Текст книги "Станция Озерки (СИ)"

Автор книги: Дарья Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Весь остаток вечера они провели на берегу пруда, стирая память очевидцам. Это оказалось проще простого. К поставленным вдалеке раскладным столам и стульям, люди вызывались по одному. Оперативники как бы ненароком касались человека и делали простую установку – тело Зои выглядело типично для утопленницы.

Марк в этом не участвовал. Он следил за тем, чтобы все, кто видел труп, прошли правку памяти. А коллеги во главе с Кириллом и Богдановым уже делали основную работу.

Освободились они ближе к ночи, когда от темноты уже плохо спасал свет фар патрульных машин. Народ разошелся, местные представители сил правопорядка убирали ленты и разъехались. Богданов и другие, призванные на помощь, прыгнули в отдел, чтобы засесть за отчеты. А Марк с Кириллом отправились в Еленовку, куда их пригласил Константинов. Точнее приказал явиться сейчас же.

Больница имени Елены Крыловой, в народе Еленовка, расположилась в живописном сосновом бору недалеко от города. Здесь лечили не только акудзин, но и людей. Для этого больницу специально разделили на два блока, чтобы люди не сталкивались с проявлениями сущности акудзин.

Многих такое решение смущало. Были и противники лечения людей в учреждении, предназначенном чисто для своих. Но потомки великой врачевательницы Крыловой несли миссию основательницы больницы, ни на кого не обращая внимания, – двери лечебного учреждения должны быть открыты для всех страждущих без исключения.

Марк и Кирилл прыгнули по приглашению Константинова и оказались в просторном светлом помещении. За столом расположились сам начальник и Ворон, дремавший, скрестив руки на груди.

Во главе стола сидела женщина в белом медицинском халате. На вид ей было лет тридцать пять, хотя кто знает сколько на самом деле. Светлые волосы собраны в строгий пучок на затылке. Вроде и не красавица, но высокоподнятая голова, горделивая осанка и маленькая родинка на щеке придавали ей определенный шарм, а взгляд зеленых глаз завораживал.

– Ну что? – вместо приветствия спросил Константинов, и мужчинам пришлось оторваться от изучения прекрасной незнакомки.

– Все сделали, – кивнул Кирилл и устало опустился на стул.

– Кто так докладывает, Калинин? – проворчал начальник. – К утру, доклад ко мне на стол!

– Хоть два, только кофе дайте, – переключил на себя внимание Марк, пожалев уставшего Кирилла.

– Кофе ему! Больше тебе ничего не дать, Голицын?

– Тишины, – ответил Марк серьезно.

Константинов уже хотел было отчитать нерадивого сотрудника, но женщина не дала ему этого сделать.

– Олег Дмитриевич. Может представите меня? Как-то не вежливо с вашей стороны отчитывать своих людей у меня в кабинете, – строго выговорила она, и Константинов тут же сник и даже мягко улыбнулся женщине.

– Прошу прощения, милая Жанна Игоревна! Исправлюсь, – и уже грозно в сторону мужчин, чтобы точно запомнили имя женщины. – Жанна Игоревна Прохорова. Главный врач Еленовки. А эти двое опера новые. Калинин и Голицын.

Константинов замолчал, будто фамилий должно было хватить для обращения к нерадивым сотрудникам, хотя те пока что ни в чем не провинились.

– Желаете осмотреть труп? – поинтересовалась Прохорова.

Мужчины синхронно покачали головами. Труп как труп, уже видели. Зачем его осматривать?

– Ответ неверный, – нахмурился Константинов.

В этот момент в кабинет зашел невысокого роста сухопарый старик в белом халате. Он положил папку перед главврачом и подошел к мужчинам, чтобы поздороваться.

– Эльнар Гасанович. Судмедэксперт, – представился он и повернулся к Константинову. – Собственно ничего такого там нет. Никаких частиц посторонних, никаких необычных ран и синяков. В заключении все описано. Боюсь, мы тут вам не помощники.

– Спасибо, Эльнар Гасанович. Жаль конечно, но как уж есть. Воронов, подъем! – хлопнул лапищей по столу Константинов так, что вздрогнули все кроме Прохоровой. Эта женщина сохраняла полную невозмутимость.

– Что сразу Воронов? – жалобно застонал Иван, растирая лицо ладонями.

– А кто еще? – казалось искренне удивился Константинов. – Возьмите заключение, прочитайте. Труп осмотреть лично, вдруг вопросы появятся, и утром с докладом жду у себя в кабинете. Вопросы есть? Вопросов нет. За работу!

Приказал и прыгнул, оставив всех в недоумении. Жанна Игоревна протянула Ивану папку с документами и мило улыбнулась:

– Эльнар Гасанович проводит.

***

Не сказать, что экскурсия в морг не была полезна. Трупы Марк уже видел, однако вид тела, которое почти сутки было в воде, да еще и тела, которое вскрыли, не лучшим образом отразилось на его самочувствии. Пустой желудок скрутил спазм, но он сдержался, чтобы не ударить в грязь лицом. Судя по виду Кирилла и Ивана, те тоже почти не слушали пояснения судмедэксперта и мечтали побыстрее оказаться на свежем воздухе.

Повезло, что Эльнар Гасанович решил пояснить, что написано в заключении, стоя на крыльце Еленовки и глядя в ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Мужчины слушали его, вдыхая воздух, насыщенный озоном и хвоей. Приближалась гроза.

Решено было отправиться по домам, а с утра явиться в отдел пораньше и проанализировать события последних суток. Так и поступили. И вот теперь, сидя за столом в столовой, Марк и Иван слушали как стучит по клавишам Кирилл, готовя отчет для Константинова.

– Я все, – Кирилл наконец захлопнул ноутбук и потянулся. – Еще раз, что мы имеем...

– Хрен, да ни хрена, – фыркнул Ворон.

– Это так, но все же, – Кирилл сделал большой глоток кофе. – Теперь мы абсолютно уверены, что маньяк из наших. Однако мы так же уверены, что в Озерковском районе акудзины не проживают.

– Может, там дачу на лето снимает, – предположил Марк.

– Неа. Я проверял, – возразил Ворон. – Среди арендаторов акудзин нет.

– Но откуда-то же он взялся...

– Голицын, ну конечно взялся, – закатил глаза Иван. – Родился. Тебе ведь не надо рассказывать о том, как детей делают?

– Да ты чертов гений! Я не знал. Честно.

– Давайте без вот этого вот, – попросил Кирилл, предупреждая очередную словесную пикировку.

– Ну хорошо, – примирительно поднял руки Марк. – Откуда он взялся, мы не знаем. Трупы молчат. Свидетелей нет. Делать-то чего?

– Для начала допросить родных и знакомых Зои. И я бы еще поговорил с родственниками Алевтины. Девушки, что исчезла из здания вокзала, – предложил Кирилл.

– Я уже говорил и с теми, и с другими, – ответил Иван. – Но быть может вы услышите то, чего не услышал я. Так что валите в Озерки. А я так быть пойду на ковер к начальству.

– Он нас всех звал, – нахмурился Кирилл.

– Он просил доклад. А нас всех он не звал, – заговорщицки подмигнул Ворон, по-хозяйски взял ноутбук Кирилла и, помахав на прощание, покинул столовую.

– Наглый щегол, – усмехнулся Марк, глядя на озадаченного Калинина.

– У меня двойственные чувства по отношению к нему...

– Дай угадаю. Хочется одновременно побить и забухать с ним?

– Но побить хочется сильнее, – улыбнулся Кирилл. – Итак, машины остались в Озерках. Куда прыгаем?

– Давай в отдел. Оттуда до машин недалеко. Только прыгнем в архив. Там меньше вероятность чьего-то присутствия.

– Хорошо, только веди, а то я в том архиве не был, – согласился Кирилл и взял Марка за плечо.

Мир начал трансформироваться и через мгновение тусклый сумрак столовой сменился солнечным архивом Озерковского отдела милиции. Через большие окна проникал свет яркого летнего утра, только пылинки кружились в нем, нарушая спокойствие этого места.

Они без проблем выбрались на улицу, столкнувшись по дороге с несколькими сотрудниками, которых, впрочем, не сильно удивило присутствие столичных коллег. К ним уже давно все привыкли.

Решили ехать на машине Кирилла. Марк печально взглянул на запыленный, но не тронутый никем Bгabus и подумал, что сегодня непременно отгонит машину домой и впредь не будет гонять ее в Озерки.

Поскольку дом, где жила Алевтина находился ближе к Озеркам, решено было для начала опросить ее родственников и соседа, а уже потом ехать к дому последней жертвы.

Заросший травой участок, пустые темные окна и замок на калитке, явно говорили о том, что в доме никто не живет. Они собирались было пройти по соседям, чтобы выяснить, кто встречал девушку на станции в ту злополучную ночь, но ходить никуда не пришлось. Из соседнего дома к ним направлялся мужчина лет пятидесяти.

– Владимир, – представился мужчина. – А нету их. Звонили, просили за участком приглядывать, но этим летом говорят нет сил приезжать. А вы из милиции?

– Да-да, оттуда, – подтвердил Кирилл. – А они, это кто? У девушки вроде только мать.

– Мать и брат младший. Я их имел ввиду, – закивал мужчина.

– Вы встречали Алевтину на станции в день ее пропажи?

– Так точно, товарищ...

– Капитан. Капитан Калинин.

– Да, товарищ капитан, я встречал.

– Можете рассказать о том дне? – попросил Кирилл.

– Так я уже вашим-то рассказывал. Зачем еще раз? – удивился Владимир и как-то подозрительно посмотрел на мужчин.

– Дело передали в главное управление. Расследование возобновилось. Так что идем по второму кругу, – не моргнув отвечал Кирилл, сделав при этом лицо человека, которому бюрократия уже поперек горла.

Владимир понимающе покачал головой, уселся на лавочку возле забора и закурил.

– Да чего, собственно, рассказывать. Маринка попросила дочку встретить. Я часто помогал им, подвозил до города или встречал с электрички. С Игорем, мужем ее, дружили, а потом он погиб, вот и помогал его семье чем мог, как говорится. Ну приехал я минут за десять, с мужиками на парковке потрепался. Электричка пришла, смотрю Алька бежит радостная. Сумку в багажник закинула и говорит мол погоди надо мне очень забежать... ну это... в туалет. Ну дело такое, электричка долго идет, – он махнул рукой мол сами понимаете.

– А дальше, что было? – спросил Марк, когда молчание затянулось.

– Ну что, ждал стоял. Десять минут прошло, пятнадцать. Ну я что? Мало ли что она там застряла.

– А на часы смотрели, сколько было?

– Электричка пришла ровно в двадцать три ноль ноль. Это я точно помню. Ну а тревогу я забил через полчаса. Мне еще тогда Маринка позвонила. Я на вокзал зашел. Сразу к кассирше мол так и так. Она в туалет зашла и сразу вышла. Говорит, нет там никого, иди сам посмотри. Я посмотрел. Реально никого не было.

– А вы уверены, что девушка заходила в здание вокзала? – осведомился Кирилл.

– Уверен. Сам видел. Кассирша мне тоже говорит, может и не заходила. Так я там хай поднял, и меня отвели туда, где у них эти... мониторы. Запись с камер показали. Так вот она действительно зашла в туалет, но не вышла оттуда. Тогда я решил походить по платформам, так вокруг, покричать ее. Там кто-то в участок доложил, что девочку на станции потеряли. Так что милиция прибыла. До часу ночи кричали. Маринка обзвонилась. Потом допросы, заявления. Не нашли в общем. Как сквозь землю провалилась. Меня подозревали. Только я от машины не отходил, свидетелей тьма.

– Откуда ночью столько свидетелей? – подозрительно сощурился Марк.

– Да как откуда? Магазин там ночной, вечно молодежь ошивается. Вокзал не закрывается. Там поезда. У поездов дальнего следования долгие остановки. Жизнь на станции кипит и днем, и ночью, – подытожил Владимир и уставился на Кирилла.

– Вы не заметили тогда ничего необычного на станции – странных людей, машины? – спросил Кирилл.

– Нет... Да я особо и не смотрел по сторонам. Ничего такого.

– И последний вопрос: как вы охарактеризуете эту семью и Алевтину в частности? Можно ли отнести их к маргинальным личностям?

– Господь с вами! – возмутился мужчина. – Ничего такого. Хорошая семья. Алька в институте на бюджете училась, работящие, Маринка не пила. Малой матери помогал будь здоров!

– Понятно. Спасибо за содержательную беседу. Если вдруг еще что вспомните, обратитесь в отдел к капитану Ершову.

– Обязательно, – мужчина тяжело поднялся и , попрощавшись, направился к своему дому.

Марк и Кирилл сели в машину и двинулись в деревню, где жила последняя жертва.

– Ну что, Ищейка? Что скажешь? – спросил Марк, когда они выехали на грунтовку.

– Если верить показаниям всех свидетелей, то семья действительно была нормальной, и девушка далеко не маргиналка. Выбивается она из списка пропавших. Фото ее видел?

– Ага, симпатичная девочка, – подтвердил Марк.

– Странно это. Симпатичная девочка, не одинокая, не алкашка... Либо наш маньяк решил отойти от принципов, либо она статистическая погрешность.

– Либо он ее не для еды похитил, – задумчиво проговорил Марк, глядя в окно на проносившиеся мимо поля и посадки.

– А для чего? – севшим голосом спросил Кирилл.

– Для того самого, – буркнул Марк.

– Не думаю. Этим акудзином может быть и женщина, – отмел версию Кирилл.

– Поживем, увидим, – ответил Марк. Они уже подъехали к дому последней жертвы. – Как его там?

– Трофимов Сергей Анатольевич.

Они вышли из машины и остановились, глядя на дом. Оттуда доносился гул голосов, вой и смех одновременно.

Пройдя через калитку, которая висела на одной петле, открывая дорогу к перекосившемуся крыльцу, они вошли в дом и оказались в маленькой кухне. Голоса слышались в соседней комнате.

Там царило веселье. За большим столом сидело человек десять. Мужчины и женщины выпивали и закусывали, вспоминая усопшую. Марк поморщился. Допрашивать нетрезвых и невменяемых в их планы не входило. Рядом тяжело вздохнул Кирилл. Однако он будто и не собирался обращать на себя внимание компании. Вместо того, чтобы окликнуть мужа жертвы, Калинин позвонил Ивану и вызвал того к себе. Благо тот уже ушел живым с ковра Константинова.

Ворон стоял за их спинами уже через несколько мгновений. В зубах сигарета, в руке большой стакан с кофе.

– Во народ! Еще не закопали, а уже празднуют, – цинично усмехнулся он и уверенным шагом вошел в комнату. – Внимание! Слушай мою команду! Праздник окончен! На кухню по одному для общения с представителями правопорядка, если не хотите загреметь на пятнадцать суток! Трофимов, ты первый!

Гости уставились на Ершова-Воронова сначала непонимающе. Затем до них, видимо, начал доходить смысл его слов, и они затихли, испуганно глядя на него.

– Из тебя вышел бы отличный человек, – прошептал Марк, обращаясь к Ивану.

– Знаю, – улыбнулся тот.

***

Если собрать все то, что они узнали от родственников, друзей и соседей Зои Трофимовой, все сводилось к тому, что она была неблагополучным элементом, как и большинство пропавших, ушла из дома в десять часов вечера и не вернулась. К подруге в соседнее село не дошла, никто ничего не видел и не слышал. Посторонних в деревне в тот вечер не наблюдали.

– Я думаю, что он заранее выбирал жертву, следил за ней и в нужный момент перемещался к человеку, ведь у них нет ментальной защиты от акудзин, – заключил Кирилл.

Они втроем сидели в кабинете Седьмого отдела и обсуждали, что узнали за этот день.

– Что-то не сходится, – откликнулся Ворон, который до этого увлеченно делал бумажный кораблик, расположившись за столом Кирилла.

Сам Калинин мерял кабинет шагами, хотя шагов там было пять в одну сторону и столько же в другую. Марк сидел за своим столом, скрестив руки на груди и, нахмурившись, слушал Кирилла.

– Что?

– Как он узнал, что Трофимова именно этим вечером пойдет к подруге? – Иван тыкнул в Кирилла корабликом и вопросительно поднял брови.

– Не знаю, – развел руками Кирилл. – Может, они заранее договорились, и он как-то об этом узнал.

– Как? – встрепенулся Марк. – Из показаний подруги ясно, что она никому об этом не рассказывала. С другой стороны, может она просто не помнит, что кому-то проболталась. Мне она показалась барышней со словесным недержанием.

– Ага. Знаю я ее. Соседи постоянно на них наряды вызывают, – подтвердил Ворон. – Там язык без костей. Заговорит, кого хочешь, опомниться не успеешь.

– Значит, теоретически такое могло быть, – заключил Кирилл.

– Слышь, теоретик, – усмехнулся Иван. – Теорией сыт не будешь.

– Да что ты говоришь? – напрягся Калинин. – Что же ты тогда за год не поймал его?

– Туше, – улыбнулся Марк.

– Вас, блин, ждал! Дождался наконец-то гениев сыска! – Воронов выглядел взбешенным, будто Кирилл задел его за живое. – Только вот даже вы не знаете, откуда он мог взяться в этих гребаных Озерках! Залетный акудзин, мать его!

– Точно! – подпрыгнул на стуле Марк. – Залетный!

– Марк, с тобой все в порядке? – поинтересовался Кирилл, глядя на Голицына, которого по виду словно током ударило.

– Зуб даю, он бастард!

– Кто? – опешил Ворон.

– Бастард, – повторил Марк и уткнулся в экран ноутбука.

– А это кто? – шепотом обратился Иван к Кириллу.

– Незаконнорожденный или внебрачный ребенок, – пояснил Кирилл.

– Точно, – подтвердил Марк. – Неучтенный. У меня недавно был разговор с... одним акудзином. Так вот случается, что у акуздина есть любовница-человек. Это стараются контролить, потому что ребенок-акудзин опасен для матери и окружающих, но иногда о нем никто не знает.

– Типа наше дело не рожать? – усмехнулся Ворон.

– Конечно. Мало случаев, что отцы даже не догадываются о детях от случайных связей?

– Если наш «клиент» неучтенный, то это еще больше осложняет дело. Мы можем сказать, что он уже немолод, но и только, – со вздохом сказал Кирилл и потер уставшие глаза.

Дело кажется, зашло в тупик.

Глава 13

Они стояли на переходе, облокотившись на перила, и смотрели как под ними проезжает длинный-предлинный товарняк. Впереди виднелось желтое здание вокзала, на которое с каждой минутой все больше наползала тень.

День клонился к закату. Народу было немного. Последняя электричка пришла полчаса назад, и все успели разъехаться по домам, а следующую ждали только через два часа.

– С Леной виделся? – спросил Марк, когда ему надоело наблюдать за плавным движением цистерн.

– Виделся. Спрашивает, чем может помочь, – вздохнул Кирилл. – Только я и сам себе помочь не могу.

– Да ну? – усмехнулся Марк. – Зачем же ты тогда вытащил меня сюда? Могли бы сидеть в офисе и дальше строить догадки.

– А работать кто будет? – на полном серьезе спросил Кирилл.

– Как кто? Ворон, конечно. Можно ему в помощь Лену отрядить, если не ревнуешь.

Кирилл отвернулся, и Марк засмеялся.

– Да иди ты, – буркнул Кирилл. – Вон твой Ворон идет.

– Он не мой, а наш. А Ленку бери в оборот, а то уведу, – пригрозил Марк.

– У вас что вторая смена? – спросил Иван, подойдя к ним. – Чтобы вы не задумали, я пас! Эти человеки меня сегодня достали!

– Ты чего такой нервный? – спросил Марк.

– Восемь заявлений о пропаже газонокосилок! Восемь! – зло выплюнул Ворон. – Я даже в офисе Седьмого отдела стула не имею! Торчу тут с этими косилками и прочей коноплей. Короче, если вы мне не поможете, я сойду с ума. Буду первым акудзином, угодившим в психушку.

– Вообще-то, далеко не первым... – начал было Марк.

– Лекции потом, – прервал его Кирилл. – Давайте к делу. Я тут подумал, что большинство жертв пропадали на станции. А даже если нет, то последнее место, где их видели – это станция.

Кирилл замолчал, глядя куда-то вдаль, а Иван с Марком переглянулись.

– Разомкни, Ищейка, – Ворон помахал перед глазами Кирилла, и тот будто вышел из оцепенения.

– Я думаю, станция – хорошее место, чтобы выслеживать жертв. Здесь постоянно много людей, никто не заметит, если ты будешь наблюдать за кем-то, а если ты сам часто бываешь на станции, то ни у кого не возникнет к тебе вопросов.

– Хочешь сказать, что это кто-то из работников станции? – поднял одну брось Ворон и недоверчиво покосился на Кирилла.

– Или кто-то из ближайших домов, или работники магазинов, или те, кто торгует на рынке, – Кирилл махнул рукой в сторону пятачка, где обычно стояли палатки торговцев. – Да, это кто-то из них.

– Слушай, я может и не такой умный как ты, – скривился Ворон, – но за год уж поверь мне всех этих проверял. Никто не вызывает подозрений. К тому же проверить человек это или нет, не всегда удаётся. Правда, Демон?

– Правда, – ответил Марк, пропустив мимо ушей прозвище. – Если человек спокоен, ему нечего скрывать и бояться, он сосредоточен на разговоре, не вызывающем эмоциональную реакцию...

– Да-да, заканчивай лекцию, – перебил Иван. – Его эмоции сложно считать.

– И все-таки большинство жертв пропало ближе к станции в вечерние часы, – упрямо мотнул головой Кирилл.

– Ты еще ножкой топни, чтобы мы тебя точно поняли, – ехидно поддел его Иван.

Кирилл сжал кулаки, но Марк встал между ними и повернулся к Ворону:

– Если он топнет, ты ляжешь, – прорычал он. – Так что заткнись и слушай умного акудзина, потому что ты за год не нашел ни одной зацепки и ни одного подозреваемого.

– Ну вообще-то подозреваемые были, – обиженно проговорил Иван. – Но я вам о них ничего не скажу, потому что вы злые. Уйду я от вас, короче.

Он уже собирался сделать было шаг, но Кирилл его остановил.

– Почему были? – спросил он.

– Потому что не доказана причастность ни одного, – во весь рот улыбнулся Иван, но прекратил попытки пройти мимо Марка и Кирилла, которые перегородили ему дорогу. – У кого-то было алиби на некоторые жертвы, кто-то точно человек, но есть парочка людей, чьи эмоции считать не удалось. Я так-то не слишком люблю в них копаться, поглощаю сильные, слабые не замечаю. У вас ведь так же?

– Слабые эмоции требуют серьезной концентрации. Невозможно одновременно считывать эмоции и говорить с жертвой, да не проявляя сущности, – подтвердил Кирилл и повернулся к Марку, который стоял с таким лицом, будто не понимал, о чем речь.

– Да вы гоните? – наконец отозвался он. – Нет, это очень большая редкость – человек без эмоций. Согласен. Но чувствовать эмоции, не проявляя сущность... Это просто.

– Десятка, – сплюнул на асфальт Ворон. – Оторванная от жизни элита.

– Не, я не понял. Не у всех так? – удивился Марк.

– Марк, чтобы почуять эмоции людей, надо потянуться к сущности, а сущность проявится в твоих глазах, – мягко, словно ребенку пояснил Кирилл. – Никто бы из нас не рискнул это делать на людях.

– Ах, вот же гады! – воскликнул Марк. – Я их раскусил!

– Кого? – опешили коллеги.

– Да так. Неважно, – Марк смущенно улыбнулся и провел ладонью по волосам. – Значит наблюдаем, что происходит вечером на станции?

– Да, и опрашиваем местных. Повод есть – Зоя Трофимова, – подтвердил Кирилл.

– А Демону еще и спец задание я так понимаю? – усмехнулся Ворон.

– Именно, – кивнул Кирилл. – Марк, ищи тех, чьи эмоции не можешь почуять.

– Хорошо, – легко согласился Марк. – Это тебе Константинов подкинул идею?

– Он сказал, что для десяток это легко, – не стал отпираться Кирилл.

– Угу. Вот только не для всех десяток. Я таких только двоих знаю: я и мой дядя.

Злясь на отца и Константинова, Марк развернулся и пошел к лестнице, которая вела на первый путь. Захотелось побродить одному, а тут такой повод. Тем более собственные мысли не мешали незаметно наблюдать за работниками железки.

***

В таких местах всегда царят божественные запахи. На станции Озерки пахло креозотом, пылью, остывающим асфальтом и откуда-то издалека доносился запах хвои, хоть Марк и не заметил вокруг поселка ни одного хвойного леса.

Он ходил то по одну перрону, то перейдя пути поверху, бродил по другому. Разговаривал с вагонщиками, перекинулся парой слов с симпатичными проводницами из поезда дальнего следования. Хотя эти были ему неинтересны – все равно в Озерках бывают лишь проездом и то через раз. Через полчаса состав отправится в путь, и этих девушек Озерки не увидят еще неделю.

Марк заметил Кирилла. Коллега сошел с перрона и общался с дорожными мастерами, ремонтировавшими дальний путь. Марк подошел к краю платформы, постоял с минуту, убедился, что ни прибывающих, ни отходящих поездов не наблюдается, и спрыгнул на пути.

Не дойдя до Калинина с десяток метров, Марк потянулся к сущности, совсем немного. Этого хватило, чтобы красная пелена не застила глаза, испугав людей. Впрочем, ему не нужны были глаза, чтобы видеть их. Он смежил веки и вдохнул полной грудью.

Он не мог видеть, как от людей к нему тянутся едва заметные нити эмоций, но каким-то образом ощущал их. От немолодого мужчины справа тянуло тоской, от молодого парнишки, стоящего рядом с ним шло веселье. Левее стоял уставший мужчина, который злился непонято на кого.

Рядом с ним... Марк точно помнил, что рядом с ним был еще кто-то. Он открыл глаза. Действительно, рядом со злым стоял усатый высокий мужчина лет сорока пяти, но Марк не чувствовал от него вообще ничего, даже намека на проявление чувств – ни усталости, ни апатии, ни гнета, ни страха – ничего.

Марк подошел ближе и встал рядом с Кириллом. Тот заметил коллегу, но продолжил общаться с бригадиром, не обращая на Марка никакого внимания. А Марк сверлил взглядом усатого то тех пор, пока тот не повернулся и не посмотрел Марку в глаза.

– Чего вылупился? Милицейских в гражданке ни разу не видел? – набычился Марк.

Рабочие сразу затихли, и Марк почувствовал вспышки гнева от всех... кроме усатого и Кирилла. У Кирилла округлялись глаза, но он промолчал, а вот усатый спокойно отвечал:

– Ну почему же? Видел.

– Видел он! Тоже мне! Откуда такой борзый? – не унимался Марк.

– С Колосово, – так же спокойно отвечал мужчина.

– Не ты ли случайно Зою Трофимову утопил, додик?

– Нет.

– Разберемся, – из уст Марка это прозвучало как угроза. – Имя, фамилия, номер дома.

– Примаков Сергей Николаевич. Дом номер пятнадцать.

– Товарищ майор, – обратился к Марку Кирилл. – Мы закончили?

– Закончили, капитан, – ответил Марк, по-прежнему сверля взглядом Примакова. – Гражданин Примаков, вы задержаны по подозрению в убийстве Зои Трофимовой. Капитан, вызовите Ершова.

– Слу... слушаюсь, – промолвил шокированный Кирилл, но все же набрал номер Ивана и объяснил ему ситуацию.

Рабочие загалдели, от них шли потоки злости, возбуждения, растерянности, от кого-то пахнуло любопытством. Один усатый стоял как ни в чем ни бывало, будто его это и вовсе не касается, и ни один душевный мускул в нем не дрогнул.

Ворон примчался уже через пару минут, причём не со стороны станции, а выбрался откуда-то из кустов за путями. Выслушав Кирилла, он глянул на Марка, который не спускал глаз с Примакова. Иван выругался про себя, но все же, соблюдя все устные формальности, нацепил на рабочего наручники.

Они вдвоем с Марком повели Примакова в отделение, а Кирилл задержался, чтобы записать данные коллег задержанного.

На них оборачивались пассажиры одного из поездов, вышедшие размять ноги на десятиминутной остановке, обходчики. И даже дворник, вяло гонявший метлой станционную пыль, замер и удивленно глянул на них.

– Николай, избавься наконец от конопли! – приказал Ворон дворнику. – Задолбали меня наши соседи с жалобами!

– Сделаю, – просто отвечал дворник.

Марк мельком глянул на сына местной наркобаронессы Зинаиды Никитичны. Ничего не представляющий из себя субтильный мужик лет тридцати пяти, с небритостью на щеках и черными редкими волосами. Кто угодно, но только не торговец запрещённой травкой, просто пофигист, вот Ворон и бесится.

Они пришли в отдел, и Ворон приказал какому-то парню в гражданке проводить задержанного в кабинет. Парень с неохотой подчинился, хотя видно было, что уже собирался уходить. Пятница вечер. Никому не хочется торчать на работе дольше положенного.

А Ворон потащил Марка дальше по коридору, и буквально затолкал в архив.

– Ты че творишь, Демон? Твоя демоническая сучность совсем свихнулась?

– Ты оговорился, – спокойно отвечал Марк. – Сущность.

– Нет. В твоем случае именно сучность! Что за спектакль? Ты не забыл, что ты не человек и уж тем более не майор. А мне теперь бумажки писать... или не писать, а память толпе свидетелей чистить! – не на шутку разозлился Иван.

– Почистишь, с тебя не убудет, – парировал Марк.

– Да проще бумагомарательством заниматься! И ты мне в этом поможешь, мент недоделанный!

– Я на него наехал, чем разозлил абсолютно всех, кроме него, – спокойно ответил Марк, сложив руки на груди и, улыбнувшись, посмотрел на Ворона.

– Что совсем по нулям? – уже заинтересованно спросил Иван.

– Угу. Ноль, нуль, зеро, – продолжая улыбаться отвечал Марк. – И пока мы тут торчим, он может просто свалить из твоего кабинета.

– Ну хорошо. Я с ним разберусь, но, если ты обознался, должен будешь, – Ворон ткнул указательным пальцем ему в грудь и вышел из архива, наказав напоследок не подходить к задержанному на пушечный выстрел.

Марк был не против. Он сделал то, о чем его просили – вычислил человека или не человека, эмоции которого не смог почувствовать. Остальное за коллегами.

Марк вышел на улицу и вдохнул прохладный вечерний воздух. Солнце уже скрылось, на тихих улочках Озерков зажглись желтые мутные огни. Было свежо и очень спокойно на душе. Он, конечно, перестарался, пытаясь вывести Примакова из равновесия, но считал, что это было оправдано.

Если Примаков все-таки человек, то Марк не знал, завидовать ему или сочувствовать. Редко, но попадались такие экземпляры, которых не прошибешь ничем. Половина из них просто люди, очень хорошо контролирующие себя, а половина с диагнозом с романтичным названием алекситимия. При этом на них вряд ли произведут впечатление даже красные демонические глаза.

Марку такой человек встретился лишь однажды, и это было для него целое открытие, даже несмотря на то, что в школе им рассказывали про такие экземпляры.

А вот если примаков акудзин и пойдет в отказ, строя из себя человека, тогда, чтобы вывести его на чистую воду, придется проявить смекалку. Хотя он скорее заляжет на дно и пропажи прекратятся.

Марк заметил Кирилла, шедшего к нему, и усмехнулся – сейчас будет возмущаться, к гадалке не ходи.

– Что ты устроил? – прошипел Кирилл, подойдя к Марку.

– Я не чувствовал никаких эмоций Примакова, даже когда на него наехал. Иди, они у Ворона в кабинете, – ровным голосом ответил Марк.

Кирилл молча обогнул его и вошел в отделение. Марк же, засунув руки в карманы, зевнул и неспешным шагом направился на станцию. Ему понравилось гулять меж путей и разглядывать людишек. А устанет, можно сесть в машину и подремать. Конечно, не очень хорошо было оставлять коллег с потенциальным преступником, но Марк был уверен, что маньяк неучтенный бастард, а значит никак не мог быть по силе выше пятерки.

На станцию пришла последняя электричка. Стоя на пешеходном переходе, Марк наблюдал, как копошатся внизу люди. Обнимаются, жмут руки, торопятся найти такси, пока все не разобрали, на ходу делятся последними новостями.

Его это почему-то заворожило. Суета узловой станции и запах. Запах железной дороги. И почему эмоции людей так не пахнут? Страх обычно воняет и не слишком приятно, но сейчас он чуял и радость от встречи. Положительные эмоции редкое блюдо в рационе акудзин, ведь так уж вышло, что негатива в этом мире куда как больше. А ведь радость вкусная, особенно детская – как фруктовое мороженое.

Но к детям Марк не подходил. Не любил их и побаивался. Другое дело женщины – их эмоции сладкие и тягучие как мед, а мужские жесткие и грубые как кусок мяса.