Текст книги "Станция Озерки (СИ)"

Автор книги: Дарья Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Марк начал замерзать, но жаловаться и не думал. Он был возбужден, словно охотник, выслеживающий добычу. А добыча Марка была совсем рядом, он это чувствовал. Это чувствовали и Кирилл с Иваном.

Все это время Голицын ловил эмоции жертвы, запертой под землей. Расплывчатые словно рваное облачко, они парили над землей. Друзья их так и не смогли уловить, настолько они были неявными и слабыми. Но внезапно они будто запульсировали, и Марк явно почуял боль и страх.

Он посмотрел на друзей. Те ему кивнули, дав понять, что тоже учуяли эту вспышку. С этого момента все они, не отрываясь, смотрели в сторону бункера. Они сначала не увидели его, а услышали. Он неспешно шагал к берегу.

Кирилл слегка поднял руку, призывая друзей приготовится. Щербаков вышел к берегу с ведром. Выплеснул что-то в воду и повернулся к ним спиной, чтобы идти назад. Это была его ошибка. Иван выстрелил, и Марк даже не успел среагировать. Дротик попал маньяку прямо в шею. Он замер, повернулся, глянул, на уже поднявшихся с земли друзей, будто удивленно и рухнул на тропинку лицом вниз.

Все трое прыгнули к нему, и Ворон, поставив ногу на лежащего без сознания Щербакова, закинул винтовку на плечо.

– А я хорош, и вы не можете этого не признать.

– Ногу-то убери с него, и чувство собственной важности поубавь, – сердито проговорил Марк.

– А если не уберу? – с вызовом ответил Ворон.

– Ой, делай что хочешь! – махнул рукой Марк. – А я пошел откапывать вход.

– Руками рыть будешь? – усмехнулся Иван.

– Зубами, – не оборачиваясь бросил Марк.

– Ищейка, я этого в Еленовку, пусть подержат во сне, пока совсем не ослабеет. Константинову доложу. У меня в гараже лопаты, ты бы сгонял, а то этот зубы еще сломает. Что нам потом с ним делать?

– Иди уже, – улыбнулся Кирилл.

Кирилл действительно прыгнул за лопатами и возник рядом с Марком, который при помощи большой сухой ветки искал вход в бункер и наконец нашел – звук был словно стучишь в деревянную дверь.

– Что за бункера такие странные? – проворчал Марк, задавая вопрос в пустоту и взяв у Кирилла лопату, принялся раскапывать вход.

Вместо двери в земле обнаружился люк, сбитый из почерневших от времени досок, а к доскам было прибито большое железное кольцо. Марк сначала попытался открыть его своими силами, но быстро на это плюнул – сложилось ощущение, что крышка вросла в землю. Тогда он воспользовался сущностью и при помощи ее щупалец отбросил крышку в сторону.

Внутрь вела бетонная лестница, и из-под земли шел желтый свет. Марк начал осторожно спускаться, а Кирилл следовал за ним, не отставая. Они оказались в небольшом помещении. Под потолком здесь висело несколько керосинок, от которых и шел этот желтый свет.

Из этой комнаты в разные стороны вело несколько проходов. Мужчины взяли лампы и пошли в разные стороны. Марк оказался в комнатке побольше, которая выглядела вполне обжитой: у одной стены стояла узкая кровать, у другой стол и два стула, у дальней стены шкаф и стеллаж со всякой полезной утварью. На столе нарезная колбаса, зелень и бутылка водки.

– Ма-а-арк! – позвал Кирилл, и Голицын уловил в его голосе странные нотки не то испуга, не то тревоги.

Марк бросился обратно. Там, куда пошел Кирилл, обнаружился короткий коридор, а за ним еще одна комната, в проеме которой спиной к нему стоял Кирилл.

– Что тут? – спросил Марк, подойдя, и Кирилл сделал шаг в сторону.

Марк протиснулся в узкий проем и остолбенел. В углу напротив на грязном тонком матрасе сидело существо. Гнездо рыжих волос на голове, какая-то не то ночнушка, не то платье все в ржавых пятнах. Длинными когтями существо скребло бетонную стену, не обращая внимания на вошедших. Рот у него был приоткрыт, и сухие потрескавшиеся губы кровили. В другом углу лежал труп Семенова с серой бетонной кожей.

– Если Семенов все... то, кто это? – севшим голосом спросил Марк.

– Алевтина Сафонова, – таким же голосом ответил Кирилл и устало прислонился к стене. Он явно был в замешательстве и не знал, что делать.

Марк тихо выругался. Человек, сидевший перед ним совсем не походил на милую улыбчивую девушку с фотографии в личном деле.

– Ты был прав, Ищейка. Она выбивается из калейдоскопа его жертв, – прошептал Марк и, скрыв отвращение, приблизился к девушке. – Аля, пойдем со мной, я тебя выведу отсюда.

Марк протянул ей руку – медленно и осторожно, чтобы не напугать. Она медленно повернула голову и посмотрела на него отсутствующим взглядом, будто и не было его тут вовсе.

Голицын выдохнул, чтобы не чувствовать тошнотворный запах разложения от трупа и «ароматы» исходящие от девушки, приблизился еще немного и, взяв ее за руку, потянулся к сущности. Она зарычала и попыталась его укусить, но они уже переместились, и он успел отпрыгнуть в сторону.

– Голицын, ты просто так зашел или по делу? – послышался за его спиной строгий голос Прохоровой. – Если просто так, то вали. У меня с вашими костями дел невпроворот, а Ворон твой еще и маньяка притащил. Устроили из больницы филиал Седьмого отдела.

– Жанна, – позвал Марк отстранённо, не сводя глаз с Алевтины, которая сидела на полу, подтянув ноги к подбородку, тихонько покачиваясь, и начинала подвывать.

– Вашу мать... Это что? – Прохорова встала рядом с Марком и, выпучив глаза, смотрела на то, что осталось от Сафоновой.

– Жертва.

Прохорова тут же подобралась, осторожно подошла к девушке и положила руку ей на голову. Жанна начала тихонько гладить гнездо из волос, и Алевтина потихоньку затихла. При этом глаза медика горели демоническим огнем. Марк впервые видел, как медик-акудзин влияет на человека при помощи сущности. Немногие были на такое способны.

В следующее мгновение они исчезли, и к Марку будто вернулась способность дышать.

Он устало опустился на диван и посмотрел в распахнутое настежь окно. Солнце уже скрылось за горизонтом и сосновый бор вокруг Еленовки подарил врачам и пациентам прохладу и свежий хвойный воздух.

Он не заметил, когда вернулась Прохорова. Она встала напротив, загородив ему обзор и, склонив голову на бок, принялась изучать его. Марк устало взглянул на нее и тут же отвел глаза.

– Налью-ка я тебе валерьянки, – деловито сказала она и прошла к шкафам.

Прохорова протянула Марку стакан и тот выпил залпом, не глядя. Жидкость обожгла горло, и он тут же задохнулся.

– Странная у вас тут валерьянка, – прохрипел Марк, вытирая выступившие слезы.

– Двадцатилетней выдержки, – как ни в чем не бывало сообщила Прохорова.

Она присела перед ним на колени и заглянула в глаза, будто сканируя его, как и прочих пациентов.

– Вы сможете ей помочь? – спросил Марк тихо, будто боялся услышать отрицательный ответ.

Она вздохнула и покачала головой:

– Сможем, я думаю. Случай тяжелый, но... шансы есть. Есть шанс, что она вернется к нормальной жизни. На это потребуется время. Изменения серьёзные, затронуты функции мозга. Мы будем постепенно вытравливать из нее эти воспоминания и вкладывать другие. Тут нужна большая подготовительная работа. Нашим психиатрам придется написать сценарий ее жизни за то время, что она провела в лапах этой мрази.

– Но вы ведь справитесь? – с надеждой спросил Марк.

– Справимся. Я тебе обещаю, – мягко ответила она и положила руку ему на колено. – И тебе, кажется, тоже нужна помощь. Я выпишу волшебные таблеточки, чтобы ты лучше спал.

– Не хочу таблетки, – усмехнулся он. – Можно я просто посплю с тобой. Не сегодня, может завтра.

– Можно. Тогда назначу тебе лечебный массаж. Тебе понравится, – лукаво подмигнула она. – А теперь проваливай. Меня ждет работа. Тебя, кстати, тоже. И пришли мне информацию об этой девочке.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа, – смиренно прошептал Марк и, наклонившись к ней, нежно поцеловал в губы.

***

Они проделали огромную работу. Все они. Особенно медики, которым предстояло определить, кому принадлежат те или иные останки. Кирилл с Марком решили последовать примеру коллег, которые вывозили останки из погреба Щербаковых на машинах. Прыгать туда-сюда – только тратить небезграничные силы сущности.

Так что они подогнали машины так близко, как только смогли, и всю ночь грузили трупы и кости в багажники, а потом везли их Еленовку по спящим дорогам.

Щербакова ввели в медикаментозный сон, чтобы через несколько недель он очнулся ослабевшим в Седьмом отделе, и не мог прыгнуть дальше пары метров. Его ждало пожизненное заключение в Солянке – тюрьме для акудзин, где на многие сотни километров не было ни одного человека. Хотя многие предлагали свернуть маньяку шею, при этом претендентов на роль палачей стало больше, как только они узнали об Алевтине.

Ворон отправил Зинаиду Никитичну Щербакову к людям, раскрыв сразу два дела о пожарах сорокалетней давности. Ей грозило двадцать пять лет тюрьмы, и Ворон сокрушался, что женщинам не дают пожизненное. Однако коллегам удалось его убедить, что она помрет там раньше и туда ей дорога.

Марк, получив от Жанны курс массажа, а от начальства внушительную премию, решил познакомить Примакова с родственниками. Они мило попили чай в особняке Ольги Бельской. Все прошло чинно и спокойно, однако Сергей попросил Марка больше не приводить его в такие богатые дома. Зато Марк наконец-то выпустил давно дремавшего внутри лектора, рассказывая Примакову об акудзинах и их способностях.

И вот, когда последние останки были переданы родственникам, а Щербаков отправился на постоянное место жительство в весьма удручающие место, Седьмой отдел полным составом собрался в переговорной на третьем этаже.

За это время успели сделать целых два этажа, и теперь сотрудники восхищались новыми стеклянными перегородками с матовым стеклом, вместо старых фанерных дверей, новенькой мебелью и техникой, мягкими креслами и кофемашинами, расставленными в каждом холле.

Всем следователям, к которым Константинов причислил и ставшую знаменитой в определенных кругах троицу, выдали собственные кабинеты. Как и обещал, начальник поставил Марку целых две кофемашины. Так Марк понял, что Константинов никогда не шутит.

В переговорной стоял огромный стол овальной формы. На нем расставили закуски и бутылки с алкоголем. Акудзины весело переговаривались и обсуждали статью в Акудзинском вестнике, попутно поздравляя автора с таким ошеломляющим успехом. Лена светилась от счастья. Правда было непонятно по какому поводу – от своего успеха как журналиста, или от того, что Кирилл обнимал ее за плечи и не отходил ни на шаг.

– Итак! Я хочу выпить за молодняк! – провозгласил Константинов, откручивая проволоку с бутылки шампанского. – Сработались, черти!

– А вы сомневались? – спросил Ворон, усмехнувшись.

– Думал, поубиваете друг друга. Вы-то с Ищейкой ладно, а вот как бы я перед отцом Демона отчитывался?

– Наплел бы что-нибудь. У тебя это неплохо получается, – раздался за спиной Марка голос отца.

Голицын-старший хлопнул сына по плечу. Марку либо показалось, либо ему хотелось, чтобы это было взаправду, но в глазах отца он увидел гордость. И гордился Юрий Петрович им, Марком. И к удивлению Марка, это было приятно.

В этот момент пробка выстрелила из бутылки и раздался всеобщий вздох разочарования – пробка пробила одну из плиток новенького потолка.

– Олег Дмитрич, ну как же так? – картинно закатил глаза Иван. – Новый ремонт, а вы уже все поломали!

– Отставить! – покраснел Константинов. – Там запасные есть. Поменяю. А теперь всем отдыхать! Это приказ!

Эпилог

– Демон, у тебя клюет, – лениво произнес Ворон.

– Ну и что? – так же лениво отозвался Марк. – Будем считать, что я пришел сюда кормить рыб и комаров.

– Тьфу, городские! – засмеялся Примаков. – Вон берите пример с Кирилла – полное ведро карасей.

Они сидели на берегу пруда рядом с Колосово и делали вид, что рыбачат. На деле же потягивали ледяное пиво и просто отдыхали в первый день внепланово отпуска, который любезно предоставил им Константинов.

– Я к тебя, Николаич, в гости забегать буду, – улыбнулся Иван и растянулся на складном кресле-шезлонге. – Чувствую, скучать буду по Озеркам и работе с человеками.

– Конечно будешь, – усмехнулся Марк. – И у нас премию получил, и у человеков.

– Завидуй молча, – по-доброму огрызнулся Иван. – Это моя компенсация за моральные страдания.

– Ой, настрадался, бедняга, – передразнил его Марк. – Тяжело с человеками работать было.

– А мне нравится среди людей, – улыбнулся Примаков. – Не знаю, чего ты, Ваня, страдал.

– Ищейка, ну хоть ты меня пожалей! – повернулся Иван к Кириллу.

– Да тише, ты! Всю рыбу распугаешь, – проворчал Кирилл, не оборачиваясь.

– Не, вы меня не понимаете, – картинно вздохнул Иван. – Главное-то что во всем этом! Газонокосилки – теперь не моя головная боль!

– Какие газонокосилки? – повернулся к нему Примаков.

– Да кто-то тут у вас их прет как не в себя, – отмахнулся Иван. – Уже пятнадцать заявлений. Всех барыг и бывших сидельцев перетрясли – пусто. И кому они нужны в таком количестве?

– Да на запчасти небось, – пожал плечами Примаков. – Соседа моего не проверял с двенадцатого дома? Я у него моторчики видел, штук пять, еще подумал, зачем ему столько. Он сидел, кстати, за кражу бензопил.

– Говорю же, сидельцев проверяли, – отмахнулся Иван.

– Так он и не в России сидел.

Ворон медленно поднялся, и сдвинул солнцезащитные очки на лоб.

– А где?

– В одной из бывших республик.

– Я сейчас! – Иван вскочил с места и тут же испарился.

– Вот неугомонный, – усмехнулся Марк.

– Согласен. Дались ему эти косилки, – поддрежал друга Кирилл.

– Это дело чести! – заявил, появившийся за их спинами Ворон.

– А ты где был?

– Проверял наводку. Это он, черт лысый! – зловеще улыбнулся Иван и достал мобильный.

Все с интересом посмотрели на него, а Иван, продолжая злобно лыбиться, дозвонился до абонента:

– Сержант! Это Ершов. Соскучился, блин, в городе без вас скучно, но к вам я все равно не вернусь. Я чего звоню. Хочешь премию? Тогда пиши адрес. Я знаю, где эти гребаные косилки!

Москва 2024