Текст книги "100 свиданий с ведьмаком (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– А ты думала, я и впрямь поверил, что ты меня в тело переселишь? – с неожиданным холодом в голосе осведомился Дух. – Ты никогда меня не отпустишь. Будешь и дальше с моей помощью дев губить. Или не будешь.
– Ты чего так расхрабрился? – с подозрением спросила Марья. – Знаешь чего?
– Может, и знаю. Осторожно, Лебедь. Тьма вокруг тебя копится. Как бы кто чего не учуял.
Марья машинально обернулась на зал. Люди расходились, потихоньку перетекая в банкетный зал, Елисея с девицей видно не было. В проходе между рядами стоял высокий мужчина. Молодой. Кажется, Марья видела его среди ведьмаков. Красивый, статный парень. Черты лица… кровь нечеловеческая. Ведьмак смотрел на Марью восхищенно, жгуче, с нескрываемым желанием. Она слегка улыбнулась в ответ, изобразив девичье смущение. И тут же про парня забыла.
Тьма действительно копилось. Хотелось выпустить навью магию, ударить волной по всем этим надменным рожам. Уж то-то удивились бы.
Модель семь-один, демонстрационный образец, так и стоявший на сцене на подставке, вдруг ожил. Лицо-имитация озабоченно проговорило:
– Внимание!!! Внимание!!! Важное уточнение!!! Предупреждение метеорологических служб Сильверграда! Ледяной Рой начал стремительное приближение к городу. Столкновение со щитами через двадцать две минуты тридцать секунд. Двадцать-девять секунд, двадцать-восемь…
… За четыре года без Ледяного Роя город расслабился, разленился. Оттого паника вспыхнула быстрее городских костров. И в ней хорошо было видно, кто на кого учился. Носились по залу, ломая каблуки, девицы, оставшиеся без своих «папиков», сбивались в кучки растерянные гости из других миров. Зато деловито принимали звериные ипостаси оборотни. Транс-маги, никого не стесняясь, насасывали энергию из близстоящих, близлежащих и близмечущихся немагов, а саламандры разжигали свое телесное пламя.
– Куда? Уволю всех! До конца жизни штраф платить будете! – заорала Марья рабочим, собиравшимся броситься наутек. – Все образцы собрать, упаковать! Живо! Прекратить панику, огонь я вам обеспечу! Ну!
Пришлось пообещать людишкам костер. Без живого огня в Рой не спасешься. Нужно не убегать, а искать, что хорошо горит. Кто-то сообразительный уже начал стаскивать в зал с мраморными полами деревянные стулья. Марье теперь надобно притвориться, что она обычный человек, что боится замерзнуть, как и другие.
– Госпожа, – перед ней возник давешний ведьмак. Поклонился странно, как в старину, прижав руку к груди и отставив ногу, тем самым всколыхнув в Марье забытые воспоминания, приятные, что греха таить. – Позвольте помочь вам. Скажите, что делать.
– Огонь нужен. Костры. Не один. Много.
– Будут.
Марья милостиво кивнула. Ведьмак удалился, оглядываясь.
В зале уже пахло морозом, стужей, ноздри Черной Лебеди затрепетали. Эх, кабы не нечисть Деда Зимника, спущенная с поводка и прячущаяся в Рое, Марья вышла бы на балкон, насладилась мглой ледяной, полюбовалась бы, как собирает смертную дань человеческую старое злое божество, выпущенное из темницы Кощеем пятьсот лет назад, а сегодня призванное ее, Марьи, гневом.
– Доигралась? – негромко спросил Дух.
– С тобой мы дома поговорим, – вполголоса бросила ему Марья. – Эй! Вот с этим зеркалом будьте максимально осторожными! Хоть что-то окажется повреждено, вам Рой Ледяной мелкой шалостью покажется! – крикнула Лебедь рабочим, с тоской поглядывающим на зарастающие инеем окна.
– Где Зоря?! – крикнул отец, забегая в зал.
– Побыла и сбежала как всегда, ты же ее знаешь, – Марья пожала плечами, скрывая раздражение. – Дома уже небось.
Мор выхватил у рабочего одно из зеркал, забормотал в его светящуюся поверхность, но за окнами уже свистел ледяной ветер, и устройство то вспыхивало, то гасло, а женский голос от помех заедал и квакал.
От Зори одни неприятности. Семейный бизнес ей не по нраву, а по душе краски да мольберты. Вот сидела бы дома и малевала свои пейзажи, но все норовит сбежать, воле отцовской вопреки. Отец ее избаловал. Как же, за полтысячи лет всего двое детей у колдуна Мора родилось: старшая дочь, сильная, стойкая, и младшенькая, болезненная, со слабым даром. Кому больше внимания, догадаться нетрудно. При том, что Марья триста лет отцу – правая рука, а Зоря на свете всего девятнадцать годков человеческих прожила. Мать ее пять лет назад сгинула, как и все предыдущие жены Моровы, а доченька все убивается – еще один способ привлечь к себе внимание, по мнению Марьи.
Она прикрикнула на рабочих и пошла к отцу. Ничего с Зорей не случится, а коли случится, знать, судьба такая.
***
Выйдя из зала, Елисей потянул Белку к террасе, за колонны, велел:
– Снимай диадему.
– Опять не то? – с досадой и сарказмом протянула девушка. – Что на этот раз? Чем мои регалии… королевы вечера, смею напомнить… твоей репутации навредят?
– Хватит зубоскалить, – проговорил Еся, нервно оглядываясь. – Я же вижу, что тебе это тоже не по душе.
– Ну, – Беляна дернула плечом и потянулась рукой к украшению. – Бред какой-то, если честно. Наверное, мэр подстроил. И мадама та на сцене… странная. У меня от нее живот свело. Не твоя бывшая, случайно… еще одна? Как ее там… Марья. Маряна-выпендряна? Маряша-кукляша-идеаляша? Нет? Так глядела на тебя! Прямо съела бы.
– Эта съест, не подавится, – согласился Еся, выглядывая из-за колонны. – Она не моя бывшая, хотя мечтала. Я даже на смотрины с ней ходил.
– Прям так? Что ж не присмотрел красу такую? – Белка фыркнула. – Помоги, корона в волосах запуталась. Ай, да не дергай же!
Сирены взвыли одновременно и в здании, и во всем городе. Белка схватила Есю за руку, испуганно охнула. Елисей посчитал сигналы. Три коротких, один долгий. Вот же Навья Непруха! Рой!
Они с Беляной попытались пробежать к лифтам, но там собралась толпа. Пришлось возвращаться на террасу.
– Еся, – задыхаясь, пробормотала Белка, пока ведьмак соображал. – Это опасно? Почему так рано? А щиты?
– Щиты не готовы, – рассеянно ответил Елисей, оценивая пути к спасению. – Рой не ждали так быстро. Не боись, прорвемся.
Да, это опасно. И дело не только в холоде, а в том, что в этом холоде скрывается, ведь не зря стужу магическую называют Роем. Под прикрытием морозной мглы с гор приходит нечисть, способная выживать при низких температурах. Раньше каждые три года Управа собирала пять-шесть отрядов ведьмаков, оборотней и магов и отправляла их в Северные Отроги искоренять навьих в местах обитания: разорять кладки, сжигать личинки и коконы, истреблять маток. Однако уже лет семь мэр находит выделяемым на это средствам более «полезное» применение.
Народ во дворце спасался как мог. Оборотни принимали полные ипостаси и убегали-улетали по крышам, транс-маги плавно левитировали к припаркованным у здания автомобилям прямо с пятнадцатого этажа. Можно было остаться и развести огонь. Или поискать защиты у костров, которые вспыхивали на улицах куда только хватало взгляда. Но найдется ли у тех костров место, близко к огню? Иначе выхватит из круга или лютый мороз, или тварь навья.
Еся решился. Велел Беляне:
– Держись. Вниз не смотри.
Подхватил ее на руки, выпростал нетопыриные крылья (не забыв на всякий случай о рогах и копытах – мало ли кто встретится в полете) и поднялся в воздух.
Его квартира находилась недалеко. Но даже в темноте видно было, как быстр облачный вал, катящийся на Сильверград со стороны Отрогов. Беляна сначала дрожала у него в руках, потом перестала, лишь дышала тяжело, уткнувшись в шею. Диадема застряла у нее в волосах, висела на затылке. А потом Белка затряслась уже от холода. Еся из последних сил ауры отрастил на груди еще одну пару крыл, укутал ими девчонку. Ледяной туман выпивал силу, и Белка казалась уже не хрупким грузом, а непомерной тяжестью.
Дотянул. Скорее упал на крышу своего дома, чем приземлился. Белка поддержала Елисея, подставила плечо. Как это часто бывало во время трансформации, он не учуял навью тварь, сидевшую на телевизионной антенне. Это был щитинник – странное существо, напоминающее карикатуру на дракона боллу (*), с длинными «усами» и панцирем. Оно преграждало путь к лестнице.
(* дракон с более длинным, гибким телом и маленькими крыльями)
Им повезло, что тварь бросилась не сразу, раздумывая, осторожничая, опасаясь прикосновения к посеребренному покрытию крыши. Еся принял облик человека, оставил лишь рога и когти, приготовился защищаться, потому что навья, перебирая по столбу антенны гибкими лапками, спустилась ниже и выгнулась, готовая прыгнуть.
– Возьми! – в руку ткнулось что-то неимоверно холодное. – Помнишь, как тогда, в клубе?
Белль сумела вытащить диадему из волос. Еся воспрянул духом, провел пальцем по краю украшения. Серебро. И острое. И в следующую секунду мощным броском отправил диадему в тварь, уже отделившуюся в прыжке от антенны. Навья перекувырнулась в воздухе и упала, не долетев до Еси и Белки несколько метров. Диадема впилась ей как раз между роговыми пластинами на груди.
Елисей и Беляна побежали ко входу в пентхаус. Закрывая за собой дверь, Еся почему-то оглянулся. Над щитинником висели еще две твари, но эти нападать не стали, а почему-то склонились над «павшим собратом», будто принюхиваясь к торчащей из него диадеме, подхватили мертвую нечисть и бросились прочь по крыше. Из тьмы, все больше наполнявшейся ледяным холодом, до Еси донеслось:
– Спасибо, ведьмак. Угодил.
Глава 11
Глава 11
Елисей втолкнул меня в пентхаус и отскочил от входа с ужасом на лице. Дверь покрылась морозным узором. Ветер за ней взвыл еще сильнее, словно досадуя, что не получил свою жертву.
– Скорее! – крикнул ведьмак, очнувшись. – Нужно разжечь печи!
Мы вбежали в роскошно обставленную квартиру. Еся принялся обходить гостиную. Печи, о которых он говорил, заметно выделялись среди утонченной обстановки. Довольно грубые трубы тянулись вдоль стены по периметру комнаты.
– Дом сравнительно новый, – объяснял ведьмак, закатывая рукава. – В нем есть газ. В старых домах печи на угле или дровах.
Да, я об этом знала. Но кто сегодня зажжет камины в моем доме? А сад? Бедный бабушкин сад!
– Хорошо, что у меня слуга старой закалки, – пробормотал Еся, поднеся к горелкам длинную зажигалку. – Он всегда проверяет тягу и вычищает пыль. Вот! Успели.
Огонь загорелся в печи под окном и с гудением пошел по трубам. Вспыхнул и камин, в нем тоже была горелка, от которой шустро занялись деревянные поленья. Откуда-то снизу доносились лязг и скрежет. Соседи Еси тоже зажигали печи. Сколько людей выживет в Сильверграде этой ночью?
Я посмотрела в сторону окна. За ним творилось что-то ужасное и… притягательное. Захотелось выглянуть, посмотреть, послушать.
– Не стоит, – мягко сказал Еся, когда я сделала шаг. – Это из-за магии тянет высунуться. Видишь, кое-что и на тебя действует. А я думал, у тебя полный иммунитет, раз ты и на Изину радугу не реагируешь.
– Изя! – встрепенулась я.
– Не бойся. Рядом с клубом есть убежище, а лепреконы хорошо чуют магию. Я бы потер безант, но боюсь: магия искажается Роем, и я вместо того, чтобы спасти его, могу погубить. Все в порядке, – проговорил ведьмак, поймав мой взгляд, полагаю, очень испуганный. – Рой не может приблизиться к живому огню. И мы в безопасности, – он осторожно высунулся в другую комнату, отшатнулся, захлопнул дверь и охнул: – по крайней мере в пределах гостиной и прихожей, бассейн замерз. Сейчас принесу одеяла. В ванной тепло, но вода в кране ледяная! – крикнул Еся из коридора.
– Что ж это за напасть такая? – пробормотала я. Хотела сказать серьезно, а получилось… жалобно. – Летом. Никогда этого не было летом. Я же помню.
– Скажу больше, – произнес ведьмак, кидая мне свернутое в рулон одеяло. – Никогда не было, чтобы так стремительно. И чтобы твари были такими… наглыми.
– Что она тебе сказала? – спросила я. Ужас вновь зашевелился где-то под ложечкой.
– О чем ты? Кто? – взгляд ведьмака был напряженным.
– Она тебе что-то сказала… та большая креветка на антенне. Что-то вроде «удружил».
– Не пойму, о чем ты? – повторил Еся. – Нечисть не разговаривает. Она неразумна. Она только нападает и жрет. Тебе послышалось. Наверное, у кого-то еще работал телевизор. У меня соседи… любят смотреть новости. Надеюсь, с ними все в порядке, с моими соседями, но проверять не рискну.
Я пожала плечами, вздохнула и, помявшись, решилась:
– Есь, прости, что я так плохо отзывалась о ведьмаках.
– Выяснилось, что они в хозяйстве вполне пригодятся? – Елисей развернул на полу одеяло и лег, опершись на локоть и глядя на меня с прищуром.
– Ага, – сказала я виновато. – Неловко вышло. Извини и спасибо. Ты мог бы меня и не тащить. Наш договор не предусматривает подобные… форс-мажоры.
– Да? – ведьмак поднял брови. – Вот я дурак. Надо перечитать договорчик. А то, может, перерабатываю, а?
Я с подозрением всмотрелась в его лицо. Шутит или серьезно?
– И заметь, – добавил парень, – такое уже второй раз. Как выйдем куда-нибудь в свет, на нас кто-то прыгает и мне приходится кидаться железками. С тобой явно что-то не так.
– Корона, – я шмыгнула носом. – Она была такая красивая.
– Ага, особенно когда торчала в щитиннике. Так, Белка Иннокентьевна, давай спать. По квартире не шататься, в окна не смотреть, а то дед Зимник унесет.
– Бабушка тоже так говорила, в полнолуние. Но про Лунную Деву, – сказала я, неуклюже залезая под одеяло. Раздался подозрительный треск. – Навь! Мое платье! Как же в нем неудобно.
– Подожди, найду что-нибудь, – проворчал Еся. – Откуда ты взялась только на мою голову, королева вечера?
Ушел, вернулся с легкомысленным розовым, пушистым и очень теплым женским халатом.
– Держи, переоденься… в коридоре.
– Твоей подружки? – поинтересовалась я, расстегивая платье… и постукивая зубами от холода.
От дверей дуло ледяным. На крыше все хлопало и скрежетало. Что-то завыло, протяжно, голодно и… недалеко. Я с треском стянула платье через голову. Все равно никогда его больше не надену: плохие… ассоциации.
– Моей мамы, – сердито отозвался из комнаты ведьмак. – Она у меня иногда ночует, если в наш дом за город не успевает. Давай там побыстрее. Спать хочу. Умаялся, пока тебя тащил. Ты не пушинка, – Еся изобразил мою интонацию и повторил любимую присказку, – смею заметить.
Я не стала язвить в ответ, просто прыгнула под одеяло. Огонь в камине внушал уверенность, что все будет хорошо, не позволял страхам расползаться в душе, но мысли все равно возвращались к дому. Я не могла поверить, что возродившиеся было надежды рухнут вот так, в одночасье.
– Дом, – пробормотала я вслух. – Наверное, там все пропало.
– Не факт, – сонно произнес Еся. – Сильверград строили тролли. Здесь в каждом здании частичка их магии. И артефакт. У тебя же артефакт в саду.
– Да, действительно, – прошептала я. А вдруг Елисей прав? Дом столько простоял, пережил несколько атак ледяной магии. Правь Благая, пожалуйста!
Надеюсь, зверью в саду Рой вреда не причинит, они там и так мертвые, но все же…
… Есе спозаранку позвонил его старшина, велел выходить в Дозор. Ведьмак пронесся по квартире, хватая с полок какие-то ремни, дротики и непонятные серебряные загогулины.
– А я думала, это у тебя экспонаты, – съязвила я.
Утром все казалось не страшным, а… смутительным. Мы с ведьмаком провели ночь в одной квартире, в метре друг от друга. И мне сейчас вылезать из-под одеяла в халатике без пуговиц.
– Боже, а шапка-то какая! – это я произнесла уже с искренним восхищением. – И шуба! Надеюсь, не лисья! Медвежья? Бедный мишка. Он так вам, Веденеевым, доверял!
– Волчья! – нервно рявкнул Елисей, глядя на себя в зеркало. – Ну как?
– Да хорош, хорош, – сказала я невинным тоном. – Жаль, все девки по домам сидят.
Еся погрозил мне кулаком, велел не высовывать из квартиры носа и унесся зачищать город от остатков навьих. Я осторожно подошла к окну и продышала небольшой кружок в изморози. Сильверград был жив. Его замело снегом, но повсюду куда хватало взгляда из труб шел дым. Гудели неповоротливые снегоочистительные машины, и раздавались звонкие в снежной тишине голоса рабочих.
Я смогла разглядеть сектор Темного квартала, весь белый. Поэтому-то на пути прохождения Роя уже триста лет ничего не сажается, не выращивается – бесполезно. А вот до Водного Квартала Рой мог и не дойти, там на пути скальная Стена, которой наядиды отгородили свой Залив – своего рода щит.
На кухне было холодно, но не так, как в спальне у Еси, куда я заглянула за альтернативой халатику (уж очень он был неудобен). Схватила из шкафа первую попавшуюся рубашку, которая оказалась не хуже платья, и длинна, и шелковиста, и принялась у плиты хозяйничать. Рой там или не Рой, кушать хочется.
Елисей явился к вечеру, уставший. Посмотрел с порога, шубу скинул, шапку, свитер… и начал расстегивать рубаху. Ткнул в меня пальцем, горя взглядом голодным, нехорошим, остановившимся в области того места, где мое «платье» натянулось на… выпуклостях моих природных, и сказал:
– Иди сюда, красна девица, раздевайся.
… – Чего? – не веря своим ушам, спросила я.
Елисей двинулся на меня, сдирая с себя рубаху, а я вжалась в угол прихожей. Мускулистая длань ведьмака уперлась в стену, преграждая путь к отступлению. На меня пахнуло терпким мужским потом, запахом железа, меда и… ароматической соли от нечисти, что продают Дивные (сандал, пачули и что-то еще). От запахов закружилась голова, и ноги чуток… подогнулись. Я смотрела в глаза ведьмаку, а он смотрел в мои. Зрачки Еси расширились, и дыхание, которое касалось лица моего, участилось.
Второй рукой Еся потянулся к верхней пуговке на моей рубашке… и я очнулась. Рявкнула:
– Очумел совсем?!
И с размаху шлепнула ведьмака по уху.
– Ай! – Еся прижал руку к ушибленному органу, став прежним Есей, с легкой придурашинкой во взгляде. – Больно же!
– У меня рука тяжелая, – прошипела я. – Ты чего удумал?
– Чего-чего? Рубашку верни! Моя любимая!
– Да таких в шкафу дюжина!
– И все мои любимые! Я их потом и кровью заработал, вот!
– Ага, заработал! Ты поди и не знаешь, что у тебя там вообще висит! Гардероб больше, чем у девицы!
– А вот помню! Брэнд «Берендей» и медведь на этикетке. Сама посмотри. Проверь. Проверь, проверь.
Бдительно следя за Есей краем глаза и вывернувшись (как бы не окосеть с этим ведьмаком), я подтянула этикетку у ворота к глазам. И название брэнда, и вышитый бурыми нитками мишка наличествовали. Елисей таращился на меня с видом оскорбленной невинности. Нет, ну не приснилось же мне, что он смотрел… так! Как «так»? А вот не знаю! Кажется, меня не в ту сторону повело. Серьезнее нужно быть. Поменьше… принюхиваться.
– Ладно, – буркнула я. – Дай что-нибудь другое. А эту я постираю и поглажу, дома.
– Да ходи в ней уже, – ведьмак обиженно пожал плечами. – Еще одну на тебя переводить? Нет уж.
– Идем есть, – проворчала я. – Вымойся только, взопрел весь.
– Не любишь ты меня, девица красная, – Еся грустно покачал головой. – Всё обиду таишь. В ледяную купель посылашь.
– Да не посылаю! Воду горячую дали! Только она пока… тепленькая.
… – Изя звонил, все хорошо у него, в убежище пересидел, – радостно отчиталась я за ужином из омлета с овощами, жареных колбасок и ягодного морса. Что в холодильнике нашла, тому и рады.
– Я же говорил. А у тебя как? – поинтересовался Еся, уплетая омлет.
– Выстоял дом. Я Лютому в лавку звонила. Дворфы камины зажгли, в кабошонах заклятье обновили.
– Повезло, – кивнул Еся.
Кабошоны на окнах оказались не только защитой от взлома, но и накопителями огненной энергии. Они не дали магии Роя проникнуть внутрь. Как обстояли дела с призрачной живностью в саду, дворфы не знали.
– Как прошел Дозор?
– Отлично. Поймали трех пауконогов и двух мерцалок.
– Звучит… так себе, – я поежилась.
– Выглядит и ведет себя не лучше, поверь.
Ведьмак выглядел довольным. Исчезло из глаз вчерашнее выражение, растерянное и при этом сосредоточенное.
– Мне пора домой, – сказала я. – Рубашку постираю и…
– Да оставь себе, – Еся сыто икнул, поглаживая живот. – Мне не жалко. У меня их штук… пятнадцать, разных. Я для рекламы снимался, а это был бонус от компании.
Ведьмак поднялся и нетвердой походкой объевшегося… косолапого медведя направился к себе в спальню.
– Не поняла, – протянула я с подозрением ему вслед.
– Ну я… пошутил. Ты иногда такая серьезная, аж смешно.
Да чтоб тебя!
Дверь в спальню захлопнулась. Пришлось ждать посыльного с вещами, брать что-то у Еси я не решилась. Садилась в такси, почти не чувствуя холода, потому что кипела от возмущения. Это в каком смысле «пошутил»? Я полдня в далях мечтательных пролетала, а он, значит, шутки шутить вздумал?! Хватит, Беляна! Сосредоточься на работе!
***
– Когда мой дядя Эша купил моему кузену Реве скрипочку, не все поняли, шо на пороге нашей безмятежной жизни стоит беда. Я не знаю за талант, но когда Рева начинал заниматься, тетя Гая искала, какой именно мебелью она прищемила хвост одной из своих кошек, – Изя переждал приступ смеха и приободренно (нескольких комиков перед ним закидали помидорами, не порченными, свежими, но Изе от этого было психологически не легче) продолжил, – у тети Мойи кисло молоко, а дядя Шая забывал, где зарыл клад. Пришлось сделать совещание, и на нем выяснилось, шо никому из нашего двора Ревину скрипочку не хочется. Дядя Эша сказал за ультиматум плохие слова, и тогда двор скинулся по двадцать шеленгов.
Изза покосился в угол. Там сидела девушка в пышном синем платье. Она громче всех в зале смеялась и хлопала.
– На эти деньги нашелся один оборотень с музыкальным вкусом и тремя ходками за плохо лежащую частную собственность. Сначала он арканился, немного зная дядю Эшу по репутации, потом услышал, как Рева играет, расплакался и сделал нам большую скидку. Боюсь подозревать, шо мой кузен имел в том заговоре самое непосредственное участие…
Изя закончил монолог, рассказав, как незадачливый воришка пытался украсть скрипку Ревы. Девушка достала платок и, попискивая от смеха, вытирала глаза. И не только она. Монолог имел огромный успех. А владелец «Стикса» предложил Изе договор на тридцать выступлений.
Не будь Изя так окрылен, он никогда бы не решился подойти к девушке в синем платье. Он почти подошел, придумывая на ходу повод (оказалось, что сочинять про дядю Эшу было намного легче), однако красавица в синем платье опередила его, подойдя первой. Вблизи она была еще красивее. Глаза синие. На носике и щеках – очаровательные веснушки, а волосы собраны в элегантный пучок. И жемчуг… на шее девушки была нитка настоящего жемчуга, уж в драгоценных камнях Изя разбирался. Она словно сошла с картинки из модного журнала о светской жизни, подумал лепрекон, удивляясь. Что она делает здесь одна, в прокуренном клубе за липким столиком?
– Извините, – девушка покраснела, отчего веснушки сделались еще ярче. – Можно ваш автограф? Вот здесь, на этом. У меня просто нет с собой ничего другого.
Изе была протянута рекламка на дорогой глянцевой бумаге.
– «Зеркальный Дворец»? – удивился он, прочитав надписи на буклете. – У меня как раз друзья туда сегодня пошли. Там презентация проводится.
– Да, – девушка нервно заправила за ухо выбившуюся из прически прядь. – Попало в руки вот… случайно.
– Мой первый автограф, – сказал Изя, расписываясь на серой картинке рядом с надписью «Хотите превратить бизнес в бесконечный клад лепрекона? Сделайте это с нашими инновационными технологиями!» – Волнуюсь.
– Вы так просто в этом признаетесь? – недоверчиво спросила девушка, шутливо сведя русые бровки. – Вот так, скромно? Вы удивительный человек.
– А какой смыл строить из себя знаменитость? – польщенный Изя пожал плечами. – Это действительно первый в моей жизни автограф и, знаете, мне кажется… хороший знак, что его попросили именно вы.
– Почему?
– Потому что… потому что вы пришли сюда, в этот клуб, а могли бы сейчас наслаждаться канапе с икрой на презентации. Ведь это именное приглашение, – Изя перевернул брошюрку, – и вас зовут… Зоря! Красивое имя!
Девушка помедлила, глядя на пол и почему-то прикусив губу, потом вскинула на Есю глаза и с решительной улыбкой протянула ему руку:
– Да, Зоря Огнева. Очень приятно с вами познакомиться.
– А я Изза. Изза Валуриус. Мне тоже очень приятно… очень.
– Я знаю, что вы Изза, – девушка энергично закивала. – Ой, клуб, кажется, закрывается.
– Да, – Изя посмотрел по сторонам. – Давайте я вас провожу… куда-нибудь.
– В Сити-круг, – Зоря просияла, не скрывая радости.
Они быстро пошли по улице. Изе хотелось поскорее вывести спутницу из квартала с, мягко говоря, неблагополучной репутацией. Оба молчали, не зная, о чем говорить. Пауза затягивалась.
– А как вы узнали о концерте? – спросил Изза, лишь бы нарушить неловкой молчание.
– Объявление было… по радио, – быстро проговорила девушка.
– А-а-а-а, – протянул лепрекон. – Они таки дали рекламу.
– Да… да, реклама. Я услышала и подумала: такой вечер пропадает! И взяла такси! И приехала! Я знала, что вы будете выступать в «Стиксе», Изза.
– Постойте, вы приехали ради меня? – лепрекон даже остановился, изумленно вытаращившись на спутницу. Понял, что прозвучало… двусмысленно и поправился: – Ради моего выступления?
– Конечно, – Зоря опять покраснела и с жаром принялась объяснять: – Ваши монологи про дядю Эшу – это что-то! Я так смеялась над той историей… ну, когда в молодости дядя Эша заставил храмового жреца пять раз купить у него страховку!
– Вы помните? – обрадовался Изя. Замолчал, нахмурившись: – Но подождите… Сегодня было мое первое выступление с монологом о дяде Эше. Первое. До этого были только ведьмаки. Как вы могли слышать ту историю? Я с ней еще не выступал.
Зоря медленно залилась краской. И пробормотала:
– Я… мне рассказал друг. Слово в слово. Он все запомнил … вы репетировали… с друзьями.
– А, понял, – Изя пошел дальше и девушка засеменила с ним рядом. – Еся? – в душе нехорошо кольнуло. Неужели Зоря знакома с ведьмаком? И какая у них… стадия знакомства, если он ей монологи друга пересказывает? – Белль?
– Нет, – пробормотала девушка еле слышно. – Не они.
Изя попытался вспомнить свое единственное пробное выступление перед друзьями и «зрительский состав». В тот вечер в доме Беляны собрались… И с облегчением (не Еся – уже хорошо) воскликнул:
– А, дворфы!
– Да, – Зоря выдохнула, – дворфы! Они. Такие… с бородами.
– Ага. Дайте угадаю: вы бывали у Злыдня в его лавке! И платье это там купили. Я, кажется, видел его в новой коллекции. Злыдень вам обо мне и рассказал! Я же просил его раздавать приглашения в клуб.
– Угадали! – Зоря обрадованно захлопала в ладоши. – Про приглашение и про… Злыдня!
– Молодец Злыдень! – Изза рассмеялся. – Отличная реклама.
Он хотел сказать, что очень рад знакомству и ужасно благодарен Злыдню, за то, что приглашение попало в нужные руки. Но взвыла сирена, и из динамиков на столбах донесся прерывистый мужской голос:
– Внимание! К городу приближается Ледяной Рой! Всем укрыться в убежищах! Старшинам районов обеспечить всем гражданам доступ к горючим материалам! Внимание! К городу…
– Рой, – побледнев, произнесла Зоря.
– Бежим, – Изя взял ее за руку. – Я знаю, где убежище.
***
Тихо скрипнула дверь. Дух очнулся от своих мысленных «странствий» (он как раз кое-что нащупал – нашел в трущобах Темного Квартала), прислушался, сначала с чувством досады (принесло Лихо хозяйку, а говорила, допоздна в офисе работать будет – разгребать хаос, устроенным Роем), потом с облегчением и радостью. Он узнал легкие шаги и замер в предвкушении.
– Дух! Дух, ты не спишь? – спросил нежный девичий голосок. – Марья на работе, и я вот… пришла тебя навестить.
– Коли пришла, так заходи, – сказал Дух, – нечего пороги вытаптывать.
– Ты не спишь! – обрадованно воскликнула Зоря, пробежала на цыпочках к дивану, зашуршала платьем, устраиваясь поудобнее. – Что я тебе сейчас расскажу!
– Так-так-так, – пробормотало Зеркало, хмыкнув. – Платье не переодёвано, костром от тебя разит… еще чем-то… фу! Духом людским несет, разнообразным!
– Я дома еще не была! – радостно сообщила Зоря. – Ты удивился? Обрадовался, что я от Роя спаслась?
– Как будто я того не видел, – Дух снова фыркнул. – Как будто сразу не проверил, где ты и что с тобой. Всыпать бы тебе… розгами – жаль, нынче сей способ негуманным признан, а раньше у детворы хорошо наивность лечил. Ты отцу звонила? Волновался он.
– Ага. Я его видела, Дух! – выпалила Зоря. – Я с ним говорила! Он именно такой, как ты рассказывал: добрый, милый, храбрый, веселый!
– Мор? – удивилось Зеркало.
– Изза! Ты за ним подглядывал! И за друзьями его!
– Ничего ТАКОГО я об этом отродье лепреконовом не рассказывал, – саркастически протянуло Зеркало. – Ох уж эти глазки девичьи – что хотят, то и видят. А не увидят – напридумывают.
– Он и вправду храбрец, Дух! Мы побежали в убежище, а там – оборотни! Стали требовать плату за вход, мол, кто не заплатит, к кострам не пустят. Изя как хлопнет в ладоши! Как радугу сотворит! И пошли те оборотни… клад в Рое искать, – девушка хихикнула, потом, погрустнев, виновато сказала: – Хотя ситуация была страшной, а не смешной. И они, верно, сгинули, те оборотни, в Рое. Да, Дух?
– Лучше они, чем ты, – веско заметило Зеркало.
– Да… да, – глаза Зори подернулись мечтательной дымкой. – Это было так романтично. Мы сидели у костров. Там, в убежище, такие большие чаши. Их наполняют горным маслом. Навьи выли за дверью… страшно… исступлённо…
– Но тебе было… не до них? – предположил Дух. – Рядом с добрым, милым, храбрым… я ничего не забыл?
– Веселым, – засмеялась Зоря. С негромким восклицанием, услышав звон ключа в замке, приподнялась с дивана. – Марья! Так рано?
– В шкаф прячься, – жестко велел Дух. – И не высовывайся. Жди, когда сестра заснет, – добавил вполголоса, проследив, как младшая Моранова юркнула в шкафчик. – Хорошо, что от тебя дрянью всякой несет – не учует тебя… надеюсь.
Марья зашла, скинув, по обыкновению, туфли у самого дивана, застыла посреди комнаты, затрепетав ноздрями. Если бы у Зеркала были сердце и хотя бы одна пятка, первое сейчас провалилось бы во второе.
– Людским духом пахнет. Кто тут был?
– Кого тут только не было, – проворчало Зеркало. – Работники по ошибке три коробки с устройствами на квартиру отправили. Меня так и разбирало заговорить с ними, разъяснить ситуацию. Не ценишь ты меня, хозяйка. Вот погоди, украдут меня, стибрят, умыкнут, стырят, сопрут – тогда поймешь.
– Поменьше в словоблудии упражняйся, – резко произнесла Марья, падая на диван. – Благая Правь, как же я устала! Никто тебя у меня не украдет, и ты об этом прекрасно осведомлен. Не родился еще воришка, чтобы у самой Марьи Моревны вещь тырить.
– А вот, говорят, в Темном Квартале поселился маг заморский, Шишом кличут, братву оборотническую нанимает – дома обчищает. И все норовит артефакты стащить. Слышали, госпожа, у Матвеевых Капкан Уор-дворфа сперли!
