком обтягивающий).
– Вот! – взбешенная Белль выскочила из примерочной. – Все! Последний вариант! Такое у нас в Кривовцах на похороны надевают!
Платье действительно было… спокойненьким, хотя и запредельно дорогим. Белка преувеличивала. Такое платье можно было надеть лишь на очень пафосные похороны. Мерцающее черное, с длинными рукавами и высокой горловиной, оно сидело по фигуре девушки, словно было сшито лично для нее, с учетом… хм… ярко-выраженных изгибов.
– Хорошо, – Елисей смирился, поглядев на часы. – В нем пойдешь. Хоть коленками сверкать не будешь.
Войдя в Большой Зал Дворца первой, Беляна обернулась на Есю, негодующе пыхтя. В центре зала стояла девушка в откровенном мини. Дочь мэра. Другие дамы, сверкая обнаженными плечами, ногами и прочими выставленными напоказ прелестями, слонялись по атриуму, попивая шампанское.
– Значит, им можно? А мне нельзя? – прошипела Белка.
– Ага, – улыбаясь во всю моську, сообщил ей Еся.
И в следующий момент, перехватив несколько мужских заинтересованных взглядов, брошенных на спутницу, слегка напрягся. Вот же Навь! Лучше бы он Белку в мини одел!
Глава 10
Глава 10
На самом деле платье мне понравилось. И то, как смотрели на меня гости вечеринки, тоже радовало: мужская часть – с интересом, женская – с завистью или любопытством. Все-таки в том, чтобы иметь много денег и, что уж греха таить, хороший вкус, есть свои преимущества. Это я сейчас о ведьмаке: туфли, которые он выбрал в тон платью в последний момент, тоже сидели на ноге комфортно и изящно.
К нам подошел представительный мужчина. Мэр, я узнала его по фото в газетах. Если быть точной, я его один раз и вживую видела, сверху, со спины дракона, что, разумеется, не поспособствовало светскому знакомству. Немного растерявшись, я тем не менее сумела изобразить аккуратный книксен. Вот и пригодились уроки этикета от бабушки.
– Рад! Рад! – всплеснув руками, заявил Стронциус Стойкий. – Гордость города, ведьмак Веденеев, и его очаровательная спутница. Отлично смотритесь вместе. Какая пара! Скоро ли свадебка?
– Не за горами, – Еся улыбнулся, отчетливо скрипнув зубами.
– Тебе, Елисей нужно будет на собрание Клуба Традиционного Воспитания заглянуть, рассказать молодежи на основе, так сказать, личного примера, как драконьи традиции помогают строить быт и… – мэр бросил на меня лукавый взгляд, – любовь.
– У меня Дозоры, господин мэр.
– Ничего, я попрошу, освободят на вечерок.
Елисей заметно приуныл. А вот нечего было ложь на неправде городить! Теперь выкручивайся.
– Тут мой племянник хотел с вами лично познакомиться, – мэр обратился ко мне. – Никуда не уходите. Вернусь и вас ему представлю.
Дракон отошел, а Еся схватил меня за руку и потащил куда-то за колонны. Мы нырнули под цветочную арку и очутились среди танцующих пар, на ярко освещенной террасе. Ведьмак подхватил меня и закружил, встревоженно оглядываясь.
– Ты чего? – удивилась я. – Мэр сказал…
– Угу, сказал. Сейчас приведет своего племяшу, Армана. Тот еще… бабник, ни одной юбки не пропускает.
– И что? – вкрадчиво поинтересовалась я. – Ты ревновать будешь?
– Помечтай, – процедил ведьмак. – Мне просто не нужны… проблемы. Я хочу спокойно отработать свои свидания и снова зажить нормальной жизнью.
– А со мной она ненормальная?
– Как только ты в жизни моей объявилась, у меня что ни день, то цирк.
– Это у меня цирк… с медведями, – сказала я.
– Значит, ты тоже заинтересована в том, чтобы он поскорее закончился.
– А ты научи Армана традиционным драконьим ритуалам, – посоветовала я. – Вдруг проникнется.
– Этого я и боюсь, – признался Еся. – Мы с этим типом давно на ножах. Он считает, что наши, ведьмаков, заслуги перед городом весьма преувеличены.
Я воздержалась от колкостей: читала в статье, что Елисей в клубе тварь ту членистоногую в Навь отправил, пусть и не убил.
– И, видимо, Арман поставил себе цель доказывать свое превосходство во всех делах, – скривившись, продолжил Еся. – Что я имею, то и ему надо. А вдруг… – ведьмак не договорил мысль, выпалил: – Драконы. Тщеславные… перфекционисты. Стронциус весь из себя такой белый и пушистый, но это маска. И мы с тобой должны быть о-о-очень осторожными. Помни об этом. Тебе – дом, мне – свобода.
Я помню. И соблюдаю все пункты договора: танцую тут под цепкими взглядами, Пусю бросила, позволила нарядить себя, как куклу. Все ради бабушкиного дома. Бросила беспечно:
– Да, ладно тебе! Кому я тут нуж…
И напоролась на жгучий взгляд Олега Ступина. Растерялась, споткнулась, наступила Есе на ногу, заставив его зашипеть. Ступин поклонился, льняные волосы всколыхнулись. Он стоял у арки в окружении толпы щебечущих девушек. Кивнула легонько. У меня от его взгляда все зачесалось. Вот от кого бы я точно сейчас убежала.
К счастью, к нам подскочил какой-то молодой человек во фраке со значком распорядителя. Заговорил с Елисеем. Я не слушала, думая о Ступине, ощущая его взгляд как… легкое прикосновение: к волосам, плечам… и ниже. С каких пор я стала такая чувствительная? Это мое воображение… или нет?
Еся потянул меня за руку:
– Идем, – и без того хмурый ведьмак еще больше помрачнел, заметив Олега. – Сейчас начнется презентация. Сиди тихо, меня не отвлекай.
***
Марья поставила артефакт на стол среди других образцов продукции. Если случится что-либо незапланированное, Дух поможет. Некоторые функции «Живого Зеркала» пока не обкатаны: спонсоры не дают спокойно завершить тестовый период, торопят. Зато если сегодня все пройдет гладко, деньги потекут рекой из всех миров, которые признаю́т Сильверград в качестве негласной столицы.
– Ну, а сейчас? – шепнула она Духу, любуясь своим отражением. – Кто здесь меня краше?
Брючный костюм цвета спелой сливы сидел на ее фигуре так, что иномирские хлыщи-оборотни пускали слюну, не стесняясь своих спутниц. Декольте на грани дозволенного смягчалось строгостью фасона пиджака, волосы вороньим крылом прикрывали лопатки. В ушах горели красные бриллианты из Северных копей, только у них такой кровавый алый блеск.
– Вы прекрасней всех, госпожа, – искренне ответило Зеркало.
Марья выдохнула. В последние дни она боялась задавать Духу вопрос о своей красоте. До красоты ли, когда Навья Рать по пятам шагает? Но сегодня ее день.
– Страшно мне как-то, – поспешил добавить Дух. – С севера Рой приближается. Не ваших ли рук дело?
– Может, и моих, – кокетливо ответила Марья. – Кто отцу дар колдовской передал? Кощей. А я дочь Морова. Совпадение или нет, но когда я гневаюсь сильно, с Холмов приходит на город ледяная мгла, проклятье Кощеево. В последний Рой меня старуха одна из себя вывела. А в этот… сам знаешь. Жаль, они не в курсе, людишки. Поосторожнее были бы. Ну да поделом им. Все, тише, идут.
Зал заполнился. Презентацию Марья начала живо и с юмором. Спонсоры в первом ряду смеялись над искрометными шутками, хлопали. И когда внимание аудитории было полностью в ее руках, Лебедь сдернула ткань с выставочного образца, зеркала в гладкой раме на серебряной подставке.
– … ведь чем хороша нано-магия? Она позволяет встраивать сложные контуры в простые вещи. Здесь все, к чему мы привыкли. Экран. Рама с магическим вплетением. Символ яблока в уголке – дань старине, магии, использовавшей энергию живых вещей. И беспредельные возможности! Объединение всей доступной нам информации в единое хранилище с неограниченным доступом. Попробуем.
Марья провела пальцем по стеклу устройства. Поверхность зеркала пошла волнами, мелодично булькнув – всего лишь красивый эффект, добавленный в последнюю серию, первые модели с матовым покрытием показались тестировщикам плоскими и неинтересными.
– Персонализация может быть любой, на выбор потребителя. Вот, вот, вот и … вот.
Зеркало сменило четыре лица: женское юное, женское зрелое и два аналогичных мужских.
– Разумеется, возможны и более интересные варианты. Любой каприз покупателя для нас закон.
Зал понимающе загудел.
– Остановимся на… этом. Знакомьтесь, модель семь-один, персонификация – исполнительный секретарь. Зеркало, прогноз погоды.
Утрированное лицо на экране ожило, заговорило приятным женским голосом:
– В течении шести часов ожидается похолодание. Скорость приближения Ледяного Роя – умеренная.
– Пробки, – велела Лебедь.
– Забастовки троллей вызвали затор на мосту через Умеж-реку. Уровень – красный, более семидесяти автомобилей…
– Интересные события.
– Библиотека номер четыреста-пять Туманного Квартала приглашает на вечер стихов, в клубе «Стикс» – конкурс на лучший стенд-ап монолог…
– Спасибо, – Марья шутливо поклонилась под аплодисменты зала. – А теперь несколько… необычный вопрос. Проверим решение задач абстрактных, со сложным магическим алгоритмом. Кого из присутствующих сегодня дам ты бы выбрала в качестве… м-м-м… королевы вечера? Учти весь алгоритм: красота, обаяние, стиль, внешний вид, аксессуары… аура.
Зеркало молчало, вращался значок яблока в уголке. Через минуту, к несказанному гневу Марьи, черным удушьем сдавившему ей горло, устройство выдало:
– Четырнадцатый ряд, седьмое место. Гостья. Со спутником.
– Упс, – тихо произнес за спиной Дух. – Нежданчик.
… Марья смотрела, как с указанного места в зале поднимается девица. Та самая. Лицо растерянное, глазки долу опустила. Зато спутник ее подобрался, как зверь, почуявший ловушку. Пошел за девицей к сцене. Мэр засуетился, тоже встрял, начал разливаться соловьем на излюбленную тему. Драконьи традиции, пиетет и прочее бла-бла.
Первый шок миновал. Марья постепенно успокаивалась. Пересилила лютую досаду. Что ж, ей все это только на руку: мэр увязал ставшую популярной парочку, ведьмака и его невесту, с презентацией. Это ж какая точность у устройств корпорации Морановых! Зеркало безошибочно определило самую красивую и скромную барышню в зале! И в том Стронциус с ним абсолютно согласен. И восхищен!
Марья тему подхватила. Что-то говорила, язык сам сплетал слова в привычные рекламные фразы. Всегда нужно ковать железо, пока горячо, говорил ее отец. И только взгляд ведьмака немного сбивал. Что-то изменилось. От Елисея к Марье шла волна жгучего интереса. Он что-то знает, этот косолапый. А девица, слегка запинаясь и мило краснея, отвечала на вопросы мэра.
Беляна Снегова была одета дорого, элегантно. Дорвалась до столичной жизни? Немудрено. С ведьмаком Веденеевым ее явно связывают дела амурные. Окрутила дурака. Во все эти сказки со спонтанной драконьей любовью Марья не верила. Но что если девицу и Есю объединяет интерес к ней, Лебеди Черной? Сговорились? А ведьмак еще и мстит за бывшую подружку?
Марья ненавидела себя за то, что решила пококетничать и поиграть с устройством в игру «кто самая красивая». Доигралась. Так недолго и лишнее сболтнуть, тщеславия ради. Опасно это. Особенно сейчас. Во всей продукции компании присутствовали элементы темной магии. Морановы не упустили возможность, плывшую в руки, – снабдили зеркала следящими контурами. Крошечные металлические зазубрины на раме казались недочетом производства. Рано или поздно они царапали пальцы владельцев. Нет ничего правдивее человеческой крови… и удобнее, чтобы шпионить.
Настал момент вручить девице, как королеве вечера, серебряную диадему. Марья ласково улыбнулась мэру: позвольте мне. Безвкусное украшение в руках подержала, словно восхищенно разглядывая (а ведь чаяла себе на голову возложить), через сцену прошла, на кудри девичьи опустила. Беляна пробормотала слова благодарности, Елисей напрягся. Умный мальчик, да только ты тут ничем уже не поможешь. Твоя смерть еще не определена, но и она милостивей не будет.
Никто не видел, как зайдя за фигуру мэра, Лебедь на секунду крошечную поднесла диадему ко рту, дохнула. Серебро отозвалось недовольством, навью магию держать не захотело, но камни самоцветные напитались Черным Дыханием. Если через Зеркало укокошить девку не удалось, так-то теперь уж точно проклятие по адресу пошло. И никто не узнает. Мало ли от чего сосуд в голове лопнул. Переволновалась деваха, раздулась от гордости.
После презентации к Марье потянулись заинтересованные клиенты с контрактами. Она показала отцу жестом, устала, мол, замени меня, а сама отошла к столу с устройствами. Тихо и злобно промолвила:
– Обмануть меня решил? Как сумел суть свою переломить?
– Что вы, госпожа? Как я смог бы? Вы в своем вопросе не обозначили область исследования, – с наглой снисходительностью заявило Зеркало. – «Здесь» – это неконструктивно. И насчет ауры вы зря. Я понимаю, что имели в виду могущество, но ведь…
– Тварь. Еще и глумишься, – прошипела Лебедь. – Не видать тебе тела человеческого как своих ушей! Да, уж ушей-то у тебя точно никогда больше не будет!
